И с тем он, олегода, от посланника поехал.

И после ево, олегоды, перед вечернями за час приехали к посланнику два заргучея и сказали, что прислал их к нему, посланнику, асханема, уведав чрез олегоду, что он склонился в волю богдыханова величества поступать при аудиенции по их обыкновению, о чем де асханема прислал их подлинно от него, посланника, осведомитца, и для уверения б написал письмо, что будет повиноватися в том воле богдыханова величества.

Посланник сказал, что объявил олегоде, не имея указу от его императорского величества, для убежания ото всех споров, и принужден повиноватися в церемониях при аудиенции воли богдыханова величества.

И заргучеи ему, посланнику, говорили, что осханема без письма от него в том им не поверит, и ежели он, посланник, не напишет, что будет повиноватися воли богдыханова величества, и без письма де /л. 76об./ ево о том богдыханову величеству донесть будет невозможно и в делах ево посланниковых продолжитца время напрасно.

Посланник сказал, что письма писать не для чего, понеже он уже объявил, что будет повиноватися воли богдыханова величества; а ежели им, заргучеем, в том не поверят, то асханема может завтре к нему, посланнику, сам приехать.

Заргучеи сказали, что ежели он, посланник, ныне с ними письма от себя не напишет, то к нему асханема не будет.

И посланник им сказал, что ежели асханема им в том верить не [222] будет, и он к нему, посланнику, быть не похочет, тоб велел пропустить к себе секретаря, которого он пошлет от себя с тою резолюциею.

И заргучеи ему, посланнику, говорили, что он объявил словесно, что будет повиноватися воли богдыханова величества, а письма дать не хочет; и о том они будут доносить асханеме. И с тем от него, посланника, поехали./л.77/

26 дня посланник посылал толмача х караульному афицеру мерин-зангену, чтоб велел пропустить секретаря ево, которого он намерен послать к асханеме с ответом. И он толмачю сказал, что асханему получить в Пекине невозможно, понеже де он поехал в Чинчюян к богдыханову величеству.

И того ж числа в полдни присланы были к посланнику три заргучея. И говорили, что вчерашнего дня спрашивали ево, посланника, в том же ли он намерении пребывает.

И посланник им ответствовал, что он всегда слова свои содержит и никогда не пременит, что говорит.

И заргучеи сказали, что асханема будет докладывать богдыханову величеству. И потом спрашивали: которой список взят у него, посланника, з грамоты его императорского величества, и оной с оригиналом сходен ли.

Посланник сказал, что с оригиналу описок слово в слово списан.

Заргучеи говорили, что министры их велели ево, посланника, обнадежить, что аудиенция ему /л. 77об./ дана будет во всем с подобающею честию, и когда богдыханово величество изволит назначить день, чтоб ево, посланника, допустить на удиенцию, и в то число прислана будет к нему о том ведомость.

27 дня был у посланника ближней ево величества двора алой и при нем асханема и четыре человека езуитов. И алой ему, посланнику, говорил, что богдыханово величество для любви императорского величества хотел было зделать асамблею, при которой желал чтоб он, посланник, был без грамоты императорского величества, и вы де ехать на ту асамблею не похотели и в том многое время продолжалось; а о том де богдыханово величество сожалеет, что он, посланник, от друга и брата его императорского величества прислан, а долговременно к нему на удиенцию не допущены.

Посланник сказал, что богдыханово величество для дружбы императорского величества зделал асамблей и требовал, чтоб быть /л. 78/ ему на той асамблее без грамоты, и хотя де он, посланник, не имел указу от его императорского величества, чтоб поступать по обыкности здешней, однакож по многим спорам принужден повиноватися в том воле богдыханова величества, и только он, посланник, просил, чтоб богдыханово величество повелел ему быть на той асамблей з грамотою, и его богдыханово величество со оною грамотою быть ему, посланнику, не повелел, а ему, посланнику, ехать без грамоты было невозможно.

Алой говорил, что богдыханову величеству грамоты у него, посланника, инако принять было невозможно, как обыкновенно из давных лет, а для любви его императорского величества богдыханово величество в приеме, ево, посланника, на удиенции ко умалению его величества чести никогда не зделает; и велел де ево, посланника, богдыханово величество обнадежить, что после аудиенции допущен он будет /л. 78об./ часто к богдыханову величеству просто и без всяких церемоний, и будет де он, богдыхан, ево, посланника, спрашивать про императорское величество о протчих делех.

Посланник сказал, что он почитать будет себе за шчастья, ежели будет иметь честь часто видеть очи его величества, и какую видеть будет [223] от его величества показанную к его императорскому величеству приязнь, обо всем будет доносить ко двору его императорского величества.

И алой ему, посланнику, сказал, что богдыханово величество велел положитца на него, посланника, в которой день желает он до его величества допущен быть на удиенцию.

Посланник сказал, что он на удиенции быть готов завтря.

Алой объявил ему, посланнику, чтоб быть завтрешней день изрядно, то есть 28 числа. И предлагал ему, посланнику, как, прибыв пред богдыханово величество, кланятца. А потом алой просил ево, /л. 79/ посланника, чтоб посмотреть его императорского величества грамоту.

И посланник велел секретарю оную грамоту вынесть. И как секретарь тое грамоту вынес, взял оную у него, секретаря, посланник, которую увидев, алой и протчие встали на коленки и по обыкности своей кланялись. И, стоя на коленках, говорил алой ему, посланнику, чтоб он, посланник, на аудиенцию был со всеми своими чиновными людьми и служителями, только б оставить в доме некоторых для караулу. И потом алой от посланника поехал.

А после ево, того ж числа в полдень, приезжал к посланнику асханема и говорил, что богдыханово величество изволил приказать ему, посланнику, быть к себе на удиенцию, для чего прислан к нему был ближней его величества министр алой. Посланник говорил, что он богдыханово величество указ чрез алоя, что быть ему на [а]удиенции, слышал. И потом асханема требовал /л. 79об./ росписи, в скольих человеках имеет посланник быть на удиенции и много ли чиновных людей, поимянно, дабы по той росписи могли они знать сколько под них надобно лошедей. Посланник ему, асханеме, сказал, что роспись велит отдать. И потом асханема от посланника пошол.

После асханемы до вечерень часа за два принесли из Мунгальского приказу заргучеи пять столов с конфектами. И посланнику объявили, что богдыханово величество жалует ево столами, которые будут присылатца к нему, посланнику, в месяц по трижды. И просили ево, посланника, чтоб при них сел за стол, а протчие при нем, посланнике, чиновные люди по два человека за стол сели ж бы. И как посланник и чиновные люди сели за те столы, то те заргучеи потчивали всех ханским чаем. И потом посланник, встав из-за стола, и за милость богдыханова величества благодарил.

Того ж числа полчаса ночи приехал /л. 80/ к посланнику заргучей Тулешин и сказал ему, посланнику, что он имеет указ преправадить ево, посланника, до двора богдыханова величества. И которая де ему, заргучею, на границе дана роспись чиновным людем и прочим, в свите ево посланничей обретающимся, с тою он при том сличался и говорил, чтоб посланник из драгун взял только, шесть человек, понеже де во многолюдстве богдыханово величество быть ему не повелел.

Посланник говорил, что он, посланник, в малых людех ехать на удиенцию не может, понеже при таком церемонияльном случае быть непристойно.

Заргучей Тулешин сказал, что ежели он, посланник, без оных быть не может, чтоб взял сколько потребно, только б, приехав во дворец, быть им с собою не велел, также и, дорогою б едучи, на трубах не играли.

Посланник спрашивал, для чего трубить не велеть, понеже он аудиенцию у его богдыханова величества будет иметь публичную и чрез трубной глас народ может признать наибольши, /л. 80об./ что богдыханово величество имеет с-ымператорским величеством крепкую дружбу.

Заргучей еще его, посланника, угаваривал, что народ разумеет, что богдыханово величество с-ымператорским величеством имеет дружбу, и паки предлагал, чтоб не трубить. [224]

Посланник ему ответствовал, представляя в пример, что как оной заргучей приезжал в погранишной сибирской город, то имел знамена, и в том для дружбы богдыханова величества запрещения ему не было.

Заргучей сказал, что он приезжал не в крепость, но, как называется, на украину, где так ехать ему мочно было.

Потом посланник опрашивал ево, что он о том предлагал с воли ль богдыханова величества.

Сказал, что без воли не смел бы о том и упоминать.

И посланник объявил, что он трубить не велит.

С тем от него тот заргучей поехал.

Ноября 28 дня на разсвете прислано на двор посланничей ханских 80 лошадей без седел и без узд. И потом приехав два /л. 81/ заргучея с подьячими и одагода, которой неотлучно был на карауле у двора посланничья, и объявили посланнику, чтоб ехал к богдыханову величеству на удиенцию в новопостроенной его дом, которой называется Чинчюан, разстоянием от Пекина верст с 7. И по объявлении их, заргучеев, убравшись по посольски, ехали на удиенцию таким же образом, как въезжали в Пекин. А грамоту его императорского величества вез перед посланником секретарь посольства Глазунов. И как приехали, близ двора ханского, драгуны и служители осели с лошадей, а з грамотою императорского величества перед посланником допущено ехать близ самых ворот. И как сошел с лошеди, встретил посланника асханема и с ним еще другой дворовой знатной человек. И ввели посланника в приворотнюю полату, где множество чиновных их знатных людей было, и потчивали чаем.

Потом пришел от хана ближней ево дворовой алой, поздравлял посланника и спрашивал указом ханским: на которой стороне посланник по своему обыкновению /л. 81об./ честнее место изберет сидеть после аудиенции.

Посланник ответствовал, что он предался в волю богдыханову и уповает, что для любви его императорского величества богдыханово величество изволит ево принять и местом почтить по достоинству характера ево. И алой еще о том подтверждал, чтоб посланник объявил, понеже хан то предает в волю ево посланничью. И посланник говорил, что в Европе в почтении правая сторона, и притом алой объявил, что хан намерен жаловать всех перед собою, которые приехали при нем, посланнике, до последнего, и чтоб посланник приказал ружье и шпаги им сложить (что посланник велел учинить), а посланнику и чиновным ево людям допущено быть при шпагах.

