СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ, ВЫБРАННЫХ ИЗ МЕСЯЦОСЛОВОВ НА РАЗНЫЕ ГОДЫ.

ЧАСТЬ V.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ, 1790 года,

Иждивением Императорской Академии Наук.


IV. ИЗВЕСТИЯ О КОРОЛЕВСТВЕ ТИБЕТСКОМ, СОБРАННЫЕ БОЛЬШЕЮ ЧАСТИЮ ОТ МОНГОЛЬЦОВ, ЖИВУЩИХ В ОКРУЖНОСТЯХ СЕЛЕНГИНСКА.

(Из Месяцослова на 1782 год.)

Королевство Тибет или Бод, как уроженцы тоя земли называют, вместе с Королевством Кашемирским, с коим оно смежно к западу, есть самая возвышенная равнина Асиатическая. Известия посыланных для описания Капуцинов (Католицких монахов), достигших туда со стороны реки Инда, согласуют как в сем случае, так и во многих других обстоятельствах, с словесными преданиями пилигримов (странников) Тибетских, переходящих от времени до времени к Монгольцам Селенгинским и Брацким. Оная высота, объемлемая отовсюду высокими и острые верьхи имеющими горами от истоков реки Инда даже до пределов Китайских простирается, откуда опять идет чрез славную пустыню Гоби или Шамо. Средняя часть Тибета, многолюднее прочих населенная, [120] наслаждается довольно приятною умеренностию воздуха, так что реки вовсе там не замерзают, а снег держится зимою на высоких только горах. Область сия кроме чрезмерного возвышения оной, будучи по местоположению своему столь же близка к полудню, как верхний Египет и Аравия, непременно б была столь же жарка, как и тамошние климаты, где зимы вовсе почти не бывает.

Прекрасные долины Тибетские по описанию суть весьма многолюдны: большие и малые города, монастыри и деревни весьма там часты, а особливо к северу. В сей стране находятся орды скитающихся племен или народов, говорящих Монгольским языком, кои ведут свое происхождение от Калмыков. Весь Тибет разделяется на несколько провинций управляемых Дебами или просто начальниками. Владетель сей области с несколька столетий имеет свою резиденцию в городе Лассе, и будучи преж сего независимым, наконец учинился наместником верховного священника и пришел в подданство у Китайцев. Сии ж по низложении Калмыков [121] Сонгарских, противоборствовавших им в верховной власти над Тибетом, пришли в большее усилие, и ныне содержат там одного Мандарина (вельможу) и гарнизон войска в Лассе, хотя еще западная и полуденная часть сей области находится в независимости.

Города Тибетские построены от части из камня и кирпича, но большая часть оных сделаны на Китайской образец из строевого лесу, покрытого глиною, кроме безлесных провинций, кои составляют нарочитую часть сей области. Капища городские и монастырские суть пространны и весьма украшены, чему имеются у нас примерные здания в окружностях Селенгинска, где по особливому снисхождению и великодушию правительства Российского позволено духовенству Монгольскому строить оные капища, сооружая их из дерева по примеру Тибетского.

Земля тамошняя столько обработана, сколько гористое оной положение то дозволяет; сорочинское пшено не везде там хорошо родится; однакож всякие семена известные в Европе находятся там в изобилии. [122] Сады продуктами своими равняются с лежащими в окружностях Пекина и в некоторых провинциях находятся винограды, кои однакож весьма посредственной доброты. Воды тамошние довольно обильны рыбою; но закон сей земли возбраняет ловить оную в продолжение семи первых месяцов года. Шелку не стараются разводить в Тибет, но вместо того Китайцы доставляют им всякие шелковые материи за дешевую цену так как и чай, которой особливо разводят в Китайских провинциях смежных с Тибетом, В замену того Тибет изобилует так же естественными произведениями, относящимися до торговли. Он заключает в себе много овец, с коих чрезвычайно нежная и мягкая шерсть употребляется на выработывание некоторых весьма хороших шерстяных материй, охотно и за дорогую цену покупаемых в Индии и в Англии, где оные известны под именем Шалы. Кроме сего государство сие богато металлами; ибо там находятся весьма богатые золотые и серебреные руды, так же медные, железные, цинковые и ртутные. Магнит составляет там, так как и в [123] Сибире, целые горы. Сверьх того находится там яшма, тиркис, бирюза и горной хрусталь; Маркаситы имеются там в толь же великом количестве как и мрамор. По близости некоторых утухших огнедышущих гор собирают серу, самородной нашатырь и красильные земли. Есть при том такие источники и озера, кои производят первородное вещество Боракса. Два другие знатные произведения суть ревень, которой собирается дикой по горам, и мускус столь полезной в лечебной науке и гораздо превосходнейший в животных Тибетских, нежели в Китае и Сибире, где они самых тех же животных достают оной гораздо хуже бобровой струи.

