№ 21

1725 г. августа 5 *. — Выписка, составленная в Сибирской губернской канцелярии из материалов, собранных тобольским дворянином С. Фефиловым, о монгольских перебежчиках.

(Датируется на основании доношения сибирского губернатора М. В. Долгорукова от 5 августа 1725 г. в Коллегию иностранных дел, к которому приложена (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1725 г., д. № 2, л. 76-77 об.))

/л. 78/ Краткая выписка из подлинного дела о выходцах из Мунгальской землицы в Селенгинск.

Декабря 11 дня прошедшаго 722 году по его императорского величества указу, каков прислан из Государственной Коллегии иностранных дел, и по приговору, состоявшемуся в Тобольской губернской канцелярии, велено для следования и розыску о выходцах в Селенгинск из Мунгальской землицы послать ис Тобольска дворянина Степана Фефилова ¹ и, приехав в Селенгинск, подлинно о помянутых выходцах из Мунгальской землицы иноземцах иследовать и розыскать по объявленным во инструкцыи пунктам, и о том всем писать и краткую выписку ис того розыску послать к агенту, а посланным заргучеем ответствовать, что о том всем писано к агенту Лоренцу Лангу, велено ему о том всем при дворе хана китайского надлежащее преставление и окончание учинить. А к пограничным воеводам указы посланы, а имянно в Нерчинск, в Кузнецк, Иркуцк, Селенгинск, Красноярск, чтоб перебещиков стороны хана китайского не принимали.

И по тому его императорского величества указу дворянин Степан Фефилов окончав вышеозначенной розыск, и с того розыску по допросам выписка учинена. /л. 78об./

И с той выписки перечнем выписано: которые вновь выходцы под державою его императорского величества в Селенгинску себя явили и какие тех годов имеютца справки, и сколько при тайше и зайсанех вновь выходцов.

И в Селенгинску из приказной избы на съезжей двор в копии написано: по справке де в приказной избе, в бытность де на Селенге окольничего (В тексте описка: окольничечего) Федора Алексеевича Головина по росписям табунуцких (В тексте ошибочно: тадунуцких) и мунгальских под державу его императорского величества 7197 году (1689 г.), генваря по 9 число выходцов в Селенгинску было 1503 человека.

Да из-Ыркуцкой правинцыи ис канцелярии стольник и воевода господин Полуехтов, сообща в канцелярии со старых дел копию, прислал в Селенгинск на съезжей двор за подписанием руки ево. А в сообщенной копии написано: вышепомянутые мунгальские выходцы табунуты тайши Цырен Цокулай да шуленга Карцага с товарыщи 800 человек, ис-под державы его императорского величества 7199 году (1690/91 г.) ис-под Селенгинска бежали.

А из-Ыркуцка стольник и воевода князь Иван Гагарин 7200 году (1692 г.), апреля 6 дня за вышеписанными беглецами табунутами тайшею Цырен Цокулаем, шуленгою Карцагаем с товарыщи в Китаи с нерчинским сыном боярским Семеном Молодым в листу к ближним людям богдыханова /л. 79/ высочества писал: те вышепомянутые беглецы [65] приклонились к мунгальскому тайше Катан-Батуру, а тайша де Катан-Батур учинился в подданстве хану китайскому.

А ис Китай в-Ыркуцк к стольнику и воеводе князю Ивану Гагарину с нерчинским сыном боярским Семеном Молодым в листу написано: мунгалы де есть под державою его императорского величества ² и под их государством, а мунгальское дело не утвержено и не договорено, пришлых де мунгал беглецами назвать и плотно говорить льзя ли, и потому де мунгальских Часан-шуленга с товарыщи прежде не вашей державы люди были, и еще не утвержено в межах дело, и потому, розыскав, не отошлют. А в конце пишет: мирнаго постановления 32 году, 5 месяца 28 дня (1693 г., июня 21).

И вторично в сообщенной же копии написано: того ж настоящего 7200 году, апреля 19 дня его императорского величества подданные мунгальские тайши Бинту Ахай да племянники ево Ирки Ахай, Элден Ахай, Чюгал з братом и кормовой тайша Мерген Ахай, и ясашные мунгальские зайсаны и шуленги со всеми улусными людьми, презрев его императорского величества милость и забыв по вере своей обещание, ис-под Селенгинска бежали многолютством и на побеге посланных из-Ыркуцка селенгинских казаков Семена Краснояра с товарыщи, 3 человека, з денежною казною поимали и денежную казну его императорского величества, которая послана в Селенгинск разным людем на жалованье, пограбили и многих промышленных людей били и грабили. А по справке с копиею с отписки, оные мунгальские тайши денежной казны его императорского величества пограбили 107 рублев и поделили они, тайши, по себе (Текст, начиная от слов А по справке и кончая словами они, тайши, по себе приписан справа на полях). /л. 79об./

Из-Ыркуцка стольник и воевода князь Иван Гагарин 7200 году, июля в [...] (Число в тексте пропущено) день за вышеписанными беглецами, подданными его императорского величества мунгальскими тайшами Бинту Ахаем с племянники и с товарыщи, вторично в Китаи селенгинским сыном боярским с Любимом Уваровым богдыханова высочества к ближним людем писал. А ис Китай в-Ыркуцк к стольнику и воеводе князю Ивану Гагарину с селенгинским сыном боярским с Любимом Уваровым в листу написано о мунгалах тако ж, что и с Семеном Молодым выше сего.

Да в сообщенной же копии пишет: 7203 году (1695 г.), апреля 20 дня из-Ыркуцка стольник и воевода Афонасей Савелов с-ыркуцким дворянином Сидором Шестаковым в Китаи в листу богдыханова высочества ближним людям писал, настоящаго 7207 году (1698 г.) ноября в [...] (Число в тексте отсутствует) день селенгинские де толмач Петр Кыргызов, конной казак Иван Суклемской в доезде своем написали, посыланы де они к мунгальскому тайше Ирдени-контазию и приехал[и] к нему, тайше, сентября 4 числа, и толмачю Кыргызу тайши Ирдени-контазия сказал, приезжал де к нему Китайского государства Банди-алехамба и велел ему, тайше, ехать с собою в Китайское государство, и взяв де ево, Кыргызова, с собою, к нему, алехамбе, возил. /л. 80/

И алеханбе Кыргызов говорил, в прошлом де во 199-м и в 200-м годех (1690/91 и 1691/92 г.) подданные его императорского величества мунгальские тайши и табунуты с улусными своими людьми ис-под Селенгинска бежали и кочуют с подданными китайского хана с мунгальскими людьми вместе, а в сторону его императорского величества под украйные городы, [66] под Селенгинской и под заимки для воровства и отгонов скотцких табунов по вся годы во многолютстве беспрестанно подъезжают и руских людей насмерть побивают и грабят, и скот отгоняют, и беглых крещеных с отгонными табунами в улусы принимают и не отдают. Да в прошлом же 7201 году от тех тайшей подъезжали де их улусные воровские люди и раззоряли его императорского величества братцких ясашных людей, человек с 30 побили, конной и рогатой скот весь без остатку отогнали.

