№ 163

1726 г. июня 18.Сказка сойотского шуленги Баира Куденова в Иркутской провинциальной канцелярии о приграничном населении

/л. 164/ 1726 году, июня 18 дня явился вновь соецкой же шуленга Баир Куденов, а в скаске своей объявил:

Кочевал (В тексте описка: колечавал) де он прежде сего близ Тункинского острогу вверх по Иркуту-реке с левую сторону от камени Турану вместе своею братьею шуленгами, з Бысергеем да з Багажеем, по речкам по Зангачаном да по Зенчику и платили ясак в Росийскую империю по соболю и протчими зверьми по одной (В тексте описка: отной) голове, а оттуда де отбыли мы назад тому 35 лет для прокормления скоцкого за (В тексте предлог за ошибочно повторен дважды) Туран-камень вниз по речке Уре до Цагана-речки и до Улагана, которые пали в вышеписанную Уру, а оная Ура пала в-Ыгу, а Ига пала в Селенгу, которые урочища под владением Росийской империи, почему и ныне я повсягодно плачю ясак в Тункинской острог по-прежнему повсягодно.

А как перекочевали мы своею братьею шуленгами и своими улусными, и в то время приехали к нам от Бебей-гуна несколько мунгальских людей и, взяв нас, шуленег, и с улусными людьми всех, и привесши г Бебей-гуну, держали нас и стращали (Слово неразборчиво; чтение предположительно), что быть нам у него в ясашном платеже. И, боясь того пристрастия, с того времяни, как вышеупомянутые годы, начали ясак платить. И положили на нас по пяти голов всяким зверем платить, опришно соболей. И с того времяни как в сторону росийскую, так и к Бебей-гуну без оброку платили. А сверх того положенного /л. 164об./ на нас ясаку повсягодно приезжают ево ж, Бебей-гуна, мунгальские люди и разоряют нас, насильно берут добрых коней и рогатой скот. И оттого де мы пришли в крайнее разорение. И соглосясь де мы своею братьею с шуленгами и с улусными людьми, а именно де особливо моево роду пять человек, Борцу с шестью юртами и Шелдея, от вышепоказанных урочищ особливо собою на имя ея императорского величества через Туран-камень, которой вверх по Иркуту, а растоянием от Тункинска день езду, и, вышед, [339] явилися в Тункинску остроге Афонасью Рупышеву. И желает де он, чтоб ему и при нем улусным людем, с которыми он вышел, платить ясак ея императорскому величеству, а от мунгальского ясашного платежу ево оборонить и до разорения не допустить.

А сверх нас, выходцов, двух шуленег с Цанкираем, еще в их в мунгальской стороне, а именно соецкой де шуленга Багажей, а сколько при нем людей и юрт, про то он, Баир, не знает, а надеетца, что и он вскоре будет, понеже у всех де у нас одно было намерение. А имеет де он, Баир, у себя жену Донгур да один сын Себишей.

В том сию скаску дал и для верности знамя (В тексте описка: снамя) свое приложил. Подлинная скаска за знаменем шуленги Баира Куденова 1.

Толмачил иркуцкой служилой человек Терентей Турчанинов и руку приложил.

По листам и под текстом скрепа: Михайла Измайлов.

АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 10, л. 164-164 об. Копия.

Другая копия. — Там же, л. 189-190 об.


Комментарии

1. Баир Куденов был еще раз допрошен 9 марта 1727 г. в разграничительной комиссии С. А. Колычевым, переводили при допросе селенгинские толмачи Г. Шишмарев и Г. Протасов, но новая его сказка по своему содержанию ничем не отличается от публикуемой (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1727 г., д. № 17, л. 16-18).