-

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ, ВЫБРАННЫХ ИЗ МЕСЯЦОСЛОВОВ НА РАЗНЫЕ ГОДЫ.

ЧАСТЬ V.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ, 1790 года,

Иждивением Императорской Академии Наук.

VII. ИЗВЕСТИЯ О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ, ИСТОРИЧЕСКОМ И ФИЗИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ ТИБЕТА.

(Из Месяцослова на 1783 год.)

Тибет стал быть известен Европейцам в 13 столетии от путешествующих монахов, которые для распространения Христианской веры по разным восточным краям разосланы были.

Прежде всех упоминает о сей земле Гоан де Плано Карпини, монах Францисканского ордена, который от Папы Иннокентия IV послан был с другими проповедниками веры в 1246 году к Хану Батыю, для увещания его к миру с Христианами, и принятию Христианской веры (Voyage de Jean du Plan Carpin. Смотри Recuei des Voyages par l’ierre Bergeron, a la Haye, 1755. стран. 43.). Карпину последовал в 1253 году Вильгельм де Рубрукис, который был послан в Татарию по повелению Французского [208] Короля Людвига IX, воевавшего тогда в Сирии против Срацын (Voyage de Guillaume de Rubruquis en Tartarie et a la Chine в тот же собрании путешествий стран. 57.).

В самое почти тоже время отправился на восток один знатный Венецианин Марко Поло (Marci Pauli Veneti de Regionibus orientalibus lib III. pag. 92.). Помощию сих путешествователей получили мы первое познание о Тибете, которое однакож было очень недостаточно, поелику они не доезжали до Тибета, а собирали известия о земле в дальных от оной странах.

В начале 17 столетия были в самом Тибете разные проповедники Римско-Католические веры, из коих первый, сколько мне известно, был Езуит Андрада, который туда прибыл в 1624 году.

Сему последовали в 1661 году двое Езуитов Грибер (Смотр. la Chine illustree de Kircher pag. 91.) и Орвилье, а в 1715 году и отец Дезидерий. После оных посещали Тибет некоторые Капуцинские монахи, из коих Горацио делла Пенна, [209] приехавший с двенадцатью собратиями в Лассу, наиболее отличил себя множеством собранных им известий. Оному последовали по том и другие Капуцины, а особливо отец Кассиани, который был в Лассе в 1754 году. Некоторые известия о сей стране получили мы от Езуита Режиса (Description de la Chine par du Halde Tom. IV. pag. 570.) жившего в начале сего столетия в Пекине. Все сии и другие известия хранившиеся в Риме употребил Августинский монах Георгий при издании некоего сочинения, которое хотя и содержит в себе множество богословских бесполезных изысканий, однакож может почесться за главное собрание известий о Тибете (lphabetum Tibetanum, missionum Apostolicarurn commodo editum, studio et labore fratris Augustini Antonii Georgii Eremitae Augustiniani. Romae 1762. typis Sacrae congregationis de propaganda fide.).

За несколько лет пред сим внесено было в записки Лондонского ученого общества от г. Стуарта известие о Тибете, собранное г. Богле, коего Бенгальский [210] Губернатор Гастингс посылал в Тибет посланником. Последнейшие известия о сей земле изданы г. Коллежским Советником Палласом, который собрал оные по словесным уведомлениям Мунгальских жрецов, и сии известия напечатаны в Историческом и Географическом месяцослове при Академии Наук в минувшем году.

Тангут и Тибет или Тебет суть Мунгальские названия земли, которая от жителей Бод или Бегеду называется. Тибетцы сами себя Бод-Ба, а Мунгальцы их Тангат именуют. Китайцы, по примечанию Дегинеса (Deguines Histoire generale des Huns, Mogols et des autres Tartares occidentaux T. I. p. 158.) называют сию землю Туфань или Ситсанг, а жителей Кианг. Г. Богле называет северную часть сей земли, прилежащую к Индостану, употребительным там именем Бутан, южную же Тибет. По его же уведомлению жители первую часть Докпо, а последнюю Пю именуют. Ламы (Alphab. Tibet, p. 454.), производящие обыкновенно начало каждого существа от богов, [211] говорят, что три бога Джамъянгь, Чига-Натор-че и Ченрези, за несколько тысяч лет разделили весь Тибет на 3 части, т. е. на верхний, средний и нижний. Под верхним Тибетом разумеют они Нгари, которая от сих самих богов, как говорят, названа землею слонов, по чему ламы думают, что там сперва водились слоны. Средняя часть заключающая в себе провинции Цанг, У, и Кианг, прозвана богами землею Обезьян, коих однакож там совсем нет, да и не могут быть для тамошнего климата. Нижняя часть Тибета заключающая в себе провинции Такбо, Конгбо и Канг, названа так же богами, землею Празринмы (Празринмо почитается первою матерью Тибетцев, о которой более упомянуто будет ниже сего.).

Тибет граничит к востоку с Китаем, к югу с Индостаном, Авою и другими землями полуострова Индии по ту сторону реки Ганга; к западу граничит с Кашемиром, с частию владения великого Могола и Некпалом; к северу с [212] пространною песчаною степью Халио, разделяющею Тибет с малою Бухариею.

Пространная Тибетская земля, коей окружность еще точно неизвестна, от части гориста, а от части состоит из пространных равнин и песчаных мест.

Климат, воздух и продукты соответствуют положениям земли, и по тому в различных местах оные разнствуют между собою. Чрез сие легко можно изъяснить, откуда происходит противоречие путешествовавших, из коих иные описывали сию землю плодоноснейшею, а другие совсем бесплодною; и для того не могут они нам подать совершенно ясного понятия о свойстве всей земли. Северная сторона Тибета, Граничащая с Индостаном, состоит из крутых снегом покрытых и по сторонам густыми лесами обросших гор. Сии горы почти совсем не проходимы, а ежели и есть где дороги, то весьма узки и во многих местах опасны по причине ужасных пропастей по сторонам оных находящихся, и кои вода стремящаяся с гор, с ужасным шумом ниспадает. Во многих местах расселины гор соединены [213] висячими мостами, составленными из древесных сучьев и бревен. Южная часть Тибета, в сравнении с первою частию, может почесться высокою ровниною, и низкие горы изредка только на оной видны. В некоторых долинах между горами изрядно родиться хлеб, а в других гористых местах кочуют народы, которые для стад своих везде довольно паств находят. Отец Георгий упоминает о двух в Тибете горах, которые высотою своею всех прочих сей земли превосходят; первую называет Лангур, а другую самую высокую Камбала. Воздух на горе Лангуре, отстоящей от Лассы на 30 дней езды, весьма тяжел и ядовит, что вероятно происходит от серных и других вредных паров, подымающихся из расселин. Сии пары причиняют тошноту и судорожную боль в членах; но чем ближе приближаешься к подошве горы, тем паче действие оных уменьшается, и наконец вовсе пресекается, когда она бывает покрыта снегом.

