ЖАН БАПТИСТ ДЮ ГАЛЬД

ОПИСАНИЕ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИИ

ЧАСТЬ II.

от которого считается семьнадцать Императоров, царствовавших 458 лет.

Ю, Первой Император, царствовал один 10 лет.

/Цикл III. л. д. Р. Х. 2217/ На одиннадцатом году III Цикла, а по нашему исчислению за 2217 лет до Рождества ХРИСТОВА., Ю или Та ю, то есть, великий Ю, правил Империею один, имея двор свой в Области Шынь сиской. Некто из сыновей Шуневых взирая с крайним прискорбием, что на престоле родителя его сидит инородец, хотел произвесть возмущение; но был оставлен всеми, и употребленные им на то усилия послужили еще к вящему укреплению императорского венца на главе Ю, который превосходным своим разумом и отменными добродетелями приобрел любовь и горячность всего народа.

Сведение, которое о свойстве земель получил он чрез неизмеримые труды свои при избавлении их от наводнения, подало ему довольно способов к составлению превосходного сочинения о земледелии: в нем предписывает он правила, каким образом пахать и засевать земли, и какими разного рода навозами удобрять оные. А чтобы вода могла свободное иметь течение [22] туда, где в ней претерпевался недостаток, то во многих местах повелел срыть пологости и возвышения.

Разделя государство свое на девять Областей, повелел он из зеленой меди вылить девять больших сосудов, и на каждом вырезать карту одной из сих Областей. Чрез несколько времени учинились оные сосуды толь драгоценны и важны, что в сохранении оных полагали безопасность Империи: кто мог захватить их, тот уже почти со всем уверев был и в получении короны.

Со владения сего Государя учинился престол китайский наследственным, равномерно как и верховносвященство, которое уже и прежде соединялось в Императорском достоинстве, и при оном навсегда пребыло ненарушимо: ибо только Император может приносить жертвы; а кроме его никому, под опасением лишения живота, исполнять должность жреца не позволяется.

Ю ни в чем толикого не находил удовольствия, как внимая преподаваемым ему советам в рассуждении его поступок; он почитал неоспоримою истинною, что для Государя нет превосходнейшего и высокого степени его достойнейшего упражнения, как творение народам своим правосудия. Для сего доступ к нему был всякую минуту свободной: а что бы тем с большею удобностию мог с ним всяк изъясняться, повелел у ворот дворца своего повесить колокол, барабан и три деки, железную, каменную, и свинцовую, где также прибит был указ, в котором изображалось, чтоб все имеющие нужду объявить ему о чем самолично стучали в оные, смотря по свойству и состоянию дела.

Колокол назначен был для дел гражданских, в барабан надлежало бить по делам до государственных законов и до исповедания веры касающимся; свинцовая дека служила для объявления дел относящихся к министерству и правлению: а если кто хотел принести жалобы на неправосудие какого приказа, тот стучал в деку каменную; в железную же колотили те, кои чрезмерно жестокие претерпели от кого либо истязания. [23]

Император принимал всегда не только с отменною милостию, но и с некоторым родом благодарения, всех к нему приходивших для преподания ему каких советов, или для испрошения его правосудия. Пишут, что в один день вставал он из закушанья два раза по звону в колокол, а еще в другое время трожды выходил из мыльни, для выслушания некоторых жалоб.

В канонической книге, называемой Шу гинь, внесены разные наставления, предписанные им владельцам, для разумного землями их правления; такожде и правила, каким образом поступать в распределении чинов и достоинств, равномерно при налоге и сборе податей.

Обыкновенно говаривал он, что государю должно во всем чрезмерную наблюдать предосторожность, воображая себе, как будто идет он по трескучему льду; что никакое дело не заключает в себе толико трудностей, как царствование, ибо пропасти разверзаются под самыми стезями владетеля; что ему надлежит всего страшиться, когда предасся единым увеселениям; убегать праздности, с великим рассмотрением избирать министров, и благим их напоминаниям и советам следовать; и что на конец предприяв с рассуждением какое намерение, должен совершить оное без малейшей медленности.

Во владение его некто И тай изобрел делать из пшена вино. Император отведав оного напитка, крайнее изъявил прискорбие; сей напиток, сказал он, произведет во всей Империи величайшие неустройства. Для сего повелел того изобретчика выгнать из государства, и под опасением жестоких наказаний запретил впредь делание оного. Но предосторожность сия была тщетна, ибо таинство составлять сей напиток сохранилось, и поднесь составляет прохлады трапезы китайской.

ТИ ГИ, другой Император,

царствовал десять лет.

/Цикл III. л. д. Р. Х. 2217/ Вся Империя ликовала о восшествии на престол достойного преемника державы великого Ю; и народы обретя в нем изящные и превосходные качества, каковым [24] удивлялись в его родителе, почувствовали в скорби своей о утрате его тем скорейшее облегчение.

А хотя царствование его в самом начале своем и восколебалось было войною, которую объявил некто из владельцев данников, поступавшей с подданными своими весьма жестокосердо, и еще издавна независимости искавшей; однакож Император пошел сам против него с воинством, и пользуясь сверх того вспомогательными силами, приведенными к нему шестью владельцами данниками, низложил бунтовщика оного, и довел до такого состояния, в котором уже из мог он ни малейшего причинить возмущения.

Но не долгое время наслаждался Китай благополучием, которое начал было вкушать от царствования толь премудрого государя: ибо на двадцать девятом году Цикла его лишился, и на престол вступил Тай ган, сын его.

ТАЙ ГАН, третей Император,

царствовал двадцать девять лет.

Царствование свое начал он возведением многих земель в княжествы, кои роздал пятерым своим братьям, думая тем прекратить зависть, произведенную в них чрез учиненное ему пред ними преимущество. Но только сей единой поступок основан был на благоразумии.

Предки его ни о чем толикого не прилагали тщания, как о добром правлении государствами; он же напротив того совсем удалился от сего попечения, и стремглав ввергся в пьянство и любострастие. Чертоги его наполнены были женами распустными. Целые дни препровождал в охоте за зверями дикими: лошади и собаки опустошали и губили поля обильные жатвы обещевавшие: всюду отзывались вопль и стон народа, таковыми мучительскими поступками в отчаяние приведенного, так, что напоследок, когда ни представления ни жалобы не производили в нем никакого действия, всеобщей бунт против него воздвигся.

Некто из знатнейших его чиновников, именем И, предприял лишить его венца императорского. Он был [25] начальником войск, кои особливую доверенность к нему имели: согласясь с государственными вельможами, захватил он Императора в то время, когда более трех месяцов так сказать в лесах основал свое жилище; они сослал его в ссылку, а на престол китайский возвел меньшего своего брата Джун гана. Сие происшествие, бывшее в сорок седьмом году Цикла, последовало без малейшего волнования, и ни единого не нашлось человека, которой бы за Тай гана хотел вступиться.

ДЖУН ГАН, четвертой Император,

царствовал тринадцать лет.

Все то время, которое протекло от восшествия сего Императора до кончины Тай гана, не причисляется к царствованию Джун гана, ибо он при жизни брата своего отрицался всегда принять на себя титул Императорский.

Сей поступок заключал в себе неменее разума, сколько и смирения. Но страшился он, чтоб министр, возложившей на него венец императорский, и имевшей довольно силы и доверенности ко свержению брата его со престола, не предприял со временем и с ним учинить тоже. Со всем тем нашел он средство, чрез которое ни правила благодарности, ни собственная его безопасность не нарушались.

Не однократно изъяснялся он, сколь полезны для него советы толико искусного министра, как И, и сколь много желал иметь его при своей особе. И не предвидел сей хитрости и нимало не сомневался, чтоб не мог господствовать над разумом своего государя и именем его править всею Империею. Звание его не позволяло ему более повелевать войсками: Джун ган дал сие толь важное место Джеую, чиновнику в воинском деле крайне искусному и ненарушимой к нему верности. Сей на мудрости основанной поступок весьма много послужил ко укреплению его на престоле.

