ЖАН БАПТИСТ ДЮ ГАЛЬД

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ, ИСТОРИЧЕСКОЕ, ХРОНОЛОГИЧЕСКОЕ, ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ФИЗИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ

КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИИ И ТАТАРИИ КИТАЙСКОЙ,

снабденное разными чертежами и резными фигурами,

сочиненное И. Б. Дюгальдом,

а с Французского переведенное Игнатьем де Теильсом

ЧАСТЬ II.

В Типографии ИМПЕРАТОРСКОГО сухопутного шляхетного кадетского Корпуса.

1777 года.

=================================================================

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.

Общее мнение изыскателей происхождения Китайской Империи есть сие, что потомки сыновей Ноевых распространясь по Восточной Асии, проникли в Китай около двух сот лет по потопе; и что первые от Запада пришедшие народы основались прежде всего в Области Шынь сиской. В сих новых землях обитали начальники разных многолюдных семей, и наполнили оные великим числом народа. Когда таким образом сия Область населилась; то в Хо наньскую, Джи лискую и Шан дунскую пришли новые жители, кои по времени, под властию единого Самодержца, составили Государство, простиравшееся только до Севера реки Ян дзы гяна.

В царствование Императора Юя открыли со стороны полуденной еще новые земли; и сей Государь повелел сочинить оным географические карты. Сии страны были довольно пусты, и небольшое число их обитателей еще не признавали Императора Китайского. Последующие Императоры, утвердив свой венец старшим сыновьям, оставляли оные земли во удел другим детям, кои основывали тамо свое пребывание и старались о заселении их народом.

Таким то образом произродились многие небольшие королевства, и сии новые обитатели, приобыкнув нечувствительно к повиновению мудрым и искусным Государям, научались мало помалу самым нужным художествам, а более всего предались земледелию. И так оные Области, премудростию и могуществом Императоров будучи соединенными, на конец составили сию обширную Империю, какову ее днесь находим.

Из сего видно, а из последствия Истории и еще явственнее усмотрим, какое происхождение имеют оные княжества или небольшие королевства, которые собственными Государями управлялись. Надлежит только приметить, что сими землями державствовали сыновья или племянники Императоров. Старший, облеченный верховною властию, давал во владение какую Область или Страну, младшим своим братьям, предоставляя им также и свободу пользоваться с оных податями, для приличного поддержания знатной своей породы. Но на [IV] последок возводили на сие высокое достоинство и людей редких дарований, или таких, которые Отечеству важные услуги оказали.

Сие разделение верховной власти, хотя действительно пребывавшей всегда во единых руках Императора, становилось в царствование Государей слабым, источником бесчисленных раздоров и внутренних браней, терзавших Империю.

Все славнейшие китайские Историки согласно утверждают, что первые основания их Монархии положены Фу хием, и что если некоторые писатели старались, начало оные произвесть от времен гораздо дальнейших, все ими приводимое наполнено баснословия и малейшей вероятности чуждо. Согласуются они также и в преемниках Фу хиевых, коих до Императора Яуя считается шесть. Но в которое время пришел Фу хи? Сколь долго царствовали оные шесть до Яуя бывших Императоров? О сем, по объявлению их, нет ни малейшего толико достоверного известия, что бы следуя оному, возможно было, те древние времена расположить настоящим хронологическим порядком. И по тому Летоисчисление их начинается с точною справедливостию от Яуя вступившего на царство в 2357 году до Рождества ХРИСТОВА: имена Императоров, лета царствования их, раздоры, знатные перемены, междоцарствования, словом все описано с великою подробностию и без малейшего пристрастия. Сие мнение столь твердо впечатлено во всех ученых китайских Историках, что если б кто вздумал, происхождение Империи постановлять гораздо ближе ко временам нашим, тот бы конечно был признан изобретателем ложного учения, и величайшим бы наказаниям подвергся.

Оная ж Хронология заслуживает, и в самом деле, всякое имоверство для следующих причине.

3. Она идет в непрерывном порядке и со всеми подробностями.

2. В ней не примечается ни малейшего баснословия, которым наполнена Хронология Греков и Римлян, в началах их Историй.

3. Она подкрепляется многими наблюдениями затмений, в оной упоминаемых, и кои весьма сходны с [V] астрономическим исчислением ученейших астрономов сих последних времен, чему не нужны другие доказательств, как только сличение славного затмения, бывшего при Императоре Джун гане, царствовавшем с лишком за две тысячи лет до Рождества ХРИСТОВА.

4. Все части древние китайские Истории были сочиняемы писателями, современными тем Императорам, коих жития они нам предали.

5. Конфуций, которого подтверждение должно быть отменно великой важности, в рассуждении его справедливости и редких достоинстве, не только в сей Хронологии не имел ни малейшего сомнения, но еще всегда полагал ее крайне верною.

6. Менций, сей по Конфуцие славнейший китайский Философ, жившей около 400 лет до Християнского Летоисчисления, уверяет, что от Шюня, принятого Яуем в соправительство Империею, до Императора Вынь вана считается более тысячи лет. Сие утверждение Менциево почитают Китайцы неоспоримым. Следовательно от Вынь вана до ИИСУСА ХРИСТА с лишком тысяча сто лет, как то видно из Истории, которой верность подкрепляется от часу более, чем ближе стремится она ко временам нашим.

7. По сей Хронологии, лета жития первых Императоров китайских весьма согласны с летами, колико по священному писанию, живали тех времен люди.

Правда, что сия Хронология чрезмерно далекою кажется европейским ученым, кои в сокращении оной находят пользу: но как убавить времена, систему их стесняющие и колеблющие, не обретая к тому неопровергаемых причин и оснований? Что принести в оправдание, коим бы удовольствовались Китайцы, если б какое либо происшествие, а не другое, выпущено было из Истории, в беспрерывном порядке текущей, и которая с самого начала до конца, ни в чем от истинны не удаляется.

А если, как то кажется, с трудом согласуется она с Вульгатою [латинским переводом Библии], то на против того почти во всем сходствует с седмидесятью Толковниками, коих преложение утвержденное церковию более шести столетий, было принято на пятом Соборе, так как и Вульгата одобрена на Соборе [VI] Трентском: известно ж, что ни в одном из оных именитых Собраний, ни мало не помышляли о утверждении сих Хронологий; да и в недавных временах некоторые ученые писатели прилепясь к Летоисчислению седмидесяти Толковников, умели согласить оное с Вульгатою, в рассуждении пространства лет от потопа до воплощения ИИСУСА ХРИСТА.

Известно, что и самые справедливые или таковыми быть долженствующие места Хронологии, беспрестанно оспориваются ученейшими мужами. Таковая разность мнений и до некоторого степени дозволенная вольность говорить произволящее, вводили иногда китайских мисионеров в замешательство, когда надлежало ответствовать на задаваемые им о сей материи вопросы.