И алехамба им, Кыргызову, говорил, отпущен де он ис Китайского государства к мунгальским людем в феврале месяце 7202 году (1694 г.) и богдыханова высочества с ним приказано, будет ис стороны его императорского величества у руских людей мунгалы скот отогнали и обиды какие чинили, велено де ему, алехамбе, отгонной скот сыскать и отдать и про всякие ссоры с февраля месяца 7202 году розыскать, а про прежные отгоны и воровства и про беглых крешеных в Китайском ведомости и приказу ему, алехамбе, об оддаче нет, и розыскивать он, алехамба, не смеет, а как де он в Китайском будет, о том обо всем богдыханову высочеству ведомо хотел чинить. И тайшам отгонной скот собрать и отдать ему, Кыргызову, приказал. И после ево, алемхамбы, отъезду тайши, собрав на воровских людях отгонного скотишки, самое малое число лошаденок, отдали ему, Кыргызову, на чем ему съехать, а достального /л. 80об./ скота не отдали. И реэстр отгонному скоту Сидору Шестакову в Китаях подать велено.

А ис Китай в-Ыркуцк к стольнику и воеводе Афонасью Савелову февраля 19 дня 7204 году (1696 г.) в отписке Сидор (В тексте описка: Сидир) Шестаков писал, в Китайском де государстве посланы[й] с ним лист богдыханова высочества ближним людем дордианбе Сунгуту ³ с товарыщи подал и по наказу о убивствах руских людей от подданных богдыханова высочества мунгальцов и об одгоне скота говорил, чтоб обоих государств вечного миру договором мунгальским тайшам отгонной скот и беглых новокрещеных и увезеных руских людей отослать в сторону его императорского величества в порубежные городы и учинить заказ богдыханова высочества мунгальским тайшам и улусным их людем, чтоб впредь под украйные городы сами тайши не ездили и людей своих на воровство не посылали и меж государствами ссоры и задоров не чинили, чтоб мирным договором нарушение не было. А сколько в котором году человек побито и скота отгонено, тому, выписав ис-под наказу, реэстр подал за своею рукою ему ж, дордианбен Сангуту. И дордианба, приняв лист и роспись, спрашивал ево, Шестакова, на словах и в разговорах в разных числах сказывал ему, Шестакову, калмыцкой де Галдан Бушту-хан ⁴ пришел с войским в Мунгальскую землю и хочет воевать мунгальцов, и богдыханово де высочество посылает свое войско, и о том буде ему, Шестакову, в-Ыркуцк и в Нерчинск писать.

А об отгоне скота и убивстве людей Сидор Шестаков в Китаях богдыханова высочества с листов ближним людем нижеозначенный /л. 81/ реестр отгонному скоту подавал:

В 200 году угнали ис-под Удинска города 120 скотин рогатых, 47 лошадей да з заимки казака Максима Бурдуковского 9 лошадей, 13 скотин рогатых, да стрелецкого головы Сидора Шестакова 47 лошадей, 8 скотин рогатых, да ис-под Ильинского острогу у жителей 37 лошадей, да селенгинского ж Троицкого монастыря 60 лошадей, ис Кабанской заимки, ис Темлюю, ис Трясковы заимок 7 лошадей да побили руских людей 5 человек, да в Удинском убили 2-х человек. Да [67] в 201, 202 годех (1692/93 г., 1693/94 г.) Иркутцкого ж уезду скота отогнали рогатого и конного табуна 1670 скотин, да побили братцких ясашных людей 30 человек. /л. 81об./

А в присланном не Китай в листу с ним, Шестаковым, против посланного иркуцкого листа к ним в Китаи прописывали все статьи по их сложению и наречию, значит с листа в сообщенной копии.

А о других посылках в Мунгалы для разных дел и с присланных указов и с отписок к Москве в Сибирской приказ и в-Ыркуцкой в сию перечневую выписку не выписано, и то значитца в сообщенной копии.

А в договорных розменных списках, что окольничей и воевода Федор Алексеевич Головин с китайскими послами на съезде (В тексте описка: на зъезде) учинил:

В 4 статье.

Беглецы, которые до сего мирного постановления как стороны царского величества, так и и[с] стороны богдыханова высочества были, и тем перебещиком быти в обоих сторонах безрозменно, а которые после сего поставленного миру перебегати будут, и таких беглецов безо всякого умедления отсылати со обоих сторон без замедления к пограничным воеводам.

В 5-ой.

Каким-либо ни есть людем с проезжими грамотами из обоих сторон для нынешные начатые дружбы для своих дел в обоих сторонах приезжати до обоих государств довольно и покупать и продавать что им надобно, да повелено будет. /л. 82/

Да в договорном же письме, каково дали китайские послы великим послом на латынском языке, написано:

Что ни делалось преж, вечным забвением успокоится от сего дни, в котором межды обойма государствы сей вечный мир совестию подтвержем будет, ни единого впредь беглецы из одного в другое государство приняты будут, но окованные в тот час отведены будут, ниже войны для каких ни есть приступок таких людей вчинити, ниже крови проливать. Для ради ныне утверженые любви и постановления вечного миру какого (В тексте ошибочно: къего) ни есть чину люди, грамоты проезжие собою носяше, свободно вступать будут в царство обоих государств и тамо продавать и покупать будут, что кому надобно, заемным торгом. По будущих междо обоих государств вельможами сведав и розобрав все о рубежах статьи обоих государств и мир установив и вечную приязнь, совершенно соблюдены будут, ни единого свыше того заблуждения будет.

А вновь выходцы, зайсан и зайсанские дети и внучата и улусные их люди, явили себя: при заключении состоявшего мира 7197 году (1689 г.) под державою его императорского величества в Селенгинску отцы и они были. И по справке з договорными статьями, каковы учинены приговоре (Так в тексте; следует: при переговоре) с мунгальскими тайшами, Ирки-контазием с товарищи, и другими сайты (В тексте ошибочно: санъты) и зайсаны, и с выходными и с окладными именными ясашными книгами 7197 и 198 и 199 и 200 годов (1688/89, 1689/90, 1690/91 и 1691/92 г.); /л. 82об./

1 зайсан по присланным его императорского величества с Москвы из Сибирского приказу по двум грамотам к нему, зайсану, повелено писать ево тайшею и за многие ево службы из розряду, из шатра [68] окольничего, дан ему указ: быть ему тарханом и детям ево для других выходцов.