И чрез несколько времени приметя, что ни малейшего участия не имеет ни в милостях ни в доверенности Джун гана, клялся произвести мщение, и всю [26] Императорскую погубить фамилию: он всячески скрывал сие злоумышление: но как не возможно ему было совершить такового предприятия, когда Джеу повелевал войсками, а особливо зная, что никоим образом не в состоянии победить непреоборимую верность его к государю, то все свои прилагал силы, привести его у Джун гана в подозрение: однако и в том не нашед успеха, искал его потребити; токмо все старания его были равно тщетны и напрасны.

Наконец тайным образом и чрез многие благодеяния привлек он на свою сторону знатнейших во Империи особ, и будучи чрезмерно хитр, вкрался в наследного принца чрез разные чинимые им для него угодности, так чтоб напоследок без малейшей опасности возмог произвести умышляемое им преступление.

Между тем Тай ган на пятьдесят осьмом году Цикла скончался, и Джун ган принял на себя титул Императора.

/Цикл IV. л. д. Р. Х. 2127/ На втором году сего Цикла, или на шестом, как то другие утверждают, было славное затмение солнца, во время соединения сей планеты с созвездием Фан называемым. Двое астрономов, имевших попечение о приказе математическом, по имени Хи и Хо, кои названия кажется значат более чины нежели фамилии, были наказаны смертию за то, что вдавшись в пьянство, не предсказали сего затмения, и что таковым нерадением о исчислении и о наблюдении движения звезд, нарушили порядок месяцослова, о исправлении которого поручено им было стараться: таковое же преступление в Китае наказывается обыкновенно смертию.

Иные думают, будто оные математики спомоществовали тайным образом измене, министром И производимой, и будто сие то самое и было причиною их казни.

Джун ган скончался на тринадцатом году Цикла, и Ти сян сын его взошел по нем на престол в следующее по том лето. [27]

ТИ СЯН, пятой Император,

царствовал двадцать семь лет.

Неразумие сего государя причинило его погибель, и чуть было весь род его в бедствие не ввергло. С министром И не только поступал он не по примеру своего родителя, которым удалялся он и от самой малейшей знатности; но удостоил его всей своей доверенности и столь много им ослепился, что достойного Джеу сменив от повелевания войсками, вручил их власти оного изменника, которой пронырствами и ласкательствами своими учинился первым его любимцем.

И восшед на прежней степень великости, откуда свержен был остроумием Джун гана, помышлял беспрестанно о произведении умышляемого им толико лет намерения. Прежде всего начале вкрадываться в любовь у войска, стараясь всячески привязать его токмо к себе единому; и нечувствительным образом приобучил, исполнять повеления его с гораздо большею ревностию, нежели императорские, и к государевой службе не столь много прилепляться; а на конец хитростями и заговорами своими принудил Императора, искать себе пристанища у двух владельцев данников, его родственников. А хотя знатностию своею привлек к себе весьма многих, возводя их в высокие чины и достоинства; со всем тем опасаясь, чтоб некоторые владельцы данники не присоединились ко Императору, не смел воспалить зажженное им смятение. Для сего прибегнул к хитрости и лукавству: отправил ко Императору письмо заклинаниями верности наполненное: просил его, чтоб он в столицу свою возвратился: уверял, сколь много ему предан, сколь ревностно старается о его пользе, и сколь усердно служить ему тщится: доносил, что главными его врагами суть те самые, кои внушили ему толь неосновательное об нем подозрение: на конец приводил разные преступления, за которые одни были выгнаны из отечества, а другие на смерть осужденны, места же их розданы его любимцам.

Уже мнил вкушати плоды толиких злодеяний, как погиб сам незапно мерзостям его равною [28] изменой. Между любимцами его был некто именем Хань дзы, человек исполненной коварства; он всех более удостоивал его своей доверенности и вручил ему полную власть над воинством. Честолюбие, душой злодея сего обладавшее, внушило ему мысли, что отверзет себе путь ко престолу, когда и своего благодетеля и своего Государя, вдруг погубить возможет: предприятие сие расположил он таким образом, посредством которого успех казался несомненным. Он уговорил солдат, кои непосредственно под его повелениями состояли, чтоб Ия, когда поедет он на охоту, умертвить с тем, дабы в тоже самое время обнародовать, будто исполнили сие по императорскому указу. Все свершилось по желанию; и смерть Ия всяк почел наказанием достойным измены подданного.

Теперь оставалось потребить Императора. К сему избрал он такой способ: призвав к себе Гяуя, старшего сына умерщвленного злодея, и ведая нрав его чрезмерно вспыльчивый и горячей, без малейшего труда склонил на отмщение родительской смерти, а для произведения оного дал ему несколько войска. Гяу пошел немедленно против Императора; и как сей в толь краткое время не мог собрать к сопротивлению ему довольно сольной армии, то Гяу дав ему сражение, и разбив совершенно, умертвил его собственными руками; после чего и всю его истребил фамилию.

Но Императрица, которая была беременна избегла таковой жестокости, сокрывшись хотя и с великим трудом в близь лежащие горы. Тогда Хань дзы восшел на престол императорский, и для награждения споспешника мерзостным и честолюбивым его замыслам, наградил великими землями, и возвел их в княжества.

ХАНЬ ДЗЫ, престолохищник,

владел сорок лет.

Императрица, ушедшая к пастухам в горы, родила там сына именем Шоу гана, и воспитала его от всех скрытно там, что уже достиг лет возмужалых, когда престолохищник о рождении его уведал. Он разослал всюду повеления, чтобы искать [29] младого принца: но сей позная о таковых обстоятельствах, удалился в земли некоего владельца данника, где сказавшись пастушьим сыном, принялся к нему во услужение.

Владелец приметил вскоре из лица и из поступок сего юноши нечто благородное и величественное, чего низкая порода и воспитание деревенское никогда произвести не могут. В один день призвав его в свои покои и оставшись наедине, расспрашивал, из какой семьи он происходит и кто его родители? при чем говорил с ним с сею ласкою и милостию, кои возбуждают к чистосердечию и откровенности.

/Цикл V. л. д. Р. Х. 2067/ Шоу ган тронувшись таковым его поступком, почел за долг пред ним не таиться, и с особливою искренности о и простотою описал ему подробно все бедствия своей фамилии, о чем познал от несчастной своей матери. Владелец, которому не безызвестны были сии обстоятельства, и удостоверясь подлинно в повествовании Шоу гана, лобызал его стократно, и столь великую почувствовал к нему склонность, что женил его на своей дочери, и дал ему часть своего княжества, где сей юный принц разверзя отменные дарования, коими от природы был украшен, показал свету, сколь много достоин был престола.

Тесть его не упуская времени, уведомил о том всех знатнейших особ и чиновников, которые к покойному Императору особливую привязанность имели; набрал войско и будучи уверен в послушании народов проклинавших мучителя и разрывавшихся о законном своем государе, пошел против хищника престола. Хань дзы не долго сопротивлялся; армия его разбита; он взят в плен и смерть поносная скончала гнусную жизнь его. Тогда Шоу ган единогласно возведен был на престол прародительский. Сие происходило в осьмоенадесять лето Цикла.

ШОУ ГАН, шестой Император,

царствовал двадцать два года.

Шоу ган, по восприятии державы императорской, повелел начальнику войск произвесть следствие над [30] сообщником Хань дзыя и убийцем его родителя. Гяу хотел было с небольшою своею армиею сопротивляться, но оная порублена была на месте и сам он взят в плен и казнен отсечением головы.

