№ 20

1705 г. февраля 22. — Лист Лифаньюаня нерчинскому воеводе П. С. Мусину-Пушкину с объяснениями по поводу столкновения монголов с русскими подданными в районе р. Улдзи и с отказом выдать вышедших из русских владений монголов

I. Текст листа на русском языке

/л. 11/ Тульрки (Слово неразборчиво. Можно прочесть: Тулымси) колобьдасара из Мунгальского приказу лист в руской Нерчинской город воеводе Педру.

К тебе послали. Твой посланный в лисдах — у меня в приказе есте руского царя ясашныя солонны Пошанда, брацкого роту Аранца с товарищ, бымали, привезли мунгальского вора Иритен. Сказывал: мы руского царя земли, поверх Аргуне вершение реки; блиси Ононна реки те нащих тувацети человек солоннов красти готят, пригодили, солонского головны человек Нерчуля, ево упив коня и лопоти взяли. Те для того у меня в приказе пил челом, сдало те мунхальской Ириденя привезли, сорошав (В тексте листа здесь и далее вместо буквы «п» пишется «о». Возможно это ошибка переписчика), сказываля:

Высочества богдоского царя ясашной тайша Танчин-бесу, ево улусные, Даян-часан, ево нижные люди. Нашево таши слово: нету, мы двацети человек вольно лес рупили избы делати, сетла делати, орлов [69] промышлети, берее имати стрелы берити. Близи Оной-реки на канмень всошли руского царя бодданы ясашные солон, моево брата, Шараамагин (оприче их иныя имен не знаю) 6 человек. Рускаго царя ясашные иного роду солонны облавити годили, побали в тех в них дри человек, те убили. И при тен я дам не был. Дак потому не знаюте — Шараамагин, оне /л. 11об./ двадцети человек, вольно руского царя солонов те бопивают, вину ищут, дела бодмают. Годили обе ти бот тайшой нижные учинуя, жена, тетей не знаю колько ести. Кашионгир, браской шулинги Сорба, те бо грепту бодрих дорох вызнаючи сдало на руской на бодданным на места пришли зверей, орлов промышляти, лес рубити, юрт делати. Ездили те было, те привезли Ириденна, у нево спрашивали.

Отвечал:

Мое име Рдим, мунгальского Данзан, были ево четверти служилые, нужно сдало наши отной содни сира-омокон в голови, мы всех давацети человек в месте Голостые Закурлон, назате Улча-реки, Кунтулне на именном на месте лес рупили, зверей, орлов промышлели; были те руских ботданные камника боле двухсот людей, в куяках приехали. Увидев, мы бопежали, камника за нас, босле наконили, наших товарыщов Нандоки, дех чедверых человек, убили, мой конь упал, сдолоси, бымали сира-омокон, тех бетинацати человек, назати бобежали, вышли камника. Оне меня, бымав, в Нерчинской город увезли де. Стало я едак же нерчинскому воевоте сказвал было. Нерчинской воевода у меня сорошвал, у тебе об ети, иныя речи, если те нащи камника в тех /л. 12/ отново человек ващи товарищ человек убили, ды видел ли те дак мучили. Сорашивали тея у меня. И иных речей нет: наща товарыщ люди ваших камниканов убили ли, я не видал, не знаюте. Сказвал, обриче етого, в Нерчинской воеводе я: никак плиси Ононну-реки на гребте ушли те Шараамагин; оне руского царя камника дрех человек те убили ли, дак не сказавал. На Ононне-реке ино нащи мунхалы кочевали, годят на места; мы Ононна-реки по сю сдорону на Улче-реке были, то ворем ныне то коте ести, мы зверей промышляти вышли на Улча-река на мест, лес рупили, бромышляли орловые кнесда все на просыску, не знад ли те мы товарыщ руских дри человек убили, те век нед те чиноя, тех людей я не знаю де. Сыскивати прежные дорки-анбан был Сонготу, Куннакчу, Тункокан с товарища, рубеши уложенно. Говоренно: в докладанном месте на Амури те и сиверу бала Чорна те, Урум-реки плись есть, по Корпице-реке рубеш давали, етой реки по вершини стороны каменного Большой Гинан бо грепту, взяв до Воздочного моря вплоти, с гребта ледной стороны в Амуру бола /л. 12об./ река, речики все нам, здало боза канмене сдороне всякия река, речки все ващи руских; здало в Амур-реку бала Аргуне-реке, рубеш сдавели, бережни брех все нам здало, беретни берех Мылырхе-река на устие делали, ныне есть руские дворы, беревели на затни берех делати; Албазин руской город делали, все изломав, Албазинском на месте жили руские люди, всякою всячину все Белого царя на место велел перевесди. Уложили те, в книках записали те.