Потом алой объявил посланнику, чтоб шол. И как шли, и перед посланником нес грамоту секретарь, которого по сторонам шли четверо салдат гвардии, за секретарем шел посланник /л. 82/ и ево чиновныя люди. И по входе посланничьем во двор ханской множество манзурских и китайских знатных людей было. Поставили посланника против аудиенцсалы, не дошед сажен за 10, к левой стороне, и дожидались пока вышел в тое салу и сел на своем троне богдыхан. Перед салою на земле поставлен был четвероугольной стол, покрыт жолтою парчею. И как богдыхан сел на своем троне, оной стол взяв, четыре человека внесли и поставили посередь салы. И потом чрез алоя посланник позван в тое аудиенц-салу. И взяв императорского величества грамоту от секретаря, пришед в салу, и у того стола, которой прежде стоял перед салою, поставлен он, посланник, на коленки и грамоту в руках держал ¹⁰. Потом призваны оба секретари посольства и позади посланника також поставлены были на коленки. И богдыхан во услышание всем говорил, что он хотя имел и имеет древние законы ни у каких чюжестранных послов или посланников грамот не принимать, однакож ныне, почитая императора росийского как своего равного друга и соседа, и для дружбы его величества, оставя прежние законы, грамоту из рук от посланника ево сам примет. [225]

И потом посланник з грамотою позван к хану. И как вшел, поставлен был на коленках у стола, которой стоял перед самим его величеством. /л. 82об./ И понеже при договоре о церемониях китайские министры предлагали, чтоб во время аудиенции речь перед ханом говорить кратко, понеже де хану чрез мунгальской язык обстоятельно донесть не могут, и для того и следуя данной инструкцыи чрезвычайной посланник, держа в руках над столом, которой стоял, перед ханом, царского величества грамоту, говорил речь следующим образом:

Всепресветлейший и державнейший великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, самодержец всеросийский и многих государств и земель, восточных, западных и северных, отчич и дедич, наследник, государь и обладатель, его царское величество, мой всемилостивейший государь, вас, богдыханово величество, велел поздравить и о своем царского величества здравии возвестить, желая благополучнейшаго вашему величеству на ваших пространных государствах здравия. И притом его царское величество повелел мне, чрезвычайному посланнику, вечно продолжаемую междо обоими государствы дружбу подтвердить, и ради подкрепления оной, чтоб доброю пересылкою оная дружба умножена была, которой к роспространению и пользе обоих государств имею некоторые предложения. И ваше богдыханово величество прошу, дабы оная предложения повелено было ближним вашего величества министром выслушать от меня на конференциях, которые благовремянно могут вашему величеству о том обстоятельно донесть. И на оное изволите, ваше величество, повелеть учинить мне благосклонную резолюцию.

По окончании речи хан спрашивал посланника о списке, которой он вручил министром ево з грамоты его императорского величества — сходен ли оной написан с тою грамотою (В тексте ошибочно: с грамою) и нет ли какой прибавки. Посланник донес, что оной список с подлинною /л. 83/ грамотою сходен слово в елово. И богдыхан, выслушав те слова, наложа на грамоту императорского величества свою руку, приклонил оную на стол, и при том спрашивал посланника о здравии его императорского величества. И посланник сказал, что его императорское величество в добром здравии пребывает. А потом богдыхан объявил о себе, что и он хотя уже и в старости, однакож здоров и забавы всякие еще ево веселят.

Потом стол, на котором положил богдыхан его императорского величества грамоту, накрыт от ближних ево людей желтою порчею и чрез четырех человек ево ближних людей взят и отнесен во внутренние ханские покои, а посланнику с чиновными людьми по приказу богдыханову от министра алоя объявлено, чтоб, выступя перед салу, кланялся богдыхану по их обыкновению, стоя на коленках, трижды по трижды до земли.

Что и учинено.

Потом посланник с секретарями призван паки в салу и посажен за особливой стол с правой стороны от хана, во второй линеи /л. 83об./ с его первыми министры, а секретари посажены были позади ево в другой линии.

И потом алой, оговорясь с воли посланниковой, посадил подле секретарей еще трех ево посланниковых чиновных людей, лейб-гвардии ундор-афицера князя Засекина, Николая Павлова, Василья Грушевского, а достальные посажены были за разными столами перед салою. И как сели по местам, покрытой желтым стол с кушеньям на золотых блюдах, которой стоял в сале прежде выходу ханского, поставили перед хана, и потом один стол с фруктами от хана прислан к посланнику, а другим жаловал хан с своего стола по одному блюду.

И при том хан, показывая себя приязным веселым образом, говорил посланнику, что он за дружбу императорского величества учинил для [226] него, посланника, нарочное веселие, в котором присутствуют все ево знатные люди, и чтоб посланник пил, ел и веселился. Посланник хана за такую высокую милость, стоя на коленках, благодарствовал и говорил, /л. 84/ что его императорское величество благонадежен на его богдыханова величества дружбу, и как доныне оная продолжалась, так и впредь намерен содержать ненарушимо.

Потом богдыхан прислал от себя к посланнику на подносе несколько чашек стекляных с водкою. И объявил алой, что те водки деланы в Пекине из разных фруктов и чтоб посланник выбрал, которая из них ему угоднее, что посланник и учинил и, выбрав одну чашку, выпил.

Потом богдыхан спрашивал посланника о пути: долго ль ехал и не имел ли труда. Посланник ответствовал, что он как отправился от императорского величества, тому уже год и пять месяцов, и хотя путь дальной и небезтрудной, однако он, посланник, оной труд здарово вытерпел.

Богдыхан спрашивал посланника, знает ли он астрономии или другие какие художества, и есть ли при нем которые умеют играть на инструментах. Посланник ответствовал, что он астрономии не учен, а музыканты у него есть, которые играют на трубах и на скрыпицах. Потом богдыхан спрашивал /л. 84об./ посланника, какие есть науки в Росии. Посланник говорил, что есть в Росии всякия науки — математики и астрономи и инженеры архитектуры, також и другие разные художники и музыканты, которые играют на разных инструментах.

Притом хан огаваривался, что не противно ль ему, посланнику, что езуиты имеют место ближе к нему, нежели он, посланник. И объявлял, что он их содержит, нечиновными людьми, и уже оные в государстве его обретаются более двухсот лет, которые никакого дела не имеют у него, кроме законного ¹¹, в чем и он им не возбраняет, к тому ж люди ученые и много в его государстве научили разным наукам, от которых и сам он, богдыхан, математику и астрономию довольно знает ¹². Також спрашивал, не противно ль посланнику, что он чрез езуитов с ним, посланником, говорит, и они слова ево переводят. И спрашивал, что ево ханские слова они, езуиты, ему объявили ль, что он показывает к императорскому величеству /л. 85/ любовь. И посланник ответствовал, что от его богдыханова величества является ко всем высокая милость, а особливо к ученым людям, о чем и в Европе известно. И притом объявлял, что о дружбе его к императорскому величеству от них, езуитов, довольно слышал и будет о всем доносить его величеству.

Потом хан призвал посланника к себе и жаловал из своих рук торасуном питье, которое делаетца из пшена сарачинского, подобно как виноградное. И оговорясь, что не будет ли посланнику противно, что он, хан, секретарей посольства будет жаловать из своих рук. И посланник сказал, что в том противности ему никакой нет и причитает то за милость его богдыханова величества. И богдыхан жаловал из своих рук секретарей и дворян тарасуном, а протчих, до последняго служителя, в той же сале перед ханом потчивал ближней ево министр алой.

И как сели по местам, хан говорил посланнику, что росийские торговые люди, приезжая /л. 85об./ в его государство, торгуют, которым для дружбы его императорского величества дана всякая вольность, только от дального трудного пути имели свой проезд с великим убытком, много помирает лошедей и скота, также и нашим людям, что принуждены давать провожатых, не без тягости, для чего и караван в Селенгинску задержан; не лутче ли, ежели б ездили по Иртышу вверх водою, и оттуда до Пекина могли б ездить в три месяца без великого убытку.

Посланник говорил, что тою дорогою проезд ныне от степных народов и от Казачей орды и от своевольных колмык не свободен, и надеетца, что та дорога чрез войска китайские, которые посланы на контайшу, [227] очиститца. Притом посланник объявлял, что он имеет от императорского величества некоторый предложения в пользу обоих государств, чтоб повелел богдыханово величество министром своим оные выслушать на конференциях.

И хан говорил, что он будет посланника приватно к себе призывать и все предложение ево выслушает /л. 86/ и что возможно исполнит.

Междо тем хан чрез своих ближних людей, чрез алоя и асханему, посланника потчивал, чтоб он веселился и забавляли музыкою на разных инструментах, и танцовали робята, наряжены в девичье платье ¹³. Також пред салою скакали робята разными штуками. При том хан посланнику объявил, что ныне время зимнее и ехать назад трудно, и для того надобно в Пекине помешкать и посмотреть ево веселия, которое будет для нового году, и великое будет собрание всех ево подданных владетелей изо всех сторон, и будут великие потехи. И посланник за такую высокую милость хана благодарил, и ежели он сподобитца видеть, будет почитать за великое себе щастие, и что изволит так хан милостиво ево жаловать, он будет о всем доносить императорскому величеству.

Потом хан посланнику сказал, что он еще обыкности не знает и платье имеет на себе не теплое, для чего ныне более с ним говорить /л. 86об./ не может, а будет по него, посланника, присылать запроста и о всем ево спрашивать и о некоторых делах приказывать к его императорскому величеству.

И притом чрез учиненной знак все встали на ноги, а хан пошел во внутренные полаты. И посланник ис той салы выйшел. Провожали ево до ворот ближние министры алой и асханема и один ис первых евнухов и другие знатные люди, а до двора посольского провожал адогада и заргучей. Потом от хана принесли заргучей 30 столов с кушаньем и сказали, что богдыханово величество жалует ево, посланника, столами, за которыми у богдыханова величества сидели. И посланник оные столы велел принять и за милость ханскую благодарил.

И того ж числа в полудни приехал заргучей Тулешин и ему, посланнику, говорил: которые от его императорского величества привезены с ним подарки к богдыханову величеству, повелено оным взять у него роспись. И посланник ему сказал, что многим /л. 87/ вещам чрез толмача звания на мунгальском языке не знают и для того толмачю невозможно ему сказать. И написали роспись по-француски. И потом заргучей объявил, чтоб завтре везти оные к богдыханову величеству, и с теми подарками приезжать бы посланнику. И посланник сказал, что ехать готов. Потом заргучей объявил, чтоб завтре к хану подарков не везти, понеже от богдыханова величества будут смотреть ближние ево ханские люди.

30 дня были у посланника ханской первой евнух и ближние ево министры, алой да фалой, и езуиты и ему, посланнику, сказали, что богдыханово величество велел ево, посланника, спросить доволен ли он его величества милостию, как поступлено было во время аудиенции ево. Посланник говорил, что он милостию богдыханова величества доволен и будет об оной доносить его императорскому величеству, всемилостивейшему своему государю.