Таковою смертию возмутителей спокойствия народного восстановились паки тишина и мире во всей Империи: законы прияли надлежащую их власть и силу: Император ревнуя о благополучии своих подданных, созывал нередко владельцев данников, каким бы лучшим образом изгнать вкравшиеся злоупотребления, и всюду прежней восстановить порядок: повеления его исполнялись во всем с точностию, и народ будучи управляем толь мудрым государем, жил в довольствии. Слава дел его привлекла в нему послов даже о от владетелей иностранных; и царствование сие столь же много превозносилось хвалами, сколько исполнено было драгоценного покоя. Шоу ган скончался на сороковом году Цикла, а в последующее по том лето вступил на престол китайский сын его Ти шу.

ТИ ШУ, седьмой Император,

царствовал семьнадцать лет.

Сие владение не заключает в себе ни чего примечания достойного: власть самодержавная последним Императором толико утвержденная, и слава приобретенная самим Ти шуем чрез оружие, содержали владельцев, знатнейших особ и весь народ в совершенном повиновении; Империя наслаждалась вожделенным миром, и никто не дерзал поколебать оной. А хотя в приморских местах и восстали было некоторые смятения, но почти при самом начале своем исчезли. Сей государь скончался на пятьдесят седьмом году Цикла, оставив по себе наследником сына своего Ти хуайя.

ТИ ХУАЙ, осьмой Император,

царствовал двадцать шесть лет.

Мир, тишина и добрый порядок владычествовавшие во Империи, привели оную в толь превосходное состояние, что соседственные народы, на шестидесятом году [31] Цикла, отправили послов ко Императору, просили его о покровительстве, и обязывались платить ежегодную дань. По Истории кажется, что послы оные прибыли морем; следственно искусство кораблеплавания было тогда уже известно.

/Цикл VI. л. д. Р. Х. 2037/ Праздность, от прохлад долголетного мира родившаяся, привела сердце Императора в ослабление и воспалила в нем столь сильную любовь ко увеселениям, что на конец сделался невольником оных. Все время препровождал во дворце своем посреди жен и евнухов, и уже никогда не показывался народу, а правление государством так сказать вручил министрам. Скончался он на 23-м году Цикла; и по нем вступил на престол сын его Ти ман.

ТИ МАН, девятой Император,

царствовал осьмнадцать лет.

Сие владение довольно сходствовало с прежним: ибо Ти ман хотя и не столь много предан был забавам, как его родитель; однако ж подобно ему вел жизнь праздную и беспечную; а примечания достойного учинил он сие, что двор свой перенес к Желтой Реке и в некоторые к морю прилежащие Области ездил. Скончался он в сороковом году Цикла, и престолопреемником имел сына своего Ти сыя, который с следующего по том лета и вступил в правление Империи.

ТИ СЫЙ, десятой Император,

царствовал шестьнадцать лет.

Сей государь прославился любовию своею ко правосудию и отменными попечениями о предупреждении мятежам и о сохранении в государствах своих тишины и мира. Небольшие владельцы соседственных народов, учинившихся данниками Империи, проезжали к нему сами на поклонение и вручали как себя так и своих подданных высокому его покровительству: напротив чего и он в награждение таковой верности, удостоивал их некоторыми титлами и в знатные чины жаловал. Он [32] скончался в 57 году Цикла, оставив Императорский венец сыну своему Ти боу гяну.

ТИ БОУ ГЯН, одиннадцатой Император,

царствовал пятьдесят девять лет.

Удивительно кажется, что во время толь долголетного царствования не приключилось ничего достойного внимания китайские Истории. В ней похваляется токмо правосудие сего Императора и спокойствие, коим Империя во владение его наслаждалась.

/Цикл VII. л. д. Р. Х. 1977/ Он скончался на пятьдесят шестом году Цикла. Сын его Гун гя, которого избрал своим наследником, был жертвою знатности дяди своего Ти юна, который присвоив себе престол Императорский, выгнал его из государства: однако Гун гя спустя по том сорок три года вступил во правление Империи.

ТИ ЮН, двенадцатой Император,

царствовал двадцать один год.

Сей хищник престола восшел на оной спокойно в пятьдесят седьмое лето Цикла; а что бы Гун гя лишен был всей надежды, когда нибудь восприять державу своих предков, то наследником себе избрал Ти гиня Сие только упоминается в китайской Истории о государе, который честолюбием своим учинился несправедливым и извергом природы.

/Цикл VIII. л. д. Р. Х. 1917/ Он умер на семьнадцатом году Цикла, и по нем наследовал сын его.

ТИ ГИНЬ, тринадцатой Император,

царствовал двадцать один год.

Престохищничество отцовское терпимо было и в сыне, так что и оный толико ж лете царствовал: но неистовою и распустною жизнию своею учинился он всему народу столь презренным и мерзским, что многие владельцы данники воздвигали и на него бунты. Со всем тем венец императорский собрег он до самой смерти, последовавшей на тридцать осьмом году Цикла: [33] однако не мог утвердить его на главе своего сына: он возвращен был законному владетелю, который коварством дяди своего толико лет его лишался.

ГУН ГЯ, четырнадцатой Император,

царствовал тридцать один год.

Сей государь хотя и рожден был для престола, однакож мало соответствовал тому хорошему мнению, которое об нем имели; а особливо претерпевая с лишком сорок лет разные бедствия и напасти, можно б ему было научиться укрощению страстей своих: но чуть только императорскую восприял державу, как совершенно предался оным, и напоследок сластолюбивою и неистовою своею жизнию сделался человеком самых распустнейших нравов.

Правление Империи оставил своим министрам, и то без всякого разбора: важнейшие государственные места раздавал не по достоинствам, но по большей части ласкательтву: кто лучше умел выхвалять его беспорядки тот тем в знатнейшие чины возводился.

Сии поступки привело его в такое у всех презрение, что владельцы данники отреклись ему повиноваться, и он не смел употребить своей власти к обращению их к должности: в толикое то ослабление приведен был они прохладами жития роскошного и сладострастного!

/Цикл IX. л. д. Р. Х. 1917/ На пятом году сего Цикла родился Джен тан, Основатель следующего по сем Колена; а на девятом скончался Гун гя и императорский венец оставил сыну своему Ти коу.

ТИ КОУ, пятнадцатой Император,

царствовал одиннадцать лет.

Пороки, в которых погружен был последней Император, уже потрясли корону в его фамилии; да и сын его не старался о утверждении оной, будучи во всем истинным подражателем дел Гун гяя, учинил двор свой пребыванием мерзостнейших увеселений, кои напоследок и дни его сократили. Он умер на [34] двадцатом году Цикла. По нем наследовал сын его Ти фа.

ТИ ФА, шестнадцатой Император,

царствовал девятнадцать лет.

История не объявляет ни о добродетелях ни о пороках сего Императора; а упоминает только о поздравлениях, учиненных ему, при восшествии его на престол, от владетелей данников, и о несчатии, что произвел на свет такого по себе наследника, который самым злейшим человеком почитается, и которым прекратилось Колено Гя.

Сей государь, именем Гиэ, начал владеть с сорокового года Цикла, по кончине своего родителя, приключившейся в тридцать девятое лето оного.

ГИЭ, семнадцатой Император,

царствовал пятьдесят лет.

Жестокости и злодеяния сего Императора заставили почитать его чудовищем. Имя его в Китае и поднесь в толь же великом омерзении, в каковом Нерон находится в Европе так, что наименование Гиэем есть поноснейшим и для самого худого государя.

Природа снабдила его довольно прекрасными качествами и чрезвычайною телесною силою: но сии дарования помрачил собранием всех пороков, которых власти был совершенно предан.