Дань платимая они подданных Государям сей области есть весьма умеренна и состоит от части из денежного оброку, съестных припасов и мехов, а особливо собольих и лисьих, кои там бывают весьма бледны и требуют того, чтоб их подкрашивать. Для составления войска, сбирают обыкновенно с трех семей по одному человеку, но естьли между оными тремя семьями нет ни одного мужчины, [124] которой бы был в состоянии владеть оружием, то оных от службы увольняют, равно как и всякое семейство, поставившее человека в духовенство. Духовенство же будучи вообще безженно, составляет почти четвертую часть народа. Не взирая на то женской пол в толь малом находится там количестве, что часто одна женщина сопряжена бывает в одну пору супружеством со многими братьями или другими сродниками, кои складывают вместе свои доходы для содержания своего семейства, и сей совокупной союз позволен тамошним законом; а между тем и многоженство так же не воспрещается. В прочем брачные уставы строго там наблюдаются, так что всякая девушка не может вытти за муж за такого человека, которой доводится ей в родстве ближе седьмого колена. Обручение у них производится со странным обрядом; а именно, жених и невеста мажут друг у друга лоб свежим коровьим маслом; бракосочетание же отправляется духовенством. Во время развода муж обязан отдать назад приданое отпущенной от себя жене и при том дать [125] ей столько известных мер пшеницы, сколько она препроводила с ним дней в супружестве.

Смертною казнию наказывают только убийц и тех, кои обличены в четвертой раз в воровстве. За первые покражи наказывают постепенно отрублением рук и мучительными пытками. Присужденных по судейскому приговору на смерть расстреливают стрелами, или бросают в воду.

Все Тибетские жители суть от природы голобородые, так как и некоторые народы в Восточной Сибири, как на пр. Буреты и Тунгусы. К смежной с рекою Индом части имеют обычай испещрять лице незагладимыми знаками. В прочем находятся у них следы и словесные предания издревле происходящего многолюдства и поправления их нравов. В самом их наречии и в некоторых даже священных обрядах видно удивительное сходство с Египтянами. И для получения сведения о древности наук и о дальности человеческого рода нет по мнению моему ни одной области выгоднее Королевства Тибетского [126] и Кашемира, кои по возвышенному и щастливому своему положению кажутся быть первоначальным недром человеческого рода, астрономии и богопочитания. Но к сожалению мы не имеем еще об оных странах кроме весьма недостаточных сведений, и очень не многие из путешествователей туда доходили.

Ласса или Дзасса (как то Монгольцы называют) главная столица Королевства Тибетского, лежит на левом берегу реки Дзамхо, коя по объявлению странствующих Монгольцов, простирает течение к Гоанго или к желтой реке Китайской. Но посыланные для наблюдения Католицкие монахи (Капуцины) утверждают, что оная соединяется с восточным отпрыском реки Танга. Полагают, что сей город имеет около сорока верст в окружности и обнесен нарочитой толщины стеною, так что две коляски свободно по ней разъехаться могут. На противолежащей от реки стороне лежит крутая и весьма возвышенная гора, на коей находится небольшое озеро, смежное с городом; и на сей-то горе построен славной монастырь [127] Буддала, окруженной великим множеством Ламовых домов. Многие малые ручьи текут городом и впадают в Дзамго. Дворы большею частию построены из дерева; но есть некоторые из них и каменные, кои принадлежат первостатейным жителям; равно как и многочисленные капища построены там так же из камня. Королевской дворец обнесен стеною и весь каменной.