Покойный Императоре Кан хи приметил сию разность, читая книги о Законе, писанные разными мисионерами, из коих одни следовали седмидесяти Толковникам, а другие Вульгате. «Как, говорил он, разве ваши Гины (Учение превосходнейшее, твердое, неопровержимое: тако называются у Китайцев пять первого степени Канонических книг.) не ясны? разве не вы уверяете, что они содержат в себе самую истинну и дела неоспоримые?» Правда не не доставало убедительных на то ответов, коими Европеец был доволен. Но мог ли их принять Государь мало сведущей, и которой истинны догматов не умел различить от познания времен?

Что ж китайская Хронология совершенно сходствует с Летоисчислением седмидесяти Толковников, сие весьма легко доказать можно. По Толковникам считается 3258 лет от потопа до Рождества ХРИСТОВА. Китайцы восходя ко источнику своей Империи, ведут Хронологию их с точностию до времен Императора Яуя, царствовавшего за 2357 лет до ИИСУСА ХРИСТА; из чего следует, что от потопа до Яуя протекло более 900 лет. Когда б потомки Ноевы вступили в Китай 200 или 300 лет после потопа, то и в сем случае не довольно ли б оставалось времени для царствований Фу хия и шести Императоров, предшествовавших Яую? Ибо хотя Китайцы и почитают их основателями Империи, однакож признаются, что не могут определить ни [VII] времени, ни лет их владения; и не прежде как с Яуя доказывают, ни мало неоспоримыми происшествиями, последование всех их Императоров, и сколько времени они царствовали.

Если же с размышлением и некоторым родом сомнения упомянул я, что Хронология Китайская с трудом может согласиться с Вульгатою, то сие учинил я не без справедливых причин. Ибо с тех пор, как в сии последние времена именитый писатель О. Турнемин, системою основательно подкрепленною и многими учеными признанною, нашел 3254 года от потопа до ХРИСТА, согласив таким образом Вульгату с седмидесятью Толковниками, то равномерно согласил оную и со Хронологиею Китайскою. Когда ж прибавляет по сту лет к жизни каждого из потомков Симовых, то если следует он тексту самаритянскому и преложению седмидесяти Толковников, не пременяет однакож ни чего в тексте еврейском; он только лишь дополняет то, что священный писатель кажется выпустил с намерением.

Надлежит рассмотреть главу XI книги Бытия: и бяше Сим, глаголет Моисей, стих 10, ста лет, егда роди Арфаксада во второе лето по потопе; стих 11: и поживе Сим, повнегда родити ему Арфаксада, лет пять сот, и роди сыны и дщери: и умре; стих 12: и поживе Арфаксад лет [сто] тридесять пять и роди Каикана.

А как число сто есть число главное, и как оное не стоит ни с каким числом последующим, где Моисей говорит о летах жития Симова, когда он родил Арфаксада, то под оным не можно разуметь ничего более; но совсем другое выходит из стиха 12 и последующих, где говорит он о летах Арфаксада и потомков его. Последующее число полагает и число главное, повторение которого было не нужно. Сие подкрепляется самым употреблением. На пример, когда говоря, что такое то приключение было в 1710 году, и упоминая о другом, приводят, что сие произошло в 720 или в 722 году; то уже всяк понимает, что притом должно разуметь и главное число тысячу. И так если без всякого постороннего рассуждения прилепится кто к оным стихам Моисеевым, то Арфаксад родил [VIII] Каинана на 35 году от рождения; если же проникнет в настоящей смысле Вульгаты, то родил он его на 135 году. Но не должно полагать такового же выпуска в главе V Бытия, для того что священный текст ясене, и не позволяет к подобной прибегнуть догадке, к каковой глава XI, по Вульгате, а не по Толковникам, подает повод, и которая совершенно способствует к согласованию Истории Священной со Историею Светскою, текста Еврейского с двумя другими текстами.

Если же притом к единым словам привязываться, то в такие затруднения войти можно, из которых не легко будете выпутаться. Ибо и самые лета, в которые праотцы детей рождали были соразмерны долголетнему житию их. Вероятно ли, чтоб седмь первых праотца по потопе, живших по три и по четыре ста лет, имели детей на 30-м году, и чтоб на пропив того у бывших по них праотцах, живших против них в половину, рождались первые дети на 60-м году, или около тех лет? У Фаресаб на 70-м, у Авраама на 87-м, у Исаака на 60-м, у Иакова на 84-м и т. д.? Мог ли б Ной видеть по потопе девять колен одно за другим последовавших? Сверх того, если сего выпуска в Вульгате не приемлют; то и 200 лет не будет от потопа до смешения Языков, при построении вавилонской башни происшедшего; а из сего б следовало, что Ной, жившей по священному писанию 350 лет по потопе, был конечно самовидцем толь дерзновенного предприятия. Но вероятно ли, чтоб Ной и Сим, оные два святые праотца, к которым потомки их толикое имели почитание, потерпели толико горделивому и толико богопротивному намерению? Моисей, писатель столь верный, предал ли б молчанию, что учинилось с Ноем, и не упомянул ли б чего о земле, обитаемой им при рассеянии народов?

И по тому должно думать, что в стихе 12-м и в последующих, где говорится, что Арфаксаду было 35 лет, когда он родил Каинана, что Каинану родился Сала на 30-м году, и прочее; надлежит разуметь, что Арфаксад жил до рождения Каинана 35-ю годами более Сима до рождения у него Арфаксада, что и составляет 135 лет. Равномерно должно рассуждать и о летах, [IX] сколько последующие праотцы при рождении первых их детей имели.

Творец сей системы подтверждает оную свидетельствами и причинами основательными, которые приводить здесь не касается до моей материи, и кои можно читать в его дисертации, заслужившей похвалы от ученых во Франции (Правило к наставлению себя во истории, в 4 томах в 4-ку, сочинения г. Аббе Лангле дю Френуа. Хронологическая система на три текста Библии.), Италии (Исторический и Хронологический трактат господина Франциска Марии Биакка.) и Англии (Всеобщая История от начала мира по сие время, сочиненная обществом ученых людей в Англии, напечатанная в Гаге у Г. Шейрлеера и компании, в 1732 году, в 4-ю долю листа.). Я ж удовольствуюсь показанием, что по мнениям ученых мужей сих последних времен, Хронология Китайская, и памятники точность оной утверждающие, не должны быть отвергаемы, как то иные по легкомыслию учинить сие хотели.

