№ 85

1725 г. октября 8. — Письмо агента Л. Ланга Тушэту-хану Ванчжиль Доржи, цзюньвану Дандзондоржи и шанцзотбе Эрдэни Биликту о пересылке в Пекин письма с просьбой пропустить находящийся на границе русский торговый караван

/л. 17/ Его богдыханова величества Мунгальской землицы владельцам сиятельному Тушету-хану, вану Данжину Доржи и Ердене-жезабы.

По отправление к вашим сиятельствам известия о указе ея величества, моей всемилостивейшей государыни императрицы, о посылке в Китайское государство главным министрам и государственных дел управителям письмо о намерении ея величества к содержанию вечного мира и дружбы между Российским и Китайским государствы и протчая доносил мне камисар Стефан Третьяков, которой с караваном ея императорского величества в Китайское государство послан для продажи руских товаров и для покупки про дворовой обиход ея величества тамошних пристойных товаров и вещей, что оной корован уже третей год на границе обретаетца без пропуску, от которого задержания есть коровану не без лишного убытку ¹. И в прошлом 724 году приняли у него бывшие в Селенгинску его богдыханова величества министры, превосходительные господа гун Олондай и Ткут, данной ему для проезду до Китайского государства пашпорт из Государственной Коллегии иностранных дел за печатью Российской империи (Об этом см.: РКО в XVIII в. Т. I, с. 419, док. № 261), против которого от их превосходительства по нынешнее число никакого ответствия не получено. Того ради, понеже помянутой корован многое время здесь удержан, и мы известия не имеем,/л. 17об./ повелит ли его богдыханова величества его пропустить или нет, писал я о том в Мунгальской приказ к превосходительному господину алехамбе и просил, дабы он о вышеписанном изволил его богдыханову величеству доложить и потом к любовному между обоими государствами состоянию к нам пристойное ответствие прислать.

И ваших сиятельств приятно прошу о посылке оного письма к вышеписанному господину алехамбе, такожде и о уведомлении, когда против онаго нашего письма из Мунгальского приказу ответствие прислано будет.

Уповаю при сем, что ваши сиятельства изволите мне объявить намерения вашего о присылке для окончания розыск, в котором наши купецкие люди по требованию вашему обретаютца, о чем и прежде сего имел честь писать (сей розыск сочинен о драке, которая в прошлом 724 году междо российскими купецкими людьми и мунгальскими пограничными караульщиками была, о чем к мунгальским владельцам от меня уже многие письма посланы, чтобы они прислали для получения удовольства против мирных трактатов, и от них на то никакого ответствия не получил). О сем деле имел я честь напред сего в Государственную Коллегию иностранных дел доносить.

Лоренц Ланг

(Эта копия с собственноручной подписью Л. Ланга).

Отправлено из Селенгинска октября 8 дня 1725 году китайского корована с целовальником Иваном Иконниковым.

АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 3, л. 17-17 об. Копия ².

Комментарии

1. Начатое в 1719 г. снаряжение нового торгового каравана вызвало необходимость специального указа Сената от 30 апреля 1719 г. о порядке охраны караванов и «о расправе по делам торговых людей при оных» (ПСЗ. Т. 5, с. 693, № 3360). Подготовка каравана потребовала немало времени. Паспорт на проезд в Пекин Третьяков получил из Коллегии иностранных дел 20 июля 1722 г. (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1725 г., д. № 4, л. 111-112. Копия). В феврале 1724 г. караван прибыл в Иркутск, а летом — на Чикойскую Стрелку. Однако цинские власти отказались пропустить его в Пекин. И лишь после заключения Буринского договора (20 августа 1727 г.) было получено разрешение на его пропуск, хотя караванный паспорт цинские чиновники увезли в Пекин еще в 1724 г., пообещав донести императору о прибытии русского каравана на границу (РКО в XVIII в., Т. 1, с. 419, 616). Караван вынужден был «обретаться» на границе более трех лет. За это время он лишился своего комиссара С. М. Третьякова, многие караванные служители «впали в нужду», некоторая часть товаров попортилась. Комиссаром каравана был назначен целовальник Д. Молоков (ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1962, л. 50-51).

13 сентября 1727 г. караван отправился из вновь выстроенной на Чикойской Стрелке крепости Петра и Павла в Цинскую империю и прибыл в Пекин 26 декабря, где ему пришлось столкнуться с большими трудностями и «утеснениями». Из Пекина караван выехал 13 июля 1728 г. и 4 октября прибыл на Чикойскую Стрелку (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1727 г., д. № 6, л. 176 об., 218, 310, 320; ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1962, л. 31).

Условия службы в караване были очень тяжелые. Ланг, ездивший с этим и другими караванами, в своих дневниках подробно описывает изнурительные переходы через пустыню Гоби, жизнь в Пекине «за крепким караулом», рассказывает о людских потерях. Чтобы представить, какой труд выполняли участники каравана 1727 г., достаточно сказать, что караван состоял из 205 человек, а с ним было отправлено 1650 лошадей, 565 голов скота, 475 телег с товарами и 162 телеги с провиантом. В условиях труднейшего путешествия управиться с таким «хозяйством» было нелегко. Во время перехода через монгольские степи от недостатка воды и кормов начался падеж лошадей и скота, приходилось рыть глубокие колодцы (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1727 г., д. № 6, л. 176-176 об., 197 об.).

Неудивительно, что в 1731 г. караванные целовальники И. И. Иконников, М. А. Бобров и И. Я. Шмелев подали в Сенат доношение, в котором сообщали, что за 12 лет (1719-1731) службы в караване они «пришли в убожество, а паче... впали в долги и от домишков своих отлучились», и просили освободить их от службы, дабы «в конец не разоритьца и от домишков своих не отстать», но просьба их не была удовлетворена (ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 729, л. 240-240 об., 245).

2. Копия письма Л. Ланга является приложением к его же реляции от 9 января 1726 г. в Коллегию иностранных дел (см. док. № 110), полученной там 14 июня 1726 г. (АВПР, ф. Внутренние коллежские дела, оп. 2/7, 1726 г., д. № 4, л. 151 об.).