№ 121

1726 г. февраля 12 *. — Указ императора Иньчжэня сюэши и дасюэши о необходимости изучения топографии русской границы и об отправлении туда с этой целью чиновника Лонготу

(* — Юнчжэн 4 год, 1 луна. 21 день)

Лонготу ¹ действительно не заслужил нашего благоволения. Различные проступки, которые он совершил, заслуживают самого сурового наказания. Однако его умение вести государственные дела все еще полезно. В настоящее время мы и Цэван Рабдан ² должны считать Алтайский хребет границей (между Халхой и Джунгарией, — Я. К.). Это очень важное дело. Чиновники, которых мы послали туда, собираются скоро вернуться домой. Для того чтобы скрупулезно проверить рельеф [271] и характер местности, необходимо прежде ясно и четко наметить и решить все вопросы. Мы уже послали туда зятя императора, Цэрэна ³, бэйлэ Бобэя ⁴, саньчжи дачэня бо Сыгэ ⁵, тунлина гвардейского знаменитого отряда Каэрцзишань. Теперь мы приказываем Лонготу присоединиться к этой группе, отправиться на Алтайский хребет и, начиная с востока от Кун-Ола до района Селенгинска ⁶, изучить топографию местности и результаты их зрелого размышления и совместного обсуждения запечатлеть в послании трону.

Затем к востоку от Селенгинска, пройдя реку Аргунь, они должны спуститься к верховьям реки Амур ⁷, постольку поскольку старая граница в этом районе не была четко установлена. Не дожидаясь того, когда будут решены все дела, связанные с Алтайским хребтом, Лонготу должен немедленно отправиться в Селенгинск, где он должен внимательно изучить все места и обсудить, как провести там разграничение.

Ныне для размежевания с нами своих границ Россия назначила посла, который должен приехать в Китай, и Лонготу будет ждать его до того дня, когда он приедет, и должен будет обсудить с ним и уладить вопрос о том, где должно быть помечено прохождение границы. Это дело не трудно для Лонготу и, если он желает искупить свою прежнюю вину, он может это сделать, лишь отнесясь добросовестно к своим обязанностям. Тогда мы, конечно, простим его. Однако, если он задумает недоброе и захочет причинить зло или если его решения, касающиеся пограничного размежевания, не будут соответствовать нашим интересам, или если он вызовет инцидент на территории Цэвана Рабдана или России, мы, конечно, накажем его.

Другие публикации: Да Цин личао шилу (Записи [деяний] дома Великая Цин). Токио, 1933-1937. Да Цин Шицзун Сяньхуанди шилу (Записи [деяний] императора Шицзуна). Цз. 40, с. 256-266: Ван Сянь-цянь. Шичао Дунхуалу (Дунхуалу. Дунхуа сюйлу). (Записи из павильона Дунхуа). Цз. 8. Юнчжэн. Б. м., 1899, с. 6; его же. Дунхуа сюйлу (Продолжение записей из павильона Дунхуа). Цз. 8. Юнчжэн. Б.м., 1887, с. 8; Fu Lo-shu. A. Documentary Chronicle of Sino-western Relations (1644-1820). Tucson, 1966, c. 148-149; Моисеев В. А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. М., 1983, с. 42 (частично).

Публикуемый перевод с китайского яз. сделан Н. Е. Кондратьевой.

Комментарии

1. Лонготу (Ланготу, Лонгода, Лонготус, Лонкодо, Лункэдо) — член маньчжурского желтого знамени с каймой, сын Дун Говэя, двоюродный брат императора Сюань Е (их матери были сестрами). Две сестры вельможи Лонготу были наложницами императора Сюань Е, одна из них незадолго до своей смерти (1589 г.) стала императрицей Сяо-и. Таким образом, Лонготу был также шурином императора Сюань Е и дядей императора Иньчжэня.

Лонготу начал службу в 1688 г. телохранителем императора, в 1693 г. занял должность специального уполномоченного экипажным отделением, затем стал помощником генерал-лейтенанта знамени. В 1705 г. был лишен всех званий, кроме княжеского, из-за того что не смог проконтролировать поведение одного из подчиненных. В 1711 г. его назначили начальником полицейского управления Пекина, в число обязанностей которого входил и контроль девяти ворот Запретного города. В этой должности Лонготу прослужил 14 лет. В 1720 г. император назначил его по совместительству главой Лифаньюаня. В 1722 г. Лонготу оказал поддержку Иньчжэню при восшествии на престол (Цзяньмин Цинши (Очерки истории династии Цин). Т. 2. Пекин, 1985, с. 117).

