№ 259

1724 г. августа 1. — Лист маньчжурских представителей гуна Олондая и президента Лифаньюаня Ткута в Сенат о приезде для переговоров в Селенгинск и ожидании русского посланника ¹

/л. 54/ Срединного государства великодержавнейшаго и самовластнейщаго государя, его богдыханова величества, по указу посланные министры над стольниками и над полками правительство имеющей гун Олонда да ближнии министр, иностранных мунгальских дел правитель и Мунгальского приказу презыдент Ткут.

Предявляем чрез сего от нас посланного листа Российского государства Белого императора ближним министром и государственных дел [411] управителям, что в вашем пограничном городе Селенгинске обретающейся Ланг во известие к нам в Мунгальской приказ писал (См. док. № 251): по указу де нашего Белого императора посланной для изследования и розыску о беглых людей из Мунгальской землицы дворянин Степан Фефилов оное свое дело окончал и чтоб мы для содержания междо обоими великие государствы против мирных посольских трактатов мир /л. 54об./ и великия дружбы послали в Селенгинск мандарина с пашпортом, при котором бы был печать и ему повелено б было обо всякие дела говорить.

Против того доложили мы из Мунгальского приказу богдаханову величеству, чтоб повелел междо обоими великие государствами вечно учиненной мир и дружбы подтвердить, прежную дружбы возобновить и новое таким образом утвердить, чтоб она впредь нерушима было.

И по такому из Мунгальского приказу доношению посланы мы, главны министры, для сочинения договоры как о пограничных, так и протчия всякие дела и для подтвержения оных договоров. И прибыли в Селенгинск прохладного государствования богдыханова величества 2 году летнего последнего месяца 10 числа (1724 г. июля 18), где мы видились с вашим Ланге да с Фефиловым и говорили:

Прежде сего в левой стороне (то есть в Нерчинском) междо обоими великими государствами чрез великих и полномочных послов по сочинения на границе обо всяких делах договор зделан и утвержен был вечной мир и дружба и хорошая состояния. Но понеже тому многие лета назад и доныне не из которой стороны некаких противных /л. 55/ случаях не было, кроме о беглецах, которы мы против прежде помянутых вечных мирных договоров за малые дела почитаем, и не для них приехали, но лаки для подтвержения любви и всякие дела к лутчему состоянию привесть и узаконить, також и для договору о границах: из мунгальской стороны какому на оных границах вечному порятку и состоянию быть.

И что когда междо обоими великими государствами такое определение учинено будет, то имеет быть из обоих стран на границах крепкой караул, у которого всякие проезжие купецкие и протчие люди повинны будут себя явить и той дорогою ехать, а посторонны малы дороги им весьма запрещены быть подобает, ибо от тех людей, которы, забыв своего государя милость и жалования, изменят, то в те стороны, куды они бегают, от них ссоры и несогласии произходят и они до подлинного определения в свою должность себя содержать не будут. Того ради желаем, дабы не токмо после сего времени такие изменники в обе стороны не были приняты, но и пограничным обывателям /л. 55об./ запрещено б было под крепким наказанием для звериных и воровских промыслов своим лукавством пограничного караулу объехать, и преступникам такого указу жестокое наказание учинить. А когда при таком хорошем состоянии по указу обоих великих императоров какие люди из государства в государство посланы будут и пашпорты свои на пограничном карауле объявят, то таковых в то ж время с письмами, которые они при себе иметь будут, без всякого задержания пропущены быть имеют и подводами и кормами их удовольствовать повелено будет. Ныне тому назад 40 лет, что наши мунгальские и ваши брацкие подданные, которы на межах живут, непрестанною шатостию своею хотя и малые, однакож частые дела произвели, от которых их унять и вредь запретить зело пристойно, чтоб не токмо они, но и те, которые за делами послан будут, кроме где наш Буринской и ваш Сюджинской караул стоит, за рубежи не ездили.