И принесли стол от богдыханова /л. 87об./ величества на 12 блюдах золотых, на которых была рыба и мясо изготовлено. И ближней ево ханов министр алой говорил ему, посланнику, что ханское величество жалует ево столом, которой изволил его величество прислать ис перед себя своего кушенья, которое изволил сам кушать. Посланник за стол богдыханова величества благодарил. И при них по прошению их посланник с своими чиновными людьми ел, а евнух и другие сидели особливо. И посланник по обыкности их за честь богдыханова величества от того стола кушенья к ним подавал, которые приняв, его, посланника, благодарили. [228]

И потом евнух и алой просили посланника, чтоб посмотреть подарки императорского величества. И посланник подарки показывал. И евнух смотрел и говорил ему, посланнику, что его императорское величество изволил прислать к богдыханову величеству своих трудов некоторый /л. 88/ фигурки, и его величество зело будет доволен. И посланник евнуху говорил, что его императорское величество о сем известен, что хан человек куриозной, для того изволил оные и послать. И притом ево, посланника, от себя евнух дарил маленькими финифтовыми дворовой их работы чесами золотыми и табакеркою стекляною, огнивцом с кошельком камчатым, в котором кошельке употребляют табак китайской курительной. И объявил ему, посланнику, что богдыханово величество пожаловал ево, евнуха, вышеписанным огнивом и кошельком, которой цвет, кроме богдыханова величества, никто носить не смеет. И посланник, у него, евнуха, приняв, благодарил.

И потом посланнику говорил ближней ево ханов министр алой, что росийские подданные для чего не ездят чрез Емышев, понеже он, посланник, ехал 17 месяцов.

Посланник ответствовал, что чрез Емышев ходить нельзя, для того /л. 88об./ что та дорога опасна от своевольных степных народов, от контайши и Казачьи орды. И притом предъявлял, что ныне богдыханово величество изволил послать на него, кантайшу, свои войска, и ежели та дорога очиститца, то может быть впредь то учинено будет.

Потом еще ево, посланника, евнух опрашивал что в Пекине какова вода. Посланник сказал, что вода не очень хороша. И он говорил: богдыханово де величество для того здесь, в Пекине, не изволит жить, что вода нехороша и изволил полюбить жить в Чинчуяне, для того что там есть речка, и та вода хороша, и богдыханово величество изволил приказать им, чтоб для него, посланника, возить воду не той речки, ис которой кушает сам. И посланник за милость богдыханова величества благодарил.

И говорил им посланник, что его императорское величество /л. 89/ також изволил усмотреть место удобное Питербурх, которой близко моря, и на том море изволит содержать флот и оным ходит против неприятелей своих сам высокою особою своею, и изволит иметь превеликую охоту быть на море и тем изволит забавлятца.

Притом евнух говорил посланнику, что богдыханово величество, когда он, посланник, был на удиенции, хотел сам довольно разгаваривать, но усмотрел, что он, посланник, имел на себе платье не теплое, и хотел было приказать вынесть свое теплое платья, но изволил разсудить, чтоб он, посланник, надеть не похотел; и ныне де приказал его спросить, что он будет ли носить богдыханова величества платье. И посланник говорил, что в Росии обыкновения нет, чтоб носить платье чужестранное, а ежели изволит богдыханово величество прислать, то он то платье /л. 89об./ приймет и будет за его милость благодарить и хвалитись, прибыв во отечество свое.

И при тех разгаворах евнух посланнику говорил, чтоб ему быть с подарками к богдыханову величеству декабря 2 числа. И с тем от посланника отъехали.

Декабря 1 дня обедали у посланника запроста два адагоды, которые приставлены к посольскому двору для всяких потребных посылок. А декабря 2 дня поутру привели на посольской двор лошадей без седел. И посланник велел тех лошадей оседлать и поехал к богдыханову величеству, взяв з собою обеих секретарей. И при нем ездили Военного приказу заргучей Тулешин да Мунгальского приказу два заргучея.

И приехав в Чинчюян к его богдыханова величества двору, встретили ево, посланника, асханема и ближние ево стольники. И при том асханема посланника просил, чтоб, недоходя дворца, вошел он в полату, /л. 90/ [229] понеже богдыханово величество повелел ево, посланника, потчивать чаем. И быв в полате, повели ево, посланника, к богдыханову величеству во дворец, где встретили ево, посланника, ближние ханские евнух и министры алой да фалой и протчие. И по обыкновенных комплементах и поздравлении пошли с ним, посланником, во дворец к богдыханову величеству. И пришед к полате, где прежде имел посланник аудиенцию, и велели помедлить малое время, пока евнух богдыханову величеству доложит.

И потом евнух пришед сказал, что богдыханово величество приказал ему, посланнику, показать свои внутренные полаты, в которых его богдыханова величества престол и где ево скипетр и глобус и другие ево всякие вещи. И посланник в тех полатах гулял довольно, где очень много куриозного видели и изрядной чистоты и благоухания от цветов и от разных родов дерев, которые в тех полатах зимою стояли с фруктами. И междо тем показывали руской капусты качан в полтора аршина вышины.

И евнух посланнику говорил, что ханское величество для любви царского величества велел показать ему, посланнику, свои внутренные полаты и всякие вещи, понеже богдыханово величество за дружбу царского величества счисляет за един дом.

Потом ввели еще в другую полату, и евнух сказал, чтоб он, посланник, дождался как привезут его царского величества подарки. И как привезли подарки, а имянно: зерколо большое кзымсом рамы резные вызолочены; зерколо ж, что на стол /л. 90об./ становить; рамы резные вызолочены; стол резной вызолочен, в средине стола стекло, по углам стеклы, к тому столу два подсвешника резные вызолочены с стеклы; четыре зеркала длинные рамы, у них хрустальные часы аглинские боевые, которые играют куранты; два часы карманные с алмазы; один конпас; четыре готовальни с математическими инструменты; четыре зрительных трубак; круг (Написано вместо первоначального: кругом) работы государевой — выточена Полтавская баталия; макроскопиюм; два барометра; мяхкой рухляди: мех соболей, 23 лисицы черных, три меха песцовых голубых черевьих, 40 саболей, 147 саболей с пупки, 144 лисицы бурых, 100 лисиц, 13 лисиц сиводушек, пять лисиц крестовак, 5936 горностаев, всего по цене мяхкой рухляди на 5001 рубль на 27 алтын на 4 деньги. Тогда их внесли во внутреннюю полату, где престол ханской, и пришед алой объявил посланнику, что хан всех подарков смотрил и повелел принять.

И потом посланник с обоеми секретарями позван в тое полату перед хана. И пришед, кланились по их обыкновению. И посажены были на полу /л. 91/ с правой стороны близ престола ханского, а по другую сторону стояли на коленках езувиты и многие ис ханских первых людей сидели по местам. Потом пришли трое ханских детей и сели у престола ханского с правой же стороны на театре, которой зделан от полу, где сидел посланник и протчие, несколько ступеней выше.

И притом богдыханово величество посланнику говорил, что прежде допущен он, посланник, был на удиенцию по их обыкновению, а ныне чтоб поступал по росийскому обыкновению. И просил посланника, чтоб ел и веселился запроста.

И поставлен был посланнику особливой стол, а обоим секретарям другой. И принесли кушенья, изготовленое очень хорошо, которое богдыханово величество изволил ис перед себя сослать 3 ближним своим министром алоем. И говорил богдыханово величество, чтоб посланник ел так, как перед его царским величеством. И отъевши, посланник кланялся по своему обыкновению. [230]

Потом богдыханово величество /л. 91об./ велел посланнику паки сесть и говорил, что де буду ему, посланнику, говорить два слова, и чтоб посланник против тех слов ничего не ответствовал, только б имел в своей памяти, чтоб мог донесть его царскому величеству. И помолчав мало, хан объявлял первое, что его царское величество какой великой и славной монарх и владение имеет великое, и слышал де он, что изволит ходить против неприятеля своего на караблях своею высокою персоною, и море де махина великая и бывают на том море волны превеликия и от того бывает страх немалой; и чтоб изволил своего здоровья хранить, понеже есть у него, царского величества, добрые воины и верные слуги, как и он, богдыхан, таких же имеет, и для того употребления изволил бы их посылать, а сам бы изволил быть в покое, ибо он, богдыхан, желает с его величеством быть в великой дружбе не токмо /л. 92/ с ним, но и с предками его императорского величества; не во указ представляю будто б против неприятеля своего не противился, но сожалея о его величества особе, и те б ево слова, записав, он, посланник, донес его величеству. И притом богдыхан еще ему, посланнику, говорил, что хотя из стороны его императорского величества уходят в нашу сторону ево люди, человек по 20 и по 30, также из его области в сторону ево императорского величества уходят же, но от таких бездельников дружба наша никогда не повредитца, и что он, богдыхан, всегда желает содержать с его императорским величеством мир ненарушим. И оборотясь к детям своим и к государственным управителем подтвержал еще, засвидительствуя о вечной и непременной дружбе с его императорским величеством.

И посланник говорил, что императорское величество в таком же намерении пребывает и с тем изволил к его к богдыханову величеству прислать, чтоб наивяшшую дружбу междо их величеств возобновить, которая б содержалась крепко.

Потом богдыхан /л. 92об./ еще ему, посланнику, говорил, что у него с его императорским величеством и доныне дружба ненарушимо содержитца из древних лет, ибо нам как можно ссоритца, что его императорского величества государство холодное и дальное, и ежели б он, богдыхан, послал войски свои, то все позябнут, и хотя б что и завладеть мог, что будет в том ему прибыль, также и его императорскому величеству ежели против меня войски свои пошлет, то також невозможно, понеже у нас сторона жаркая, а люд необыклой и могут напрасно помереть; и хотя б что друг у друга и завладеть могли, не великая в том прибыль, понеже в обеих государствах земли множество.

И посланник говорил богдыхану, что его императорское величество желает с ним иметь крепную дружбу, которую содержать изволит непременно.

Потом богдыхан еще ему, посланнику, говорил, что есть подданные ево люди, мунгальской народ, смежны живут его императорского величества с погранишными городами, а границы не розмежеваны, /л. 93/ о чем от них многократно писывали, но ответу на то не получено.

И посланник сказал, что его императорское величество может быть о сем неизвестен, а ныне он, посланник, по возвращении своем будет доносить его императорскому величеству. И притом посланник говорил, что которые имеет он от его императорского величества предложении, чтоб его богдыханово величество приказал выслушать ближним своим министром.

И богдыхан ему, посланнику, сказал, что предложение ево повелит выслушать.

И потом хан пошол во внутренние полаты, а посланник провожен на посольский двор с такою церемонию, как на [а]удиенции первой был. [231]

Декабря 3 дня был у посланника ближней ханской, министр алегода и поздравил посланника с милостию ханскою, что так допущен был приватно. Потом приехал к нему, посланнику, ханской внук и сказал, чтоб он, посланник, не принял за противно, что он к нему зашел, понеже ево полку /л. 93об./ салдаты для караулу приставлены ко двору ево посланникову, и оных салдат он осматривал и похотел к посланнику зайтить посетить ево. И посланник за то оного благодарил и сказал ему, что он приемлет за особливое счастие, что он изволил к нему заехать. И при том пришел заргучей Тулешин и опрашивал ево, посланника, будут ли от него, посланника, ханову величеству собственные подарки. И посланник заргучею сказал, что имеет некоторые вещи и желает, чтоб богдыханово величество изволил приказать оные принять.