Ныне Иридяне, те Рьдьни отвечал: мы никак на Онон на камень, годив, руских дрех человек убили нет, мунхальской прежные сдарые кочевали, гадили Улча на реке звере оромышляти, лес рупити, орлов ловити, были те руские подданны камника боле двухсот людей. Мы на месте жили, всошли на пдоки, тех четверых человек упили, меня бымали, сира-омокун, тех бятнадати человек, бобежали, вышли те Иридебоот веду посмотряв ващи камника боле двухсот людей на наши на ботданные места пригодили Набдоки тех четырех человек упили. Было же вы Ириден звали Рьдьни, тех двацети /л. 13/ человек на Онон на реке с канмин плис всошли, облавити вышли, ващи дроих солоннов упили. Те речи много беременял. Сдала прежным рубеже, уложенно, говоренно [70] было место, кля роди ващего руских подданный камники боле двухсот людей нащи за рубешом внудре Улча на реку всошли, Иридей, дол Рьдьни, ево товарыщ Набдоки тех чодыри человек убили де. Место добрямо сыскати, в нащии приказ листи бошлите об ети ващи руских дри человек убили те вореми али не вореми про дели из нащево приказу Мунхальское быс Данчунну, ему бисьмо послав Чиноя ете людей обе, ти бобежали, вышли те сира-омокон, тех бятнадцати, у человек добрема, спросив, бривести. В то время об ети говорите сданем. Нашему богдоском царю де докладывали. Велел сыскивати.

Послали ещщо твой босланны в лисдах прешный в Нерчинском жил, конны служва Васелей, сказвал: из Данцинскаго месда изменили, ушли руского царя браские Неду-даго, Зерпо-шулинха, Котутор-шулинха, их сопралиси Баданы, Часынна-шулинха, Бодороя-шулинха, Уляцкия-шулинха, бахадия бетисот человек, жен, робят те взяв, убежали, /л. 13об./ высочества богдоского царя стороны тайша Даен-чайсанн, живут озера плиси Боир, Калка-река, Уршуну, около живуд те. Было те етот, сыскав, отдате бы. Нащево руского царя по указу в Нерчинской бетидесятник в месте Иванно Кацаннова, великого царству послали, было браския тех людей доныне ещщо в Нерчинской не послали, высочества богдоского царя сдороны у тайши Ондам, держав двенацети годов. Сдало из Нерчинской сын боярское Семян Молодым, ему служилых людей боддав убежал. Белгецо для роди высочества богдоского царя великое царству послали. По укас спрошав шуленха Зербо те даких людей, сыскав, велел отдал бы, нащево людей иной велел бы сыскал бало.