Многие места, а особливо северная часть Тибета, весьма изобилуют лесом; другие напротив того, а больше южная часть в [214] оном имеют крайней недостаток, так что жители последних мест употребляют вместо дров скотской кал.

Я опишу здесь некоторых в сей земле известных зверей, кои или только оной природны, или от зверей сего же рода в других странах водящихся, особливыми приметами отличны.

В Тибете водится некоторый род Буйволов (Bos grunniens Linn. Pallas in Actis Petrop. T. II. P. I.), Як по тамошнему называемый. имеющий долгой конской хвост из белых волос. Сими хвостами отправляется знатный торг, и оные употребляют во многих восточных странах на бунчуки, или военные знамена, в Индостане же на махалы, называемые там Ховрас.

Тибетские овцы (Ovis laticauda. Linn.) отличаются, так как и во многих восточных странах, широкими курдюками, кои весят иногда от 30 до 40 фунтов. Шерсть сих овец должно почесть за самую мягкую, и от части употребляется оная в Тибете, [215] от части же вывозят ее в Кашемир, где делают из нее известную в восточных краях под именем Шал материю, которой нигде столь тонко и чисто приготовить не умеют, как в Кашемире, что сказывают происходит от доброты тамошней воды (Voyage de Francois Bernier au Mogol. Tom II. p. 281.).

На песчаных странах северной части Тибета водятся дикие лошади (Alphab. Tibetanum p. 450 как кажется дикий лошак (Equus Hemionus) от Монгольцев Чигитай называемый, и описанный г. Академиком Палласом Novi Comment Petrop. T. XIX. pag. 394.) великими табунами. Ростом они малы, красивы, шерстью пегие, и в бегании весьма скоры; если же употребят их в упряжку, то начинают худеть, а наконец и околевают.

Из всех в Тибете водящихся зверей Кабарга особливо примечания достойна; по чему обстоятельнейшее об оной описание здесь сообщить не невместно будет (Pallas spicil. zool. Fasc 13.). [216]

Кабарга в Тибете называется Глаа, a самец особливо Глао или Алат. Российское название Кабарга произошло от слова Таббарга, которым Енисейские Татары сего зверя называют; на Байкале и Лене называется оный от Тунгуского наименования Джесия, сайгою, а самцы так же и под именем Козачков известны.

Первое жилище сих зверей было на высоких горах восточной части Азии, а особливо в той стране, которая окружена высокими утесами между Алтайскими и другими горами, отделяющими Тибет от Индии. Оттуда расплодились они и по другим местам, где оные ныне находятся, т: е: до 30° и 40° северной широты, далее же их не видать, поелику с тех мест начинаются равнины и безлесные горы; они же обыкновенно водятся на горах покрытых густым лесом и между оными в студеных долинах, и никогда не отваживаются ходить на ровные места и безлесные хребты. Они живут порознь и собираются стадами только осенью, когда переходят на другое место, или ходятся между собою. Очень проворно помощию [217] острых своих копыт прыгают на высочайшие утесы; если видят за собою погоню, то скачут чрез пропасти и расселины, переплывают глубочайшие реки, а зимою ходят беспрепятственно по мягкому снегу, который никакого другого зверя сдержать не может. Они весьма пужливы, бегают от людских жилищ, ищут необитаемых пустынь, и не могут привыкнуть к неволе. Во время сходбища, что случается в Ноябре и Декабре месяцах, бывают они самые жирные. Мясо их, которое в сие время имеет сильнейший запах и при том весьма жестко, обыкновенно бросают; однакож иногда годно к употреблению в пищу, а молодых зверей часто нежно и вкусно бывает; также и мясо старых, будучи положено в уксус и зажарено, лучший вкус получает. Самцы под брюхом имеют мешочки, содержащие в себе масленую и весьма душистую материю, которая по своей врачебной силе довольно везде известна. Сия кабаргинная струя самой сильной имеет дух во время сходьбища, а Тибетская, коея гораздо сильнейший запах, чаятельно происходит от теплоты [218] климата и от душистых трав, коими сей зверь там питается, есть самая лучшая. Мешочки Сибирской кабарги весьма дешевы; прежде платили на реке Лене за каждой по 10 коп. но чрез торговлю с Китайцами, которые Сибирскую кабаргину струю скупают, смешивают, и за настоящую Тибетскую продают Европейцам, цена оной возвышена; такая струя стоит теперь копеек 30 и больше.

Тибетские горы содержат в себе много руд. В провинциях У, Тцанге, Киянге, Конбо, Такпо и Канге находятся богатые золотые рудники; в Тцанге серебреные, а в Канге ртутные. Железо, медь, серу, селитру и белую медь, в Тибете Текца называемую, находят там везде во множестве. Там также находят яспис, хрусталь, разнообразные мраморы, и целые магнитные горы. Ревень в сей земле преимуществен. Как из рудников, там и из речного песку достают много золота, которого однакож на делание денег не употребляют, а служит оное для вымену вещей в торгах. Китайцы ежегодно выменивают великое количество сего металла на произведения и товары своей земли. [219]

Тибет населен весьма людно По сделанному 1730 года счислению народа заключалось в нем около 33,000000 душ. Военная сила в Тибете состоит из 690,000 человек. При набирании солдат наблюдается следующее содержание: три семьи или три дыма должны поставить военного человека; но если сии три семейства все вместе имеют только одного мущину, то от сего освобождаются. Провинция Амдоа совсем не дает солдат; также освобождены от сего долгу и все семейства, имеющие хотя одною из сыновей своих в монахах. Годовые доходы, платимые народом, простираются меньше рубля на каждую душу и от части золотом, от части серебром, а от части мехами собираются; последнее особливо бывает в пустынных северных странах государства, где водятся соболи, и множество с белою проседью желтых, однако не хороших лисиц.