Декабря 5 дня приезжал к посланнику заргучей Ломии и говорил, что которые имеет он, посланник, поднесть от себя богдыханову величеству подарки, и оные б приказал везти и сам бы со оными ехал к богдыхану. И того ж числа посланник, убрався, поехал к богдыхану и приказал нести после себя подарки, а именно: часы золотые карманные, табакерка золотая с финифтьми, футляр золотой /л. 94/ аглицкой, шпага серебряная французкая, кружка серебряная большая, 24 сабаки — 12 борзых и 12 гончих французких, да лошедь дацкую. И как посланник приехал на ханской двор, встречали ево ближние ханские министры. И пришед с ними в полаты, посадили ево, посланника, за стол и трактовали кушеньем, а подарки ево посланниковы велели служителем ево посланничьим нести к богдыхану, которых, смотря, хан велел оные принять. И после стола взял ево, посланника, богдыхан перед себя и спрашивал, во многих ли он бывал чюжестранных государствах? И посланник объявил, что бывал он во многих европских государствах ¹⁴. Потом показывал богдыхан ланкарту, и по ланкарте смотрели, и про европские государства говорил хан с посланником ¹⁵.

6 дня приходили к посланнику одогоды и объявили, что они имеют указ /л. 94об./ двор ево посланничей отпереть и служителей ево посланничьих отпускать ходить, куда они похотят, также и на двор к нему, посланнику, всяких людей допускать.

Того ж числа в половина дни присылая был к посланнику от олегоды человек ево и просил ево, посланника, чтоб завтрешнего числа посланник приехал к нему, олегоде, на обед.

И декабря 7 дня посланник у алегоды обедал и при других разговорах ему, олегоде, предлагал о выслушении у него, посланника, врученных ему дел. И олегода ему, посланнику, объявил, что предложении ево посланниковы велено выслушать Мунгальского приказу министрам. И притом олегода ему, посланнику, показывал колмыка, которой взят через китайцов от контайши Аюки-хана. И оной колмык посланнику сказал, что он от Аюки ушол и пришол в службу его контайшину. И потом от него, II олегоды, посланник поехал в дом свой. И по приезде ево принесли к нему, посланнику, от хана пять столов, о которых объявили, что будут присылатца в месяц по трижды, и при тех столах чай. И посланник за столы благодарил и велел их принять секретарю Лангу.

Того ж числа в вечерни приезжал к посланнику пекинской камендант, сродник ханской, которой при нем, посланнике, пожалован в алеганбы, и с ним мерен-зангин и о делах ничего не говорили, кроме того, что приезжали поздравить.

Того ж числа посланник посылал подарки собственные свои ханскому евнуху и к ближним министром, к алою да фалою, а именно: евнуху — часы золотые, четыре пары рукавиц; к алою — шпагу аглицкую; пару пистолей карлосзбацкие, мушкатон, четыре пары рукавиц (и евнух оные подарки принял, а алой только принял шпагу); к фалою — перстень [232] алмазной, четыре пары рукавиц (и фалой принял /л. 95об./ только пару рукавиц, а другова не принял).

8 дня посланник зван обедать к езуитом партугальским. И после стола просили ево, чтоб посмотрел на зверином дворе слонов. И посланник оных на том дворе смотрел. И выводили к нему слонов с сорок в убранстве, и сидели на них люди, а из оных слонов были ученые. И после смотрения оных надзиратель над вышеписанными слонами трактовал посланника столом.

9 дня приезжал к посланнику заргучей Ломии и объявил, что богдыханово величество приказал посланнику быть к себе. И посланник того ж числа, убрався, поехал к богдыхану. И как приехал ко двору, встретил ево, посланника, ближней ево ханов евнух и алой и ближние министры, фалой, исхонема и езуиты. И пришли с ним, посланником, во двор ханской в переднюю полату и сказали ему, посланнику, что ханское величество приказал /л. 96/ прежде в той полате обедать. И принесли столы, о которых объявили, что богдыханово величество ево, посланника, жалует теми столами.

И после обеда прислал хан от себя евнуха, которой объявил ему, посланнику, что ханское величество повелел ему быть перед себя. И посланник к нему, богдыхану, пошел и с ним евнух, которой, не доходя до хана, сказал ему, посланнику, что хан приказал ему, посланнику, показать прежде свою аптеку и мастеровых людей, которые делают часы и всякие инструменты, также и луки, ис которых богдыханово величество из детских своих лет и по се время изволил стрелять, чючалы и рога оных зверей, которых сам стрелял. И посланник всего того смотрел.

А потом пришли с ним перед хана, и хан ему, посланнику, приказал сесть и говорил, что он ево, посланника, призвал к себе не для каких дел, но приватно, и хочет с ним говорить партикулярные розговоры. И посланник за то /л. 96об./ благодарствовал. И притом хан спросил ево, посланника, ежели императорское величество когда куды изволит ездить, всех ли высоких персон при себе изволит брать, и после императорского величества кто правит государство ево.

И посланник сказал, что когда его императорское величество изволит куды иттить в поход, то изволит с собою брать разных особ, которые его величеству потребны, а другие из сенаторов и министров для управления оставляются государства.

После того хан спрашивал о положении места Санкт-Питербурха. И посланник сказал, что Питербурх стоит на равном месте, при реках и при море.

Также богдыхан спрашивал что то море зимним временем становитца ль. И посланник сказал, что от берегу становитца верст по 30, а осредине никогда не становитца.

Хан же спрашивал много ль в росийских верстах сажень. И посланник сказал, что росийская верста имеет в себе сажень 500, а хан сказал, /л. 97/ что китайская верста имеет сажен 360. И притом спросил: Москва ль лутче или Питербурх. Посланник сказал, что Санкт-Питербурх гараздо лутче Москвы, понеже стоит при море, от чего имеем великую прибыль государству и забаву на воде.

Еще хан спросил, что в Москве студеняя или в Питербурхе. И посланник сказал, что в Питербурхе студеняя Москвы.

И при тех разгаворах говорил хан посланнику, что в Росии сторона холодная, а он, посланник, ходит не в теплом платье. И посланник говорил, что в Росии обыкновение ежели кто куда похочет ехать, то надевают на себя епанчи теплые. И хан сказал, что он видит на нем, посланнике, платье не теплое, а воздух де у них особливой, и не сверху, но от [233] земли человек озябает, и для того жалует ево, посланника, шубою собольего, собственною своею.

И более ни о чем не говоря, с тем ево, посланника, отпустил. И провожали ево, посланника, ближние ево ханов евнух и министры з двора, а езуиты и Мунгальского приказу осханема до лошеди, а протчие /л. 97об./ заргучей и чиновные люди до посольского двора.

10 дня были у посланника одогоды и говорили ему, посланнику, что ханское величество приказал ево, посланника, спросить, что не умеет ли кто из обретающихся при нем людей по льду бегать на коньках. И посланник сказал, что имею одного такого из людей своих бегать.

Того ж числа приезжали к посланнику езуиты французы и просили ево, посланника, к себе завтрешнего числа обедать.

11 дня посланник у езуитов обедал. И после обеда прислан был к посланнику от хана министр и объявил ему, посланнику, что ханское величество приказал ему, посланнику, показать в Пекине стекляные заводы. И посланник на те заводы ездил и смотрел оных заводов, где ево, посланника, трактовали столом и при нем, посланнике, делали стеклы.

И после того посланник отъехал в дом свой.

А перед вечернями приезжал к посланнику заргучей Ломии и сказал, что ханское величество прислал к нему, посланнику, руского человека, которой был в полону /л. 98/ у контайши, китайские войска взяли ево под местечком Хобосом, и ханское величество повелел ево посланнику вручить. И посланник за милость богдыханова величества благодарил.

Декабря 12 дня посланник посылал секретаря Лангу Мунгальского приказу к осханеме с предложением, что которые он, посланник, имеет дела, чтоб их он выслушал в конференциях. И асхенема чрез того ж секретаря приказал ему, посланнику, сказать, чтоб в том дать ему сроку дни на три, понеже он забавлен отправлением в войско их, посланное на контайшу, провиянту и протчего.

Декабря 14 дня в третьем часу ночи приезжали к посланнику заргучей и сказал, что ханское величество приказал ему, посланнику, приехать к себе завтрешнего числа за час до свету и при себе б имел он, посланник, музыкантов своих, также которые умеют на льду бегать на коньках.

Декабря 15 дня посланник, встав, за час до свету, поехал в Чанчюян к хану. И как приехал, встретил ево, посланника, Мунгальского приказу асханема и протчие знатные люди. И осханема просил ево, посланника, войти в полату и малое время пообождать. И как вошли в тое /л. 98об./ полату, и потчивали посланника ханским чаем, и при том пришол фоворит ханской алой и сказал посланнику, чтоб он шол к ханскому величеству. И как посланник пришел ко двору ханскому, встретил ево ханской евнух и два фалоя из ближних людей. И пришед в столовую полату, алой ему, посланнику, объявил, что ханское величество приказал ему з ближними своими сенаторы обедать.

Потом алой сказывал посланнику, что ханское величество к любви его императорского величества зело склонен и к вам де очень милостив, и как ему богдыхан показался, достоин ли быть таким, великим монархом? И посланник ответствовал в пристойных терминах, выхваляя ево поступки и достоинство его особы.

Потом, встав из-за стола, вышеписанные сенаторы пошли к хану, а к посланнику прислан алой, которой ему объявил словом ханским, чтоб посмотреть ево ханскую охоту зверей, коз диких и обезьян черных и птиц: соколов, кречетов, ястребов и орлов пестрых. И посланник оную ханского величества охоту смотрел. /л. 99/ И потом пришол к хану во внутренные полаты. И хан ево, посланника, посадил близ себя и говорил ему, посланнику, что он ево призвал не для каких дел, но только желал ево [234] видеть. И повелел ему, посланнику, призвать своих трубачев и политаврщика. И посланник приказал четырем трубачеем прийтить, и как пришли, и хан приказал трубачеем играть на трубах и в политавры бить перед собою в полате.

И богдыхан ему, посланнику, говорил, что хорошо быть сим трубам при полках, когда надобно повелеть иттить, и чрез оные чинить знаки. И посланник сказал, что в Росии при полках конных такие трубы есть.

Потом хан приказал своим музыкантам играть на разных инструментах по их обыкности, и спрашивал ево, посланника, что к его императорскому величеству присылает ли папа римской посланников. И посланник сказал, что при державе его величества от папы римского посланников не бывало.

Потом хан спросил посланника, что в каком содержится /л. 99об./ он, папа, от его императорского величества почтении и одного ль де вы закону. И посланник сказал, что он, папа, с нами не одного закону и почтения к нему в законе не имеется.