И сыскали: брежны наши дорки-амбан был Сонготу, Куннакчу, Тункокан с товарыщи, с ващи в руской босол место свидевся, рубеж уложенно, говоренно. Докладваяте: про мунгал место ино уложенно. Говоренно, вбопожился боложить готят. Был в руской босол Федоро Аликсеевичи с товарыщ, речи: нащи Белого царя восточны сдороны бо рупежи /л. 14/ уложенно, велял говорен дак было, никак мунгальско месте не веленно говорить, дак было ¹, те мы свое вольно говорити, не докмо нам рожинет, те нащи домы, дущи, головы все не осданудца, большаки отноконешно тех дела уложенно говорити бы, ещщо про межу те боложити, я бойду нащем[у] Белому царю те доложити обет уложенно говоридь бы дак сколько, сколько бросил, посылал те, бро мунхальское дела не говорили. Те в книках записали. Было сберва мунхалы, никак не ващи, не руских бодданны, людей было те коленно от коленно нащему богдоском[у] царю боздравление, ясак дают, годят, ныне семи четвертью мунхалы все боддалиси. Ван, был, бысы, кон божаловал, ясак здал, чедверди, содни сдали ². Да кля того шулинха Зерпо, тех людей сыскав, к вам и отдали нельзя, те нащему богдоскому царю те докладывали, вам те отдати нельзя.

О том дела знали, было послан листы ващему Семенно Молодому, ему и отдав, послали.

Мирного посдавления в 44 году, в 2 месяце, в 10 числе (1705 г. февраля 22).

ЛОА АН СССР, ф. Портфели Миллера, оп. 4, кн. 15, лл. 11-14. Копия с подлинника.

/л. 21/ Копия с переводного китайского мунгальского листа, а в нем пишет так о:

Ваши де ясашные тунгусы изымали нашего ясашного мужика Аранза с товарыщи и привезли в Нерчинск. А в листе де вашем написано, [71] бутто де они, Ордени, приезжали в двадцати человеках для воровства и отгону табунов, и бутто де убили нарочитого ясашного тунгуса, и коня и платья ево взяли.

И мы де ево, Орденея, в приказе спрашивали, и он де сказался — человек де я тайши Данжин-бесу, улусу Даена-зайсана. Да он же, Орденей, сказал, ездили де мы в дватцати человеках своею охотою, а не по отпуску тайши своего, промышлать орлов для перья и добывать лесу на юрты и на седла. И они де взъехали близ Онона-реки на хребет, а набольшей де у них был Шарамыгин, и великого государя нерчинские ясашные тунгусы съехалися де с ними и облавою убили де у них трех человек, и он де, Эрденей, в то время с ним, Шарамыгиным, не был и бою де их, отчего у них учинился бой, и того не ведает. А как де он, Шарамыгин, с товарищи, з 20 человеки, убил вашего ясашного тунгуса, и он де в то время был в отъезде, а был де на речке Улдзе на хрепте Кулдюлюне.

И наехали де на них ста з два тунгусов в куяках. И они де того убоялися и побежали. И они де, тунгусы, за нимигналися, и убили де у них четырых человек. А под ним де, Орденеем, лошадь упала, и они де, тунгусы, в то число ево схватали. И он де, Шарамыгин, ушел в пятнатцати человеках. И схватав де ево, Орденея, оне, тунгусы, привезли в Нерчинск.

И церчинской де воевода ево, Орденея, спрашиваючи, спрашивал, как убили и пошто приезжали? И ой де, Орденей, что у вас в Нерчинску сказал, те ж речи и у нас сказал.

Что де в вашем листу к нам написано, бутто убито ваших трое человек тунгусов, и он де тово нам не сказал. Ате де жилища бывали наши давные и доднесь Онон и Улдзи. А где де они лес добывали и орлов на гнездах для перья ловили, а хотя де и досмотреть, и доднесть де то место им памятно. А 3 человек они не убивали.

А прежде сего как были посольские мирные договоры, а на посольстве де от нас был боярин Сунгуту-гун, а от вашего великого государя был окольничей Федор Алексеевич Головин. А на мирных де посольских /л. 21об./ договорах договорилися межами и гранями: от города Нерчинска межа — река Горбица до вершины, и от вершины по хрепту и до моря; а которые де покати, реки и ключи ниже реки Горбицы к Амуру, и те де нашего богдыхана, в другую де сторону покати — и то де вашего великого государя; а в другую сторону межа и граница вниз по Амуру река Аргуня, ниже Аргуни-реки земля и реки и всякия урочища, то нашего богдыхана, а которые были на нашей стороне Аргуни-реки рыбные зимовья, и те жилища переведены на вашу сторону, а выше Аргуни-реки земля и реки и всякие урочища, то вашего великого государя. А которые де жилища прежние мунгальские, и тово де у нас в договоре не было.