Как затмение, приключившееся во владение Джук гана, и нашими Астрономами засвидетельствованное, есть одним из сильнейших доказательств обширности Хронологии Китайской, то по справедливости вопросить можно, для чего прежде царствования сего Государя, не упоминается во Истории о затмениях? О сем говорено было с китайскими учеными; и они дали в ответ, что в древнейшие времена не введено еще было в обыкновение собирать о затмениях, и что тогда предметом имели единое предание потомству о делах существенно до правления касающихся, как то: о законах; о успехе в художествах и науках; о частых происходивших государственных переменах, и какими хитростями оные отвращались; о превосходных примерах добродетели; о подаваемых Императорам советах; о добрых или худых деяниях сих государей, дабы потомки из примеров их научились, к чему прилепляться и чего убегати.

Также весьма вероятно, что если б оные два славные Астронома Хи и Хо исполнили долг своего звания, [X] предуведомя Императора о долженствовавшем быть затмении, которое и действительно последовало, то б во Истории упоминалось об оном не более, как и о прежде бывших; но понеже молчание их было действием не столько их невежества, сколико умышленной злости и намерения благоприятствовать измене некоего министра, принудившего Императора искать убежища на Полудни, то и по справедливости наказаны были смертию. А сие вероломство их, открытое при случае затмения, и подало повод Истории писателям упомянуть об оном.

А для подания яснейшего понятия о последствии сей Хронологии, остается мне сделать последнее примечание, которым предупредится заблуждение, в кое впасть бы можно было, умножая или уменьшая лета каждого царствования. Для сего знать должно, что год кончины каждого Императора, в котором бы месяце ни приключилась оная, причисляется весь к летам его владения, так, что и по признании наследника в честь покойного Государя, отправляют все дела под его именем. Новый же Император почти никогда не упоминает своего имени, прежде наступившего другого года, разве когда венец Императорский переходил в другую Фамилию: ибо в таком случае время царствования его счисляется с самого дня вступления его на престол.

Безызвестность, в которой находятся в рассуждении лет царствования первых седми Государей, побудили меня, начать порядок Циклов с царствования Яуя хотя обыкновенно изобретение оных приписывается Хуан тию; оные же Циклы, как то известно, составляют течение шестидесяти лет, подобно как то именуем Веком течение ста лет. Но не должно мне выпустить приводимого китайскими писателями о Фу хие, которого они почитают Основателем их Империи, и о шести Императорах, по нем следовавших и правивших Империею до самого Яуя. [XI]

ИМЕНА ИМПЕРАТОРОВ,

правивших Китайскою Империею.

Первые Императоры.

1. ФУ ХИ

2. ШИНЬ НУН.

3. ХУАН ТИ

4. ШОУ ХОУ

5. ЧУАНЬ Ю

6. ТИ КО

7. ДЖИ

Китайцами приемлется за подлинное, что сии Императоры были основателями их Империи: но безызвестно им, сколь долго они царствовали. Что ж касается до следующих после них, то об оных имеют они исправную и порядочную хронологию.

ЯУ, царствовал один 72 года, да 28 лет с Шюнем, которого учинил своим соправителем Империи.

ШЮНЬ, царствовал один 50 лет.

Порядок и последование 22-х Колен или Фамилий Императорских, владевших одно за другим Китаем.

I. Колено, именуемое ХЯ, считает 17 Императоров, царствовавших в течении 458 лет.

II. Колено, именуемое ШАН или ИН, считает 28 Императоров, царствовавших в течении 644 лет.

III. Колено, именуемое ЧЕУ, считает 35 Императоров, царствовавших в течении 873 лет.

IV. Колено, именуемое ЦИНЬ, считает 4 Императора, царствовавших в течении 43 лет.

V. Колено, именуемое ХАНЬ, считает 25 Императоров, царствовавших в течении 426 лет.

VI. Колено, именуемое ХЕУ ХАНЬ, считает 2 Императора, царствовавших в течении 44 лет. [XII]

VII. Колено, именуемое ДЗИНЬ, считает 15 Императоров, царствовавших в течении 155 лет.

VIII. Колено, именуемое СУН, считает 8 Императоров, царствовавших и течении 59 лет.

IX. Колено, именуемое ЦИ, считает 5 Императоров, царствовавших в течении 23 лет.

X. Колено, именуемое ЛЯН, считает 4 Императора, царствовавших в течении 55 лет.

XI. Колено, именуемое ЧИНЬ, считает 5 Императоров, царствовавших в течении 33 лет.

XII. Колено, именуемое СУЙ, считает 3 Императора, царствовавших в течении 29 лет.

XIII. Колено, именуемое ТАН, считает 20 Императоров, царствовавших в течении 289 лет.

XIV. Колено, именуемое ХЕУ ЛЯН, считает 2 Императора, царствовавших в течении 16 лет.

XV. Колено, именуемое ХЕУ ТАН, считает 4 Императора, царствовавших в течении 13 лет.

XVI. Колено, именуемое ХЕУ ЦИНЬ, считает 2 Императора, царствовавших в течении 11 лет.

XVII. Колено, именуемое ХЕУ ХАНЬ, считает 2 Императора, царствовавших в течении 4 лет.

XVIII. Колено, именуемое ХЕУ ЧЕУ, считает 3 Императора, царствовавших в течении 9 лет.

XIX. Колено, именуемое СОН, считает 18 Императоров, царствовавших в течении 319 лет.

XX. Колено, именуемое ЮАНЬ, считает 9 Императоров, царствовавших в течении 89 лет.

XXI. Колено, именуемое МИН, считает 16 Императоров, царствовавших в течении 236 лет.

XXII. Колено, именуемое ЦИН, ныне царствующее. От оного по сие время считается 3 Императора.

=================================================================

по порядку хронологическому расположенная, и заключающая в себе разные примечания достойные происшествия, во владение каждого Императора случившиеся.

ФУ ХИ, первой Император.

Сей Государь родился в Области Шынь сиской: превосходные дарования, которыми от природы был украшен, побудили соотчичей его, вручить ему над собою правление: они наименовали его Тянь дзыем, то есть, Сыном Неба, желая изъявить тем, что Небо возлюбило его более всех [2] человеков, ибо от него самого получил он и сии изящные качества, за кои возведен на престол Императорский.

В первоначальные времена люди почти ни чем от зверей не отличались, говорит некто китайский Писатель; они знали своих родительнице, но не знали отцов своих: они погружены были в невежестве и грубости; тогда искали себе пищи, когда гладом удручались; насытившись же все оставшееся кидали: они ели шерсть самую, пили кровь, и вместо одежды прикрывались кожами.

Фу хи научил их плесть сети, оными ловить рыбу, и делать силки для поставления на птиц: он показал им, каким образом выводить дворовую скотину, как для употребления оной в пищу, так и для заклания на жертву. Таковыми то и сим подобными наставлениями доставил он пропитание своим народам.

Усмотря, что узлами соплетаемые веревочки, вместо букв служившие, и для обучения детей употребляемые, не могли никоим образом возвестить его законов, и для потомства сохранить все полезные его наставления; начертал они восемь Хуа: сии Хуа представляют три линии, кои различными образы слагаемы будучи, делают оных шестьдесят четыре, и кои изобрел они единственно для того, дабы тем желанного достигнуть.