Тибетцы по большой части стройны телом; цвет имеют из черна желтой, склонны к войне, и при том честны я дружелюбны. Они бород не носят; но коль [220] скоро волосы выростают, тотчас оные выщипывают железными щипцами. Но духовные, особливо в торжественные празднества, носят подвязные бороды, и на верхней губе, на щеках и на лбу делают черные пятна. Они вообще весьма неопрятны; по правилам своея веры не смеют бить ни блох, ни вшей: ибо по их мнению и сии животные имеют разумную душу. Они никогда не моются; однакож беспрестанно на своем поясе носят сосуд с водою, которою моют рот, дабы духи, которые по их мнению во всех стихиях обитают, и которых они вместе с кушаньем и питьем глотают, находили в них чистое обиталище. Простой народ одевается в толстое своего рукоделия сукно, которое подбивают мехом; но знатные люди носят одежды из Европейского сукна или из Китайского шелку (ибо в Тибете совсем нет оного), обкладывая оные дорогими мехами. Полотно у них не известно. Мужчины и женщины носят сапоги. На шее имеют ящички, в коих хранятся образы богов, и святые писания содержащие в себе молитвы и чародейства. [221] Также носят с собою обыкновенно всякие шелковые лоскутки, освященные святым дыханием и плюновением Ламов. Больше всего почитаются шарики, делаемые из калу Далай-Ламы и Богдо-Ламы, и обкатанные в Кабаргину струю или в золото. Оные всем верным разлаются вместо святого и всякое зло отвращающего дара. Также и моча сих обеих Лам, о коих пространнее изъяснено будет ниже, почитается за действительное лекарство во многих болезнях. Тибетцы больше всего питаются коровьим молоком, из которого делают также сыр и масло. Из рек и озер собственной своей земли довольно для себя получают рыбы, а от великих стад овец, рогатого скота и свиней, имеют они изобилие в мясе. Овечье мясо приготовляется у них некоторым особливым образом. Целую убитую овну, из которой вынуты внутренности, вывешивают на солнце и на северной ветер, от чего мясо там засыхает, что чрез целой год без вреда сохраняться может. Сию высушеную овцу едят без всякого приготовления. Тибетская вера, кося главные правила [222] заключают в себе учение о преселении душ, хотя и запрещает исповедающим оную убивать животных, однакож необходимость чаятельно принудила их нарушить сие заповедание. В прочем многие благочестивые Тибетцы в рассуждении сего наблюдают великие предосторожности, коими они чают успокоить свою совесть. Человек продавая скот, уговаривается с покупающим оной, чтоб он не убивал сих животных; и многие есть столь богобоязливы, что скота своего действительно не продают, если они точно уверены, что оный убит будет. По сей причине мясники почитаются людьми бесчестными. Из напитков употребительны чай и некоторый род пива. Виноград ростет в некоторых странах государства. Женщины и духовного сана люди, не пьют ни вина, ни пива: ибо как то, так и другое, почитается злом происходящим от некоего зловредного божества.

Женщины живут уединенно, и одеваются весьма скромно; в их забавах мужщины не имеют никакого участия: однакож знатные госпожи в Лассе с 1720 года, [223] когда стали знакомы с женщинами Китайскими, в своих поступках сделались гораздо вольнее.

В Тибете также и крещение детей употребительно; оное производится следующим образом. Коль скоро младенец родится, тотчас призывают священника, который смешавши в сосуде воду с молоком, освящает оную некоторыми молитвами и дуновением на оную; по том купает младенца. По совершении сего обряда священник дает ему имя, обыкновенно по имени какою нибудь кумира, и тогда уже Лам и сродственников угощают обедом.

Тибетцы редко имеют многих жен; напротив того там странные господствуют нравы: одна женщина многих мужей имеет, которые обще прижитых детей между собою делят (Du Halde IV. 572.), так что старшие берут перворожденных, а младшие после родившихся: однакож сие обыкновение между богатыми и знатными не вместно, а только между простыми людьми наблюдается; и сие чаятельно происходит от бесплодности земли, которая в некоторых странах и [224] столько не приносит, чтоб один человек был в состоянии пропитать жену и великое семейство. Некоторые однако уверяют, что такое обыкновение в Тибете не так обще, как многие путешественники утверждают; но оное там так как и многоженство за неумеренность почитается. Вступление в брак со сродственниками запрещается до седьмого колена; однакож сие запрещение от знатных весьма часто нарушается. В Тибете невесты получают приданое от своих родителей, и женихи не платят никакого выкупу, как то у многих Азиатских народов в употреблении. Ламы по предписанию священных книг определяют день брачного сочетания: ибо по их понятию многие дни нещастливы: чего ради иная чеша долго должна ожидать, пока настанет щастливый день. Брачные обряды отправляются следующим образом: жених со своим отцом, или, если уже отца нет, с другим каким нибудь своим родственником идет в дом невесты. Там совершается брачное условие; по том отец женихов спрашивает у девицы, хочет ли она за его сына [225] вытти за муж; если она объявит свое согласие, тогда жених берет несколько коровьего масла и оным мажет лоб девицы. Таким же точно образом и жених вопрошается от невестина отца; если и он так же даст свое согласие, то девица и ему лоб мажет маслом. Тогда торжественно идут они в Храм на молитву. Первые две недели провождают они в пиршествах и забавах, по том муж отводит жену в свой дом. По другому известию (Г. Паллас в Историческом и Географическом месяцослове прошедшего года.) сей обряд отправляется следующим образом: В день назначенный для брака, жених со своими приятелями, но без родителей, идет в Невестин дом, с тем, чтоб взять ее к себе; и тогда невеста в провожании своих родственников, или по крайней мере одного из них приходит в жилище жениха. По приходе их священник окуривает женихово жилище некоторою травою: призывает в присутствие благих богов, по том в сосуде смешивает воду с молоком и повелевает жениху и невесте мыть сею смесью [226] лице. По том благословляет их обеих, возлагая книгу на их головы, и оканчивает, желая им благополучия и плодородия. По окончании церемонии новобрачных отводят в особливой покой и оставляют одних; между тем гости увеселяются танцеванием и пением. У богатых продолжаются сии увеселения от пяти до десяти дней.

Если муж застанет другого у своей жены, то имеет право наказать его по своему рассуждению и жену как бесчестную выгнать из дому. Но если муж захочет ее у себя удержать, тогда уже она не подвержена ни какому наказанию. Приговор к разводу дает светский судья. Если муж не докажет жене своей никакой законной причины к разводу, то должен возвратить ей все приданое и сверх того еще известную дать плату.

Все Тибетцы избирают себе в духовники одного Ламу. Исповедующийся вообще открывает ему свои грехи, говоря: я согрешил; по том духовник молится над ним богу и отпускает согрешения. [227]

Странно, что в Тибете употребительны столь различные образы погребения; такое различие, можно думать, произошло от понятия о различном состоянии души в будущей жизни.

Главнейший обряд погребения, который для того при погребении Лам и других особ употребляется, есть следующий: тело сожигают сандальным деревом, или выбалзамировав полагают в освященном гробе, которой хранят иногда в некоторых пирамидах. Чаще всею тела Лам и других духовных особ взносят на верхи гор и там оставляют на съедение птицам. Люди, в которых суеверие истребило все чувствия человечества, строют себе хижины в сих печальных местах, и принимая мертвые тела, присматривая за ними, и собирая от зверей или ветром рассеянные кости, чают творить святое и душеспасительное дело. Иногда мертвые тела на горах покрывают кучами камней.

Иных мертвых зашивают в мешок, и в провожании их сродственников относят в некоторое место, где определены [228] люди обдирать с костей мясо, и оное, так как и кости, которые раздробляют на мелкие части, бросают собакам, которые нарочно в сих местах для сего содержатся. От черепа же и некоторых других костей все мясо очищают, и отдают родителям обратно. Иногда так же трупы бросают в воду или зарывают в ямы; однако такое погребение бывает только у самых простых.

Прежде нежели тело вынесут, священник отправляет над оным некоторой род панихиды с сими чудными действиями: он берет крепко пальцами кожу на голове, тянет оную до тех пор, пока не услышится треск, и тогда то думают, что душа оставляет умершего. После погребения духовные особы еще отправляют службу для спасения души усопшего, что особливо над богатыми часто и еще долго после погребения повторяется.

