№ 154

1726 г. мая 31. — Письмо С. Л. Владиславича-Рагузинского агенту Л. Лангу о принятии мер для получения конкретных сведений о пограничных районах

/л. 82об./ Благородный господин агент Ланг.

По любезном поздравлении, не имея известия от вашего благородия счастливом прибытии в Селенгинск, того ради, не хотя вас, благодетеля моего, сим трудить, пространно ссылаяся на мое прежнее письмо, писанное к вашему благородию с господином сержантом Ножневым, ожидая от вашего благородия ответствия, что следует о караване, также и о посланных двух куриерах в Пекин, притом же благородию вашему извествую, что я по силе указа ея императорского величества писал камисаром удинскому, нерчинскому и селенгинскому, требуя ведомостей окуратных о всем том, что на границе произходило после заключения мира покойного графа Феодора Алексеевича Головина с китайскими министры, наконец требовал, дабы описали окуратно границу, чем ныне владеют подданные ея величества как россиские, так и ясачные, со изъяснением урочищ, рек, гор, лесов, растояния от места до места, и всем урочищам, рекам и озерам имяна. А где растояния мест не знают верстами, то бы писали часами или ездою [326] лошадною днями, дабы я имел совершенное известие о нынешней границе всего дистрикту, и то известие было бы закреплено руками тамошних камисаров. А писали бы правду под опасением жестокого истязания.

Сие я требовал для двух притчин. Первая, дабы против того мог, богу извольшу, в моей бытности в Пекине с китайцы трактовать и в высоких интересах Всероссийского империя поступать с осторожностию, /л. 83/ как бог мене наставит на разум и как моя инструкция повелевает (См. док. № 56), также и камисары на границе имели бы известие таково ж, доколе, сиречь по которое место, ныне российские подданные владеют, за лучший интерес ея величества. Второе, чтоб я имел такое известие за приписанием рук пограничных камисаров по моем возвращении, дабы мог быть чист от неправеднаго наношения дураков, бутто я отдал китайцом большую долю Сибирской правинции, как и ныне порицают покойного Феодора Головина.

Они ж, бездельники, ответствуют ко мне таким штилом, что воистинну смеху подобно, разсуждая, бутто я дурак, как они, и бутто я не могу выразуметь их бездельнических ябеднических отговорок, заключая тем, что в приказе ведомостей нет, а что было и то послано в-Ыркуцк, что же люди служилые сказали о границе, послали ко мне их допрос, а в допросе те люди сказали, еже ей-ей по евангельской заповеди, что ничего не знают. Извольте сами разсудить, что в-Ыркуцку никакой ведомости, кроме росказок, нет, а в тамошней канцелярии не написано, а служивые сказали: не знаем. И так я остаюся без известия. И не причтут ли мене при дворе китайском сущим дураком, ежели я на такия их дураческия ябедническия и бездельные скаски буду ссылаться? Того ради пишу им указом повторне, дабы без отговорок, описав границу подробнее, которою ныне Россиская империя владеет всех дистриктов, послали предбудущаго месяца июня против вышеписанного в совершенстве за их руками, ничем не отговариваяся, хотя бы сами в разъезд пошли и своими глазами осмотрели. А ежели они того /л. 83об./ не учинят, то я, кленуся судом божиим, велю их оковать как изменников и потом судить как нерадетелей своего государя. И как они не стыдятся, бездельники, писать, что бутто не имеется известия о границе, когда отцы и деды их и они на границе родилися, и они и сами совершенно знают и известие имеют, до коих мест ныне россиские владеют. Того для разсудил за благо и к вашему благородию приключил копии, что я к ним пишу указом о том деле, которым советуйте, дабы исполняли без отговорок сущею правдою, ежели до конца разорены быть не желают. Ежели будут ссылаться на Иркуцкую канцелярию, то я не послушаю, или на ваше благородие, или на геодезистов, или на прежде писанные ведомости, то все не к делу надлежит, о чем я требую и наконец спрашиваю о границе нынешняго владения, без крючков, за их руками. За такую притчину, ежели напишут неправду, чтоб им ответовать по их должности, а не иному. Ежели бездельники не знают каким штилом написать, а ваше благородие на пример можете им ради дружелюбия показать скаску жителей кузнецких и красноярских, с которой за известие вашему благородию при сем приключается список. И так ничем да не могут отговариваться, ежели ж будут ссылаться на посланного геодезиста Кушелева, и то не дельно. Кушелев разъезд бог знает когда может совершиться, и свидетельство ево, ниже других геодезистов не может быть мне так во осторожность, как пограничных камисаров за их руками. Ежели ж где обретаетца лес или река, спорное место, пускай напишут, описав, сколько то место велико /л. 84/ и сколь Россискому империю нужно, и сколько разстояния от крепостей государевых, и кто ныне ими владеет, пополам ли или всем, [327] мунгальцы или одни россианы, дабы я мог быть о всем известен. Я воистинну живу здесь, почитай, в десперации, понеже до сего числа с границы ни от кого ни о чем совершенного известия получить не могу, кроме росказок, чего для намерен хотя пограничные ведомости нынешняго владения получить, без которых в Китаи нельзя мне явиться.

От моего обозу не имею никакой ведомости. О смерти умершаго Третьякова послал нарочного куриера в Тобольск и писал ко двору ея императорского величества обстоятельно (См. док. № 153).

Прошу, когда господин Граф прибудет, какая будет ис Пекина отповедь, писать ко мне, не потеряв моменту. При караване целовальником прикажите готовить 10 или 15 колесок-одноколок для мене, каким состоянием и крепостию вы разсудите за благо. А ежели они того не учинят, то я, богу извольшу, по моем прибытии возьму ис каравана лучших.

Все здешние приятели, наипаче господин комендант Измайлов, обшей благодетель, вашему благородию любезнейшее поздравление отдают, а я прошу, да содержан буду в вашей неотменной любви и корреспонденции.

По сих пребываю вашего благородия всякого добра желательный слуга граф Сава Владиславич.

Из Иркуцка, 31 майя 1726 году.

АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 18, л. 82 об. – 84. Запись в журнале.