3-м человеком, брату и зятю Окин-тайши ⁵, явили: окольничей де Федор Алексеевич Головин ясаку платить им не приказал.

Да при нем, тайше, дворовых ево людей были 12 человек, 3 человека зайсанских детей, внучат 2 человека. А улусных их людей у вышеименованных, у тайши и зайсанских детей и внучат, 198 человек, в окладных именных ясашных книгах написаны сами, отцы, деды, братья, дядья ясак платили, в том числе 5 человек по Итанцынску в Нерчинск, 1 человек по Тункинску в-Ыркуцк ясак платили; 12 человек в окладных ясашных книгах написаны: за скудостию ясак не взят, в том числе 1 человек по Итанцынску в Нерчинск написан: ясак не взят; 8 человек в окладных ясашных книгах написаны в подросках, холосты были; 28 человек в выходной книги написаны: женаты; /л. 83/ 13 человек явили себя: привезены в малых летах свойственники и дядьми были, а свойственники и дядья в окладных ясашных книгах написаны шуленгами и в ясашных платежах; 1 явил отца: в походе на противные мунгалы убит. А он в то время в Селенгинску родился, а дядя ево ясак платил. 7 человек явили себя: с шуленгами были. А в записке имян их не сыскано, а шуленги в окладных книгах имянами те написаны. 3 человека явили себя: с тайшами (В тексте, вероятно, ошибка; следует: с тайшею) Доржи Ирки Ахаем были. И в отписках из Селенгинска полковнику, воеводе, окольничему Федору Алексеевичу Головину о выходе их писано и в реэстре подписками имены их написаны. 1 явил себя с тайшею Заб Эрдением. И по справке с указом ис полку окольничего Федора Алексеевича Головина, тайшу Заб Эрдения с улусными людьми принять велено и кочевать под Селенгинским, а ясаку с тайши до указу брать не велено. 1 явил себя: за скудостию ясаку не платил. А по справке в приказной избе, табунутам де имянные переписи не было, перечневой реэстр на съезжей двор принят и писан выше сего. 9 человек явили себя у выходцов, которые при заключении состоявшего мира в выходе, в Селенгинску были у них в холопствах. 1 явил себя: с тайшею был. И по справке в приказной избе, отец Сармадай с тайшею Доржи Ирки Ахаем в выходе был. 3 человека лам явили сродичей — отца и брата: с тайшами были. И по справке в договорных статьях, те тайши именами написаны. /л. 83об./ 3 человека явили: отцы их и они, малы, в побеге из Селенгинска не были, и умре отцы в Селенгинску, и на заимке 1 беглыми тайшами увезен был в Мунгалы. И по справке, в приказной избе в выходе и окладных книгах имяны не записаны и в приказной избе справитьца не с чем. Проходили в Удинск и на заимки и кормились у русских людей, а сродичи у двух человек ясак платили. 1 человек явил отца ис-под Красноярска и явил память воеводы красноярского Дмитрея Степанова сына Римского-Карсакова к дяде ево, Югую, 1791 году (1682/83 г.): велено ему, Югую, у Ашехабацкого улусу быть ясаулом и ведать всех улусных людей. 1 новокрещенец явил себя по отпуску из Селенгинска 706 году для свидания к матере ево и сродичам.

Итого вышеименованных выходцов, которые явили себя: при заключении мира 7197 году под державою его императорского величества сами, отцы, деды, братья, дядья были, и по справке в-Ыркуцке в земской канторе и в Селенгинску, и в-Ытанцинску в приказных избах в окладных имянных ясашных и в выходных книгах по вышеименованному и с ними, тайшею и зайсанскими детьми и родственики и дворовыми и улусными их людьми и с новокрешенцом, 311 человек, у них детей мужеска полу 615 человек, внучат (В тексте описка: внучет) 162, братей в подросках 67, [69] племянников 4. /л. 84/ Да 5 человек явили себя: при заключении мира 7197 году под державою его императорского величества в Нерчинску оне и отцы их были. А, по приказной справке, в Нерчинску их не явилось. И в том вторично доношениями себя явили и во свидетельство сторонных людей предъявили, и свидетели, сторонные люди, дворянской сын, прежние нерчинские жители и отставные служилые люди и ясашные иноземцы, сказали с подписанием руками их: они и отцы их были. У них детей мужеска полу 7.

Да вновь выходцов у вышеименованных тайши и зайсанских детей и в улусе у староплатежных в Атаганове и в Сартолове родах, у Мандо и у Дулкицы зайсанов, которые в допросах себя явили: при заключении мира под державою его императорского величества в Селенгинску оне и отцы их не были, вышли вновь после состоявшего мира в разных годах, 37 человек, в том числе 2 человека калмыков, а не мунгал, 1 человек, мунгал, по отпуску кутухты по прошению новокрещенца Семена Цеинова и явил проезжее пропускное письмо на мунгальском письме, 10 человек в Селенгинску платят положенные ясаки, 3 человека у тайши и у зайсанских детей в холопствах. Да законников их, лам, 42 человека, да в Ашехабацком улусе у Босхола-шуленги 2 человека явили себя вновь выходцы после состоявшего мира, платят положенные ясаки с 708 да с 709 годов.

А из вышеименованных вновь выходцов, которые себя явили: при заключении мира не были, 5 человек, вторично явили себя доношениями: под державою /л. 84об./ его императорского величества в Селенгинску с тайшами и шуленгами были, и нерчинские служивые люди и тунгусы походом в полон взяли, и в том предъявили во свидетельство сторонных людей. И свидетели, сторонные люди, сказали с подписанием руками их: тайши и шуленги их были. А у них детей мужеска полу 6.

Да вышеименованных вновь выходцов 2 человека калмыков, а не мунгал, 1 человек, мунгал, по отпуску кутухты по прошению новокрещенца, с пропускным проезжим письмом на мунгальском письме. Детей у них мужеска полу 4.

Итово вышеименованных выходцов, которые себя явили вторично доношениями, в Нерчинску и в Селенгинску при заключении состоявшаго мира 7197 году под державою его императорского величества были, за свидетельством сторонных людей с подписанием руками их и калмыков, и по отпуску кутухты — 13 человек. У них детей мужеска полу 17.

