№ 17
1725 г. августа 3. — Реляция Л. Ланга в Коллегию иностранных дел об извещении Тушэту-хана Ванчжиль Доржи о предстоящей посылке в Пекин гонца с письмом и о столкновении русских торговых людей с пограничным караулом на р. Буре
/л. 41/ Всепресветлейшая, державнейшая императрица и государыня Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская.
По получении вашего императорского величества всемилостивейшаго указу из С.-Петерзбурга от 7 марта сего текущаго году (См.: РКО в XVIII в. Т. 1, с. 427-428, док. № 267), которой [59] от штацкаго советника и сибирского губернатора князя Долгорукова Московского полку с салдатом Дмитреем Байкаловским в 23-м июля ко мне прислан, дабы без замедления китайскому двору по содержанию вашего императорского величества указу о приключившемся по имевшей чрез 12 дней тяшкой болезни /л. 41об./ от сего времянного в вечное блаженство успении 28 генваря всепресветлейшаго, державнейшаго Петра Перваго, императора и самодержца всероссийского, также и возприятом ныне вашего императорского величества государствовании Российского империя объявить и его богдыханского величества наикрепчайше обнадежить, что ваше императорское величество мир между Российским и Китайским империями вечно содержать и постоянную тесную дружбу иметь весьма намерены, я 24 числа того же месяца за толмача при мне обретающагося иркутцкого дворянина Якова Сагузина с письмом к мунгальскому Тушету-хану и вану отправил, чрез которое письмо я свободной и по мирному трактату безпрепятственной пропуск тех, которых по указу вашего императорского величества с письмом отправлю, я требовал, ибо без такого наперед учиненного объявления никто чрез то государство в Пекин проехать не может. /л. 42/
И когда оной талмач, которого я в 2 недели назад ожидаю, из Мунгал возвратится и проезд в Пекин позволен будет, то немедленно из Государственной Коммерц-коллегии за секретаря ко мне определенного Давыда Грава и одного толмача с таким письмом по содержанию вашего императорского величества указу, которое на российском и на француском языке напишу, к министерству китайскому 1 я отправлю.
К российскому высокому министерству от китайского министерства отправленное письмо (См.: РКО в XVIII в. Т. 1, с. 410-413, док. № 259) от господина штацкого советника и сибирского губернатора для переводу сюда прислано, которое сего дни к нему назад отправил. И по вашего императорского величества всемилостивейшему указу от китайского министерства, какой ответ на мое письмо учинитца, когда оной получу, так к высокой Государственной Коллегии иностранных дел /л. 42об./, как и к господину штатцкому советнику и сибирскому губернатору немедленно отправлено будет.
Еще вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, что по отъезде здесь бывших двух министров ни о принятии каравана, ни о других делах здесь ничего отменного не получено, и от того двора никто сюда не бывал. Но в октябре месяце прошлаго году на границах между одною партиею как из Казанской губернии прибывших, так и здешних купцов и с людьми их, которых всех, по присланной ко мне жалобе, 58 человек и 40 телег было, и мунгальским на Буре-реке стоящим пограничным караулом жестокой бой был, которой оттого учинился, как следует, мунгалы китайскому двору жаловались, что российские торговые люди многочисленно к Урге часто приходят и тамо в пьянстве великия обиды чинят, /л. 43/ в чем между ими и мунгаламы как драки, так и протчия непорядки произходят, и что они со всякими паспортами приезжают, иные с паспортами, на которых есть обыкновенная печать, иные же с такими, на которых есть или весьма незнакомая, или никакая печать, и для того мунгалы чаяли за незнанием российского языку, что некоторые из них отважились сами себе паспорты зделать. И потому китайской двор позволил, чтоб Тушедту-хан о том ко мне писал, дабы ему оную печать, которая к паспортам прилагаетца, я сообщил. И между тем времянем чрез границу проезд запрещен был. Оной Тушедту-хан ко мне о том писал, и письмо его в канцелярию Иркутцкой провинции я отослал, дабы о том советовали и надлежащей ответ на оное учинен был. Но между тем времянем в том вышепоказанном месяце оная партия купеческих и иных людей [60] с обозом к границам пришла, чтоб для торгу к Урге итти./л. 43об./ И когда мунгальской караул под тем предлогом, что проезд на Ургу запрещен пока на его письмо ко мне надлежащей ответ и резолюция возпоследует, задержать хотел, то бутто они силою пробивались, чему мунгалы противились, и напоследи от стороны наших не токмо стрелятельное (Слово стрелятельное вписано над зачеркнутым пороховое) ружье, но и топоры и иныя инструменты (Слово инструменты вписано над зачеркнутыми оборонительные снасти) употреблены были. И хотя в том бою никого не убили, однакож с обоих сторон несколько ранено оное дело как в канцелярии Иркутцкой губернии, так и в магистрате разсмотрено, и ныне решение того зависит токмо от депутации от Тушедту-хана, которую здесь ежедневно ожидаем. И как то дело по мирным трактатом вершено и за оное наказание учинено будет, то все оное дело в Государственную вашего императорского величества Коллегию иностранных дел пришлю, также и к господину штацкому советнику и сибирскому губернатору ведомости, из /л. 44/ Мунгальской степи здесь полученныя, который все в том согласны, что хотя китайская армея до 4000-х от калмытцкой границы отошла, то однакож между китайским ханом и контайшем мир еще не учинен, потому что контайша у него взятыя бухарския провинции Хами 2 и Турфан 3 назад требует а оныя уступить китайцы не хотят.