/Цикл X. л. д. Р. Х. 1797/ Жену имел еще гораздо злобнейшую и жестокосерднейшею, нежели сам он, и коей повелениям во всем повиновался слепо. Для угождения ей почитал безделицею проливать кровь своих подданных так, что беспрестанно слышно только было о мучительских казнях, сею кровопийцею определяемых; и на конец оба простерли зверство их столь далеко, что и упоминать об оном ужасно.

Гиэ повелел выкопать обширной ров на подобие пруда, и наполнив оной вином, приказал трем тысячам человек в него погрузиться. Во дворце его сделана была потаенная комната, в которой по повелению [35] Императора и его супруги, в присудствии их, самые мерзостнейшие производились неистовства.

Толь гнусные поступки взволновали всю Империю: владельцы, знатнейшие чиновники и народ положили уже приять оружие; но удержаны от того несколькими министрами, кои в сердце своем питали еще остаток горячности их к Государю. Они представляли ему, с особливым умилением, о беспорядках и о угрожаемой его опасности, в которую вовлек себя мучительством и сластолюбием; но благоразумные представления их послужили токмо к вящему его разъярению так, что державшей к нему речь был осужден на смерть и казнен в глазах его.

Со всем тем жестокосердие Императора не прохладило ревности мудрых сих министров: они подали ему письменное увещание, в котором все учиненные им смертоубийства, зверства и мерзости живо изобразили. Однако же вместо произведения в нем желанного действия, воспалился он столь ужасным гневом, что твердое приял намерение, творцов оного лишить жизни.

Джен тан, один из владельцев данников, который происходил от Хуан тия, который премудростию и добродетелию своею всех более почитался, и который ко представлениям вернейших министров присоединил также и собственные, в награждение своего к нему усердия заключен был на двадцать осьмом году Цикла в темницу, где однакож находился он не долго.

Таковые и сим подобные насильствия, возраставшие ежедневно от часу более, возбудили против мучителя все состояния в государстве так, что наконец единогласно избрали на его место Джен тана, и принудили его итти против Гиэя войною. Армия его собралась вскоре и каждый владелец прислал вспомогательное от себя войско.

Сей добродетельный и бескорыстный государь объявил, что ко престолу не имеет он ни малейшего права, и что оружие приемлет единственно для того, дабы Император обратился к познанию самого себя, и приступил ко исполнению прямой своей должности. [36]

Император старался также набрать войско, но почти никто не хотел к нему пристати: столь то велико было к нему недоброхотство! Он искал помощи у Татар, и посредством разных выгодных для них обещаний, чаял привлечь их к себе в службу: но и тут не имел успеха, ибо и они проклинали его равномерно. При таковом ото всех отвержении прибегнул он к хитрости и притворству; признался во своих преступлениях, изъявлял раскаяние, и только одной требовал милости, что бы жизнь его сохранили.

Джен тан смягчился, и почитая раскаяние Императора чистосердечным, не только спас жизнь его, но и возвратил ему корону; после чего оставив повеление над войсками, отшел в небольшое свое владение, и тем показал пример смирения и бескорыстия, кои всех во удивление приводили.

Гиэ чуть только увидел себя на престол паки возведенна, как вдруг не только во все прежние свои пороки погрузился, но и еще гнуснейшее учинил дело, ибо немедленно собрал войско и с оным пошел на Джен тана, которого, вместо не измеримой благодарности, нарицал всегда бунтовщиком и изменником.

Джен тан принужден был выступить против него с своими силами. Но лишь только сошлись они вместе, то войско императорское бежало в стан к Джен тану, и к стопам его повергнув оружие, прогласило его своим государем.

Тогда Гиэ приметив, что ко спасению его оставалось только единое бегство, удалился немедленно из Китая и тем изгнал сам себя из отечества; после чего спустя три года скончал преступлениями исполненную жизнь свою, которая имя и напоминание его учинила потомству гнусными. [37]

в котором считается двадцать восемь Императоров, царствовавших 644 года.

ДЖЕН ТАН, первой Император,

царствовал тридцать лет.

/Цикл X. л. д. Р. Х. 1797/ Сей Государь восшел на престол китайский в тридцать втором году Цикла. От него происходящая Императорская Фамилия наименована Шан, по названию того небольшого Государства, которым управлял он довольно долгое время.

Правосудие, кротость, смирение и трудолюбие сего Государя приобрели ему от народов величайшее почтение, и Императором был избран всеми Областями единодушно. Но сам он почитая себя к поднятию толь тяжкого бремени неспособным, троекратно собирал министров и знатнейших своих чиновников, и хотел возвратить им венец императорский который, как то изъяснялся он, всяк из них возможет носить с большею пред ним славою; что счастие свое во избавлении отечества от жестокостей мучителя почитает величайшею отрадою, и что доволен единственно небольшою землицею, врученною ему от небес во управление; а напротив того с крайним прискорбием и печалию зрит себя на престоле, которого он незаконный наследник.

Вельможи имперские прилагали все возможные силы доказать ему, что на престоле китайском сидит он по особливому расположению учиненному самим небом, которое тронувшись народными бедствиями, избрало его ко избавлению отечества, и что сие довольно явствует из единодушного согласия всех чинов и состояний в [38] государстве кои только его единого желают иметь верховным своим правителем.

Джен тан будучи во всех поступках откровен и чистосердечен, склонился на усильные прошения вельможей, и прияв державу, правило Империею со смирением, каковым побуждался сперва от престола отрицаться.

По восшествии своем уничтожил все жестокие предком изданные законы, предписав другие исполненные правосудия и мудрости. Доверенностию своею почтил Министра И иня, коего достоинства разум и усердие были ему совершенно известны, дал ему первое место во всех своих советах и учинил его повелителем над войсками.

Солдаты приобыкшие к грабительству, содержаны были в лучшем воинском порядке, и в краткое время благоустройство и тишина во всех Областях явились. Всюду раздавались хвалы и радости исполненные клики о государе, пекущемся толико о устроении блаженства своих народов.

Джен тан повелел на сосудах во дворце употребляемых, вырезать самые лучшие нравоучительные наставления, дабы он и чиновники его имели всегда пред глазами те правила, по которым поступать им должно.

К подданным своим имел чрезмерную горячность; и отменные знаки оной показал во время повсеместной суши, которая целые семь лет продолжалась так, что ни капли дождя не пало, и которая может быть та самая, о коей в первой Моисеевой книге упоминается. Джен тан приписывая таковое всеобщее бедствие единственно своим прегрешениям, готов был, для спасения народа, предаться на жертву. Он возложил на себя строжайшей пост, отринул все украшения императорские, обстриг себе волосы, ходил бос, и яко преступник, воздев на небо руки, молил Господа о сохранении подданных его, и что бы праведный гнев свой ниспослал на него единого. Из Истории, видим, что по окончании сего моления, небо покрылось облаками, и повсеместный дождь учинил земли плодоносными и всюду произродил обилие. [39]

Кончина сего государя, на сорок четвертом году Цикла приключившаяся, облекла всю Империю в печальную одежду: всяк рыдал о нем, как о дражайшем своем родителе.

Наследником по нем был внук его Тай гя, сын старшего его сына Тай дина, который еще прежде родителя скончался.

ТАЙ ГЯ, второй Император,

царствовал тридцать три года.

Сей государь с самого начала правления заставлял всего страшиться: ибо вместо шествия по стопам премудрого деда своего, поступал он совсем противным образом, и на конец привел бы себя конечно в омерзение у всех народов.

И инь, сей благоразумный министр, о котором упомянул выше, удостоен будучи Джен таном величайшей доверенности, и учинившись тем во всей Империи весьма сильным, воспользовался таковою знатностию своею, и представлял новому Императору, сколь много злоупотребляет он властию, врученною ему от неба единственно для устроения блаженства народов; при чем разные приводил ему примеры небесного гнева на владетелей порочных, и старался тем внушить в него любовь к добродетелям, свойственным государю.

