№ 18

1756 г. декабря 21. — Копия с листа, отправленного из Коллегии иностранных дел в Лифаньюань, с курьером В. Ф. Братищевым, об урегулировании споров и конфликтов

/л. 49/ Копия с листа, отправленнаго из Коллегии иностранных дел в Пекин к китайскому Трибуналу в 21 день декабря 1756 году.

По обыкновенном заглавии

В прошлом 1753-м году получили мы из вашего Трибунала два листа. Первым требовали вы, чтоб нашим пограничным управителям накрепко повелено было бежавших из тюрьмы российских подданных Селивана с товарищем, которые за убивство двух китайских купцов к смертной казни приговорены были, искать и, поймав, привесть их на Кяхту. И тамо по силе мирных договоров смертию казнить.

Вторым ответствовали вы на требование наше о учреждении с вашей стороны караулов по реке Аргуне для прекращения происходящаго при тамошних границах воровства, что ежели те караулы надобны, то бы вновь обеим сторонам об оных договариваться. А притом обвиняли вы наших пограничных управителей в поступках их при суде о воровствах и протчее.

По содержанию тех ваших листов не хотели мы оставить без надлежащего по дружбе и соседству обеих империй изъяснения и справедливо находим чрез сие вам, как друзьям и приятелям нашим, объявить следующее.

Что касается до означеннаго Селивана и товарища ево Данила, то они, как вам уже известно, будучи в Селенгинску под караулом в 1746-м году в апреле месяце из тюрьмы, подкопав оную, ночью, незнаемо куда, ушли. И хотя по многим посылкам везде в городе и во всех тамошних ближних и отдаленных местах исканы, но не найдены были. Однако ж мы по вашему о том домогательству и для совершеннаго исполнения по трактату между обеих империи постановленному вновь бригадиру и селенгинскому коменданту Якобию и другим пограничным управителям нашим строжайшими Ея императорскаго величества указами подтвердили: тех беглецов во всех тамошних местах еще наиприлежнейшим образом сыскивать, и когда бы нашлися, им непременно смертную казнь на границе учинить. А по таким многим сыскам, как те беглецы от поимки убегали по разным местам, /л. 49об./ где бы им скрыться возможно было. Напоследок с ними так подлинно зделалось, что Селиван в 1750-м году сентября 17 дня, а потом и товарищ ево Данила в 1754-м году июля 19 дня, переправляясь чрез имеющееся при Баунтовском остроге озеро, в оном потонули оба. И, таким образом, сами себе заслуженую смерть уже действительно получили.

А что надлежит до пограничных дел между обывательми обеих сторон, как вы пишите к нам, что наши пограничные управители в произведении суда в воровствах и убивствах никому более не верят, как токмо своим людям, кои их в глаза обманывают, а других по злобе оговаривают. И потому будто сии дела неправо вершат, да и праваго совсем виноватым делают и ни о чем так, как о своей собственной пользе стараются, а правды толь меньше наблюдают и настоящую ложь почитают за самую истинну. То мы не можем инако признавать, как что вам сии обстоятельства и нарекания на наших от собственных ваших пограничных управителей для оправдания своего донесены. Хотя в самом деле поступки наших управителей не таковы, как об оных вам доносят, и напротив того, с нашей стороны всегда и основательно можно [67] больше на ваших управителей жаловаться, ибо наши пограничные управители в состоянии находятся прямо доказать, каких образом в судных делах на границе весьма многия несправедливости, послабление и укрывательство ворам от ваших для таких дел определенных мунгальских комисаров делаются. А начальники их мунгальские в том им потакают, или, по меньшей мере, сих непорядков поправлять не хотят, как о том с давнаго времени при всяком случае таких происходящих несправедливостей письменно и явственно от брегадира и коменданта селенгинскаго Якобия в Ургу к самим мунгальским пограничным управителям знать дано было. /л. 50/

Со всем тем дело не в том состоит, чтоб нам так же и вам, как учрежденным в обоих государствах главным правительствам, о сих произшествиях на границе между собою в продолжительныя переписки и споры вступать и тем одно только излишнее затруднение наводить, чего мы, с своей стороны, весьма не желаем. Но паче принадлежит нам купно с вами о том старание иметь, чтоб всякой случай и повод к непорядкам и повреждению мира клонящейся отнять, и тем бы на границах совершенное спокойство установлено, а между обывательми обеих сторон доброй порядок и мирное пребывание содержано было.

В таком намерении от 19 марта прошлаго 1752 года писали мы к вам в Трибунал между протчим с прозьбою главнейше о том, чтоб, 1-е, определены были к разобранию пограничных ссор и воровства комисары, вместо мунгальских, из природных китайских командиров, и чтоб оные поступали во всем справедливо и точно по постановленному мирному трактату.