Оные восемь Хуа, или знаков, из коих каждой состоял из трех линей прямых или ломаных, означали некоторые общие вещи, от коих повреждение и начало вещей особенных происходят: один представляет Небо, другой Землю, третей Гром и Молнию, четвертой Горы, пятой Огонь, шестой Облака, седьмой Воду, осьмой Ветр. Фу хи научил, каким образом употреблять сии знаки. А что бы тем вящщую придать силу новым своим Законам, разгласил в народе, будто видел их начертанными на хребте Дракона, имевшего вид лошади, а чешую крылатого змея.

Сие чудо, которым власть его увеличилась еще более, подало ему случай ко произведению разных Чиновников или Мандаринов под наименованием Дракона. [3] Одного назвал он Драконом летучим, которого дело состояло в сочинении книг: другого Драконом крыющимся; сей должен был трудиться над составлением Месяцослова; третьего Драконом неподвижным, и оному поручил смотрение над строениями: четвертого Драконом защитником, который обязывался предупреждать народным бедствиям и о облегчении подданных песчися: пятой под наименованием Дракона земного имел старание о землях: шестой нося звание Дракона водяного, долженствовал изобретать средства ко произращению дерев и плодов, равномерно и ко взаимному сообщению источников чистой воды.

Он установил первого Министра, и правление Государства своего разделил между четырьмя Мандаринами, из которых один послан был на Север, другой на Юг, третей на Восток, а четвертой на Запад. Сими то способами процвели его Законы.

Вдревле оба пола не имели в одеждах своих никакого отличия и жили все перемешавшись, без малейшего стыда и в совершенном незнании законов брака. Фу хи истребил сие неустройство: повелел, чтоб женщины одевались со всем другим образом, как мужчины: установил законы для брачного сочетания, из коих в одном предписывалось, чтоб никто не понимал себе в ж ну такую, которая одинакого с ним имени. Сие обыкновение продолжается еще и но ныне: на пример, те, кои прозываются Джонами, Лиами и проч. не могут иметь жен того же имени, хотя б они в двадцатом колене или и со всем разных семей были.

Для смягчения жестокосердого нрава своих новых подданных, и для укрощения душ исполненных дикости и возмущения ищущих, выдумал он музыку, и составил инструмент Гинь, на верху которого сделан был круг, для изображения Солнца, а в низу некая плоская фигура, представляющая Землю.

Если оное голосов соединение, изобретенное Фу хием не превосходнее ныне в Китае известного, то не видно, какое действие могло б оно произвесть над сердцами. Да и Китайцы сами нигде не упоминают, чтоб музыка Фу хиева была божественна; говорят же [4] только, что она такое утраченное сокровище, которое никогда не могло быть возвратимо

Фу хи скончался и погребен в месте называемом Джень. По нем наследовал Шинь нун. Некто Писатель китайский приводит, что прежде Шинь нуна царствовали пятьнадцать государей; но другие уверяют, которое мнение и есть общее, что оные пятьнадцать владетелей были ни что иное, как Вельможи имевшие в ведении своем Области дань платившие, на подобие бывших после Чу хеуев.

ШИНЬ НУН, второй Император.

Когда народ столь сильно размножился, что ни зверей, ни трав не доставало к его пропитанию; то Шинь нун чувствуя таковое подданных своих бедствие, устремил всевозможное старание, каким бы образом произвести в землях ими обитаемых, большее плодородие и обилие: помышляя о сем, выдумал разные орудия для землепашества крайне нужные, и научил сеять пять радов хлеба. Сие побудило наименовать его Шинь нуном, то есть, небесным земледельцем. Равномерно показал он своему народу, как из морской воды собирать соль.

После сего появились многие болезни, ко уврачеванию которых не известно было ни каких полезных лекарств. Шинь нун испытывая сам собою качество и свойство разных трав, приметил полезные и вредные от них действия: он исследовав в них, говорит некто Историк китайский, существо теплоты, холода и умеренности, употреблял их с рассуждением, подобно как искусный Государь умеет пользоваться услугами своих подданных.

Он в один день нашел семьдесят трав ядовитых, и чрез противной яд открыл таинство учинить их полезными. После сего приступил к сочинению книг о врачебной науке, и преподавал наставления, каким образом возвращать больным здравие. А сие и заставляет почитать его Творцом и Царем врачебной науки.

Тогда простота нравов истребляла дух вражды и несогласия; всяк имел к содержанию своему достаточное, Законы были в небольшом количестве, и умножать [5] их никакой не предвиделось нужды. Правление окружалось величеством и строгостию. Шинь нун завел торговлю, учредил общенародные торжища, куда народ в полдень собирался, и где всяк мог снабдить себя нужным, после чего в дом свой мирно возвращался.

Между тем, когда сей Государь упражнен был единственно споспешествованием благополучия своих подданных, некто владелец его данник, именем Су ша, против него взбунтовался и отрекся повелений его слушать. Но народ оным владельцем управляемой, сам наказал таковое учиненное им неповиновение, лишив его жизни; после чего все паки в прежней возвратилось порядок, и ни одного в целой Империи не было человека, которой бы правосудием и кротостию огражденному правлению Шинь нуна не повиновался с охотою и усердием.

Он умер в Ша гяне, месте зависящем от Чан ша. Один китайский Писатель объявляет, что Ша гян есть город известной ныне под именем Ша линь чжеу. и состоящей в ведомстве Чан ша фу, главного города полуденные части Области Ху гуанской

Некоторые Историки пишут, что после Шинь нуна до Хуан тия было семь государей а именно, Линь гуй, Джан, Мин, И, Лай, Ли и Ю уан, из коих последней был свержен, и умер не в императорском достоинстве. Может быть, что и другие считались только Государями данниками: но со всем тем известно, что История китайская поставляет в число первых Императоров только Фу хия, Шинь нуна и Хуан тия, которому художества и науки должны своим началом и распространением.

ХУАН ТИ, третей Император.

История повествует, что Ю уан был государь вспыльчивый и горячий, что Дядка его имел сердце жестокое, и что народы от крайнего утеснения стенали; что владельцы данники против него восстали и из них именем Джи су первой бунт на него воздвигнул; что они свергли сего Императора со престола, и на оной единогласно возвели Хуан ти, которому тогда еще не более двенадцати лет было; что у Шинь нуна остался [6] меньшой брат, бывшей наследником владения Шоу Тяньского и что у блюстителя его, во время царствования Ю уана, была жена Фу боу, которая испугавшись чрезмерно от грома, родила Хуан ти на горе Сюань юань.

Он был, как то объявляет История, достоин крайнего удивления; лишь только отняли его от груди, то уже и говорить начале: в самом детстве показывал много разума и проворства; в юности доброту души и чрезмерную приятность нрава; а в летах возмужалых проницание и необычайную разборчивость.