Но как юный Император не внимал целебным увещаниям толь мудрого министра, то сей выдумал к поправлению его такое средство, которого дерзость ни коим бы образом не могла извиниться, если б честность и правота намерений его не были известны всей Империи.

Подле самой гробницы покойного Императора повелел он построить дом и заключил в него Тай гя, дабы там можно ему было иметь довольно времени ко исследованию всех учиненных им поступок, и взирая на прах Джен тана, премудрого деда его, устроить сердце свое к добродетелям, коим подражал он вовсю жизнь его с точностию. Между же тем объявил себя блюстителем и государя и государства. [40]

Тай гя, который блеском величества и превосходного счастия своего ослеплялся толико, воспользовался сим бедственным для него случаем, и целые три года препроводил в беспристрастных рассуждениях как о неустройствах и напастях, в кои ввергался он произрождавшимися в нем беспорядками; так и о добродетелях, требующихся необходимо в государе, обширною Империею управляющем.

Когда И инь не мог уже более о искреннем обращении Императора сомневаться, то сам пошел к нему в жилище, и взяв его оттуда, препроводил паки ко престолу, с которого низвел его прежде, и вторично объявил его Императором; по чему и все народы вознося хвалами и послушание Государя и праводушие министра, единогласно признали его своим самодержцем.

/Цикл XI. л. д. Р. Х. 1737/ Хотя сей поступок министра против своего государя и был весьма строгой; однакож Тай гя всегда чувствовал к нему отменную благодарность, и почитая его так сказать отцом, следовал при всяком случае мудрым его советам. Но и признаться должно, что царствование его было весьма благоразумно: владельцы данники, кои сперва начали сострясать с себя иго, паки с радостию возвратились под его державу: все чины и состояния во Империи пребыли ему в непоколебимом повиновении до самой его кончины, приключившейся на седьмом надесять году Цикла. Наследником имел он У дина, другого внука Основателя сего Колена.

У ДИН, третей Император,

царствовал двадцать девять лет.

Сем государь, происходившей от Джен тана, не посрамил той преславной крови, которая по жилам его разливалась: он был преемником и венца и добродетелей его. Подобно ему возложил доверенность свою на И иня: но сим разума исполненным министром пользовался только восемь лет, ибо смерть похитила его на двадцать пятом году Цикла. Тогда желая изъявить свету, сколь великое имел к нему почтение и коликою благодарностию был ему обязан, указал похоронить его с великолепием и пышностию, достойным Величества Императорского. [41]

И боу, сын И инев, отвратил тяжкое прискорбие государя о кончине отца его: ибо соединял в себе те самые изящные качества, коими И инь был украшен, и на конец равномерной удостоился поверенности от многих Императоров.

У дин скончался на сорок седьмом году Цикла. По нем наследовал сын его Тай ган.

ТАЙ ГАН, четвертой Император,

царствовал двадцать пять лет.

/Цикл XII. л. д. Р. Х. 1677/ История повествует о сем Императоре и о двух по нем царствовавших только то, в которое время на престоле вступали и когда скончались.

Сей преставился в одиннадцатое лето Цикла; брат его Сяу гя был его преемником.

СЯУ ГЯ, пятой Император,

царствовал семнадцать лет.

О сем Императоре только то известно, что царствовал столь же мирно, как и его родитель, пользуясь советами благоразумного министра И боу; и скончался на двадцать осьмом году Цикла, оставив по себе наследником брата своего Ион гия.

ИОН ГИ, шестой Император,

царствовал двенадцать лет.

Сей государь был сын У динов, токмо не от одной матери с выше упомянутыми двумя Императорами. В начале правления его произошли было некоторые беспокойствия, ибо несколько владельцев данников, или государей имевших в правлении своем небольшие земли, вздумали отрицаться приежжать в государственные собрания, которые обыкновенно от времени до времени назначиваются Императорами. Ион ги скончался на сороковом году Цикла, и венец императорский принял по нем брат его Тай фу. [42]

ТАИ ФУ, седьмой Император,

царствовал семьдесят пять лет.

Он был одной с Ион гием матери. Объявляют, что при восшествии его на престол, между шелковицами в императорском саду ростущими, одно дерево в неделю покрылось листьем, а спустя три дни со всем засохло. Тай фу смутился таковым происшествием, воображая, что сие предвещает какое либо несчастие, или чувствительную во всем государстве перемену. Он призвал к себе И боу, и требовал его о том мнения. Сей министр ответствовал ему, что токмо единая добродетель управляет предзнаменованиями, и обращает их в хорошую или в дурную сторону. «Прави, Государь, подданными твоими по законам правосудия, примолвил он, да ничто возможет поколебать твоего спокойствия».

/Цикл XIII. л. д. Р. Х. 1617/ Император не отвергнул такового совета: ревность и усердие его ко творению народам своим правосудия были столь велики, что ежедневно с самого утра допускал всякого пред себя на судилище, и никогда во внутренние покои не возвращался, пока всех дел не выслушал.

Толикая любовь ко правосудию заставила подвластных ему народов, его обожати, и они ровняли его со всеми величайшими пред ним бывшими Императорами. Ни один владелец данник никогда уже не пропускал приежжать в собрания им назначиваемые, и повеления его были исполняемы с точностию.

Между законами, им установленными или так сказать оживленными, был один, по которому во всяком городе надлежало содержать известное число стариков, и на употребляемые для того расходы брать из общенародного сокровища. Сие производится еще и поныне.

На конец по семьдесятьпятилетнем спокойном царствовании скончался он в пятьдесят пятое лето Цикла в Области Хо наньской, куда он перенес двор свой. Наследником по нем был сын его Джун дин. [43]

ДЖУН ДИН, осьмой Император,

царствовал тринадцать лет.

Частые наводнения Хуан хо или желтой реки принудили сего Императора, перенести двор свой из Области и Шань сиской сперва в Хо наньскую, а по том в Джи лискую.

/Цикл XIV. л. д. Р. Х. 1557/ Тишина, которою в царствование его наслаждались, была несколько поколеблема народами, к полуденной части реки Ян дзы гян обитающими, кои врываясь незапно в его Области, производили тамо всякие грабительства и разорения. Но войска туда им немедленно отправленные порубили сих злодеев, и даже во всех их соотчичах истребили мысли, когда либо вторично на таковое ж покуситься нашествие. Толь благоуспешное окончание возвратило Империи прежнее спокойствие, но Джун дин не долго наслаждался плодами своей победы: ибо на осьмом году сего Цикла скончался, оставив по себе наследником брата своего Уай жиня.

УАЙ ЖИНЬ, девятой Император,

царствовал пятнадцать лет.

Со владения сего государя начались междоусобные войны, производимые братьями и сыновьями покойных Императоров, ибо каждый из них мнил иметь право ко престолу. А хотя оные брани и продолжались до двух сот лет; однако История не входящая об них в подробности, заставляет и нас о том умалчивать. Касательно ж до Уай жиня, упоминается в ней, что он был подданными своими любим и почитаем, скончался на двадцать третьем году Цикла и престолопреемником имел брата своего Хо тань гя.

ХО ТАНЬ ТЯ, десятой Император,

царствовал девять лет.

Сей государь основал двор свой в одном Хо наньской Области городе, лежащем на таком возвышении, которое приводило его в безопасность от наводнений Хуан хо. В Истории нет об нем ничего [44] примечания достойного; и он в самом деле царствовал весьма краткое время, ибо скончался на тридцать третьем году Цикла, оставив венец императорский сыну своему Дзу эю, великими достоинствами обладавшему.

ДЗУ Э, одиннадцатой Император,

царствовал девятнадцать лет.