В 1726 г. Лонготу был направлен с дорги амбанем Сыгэ на русско-цинскую границу для ее изучения и для встречи посольства Владиславича и затем оставался там в ожидании возвращения русского посольства из Пекина. В июне 1727 г. посольство вернулось на границу вместе с цинским чиновником Тулишэнем, которому было поручено завершить переговоры. Но Тулишэнь уклонился от принятия конкретных решений по обсуждаемым вопросам, ссылаясь на то, что главой цинской делегации является не он, а Лонготу. В отличие от Тулишэня Лонготу не присутствовал на пекинских переговорах и потому считал себя вправе игнорировать достигнутые в Пекине договоренности. Таким образом складывалась ситуация, при которой оставалось лишь «начать все сначала», перечеркнув результаты 34 пекинских конференций. К тому же фанатическое упрямство Лонготу в выдвижении цинской стороной нелепых, «глупых», по выражению русского посла, территориальных запросов окончательно завели переговоры в тупик. По указу императора Иньчжэня от 26 июля 1727 г. Лонготу был отозван с переговоров. В ночь на 8 августа на границу приехали «из Пекина заргучеи... графа Лонготу посадили на верховую лошадь и повезли наскоро назад... в Пекин, а шатер ево и багаж... на верблюдах отпускают» (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1725 г, д. № 12а, л. 580). Владиславич в связи с этим сообщал полковнику Бухолцу: «Кажется, дело пограничное илибо совершится, понеже графа Лонготу, как наибольшим противника, вправду пред сего дни взяли за караул и повезли в Пекин» (там же, 1727 г., д. № 11, л. 127 об.). В письме с р. Толы Ланг писал Владиславичу 8 октября 1727 г.: «Я про графа Лонготу у ламы спрашивал, и он мне сказал, что он уже давно здесь провезен под арестом, и слышно де было, что хан на ево зело гневался, а что в Пекине над ним учинено, про то он не слышал» (там же, д. № 16, л. 35). В дневнике Ланга 1727-1728 гг. имеется такая запись: «24 июня (1728 г. — Сост.) приходил ко мне графа Лонготу служитель... и говорил, что его господин велел меня поздравить... Сия комиссия была мне весьма, удивительна, ибо я весьма был известен, что его уже давно нету на свете» (там же, д. № 6, л. 299). В хронике Дунхуалу, подготовленной Цзян Лянци, изложены следующие сведения: «Ведомство наказаний доложило результаты расследования: Лун кэдо присваивал деньги, брал взятки и отличался алчностью. Его преступные наме рения пресечены. [Император] своим указом [повелевает]: “Снять шаншу Либу Лун кэдо с должности и направить его для приведения в порядок оборонных дел в Приалтайском крае”» (Цзян Лянци. Дунхуалу (Записи из павильона Дунхуа). Большой: формат. Цз. 13. [Б. м.], 1765, с. 206; он же. Дунхуалу. Малый формат. Цз. 27 [Б. м.], 1765, с. 24; он же. Дунхуалу. Пекин, 1980, с. 450). Китайские источники указывают, что Лонготу умер в 1728 г.

2. Цэван Рабдан (1643-1727) — джунгарский хунтайджи. Во время его правления (1697-1727) Джунгария переживала период своего расцвета. Цэван Рабдан расширил границы своего государства, объединил под своей властью все четыре аймака ойратов, вел войну с Цинской империей за возвращение отторгнутых ею oт Джунгарии земель (Горохова Г. С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства. М., 1980, с. 99-100).

3. Цэрэн (Церен, Цырен, Цыцын, Цзлин, Цэлэн) — ван, потомок Чингисхана, в 21-м колене, цинский военно-административный деятель, фу цзяньцзюнь, дзасак.

В 1680-х годах бежал от нападения Галдана под защиту цинского императора Сюань Е, который пожаловал ему титул «цинчэдуюй» и разрешил проживать в Пекине и учиться во дворце. В 1710 г. Цэрэн женился на 10-й императорской дочери Цунькэ, которая в этом же году умерла.

В 1721 г. за участие в битве с Цэван Рабданом Цэрэну был пожалован чин дзасака. В 1723 г. император сделал его цзюньваном. В следующем году Цэрэн был послан на Алтай, получив звание фу цзяньцзюня. По приказу императора Иньчжэнь в 1725 г. он создал новый аймак под названием Саин Нонн. Таким образом Цэрэн и его род перестали принадлежать к Тушэтухановскому аймаку и Халха оказалась поделенной на четыре части.

В 1727 г. Цэрэн был назначен на переговоры с Владиславичем и после отзыва Лонготу в Пекин возглавлял цинскую делегацию. На Кяхтинском трактате имеется и его подпись. За стрельбу из орудий в знак заключения договора он уплатил штраф в размере трехмесячного жалованья.

После 1735 г. Цэрэн был послан в Улясутай, а в 1741 г. — на р. Тамир. Умер 12 марта 1750 г. Ему было присвоено посмертное имя Сян (Hammel A. W. Eminent Chinese of the Ch’ing period. 1644-1912. Vol. II. Wash., 1944, c. 756-757).

4. См. коммент. 2 к док. № 113.

5. Сыгэ (Безыга, Бесыга, Босыгэ, Бэй-Секи, Посыго, Сек, Секи, Сы Гэ) — дорги амбань, «дворцовый управитель над стольниками», начальник императорских телохранителей, генерал-адъютант. В 1726-1727 гг. встречал на границе и сопровождав посольство Владиславича в Пекин и обратно, принимал участие в переговорах на границе, в размежевании на западном участке. Его подпись имеется на Буринском договоре и на «разменном письме» от 27 октября 1727 г. По-видимому, был неграмотным, так как за него ставил его подпись стольник Хубиту (АВПР, ф. Сношение России с Китаем, 1725 г., д. № 12а, л. 612).

6. В китайском тексте употреблен один из вариантов названия Селенгинска - Чуку байсин,

7. В китайском тексте употреблен один из вариантов названия Амура — Хэй лунцзян.