И 2-е, чтоб те дороги, которыми воровские люди от большой части проходят и кражу делают, а караулов с китайской стороны тамо нет, пресечь. А имянно: при реке Аргуне, ниже Цурухайту, против Аргунскаго острогу и в других тамошних местах вновь караулы ваши учредить и приказать как им, так и протчим, не ослабное смотрение иметь, чтоб никто в российскую сторону тайно проезжать и проходить не мог. /л. 50об./

На первой из сих пунктов приятно было нам уведомиться из вашего ответнаго листа, что для неокончанных дел отправлены будут на границу из Трибунала вашего честные и искусные комисары, кои об оных с ведома своих губернаторов и с общаго с российскими комисары совета между собою договоры чинить имеют. Почему и от российской стороны комисарам накрепко повелено с новоопределенными от вашей стороны в делах добрым порядком верно и без всякой неправды и волокиты поступать. Но потом известие к нам дошло, что в прошлом 1754-м году на Кяхте и на Цурухайте от вашей стороны комисары были по-прежнему из природных мунгальцов, а не из китайцов, каковых мы желали. И хотя они поступали не так упрямо, как прежние, и немного склоннее, однако ж следствие и решение учинено ими токмо о новых воровствах, да и то в малом числе, а затем большую часть оных и наипаче старых неокончанных дел без решения оставили. И таким образом желаемаго поправления в сих пограничных делах не было.

На второй пункт требования нашего о учреждении при Аргуне и в протчих тамошних местах караулов ответствовали вы, ссылаясь на то, что еще с бывшим в Пекине российским посланником, графом Владиславичем, при договоре о границах советовано было и присуждено в тех местах караулам не быть, и то дело до инаго времени отложить. /л. 51/

Мы не хотим сие оспоривать, что таким образом с графом Владиславичем постановлено было по тогдашнему спокойству в тех местах, ибо в то время не было такого воровства от мунгальских людей, каково потом происходило, да и ныне происходит. Но вы сами разсудить можете, что когда сие дело о караулах в тамошних местах в бытность графа Владиславича до инаго [68] времени отложено было, то не следует из сего, чтоб оным и вовсе не быть. И для того, как с некоторых годов учинилось, от мунгалов покражею и отгоном у российских подданных обывателей лошадей, скота и в протчем многое воровство, то дабы оному, сколько возможно, препятствовать и не допускать принуждены были с российской стороны по реке Аргуне от Цурухайту вниз караулы вновь учредить. А того же и от вашей стороны требовано для того, что за неимением ваших караулов некому отдавать воровских следов ¹, а когда российские подданные для возвращения своих лошадей и скота за мунгальскими воровскими людьми в погонях бывают, то между ими драки и смертныя убивства происходят, о чем от брегадира Якобия в Ургу к мунгальским пограничным управителям при всяком таком случае письменно знать дается и унятия воровства /л. 51об./ требуется, но никакого поправления в том еще не было.

И потому без всякого воздержания воровские наезды от мунгальцов заграницу и грабежи у российских подданных обывателей продолжаются и умножаются не токмо в тех местах, где караулов ваших нет, но и в тех, где оные давно учреждены, ибо сверх прежних от мунгальских воровских людей бывших в российскую границу многих наездов и раззорений, а которых вашим мунгальским пограничным управителям тушету-хану с товарыщи по письмам брегадира Якобия уже довольно известно. И в нынешнем году еще вновь разныя и многолюдные наезды от мунгальских людей были. И оными великое раззорение и опустошение российским подданным тунгусским юртам и караулам зделано, чему при сем особливая роспись прилагается (См. док. № 19).

Из оной можете вы усмотреть, что при том раззорении предводительми у тех воров мунгальцов были и сами начальники пограничных ваших караулов, а именно: халзан, залан, да три зангина.

По таким обстоятельствам чаятельно вы сами будите признавать, что не токмо учреждение с вашей стороны караулов при Аргуне реке и в других тамошних местах, где оных еще не было, но и доброе /л. 52/ смотрение над теми караулами, где оные уже давно учреждены, весьма нужно и необходимо, дабы тем воровские переезды за границу воздержать. А когда случатся такие переезды и воровство от своевольных и непослушных людей, то б можно было следы оных стоящим на границе караулам отдавать и потом следствие в покражах и в насильственных грабежах чрез комисаров добрым порядком производить и оканчивать по силе мирнаго трактата. Чего ради мы сим еще вновь дружески вас просим, чтоб караулы в тех местах, где оных нет, с вашей стороны поставлены, и чтоб над ними также и над всеми прежними караулами по границе от вас добрые и надежные комисары учреждены были.