Потом хан ему, посланнику, объявил, что хотел с ним, посланником, веселитца ныне, но только на дворе ненастье, того ради чтоб посланник шел к детям ево и внучатам и веселился. И посланник, благодаря за милость богдыханова величества, встав, пошел.

И как вышли ис полаты, алой да фалой сели с посланником на сани и везли их льдом евнухи ко двору, где были ханские дети и внучата. И как посланник пришел, и они сидели по местам перед салою и, призвав посланника к себе, виталися по их обыкновению, взяв обе руки. Потом алой объявил посланнику, что богдыханово величество изволит ему, посланнику, чинить особливую милость, для того приказал вам показать забавы детей своих и внучат. Потом, встав, дети ханские /л. 100/ и внучата, сняв с себя верхнее платье, стреляли из луков. После того приведены были лошеди и верблюды, и на оных внук ханской садился, розбежавши. Потом приведены были борцы боротца, а другие на коньках бегали. И после той забавы посланник детем ханским благодарил, что изволили так для него забавитца, и с тем поехал в дом свой. И провожали ево, посланника, ближние министры из дому ханского, а протчие до посольского двора.

Декабря 16 дня был /л. 100об./ у посланника олегода, первой министр, и объявил ему, посланнику, что он приехал ево, посланника, поздравить и повидатца, понеже он давно с ним не видался. И по тех разговорах посланник ево, олегоду, спрашивал для чево кораван сюды в Пекин не пропущен, ибо поныне не может он, посланник, ведомости получить об оном, для чего ево не пропускают.

И олегода посланнику сказал, что караван пропустить ханское величество не повелел, понеже здесь /л. 101/ прежде бывали купчины и отдавали товары свои в долг незнающим купцам, которые у росийских купцов забрали товару многое число и за оной платежем не исправились, и камисары де того каравану в том на них били челом, которых они по челобитью их отдавали им головами и они, де, камисары, пытали разными пытками. И ханское де величество, уведомясь о таком мучении, приказал за них заплатить /л. 101об./ ис казны своей 5000 рублев.

И посланник сказал, что мучить тех китайских купцов росийским камисаром не надлежало, а что ис казны его богдыханова величества за Купцов китайских заплачено 5000 рублев, и те деньги мочно было на оных купцах паки в казну богдыханова величества доправить; а для бывших здесь непорядков от купечества росийского имею указ моего всемилостивейшаго императора оставить консуля, дабы впредь купцам нашим таких непорядков и своевольств делать не допущал. /л. 102/ [235]

/л. 102/ Декабря 17 дня прислано к посланнику пять столов обыкновенных ханских.

Декабря 18 дня приезжал к посланнику Мунгальского приказу подьячей и объявил ему, чтоб он был во дворец ханской в конференцию с министрами для предложения о врученных ему делах. И посланник уведомився о том, немедленно поехал во оной приказ. И как приехал к тому приказу, то в то ж время приехали туда ближней ханской министр алегомба и пекинской камендант и Мунгальского приказу асханема, и по обыкновенным комплементам пошли в приказ. И как сели по местам, с правую сторону посланник и два секретаря, а с левую сторону алегомба и протчие их.

И посланнику алегомба с протчими объявили, что какие он, посланник, от его императорского величества имеет врученные ему дела к предложению при дворе /л. 102об./ богдыханова величества, и те указал богдыхан у него им выслушать, и он бы, посланник, им объявил.

И посланник ва-первых им объявил засвидетельствование и уверение о дружбе его императорского величества, которую его величество желает непременно содержать и продолжать с их государем и распространить комерцию к пользе обоих государств подданными, и что для того желает его императорское величество, дабы его богдыханово величество позволил подданным его императорского величества невозбранно в земли и государства его ездить с товары росискими и продавать оные в государствах и землях его ханова величества повольною ценою, також и их товары, которые подданным его императорского величества будут потребны, покупать и вывозить в государство его императорского величества без всякого возбранения повсягодно. И при том он, посланник, подал им на письме меморию, при которой /л. 103/ написаны пункты, данные ему, посланнику, ис Комерц-коллегии о учинении з богдыханом трактата о комерции следующаго содержания (См. док. № 142).

Мемория

(Текст мемории опубл.: H. Н. Бантыш-Каменский. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государством с 1619 по 1792 год. Казань, 1882, с. 503-506)

Понеже его императорское величество, всемилостивейший мой государь, желая з богдыхановым величеством постоянной дружбы и обоим государствам пользы и совершенного удовольствования, как доныне пребывало, дабы и впредь оное содержать ненарушимо, чрез любительнейшую грамоту свою к богдыханову величеству изволил объявить и чрез меня повелел подтвердить как я, нижеподписавшийся его величества чрезвычайной посланник, во время публичной у богдыханова величества аудиенции моей имянем всемилостивейшаго государя моего доносил с крепким обнадеживанием, чтоб приятными знаками и доброю пересылкою оная дружба была /л. 103об./ умножена. В чем и богдыханово величество, почитая его императорское величество и обнадеживательную его величества дружбу, изволил показать ко мне многие приятные знаки со обнадеживанием, что какие я имею от его императорского величества предложении, те благоволит его богдыханово величество повелеть у меня выслушать ближним своим людем, и для того по указу моего всемилостивейшаго государя имею честь предложить врученные мне следующия дела.

1

Понеже на границе сибирской в Селенгинску долговремянно задержан росийской малой караван с товарами противо мирного междо моего [236] всемилостивейшаго государя и его богдыханова величества договору, постановленного в 7197 (1689 г.) году, отчего учинились некоторые убытки, того ради повелено б было оной караван ныне пропустить в Пекин без удержания. /л. 104/

2

Для общей пользы обоих государств подданных его императорское величество желает роспространить комерцию, чрез что наипаче совершенное удовольство с стороны богдыханова величества показано будет вышепомянутому трактату, которой мой всемилостивейший государь с своей стороны твердо содержал и впредь оной ненорушимо содержать намерен. Також и чрез свободное купечество подданные обоих государств могут иметь великую пользу и плод, а казне обоих государств может быть ис того пополнение, и для лутчаго впредь во отправлении купечества во обоих государствах порядку и вящей пользы, дабы учинить договор против ниже изображенных пунктов.

Договор о купечестве

1

Чтоб подданные царского величества люди, которые в Китай ездят и торгуют, невозбранно свой закон и веру содержать могли, и для того б имели /л. 104об./ христианскую церковь, при которой бы для службы священник и при нем служители были всегда во всякой вольности.

2

Чтоб его царскому величеству вольно было генерального своего консуля в Китаех определить, а оной бы консуль могл от себя иных ундер или вице-консулей в других до купечества потребных и способных городех определяти.

3

Чтоб тому консулю свободно (В тексте ошибочно: свобно) было купить или построить свой двор и жить в нем без всякого утеснения. И товары свои в том доме иметь при себе невозбранно для того, что от худобы тамошняго посольского двора руским людем в товарех много чинитца повреждение.

4

Чтобы как генеральны консуль, так /л. 105/ и другие вице-консули все оные привелегии и прерогативы употребляли как и протчии консули чюжестранных владений во всем свете. А ежели иностранных консулей в Китаях не обретаетца, то иметь бы нашим такие привилеги, как другие персоны публичные карактеры имеют.

5

Чтоб руской нации генерально всегда вольно и невозбранно было внутрь и вне Китайского государства в приморских гавенах и при реках с своими служительми, имением и с товарами ездить без определенного числа людей, как и прежде сего то по мирному договору чинено было.

6

Чтоб руские подданные как с самими китайцами, так и з другими нациями, которые в Китаях торгуют, торговать могли. /л. 105об./ [237]

7

Чтоб руские во всем Китайском государстве как в городех, так и в-ыных местечках всегда невозбранно могли явно продовать и покупать как врознь, так и оптом, а имянно, как своими власными, так и чюжими торговать товары, також де как золото, серебро, так и каменье всякое и золотые парчи покупать, и все те купленные товары из Китайского государства могли вывозить невозбранно.

8

Чтоб всегда руские люди краткий и правдивый суд в долгах своих и в торговых делех получали на всех, какой бы нации кто ни был.

9

Чтоб руские между себя ни под чьем иным ведением, токмо определенного царского величества генерального консуля под ведением одним были. /л. 106/

10

Чтобы руским людем за пристойную плату всегда во всем Китайском государстве лошадей и верблюдов и всякой запас и кормы давали.

11

Чтоб руские от всех пошлин, налог во всем Китайском государстве как в покупке, так и в продаже, как в приезде, так и в отъезде уволены были и в проезде б их нигде задержания им не было, но была б вольность.

12

Едучи в пути в Китай и ис Китай до границ его царского величества, чтоб руским людем для безопасного проезду даваны были довольные провожатые.

13

Буде какой руской человек в Китаях или китайской подданной в Росии умрет, /л. 106об./ тогда все его оставшеся имение без всякого препятия надлежит отдано быть генеральному консулю впред для умершаго наследников.

14

Чего ради и его богдыханова величества людем такие ж вышепомянутые привилегии и прерогативы во всем его царского величества Росийском государстве даны быть имеют.

15

И чтоб сей трактат так был утвержен как от нынешняго богдыханова величества, так и впредь от наследников его содержан был.

16

Ежели между обоими сими государствы будет какое несогласие, чего его царское величество и не жалает, однакож для утвержения со обоих сторон, чтоб /л. 107/ в такое время подданные всегда чрез год вышепомянутую вольность к произведению купечества между себя имели и товары бы свои продовали, а иные покупали и с ними без запрещения выезжали, как обыкновенно есть во всех государствах. [238]

А потом он, посланник, предлагал о задержанном на границе сибирском караване купецком. Что они, министры, выслушав у него, посланника, говорили, что его императорское величество желает з богдыхановым величеством содержать дружбу, и против того взаимно и его богдыханово величество желает с его императорским величеством иметь дружбу и вяще оную распространить и непременно во оной пребыть, а о предложениях ево посланниковых вышеозначенных донесут они богдыханову величеству и, переведчи данную от него, посланника, меморию и вышепомянутые пункты на мунгальской язык и выразумев содержание оных, /л. 107об./ учинят ему на оные ответ на письме и, что мочно будет по тому ево посланникову предложению исполнить, то будут делать; а караван де росийской, которой задержан на границе сибирской, и для чего он не пропущен, и на то от них показан будет резон.

И с тем он, посланник, поехал к себе на посольской двор.

В ту бытность в конференции алегомба с товарыщи посланнику говорили, чтоб им конференцей на словах не держать, а пересылатца б письмами. И на том с ними соглашенось. И тако вместо словесных конференцей пересылались письмянно.