Джи су, о котором выше упомянуто, был владелец неспокойный, коего беспредельное честолюбие производило великие непорядки: Хуан ти пошел на него и дал ему три сражения. Видя, что густые туманы избавляли сего врага от преследования, и что воины заблуждались и теряли румбы ветров, сделал он колесницу, которая указывала им Полдень и четыре главные страны света; а сим способом и догнал они владельца Джи су, которого поимав, лишил жизни.

По совершении дел самых важнейших для целые Империи, Хуан ти устремил все свое внимание на то единое, дабы подданных своих учинить счастливыми, доставя им все возможные спокойствия. Для лучшей способности в отправлении торговли, прорыл и сравнял горы, и поделал большие дороги; расширил пределы своего Государства, распространя оное на Востоке до самого моря, на Севере до древней Татарии, а на Юге до Реки Гяны, Царствам его рубежом служившей.

Для вспоможения ему во управлении Империею установил он восемь Мандаринов; пожаловал также в сие достоинство Дзан гея с тем, что бы сочинил Китайскую Историю. Та ноу поручил составление Гя дзы или Цикла шестидесятилетнего. Сей Цикл состоит с одной стороны из десяти букв, называемых Тянь гань, а с другой из двенадцати именуемых Ти джи. Сии буквы ничего не значат, а служат вместо чисел или знаков: первые десять называются десятью стволами, а другие двенадцатью ветвями. Для означения годов, употребляется сих знаков по два, и они бывают обыкновенно [7] таким образом располагаемы, что два одинаких приходят только в конце шестидесятилетия.

Юнь джену велено было трудиться над составлением Сферы и месяцеслова: и он открыл полярную и прочие окружающие ее звезды. Но не известно, какое подобие имела оная выдуманная им Сфера, и как небесные круги на ней изображены были. На конец посредством многих опытов научился он предузнавать разные перемены времени и воздуха.

Ли джеу должен был определить числа и меры: способ выдуманной им для вычислений, наблюдается еще и поныне: состоит он в небольшом ящичке по средине на двое разделенном, с проведенными поперег железными проволоками, на коих продеты небольшие шарики. Оных на всякой проволоке в вышнем ряду по два, и каждой считается за пять: в нижнем же ряду, которой гораздо шире, находится на каждой проволоке по пяти шариков, из коих каждой значит один: считают на них от правой руки к левой, и числа умножаются также, как и у нас цифирью. Сей образ счисления гораздо скорее и вернее обыкновенно у нас употребляемого.

Что касается до мер, то гречневое зернушко взял он за величину одной грани, десять граней за цоль, десять цолей за фут, и так далее. А как оные гречневые зернушки имеющие овальное подобие, могут быть различными образы располагаемы, то от сего и произошла различность в мерах под владениями разных императорских колен.

В царствование ныне державствующего Колена, известны три рода мер: 1-й придворной фут, которой к футу парижскому содержится как 97 1/2 ко 100: 2-й Приказа общенародных зданий фут, называемой Гун пу, и употребляемой ремесленниками; сей одною гранью короче придворного: 3-й фут портных, которой употребляется также и продавцами разных материй; оной семью гранями больше Гун лу.

Лин луню поручено было привесть в совершенство музыку, изъяснить порядок и расположение различных голосов. [8]

Юнь юань имел повеление сделать двенадцать медных колоколов, представлявших двенадцать месяцов в году.

После сего Хуан ти выдумал Шапку, называемую Мянь для ношения оной вместо Диадимы: она спереди несколько с наклоном, сзади с возвышением, шириною в семь цолей, а длиною в один фут и два цоля. Равномерно сделал он для себя одеяния и украшения высокому достоинству его приличные. Одежда его была синяя с желтым, для подражания цветам небесному и земному.

Рассмотрев со вниманием трепелиные перья и различные краски, на птицах и цветках изображающиеся; нашел он таинство крашения, и повелел, чтоб материи служащие одеянием богатых и убогих были разных цветов.

Он приказал делать всякие для Общества полезные инструменты и разные для толчения пшена махины, также поваренные и в покоях печи, и тому подобное. Тогда народе стал употреблять пшено в похлебках и в хатах.

По повелению его построены на реках мосты, и начали созидать мертвым гробницы. Он научил делать луки и стрелы, духовые инструменты, дудки, свирели, органы, трубы голосу Дракона подражающие, и барабаны, производящие стук грома.

Приметя, что дуплистое дерево плавает поверх воды, приказал состроить плоскодонные суда и выдумал веслы. Изобрел он также телеги, в которые повелел впрягать быков и лошадей.

Народ жил в дурных хижинах: Хуан ти дал образец строениям, и приказал построить дворец Хо гун, где Всевышнему Владыке неба принес жертву.

Для большей способности в торговле, сделал монету, и назвал ее Гинь доу, по причине подобия ее лезью ножному, и установил толь доброй в расходах государственных порядок, что богатства умножились чрезмерно.

Люди терзаемы были отвне жестокостию воздуха и погоды, а во внутренности разными страстями, [9] приводившими их в сильное движение, и они прежде времени умирали. Хуан ти рассмотрев со вниманием пять стихий, головые времена и свойство человека, повелел трем ученым, именем Ги бею, Ю фую, и Лей гуну, разобрать кровавые сосуды; после чего определил для всякой болезни приличные лекарства, и люди жили уже столь долго, сколько надлежало им жить с порядком естества согласно.

Императрице поручил стараться о научении подданных его, каким образом выводить шелковых червей, прясть ими составляемое, и делать из того одеяния

Сей государь ни на одну минуту не вкушал покоя; и хотя научив своих подданных строить домы и составлять города, повелел и для самого себя Дворец воздвигнуть; однакож нигде постоянного не имел жилища, ибо жил обыкновенно в стану со своими воинами.

Он повелел измерить все государство, и разделил его на Джеуи: учредил разные владения каждое во сто лий, и построил в них города: определил, чтоб 240 шагов в длину и один шаг в широту, составляли один Моу, а сто Моу сочиняли б один Гин: когда же шаг имел в себе пять фут, то в одном Моу заключалось пространство 6000 фут квадратных, а 60000 фут в одном Гине: постановил такожде, чтоб девять Гинов вместе назывались Цином, которой бы давался в удел осьми семьям с тем, да бы каждая из них имела собственно для себя один Гин или сто Моу; в средине ж остающейся принадлежал бы Императору, и общими тех осьми семей силами для него б обработывался: велел в каждом Цине сделать четыре дороги, и чтоб три Цина вместе назывались Хо ги, три Хо ги улицею, пять улиц городов, десять городов одним Доу, десять Доу одним Шы, а десять Шы одним Джеу.