Всего вышеименованных табунутцких и мунгальских выходцов, которые из бегов допросами и доношениями себя явили, при заключении состоявшего мира 7197 году под державою его императорского величества в Селенгинску и в Нерчинску были, и по справке с окладными ясашными книгами 7197 и 198 и 199 и 200 годов, и по свидетельству /л. 85/ сторонных людей с подписанием руками их, выходцов в Селенгинску -324 человека, у них детей мужеска полу и братей и внучат и племянников их 865 человек.

А во инструкции у дворянина Степана Фефилова в 5-м пункте написано: буде вышеписанные иноземцы, хотя оне и уроженцы (В тексте описка: ороженцы) владения китайского хана, а во время заключения оных договоров были в стороне его императорского величества и уже после учинения (В тексте описка: учения) тех договоров в земли хана китайского перешли и оттуду паки в Селенгинск возвратились сами или дети тех ушедших, то их в сторону хана китайского не отдавать.

А по вышеименованному реэстру перваго листа написано: [70] табунутцких и мунгальских выходцов генваря по 9 число 7197 году (1689 г.) под державою его императорского величества в выходе мунгальских выходцов в Селенгинску было 1503 человека.

А в окладных имянных ясашных книгах в Селенгинску написано: 7197 году, апреля 21 дня по его императорского величества указу и по приказу окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина с товарыщи посылан ис полку ево, окольничего, селенгинской пятидесятник Любим Федоров для ясашного збору в казну его императорского величества с новых мунгальских выходцов з боронкошеуновшины. И он, Любим, ездил в новые мунгальские выходцы в боронкошеутовшину и збирал с них ясак в казну его императорского величества, с ково сколько мочно, и объявил ту зборную казну /л. 85об./ в Удинском остроге в розрядном шатре перед окольничим и воеводою Федором Алексеевичем Головиным с товарыщи.

И по вышеозначенным из розряду от шатра зборным по окладным именным ясашным книгам 7197 году (1688/89 г.) новых мунгальских выходцов написано табунуцких сайтов и зайсанов и шуленег по именом 10 человек, детей их 3 человека, ясаку брать с них не велено, а улусные их люди 352 человека ясак платили, да за скудостию, написано, скота и за разгромлением ясаку взять нечего-196 да подросков, холостых и малых 252 человека.

А боронкошеутовшины первых главных по именом написано 7 тайшей, зайсанов, шуленег, дараги, тарханными 17 человек, а улусные их люди 173 человека ясак платили, да за скудостию, написано, скота и за розгромлением ясаку взять нечего — 328 человек да подросков, холостых и малых и в аманатах которые взяты были 260 человек.

Да з Галданом которые вышли, 51 человек, ясак платили, да за скудостию скота и за розгромлением ясаку взять нечево — 166 человек, да подросков и холостых 36 человек.

Итово в окладных имянных ясашных книгах 7197 году табунуцких и боронкошеуновшины первых главных тайшей, сайтов, зайсанов, шуленег, дараги, тарханных 35 человек, детей их 3 человека, улусных их людей 576 человек ясак платили да за скудостию скота /л. 86/ и разгромлением ясаку взять нечево — 690 человек, да подросков, холостых 548 человек.

Всего вышеименованных табунутцких и мунгальских выходцов при заключении мира 7197 году под державою его императорского величества в Селенгинску по окладным книгам ясашных и за скудостию с которых ясаку взять нечево, и в подросках, и холостых написано 1852 человека.

А из бегов которые вышеименованные табунуты и мунгалы допросами себя явили — в Селенгинску в ясашном платежах (Так в тексте; следует: платеже) были, а которых сколько и по каким справам, и то значит выше сего. А в бегах ис-под Селенгинска по окладным именным книгам после заключения состоявшего мира в Мунгалах за вышеименованными выходцы осталось мужеска полу 1528 человек. И о вышеименованных оставших в Мунгалах Окин-тайша своеручно на мунгальском письме написал, которые Табунутцкого роду шуленга ис-под державы его императорского величества ис-под Селенгинска бежали и живут в Мунгальской землице, и сколько при котором шуленге юрт с людьми, и хто имены семь тайшей. И с того мунгальского письма перевод значит ниже сего: /л. 86об./

Табунуцкого роду етех приезжих выходцов там осталых людей юртам число: Кошучи-шуленган сын Хуремши в начале 24 юрты, [71] Цотулай-шуленгаев племянник Арая в начале в том улусе 27 юрт людей, Цокту-шуленгеев племянник Борходой в начале в том улусе 38 юрт людей, Нормоточиев племянник 6 юрт людей у Дайбы Ерпы-тажня в улусе живут, у Батан-тархан зайсан невеска, Далаева жена, Гицулова дочь, Бодонхон Идерова невеска, Замбалаева жена, Бучиева дочь и Тыгинтуя сноха, Батанова жена, отец суды вышел, Цемыкенова дочь — за Гацулова сына тайша их отдал, и там де они есть.

Федора Алексеевича здесь в бытность хотогоцкой Эрдени-контажи в Селенгинску прикочевал, Федору Алексеевичю докладывал, великому Белому царю посланца послал и посланца не дождалса, ясаку и податей не платя, ушел. Ирки-контази и семь тайшей [с] Ердени-контажием вместе вышли и посланцов вместе послали.

Федора Алексеевича состоятельного мирного договору после того Ирки-контази и семь тайшей, шертование (В тексте ошибка: шертование) и обещание взяв, ясак отдали, царскую милость и жалованье давали /л. 87/ и жаловали, имали (Так в тексте) и доходило посланцы приехали, Федора Алексеевича возвращения после убежали. И тем тайшам имена: Ирки-контачи, Манзеска, Эрдени-зайсан, Бинтухай, Галдан Кошуна Э[л]ден, Эрке Ахай, Даин-зайсан, Илден [А]хай, Цохулай-зайсан, Зангин Тачиков, Илден-зайсан, Чювал, у него брат Юшма (обоих зайсан Цырен-Дурал) (Скобки составителей), Горужи Мерген Ахай, Биликту-зайсан.

А оные тайши всех улусных людей своих с собою увели.

С ними ж Табунуцкого роду осталых: Цырен Цокулай-табунан, Элкебе-шуленга, Монко-шуленга, Дабан-шуленга, Котон-шуленга. И эти шуленги вместе ж ушли.

Улусных их людей он, Окин-тайша, имян их не упомнит, и поныне семь тайшей и ете шуленги все в Мунгальской землице есть все.

А вышеименованные выходцы, которые из бегов вышли, в допросах своих явили: в Мунгалах де остались у них отцы, братья их, и на дороге детей их мунгалы отнимали, мужеска полу оставших и отнятых 28, женска 24 человека.