Смертоубийство и другие преступления в Тибете редко случаются, уголовных преступников убивают стрелами и навязав веревкою камень на шею, бросают в [229] воду. Иногда так же мертвые тела злодеев предают чародеям, которые их употребляют к различным волшебствам. Воры подвержены строгим телесным наказаниям. Если кто изобличится в святотатстве, тот отменно строго наказывается. Если что украдет в другой раз, лишается левой, а в третий раз правой руки, и по том бросают их в реку или отсылают в крепость Чигакункар. Духовных изобличенных в воровстве заключают в темницу и там наказывают побоями; по том отсылают в горы на заточение.

Вера сей земли вероятно происходит из Индостана, коего жители древнейшими почесться могут, и от которых просвещение во нравах и в художествах в большей части Азиатских народов, кажется, распространилось. Сами Тибетцы признаются, что они первые познания и искуства общественной жизни от Индейцев получили. И по известиям отца Георгия (Alphab. Tibet, p. 298.) господствующая в Тибетце вера, лет 60 [230] спустя после Рождества Христова, пренесена туда из Индостана. Прежде Тибетцы были Шаманского закона, который ныне почитается только у диких народов северной Азии. Индийская вера, которая может быть давно уже от древней Браманской отошла, чрез смешение с Шаманскою, и чрез различные умоначертания последователей оные между различными народами, нынешний свой вид получила. Происхождение Тибетской веры из Индии видно еще во многих обрядах оные, и во всех пространных баснословных учениях, которые как в Браманской, так и в Ламайской вере наибольшее имеют сходство; даже и сходство Тибетского священного языка, на котором у них совершается служба, со священным языком или с Шанскретом Браманским ясно доказывает, что Браманской закон есть источник Ламайского.

Сей закон и кроме Тибета распространен в большей части Азии ( Г. Палласа Собрание Исторических Известий о Монгольских народах Часть II. стр. 6.). Сиам, [231] Пегу, Тонкинг, большая часть Китая и Япония, Мунгальские и Калмыцкие народы, чтят Шака, которого они под различными именами, Соммона Кодом, Шакча-Туба, Сангел-Муни, Джакша-Муни, Шиге-Муни, и Фо, признают за главного идола своей веры. Все народы, поклоняющиеся Шаку, или Шекею, имеют сверх того пространное баснословие и множество богослужебных обрядов, коих наблюдение препоручается определенным к тому священникам, которые разделены на разные степени и классы.

Глава Ламайского духовенства в Тибете есть Далай-Лама, который по Тибетски Лама Ерембуче называется; ибо Далай Лама, Мунгальское название и значит, весьма великий Лама. В сем Далай Ламе, по мнению Тибетцев и Мунгальцев, обитает дух Шиге Муни или Шака, который по смерти его оставляет свое жилище, и тот час преселяется в тело другого великого Ламы. И по сему Далай Ламу, как прорицателю воли обитающего в нем божества, покланяются все исповедующие его веру. Далай-Лама живет обыкновенно в двух монастырях, лежащих не [232] подалеку они Лассы. Отстоящий они сего места около тысячи сажен называется Сера-Гомба, по Мунгальски Сера-Ке; другой лежащий несколько далее на другой стороне Лассы, Брепун-Гомба, по Мунгальски Брепун-Ке называется. Жилище Далай-Ламы сооружено на подобие храма, и сверх того при обоих монастырях построены многие капища и жилища для присутствующего там духовенства, и оба монастыри имеют весьма пространную ограду. В сих монастырях никогда женщина переночевать не смеет; но коль скоро отмолится, и получит от Далай-Ламы благословение, так скоро должна оттуда вытти. Часто Далай Лама живет и в монастыре, называемом Буддала (или Путала), лежащем на высокой горе близ города Лассы. Далай-Лама соединяет в своей особе высочайшую как светскую, так и духовную власть в северном Тибете; однакож должен признавать над собою начальство Китайского государства, и для того Мандарин с тысячью человек войска беспрестанно в Лассе пребывает. Около десятидневного пути к югу от Лассы, в соседстве со [233] многолюдным городом Дзенсою, в монастыре лежащем на некоей высокой горе, называемом Раши Лимпа, повествуют, обитает другой великой Лама, называемый Богдо-Лама, а чаще Богдо-Байтшанг и Богдо-Геген, и со всем южным Тибетом независимый от Китая. Богдо-Лама, по объявлениям, старшим почитается, нежели Далай Лама, и Тибет для сих двух великих Лам разделился на две секты, которые у Мунгальских народов под наименованиями Шарра-Малахай, (Желтошапошники) и Улан-Заллатя (краснокистники) известны, первая секта зависит от Богдо-Ламы, а последняя, к которой принадлежат и все Мунгальцы, подвластна Далай-Ламе. Прежде Богдо-Лама в Тибете был самодержавен; но от того, что он захотел принимать в духовной сан женский пол, произошел раскол, и Ламы северного Тибета поставили другого от бога Шигимуни вдохновенного человека, под именем Лама Ерембуче, великим Ламою, который устоял противу Богдо-Ламы и достиг до равных с ним почестей. Сии оба великие Ламы, как [234] говорят, живут ныне в совершенном согласии, иногда ходят друг к другу на поклонение, и получают взаимное благословение. В прочем Мунгальские духовные особы, от которых Далай-Лама наибольше почитается, сами признаются, что Богдо-Лама есть первоначальный и главнейший Лама.

Около трех дней пути от Лассы, лежит весьма пространное озеро, называемое Палте, или также Ямдро и Ямгзо (Alphab. Tibet, p. 451.). На сем озере находятся многие острова, и на одном из оных обитает великая священница Турчепамо, в которой, по мнению Тибетцев, также святый дух обитает. Ежели сия великая священника выходит или путешествует в Лассу, то на всем пути курят пред нею дорогими благовониями, и множество духовных ее провождают. Когда она прибудет в Лассу, то каждый падает ниц пред нею, а она молящимся ей подает некоторую печать для облобызания, чрез что делает их сопричастниками своея святыни. Под властию [235] сей великой священницы состоят все мужеские и женские монастыри, находящиеся на островах сего озера.

Здесь прехожу я в молчании о баснословии и богослужебных обрядах Ламайские веры, о коей пространные и многие доселе совсем неизвестные изъяснения увидим в изящном сочинении Г. Коллежского Советника Палласа, о Мунгальских народах.

Землеописание сего государства весьма неизвестно. В начале сего столетия Китайский Император повелел некоторым Ламам (du Halde Т. IV. p. 571.), кои обучались математике в Пекине, снять карту Тибета, которая в 1717 году и была представлена Императору и Езуитами в Пекине исправлена. По объявлению Отца Георгия (Alphab. Tibet. p. 417.) к Тибету принадлежат следующие государства и провинции:

I. Государство Лата или Ладак, граничащее к западу с Кашемиром, и империя великого Могола, к востоку с Нгаром, к северу с Усбекскою Татариею. [236]

II. Государство Нгари, разделенное на три провинции, а именно: Нгари Зангкар, Нгари Пуранг и Нгари Тамо.

III. Провинция Тцанг, к западу граничащая с Некпалом, к северу с Нгари, к югу с Лотенхе и Бреджион, к востоку с провинциею У.