Сей государь имея весьма разумного и крайне искусного Ко лоу или первого министра, именем Яня, коего мудрым советам всегда последовал, сохранил государство свое в ненарушимом спокойствии и мире, а владельцев данников в совершенном послушании. И хотя Императоры жалуют княжествами или небольшими владениями одних только сыновой или племянников императорских; но Дзу э учинил то же в рассуждении своего министра, с тем условием, что бы он до самой его смерти при нем остался, дабы всегда мог пользоваться благоразумными его советами и наставлениями; и по тому Янь не прежде в данное ему владение отправился, как уже по кончине сего Императора, приключившейся на пятьдесят первом году Цикла. По нем вступил на престол сын его Дзу синь.

ДЗУ СИНЬ, двенадцатой Император,

царствовал шестнадцать лет.

Братья покойного Императора старались всячески, присвоить себе корону, в предъосуждение законного наследника оной, под тем предлогом, что будучи в гораздо совершеннейших летах, могут и государством править несравненно лучше своего племянника. уже начинали преклонять к себе сообщников, и конечно всяк из них привлек бы на свою сторону нескольких знатнейших в государстве особ, и чрез то вся б Империя поколебалась: но мудрый Ко лоу пользуясь своею властию и искусством, прекратил сию бедственную распрю, укрепя венец императорский на главе законного государя.

Все сие было еще слабым началом честолюбия, которое чрез несколько времени появилось уже в полной своей силе, когда не взирая ни на какие законы и гласу [45] кровного родства не внемля, дерзали владельцы похищать наследство у родных своих племянников.

/Цикл XV. л. д. Р. Х. 1557/ Император Дзу синь скончался на седьмом году сего Цикла, и по нем наследовал брат его У гя.

У ГЯ, тринадцатой Император,

царствовал двадцать пять лет.

Покойный Император Дзу синь имел у себя сына, именем Дзу дина, который не мог противостоять дяде своему У гяю, похитившему у него корону и носившему ее с гораздо большим счастием, нежели какового б был достоин. Намерение сего хищника простиралось даже до того, что бы престол императорский достался по нем его сыну: но все к тому его расположения испровержены благоразумием законного наследника, который приял державу императорскую, лишь только У гя скончался, что происходило в тридцать второе лето Цикла.

ДЗУ ДИН, четырнадцатой Император,

царствовал тридцать два года.

Дзу дин не мог без крайнего прискорбия взирати, что венец ему принадлежащей украшал главу его дяди: но сердечное волнование сие тщился скрывать всячески, и на конец хитростию своею толь далеко в престолохищника вкрался, что дружбы и доверенности его был удостоен. При таковых расположениях приял он, к возвращению себе престола, такие на мудрости и таинстве основанные надежные меры, что по кончине дяди своего, без малейшего в народе колебания, приял державу китайской Империи; двоюродной же брат его исключен был от царствования.

Он правил государством своим с равною мудростию, и еще прежде своей кончины показал пример величайшей скромности, оставив на благоусмотрение министров выбор наследника престола, когда в сыне его не обретут толико добродетели и достоинств, чтобы подданными его мог управлять. И в самом деле [46] министры обратили внимание свое на сына У гяева, именем Нань гана, бывшего тогда во изгнании.

/Цикл XVI. л. д. Р. Х. 1437/ Сей государь скончался на четвертом году нового Цикла, оставив наследником по себе оного Нань гана.

НАНЬ ГАН, пятнадцатой Император,

царствовал двадцать пять лет.

Избрание Нань гана было не всеми принято: сторону его держали министры и он ими возведен на престол китайский; областные же правители вступались за сына последнего Императора. Таковое несогласие раздирая Империю на две враждующие части, воспалило брань жесточайшую. Но как сообщники Нань гановы имели гораздо превосходнейшую силу, то и не трудно ему было удержать венец императорский, при чем и двор свой основал в Области Хо хонаньской.

По нем наследовал Ян гя сын Дзу динов.

ЯН ГЯ, шестнадцатой Император,

царствовал семь лет.

Раздоры и несогласия во Императорской Фамилии производившие, терзали государство величайшими неспокойствами. Владельцы данники сперва начали избегать повиновения Императору; и на конец не только явно отреклись платить ему дани, но и уже совсем расположились учинить небольшие владения свои независящими. Между тем на тридцать шестом году Цикла скончался Император, а на престол вступил по нем брат его Буань ган, удалив от оного своего племянника, яко законного наследника.

БУАНЬ ГАН, семнадцатой Император,

царствовал двадцать восемь лет.

(Сей Император переменил звание сей фамилии, наименовав оную Ин вместо Шан.)

Сей Государь, хотя и престолохищник, обладая великими достоинствами и неусыпно стараясь о благом [47] правительстве, восстановил спокойствие Империи. Основал двор свой в Области Шань сиской; возобновил древние законы Джен тана, кои небрежением предков его были совсем оставлены, и избрав оного премудрого Императора обрасцем своим, тщился во всем ему подражать Предписал себе непоколебимым правилом, что бы в важнейшие придворные и государственные чины возводить единственно мужей отменными способностями и достоинствами обладавших. Строго наказывал и самое малейшее волнование: словом, во всех делах установил толь превосходный порядок, что владельцы данники обратясь к повиновению, и возобновя прежние свои обязательства, беспрекословно платили возложенные на них дани. На конец желая истребить неустройство, в произведении какового и сам был виновен, и ведая что источником толиких бунтов и неспокойствий единое престолохищничество братьев императорских, учинил такое расположение, по которому венценосцами определялись сыновья скончавшихся Императоров.

/Цикл XVII. л. д. Р. Х. 1377/ Сие установление, толико мудрое и ко предупреждению народных волнований толико способное, осталось, в рассуждении сего государя, без исполнения: ибо на четвертом году Цикла скончался он бездетен, и наследником по нем был брат его Сиоу синь.

СИОУ СИНЬ, осьмнадцатой Император,

царствовал двадцать один год.

Сей Император был преемником венца, но не добродетелей своего брата: ибо правление государства оставив на попечение министров, сам предался единым забавам и увеселениям: хвалящие любовь его к праздности и неустройству, пользовались всех более его милостями. На конец неистовыми и распустными поступками своими, чуть было не опроверг все покойным братом его для сохранения доброго во Империи порядка установленное. Умер он на двадцать пятом году Цикла, оставив корону сыну своему Сиоу эю. [48]

СЮУ Э, девятнадцатой Император,

царствовал двадцать восемь лет.

Хотя сей государь и получил пристойное высокой его породе воспитание, и мудрые наставники, пекшиеся о том с самого младенчества его, не сомневались нимало, чтоб не был достоин престола, для которого он родился; но чуть только узрел себя властелином обширные Империи, то вскоре забыв данные ему наставления, прилепился ко вредным примерам своего родителя, и совершенным подражателем его учинился так, чтоб только беспорядками и пороками своими был известен, если б не произвел на свет сына, который и поднесь еще в Китае между величайшими Императорами поставляется. Сей назывался Фу дином и владел по кончине своего родителя, приключившейся на пятьдесят третьем году Цикла.

ФУ ДИН, двадцатой Император,

царствовал пятьдесят девять лет.

Фу дин, который был еще в цветущей юности когда приял державу, по восшествии своем на престол вруча правление государства первому министру, удалился в построенной возле гробницы родителя его дом, дабы в оном целые три года мог спокойно оплакивать его кончину, и песчися о испрошении у Небес помощи во укреплении себя в добродетелях, приличных толь высокому степени, на которой возведен был судьбою.