Суеверное боготворение кумира Фо или Шегемуни, уставленное в Тибете и распространившееся оттуда между Монгольскими и Калмыцкими ордами, ведет главное свое начало из Индейских провинций пограничных с Гангом и из стран по ту сторону сей реки находящихся, где оное за долго еще пред начатием христианского летосчисления усилилось. Первой Апостол или проповедник Тибетских жителей прибыл туда для утверждения идолослужения из Некпала, по вызову некоторого владельца Тибетского, и соорудил Ламов монастырь на три дни расстоянием к югу от Лассы. Славной издревле кумир Фо, боготворимой даже доселе в [128] Тибете, был пренесен туда в тож самое время Княжною Некпальскою, которую сей Тибетский Король взял за себя в супружество. В Тибетских летописях полагается сие происшествие в первом столетии от летосчисления Христианского. В первейшие столетия, по установлении оного в Тибете, идолослужение кумиру Фо, будучи уже в цветущем состоянии в подвержено было многим переменам у Тибетских жителей, прилепленных еще к гораздо древнейшему идолослужению Саманеев или Шаманов. Напоследок не инако как ревностию некоторых Государей и рвением многих проповедников, выходивших по временам из Индии, было оно установлено, однакож не без последствия попеременных гонений, при правлении не так набожных Государей, коих духовенство Ламово превышая уже своею властию, старалось всеми силами опровергнуть чрез весьма кровопролитные возмущения. И наконец нечувствительным образом Ламы чрез ухищрения свои достигли до верховной власти; однакож различные начальники главнейших монастырей спорились о [129] первенстве между собою по тех пор, как напоследок великий Лама Ласской одержал верьх над всеми, и достиг до совершенного управления духовенством, кое и по ныне сохраняется.

Один из славнейших основателей сего духовного правления, а при том последний и самой могущественной восстановитель Королевства Тибетского, был Зонхаба, человек весьма остроумной и ревностной наставник, живший при конце 13-го столетия, которой кроме многочисленных нравственных правил, ввел при том безженство Ламов в употребление. В 1399 году, один славной Лама из его учеников именем Келва-Кеддун получивши духовную власть над большею частию Тибета, начал делать попеременные перерождения, что подало по том повод к постановлению Далай Ламов или верховных начальников духовенства в Лассе. В 1462 власть его была ото всех вообще признана, и с сего то времени оные Далай-Ламы покушались на временное самодержавство над Тибетом, а чрез то произвели бесчисленные мятежи в сей области. В конце шестнадцатого [130] столетия Калмыки прилепившиеся тогда в нове, и будучи ревностными последователями Далай-Ламы, прибегли к нему на помощь, овладели городом Лассою, и учинивши Далай-Ламу временным самодержцем, дали ему в помощь одного из светских особ. После сего Далай Ламы столь много любимого Калмыками последовало междуцарствие, учиненное хитростию его соправителя, которой при помощи первейших особ духовенства умел чрез двенадцать лет скрывать о смерти верховного жреца и царствовал сам под его именем. На конец в 1671 году, на место его был поставлен другой, которой царствовал до начала 18-го столетия даже до самых тех пор, как Калмыки вздумали опять вмешиваться в дела Тибетские, и как временная власть поручена была Чингис-Хану, владельцу Элетскому. В то время междоусобные смятения начали ослаблять Тибетскую область. По смерти шестого Далай-ламы, случившейся в 1706 году, часть духовенства Тибетского провозгласила на место его нового, которому противная сторона противополагала другого верховного [131] священника еще бывшего в младенчестве, которого некоторые владельцы Калмыцкие старались поспешно поддержать своим оружием. Китайцы завидуя возрастающему могуществу Калмыкове, вмешались в сии духовные возмущения, продолжавшиеся почти беспрерывно до 1720 года. Оные неустройства длились по тех пор, как сей самой верховной священник, которого Китайцы сыскали случай захватить и содержать в темнице, был на конец ими ж самими поставлен на прежнее достоинство. Не взирая на то тишина не прежде могла совершенно восстановиться в Тибете, как по разрушении власти Калмыков Сонгарских, и тогда то Китайцы, утомлены будучи беспрерывными возмущениями, происходившими от духовенства против временного владетеля, нашли себя принужденными дать с 1752 году некоторую тень верховной власти Далай Ламе, которой в прочем подчинен Китайскому Императору. Ныне царствующий Далай Лама почитается за божество, в седьмой раз уже переродившееся.