А в переписных книгах, которые к розыску и следованию о новых выходцах в Селенгинск в-Ыркуцку ис канцелярии присланы за подписанием рукою стольника и воеводы Ивана Ивановича Полуехтова, написано: новокрешенцы де мужеска полу 21 да женска 7, детей их 3 человека, преступя закон /л. 87об./ и православную християнскую веру и его императорского величества милость, также де и ясашные иноземцы из-Ыркуцка 7, из Ильинского острогу 1, из Селенгинска 10 человек, з женами и з детьми и пожитки их, и[с] стороны его императорского величества бежали и живут де у изменников, которые тайши ис-под Селенгинска в Мунгалы бежали. А хто имяны новокрешенцы и ясашные иноземцы, и у которого беглого тайши в бегах живут, значит имена в переписных книгах и в Селенгинску в приказной избе.

Да из Нерчинска грацкой канцелярии в Селенгинск на съезжей двор в промемории написано: прошлого де 701 году из Нерчинска стольник и воевода Иван Никонов (В тексте описка; следует: Николев) писал в Китайское государство с нерчинским пятидесятником с-Ываном Казаковым (В тексте, вероятно, описка; следует: Казаном): против договорных статей близ Курулина живут его императорского величества ясашные братцкие люди, которые, презря его императорского величества милость, в 200 году (1691/92 г.) ис-под Итанцынска изменили, а именно Нелтудурага, Зодбо-шуленга, Оэтугун-шуленга, со своими улусными [72] людьми, и подговорили иных родов улусных людей, Бадана-зайсана, шуленгу Бородая, шуленгу ж Улекея, шуленгу Болдоя, мужеска полу 500 человек, з женами и з детьми. Да прошлого 705 году бежал из Нерчинска новокрешенец сын боярской Василей Бушуктуев, он же и Тайшин, и о побеге ево писано в Мунгалы к тайшам с нерчинским ясашным тунгусом Колтагирского роду з Дотуем. И против тех писем ответствии о тех перебещиках написано: у них де таких перебещиков нет, а степь пространна, исшиде вы их сами.

Да у следования и розыску о новых выходцах из Мунгальской землицы в Селенгинску на съезжем дворе предъявил доношением иркуцких конных казаков пятидесятник Михайло Курдюков. А в доношений ево написано: в прошлом де 7206 году (1697/98 г.) по его императорского величества указу отец де ево Евдоким Курдюков в Вельском остроге был на приказе, и дворовые ево крепостные люди, новокрешенцы Дмитрей да Григорей, отца ево, Евдокима Курдюкова, и дворовую их девку, именем Ульяну, убили смертным убивством и после убивства отца ево пожитков пограбили [на] 1000 рублев денег да на 1000 рублев /л. 88/ кабал подрали 30 крепостей на дворовых людей, в том числе и на себя, да платья изрубили сулемами рублев на 100 и бежали в Мунгальскую землицу з женою и з детьми, и подговоря другую дворовую их женку, именем Степаниду, и в бегах на дороге трех детей своих убили, два сына да дочь свою, да выбрав ис табуна их 15 лошадей добрых, увели с собою и живут с вышеименованными женками в Мунгальской землице у беглого тайши ис-под Селенгинска, у Чебак Элден-засака, а Дмитрею мунгальское имя Борук, Григорью — Ходоро.

Итого в бегах ис-под Селенгинска и из-Ыркуцка, и из Селенгинска, и из Нерчинска, и от выходцов в Селенгинск оставших отцов и братей их, и на дороге отнятых, и с новокрещенцы 2134 человека, в том числе новокрешенец мужеска полу 27, женска 9 да оставших и отнятых мужеска полу 28, женска 24.

А которые вышеименованные вновь выходцы явили себя, при заключении мира 7197 году под державою его императорского величества в Селенгинску не были, вышли вновь после состоявшего мира в разных годах ис-под владения хана китайского разных землиц и владельцев их, которые в улусех у тайши и зайсанских детей и внучат и у староплатежных в Атаганове и в Сартолове и в Ашехабацком родах, 31 человек, у них детей мужеска полу 21, братей в подросках 5, внучат 2, да законников их, лам, 24 человека.

Да в Селенгинску из приказной избы на съезжей двор вновь сысканых в-ыюле и в августе месяцех 724 году с промемориею присланных 6 человек, да законников их, лам, 16 человек, при них шабинаров 4 человека. /л. 88об./ А по справке в Селенгинску в приказной избе, вышеименованные выходцы при заключении состоявшего мира 7197 году выход их не записан и положенных ясаков на них нет.

И о таких вышеименованных вновь выходцов во инструкцыи у дворянина Степана Фефилова в 3 пункте написано: ежели по розыску и следованию явитца подлинно, что оные или из них некоторые при учинении помянутых договоров с ханом китайским в стороне его императорского величества не жили, но были в землях хана китайского, а пришли оттуду после заключения оных договоров хотя малое время спустя, то их отдать в сторону хана китайского присланному заргучею (В тексте описка: загурчею) без задержания. А в 4 пункте написано: впредь таких перебещиков ис китайского владения отнюдь принимать не велеть, но паки туда отсылать к пограничным управителем.

И вышеименованных вновь выходцов, которые себя явили — при [73] заключении мира 7197 году под державою его императорского величества не были, вышли вновь после состоявшего мира 18 человек да из холопства тайши и зайсана 2 человека з женами, детей у них мужеска полу 11, братей в подросках 5, женска полу больших и малых 15; пожитков их 6 юрт, коней 33 лошади, рогатого 41 скотина, баранов 33, яманов 18; /л. 89/ да законников их, лам, 27 человек, а 15 человек упомянутца нижая; да ис приказной избы на съезжей двор присланных 6 человек да законников их, лам, 15 человек; пожитков их 38 лошадей; по инструкцыи 3-го пункта для отдачи присланному заргучею для приему беглецов в Сарачины отдать посланны с удинским пятидесятником Андреем Посельским.

1 лама, при нем 4 шабинаров по прошению на съезжем дворе селенгинских иноземцов, Окин-тайши детей ево, Шира Дала[й] зайсана з братьями, что указом его императорского величества повелено было оного ламу и служителей ево, которые учили детей их грамоте, проводить в Ургу на их коштах и отдать в Урге к шанзабе брату их, Цагану Окинову, и ему, Посельскому, по тому же ламу и шабинаров объявить в Сарачинах присланному ис Китай для приему беглецов августа 14 дня 724 году.