/Цикл XVIII. л. д. Р. Х. 1317/ Когда протекло время его печали, возвратился он во дворец императорский, где Небо представило ему во сне человека достойного быть первым его министром: черты лица оного столь живо впечатлелись в его память, что он проснувшись, написал его изображение. После чего собрав своих министров, объявил им таковое сновидение, и показав начертанной им образе, повелел отправить во все места надежных людей с тем, что бы они как возможно старались найти человека с оным изображением сходного. [49]

По многих стараниях нашли такового в одной деревне между ремесленниками. Он назывался Фу юй, и пропитание имел от каменьщицкой работы. Привезли его ко двору. Здесь разные задавали ему вопросы о политике, о добродетелях в Государе требующихся, о должностях Самодержца к подданным и сих к нему взаимно, о государственных чинах и о прочем тому подобном. Все были довольны ясными, основательными и красноречия исполненными его ответами.

Тогда Император обратясь к бедному каменьщику, говорил тако: «Да будет тебе, дражайший Фу юй, известно, что ты самим Небом избран мне на вспомоществование премудрыми твоими поучениями. Я признаю тебя своим наставником. Почитай меня подобна стеклу зеркальному еще весьма мало выделанному, и которое тебе единому довлеет обработать; взирай на меня, яко на человека слабого и при краях развезстые пропасти колеблясь стоящего, которому ты должен служить путеводителем; представляй меня себе песчаною и сухою землею, которой удобрение тебе предоставлено. Не будь льстецом предо мною; не щади меня в проступках моих, да твоими и других благоразумных министров моих наставлениями приобрящу добродетели моего прадеда Джен тана, и во дни бедствиями исполненные возвращу правосудие, умеренность и кротость его правления».

Фу юй пал, как требовал обычай, ко стопам Императора, коего в последствии времени находил всегда наставлениям своим толико послушна. Сии наставления видны в первостатейной канонической книге Шу гин, из которой приведу краткую выписку; и им то следуя Фу дин учинился образцом добрых Государей, и славою деле своих простершись до самых отдаленнейших народов, преклонил их под свою державу.

Он скончался на пятьдесят втором году Цикла, и Наследником по себе имел сына своего Дзу гана.

ДЗУ ГАН, двадцать первой Император,

царствовал семь лет.

Правление сие было столь кратко, и во всем государстве толь добрый царствовал порядок, что [50] Императору оставалось единственно о сохранении оного песчися. Он державствовал семь лет, скончался в пятьдесят девятое лето Цикла, и императорский венец оставил брату своему Дзу гяю.

ДЗУ ГЯ двадцать второй Император,

царствовал двадцать четыре года.

/Цикл XIX. л. д. Р. Х. 1257/ Добродетели и превосходные качества родителя, которого еще не престали оплакивать, произвели к сыну тем большее омерзение. Еще не забыты воздержание, кротость и благоразумие Фу дина; а уже сын его являл в себе Государя надменного высокомерием и гордостию, исполненного презрения ко своим подданным, и самым гнуснейшим неистовствам преданного.

Таковые поступки, произведшие во всей Империи различные волнования, предвещали скорое царствующего колена падение.

Двадцать седьмой год Цикла достоин примечания рождением Вынь вана, известного по своим добродетелям, и коего имя еще и поныне во всем Китае почтенно.

На тридцать третьем году приключилась смерть Императора. Наследником по нем был его сын Линь синь.

ЛИНЬ СИНЬ, двадцать третей Император,

царствовал шесть лет.

Сей, подобно отцу, был невольником роскоши и сластолюбия, и толикое имел ко трудам отвращение, что не токмо в правлении государством положился совсем на министров, но и запретил им накрепко, доносить ему о каком бы то деле ни было, опасаясь, чтоб тем поносные его увеселения не прерывались.

Толь неистовое житие, прекратившее напоследок и самые дни его, освободило Империю от вредного Самодержца. Они умер на тридцать осьмом году Цикла, не оставив по себе потомков, по чему на престол китайский вступил его брат Ган дин. [51]

ГАН ДИН, двадцать четвертой Император,

царствовал двадцать один год.

Во истории упоминается о сем Государе единственно касательно до времени его царствования и кончины, приключившейся на пятьдесят девятом году Цикла, а в девятое лето по рождении Фу вана, Основателя последующего колена. престолопреемником его был Фу э, сын его.

Фу Э, двадцать пятой Император,

царствовал четыре года.

/Цикл XX. л. д. Р. Х. 1197/ Сколь ни кратко было его царствование, но Китайцам представляется оно крайне продолжительным: они говорят о сем Государе, как о некоем нечестивце и злодее, который небесного мщения не мог избегнуть. И в самом деле он поражен был Громовым ударом, когда находился на охоте. Сие приключилось в третие лето Цикла. По нем наследовал сын его Тай дин.

Около сего времени, китайские переселенцы основали жилище свое на некоторых к Востоку подавшихся островах; и иные утверждают, что с тех же пор и обитание Японии начинается.

ТАЙ ДИН, двадцать шестой Император,

царствовал три года.

Сей новый Государь начал правление свое войною на небольшого дань платившего владельца земли Яньской, лежащей в Области Джи лиской, и к которой вдревле принадлежал Пекин, ныне престольный Град всей Империи. Кончина его, на шестом году Цикла приключившаяся, воспрепятствовала ему окончать войну сию; а по нем и его сын и Наследник Ти э продолжал оную.

ТИ Э, двадцать седьмой Император,

царствовал двадцать семь лет.

Сей Император, подобно родителю, устремил оружие против Яньского владельца: начальство войск [52] своих вручил славному полководцу Ги льею, который побив оного князька на голову и выгнав из его владения, принудил вести жизнь простолюдина.

Сия победа толикое произвела во Императоре удовольствие, что он, при получении о том известия, отдал военачальнику своему все оное княжество в потомственное владение. Ги лье правил им семь лет, а по смерти его досталось оно по наследству Вынь вану, его сыну, учинившемуся в течении времени первым Основателем третьего Императорского Колена.

Ти э имел трех сыновей, из коих двое были от второстепенной его супруги, и родились прежде получения их матерью наименования царицею, а третей происшел от Императрицы; и сей то почитался законным наследником престола. Но юность его и малая родителя надежда на природные его дарования, побудили предпочесть ему старшего из оных двух сыновей так, что разумными и основательными представлениями своими убедил даже и самую Императрицу, на таковое для пользы государства нужное росположение склониться. Однако министры воспротивились оному, утверждая, что сей поступок с государственными законами не согласуется, а по тому и Самодержавцем своим кроме сына Императрицына, именем Джеуя, никого другого не признают. Но следствие показало, сколь много долженствовали они во упорстве своем раскаиваться: ибо Джеу был жестокосердый мучитель, на против же того избранный Императором обладал всеми Государю приличными качествами.

Ти э скончался на сорок третьем году Цикла, и Джеу вступил но нем на царство.

ДЖЕУ, двадцать осьмой Император,

царствовал тридцать три года.

Гордость и высокомерие, роскошь и сластолюбие, мучительство и жестосердие восшли на престоле купно с сим Государем. Он вступил в супружество с Та гяею которая во всей Империи прекраснейшею почиталась, но которая при том самою злобнейшею душою обладала. Все долженствовало горделивому ее покоряться духу, [53] все долженствовало от несноснейшего ее своенравия зависеть. Если министры располагали представления или советы свои не по ее мыслям, то немедленно были от двора удаляемы, или еще и на смерть осуждались. Прекословившей хотению ее признавался бунтовщиком государственными. Она вперила в своего мужа, что токмо рассеевая всюду страх и ужас, может полновластным Государем почитаться. Наполнена сим воображением, выдумала род казни, приводящей в содрогание и от единых к тому орудий. Виновного заставляли обхватывать раскаленой, нарочно по ее велению вылитой, медной столб, и продолжать оное до тех пор, пока тело его до самых костей не истлевало. Приятным для нее было позорищем, смотреть на мучения таковых несчастных жертв ее зверства, и слышать ужасные их крики, исторгаемые толико тяжкими болезнями.