Между Некпалом и Лассою в каменистых странах лежит пограничная крепость Кути, по Тибетски Гниалом или Тцонгту называемая, в которой находится гарнизон. Сия крепость принадлежала сперва к Некпалу, по Китайски Ниполь называемому: но как новую большую от Индостана дорогу, которая прежде чрез Брамачион лежала, проложили чрез Некпаль: то Некпальские Князья уступили оную Тибету. Старая большая дорога гораздо выгоднее была для Индостанцев, которые товары свои могли провозить скотом; но в сих странах всегда свирепствовала опасная заразительная болезнь, от которой путешествующие погибали.

IV. Государство Бреджион или Брамачион, к северу граничит с провинциею Цанг, к полудню с Мон, Алтибари и [237] Брукпа, к востоку с Лоба и Комбо, к западу с Моронга и Некпалем. Столичный город в сей провинции именуется Цигаце.

V. Провинция У граничит к западу с Тцангом, к востоку с Чиарбиганти, к югу с Ялго и Такпо, к северу Ратреном и Талюнг.

Ласса или Дсасса, столичный город сей провинции и всей северной части Тибета, простирающийся в окружности на шесть Немецких миль и укрепленный стеною, коея вышина в три сажени, толщина же столь велика, что пять человек рядом по оной верьхами ехать могут. Город сей украшен многими огромными строениями, а наипаче монастырями и церьквами. По средине оного стоит достопамятный храм, в коем хранится образ Шиге-Муни, куда беспрестанно множество богомольцев съезжаясь со всех сторон, повергают к ногам сего идола великие дары. Все торги по большой части отправляются в сей столице, где находится множество иностранных купцов, а наипаче Китайцев и Кашемиров; иностранная ж торговля [238] производится по большой части караванами. Караваны, ходящие отсюда в Пекин, совершают свое путешествие туда и обратно не скорее как в два года; обыкновенно же для езды из Пекина в Лассу токмо четыре месяца потребны. Китайские гонцы, избирая к тому ближайший путь чрез горы, переезжают сию дорогу и в три недели. Под городским валом протекает большая река, в Бенгалах Бурампутер называемая, которая выходя из Кашемирских гор, протекает чрез королевство Аесань и втекая при Рангамати в Бенгалы, соединяется с рекою Гангом.

VI. Провинция Кианг погранична к западу с Нгари, к северу с Коконором, к востоку с Кагангом, к югу с У.

В сей провинции находится княжество Дам, отстоящее от Лассы на восемь дней езды. Кроме княжеских чертогов не находится там никакого строения и домов; а обыватели жилища свои имеют в палатках. Позади Лассы, в расстоянии на два дни езды, находится последняя пограничная крепость Нак-Чигу-На. Тут начинается большая степь на 40 дней езды, [239] по коей кочуют народы, кои многих из вышеописанных буйволов в стадах своих имеют. В конце сей степи находится большая река Бичигу, по которой ездят на кожаных лодках. По дневном плавании выходят на большой сей реки остров, где обыкновенно ночуют; на другой же день около полудни достигают до берега сей реки; тут находится опять иной многочисленной кочующий народ. Оттуда до Цоломы один месяц, а от оной до Коконоры, северной границы провинции Кианг, пять дней езды.

VII. Провинция Такпо весьма велика и граничит к северу с У, к югу с Комбо, к востоку с Кагангом, к западу с Тцангом.

VIII. Провинция Комбо, граничит к северу с Такпо, к востоку с Кагангом, к западу с Бретчионом и Лобом, к югу с Локагаптра; здешние жители детям своим нарезывают и разными красками раскрашивают губы.

IX. Княжество Каганг граничит к западу с Бикуном, Такпо и Комбо; к северу с Коконором и Киангом; к [240] востоку с Тарчентом и Амдоа, к югу с Бенгалами, Пегу и Сиамом. О южных однакож границах ничего заподлинно сказать не можно, поелику от недоверчивых Тибетцев ни в чем подробного уведомления получить не можно.

X. Государство Амдоа, отстоящее от Лассы около 4,5 дней езды, граничит к востоку с Китаем, к северу с Коконором и Киангом, к западу с Кагангом, к югу с Тонкингном, и может быть также и с Пегу или Сиамом. Заподлинно ж того сказать не льзя, поелику Тонкинг, Пегу и Сиам Тибетцам почти совсем не известны.

Амдояне, народ острого и проницательного разума. Говорят природным своим языком, т. е. Тибетским, весьма велеречиво, и разумеют также Китайский и Татарский. Все ученые в Тибете, равно как и учители, преподающие верховному Ламе от самого юношества наставления, выписываются из Амдои.

XI. Государство Гор, лежит в самой средине между Татариею и Тибетскими провинциями Нгари и Киангом. Горские [241] жители весьма простого рассудка. Длинные свои волосы носят сплетеные на подобие веревок. Одеяние и обряды их сходствуют с Татарскими, и они сами говорят лутче Татарским, нежели Тибетским языком. Они хотя и принадлежат к Тибетскому подданству; однакож их не берут в солдаты, поелику они обыкновенно переходят к Татарам, к которым больше нежели к другим склонности имеют.

Тибетцы, так как и прочие древние народы, имеют многие предания как о сотворении мира, там и людей, коих здесь за краткостию сего сочинения пространно описать не можно. В старинных книгах их упоминается так же о всемирном (Alphab. Tibet, стр. 293.) потопе, который по учиненному 1730 года в Лассе учеными исчислению в лето до Рождества Христова 2190 полагается. Первородные люди, от коих Тибетцы происхождение свое выводят, суть Пасринпо и Прасринмо, кои в 850 после потопа, и 1340 летах до Рождества Христова жили. [242] Прасринмо представляется в следующем весьма странном виде: женское, волосами обросшее смуглое тело, с бородою, вогнутым обезьяньим носом, гноящимися глазами, гораздо выдавшимися вперед кабаньими клыками, рыжими растрепанными волосами и с ногтями; положение ее развратно, черты лица страшные и грозные, голова ж покрыта вместо шапки пятью черепами.

История сего государства нам весьма мало известна. Капуцин Гарацио Делле Пенна, в бытность свою 1732 года в Тибете, получил от Ламы росписание о бывших в той земле владетелях и верховных Ламах, с некоторыми достопамятными во время правления оных известиями. Росписание сие начинается в лето 147 от Прасримпа или 1193 до Рождества Христова, и на свет отцом Георгием (Alphab. Tibet, p. 296.) издано. Сих известий однакож еще не довольно к обстоятельному оной земли описанию: ибо в оных большею частию о таковых только происшествиях упоминается, кои с верою и богослужением сей земли ближе [243] сопряжены, и от Ламов, сие расписание сочинивших, за важнейшие признаны.