Начальное основание духовной власти Ламов подкрепляется догматом переселения [132] душ, принятым как от последователей Фо, так и от всех других идолопоклонников Индии. По сему догмату, которой будет обстоятельно предложен во втором томе Исторического моего сочинения о народах Монгольских, мыслящие души всякого животного, кои по сему догмату отличаются всегда от душ растений, или от начала жизненного, ведут свое происхождение от Ангелов, и грехами своими лишаются первейшего Ангельского совершенства. Однакож оные чрез разные переселения или перерождения в разные виды подлунного творения, могут возвыситься посредством своих добродетелей и благих дел до совершенства святых Бодди-Садоев, и напоследок до самого даже божества. Души достигшие до сей степени совершенства имеют одни только могущества вселяться в человеческие тела, вышедшие уже из младенческих лет, между тем как всякая другая душа, для перерождения и переселения в новое тело, должна наблюдать время рождения сего тела. Соображаясь с сим учением Ламы утверждают, что часто сверхъестественные [133] души святых, даже самые божества нисходили да и нисходят еще для переселения между людьми, чтоб быть верховными жрецами и наставниками человеческого рода. По чему все верховные Ламы сего духовенства почитаются святыми, таким образом воплотившимися. Что же касается до Далай-Ламы, то под видом человеческим оживотворяли они многажды благодетельствующее некое божество, кое, следуя некоторым преданиям, разделяло свое существо, для оживотворения тел семи великих Лами сей ж секты, уставленных в Тибете и в Индии.

В Тибете находятся два собственно называемые верховые Ламы, из коих один в Лассе, что в северной части Тибета, весьма известной ныне под названием Далай-Ламы, а другой в южной части Тибетского Королевства, которой будучи древнее и менее известнее оного, хотя древние Европейские странствователи, пробравшиеся в Асию во время Чингис Хана и его преемников, упоминали об нем под именем Престеджантя или жреца Иоанна, именуется Богдо Лама. [134]

Обыкновенное место пребывания Далай-Ламы или Ламы Ерембуче есть в окружностях города Лассы, попеременно в двух монастырях, лежащих выше и ниже города на той же реке Дзамхо. Монастырь стоящий ниже города весьма от оного близок и имеет название Сера-Гомсы; другой же лежит на небольшой речке, соединяющейся с большею с противоположенной стороны городу и называется Брепунг Гомба. В каждом из сих монастырей построено множество великолепно украшенных капищ, а при том и обиталища Далай-Ламов построены там на подобие Капищ. По близости каждого из оных находятся разные домы для духовенства, кои придают довольно красивой вид городу; сверьх того и временной владелец, приезжающей часто для получения благословения от Далай-Ламы имеет здесь свой дворец. Полагают, что ограда Серы занимает около 15, а Брепунгская около шести верст в окружности. Когда Далай Лама, живущий попеременно в сих двух монастырях, переселяется из Брепунга в Серу, то объезжает вокруг город Лассу [135] и гору Буддалу по течению солнечному. Переезжая ж оттуда заезжает он по набожности в храм Буддалы, где дает он свое благословение. Сверьх сего заезжает он туда собственно для некоторых торжественных обрядов. Переезд из одного монастыря в другой вышеобъявленным округом, продолжается обыкновенно более одного дня; но при возвращении из Серы в Брепунг, великий Лама проезжает чрез самый город. Иногда предприемлет он сие путешествие верхом, а иногда в дорожной носилке и всегда в провожании многих тысяч духовенства.

Вторая главная духовная особа, имеющая обыкновенное свое пребывание в монастыре Сехия, что в полуденной части Тибета, вообще от Монгольцев Богдо Лама, или Богдо Байнчанг, на Тангутском же языке Байчанг Ерембуче называется. Есть при том и род некоторого раскола между последователями сей духовной власти и Далай Ламы; а самой важной пункте их разногласия в том именно состоит, что безженство не наблюдаемо сим последним, коего достоинство напротив есть [136] наследственное. Две сии секты различаются по знакам на одежде их имеющимся; последователи Далай Ламы, до коих относятся все орды Монгольские и Калмыцкие, носят красные шишки на шапках, по чему и называются Улан Заллатя, другие ж напротив того держащиеся стороны Богда Ламы известны под именем желтых шапок или Шара-Малахайтя. Сии две секты отличаются при том от третьей отпадшей от них секты, которая составляет несколько особенных монастырей в Тибете и разнствует от них красными шапками, но коим оная Улан-Малахайтя и называется; подобно как и последователи истукана Фо, в Индии обитающие, белыми шапками отличаются и Цаган-Малахайтя именуются. По самым новейшим с Китайских границ полученным известиям, Император сей области, о коего смерти в иностранных ведомостях ложно объявлено было, по набожности ли своей, или чтоб тем привязать к себе более духовенство Ламово, самое могущественное между народами Монгольскими, просил недавно Богдо Ламу, дабы [137] избрал свое пребывание в Китае, и сей священноначальник, будучи еще молодых лет, действительным образом переселился туда, для обитания в монастыре своей секты, куда Император Китайский будучи семидесятилетен прибыл с великолепною свитою к нему на поклонение и для принятия от него благословения.