Хуан ти скончался на горе Гин шань, и погребен в Области Шань дунской. Китайские писатели превозносят его величайшими похвалами: добродетель и отменные дарования сего Государя, говорят они, уподоблялись Небу и Земле. Правление его было удивительное, законы твердые, поступки непоколебимые; [10] благодеяния свои изливал он повсюду, и щедрота его даже и до нас достигла, так что хотя они в числе мертвых, однако же сказать должно, что он жив. Детей осталось после него двадцать пять человек, и из них именем Шоу хоу был его престолопреемником.

ШОУ ХОУ, четвертой Император.

Сей государь обладая несравненною кротостию и прелестнейшим нравом, привел себя у всех своих подданных в любовь и почтение: обнародовано было, что при восшествии его на престол явился Фын хуан; и которое несомненным предзнаменованием благополучного царствования почиталось, для того что, как говорят Китайцы, оная чудесная птица только в таком случае показывается, когда на престоле сидит царь добрый.

Фын хуан есть птица весьма редкая, или паче баснословная, как то у нас Феникс: по описанию об ней Китайцев, имеет она подобие Орла, но с ним весьма много не сходствует удивительною различностию цветов, коими испещрены ее перья.

Мнимое явление сей птицы произвело в новом Императоре мысль о отличении своих Чиновников посредством изображения разных птиц на их одеждах, которое употребление и поднесь еще сохраняется. Мандарины Учености носят по чину своему платье, на котором разные птицы вышиты золотом; на платье ж Мандаринов военных вышиваются звери, как то драконы, львы, тигры и тому подобные. Посредством сих изображений чести народе уже знает чии, в каковом состоят в Империи девяти первых класов особы.

Из Мандаринов вновь установленных так называемые пять Гийу должны были собирать народ: другие же управляли пятью родами художников и ремесленников, а иных должность состояла в смотрении за земледелием, и в наблюдении нравов всего народа.

Шоу хоу правил государствами своими с великим правосудием; и китайские писатели говорят, что во всем был он совершенным подражателем Фу хию. Он переправил меры зернами; велел поставить [11] барабанщика, чтоб бить для часовых бдение; прочистил течение рек, и выровнял по горам дороги; на конец изобрел новую музыку, что бы сердца соединить с человеками, и высокое согласить с низким, по чему и прозван Та юанем.

Сей Император скончался в весьма глубокой старости, оставив по себе пятерых сыновей; и хотя четверо из них одарены были отменными достоинствами; однако же приметив, что племянник его, по имени Чуань ю, внук Хуан тия, превосходнейшими обладал дарованиями, предпочел его родным своим детям, и избрал по себе престолопреемником.

ЧУАНЬ Ю, пятой Император.

По вступлении своем на престол, не только не чувствовал он ни малейшей к тем недоверчивости, которых занимал место; но напротив того вручил им знатные и с дарованиями их согласные должности. Как они совершенное имели познание о свойстве металлов, вод, дерев, и тому подобного, то один из них сделан им был начальником рудокопным заводам; другого постановил главным смотрителем над водами и лесами, и так далее, а напоследок испытал еще более их верность и усердие. Возвел их в гораздо знаменитейшие и важнейшие достоинства.

В конце владения Шоу хоу, народ вздумал было вмешиваться в таинство священства. Каждая семья хотела иметь собственных жертвоприносителей. Чуань ю отвратил сие злоупотребление, присоединя священство ко престолу, и узаконив, чтоб никто, выключая Императора, не приносил торжественных жертв Господу неба. Сие было всегда наблюдаемо, и по ныне еще продолжается: ибо только сам Император представляет верховного Священнослужителя, и право имеет приносить жертвы во храме неба: если же по причине глубокой его старости или тяжкой болезни, не может он итти во храм для исполнения должностей жертвоприносителя, то для отправления сего священного дела, посылает вместо себя какого князя или государственного вельможу. [12]

Сем Император будучи искусным агрономом, переменил образ, коим исчислялись и наблюдаемы были небесные движения; и как оные примечались только вдали, то для получения о том яснейших понятий, изобрел он махину, которая служила также и к наблюдению уравнений и восхода планет и звезд.

Переводчики не упоминают нигде, каким образом сделан был сей инструмент, какое имел подобие, и какие меры при составлении его употребились: сие произошло кажется от их о том незнания. Говорят же они только о соединении пяти планет в затмении Шы, во владение Чуань ю случившимся; но некто искусной китайской астроном объявляет, что оное не действительное, а составленное.

Соединение планет признавалось всегда благополучным для государей предзнаменованием: по чему вымышленных таковых соединений множество видно в китайской Истории, а особливо при перемене царствующих Колен: и не входя в глубокую древность для показания того примеров, случилось оное на втором году правления ныне владеющего Императора. Соединение четырех планет достаточною было причиною к составлению оного из пяти, дабы тем более возвысить славу нового царствования. Придворные вменили себе за долг, принести Императору свои о том поздравления, и он принял оные со изъявлением знаков радости. Никто не упустил воспользоваться сим случаем, а особливо приказ математической, которой погрешил не из невежества: ибо приметя некоторое положение разных планет, не преминул составить оных соединение, толь лестное для Императора, и для них крайне полезное.

Сие ложное планете соединение, которое с таковым тщанием занесено было в росписи, может для будущих времен подать причину ко многим рассуждениям, и к неверным системам. Если бы в Европе вздумали за две или за три тысячи лет произвесть вычисление, то тщетно б искали Сатурна в оном планет соединении: не послужите ли ж сие поводом к сомнению в других приключениях, описанных во истории Юн джена? Оное не последует конечно в [13] китайцах, ибо они ведая, сколь обыкновенны у них таковые ласкательства, знают прямые учтивости в сем случае Императорам оказываемые.

Чуань ю установил также месяцослов, и повелел, чтоб год начался с первого дни того месяца, в котором стояние Солнца будет всего ближе к пятомунадесять градусу Водолея. Сие было причиною ко проименованию его Сочинителем и Отцом астрономических исчислений. Он избрал сие время для того, что солнце проходит тогда чрез средину оного знака, земля украшается цветами и произрастениями, древа облекаются в прежнюю зелень, и вся природа так сказать паки оживляется.

Сей государь скончался в глубокой старости, и погребен в Боу яне: престолопреемником имел Ти ка или Гоу синя, внука Императора Шоу хоу. Потомки Чуань юевы, коих было великое множество, получили на конец во удел разные небольшие государства, в коих они были владетелями дань платившими.

Оные государства даются всегда самим Императором разным князьям, кои его сродники, или кои отменными достоинствами обладают. От Империи зависят они подобно, как в Европе Герцоги и Графы; и если Император начинает войну, то для умножения его силы и для защиты от неприятелей, обязаны они приводить к нему известное число воинства.

ТИ КО или ГОУ СИНЬ, шестой Император.

