№ 213

1727 г. января 23. — Письмо комиссара С. А. Колычева монгольским и маньчжурским чиновникам в Ургу с запросом о судьбе посольства С. Л. Владиславича-Рагузинского и протестом по поводу задержания в Монголии русских курьеров

/л. 8/ Понеже высоким ея императорского величества указом велено ему с стороны ея императорского величества быть камисаром для разграничения земель между Росийским и Китайским государствами и для розыску перебещиков и протчих произшедших пограничных ссор любительными и дружескими обоих государств успокоении, для которых де по тому, данному ея императорского величества высокому указу, в город Селенгинск благополучно прибыл и тем письмом их уведомляет, а о таковом же уведомлении, с стороны богдыханова величества для оных же дел кто оные особы определены, и каких чинов оные камисары будут, и ныне где обретаются, и к которым числам ожидать счастливого их прибытия зближением к границе, о том по союзной между обоих Росийского и Китайского империев любви и ради святаго между обоих государств мира, чтоб они приказали ево письменно уведомить и впредь иметь дружеское и склонное во всем обхождение.

По общему ж между обоих государств /л. 8об./ дружескому мирному постановлению посылаемых от нас куриэров в помянутых полезных делех между обоими государствы имеем необходимую нужду как для всякой переписки о всех надлежащих нужнейших делех, также и посылаемых от себя куриэров к действительному стацкому советнику, чрезвычайному посланнику и полномочному министру, иллирийскому графу Саве Владиславичю с письмами, и особливо чрез Ургу посылаемые ж до него, чрезвычайного посланника, письма, по дружеской склонности чтоб неудержательно с нарочно посылаемыми посыльщики отправлялись, также и от него, чрезвычайного посланника и полномочного министра, присылаемые чрез Ургу и другие места куриеры и письма были пропусканы и отправлены без удержания ж, понеже по отъезде из Селенгинска его, чрезвычайного посланника и полномочного министра, как он ко двору его богдыханова величества благополучно ли прибыл, и о действии надлежащих дел никакого известия не имеем. А которые посыланные были неоднократно письма до его, чрезвычайного посланника, не токмо до Урги, но далее Сарачин не пропущены, что удивлению достойно, чего ради такое препятствие в том учинено, но сие не для какой противности или несогласия учинено, но, знатно, за отлучением их Тушету-хана, вана и гун-зайсанов, и министра Лонгота, в чем им известно самим, что с стороны Росийской империи, кроме склонных и дружеских поступок к Китайской империи как напредках, так и ныне, милостию божиею никакой противности не находитца, только что желает быть всегда в вечном и союзном мире и добром /л. 9/ согласии, что же и даруй боже. А чтоб такие посылаемые письма и куриэры задержаны и пропусканы до поверенных государственных министров не были, того нигде не обретается, но всегда во всем свете чрез такие пересылки показываетца знатная дружелюбная склонность и в поверенных государственных делах благополучное успокоение и польза. А бес такой пересылки писем и посылаемых куриэров со обоих сторон надлежащих дел начать и действительно в них поступать невозможно.

По листам и под текстом скрепа: Секретарь Семен Киреев. [503]

На л. 8 перед текстом: И по прибытии в Селенгинск комнатной стольник и господин камисар Калычев к мунгальскому владельцу Очирой Бату Тушету-хану и господам валом и гунзайсаном, и к китайскому министру Лонготу писал генваря 23 дня сего 1727 году с селенгинским толмачем Григорьем Шишмаревым.

Запись в «Экстракте», составленном С. А. Колычевым ¹.

Другой экземпляр той же записи. — Там же, д. № 17, л. 10-10 об.

Комментарии

1. «Экстракт» своей переписки с монгольскими и маньчжурскими чиновниками Колычев составил 28 марта 1727 г. в двух экземплярах, один из которых (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1727 г., д. № 4, л. 7-20) был получен в Коллегии иностранных дел 22 августа 1727 г. при его же доношении от 24 мая 1727 г., а другой (там же, д. № 17, л. 9-15) предназначался для отсылки в Пекин Владиславичу и был получен адресатом только после возвращения русского посольства из Пекина. В начале апреля 1727 г. Колычев составил еще один «Экстракт» своей переписки с Ургой (там же, 1725-1729 гг., д. № 11, л. 437).