Декабря 21 дня был у посланника заргучей и подал из Мунгальского приказу письмо на мунгальском языке, в котором по переводу написано:

Из Мунгальского приказу к чрезвычайному /л. 108/ посланнику письмо

(Письмо опубл.: Н. Н. Бантыш-Каменский. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государством с 1619 по 1792 год. Казань, 1882, с. 506-507)

У нас здесь купеческое дело невелико и постовляем купечество не в великое дело, самые убогие люди торгуют и служители. А у нашего государя торгов никаких нет. Ныне мы видим, что вы купечество свое в велико ставите. В государевой грамоте о купечестве не написано. И написано у вас, что для пользы обоих государств. А какая вам прибыль от купечества есть, о том несведомы, а нам де в том пользы никакой нет. И товаров руских у нас де много, хоть бы ваши не возили, нужды нет. С наших границ много товаров привозят, также и караблями. А пошлины де у нас збираютца с своих мало, и о пошлине у нас богдыханова величество не сведом. И когда ваши купцы приезжали на границу, то посылали навстречю многие тысячи верст. И от того в кормах и в подводах становитца убыток, /л. 108об./ также и в провожании погранишным людем не бес тягости, и во оном великое разорение погранишным людем. А вы де в своем письме пишете, чтоб свободное купечество конешно было.

И мы де не знаем, что наши толмачи или ваши перевотчики вытолковать нам не могут. Из грамоты писанной царского величества есть разница против прежних посланников вам великая отмена, и мы де вас чесна почитаем первые люди. И вы де извольте иным оброзом на сие наше письмо ответствовать. И когда вы другим оброзом пришлете, и тогда де мы будем ответствовать инако. И для того де к вам сие письмо послано.

Тот же заргучей отдал посланнику данные от него на конференции бывшим с ним алегомбе с товарыщи меморию и пункты, каковы даны ему, посланнику, ис Комерц-коллегии о учинении трактата /л. 109/ о комерции на росиском языке, объявя, что с оных для их известия перевели они на мунгальской язык. И подав тот заргучей вышепомянутое письмо, говорил с посланником, что в предложении де ево посланниковом написано о роспространении купечества, и им де от купечества пользы и прибыли нет, а какая де есть прибыль вам от купечества, о том они не [239] сведомы, и в товарах им нужды нет, понеже с их границ товаров довольно привозят, также и караблями к ним приходят, а пошлин у них збираетца с них мало, однакож де богдыханово величество для любви его императорского величества караваны из Сибири пропускать повелел, только де консулю росискому у них быть не для чего, и обыкновения у них такова нет, также в пунктах, приобщенных от него, посланника, в конференции, в 15-м и в 16-м написано, что ежели после богдыханова величества /л. 109об./ с предками его будет какое несогласие, тоб купечества до году из государства их не высылать, и о вышеписанном де деле в договоре становить не надлежит.

И посланник ответствовал, что Сенат китайской к сибирскому губернатору писал (См. док. № 132), что росийские торговые люди в Пекине чинили всякие непорядки, чего ради его императорской величество изволил ево прислать, чтоб те непорядки отъяты быть могли, и для того де повелено ему в Пекине оставить консуля, чтоб купеческие люди всякие непорядки не чинили; а что написано в 15-м и 16-м пунктах, что ежели между Россиею с предками богдыханова величества учинитца какое несогласие, тоб росиские торговые люди имели свободу быть в Китайском государстве и из оного б их чрез год то время вон не высылать, и ежели его ханское величество повелел оное оставить и выключить, то он, посланник, по воле /л. 110/ его величества учинит; и о которых пунктах он, заргучей, говорил, чтоб их оставить, он то, посланник, учинить может, токмо де необходимо и конечно потребно не оставить о пребывании в Пекине для лутчего разпорядку и надзирання над купечеством росийского консуля.

Заргучей посланнику сказал, что о чем от него, посланника, слышел, то донесет ближним своим министром.

И потом, перемешков малое время, приходил тот заргучей паки к посланнику и уговаривал ево, дабы он, посланник, пункты свои, каковы подал в конференции, велел переписать и что непотребно двору их, то отставил. И посланник ему, заргучею, сказал, что он те пункты, которые им неугодны, отменит и, переписав другие, к ним пришлет. И с тем тот заргучей пошел.

Декабря 23 дня посланник посылал от себя секретаря Лангу с письмом своим /л. 110об./ к алегамбе с товарыщи, определенным с ним для дел комисаром, и с пунктами, переписав оные, и что им противно было, то выключил. В котором, письме и пунктах написано:

Понеже из Сенату китайского в листе к сибирскому губернатору наперед сего писано, что росиские купцы, приезжая в Китай, в продаже товаров чинят великие непорядки и самовольства, а имянно, что когда знатные люди пожелают у оных купить товары, то де оные тотчас великую цену запрашивают, и так разве с трудом у них что купят, а как покупаютца у них же мякотные товары на богдыханово величество, тогда они добрых вещей не показывают и в цене напрасно взмериваютца и, отбирая те вещи, тайно отдают не на готовые деньги незнатным и убогим скупщикам и прочая, о чем також и всемилостивейшему государю моему /л. 111/ известно, что между подданными его императорского величества, которые приезжают в их государство, и между его ханова величества происходят в том иногда несогласии и ссоры, и многие ис поданных его императорского величества от безстрашия некоторые непорядки чинят.

И для прекращения тех несогласей и ссор и удержания своих подданных от всяких непорядков желает государь мой иметь при его ханове величестве своего агента или консуля, которой бы возмог такие происходящие ссоры пресекать, и иметь над подданными его императорского величества команду, и их от всяких непорядков содерживать, как то обычай [240] во всех протчих государствах, которые между собою купечество и пересылки имеют. И буде то его богдыханову величеству угодно и не противно, то имеет он, посланник, указ по отъезде своем оставить в таком характере из секретарей Лоренца Ланга, ибо оной всегда прилежно того /л. 111об./ смотреть имеет, и учреждать, чтоб росиские подданные купцы в Китайском государстве товары свои наилутчим порядком продовали и ежели когда что из оных потребно будет про обиход богдыханова величества или каким знатным и богатым людем, тоб все товары без всякой утайки тотчас показывали и цену оным надлежащую, как и другим всем купцам, без напрасных прибавок и споров объявляли и со всякою умереностию и учтивостию как в той продаже, так и в покупке тамо всяких товаров поступали. Еже все за надзиранием помянутого агента действительно чинитца будет, и сами они впредь усмотрят, какая ис того пребывания агента польза и прибыль обоим государствам от порядочного купечества произойдет и наипаче же чрез то все происходящие доныне от росийских купцов жалобы о ссорах и обидах весьма отъяты быть могут. И для того имею указ от всемилостивейшаго государя моего учинить /л. 112/ с его богдыхановым величеством договор следующий.

Договор о купечестве.

1

Чтоб подданные царского величества люди, которые в Китай ездет и торгуют, невозбранно свой закон и веру содержать могли, и для того б имели христианскую церковь, при которой бы для службы священник и при нем служители были всегда во всякой вольности.

2

Чтоб его царскому величеству вольно было генерального своего консуля в Китаях определить, а оной бы консуль мог от себя и иных консулей определять в потребных городех до купечества.

3

Чтоб тому консулю свободно было построить или купить двор и товары, которые будут к нему присылатца, в том доме иметь. /л. 112об./

4

Чтоб генеральной консуль почтен был, как другие персоны публичные подчтены здесь в Китаех.

5

Чтоб руским людем во всем Китайском государстве без определении людей ездить и без числа времяни жить могли и торговать всякими товарами было вольно, как с китайцами, так и з другими нациями покупать и продовать как об том, так и вразнь всякие товары.

6

Чтоб всегда руские люди краткий и правдивый суд в долгах своих имели, и ни под чьем иным ведением были, токмо определенного царского величества консуля.

7

Чтоб руским людем за пристойную плату всегда лошадей и верблюдов и кормы давали и чтоб ото всех пошлин уволены были. /л. 113/ [241]

8

Едучи в Китай и ис Китай, чтоб даваны были провожатые до границ царского величества.

9

Чего ради и его богдыханова величества людем такие ж вышепомянутые привилегии и прерогативы во всем его царского величества Росийском государстве даны быть имеют.

10

И чтоб сей трактат так был утвержен от нынешняго богдыханова величества, так и впредь от наследников его содержан был.

И алегомба у помянутого секретаря то письмо и пункты не принял, а сказал ему, секретарю, что он об оных делах в доме своем слушать не будет, понеже де они никаких в доме государственных дел не делают, но в приказе, и когда они будут в приказе, о том пришлют /л. 113/ известие, когда те письма принесть к ним в приказ. И с тем он, Ланг, от него, алегомбы, возвратился.

Декабря 24 дня присылал к посланнику олегомба подьячего, требуя, дабы он, посланник, для предложения о делах приехал к ним на канференцию в Мунгальской приказ и с собою привез письма, которые он к нему, алегомбе, присылал с секретарем своим.

И по уведомлении о том посланник к ним поехал в Мунгальской приказ. И как приехал он, посланник, к приказу, (у дверей оного) встретили ево алегомба и асханема с товарыщи у дверей. И вшед в приказ, сели по местам, как и в первой конференции. И посланник вначале отдал алегомбе вышепомянутое письмо и пункты 24 дня. И алегомба, приняв у посланника письмо и пункты и, не четчи оных, говорил ему, посланнику, чтоб не оставлять /л. 114/ в Пекине росийского консуля, понеже де и без того ханское величество показует великую приязнь к его императорскому величеству. И посланник сказал, что когда ханское величество являет к его императорскому величеству приязнь, то мочно для любви его императорского величества оставить в Пекине к лутчему распорядку и надзирання над купечеством консуля росийского и тем приязнь наивяще его величеству показать изволит. Алегомба говорил, что о том консуле донесет он богдыхану и притом представит, что без того консуля для купечества в Пекине быть невозможно. И с тем посланник поехал к себе на посольской двор.

Декабря 25 дня, в день Рождества Христова, приезжали к посланнику для поздравления езувиты.

26 дня был у посланника заргучей и подал /л. 114об./ от алегомбы с товарыщи письмо на мунгальской языке, в котором по переводу написано:

Из Мунгальского приказу к чрезвычайному посланнику письмо.

Царское величество желает обоим государствам подданным на обе стороны иметь пользу. А у нас в Сенате праведно разсуждают, что здесь от ханского величества и до последняго дворянства купечества никакого не имеют, токмо малые наши посацкие люди торгуют, а знатные люди о торговом деле не думают и не мешаются. А ныне и[с] стороны царского величества приезжает купечества, собрав многое число мяхкой рухляди, и везут ис Табольска зимним путем и водою до границ. И от того бывает ли убыток подданным царского величества людем? А нам мнитца, что есть в том /л. 115/ убыток. [242]

И приехав на границу в Селенгинск, и от границы чрез многое число верст едут, и многое число имеют при себе телег и великие табуны лошадей. И когда оное купечество едет, от того бывает нашим подданным мунгалом убыток в таких великих лошадиных табунах и телегах. Также и в Калган приедут — крестьяном ханского величества бывает такой же убыток. А в Пекин приехав, станут на посольской двор. И от ханского величества оному купечеству даетца корм и дрова и лошадям. И живут в Пекине по году и месяцов по осьми и по семи. И ежели тот расход считать, то сколько того будет у ханского величества в росходе сребра? А ис Пекина поедут назад, в проезде их такой же бывает убыток, и в том нам живет напрасной убыток. И вы о том как разсуждаете?