Писатели китайские превозносят Гоу синя великими похвалами: будучи государем просвещенным, говорят они, не упускал он ничего из своего взору; испытывал все сам собою, и в малейшие входил подробности; был обращателен, но не унижая своего величества; горячо любил своих подданных; всюду изливал благодеяния; обладал превосходною добродетелию; всевышнему небес Владыке накланялся и служил с благоговением и ревностию; вид его исполненный величества производил к нему во всех отменное высокопочитание; ни какого дела не начинал он без прямого и основательного рассмотрения, наблюдая во всем точную средину. Словом, ни одного не было народа, освещаемого [14] солнцем и орошаемого дождями, которой бы не почитал за особливое удовольствие, повиноваться его власти.

Он завел учителей для наставления народов своих в добродетели, и выдумал голосную музыку; при чем Хянь хи был первой, которой по повелению его начал сочинять песни: несколько ж человек имели попечение делать разные инструменты, свирели, большие дудки, барабаны, колокола, и Гины (Тонкая и гладкая металическая доска, в которую стучат деревянным молотком.); сию музыку назвал он Лу энь, то есть, Красотою неба, земли и четырех времен года.

Ти ко был первой, которой ввел у китайцев многожение, взяв за себя четырех жен. От первой имел он сына, именем Ги, коего потомки составили колено Джеу: со второю прижил он также сына именем Сийа, от которого произошло колено Шан. Третья родила ему Яу, а от четвертой получил он Джия, которой подавая о достоинствах своих великие надежды, побудил Императора ко избранию его своим наследником, предпочтительно пред оными тремя его братьями.

ДЖИ, седьмой Император.

Сей Государь не мог сохранить того мнения, в котором сперва о отменных его дарованиях всяк находился: власть и могущество свое употреблял он единственно на удовлетворение мерзостных и зверских своих увеселений. Владельцы данники приобыкнув повиноваться Императорам мудрым, не в силах были сносить производимых им беспорядков: они неоднократно представляли ему о распустных его поступках; но все то было тщетно: по чему свергнув его со престола, сослали в ссылку, а на царство возвели его брата Яу.

Со владения сего Императора можно уже начинать исчисления шестидесятилетними Циклами, ибо хотя оные и установлены были славным Хуан тием, со всем тем о владении первых Императоров нигде подлинного не находится известия: напротив же того от самого Яу до Рождества ХРИСТОВА хронология идет весьма исправно, и у китайских писателей с сего времени означено все по годам и с великою подробностию, даже и самые мятежи, коими терзаема была Империя, и [15] междуцарствия в оной происходившие, с показанием. сколько времени оные продолжались. Все сие служило мне поводам к начатию летоисчисления Циклами не прежде, как от Императора Яу.

Яу, осьмой Император,

царствовал один 72 года, и еще 28 лет с Шунем, которого избрал себе в Соправители.

/Цикл I. л. д. Р. Х. 2357/ Сей государь вступил на престоле в 48 году прежнего Цикла: он почитается Китайцами первым их законодателем, и образцом владетелей так, что Императоры о славе своей ревнующие, тщатся подражать во всем ему и его наследнику; да и поднесь в величайшую для китайского Императора похвалу вменяется, когда уподобляют его Яу, Шуню и прочим толико же славным государям.

Добродетель, говорят Историки, была ему природною; с твердостию духа и остротою разума соединял он неимоверное трудолюбие, бдение и проницание кои не могли от глаз его ни чего сокрыти; правосудием и кротостию его сохранялись законы в надлежащей силе, и всяк повиновался им с любовно и усердием, ибо власть свою обращал он единственно на споспешествование благу своих подданных; смиренномудрие и скромность в нем обитавшие ровнялись его величеству: они показывались даже и в принимании им достодолжных чину его честей и поклонений. Наблюдая особливую умеренность в пище, довольствовался он самыми простыми мясами. Великолепие и пышность не имела в его чертогах места; во дворце его не видно было ни какого украшения; одежда его состояла летом из шерстяных материй, а зимою из коже оленьих. Если народ окружался каким бедствием, или хотя единый подданный впадал в жестокое преступление, то несчастие сие приписывал недостатку в себе самом добродетели, или почитал его наказанием от неба ему определенным за нерадение о благом наставлении своих народов. Никогда не езжал он по своей Империи, не принеся прежде жертв всевышнему Владыке неба: подданные его рвались усердием его видеть, и толь благополучного времени ожидали [16] с таковою ж нетерпеливостию, с какою засохшие поля жаждут дождя прохладного. Одним словом, владение его было столь кротко и любезно, что управляемые им народы почти ни мало не чувствовали, был ли над ними Государь или нет.

Китайские философы обыкновенно подтверждают нравоучительные свои правила тою сходственностию, которая заключается в них с поступками и делами сего Императора и двух бывших по нем престолопреемников: и если оная сходственность доказана прямо, то правила их неопровергаемую имеют силу.

Яу находя отменное удовольствие в астрономических наблюдениях, поручил двум искусным математикам Хи и Хо, приметить как возможно точнее обращение Луны и Звезд, и для лучшего всего того усмотрения надлежащие составить инструменты. С их то помощию установил он двенадцать лунных месяцов, и возобновил месяцы высокосные, кои всякие 19 лет по семи раз приходили.

Императрице поручено им было попечение, выводить шелковых червей, и обучать женщин, каким образом ткать разные лучшие материи, каковых прежде не бывало: ибо сие искусство, в начале изобретения своего, было весьма грубо, как то случается обыкновенно и со всеми другими ремеслами и художествами, кои единственно опытами и долговременными в оных упражнениями приходят в совершенство.

Яу не упустил также и во управлении дел государственных установить новой порядок, чрез учреждение шести верховных Судов, которые еще и поныне в Китае сохраняются.

Слава его добродетелей и премудрость, с каковою управлял он Империею, привлекли туда из соседственных земель множество народа; число подданных его столь сильно увеличились, что Области его не могли в себе вместить толико иностранцев, в них для жительства приходивших, а тем более, что в оных многие низкие места покрывались водою. Причиною ж такового наводнения был или всеобщий потоп, как то большая часть думают; или происходило оное и от того, что естественное течение вод [17] в море, прерываясь каким нибудь образом, принуждало реки выступать из берегов, и по низким местам разливаться.

Император приял твердое намерение, исправить толикое множество земель потопленных и чрез то народу его бесполезными учинившихся. Некоему чиновнику именем Гуаню поручил он старание осушить поля посредством разных прокопов, которыми б воды могли стремиться в море. Сей чиновник поступая в оном деле с небрежливостию, или ко исполнению оного будучи неспособным, в котором случае и не надлежало б ему за производство его браться, препроводил в сей работе целые девять лет без всякого успеха: но за небрежение или и за дерзость свою наказан был потерянием жизни.