И, по ведению Андрея Посельского, того ж августу. 18 дня в Сарачинах присланному ис Китай Мунгальского приказу подьячему Пунсуку по именному реэстру мужеска и женска полу 98 душ и с пожитки их отдал с роспискою на их китайском письме, а ламу и шабинаров ис Сарачин Цаган Окинов сын отвел в Мунгалы и в Урге отдал к шанзабе.

А при отдаче де вновь у выхотца Запа Намазапова сына ево Адучия не явилось. И в Селенгинску, по справке, Зап Намазапов жил у иноземца у Тыкея Ноенгуева, и брат ево Бани Ноенгуев в Селенгинску в приказной избе сказал: Запа Намазапова сын ево Одучиэй малолетен, по другому году скорбен, в Селенгинск не привезен, и при отдаче в сторону хана китайского Зап Намазапов сына и жены у брата ево Тыкена и у него, Баная, не просил, того де ради и в Селенгинск не привезен был. И в приказной избе он, Банай, в сыне Запа Намазапова росписался. /л. 89об./

А в доношении он, Банай, написал, брат де ево Тыкей, 716 году будучи в мунгальской Урге, вышеименованного вновь выхотца Запа Намазапова купил себе в холопство у ламы гылула, и женили де ево на купленой своей дворовой девке, чтоб указом его императорского величества повелено было вышеименованную купленую их дворовую девку и сына ея Одучия в сторону хана китайского не отдавать, что та девка породы братцкой из-за Байкала-моря, а не мунгальские. А выходец Зап Намазапов в допросе явил себя: жил у него не в холопстве.

Да вышеименованных законников их, лам, 15 человек, которые воспоминались при посылке в Сарачины для отдачи с удинским пятидесятником Андреем Посельским «ниже упомянетца», по многим разным посылкам ис приказной избы в улусах в Атаганове и в Сартолове родах ламы у которых брацких ясашных иноземцов жили, не сысканы.

И те ясашные иноземцы в Селенгинской приказной избе сказали: прошлого 723 году и 724 годов 14 человек лам в Мунгалы от них перешли, 1 лама у них умре, и о том при отдаче в Сарачинах о вышеименованных законниках их и шабинарах пятидесятнику Андрею Посельскому объявить велено.

Да вышеименованных вновь выходцов 11 человек, которые для отдачи в Сарачины с удинским пятидесятником Андреем Посельским (Напротив на полях: N. B, N. B.) [74] не посланы для того: платят в Селенгинску положенные ясаки, и о положении на них ясаков в Тобольскую губернскую канцелярию из Селенгинска со съезжего двора в отписке писано, и вышеименованные выходцы до указу в Селенгинску со съезжего двора в приказную избу посланы отдать ис приказной избы тем зайсаном, у которых они в улусах живут, с роспискою, в том числе 2 человека вновь выходцов не сысканы. А хто имяны платят положенные ясаки и хто не сысканы, и при котором зайсане, писано ниже сего в реэстре. /л. 90/

В улусе Окин-тайши вновь выхотцы:

Дулан Самактанов и вторично себя явил доношением в Нерчинску с тайшею Хандугуном. И, по справке, с тайшею Гуном в выходе ево не явилось. У него детей мужеска полу 1 сын Кашучий, жил там под владением у Цыцын-хана, ясак платит в Селенгинску с 713 году.

Далахай Шырыдыков, у него детей мужеска полу 3, Абида, Анан да Гурю, ясак платит [с] 712 году.

Шарап Дармаев держим был в приказной избе и отдан на росписку служилому человеку Лаврентью Дуркину и по многим де посылкам не сыскан. Жил там у тайши Арадана Уана. Положенного ясаку на нем нет.

В улусе занги Шитея:

Тычибри Монсоров продан отцем ево ему, занги Шитею, в холопство.

В Сартолове роду у Дулкицы-зайсана:

Шарап Цаганов жил там под владением алехамбы Гуна, ясак платит в Селенгинску с 720 году.

Эренце Эргудуков ясак платит в Селенгинску с 719 году.

Абида Хадаев жил там под владением тайши Нормо Зайсанова, ясак платит в Селенгинску с 720 году.

Намжа Некеев, у него детей мужеска полу 1 сын Сырен, жил там у тайши Цыпдыгуна, ясак платит в Селенгинску с 721 году.

В улусе Атаганова роду у Мондо-зайсана:

Соном Цаганкуев от посыльщика Петра Коновалова з двора ево бежал и по многим де посылкам не сыскан. Жил там под владением у тайши Бинагина, холост и положенного ясаку на нем нет. /л. 90об./

В Ашехабацком улусе у Бухона-шуленги:

Тачихан Колюков з братом Шоноем вторично себя явили доношением в Верхоленску: в-Ыркуцк отец и дед ево Окучей ясак платили, и на зверовье мунгальские иноземцы отца и деда в полон взяли. И по справке в-Ыркуцку в земской канторе, и в Селенгинску предъявленные родственники их сказали, в котором году Шоноя Колюкова отец и дед их Окучей на зверовье в полон взяты ль и в-Ыркуцком уезде живали ль, сказать не знают, отец де их умре назад лет 30 и больше, а подлинно сказать не помнят. И в Верхоленску в окладных книгах не явился. Там жил у тайши Дюжи-белея. У него детей мужеска полу 5, внучат 2. Ясак платят Тачихан с 708, а Шоной с 709 годов.

И вышеименованных выходцов, Тачахана Кулюкова з братом ево Шоною, по присланному письму от господина агента Лоренца Ланги как требовать для отдачи оных выходцов будут в Селенгинску, со съезжего двора в приказную избу промемория, отдать их, послана.

Да в октябре и в ноябре месяцех в Селенгинску ис приказной избы с промемориею 3 человека законников их, лам, на съезжей двор присланы, в том числе 2 человека законники их, ламы, в Сарачинах присланному ис Китай Мунгальского приказу подьячему Пунсуку отданы были, а один законник их при отдаче в Сарачины в улусех у ясашных иноземцов не сыскан был. /л. 91/

И вышеименованные законники их, которые в Сарачинах отданы были, на съезжем дворе в допросах сказали, Сооным Доржа: ношным [75] де временем из-за караулу их с Толы реки бежал; а другой, Гунга Замсу, сказал: на Гобейской де степи у проводников их, которые за ним мунгалы для караулу были, кони у них стали, и они оголодали, и ево, лами, 4-х человек на степе Гобийской покинули, а он де, лама, питался травою и кореньем и пришел к брацким нерчинским ясашным иноземцам для своих осталых статков; а 1 законник их, которой при отдаче в Сарачины в улусех у ясашных иноземцов не сыскан был, Саптан Юшанов, сказал: довелось де ему в мунгальской Урге должные взятки взять, ис-под Селенгинска в Ургу ходил, а в приказной де избе и на съезжем дворе не явился простою (Так в тексте; по-видимому, описка; следует: простотою) своею. И в Мунгалах, будучи в Урге, чинвану и заргучею не явился ж.