В вышеписанных летах из Мунгальской землицы /л. 56/ перебегали от нашего мунгальского вана Данджин Доржия 10 человек мужеского [412] полу, от белей Цебдуна 98 человек мужеского полу, из улусу вана Ванжила — Окин-зайсан, и увес с собой целую роту, от гуна Гылик Пампилуна — Батан-зайсан и увес мужеского и женского полу 761 душу, от Чебакзаб-засака бежали мужеского и женского полу 242 души, от Гунгы-засака — 3 души. Руские люди у тайши Данжина убили ево зайсана Элбучия да трех человек ево товарищей и больше тысячи конского табуна и с семи верблюдов шкарбу ограбили и в полон взяли. Да из нашей ар ми убежали полоненные калмыки 14 человек.

О таких случаях из Мунгальского приказу писано было к комендантом, а имянно, к вашему Виниюсу, к Федору Юриевичю, к Гагарину и к Федору к Мусину-Пушкину, к Казанову да к Сидельникову. Еще писано было с камисаром Григорьем, с Иваном, с Елизарием да с Измайловым. А против всех помянутых листах к нам никакого ответствия не бывало.

Ныне спрашивали мы у Ланга: сколко беглецов по розыску нам возвращены будут и хто /л. 56об./ имяны? И он нам ответствовал: при бытность де нашу в Пекин с-Ызмайловым получили мы из Мунгальского приказу известие, что в сторону нашего Белого императора из Мунгальской землицы Гылык-Пампил-гунова улуса перешел Батан-зайсан с улусными людьми. И он, Измайлов, обнадеживал о том своему Белому императору доносить и о возвращения их иметь старания. А ныне де получил я указ от своего Белого императора, чтоб учинить как обоих великих государей полномочные послы при заключения вечного мира о перебещиках договорились, а в тех де договорах запрещено беглецов по заключения вечного мира из стороны в сторону принимать, и тако ныне повелено те, которы при заключения мира не были у нас в подданстве — отдавать. А по справке де с нашими выходными книгами надлежит вам отдать вашего Гылык-Пампин-гунова улусных людей 26, да от протчих разных бегов 58 человек мужеского полу, итого 84; понеже де их имян в ваших выходных книгах не явились, а что де вы о прежних ваших /л. 57/ листах говорили, что в них о других беглецах писано, про то де некакого указу не получил и тако де неизвестен о помянутых листах нашему Белому императору донесено ль или нет. Протчие де пограничные дела хотя и признаваю, что договоры об них иметь к пользе обоих государств зело пристойно, однакож я опасения имею без указу в таких договорах вступать и мне то делать весьма невозможно.

После того говорил он нам: получил де я ныне нашего Белого императора указ, что будет послан министр, при котором и мне быть повелено, чтоб с вашими министры междо обоими великие государствы пограничные и протчия всякие дела в доброе состояние привесть и междо великими государствы вечной ненарушимой мир и дружбу утвердить, а когда де тот министр прибудет, в те поры о всяких произшедших случаях говорить и действовать будем.

По такому от Ланга сообщении приняли мы у него те люди, чьи имяна в выходных книгах не явились, /л. 57об./ и просим вас, господа министры, дабы тому особу, которой для пограничных дел послан будет, повелено было определить, чтоб со стороны обоих великих государей беглые люди, в которой стороне они впредь явятца, паки назад возвращены были и в таком состояние в нашей стороне как послание, так и купечества всегда свободно путь иметь будут. Что мы на прежде помянутые многократные письма никакого ответу не получили, и то до предбудущих договоров оставляем, ибо зело желаем вечной мир подтвердить, старые дружбы междо обоими великие государствы возобновить и паче прежно умножить и для ноилутчая состояния междо обоими государствами всякие спорные дела отложить и успокоить.

И того ради во упования, что обо всем вышеписанном великому [413] Белому императору чрез вас, /л. 58/ превосходительных господ министры, донесено будет, писали мы сей лист в Селенгинску.

Прохладного государствия втораго году летнего последнего месяца 24 дня (1724 г. августа 1).

На листе 58 под текстом: При сем переводе толмачил Алексей Третьяков.

Копия. — Там же, 1725 г., д. № 4, лл. 304-306 об.

Комментарии

1. Получив эту копию листа в Тобольске, сибирский губернатор С. Козловский 21 августа переслал ее в Коллегию иностранных дел (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1724 г., д. № 2, л. 21).