Вторая степень верховного духовенства состоит из Кутухтов. Оных считается семь, из коих одна, как бы второй чиноначальник с самого обращения Монгольцев, имеет начальство между сими ордами, у Зонгарских Калмыков, при цветущем состоянии их могущества, был также один такой начальник над духовенством, прочие же управляют главнейшими монастырями в Тибете. Они все почитаются перераждающимися и непричастными греху святыми, кои не имеют однакож столько силы, чтоб собственным своим могуществом явно могли оказать себя в новых телах, коих виды попеременно они на себя принимают. Сам Далай Лама, по мнимому своему всеведению, предопределяет детей, в коих святая [138] душа какого либо Кутухты должна переселиться, или уже переселилась; по чему назначенной к сему отрок воспитывается прилично с возлагаемым на него званием и проходит все степени Богословии, чтобы торжественным по том образом вступить на место переродившегося Кутухты.

Между другими же чинами и отличными степенями духовенства, следующими за оными четырьмя, весьма редко случается, чтоб преимущественно пред прочими почитали их за перерожденцев или Хубилханов; разве токмо перерожденцы сии отличат себя к особенным благочестием и чрезмерным знанием купно с другими знаками и обстоятельствами, могущими удостоверить в том простой народ.

Идолослужение кумиру Фо или Шигемни началось у Монгольцов, в тринадцатое и 14 столетие; Калмыки ж прилепились к оному гораздо того позже, т. е. в половине 17-го столетия. До сего времени пребывали они в Шаманейском суеверии, коему и ныне большая часть Буретов или Братских, в Российском подданстве [139] находящихся последует, между коими в окружности Селенгинска живущие Ламы тихим, но весьма ревностным образом и других к себе в секту обращать стараются.

Святость Далай Ламы в таком между всеми сими народами уважении, что по объявлению самых Монгольских и Калмыцких Ламов, коих я в рассуждении сего спрашивал, не стыдятся они раздавать вместо мощей и ладонок свою одежду и даже самой кал. Агличанин гос. Богль, которому мы обязаны последними известиями о Королевстве Тибетском, поистинне не право поступил, что хотел защитить последователей Далай-Ламы от оного злохуления. Действие сие неоспоримо, и для большого уважения сих даров жрецы удостоверяют, что Далай Лама мало употребляет пищи. Старые обноски сего духовного правителя, равно как обрезки от ногтей и волос за свято у них почитаются; а Монгольцы имеют равное ж уважение к останкам своего Кутухты.

Голою рукою благословляет Далай Лама одного только Государя сей области и [140] Кутухт, кои принимают его благословение повергшись ниц пред престолом. Все прочее духовенство, или Светские люди не могут удостоены быть его святыни, как посредством некоторого жезла, сделанного на подобие скипетра, имеющего при конце род цветка, к коему привешена разноцветная шелковая кисть. Сею кистью прикасается Далай Лама, коего руку поддерживает при торжественных обрядах один из первейших чиновников духовенства, к головам своих обожателей как мужчинам, так и женщинам без всякого различия их звания. После светских особ духовенство приступает к сему благословению; между тем жрецы для усугубления суеверия простого народа утверждают, будто Лама каждому из них представляется под разными видами, что благоухание его святыни повсюду от него раздается, и что во время торжественного его шествия новые цветы под стопами его раждаются.

Далай Лама дает титлы или звания Ханов и Хонтайжей владельцам Монгольским и Калмыцким. Да и те самые, кои [141] уже пришли в Российское подданство, неоднократно старались, чрез тайных или под разными видами отправляемых депутатов, истребовать от сего священноначальника подтвердительную грамоту на их достоинства, получая от него вместе с грамотою благословенные оружия и священное знамя.