А ныне де он, Ирдыней, в допросе сказал: и всегда де мы на тех урочищах бываем и зверуем и всякие промыслы промышляем и доднесь.

И ныне де они, Ирдыней, на тех урочищах промышляли, а, наехали на них ваших ясашных тунгусов з 200 человек в куяках и четырех человек наших убили, а ево де, Ирдынея, пятого схватили. А трех де человек ваших они, Ирдыней с товарыщи, не убивывали. И бутто де вы затеели напрасно. И вам бы де про то убивство, про своих трех человек и про наших четырех человек, розыскать — подлинно ль убиты. И розыскав, к нам о том писать в Мунгальский приказ.

Да в листу ж де вашем написано: по скаске нерчинского служилого человека Василья Хлуденева изменили де с-Ытанцы-реки брацких мужиков шуленга Нелту-даруга, шуленга Жерибо, шуленга Кутугур в пятистах человеках, а они де, изменя, живут у Даин-зайсана, у подданца богдыханова, в урочищах Буир, Халха. И в листу де вашем написано, чтоб нам тех мужиков сыскать.

И прежде сего при прежнем воеводе Иване Самойловиче посылан [72] был лист к нам в царство о тех же мужиках, и тех мужиков бутто мы к вам не присылывали, и бутто держим у себя 12 лет. И ныне де прислан к нам из Нерчинска сын боярской Семен Молодой [с] служилыми людьми, и прислан с ним, Семеном, лист к нам в царство о тех же мужиках, о сыску и об отдаче тех людей. И против де /л. 22/ того вашего листа мы о том хану докладывали.

И ханской указ состоялся, что де те брацкие мужики были подданцы мунгальские, а мунгальские де тайши прежде сего платили мне дань, а ныне де и все мунгальские тайши мне поклонилися; а и те де мужики к ним же, тайшам, на прежние свои урочища пришли; а как де послы съезжались, и за великою божбою договаривались, от нас де был боярин Сунгуту, а от вас де был околничей Федор Алексеевич, а о тех де брацких мужиках и о жилищах мунгальских выговору никакова не было, а ныне де те мужики служат в равенстве с мунгальскими мужиками, и чины де им служилые розверстаны, и отдать де тех брацких мужиков ныне нельзя.

А о ведомости к вам послан лист с Семеном Молодым.

На л. 22 под текстом копия заверена: Михайла Измайлов.

АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1726 г., д. № 10, лл. 21-22. Копия перевода с монгольского яз.

Комментарии

1. Во время нерчинских переговоров Ф. А. Головин категорически отказался обсуждать вопрос о разграничении монгольских земель, ссылаясь на то, что монгольские феодалы в то время не были подчинены Цинам (Русско-китайские отношения в XVII в. Т. 2. 1686-1691. М., 1972, с. 528).

2. Речь идет о приеме семи хошунов Халхи в цинское подданство на Долоннорском съезде 1691 г., где произошла замена старых монгольских званий новыми. Летопись «Эрдэнийн-эрихэ» так описывает это событие: «Чжэбцзун-дамба хутухту возвели в достоинство великого ламы и дали ему в управление желтую веру; а 35 человек, которых представил он в этот раз на аудиенцию, поделали ванами, бэйлэми и тайчжиями, сменив старые титулы [ич] — чжинуна и нояна» (А. М. Позднеев. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ», СПб., 1883, с. 79-80). Было введено шесть княжеских и четыре дворянских степени. Сохранившийся титул «хан» терял свое прежнее значение самостоятельного владетеля, так как ханы назначались маньчжурами (И. Я. Златкин. Очерки новой и новейшей истории Монголии. М., 1957, с. 53, 59).