А ныне у нас есть война и живет великой росход казне ханского величества, также /л. 115об./ и мунгалом сказано, чтоб готовились на войну ¹⁶.

А царское величество желает з богдыхановым величеством иметь дружбу, а мы имеем войну. И в том нам царское величество споможение никакого дать не может, токмо нашим подданным, извольте ведать, есть великое разорение. А вы говорили, что в таком купечестве будет на обе стороны великая прибыль. От чего есть прибыток, извольте, написав, дать известие. И как известие получено будет от вас, то обо всем будет договор.

И притом тот заргучей словесно говорил, что в пунктах де ево, посланника, написано, что будет от купечества на обе стороны польза, и Трибунал де требует от него, посланника, изъяснения и ответу — какая будет от того на обе стороны польза и прибыль; и ежели де они из оного усмотрят какую пользу, то обо всем учинен будет с ним, посланником, /л. 116/ договор.

И посланник сказал, что на присланное их письмо ответствовать он им будет письменно ж.

27 числа посланник посылал х караульному афицеру сказать, чтоб оной послал кого от себя в Мунгальской приказ и объявил, что он, посланник, против письма, присланного к нему от алегомбы с товарыщи, написал от себя ответ, и дабы для переводу оного на мунгальской язык прислан к нему, посланнику, был переводчик. И караульной афицер сказал, что он для того переводчика не умедля в Мунгальской приказ пошлет со известием к министром.

28 дня был у посланника заргучей и говорил, что уведомились они чрез караульного афицера, что у него, посланника, на присланное от алегомбы с товарыщи письмо ответ изготовлен на письме, /л. 116об./ которое де ныне хорошо перевесть на мунгальской язык, ибо ханское величество об нем, посланнике, сожалеет, что долго ево не видал, и повелел ему, посланнику, быть завтрешняго числа к себе, также и оное б письмо он, посланник, во дворе богдыханове отдал министром; и ежели ныне не успеем того письма перевесть, то можно оное и во дворе ханском перевесть. И посланник за милость богдыханова величества, что изволит требовать ево, посланника, видеть, благодарил, и что вышепомянутой письменной ответ для вручения министром возьмет с собою ко двору ханскому.

29 дня посланник поутру, за час до свету, поехал ко двору ханскому. И как приехав туда, и ево, посланника, ближней ханской министр алегомба и Мунгальского приказу асханема встретили и просили ево, /л. 117/ посланника, чтоб малое время пообождать. И пришли с ним, посланником, в приворотнею полату, в которой збираетца множества знатных персон, и потчивал ево, посланника, чаем. При том посланник Мунгальского приказу министром предложил вышеозначенное ответное письмо следующаго содержания. [243]

Ответ его императорского величества чрезвычайного посланника на присланное письмо ис пекинского Трибуналу иностранных дел.

Понеже Трибунал разсуждает о подданных всемилостивейшаго государя моего, что им тягость есть от купечества в проезде чрез Сибирь, и о дальном пути чрез степь до Пекина, и притом предъявляет, что бутто от наших купцов чинятца здешнему государству великие убытки, и желает ведать, какая ис того обоим государствам польза, о чем довольно /л. 117об./ говорено и всем известно, какая ис того есть польза. И ныне представляю, что чрез свободное купечество наибольшее удовольство показано будет прежде постановленному мирному договору, и когда монархи между себя имеют любовь, то и подданным, а особливо пограничным людем надобно, чтоб приязнь между собою иметь и чрез купечество доброе согласие к нерушимому вечному покою. И чрез такой способ обоих государств подданные купцы (хотя обычайно не без труда бывает в дальном проезде) могут иметь себе прибыль, также в котором государстве чего не довольно, то будут из другова привозить, как и ныне подданные богдыханова величества купцы для настоящей войны многие тысячи лошадей и всякого скота покупали и ныне покупают в пограничных сибирских городех, в чем подданным государя моего, которые принуждены для своего содержания /л. 118/ покупать дорогою ценою, не без тягости, однакож здешним купцам никакого запрещения в том не чинят, также и сибирские товары покупают свободно. И можно разсудить: когда подданные будут иметь прибыль, то и государству в том не без пользы.

И хотя Трибунал купечество за ничто почитает, что бутто государственной пользы в том никакой нет, но о том может разсудить из сего краткого предложения. И хотя б великой пользы государственной не было, то довольно, что подданные будут иметь малую свою прибыль и между себя дружбу.

Во оном же письме Трибунал упоминает, что для наших купцов и для лошадей, которые они имели здесь, даван корм, и в том де не без тягости Трибуналу. И о том довольно известно, что сие чинено для показанной дружбы к царскому величеству по воле богдыханова величества, как и другим иностранным /л. 118об./ здесь даетца. И ежели его ханову величеству в том есть трудность, то государь мой то укажет и отставить и повелит купчинам и протчим своим подданным купецким людем ездить туда на своих иждивениях и кормах, только б дана была от его богдыханова величества свободность в найме и покупке лошадей и верблюдов на границах, також и для людей харчю и конских кормов, и дабы повелено было оным товары продавать повольною ценою. И так на обе стороны по обыкновению купечество будет безо всякого убытку уездным людем и государственной казне, как обычай меж всеми протчими государствы.

И ежели случитца на обе страны как от моего всемилостивейшаго государя, так и от его богдыханова величества послать послов или посланников или других посланных для каких нужд, и тем надлежит на обе стороны давать подводы /л. 119/ и кормы для потчтения монаршеской чести, как то обычайно есть и в других государствах. И чтоб потом уже росийским купецким людем в государство его богдыханова величества свободность была торговать, где они и с кем похотят, и быть тамо без определения времяни, как могут тем торгом управитца, как взаимно его императорское величество и подданным его богдыханова величества в землях своих торговать с такою ж вольностию позволит. И ис того свободного купечества на обе стороны может превеликая прибыль обоим государем быть, и подданный обоих государств из сего купечества могут пользу и плод иметь, а казне обоих государств может быть ис того пополнения. [244]

И как на сие, так и на подданные мои по указу моего императора и государя предложения ожидаю склонного ответу. /л. 119об./

Которое письмо у него, посланника, вышепомянутые министры приняли и сказали, что велят они то письмо перевесть на мунгальской язык. И потом ему, посланнику, объявили, чтоб шел он с ними во двор ханской. И как туда пришли, встретели ево, посланника, ближние ханские евнух и фаворит алой и протчие знатные люди. Вошед в столовую полату, сели по местам за столы кушеть. И после кушенья богдыхан позвал посланника перед себя, где он, посланник, по их обыкновению хану кланелся, став на колени.

И потом богдыхан говорил ему, посланнику, что он приказал ево сегодня позвать министром своим к себе обедать и желал ево видеть, понеже де уже давно ево не видал. И посланник за милость ханскую благодарил.

А после того богдыхан ему, посланнику, говорил, что здесь де сторона теплая, но только воздух человека повреждает от земли, /л. 120/ и повелел принести шубу свою исподнею соболью и шапку и ему, посланнику, надеть повелел на себя, и чтоб он всегда приезжал к нему, хану, в ево платье. И посланник, приняв то платье, богдыхану благодарил и надел то платье на себя при нем, хане.

И притом посланник богдыхана просил, чтоб изволил повелеть на предложенные от него, посланника, дела учинить ему министром своим ответ. И богдыхан сказал, что предложенные ево дела приказано у него, посланника, выслушать. И притом посланника спрашивал что когда он желает ехать к его императорскому величеству. И посланник сказал, что по отправлении дел всегда готов ехать, о чем ему и от его императорского величества повелено. И хан посланнику говорил, что хотя нынешним путем ехать ему, посланнику, на верблюдах будет трудно, однакож де он посланника долго держать в Пекине /л. 120об./ не будет. И встав и [с] своего места пошел во внутренные полаты.

И с тем он, посланник, отпущен. Провожали ево, посланника, вышеписанные министры, кто где встречал, а заргучей до двора.

31 дня был у посланника заргучей и объявил на мунгальском языке два письма, в которых по переводу на росийской язык написано.

Из Мунгальского приказу к чрезвычайному посланнику письмо.

Которое от вас письмо получено, и оное ваша письмо нам приятна.

Ныне еще советуем, что наши погранишные люди покупали в Сибири лошадей и протчей скот, и про то были мы неизвестны. А о купечестве написано, что купечеству ходить, и в том требуем чрез сколько лет и по много ли людей /л. 121/ будет ходить, и в том определение учинить. Также пишете вы, что из стороны богдыханова величества станут ходить в сторону царского величества, и то разве ходить до Селенгинского, а от Селенгинского им за дальним разстоянием ходить невозможно. И нечто станут ходить в сторону царского величества бухарцы, подданные богдыханова величества, и то покамест война с контайшею минетца, и до тех мест ходить им нельзя. А прежде ис порубежного города Нерчинского без указу царского величества ходить было не велено, токмо повелено было ходить с казною царского величества, и для того сюды без указу не пускивали. И слышали, что по Нерчинской дороге не ходют, и от того они, нерчинские жители, оскудали. Также и из стороны царского величества ездят без указу царского величества, и в том /л. 121об./ нам есть неверка.

А ныне для любви монаршеской, чтоб даны были для знаку печати с обеих сторон. И когда вы отправлены будете в свой путь, и тогда даны [245] будут многие печати, а у вас надлежит взять такие ж многие печати. И от вас когда будут посланы сюды, и для того б имели при себе для уверения одну печать; также и от нас когда будут посланы, и то даны будут им из ваших печатей. И ежели так учинено будет, то с обе стороны помешательства никакого не будет. Также ежели оставлен будет здесь агент Ланг, и то какое почтение будет иметь, также и платье какое будет носить, и станет ли перемянять, и по остановлении здесь чье будет иждивение иметь и корм, и на каком дворе, и будет ли от вас дано. /л. 122/

Из Мунгальского приказу к чрезвычайному посланнику письмо.

Подданной богдыханова величества Пунцук-ван пишет в Мунгальской приказ, что подданные богдыханова величества кгун Элек Елипина ¹⁷ ево подсудные люди, 700 человек с лишком табунутцкого роду, разбив караул и побив людей, бежали на север ¹⁸ и за теми беглецами посланы в погонь. И мнитца нам, что бежали в вашу сторону, ибо прежде ханское величество вам говорил, что для етаких безделиц никакой ссоры иметь не будет, которые качуют в каменьях и в лесах тунгусы, браты, урятки, баргуту, табунут. И таких людей крепить невозможно. И для того вам известие подаем ежели вам, чрезвычайному посланнику, возможно послать от себя с нашим заргучеем и с подьячим своево человека лутчаго на наших подводах /л. 122об./ и харчах, и ехать бы до тех мест, куды они бежали. И ежели они в сторону царского величества убежали, тоб порубежных городов управителем повелели их отдать.