Один из министров Джеуевых, желая милостей и доверенности его удостоиться, подвел ему свою дочь, которая была чрезмерной красоты, а еще несравненно превосходнейшей добродетели; она проклиная немилосердый поступок отца своего, сопротивлялась, с отменною крепостию духа, мерзостным вожделениям Императора. Джеу раздраженный достохвальным ее упорством, и превратя любовь во свирепость, лишил ее жизни, изрубив ее собственными руками на мелкие части, кои приказал отцу ее поставить вместо яствы.

Другой министр, таковою жестокостию во ужас приведенный, не мог удержать душевного волнования своего, и избрав удобное по его мнению время, вздумал описать Джеую мерзость учиненного им поступка: но ревность и убедительные его сему тиранну представления стоили ему жизни.

Толь мучительные казни не устрашили однакож Вынь вана: он довольно имел твердости, что бы всюду на таковые вопиять бесчеловечия. Мучитель, который чтил еще добродетели его, поступил с ним не с равным в рассуждении других жестокосердием: ибо для наказания, как то говорил он, его дерзости, повелел только заключить его в темницу. [54]

Небольшое княжество, которым управлял Вынь ван, ужаснулось от заточения его. Все его знатнейшие подданные собравшись положили, что поднеся Императору дары сластолюбию его льстящие, без труда получат свободу толь дражайшего для них Государя.

Между дарами послали к нему младую девицу чрезвычайной красоты. Джеу, как то они предвидели, не мог прелестям ее сопротивляться, и немедленно повелел выпустить Вынь вана из темницы. Сей Государь сугубую ощущал от того радость, видя себя во первых в свободе, а при том и удаленна от двора толикими неустройствами дышавшего.

Вынь ван, к которому подданные чрезмерную любовь имели, был не менее и во всей Империи почитаем, сколько напротив того Джеу у всех находился в омерзении. Его кротость, его любовь ко правосудию, его тщание о воспитании юношества по лучшим правилам нравоучения, его ласковость к мудрецам и философам; [чем и привлек оных множество ко двору своему;] удовольствие, с каковым внимал их рассуждениям и советам; преимущество, которое в получении разных чинов имели всегда люди добродетельные и достойные; почтение оказуемое им к равным себе состоянием, но старее его летами; скромность, трезвость, неутомимость в делах; все сии достохвальные в нем обитавшие качества привели его в толь великую славу, что многие равные ему владельцы, избирали его посредником своих ссор и несогласий.

Повествуют, что два небольших Короля, ведших беспрерывную войну за пределы государств своих, согласились некогда, о утверждении оных просить его решения. Лишь только вступили они в его земли, то увидели, что между подданными его всяк старался предупреждать другого, взаимным оказанием дружества и услуг посильных; что по дорогам валявшееся никто поднять не осмеливался, ведая то себе непринадлежащим; что многие видя друзей своих в бедности, уступали им часть собственных земель, дабы оные насевали, и собираемою с них жатвою пользовались. Но удивление их сделалось чрезмерно, когда прибыв ко двору его, приметили, коль великое согласие и дружество [55] царствовали между вельможами, и что всяк убегал притворства, лукавства и пронырства.

Взирая на толь благоустроенное царство, «за чем приехали мы сюда, сказал один из них? что подумает Вынь ван о ссорах наших? какую мысль возымеет об нас Государь сей?»

Тогда отшатив (Т. е. отшатнув. - OCR) вдруг все несогласия, примирились между собою, и вместо прежнего упорства в требованиях и правах своих, спорили уже о том, кто более земли уступит другому.

Слава Вынь вана столь далеко распространилась, что сорок владельцев плативших дань Империи, почитая его единого способным к отвращению неустройств и бедствий, Китай раздиравших, избрали его своим Самодержцем. Но недолго наслаждался он толико лестною честию; он скончался, и Княжество и богатства свои оставил среднему сыну, именем Фу вану, которого предпочел старшему для того, что сей не хотел вступить в его намерения о низвержении Императора.

Но сей от престола удаленный сын оказал, в сем случае, отменное великодушие, и даже ни малейшей не произнес жалобы на учененную ему несправедливость; а напротив того, чтоб не посрамить памяти родителя, удалился за Реку Ян дзы гян ко пределам Сы чуаньским, и там основал два Царства Юйское и Хуское.

Между тем привычка Джеуя ко преступлениям, и владычество над ним Та гяи, увеличивали от часу более зверкость его. Верховная власть находилась уже в руках сей женщины, и установляемые от нее законы подтверждались беспрекословно Императором.

Объявляют, что малость ног почитать одною из величайших прелестей женского пола, произошло от нее: ибо она имея оные от природы весьма малы, сжимала их еще перевязками, как будто в самом деле желая тем придать себе большую приятность, которая однакож была в ней безобразием. И ей то подражая, старались женщины иметь сей род красоты, которое толико смешное воображение так сильно учинилось, и до днесь столь твердым пребыло, что женщина, имеющая [56] ноги естественной величины, может привесть себя в презрение.

Пишут также, что множество свеч, коими она повелевала освещать весь дворец в ночное время, дабы тем заменить отсутствие солнца, и некоторым образом не прерывать дня, подало повод к фанарному торжеству, празднуемому ежегодно пятогонадесять числа первой луны.

Джеу приводил себя ежедневно в большее омерзение у всех своих подданных, стенавших под мучительским его правлением. Самые ближайшие его сродники видя, что уже стремится ко своей погибели, почитали за долг чинить ему иногда полезные увещания. Один из его дядей, приявшей таковую смелость, не мог угрожаемой ему смерти избегнуть, как только притворившись с ума сшедшим: но и тогда жестокосердый племянник повелел заключить его в темницу, желая знать, действительно ль таковым он сделался, однакож сей поступил при том столь искусно, что Джеу счел его прямо ума лишившимся. Но когда другой его дядя вменяя себе в должность, жертвовать всем для извлечения племянника своего из пагубных заблуждений, и презирая твердо, сколь бы ни плачевные произошли для него следствия, пошел к нему для увещавания; то в ту ж минуту был удавлен по повелению Императора, который не довольствуясь и сею казнию, приказал еще вырвать из него сердце, и насыщался варварским утешением, рассматривая оное не столько для удовлетворения своему любопытству, сколько для напоения ужасного своего мщения.

/Цикл XXI. л. д. Р. Х. 1137/ Толикие в содрогание приводящие бесчеловечия воздвигли на конец всю Империю. Владельцы и вельможи просили Фу вана, что бы он набрав войско пошел против мучителя, обещавая подавать ему всякое спомоществование.

Фу ван требовал времени на призвание Небес и на познание воли оных: а между тем производил военные приуготовления, кои еще отцом его с довольным успехом начаты были: и сколь скоро увидел себя в состоянии, восстать против Джеуя, как будто по повелению Небес, то пошел на него немедленно. [57]

Император выступил на Фу вана с гораздо превосходнейшею против него силою: но чуть только дан был знак к сражению, то самая большая часть войск его положив оружие передалась к Фу вану.

Джеу видя себя измененна, приял намерение отчаянного человека: он убежал в столицу, и пробравшись во дворец, зажег оный, дабы не попасться в руки восставшего против него подданного. Сие происходило в шестоенадесять лето Цикла.

Сколь ни великие прилагаемы были старания о затушении пожара, однакож погибло оным половина дворца. Фу ван взошел победителем: первый предмет очам его представившейся, была Императрица Та гяя: он на том же месте одним махом срубил ей голову. Владельцы данники и все вельможи единогласно избрали его Императором, и он учинился Основателем третьего Колена, называемого Чеу.

Текст воспроизведен по изданию: Географическое, историческое, хронологическое, политическое и физическое описание Китайския империи и Татарии Китайския: Снабденное разными чертежами и резными фигурами, Часть II. СПб. 1777