А что в листе вашем упомянуто, будто надлежит обеим сторонам вновь договариваться о караулах по Аргуне, то мы не усматриваем никакой нужды для чего бы вновь договариваться надлежало, ибо границы обеих сторон давно уже разведены, и каждая владеет своими землями. Только потребно, чтоб для воздержания воров и для добраго порядку при границах надежныя караулы /л. 52об./ были. А буде надобно согласиться о местах, где бы удобнее ваши караулы учреждены быть могли, то можете вы поручить, кому надлежит из ваших пограничных управителей, и согласиться о том с нашим на границе главным управителем брегадиром Якобием. А они с обеих сторон могут от себя для того послать в те места, где караулам быть надобно, нарочных людей.

Также мы просим вас, чтоб указом богдыханова величества во всем мунгальском народе публиковано и накрепко запрещено было им за границу переежать, ибо российским подданным народам раззорения и обид их терпеть больше невозможно и ежели наезды мунгальские не престанут, то [69] неминуемо великое безпокойство между подданными обеих сторон произойдет. А хотя вы упоминали в своем листе к нам, будто от российских подданных больше наездов и воровства у мунгалов бывает, но то весьма ложно вам доносят пограничныя управители, как и в самом деле окажется по следствию на границе, ежели токмо справедливо /л. 53/ поступать будут в тех следствиях определенный с вашей стороны люди.

И для того мы повторительно вас просим старание ваше приложить, чтоб для съездов с нашими российскими комисарами на границе, а имянно: на Кяхте и на Цурухайту, и для разобрания между обывательми обеих сторон происходящих ссор, и для следствия и решения дел о воровстве и грабежах, определены были комисары, как и прежде сего мы требовали, из природных всекитайских, а не из мунгальских людей потому, что сии последние нерадетельно и несправедливо в делах поступают с потачкою и укрывательством воров, своих земляков мунгальцов. А на китайских комисаров больше надежды иметь можно, что они мунгальским воровским людям потакать не станут и справедливее поступать будут. Однакож и им благоволите вы накрепко повелеть, чтоб они в сих пограничных делах с верным радением /л. 53/ без всякаго пристрастия поступали, стараясь токмо об одном правосудии, и как старых, так и новых дел без окончания и справедливаго удовольствования за воровство и грабежи за платою на будущия времена не откладывали. А то же все накрепко повелено будет вновь и нашим российским комисаром, хотя они уже и без того крепкия указы имеют.

И таким образом, когда с обеих сторон приложено будет старание о добром порядке и справедливости в помянутых пограничных делах, а воровския переезды крепким запрещением и строгим смотрением учрежденных караулов и их начальников воздержаны будут, можно надеяться, что спокойство на границах лутче содержано, и тем охранены быть могут подданныя народы от происходящих между ими взаимных обид и раззорении, чего мы с своей стороны по настоящей дружбе, которая вечным миром /л. 54/ обеих империй щастливо установлена, весьма желаем.

Мы отправили к вам с сим также и с другими листами нарочнаго куриера советника канцелярии Василья Братищева, чрез котораго уповаем от вас на сие наше дружеское и справедливое требование (В тексте ошибочно: тробование) иметь ответ, сходственной с настоящими делами, для толя нужнаго порядка и желаемаго покоя при границах обеих сторон.

По листам на полях справа и под текстом скрепы: Протоколист Васи[лей Обезьянинов]. С подлинным читал канцелярист Василей Дедекин.

На л. 49 в левом верхнем углу: № 2.

АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/1. 1756 г. Д. 8. Л. 49-54. Копия.

Другая копия // РГАДА. Ф. 248. Сенат. Оп. 113. Д. 485а. Л. 850-855.

Комментарии

1. Необходимо отметить, что процедура сохранения следов скота в случае обнаружения их в приграничной зоне состояла в следующем. Монголы (российские подданные, охранявшие границу с русской стороны), «увидя чужой след, слезают с лошадей и с великою осторожностию идут по оному внутрь нейтральной черты поодаль, чтобы не запылить или не засорить его. Если это [379] след конский или коровий, то обкладывают его кругом деревьями, камнем или травою, чтобы он не затерялся, и ставят караул. Остальные же люди едут до стоящего на той стороне китайско- монгольского караула и первому часовому кричат, чтобы он выслал инспектора с несколькими людьми. После этого обе стороны едут к тому месту, где оказался след, и тщательно осматривают, с которой стороны он пришел и куда пошел. Обосторонние пограничные караулы загораживают помятую при сем осмотре на черте землю столбами и тонкими запечатанными веревками, чтобы другие воры по этому следу не перешли тайно границу и не произвели на чужой «земле кражи или торгу...» (РКО в XIX в. Материалы и документы. 1803-1807. М., 1995. Т. 1. С. 920).