Сверьх того посылает Далай Лама особенно к Монгольцам Селенгинским и находящимся в подданстве у Китайцев жрецов своих с данными от себя им грамотами для сбору денег в пользу Тибетских капищ. Я нашел в Селенгинске одну такую грамоту в архиве, великолепию напечатанную на желтом атласе, на Манжурском, Монгольском и Тангуском языках, похищенную у некоторого Ламы, коея подлинник тогда отослан в Санктпетербургский архив коллегии иностранных дел.

Вообще духовенство Тибетское имеет совершенную власть над простым народом, в рассуждении законных их обрядов заставляющих светских людей иметь к ним прибежище при всяком необычайном [142] в их жизни происшествии. Тоже самое наблюдается у Монгольцов, что и у Калмыков; так что духовенство Римско-Католическое в самом большем своем сиянии не имело столь совершеннейшего владычества. То только между ими различие, что Ламы по причине догмата преселения душ и запрещения всякого рода прямого смертоубийства, суть менее кровожаждущи, нежели каковы в прежние времена бывали монахи христианские. В прочем простодушие светских людей, коих воспитывают в самом глубочайшем невежестве, способствует к удобному оными управлению. Духовенство у них одно заключает в себе все знания; оно упражняется в Астрономии, которая необходимо нужна для их идолослужения и разных духовных обрядов, и в Астрологии или звездочетстве имеющем тесную связь с сим последним; оно упражняется также в лечебной науке, книготиснении; резное и живописное художество им также принадлежит. И вообще все баснословие и знание священных обрядов суть непроницаемыми таинствами для прошлого народа. Народ же веря слепо [143] по всем басням вымышляемым они духовенства и будучи отвсюду объят страхом в рассуждении нещастливых происшествий и наказаний небесных, от коих будто одни жрецы в состоянии их предохранить и отвратить молением своим событие оных, требуют от них совета при родинах, свадьбах, во всяком удачном или неудачном происшествии, в щастливой или нещастливой жизни, и наконец в рассуждении обряда и распоряжения при похоронах. О сем последнем пункте ни в каком законе не предписано столь разнообразных и спутанных установлений. Соображаясь со днями, часами и прочими обстоятельствами при рождении или при смерти случившимися, мертвые тела то сожигают, то заметывают каменьями, то выставляют на сделанное на подобие ешафода возвышенное место, или бросают оное на открытом поле на съедение диким зверям, или оставляют в каком либо шатре или хижине, или наконец бросают оное в воду. Малые дети известного звания для обучения одному чтению и письму поручаются в смотрение жрецов; [144] напоследок отправляют они род исповеди, что заставляем каждого светского человека иметь привязанность к своему исповеднику.

Поелику все народы, верющие преселению душ, как то Тибетские жители и все народы Монгольские, тому следующие, почитают за весьма тяжкое преступление убивать животных; а не ставят при том в грех, чтобы употреблять в пищу их мяса, и большая почти часть их пищи должна состоять в свежих или замороженых мясах, то убой скота отправляют преступники, осужденные нарочно для сего упражнения, которое каждой за великое себе поношение поставляет. Люди упражняющиеся в скотоводстве, следуя томуж легковерию, не продают никогда скота, не условившись наперед, чтобы не убивать той скотины, которая у них куплена. Есть при том между ими и такие, кои ни за какую цену не согласятся продать, естьли хотя малое только имеют подозрение, что оная на убой у них покупается. По сему ж самому узаконению ни один набожной Тибетский житель не ходит за звериною охотою; и сие упражнение почитается [145] у них за самое презрительнейшее. Сверьх того случалось видеть, что Калмыки живущие по Волге, равно как и Индийцы в Астрахани поселившиеся, скупали ходя по рынку куропаток или другую дичину, и платили рыбакам за полные тони пойманных рыб, с тем только, что как дичину так и рыбу распустить по воле, а тем самым оказать доброе дело; что может почесться не столь предосудительным из всех их многочисленных суеверий.

Естьли входить здесь в подробное разобрание их баснословного многобожия, их священных правил и обрядов наблюдаемых Ламами, то сие не только медлительно, но и пространно будет. Все сие заключаться будет во втором томе исторических моих собраний о Монгольских народах, и я не надеюсь, чтобы вся еще материя о том истощилась.

П. Паллас.

Текст воспроизведен по изданию: Собрание сочинений, выбранных из месяцословов на разные годы. СПб. 1790

© текст - Паллас П. 1790
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001