И посланник, прочетщи те письма и вырузумев содержание оных, сказал тому заргучею, что он на границу сибирскую за ушедшими от них в сторону его императорского величества степными людьми семьюстами человеки послать человека своего не может, понеже погранишных городов управители и каменданты не в ево ведении, но в команде сибирского губернатора. И с тем тот заргучей пошел.

Генваря 1 дня был у посланника заргучей Ломии и требовал, чтоб он на отданное от них письмо о ушедших их степных людех в сторону его императорского величества учинил письменной ответ. /л. 123/ И посланник на вышепомянутое письмо ответ от себя на то письмо тому заргучею отдал следующаго содержания.

Ответ его императорского величества чрезвычайного посланника на присланное письмо ис Пекинского Трибуналу иностранных дел.

В присланном письме ис Трибуналу пекинского написано, что подданной богдыханова величества Пунцук-ван писал в Мунгальской приказ, якобы подданные богдыханова величества и подсудные кгун Элек Елипина люди, 700 человек с лишком, табунутцкого роду, розбив караул и побив людей, бежали на северную страну, мнитца, в сторону моего государя, и за теми беглецами посланы в погонь, и что еще хочет посылать заргучея. И требовали от меня, чтоб с оным заргучеем послать своего человека. О чем предъявляю, что я от моего всемилостивейшаго государя /л. 123об./ такого указу не имею, чтоб беглецов из стороны богдыханова величества сыскивать и отдавать и власти никакой над Сибирскую губерниею мне не дано, понеже в Сибири определен губернатор князь Черкаской и коменданты погранишные не в моем ведении.

Потом заргучей требовал у посланника, чтоб он написал об оддаче тех беглецов к сибирскому губернатору письмо. И посланник сказал, что письмо написать к сибирскому губернатору в такой силе, чтоб ево [246] известить, готов, а об отдаче оных беглецов писать к тому сибирскому губернатору указу он, посланник, не имеет.

Генваря 3 дня был у посланника заргучей и требовал ответу на присланное их письмо о консуле и о купечестве. И подал еще о вышеписанных /л. 124/ беглецах письмо, в котором написано:

Из Мунгальского приказу к чрезвычайному посланнику письмо.

Погранишные наши мунгальские люди бежали в сторону росийскую, 700 человек, для чего хотели послать из Мунгальского приказу заргучея. И с ним от вас просили послать одного человека или двух, чтоб тех беглецов, сыскав, возвратить. И о том предлагали вам на письме. На что вы ответствовали письменно, что в том власти не имеете: сибирской де губернатор и каменданты не под вашею командою.

А по прибытии вашем сюды, когда были у богдыхана, тогда богдыханово величество свое крепкое намерение к содержанию дружбы объявлял и упоминал а подданных погранишных людех, которые кочюют в лесах, что их одержать трудно. В грамоте де /л. 124об./ царского величества об вас писано, чтоб вам верить, как самому царскому величеству. И вы сказывали, что послан для подтвержения крепкой дружбы и о всяких делах можешь говорить. А ныне о таком малом деле, о беглых людех, ответствуете, что в том власти никакой не имеете, и не для того послан, и погранишные каменданты не под вашею командою. Ныне видем, что ваши слова з делом несходны, и хотя о беглецах наших к погранишным камендантом будете ныне писать, то никакова действа не будет, и будут каменданты отговариватца, что будут о том писать к царскому величеству, и пока туды будут писать и ответ получат, пройдет года три или четыре. И ежели ныне послан будет от нас заргучей на границу, те беглецы отданы будут или нет, также впредь ежели из [с]тороны царского величества будут /л. 125/ в сторону богдыханова величества беглецы приходить стами и тысячами. И то что будет, и о таких случаях, хорошо разсудя, желаем ответствование на письме.

А потом он, заргучей, посланнику словесно говорил, чтоб на то письмо учинил он ответ. И посланник сказал, что он уже о том ответствовал и еще ответствовать будет. И с тем он, заргучей, поехал.

Генваря 4 дня вышепомянутой заргучей был у посланника, и посланник отдал ему письмо ответное о купечестве и о консуле и о беглецах, в которых написано.

Ответ его императорского величества чрезвычайного посланника на присланное письмо ис пекинского Трибуналу иностранных дел.

Понеже Трибунал в письме своем объявляет /л. 125об./ свой совет и желает ведать о купечестве, чрез сколько лет сюды ходить, и о числе людей, чтоб учинить определение, на что предлагаю:

Трибунал довольно известен, что в мирных договорех чрез сколько лет ходить и о числе людей ничего не упоминаетца, но только о тех, которые будут с проезжими грамотами, чтоб пропускать, и государь мой желает по тому мирному договору, чтоб впредь как наши купцы сюды, так и здешние в Росиское государство когда пожелают ездили и торговали свободно, без определенного числа и чтоб своевольников удержать, как Трибунал за благо разсуждает, чтоб зделать с обеих сторон печати, сие изрядно. Только чтоб здесь оставить наши многие печати и нам здешние употреблять, то трудно, не лутче ли, чтоб одна печать здешняя, с какою будут ездить в сторону росийскую, для знаку нам отдана была, а от [247] нас /л. 126/ також здесь отдастся. И так никто своевольно ездить не может, И которые будут ездить с печатью, тоб погранишные управители пропускали, не описываясь, без удержания, понеже в задершке чинятца великия убытки.

Комментарии

10. Согласно китайскому традиционному церемониалу приема иностранных послов, воспринятому маньчжурами, грамоты от глав иностранных государств принимались специальными чиновниками Либу или Лифаньюаня. После перевода грамоты ее содержание докладывалось императору и Государственному совету. Эта процедура вызывала много споров представителей суверенных государств с цинскими чиновниками, так как послы того времени стремились выполнить свою главную «представительную» функцию, т. е. передать личное послание своего монарха тому государю, к которому он был направлен и тем самым как бы осуществить контакт именно глав государств. Русские послы Ф. И. Байков и Н. Г. Спафарий в течение долгого времени не соглашались отдать Царские грамоты в приказе «хановым ближним людям». Миссия Ф. И. Байкова закончилась в связи с этим безрезультатно, Н. Г. Спафарий, хотя и пошел на уступки, однако также не смог преодолеть китаецентристский догмат внешней политики маньчжурского двора и фактически не добился успеха (Русско-китайские отношения в XVII в. Т. 1, док. № 74, 183).

11. Проникновение иезуитских миссионеров в Китай и утверждение их при императорском дворе произошло в конце XVI в. и было связано с именем Маттео Риччи. В 1617 г. иезуиты были изгнаны из Китая, но скоро вновь возвращены (Т. Гизингер. Иезуиты. Полная история их явных и тайных деяний. Т. I. М., 1868, с. 92-93).

«Законное дело» — в данном случае имеется в виду миссионерская деятельность. Л. В. Измайлов употребляет слово «закон» в смысле «религия». В 1692 г. иезуиты добились императорского указа, узаконившего в Китае христианство.

12. Среди действовавших в Китае иезуитов были люди высокой образованности. В середине XVII в. иезуит Иоганн Адам Шалль хорошо знавший математику и астрономию, принял участие в исправлении китайского календаря. Он был назначен председателем Трибунала математики и возведен в высокий должностной ранг, являлся воспитателем наследника престола, сменен на этой должности бельгийским иезуитом Фердинандом Вербистом (умер в 1688 г.), профессором математики и астрономии, который, кроме того, был инициатором создания в Китае оружейного завода.

В начале XVIII в. президентом Трибунала математики был итальянский иезуит Ф. М. Гримальди (1639-1712), а вице-президентом — бельгиец А. Тома (1644-1707). В это же время иезуиты принимали деятельное участие в картографировании Китая (Г. Бемер. Иезуиты. М., 1913, с. 298; Всемирная история. Т. V. М., 1958, с. 614; см. также комментарии М. И. Казанина к кн.: Избрант Идес и Адам Бранд. Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695). М., 1967, с. 311-312).

13. Речь идет о театральном представлении, в котором женские роли по традиции исполнялись актерами — мужчинами. Это амплуа (дань) сложилось в исторической эволюции китайского театра. «Изысканная элегантность и женственность, грация и ясность каждого движения — результат многолетней тренировки актера», — пояснял академик В. М. Алексеев. Он отмечал также, что в китайском театре «движение актера — это постоянный танец. По сцене не ходят, а танцуют. У нас балерина менее последовательна: она то танцует, то просто ходит. Китайский актер танцует все время» (В. М. Алексеев. Китайская народная картина. М., 1966, с. 100, 104-105).

14. По распоряжению Петра I Л. В. Измайлов дважды был в Дании. Кроме того, после своей временной отставки в 1707 г. он предпринял путешествие по Европе (К. Б[ороздин]. Опыт исторического родословия Измайловых. СПб., 1841, с. 11; Русский биографический словарь. Т. 8. СПб., 1897, с. 67-68).

15. Л. В. Измайлову была показана одна из карт (может быть, карта всей Пинской империи), вошедших в «Атлас Канси», составленный в начале XVIII в. при участии иезуитов.

16. С 1717 по 1722 г. маньчжурское правительство предприняло ряд мер по использованию внутренних ресурсов Халхи для борьбы против джунгарских войск. Монголы участвовали в постройке крепостей и перевозке войск. В связи с этим целые монгольские родовые объединения перемещались на новые пастбища. В 1716 г. аймак Цэцэн-хана представил для военных нужд 6 тыс. верблюдов; в 1719 г. цзасак Пунцук выставил 100 тыс. овец и т. д. Все это тяжелым бременем ложилось на население Халхи (Н. Н. Козьмин. Примечания. В кн.: М. Н. Богданов. Очерки истории бурят-монгольского народа. Верхнеудинск, 1926, с. 215).

17. По-видимому, имеется в виду Дэлэк-гун, являвшийся фактическим правителем аймака при Цэцэн-хане Гунцэне (А. М. Позднеев. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ». СПб., 1883, с. 266-267).

18. Речь идет о части табунутов, которая после откочевки в 1691 г. из пределов России (см. ком. 2 к док. № 2) была расселена в аймаке Цэцэн-хана по рекам Онону и Керулену. Одной из причин их возвращения в 1717-1719 гг. в русское подданство были начавшиеся в аймаке междоусобия, во время которых табунуты подвергались нападениям со стороны монгольских родов Бодонгут, Шити и Хурмахай (А. М. Позднеев. Монгольская летопись..., с. 267).