И те вышеименованные законники их, 3 человека, со съезжего двора в Селенгинску в приказную избу с промемориею отосланы, беглецов содержать за крепким караулом, а переходца Саптана Юшанова до указу его императорского величества /л. 91об./ отдать на росписку добрым людем, кому мочно в том верить, с подписанием руками их, чтоб никуды без указу не отпущать.

Да генваря 25 дня сего 725 году Нерчинскаго дистрикта из Итанцынска ис приказной избы [с] служилым человеком с Егором Гурулевым на съезжей двор в Селенгинск с промемориею вновь выходец прислан. А в допросе вновь выходец явил себя именем Номодай Батуев, породы Мунгальские землицы соломинской ⁶. При заключении мира 7197 году под державою его императорского величества в Нерчинску и в Селенгинску в выходе отец и он, Намадай, не были, а там отец и он был у служилого человека Ашадая в холопстве, и с ним, Ашадаем, он, Нормодай, на службе в китайских армейских полках против контайши был и жил в полках 10 лет. И, зговорясь [с] своею братьею ис холопства ж, 6 человек бежали и хотели быть у контайши в подданстве, и на отъезжем китайском карауле их поймали и товарыщев ево смертию казнить хотели, а ево, Номодая, отдали хозяину ево Ашадаю. И повезен в свою землицу, связан был 5 дней, и ношным временем родственник Ашадаев, именем Болот, вяску ево, ремень, перерезал и дал ему свободу, и он бежал по Курюлюну и вышел в Нерчинск /л. 92/ прошедшаго 724 году один, а других с ним не было. И л. явился камисару Луговскому, и взяв де ево к себе в улус Галзуцкого роду зайсан Шодой Билтюраков. И жил у него 2 месяца, и взят в-Ытанцынск, и послан в Селенгинск, и вышеименованных вновь выходцов со съезжего двора в Селенгинск в приказную избу с промемориею послан, содержать до указу з другими арестанты за крепким караулом (Так в тексте).

И марта 16 дня 725 году о вышеименованных вновь выходцов, 3-х человек лам да Номодая Батуева, вторично в Селенгинску в приказную избу с съезжего двора промемория послана: по следованию и розыску дворянина Стефана Фефилова, оные выходцы при заключении состоявшего мира 7197 году под державою его императорского величества отцы их и они, выходцы, в Селенгинску не были, вышли в Селенгинск после заключения состоявшего мира. А, по справке, во инструкцыи у дворянина Фефилова написано: ежели по розыску и следованию явятца подлинно, что оные или из них некоторые при учинении помянутых договоров с ханом китайским в стороне его императорского величества не жили (В тексте описка: не жели), но были в землях хана китайского, а пришли оттуду после заключения оных договоров хотя малое время спустя, то их отдать в сторону хана китайского присланному /л. 92об./ [76] заргучею без задержания. И о том к пограничным воеводам посланы указы, а именно в Нерчинск, в Кузнецк, Иркуцкой, Селенгинской, Красноярск, чтоб перебещиков стороны хана китайского не принимали, и о том в Селенгинску в приказной избе чинить, как его императорского величества указы повелевают.

Подлинная выписка за рукою дворянина Степана Фефилова.

Князь Михайла Далгоруково.

На л. 78 над текстом: Копия.

На л. 92 об.: Получено Тобольского гварнизона чрез ундер-офицера Тимофея Тугаринова ноября в 3 день 1725 году.

С сего послана копия к иллирийскому графу Саве Владиславичю при рескрипте № 1 декабря в 2 день 1725.

АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1725 г., д. № 2, л. 78-92 об. Копия.

Другая копия. — Там же, д. № 7, л. 10-33 об. (На л. 33 об. под текстом: Подлинная выписка за рукою дворянина Степана Фефилова); небольшой экстракт из материалов С. Фефилова ⁷. — Там же, 1724 г., д. № 2, л. 44-47.

Комментарии

1. Фефилов Степан, в документах именуемый «тобольским дворянином», «из первостатейных дворян», «московского списку дворянином», в 1723-1724 гг. производил «розыск» о перебежчиках. Необходимость «розыска» была вызвана тем, что в Пекине посланнику Л. В. Измайлову в письмах из Лифаньюаня от 1 декабря 1720 г., 3 и 6 января 1721 г. было предъявлено требование послать указ к русским пограничным управителям о возвращении в Цинскую империю 700 человек табунутских перебежчиков, а «ежели отданы не будут, то до тех мест о купечестве с ним, посланником, дела никакого не будет» (РКО в XVIII в. Т. 1, с. 251). 12 декабря 1721 г. Измайлов отправил из Пекина в Тобольск солдата Л. Нестерова с письмом по этому вопросу к сибирскому губернатору А. М. Черкасскому, С Нестеровым были посланы два цзаргучи, один для приема перебежчиков, другой для сопровождения задержанного на границе русского торгового каравана (там же, с. 245-251, 265. 310). Черкасский поручил иркутскому воеводе объявить присланному из Пекина цзаргучи, что «для разобрания и освидетельствования подлинного оных беглецов прислан будет из Тобольска нарочной» (ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 56, л. 115а об.).

17 июля 1721 г. Черкасский получил из Иркутска от С. Ракитина лист, присланный из Лифаньюаня, с требованием о выдаче 700 перебежчиков. При этом С. Ракитин сообщал, что «из Мунгальской землицы вышли в Селенгинск... иноземцов мужеска и женска полу 727 человек, а по справке в Селенгинску в приказной избе, оные выходцы преж сего были в Селенгинску в ясашном платеже в Табунуцком роду и запослованы в договорных статьях (12 марта 1689 г. — Сост.) по Селенгинску, а ясак платили они, а других отцы и братья по четыре года. И до указу его императорского величества отданы они кочевать того ж Табунуцкого роду ко контайше вблизости» (там же, л. 115-115а об.).