Первый Король Иниа Триц Гонго родился в Индостане от супруги Короля Маккияба, и во младенчестве своем за Границу в поле выброшен, где мужиком найден и воспитан. Достигши юношеских лет удалился он в Тибет, и от пастухов в Ярлоне познан и на престол возведен. Он ввел в Тибете хлебопашество и прочие в общественной жизни необходимые знания; правление продолжал по 1102 лето до Рождества Христова.

Двадцати трех владетелей, кои первому последовали, и с 1102 лета до самого начала летосчисления Христианского правительствовали, имена совсем неизвестны.

XXIV. Тцонг-Тценг-Хамбо возведен по счерти отца своего Намри-Тценг-По на тритцатом году возраста своего на престол. Он перенес королевскую столицу из Ярлона в то место, где по том Ласса выстроен, и велел построить на горе Путале или Будале великолепные чертоги. Во время его владения, около шестидесятого года по Рождестве Христове [244] введена вера Шаки в Индию и Китай. Под его владением славился Самтран Путра, который изобрел Тибетский алфавит, написал законы и перевел веру Шаки из Индостана в Тибет. Государь сей совокупился браком с Лачи-Тритцун, дочерью Некпальского короля Я, которая, в удовольствие будущего своего супруга, привезла с собою в Тибет золотой истукан изображающий Шаку. Лачи-Кончиоа, дочь Китайского Императора Киа-Канг-Тце-Прул-Тчиунг, прибывшая в Тибет для вступления с Королем в брак, привезла с собою там же золотого истукана, представляющего Шака в виде 12-тилетнего мальчика. В тоже самое время Королевская резиденция Пудала украшена башнями и укреплена стенами. Первый храм Шаке построен Некпалскою Королевою в Лассе-Прулчианг, короче Лапранг называемой, а второй Китайскою Королевою в Рамотше. Около оных поставлены публичные и приватные строения, из коих наконец составлен город Ласса. Обе сии королевы окончали жизнь, не оставя по себе детей; чего ради Король, по совету своих [245] Министров, в глубокой уже старости совокупился браком с дочерью одного знатного Тибетца, прижил с нею одного сына и в 92 лето после Рождества Христова скончал свою жизнь.

Следующие пять Владельцев, правившие Тибетом по 225 лето после Рождества Христова, не оставили по себе ничего достопамятного, и для того за излишнее почитаю об оных именно упоминать.

XXX. Три-Сронг-Теу-Тцен был ревностный блюститель введенной праотеческой веры; чего ради весьма упражнялся в священных книгах, принесенных Самтраном-Путрою из Индостана в Тибет и на Тибетский язык переведенных по повелению Китайской Королевы Лачикончиоо. Знатные обыватели в Лассе, будучи поведением сего Государя весьма не довольны, старались от него скрывать все книги, какие только им в руки ни попадались. Зарыли так же Шакова истукана, и в Лапранге на том месте, где оному был воздвигнут храм, составили площадь для продажи мяса. По сем Государство разорено разными бедствиями, что правоверные не [246] иному чему, как притеснению веры приписывали. Для пресечения сего бедствия призвал Король, по совету Китайского Императора, Потизану из Индостана, который ему советовал призвать к себе из Индостана верховного Ламу Уркиена. Король же между тем совокупился браком с тремя Тибетянками. Уркиен, помощию разных волшебст, примирил злых духов, и пресек тем все бывшие в Тибете нещастия. По его совету построены в городе Самое, лежащем на три дни езды от Лассы, храм и королевской замок; где так же и супруги Королевские три храма воздвигли. При случае второго приезда Потизана в Тибет, ввел он там монастырские учреждения Шака, и заложил первой монастырь в Самие; перевел разные священные книги с помощию некоторых из учеников своих; по том посланы несколько монахов в Индостан для совершенного изучения Браманского языка, кои по возвращении своем поднесли Королю 108 книг о таинствах веры с переводом оных на Тибетский язык. Некоторый Перо-Тцана, весьма искусный в переводах, [247] перевел и Индостанские волшебные книги. Китайский Лама Ачианг, прибыв в Тибет, учредил там разные монашеские ордены; после чего Король на 74 году скончал свою жизнь, в лето 299 после Рождества Христова.

XXXI. Сын его Мани-Ценг-По владел один токмо год и семь месяцев, умер от яду, коим отравлен от матери своей в лето 301 после Рождества Христова.

XXXII. Мути-Тценгпо, который на сороковом году возраста своего по совету матери своей на престол вступил, имел пять сыновей, из коих старший постригся в монахи, двое еще прежде отца своего умерли, а двое наследовали его престол. Под владением его переведена Королевская столица из Самиса опять в Лассу.

XXXIII. Тарма, сын прежнего Владетеля, приняв правление притеснял веру и духовенство: но опасаясь возмущения от простого народа, и приметя, что сами знатные духовенству совершенно преданы, скрывал свою ненависть. Однакож не смотря на то, всевозможные прилагал старания, [248] чрез посмеяние обычаев и обрядов, а наипаче волшебств духовных, вредит вере, пожег множество духовных книг, и разорил храмы и кумиры. Но суеверие недолго мщением своим замедлило; ибо духовенство совокупясь со знатными, свергли сего Государя с престола и избрали на оной брата его.

XXXIV. Рельвачен возвел веру на прежнюю степень, и следовал при управлении государственных дел во всем советам и руководству духовных. Возобновил разоренные храмы и монастыри, и присовокупил к тому несколько еще новых. Поступком сим он хотя любовь духовных к себе и снискал, однако с другой стороны от знатных, коих достоинство хотел умалить, навлек на себя ненависть, и был умерщвлен; а после его опять Тарма на престол возведен.

XXXV. Тарма не токмо не престал, но еще паче умножил гонение свое на духовных, и жестокостию своею довел их до того, что они его умертвили.

XXXVI. Гозрунг и Юмтен, оба Тармовы сыновья, родились по смерти его; по [249] крайней мере первый был его сын, а второго признавали некоторые за подкидыша. От сего произошел спор, кому из них править престолом, который однакож знатными решен так, чтоб Гозрунгу восточною, а Юмтену владеть остальною частию сего государства. Разделение сие прервалось наконец смертию Юмтена. Сей последний имел столицу свою в Чигаце, а Гозрунг в Лассе.

XXXVII. Мава-Нгата-Пельгор-Тцен сын Гозрунга.

XXXVIII. Трики-ден Гнима-Гог, сын последнего Владельца, перевел столицу в провинцию Нгари.

XXXIX. Три последовавшие ему сына, спорили о Владении, и наконец разделили между собою Государство.

XL. Детцунгонг призвал законоучителей из Индии, для поправления многих в Шакову веру введенных злоупотреблений, и поручил сына своего Конру в воспитание и обучение духовенству.

XLI. Конре совокупил паки государство в единое правление, кое до сего между тремя владельцами разделено было. Он [250] призвал также Лам из Индостана, кои однакож упражняясь только в забавах, и стараясь удовлетворить жадности своей к злату, столь развратную вели жизнь, что богобоязливый Конре с печали умер.