Я пребываю до скончания жизни, всемилостивейшая императрица и государыня, вашего императорского величества всеподданнейший раб Лоренц Ланге.
В Селенгинском, 3 августа 1725 году.
Переводил Ив. Ф. Келлерман.
АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1725 г., д. № 3, л. 41-44. Перевод с немецкого яз.
Подлинник. — Там же, л. 37-40
(На л. 40 об.: Получена сия реляция агента Ланга при доношении сибирского губернатора князь Михайла Долгорукова с московской почты февраля в 12 день 1726 году).
Комментарии
1. Имеется в виду Лифаиьюань.
2. Хами — уйгурский город-государство в Центральной Азии на территории современного Синьцзяна. В период правления в Китае династии Мин (1368-1644) Хами сохранял независимость. После захвата Китая маньчжурами цинские власти установили во второй половине 40-х годов XVII в. связи с Хами. В конце 70-х — начале 80-х годов XVII в. Хами был захвачен ойратским ханом Галданом, однако в период цинско-ойратской войны, в середине 90-х годов, хамийский правитель Абдулла Дарханбек попытался искать покровительства Цинов. Воспользовавшись этим, Цины к концу XVII в. укрепили свои позиции в Хами, создав отряд войск (цидуй) и назначив соответствующих командиров (Думан Л. И. Отношения Цинской империи с Хами и Турфаном. — Внешняя политика государства Цин в XVII веке. М., 1977, с. 221-228). Подчинение Хами Цинам и превращение его в плацдарм для дальнейшей цинской экспансии в Центральной Азии произошло в первой четверти XVIII в. В 1714-1715 гг. джунгары заняли хамийский оазис, но были выбиты оттуда цинской армией. Однако ойратские правители Цэван Рабдан и его сын Галдан-Цэрэн не оставляли попыток вернуть себе Хами и Турфан (Гуревич Б. П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII — первой половине XIX в. М., 1979, с. 84, 93).
3. Турфан — уйгурский город-государство в Центральной Азии на территории современного Синьцзяна. Название «Турфан» («Тулуфань») появилось в китайских хрониках лишь в период правления династии Мин. В древности этот район именовался Гущи, с I в. до н. э. он был разделен на два владения: Переднее Цзюйши (или Переднее Чеши) и Заднее Цзюйши (Заднее Чеши) (о транскрипции этих названий см.: Кучера С. Некоторые проблемы истории Турфана в Ханьскую эпоху. — Н. Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение. Ч. II. М., 1977, с. 45-46). С начала правления в Китае Цинской династии Хами и Турфан, по меткому выражению Л. И. Думала, «находились как бы между молотом и наковальней: с одной стороны, на них оказывало давление Джунгарское ханство, с другой — им угрожала агрессия Цинов» (Думан Л. И. Отношения Цинской империи с Хами и Турфаном, с. 221). Во второй половине XVII в. Турфан имел эпизодические посольские связи с империей Цин. Но к началу 80-х годов Турфан оказался под властью ойратского хана Цэвана Рабдана, что получило признание Цинов (там же, с. 224-226). В начале XVIII в. Турфан становится объектом борьбы империи Цин и Джунгарского ханства, так как занимал важное стратегическое положение па путях из Китая в Джунгарию и Восточный Туркестан. К 1715 г. цинские войска захватили Турфан. Подчинив уйгурские княжества Турфан и Хами в первой четверти XVIII в., Цинская империя «превратила их в плацдарм для последующего прорыва в Центральную Азию» (Кузнецов В. С. Цинская империя на рубежах Центральной Азии. Вторая половина XVIII — первая половина XIX в. Новосибирск, 1983, с. 18).