На основании реляции Л. В. Измайлова от 18 мая 1721 г. Петр I в указе от 12 апреля 1722 г. определил порядок выдачи монгольских перебежчиков: вышедших в российскую сторону после заключения Нерчинского договора возвращать, а вышедших до Нерчинского договора не отдавать, новых перебежчиков не принимать и сообщать о них цинским властям (РКО в XVIII в. Т. 1, с. 309-310, 323-324). Об указе Петра I Коллегия иностранных дел известила А. М. Черкасского своим указом от 24 июля 1722 г. Получив указ, Черкасский 13 декабря 1722 г. отправил в Коллегию иностранных дел доношение о том, что он уже послал в Селенгинск С. Фефилова, снабдив его инструкцией от 11 декабря 1722 г., для производства «розыска и исследования о вышедших из Мунгальской землицы иноземцах». Инструкцией предписывалось Фефилову сделать затем «краткую выписку из того розыску» и послать ее Лангу в Пекин (ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 56, л. 116-116 об.)

Фефилов приехал в Селенгинск 1 апреля 1723 г., где около года занимался исполнением поручения, а 11 февраля 1724 г. вручил там Лангу выписку из своего «розыска». 2 марта 1724 г. Ланг сообщил в Лифаньюань об окончании «розыска» и просил прислать цинских представителей для решения вопроса о перебежчиках. 16 июля 1724 г. цинские представители Олондай и Тэгут прибыли на р. Чикой. Ланг им объявил, что «по росписи Фефилова явилось 84 человека», которые никогда российскими подданными не были и будут возвращены, но «сим объявлением оные министры никако довольны не были и еще докучали о граничном деле». Олондай и Тэгут «спрашивали дворянина Фефилова, приведено ли в совершенство взыскивание беглецов и какия о том указы имеет». На это Фефилов ответил, что «те беглецы, которые при заключении вечного мира подданными нашего всемилостивейшаго императора и государя были, ныне в отдачу готовы», что «ни о чем более указу не имеется» и что о приеме этих перебежчиков цинские представители могут с Лангом «ведаться». В результате было решено: Фефилову «помянутых 84 человека беглых с их женами и детьми, юртами и скотами в 15-й день августа сего году (1724 г. — Сост.) с российским конвоем даже до границы некоторому тамо для принятия оных обретающемуся мандарину поставить». 13 августа 1724 г. Олондай и Тэгут выехали из Селенгинска к границам (РКО в XVIII в. Т. 1, с. 383, 403-404, 414, 416-417, 419).

В середине декабря 1725 г. Владиславич получил в Москве из конторы Коллегии иностранных дел копию с «розыску» С. Фефилова. С нее была снята еще одна копия и 23 декабря 1725 г. вручена комиссару С. А. Колычеву секретарем посольства И. И. Глазуновым в Москве (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 18, л. 21 об.).

В феврале 1726 г. С. Л. Владиславич получил в Тобольске в Сибирской канцелярии «Подлинное следование дворянина Степана Фефилова бытности ево в Селенгинску в 1723 году» (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 2, л. 14).

В статейном списке С. А. Колычева в записи от 31 мая 1726 г. упоминается «управитель в Сургуте тобольский дворянин Степан Фефилов» (там же, 1725-1729 гг., д. № 11, л. 206 об.). Других сведений о службе С. Фефилова не обнаружено.

2. Наступление в 1688 г. войск Галдана на Северную Монголию породило политические разногласия среди местной знати. Одни, примкнув к войскам Очирой Саин-хана и ундур-гэгэна, направились к рубежам Цинской империи, другие перешли на сторону Галдана, третьи стали уходить в пределы России.

Не признавшие ранее зависимости от России табунутские тайши в сентябре 1688 г. начали вести переговоры о принятии русского подданства, и в начале октября 1688 г. около 3 тыс. табунутов пришло «под державу его императорского величества». Не удалось склонить на русскую сторону лишь главу табунутов Цэрэн-Цокулая, откочевавшего с небольшим отрядом в Северную Монголию, но 12 марта 1689 г. и он «по своему закону шертовал» в присутствии Ф. А. Головина (РКО в XVII в. Т. 2, с. 387, 428, 436).

Многие халхаские тайши, спасаясь от войск Галдана, также приняли русское подданство и поселились в Забайкалье. По приблизительным подсчетам, всего в русские пределы только с июля 1688 г. по март 1689 г. перешло до 10 тыс. человек.

Потеря северомонгольскими ханами независимости и вхождение Халхи в состав империи Цин было оформлено на съезде монгольских феодалов и представителей цинского двора во главе с императором Сюань Е. Съезд проходил в окрестностях оз. Долоннор в конце мая 1691 г. и поэтому получил в литературе название Долоннорского.

В последующие годы сибирские власти неоднократно предъявляли претензии цинскому двору в связи с набегами монгольских тайшей на русские земли в Забайкалье. В свою очередь, представители цинской администрации заявляли протест русской стороне по поводу монгольских перебежчиков, ушедших из Халхи (см.: Александров В. А. Россия на дальневосточных рубежах. Хабаровск, 1984, с. 172-173, 202; Залкинд E. М. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ, 1958, с. 80 и сл.; Шастина Н. П. Русско-монгольские посольские отношения XVII века. М., 1958, с. 153 и сл.; Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974, с. 150-153).

3. Сонготу (Сунгуту) — государственный советник, родственник императорской семьи, командующий корпусом императорских телохранителей, главный представитель Цинов на нерчинских переговорах. После подписания Нерчинского договора между Россией и Китаем (1689 г.) Сонготу вел переписку с администрацией Нерчинска и Иркутска. Казнен около 1703 г. (о нем см.: коммент. 1 к док. № 22; РКО в XVII в. Т. 2, с. 282; Мясников В. С. Империя Цин и Русское государство в XVII веке. М., 1980 (с. по указателю); Eminent Chinese of the Ch’ing Period. 1644-1912. Ed. by Arthur W. Hummel. Vol. 2. Wash., 1948, c. 663; Избрант Идес и Адам Бранд. Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695), с. 311).

4. См. коммент. 5 к док. № 110.

5. См. коммент. 1 к док. № 173.

6. По-видимому, здесь речь идет о солоне. Солоны — монголоязычная народность в Приамурье. Племена солонов вели борьбу с маньчжурами и в 1639-1640 гг. потерпели поражение, в результате которого часть солонов была переселена на земли Мукдена, другая часть — на земли монгольского аймака Горлос (Мелихов Г. В. Маньчжуры на Северо-Востоке (XVII в.). М., 1974, с. 81-82).

7. Экстракт был составлен в августе 1724 г. в Тобольске губернской канцелярией на основании отписки С. Фефилова от 14 июля 1724 г., присланной из Селенгинска, затем послан сибирским губернатором А. М. Черкасским в Коллегию иностранных дел при его отписке от 20 августа 1724 г. (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1724 г., д. № 2, л. 43).