XLII. Лате подобною отцу своему Конре исполнен был ревностию ко Шаковой вере и призвал славного Ламу Атишиа в Тибет, для восстановления презренной веры, которую сей благочестивый муж помогший проповедания оной по всему Государству, привел опять в цветущее состояние. Лите умер в лето 456 после Рождества Христова.

Сей Государь не оставил по себе детей; чего ради многие происшедшие от Царской крови, требовали престола. Весь Тибет разделился на партии, и каждая провинция получила своего Владетеля, кои все утверждая право свое оружием, чрез непрестанные войны государство довели до совершенного падения. Варварство и жестокость воцарились повсюду, и иностранцы удалились из сего Государства, где жизнь и самих граждан подвержена была ежечасной опасности. Беспокойствия сии [251] продолжались по 790 лето после Рождества Христова, в которое время большая часть Тибетцев, изнеможены будучи от сих бедствий, обратились к Китайскому Императору, и просили себе от него помощи. В сходствие сего он не малое число войска в Тибет отправил, повелев всех мятежников схватить; на конец весь Тибет принудил покориться в его подданство.

Чаятельно, что Тибет и в Китайском подданстве не в совершенном еще находился спокойствии, поелику имена большей части Владельцев, кои, как можно думать, зависели от Китая, по одиннадцатое столетие не известны. Один только Кончиоа Киелпо заслуживает примечание по заведению им монастырей и других строений, из коих составя город именовал оный Секиею.

Сын его Канг-Ка-Гнинбо выбран в Секию в достоинство верховного Ламы. Китайский Император, проведав о разных чудесах Канги-Ка-Гнимбо, послал к нему послов с золотою печатью и дипломом на королевский титул, для принятия по оным всего Тибета под свое [252] правление. И таким образом в 1100 году после Рождества Христова присовокупился к особе верховного Ламы и титул Королевской. Вскоре после того построил сей Лама в Брикуне, лежащем от Лассы к востоку на четыре дня езды, монастырь, в коем сын его поставлен был великим Ламою. Вся фамилия называется по оному Брикуном, и поныне еще имеет право свое над сим монастырем.

В последовавшее время произошла между обоими Ламами война, в коей Брикунский одержав победу, овладел всем Тибетом. После чего они оба, для пресечения сего между ими спора, прибегли к Китайскому Императору, который чрез послов своих следующим образом и решен.

Лама Секийский получил город и область Секию, с некоторыми еще соседними городами, и признан великим Ламою; остальная ж часть Тибета разделена Китайским Императором между тремя Владельцами, из коих Ламе Брикунскому одна, благородной Давашцебской фамилии другая, и Памбатру третья часть [253] досталась. Тишина не долго и при сем разделении господствовала. Владельцы сии объявили между собою войну, и обременяя подданных своих великими налогами, и их противу себя возбудили; чего ради один знаменитый, от древних Тибетских Владельцев род свой ведущий муж, склонив знатнейших на свою сторону, ополчился противу оных, завладел вскоре столицею Тцигаце и всеми прочими местами в провинции Тцанг. Провинция Нгари сдалась добровольно, и провинция У также покорена. Владелец сей, коего собственное имя безызвестно, обыкновенно именуется Цангским Королем, утвердил столицу свою в Тцигаце и поставил в Лассе Губернатора. Происшествие сие случилось в 1232 году после Рождества Христова.

В том же году родился знаменитый Лама Тцонка-Па, в Государстве Амдоа. Он поучал в Брикунских монастырях Шаковой вере, в Чиапори, который находится неподалеку от Лассы, врачебной науке, а в других местах Астрологии и Философии, с толикою от всех Ламов похвалою, что еще в юности своей [254] определен уже был к преподаванию наставлений в сих науках. Он сочинил книгу, под названием: Высокий путь ведущий постепенно к совершенству. Сочинение сие разделено на три части, из коих в первой говорится о положивших начало к совершенству; во второй о успевающих в совершенстве; а в третьей о совершенных уже мужах. Сказывают, что книга сия весьма нравоучительна, и от всех Ламов первейшею из священных веры их книг почитается. Знаменитый сей Лама сочинил много еще и других книг, в коих большею частию находятся молитвы; ввел новые празднества в честь Шаки, построил монастыри, и наконец в лето 1312 после Рождества Христова скончал свою жизнь.

Около сего времени построен монастырь Траси-Лундо, в провинции Тцанг неподалеку от города Цигац. Пребывающий в оном великий Лама предпочитается от жителей провинции Тцанг самому верховному Ламе, который находится в Лассе.

Великий Лама Калвакедун скончав свою жизнь, по прошествии десяти месяцов опять [255] раждается, и как перерожденный Лама провождается в Брепунг, и опять Ламою признается. В нем обитает бог Ченрези, и по тому он после во всем Тибете верховным Ламою почитается, хотя и по одному токмо имени: ибо над прочими Тибетскими монастырями он ни какой власти не имеет, которую получает не прежде, как при глубокой своей старости, по выстроении им многих в Тибете монастырей, в кои рассылает Ламов из Брепунга, и уполномочивает их к восприятию светских людей в монахи. Посредством сего увеличилась власть верховного Ламы до того, что наконец от всех главою веры признан. Начало верховного Ламы в Брепунге полагают в лето 1426. Калвакедун скончал свою жизнь в лето 1462 после Рождества Христова.

Десять месяцов спустя переродился он опять под именем Киелвакиам-Цо предприняв путь в Коконор, по ту сторону большой Китайской стены, для распространения там Шаковой веры, а оттуда в Канг для учреждения монастырей, [256] возвратился опять в Брепунг и умер в 1542 лето.

Переродясь паки под именем Киельва-ион-ден-Киам-Цо, умер в 1580 м году.

Верховный сей Лама переродился еще под названием Киелва-нга-Ванглосанг-Киамцо. Под властию его состояли монастыри Кадем, Брепунг и Сера, и 40000 монахов. Он старался склонить Ласского Губернатора к возмущению: но как один не мог произвести намерения своего в действо, то призвал Коконорского Короля на помощь, ко свержению Тибетского владельца с престола, который и исполнил желание его, и Тибетского Короля в Цигаце взяв в плен правление Тибета вручил верховному Ламе. Таким образом получил он как в духовных так и в гражданских делах совершенную власть. Правление последних однакож поручено было Наместникам, из коих первый был Сонам-Раптен. Слава, распространившаяся о сем Ламе повсюду, дошла наконец и до Китайского Императора. Сей Государь не медля отправил к нему знатное посольство для приглашения [257] его в Китай. На что Кельва-Ло-Санг склонясь поставил в Лассе на свое место другого Ламу и отъехал с послом в Китай, где пробыв четыре года, возвратился в Тибет с богатыми дарами.

По сем построив множество монастырей, Наместника, который в его отсутствие искал похитить верховную власть, послал в некоторую крепость в заточение, и по том умер в лето 1659 после Рождества Христова.