Ю сын его загладил сей проступок. Упражняясь тринадцать лет над оным предприятием с величайшею неутомимостию, достиг наконец желанного: он прорыл многие горы, большим рекам возвратил естественное их течение, осушил озера и болота, в разных местах состроил плотины, удержал тем быстрое вод стремление, и напоследок развел многие реки по прокопам, достигающим самого моря. Сими то средствами распространил Области и произвел в них гораздо большее обилие. Из последствия сей Истории усмотрят, что толь важная услуга не была оставлена без награждения.

Между тем Яу помышлял беспрестанно о избрании себе достойного Наследника, и не внимая гласу и движениям родительской горячности, поставлял себе правилом единую истинную пользу своего народа. Некогда созвав всех придворных вельмож, открыл им свои мысли. Один из них представлял ему, что в старшем сыне его имеет он такого принца, которой столь же достоин престола, сколько достоин сыном его нарицаться, и что народы не преминут чтить в его крови те же самые добродетели, коими он сам обладает. Хвалящие злых, сказал на то Яу, противны душе моей столь же много, как и порицатели людей исполненных чести: я знаю моего сына; под прекрасными наружностями добродетелей, [18] сокрываются в нем очевидные пороки. Сей ответ заградил уста всем прочим вельможам.

Спустя по том несколько времени, Яу призвав к себе одного из своих министров, к которому имел отменную доверенность, почитая особливо разум его и праводушие, хотел вручить ему державу. Сей мудрости исполненный министр отрекся таковой чести, извиняясь, что бремя на него возлагаемое крайне тяжко для поднятия раменам его толико слабым; но вместо себя представлял Императору об одном земледельце именем Шуне, которого примерная честность, непоколебимое терпение в жесточайших постигших его несчастиях, твердая доверенность к нему от всех людей добродетельных, и множество других превосходных качестве учиняли достойным престола. Яу приказал его привести, и для испытания отличных его дарований, вручил ему правление одной Области. Шунь столь мною прославился своею мудростию, разумом, кротостию и правосудием, что по прошествии трех лет, Императоре сделал его Соправителем, и двух дочерей своих дал ему в супруги.

Яу жил после того еще 28 лет в величайшем согласии с избранным себе товарищем. На конец видя приближение смерти, призвал он Шуня, и увещавал его, дабы подданными своими правил как истинный отец чадами, и не выпускал бы никогда из памяти, что не столько народ ему, сколько он народу принадлежит, и что Император вознесен выше прочих человеков единственно для вящего споспешествования их пользе, и для предупреждения им в нуждах. По окончание таковой речи, испустил он последнее дыхание, поживши 118 лет, и оставя по себе девятерых детей. Народы власти его повиновавшиеся, признавая в сем государе любовь и горячность прямо родительские, оплакивали его неутешно целые три года.

ШУНЬ, девятой Император,

царствовал один 50 лет.

/Цикл I./ Яу скончался на двадцатом году сего Цикла; Шунь же начал царствовать один с следующего года. [19] Он подобию Яу, поставляется между китайскими законодавцами.

По кончине Императора, Шунь поручил правление государства своего министрам, сам же на целые три года заключился в то место, где стояла гробница Яуя, дабы с тем большею свободою упражняться тамо едиными чувствованиями скорби и печали, произведенными в нем кончиною такого государя, которого чтил отцом своим. От сего произошло в Китае употребление, носить печальную одежду по смерти родителей целые три года.

Китайские историки приписывают возвышение Шуня преданности и послушанию его ко своим родителям: ибо хотя всегда поступали они с ним с чрезмерною жестокостию так, что неоднократно и самая жизнь его была в опасности; однакож не взирая на толикое их к себе недоброхотство, ответствовал им единственно ласкою и кротостию, и на конец чрез отменное к ним почтение и чрез неимоверную терпеливость довел их мало по малу до того, что сердца их умягчились и прибегли к добродетели. Китайские философы выводят из сего два неоспоримые правила нравоучения: первое, что сколь ни жестокосердых имел бы кто родителей, со всем тем не должен умалять к ним своего почтения, ни послушности: второе, что во всем свете нет толь злобного человека, которого б не можно было преклонить к себе благодеяниями.

Шунь по удовлетворении должностям благочестия и нелицемерной благодарности своей к Яую, прибыл во дворец императорской, и от всех владельцев данников обычайные приял поздравления. Нашед во дворце своем множество злата и драгоценных камней, повелел устроить сферу представляющую семь планет небесных, и украсить ее оными каменьями, расположа их по разным местам с каждою планетою сходственно. Издав новые законы для лучшего правления дел своего государства, установил, что каждый из шести приказов учрежденных его предком, имел в помощь себе подчиненных чиновников. К философам и ученым людям изъявлял отменное благоволение, и [20] удостоивал их своего покровительства. Каждой год ездил по областям своим, и при всяком случае награждал или наказывал владельцев данников, с таковым рассмотрением и правосудием, кои у всех народов приводили его в любовь и почтение.

Приведение в совершенство земледелия, и доставление царствам его обилия поставлялись между главнейшими его попечениями: под тяжкими наказаниями запрещал областным державцам, препятствовать земледельцам в трудах их, и требовать от них каких бы то ни было на общенародные работы нарядов, всегда вредных и способных единственно ко уменьшению ревности к землепашеству.

Не меньшее внимание употреблял он также, что бы управление подданных своих вручать токмо людям испытанных достоинств и способностей. Он сделал и еще многие другие установления, коих мудрость со правосудием сопряженная заставляла считать его между величайшими ироями Китая.

Может быть довольно чрезвычайным покажется установление его, по которому всякому из подданных его дозволялось, на выставленной нарочно дске писать все то, что в поступках его найдет похульного. Он принял к себе в советы Двенадцать вельмож, из коих шестеро были потомки Чуань юя, а другие из Дому Ти ко. В канонической книге называемой Шу гин, из которой приведу небольшие выписки, находятся многие речи, некоими из сих вельмож Императору говоренные, касательно до правил разумного правления.

На 54 году сего Цикла помышлял он о избрании себе престолопреемника, при чем единое благо своих народов имел предметом: Ю предпочел он своим детям, ведая, сколь великими достоинствами оный великий муж был украшен, и при том побуждаясь к тому чувствием благодарности за те неизреченные пользы, которые доставил он государству посредством осушения земель, кои от всеместного наводнения ни к чему не могли служити. По возведении на престол Ю, жил он 17 лет, и согласие между сими двумя соцарствовавшими государями было столь тесно [21] сопряженно, что разделение верховной власти никем не ощущалось.

На десятом году третьего Цикла Император Шунь скончался, имев 110 лет от рождения, и погребен был в Области Шинь сиской.

Текст воспроизведен по изданию: Географическое, историческое, хронологическое, политическое и физическое описание Китайския империи и Татарии Китайския: Снабденное разными чертежами и резными фигурами, Часть II. СПб. 1777