Бывший в то время Губернатор, человек весьма хитрый, скрывал смерть сего Ламы целые 12 лет, так что никто о том не ведал, кроме некоторых придворных, кои держали его сторону. В сие время объездил он все провинции, собрал с оных подати, построил мною великолепных зданий, и отобрав от всех провинций карты государства, украсил оными 16 стен в Королевских чертогах. По прошествии ж 12 лет, обнародовал повсюду кончину верховного Ламы, и приуготовил для него великолепное погребение, на кое одних духовных особ до 108000 было созвано. Сие происходило в 1671 году. [258]

В государстве Мон переродился опять Лама под именем Лосанг-Рин-Тчен-Тцанг-Тчанг-Киатцо и жил до 1706 года.

После сего Ламы овладел Тибетом Король Тчинг-Кир-Канг, по коего наущению Татары сию землю опустошили. Друзья умершего Ламы разослали по всему городу Лассе письмо, своеручно, как говорят, самим умершим Ламою писанное, и в Лассу голубями принесенное, в коем умерший уведомлял о скором своем паки перерождении. После чего пронесся слух, что будто бы дух умершего Ламы перешел в тело Ламы называемого Нгаван-Ге-ще-Киамцо, который от Чинг-Кир-Канга таковым будучи признан, утвердил престол свой в Путале.

В 1707 году первые Капуцинские проповедники прибыли в Тибет. В сем же году пронесся слух о происшедшем в провинции Канг, в городе Литанг, перерождении Ламы Лозанг Кельсанг-Киамцо. Отцом оного почитался один монах, изгнанный из Брепунгского монастыря, и который по том с тремя родными своими [259] сестрами вступил в супружество. Ламе сему дано при рождении имя Беца-Рар Боба. Тибетский Король повелел сего младенца лишишь жизни: отец же спроведав о том, скрылся с ним в Амдоа, где Король Амдомба, приняв его в свое покровительство, просил Китайского Императора защитить сего Ламу, и обратно отвезти в Путалу. Но Император в том отказал, и отправил пятерых послов в Лассу, к предостережению Тибетцев, чтобы они никого кроме Нга-Ванг-Ге-Че-Киамцо за верховного своего Ламу не почитали, повелел между тем молодого Ламу заключить с отцом и бывшим при них духовенством, кои им в побеге последовали, в крепость Челинг, охраняемую пятью тысячами человек войска. Амдомба не смотря на то старался склонить на свою сторону владельцев Амдои; ибо земля сия разделена 32 малым владельцам; однакож ни кто не осмелился сопротивляться Китайскому Императору.

В таком состоянии дела пребыли до 1714 году, когда Амдомба мог склонить Юнкарского Короля Онтаци в принятию [260] оружия на защищение молодого Ламы. Онтаци сперва хитро притворился, под видом яко бы он хотел дочь свою совокупить браком со старшим сыном Короля Чин-Кир-Канга, приманил его в свое государство, и держал его хуже последнего невольника. Наконец в 1717 году открылась война, и Король Юнкарский выступил с двумя армиями в поле, из коих одна, отправленная к крепости Челинг для освобождения младого Ламы, еще не дошед до означенного места побита; и другая бы, жребия первой не избежала, если б Тибетские войска силою своего гораздо превосходившие своих неприятелей Королю своему не изменили. Но Чин-Кир-Канг со всех сторон окружен был опасностию, воины и граждане противу его злоумышляли, и духовные своими наущениями старались умножить в них неудовольствие

Юнкары были побиты при пограничной крепости Нотчиукар, и хотели было отступишь за недостатком в припасах; но некоторые Тибетские владельцы с ними совокупись подали им способ далее в Тибет пройти. Приближась к Лассе начали оную [261] осаждать с восточной стороны; но тут были они прогнаны и жестоко побиты По сем с четырех сторон вторично приступили они к городу, в коем начальник, будучи с прочими в заговоре, велел отворить восточные ворота оного; куда они ворвавшись помощию изменников, весь охранявший крепость гарнизон порубили. По том обратились к осаде Путалы. Король Чин-Кир-Канг хотел вместе с союзниками своими спастись бегством, однакож был поиман и умерщвлен. Верховный в Путале Лама сослан в монастырь. Юнкары производили в покоренном Тибете наивеличайшие жестокости, и навлекли на себя таковым поступком от прежних своих союзников великую ненависть, что сии принуждены были у Китайского Императора противу их просить помощи. Император склонясь на прозьбу их, отправил в Тибет великую армию, которая в 1720 году выгнала Юнкаров из Лассы и всего Тибета. По восстановлении тишины Китайский Император, по прозьбе Тибетян, выпустил Ламу из Челинга, и поставил его [262] верховным Ламою в Путале. Для отправления гражданских в государстве дел постановлен Кавачен Королем, под именем Тельчинбатура. В 1724 году учинил Лама в сане своем присягу, и получил от верховного в Чигаце Ламы название Нозанг-Кель-Танг-Киатцо.

Верховный Лама и отец его негодуя на то, что Китайской Император поручил в гражданских делах полную власть светской особе, сделали с духовенством и знатнейшими сего государства заговор против Короля Тельчинбатура, и умертвили его в 1727 году, в столичном городе Лапранге. Сим навлекли себе от Китайского Императора мщение, который отправив 40000 человек войска в Тибет, 17 бунтовщиков велел казнить, верховного ж Ламу, отца его, и единомышленников послал в пограничную с Тибетом Китайскую крепость в заточение. Что все в 1728 году происходило.

После сего избрал Император другого Ламу Кин-Ще-Рин-Поче, и поставил Миванга Королем. Сей по смерти Ламы, который может быть ядом отравлен, [263] исходатайствовал от Китайского Императора свободу Лосанге-Кельсангу-Киатце, который старанием его паки возведен в Лассе на достоинство верховного Ламы.

Миванг скончал жизнь свою в 1746 ходу. Престол наследовал второй его сын Талебадор; ибо старший именем Конкучиаб, который до того еще был в Ламы посвящен, имел уже владение в Нгари. Талебадор будучи развратного и весьма злобного сердца умертвил брата своего, государя кроткого, при случае прибытия оного в 1749 году в Лассу для принесения жертвы. Китайский Император для отмщения Конкучиабовой смерти, и умерщвления Талебадора, отправил в Тибет войско. Как скоро Тибетцы и Татары, кои стояли у Царских чертогов на страже, проведали о смерти Талебадора, то нападши на Китайцев, побили всех, сколько в Лассе ни было, кроме четырех человек, кои спаслись побегом и уведомили о сем поражении Императора, который не медля еще отправил войско в Тибет, дабы наказать за сие возмущение, и [264] помышляя на конец о новых средствах к восстановлению в сем государстве тишины, вознамерился высочайшие, как духовную, так и гражданскую власти, совокупить под власть верховного Ламы; что и совершено в 1752 году еще при жизни верховного Ламы Лосанг Кельсанг-Киамцо, коему тогда 43 года от роду было.

Текст воспроизведен по изданию: Собрание сочинений, выбранных из месяцословов на разные годы. СПб. 1790