СТАТЕЙНЫЙ СПИСОК Ф. А. ГОЛОВИНА

ЧАСТЬ 3

И по ведомости де от кутухты встретили их, Микифора и Ивана, [117] китайские люди Посольского приказу ⁷⁵ подьячей, имянем Гуачир, а с ним двое человек служилых людей на речке Улан Оботу, и взяв подлинную ведомость, что де оне, Микифор и Иван, посланы великих государей з грамотою и объявлении великих послов, и с тем побежали наперед в Китай.

И по заказу де того подьячего китайские люди провожатых им, Микифору и Ивану, от улуса до улуса человека по 2 и по 3 давали, а подвод и кормов не было. И Микифор Венюков и Иван Фаворов и они, служилые люди, от Толы ехали на своих подводах, покупаючи лошади и верблюды и корм дорогою ценою.

И, не доехав де до Калгана /л. 106/108об./ за 3 дни, встретили их китайские люди Посольского приказу 2 дьяка, именем Иркиту-адахада, а другому де имя они, Ивашко и Пашко, не упомнят. Да с ними ж де служилых людей на встрече было человек з 20. И Микифору Венюкову и Ивану Фаворову и служилым людем подводы и корм дали, и в кормах де скудости и в подводах мешкоты не было.

А сколько дней (Слова а сколько дней повторены дважды) от Селенгинска до Толы-речки, и с Толы-речки до речки Булан Оботту, и от речки Булан Обботу до Калгана, и от Калгана до Китайского государства ехали, того де они, Ивашко и Пашко, сказать не упомнят.

А в Китай де приехали октября в 31 числе нынешняго 195 году. И те де дьяки поставили их на посольской двор, где наперед сего стоял /л. 107/109/ Николай Спафарий. А великих де государей грамоту приняли у них, Микифора и Ивана, ноября в 2 числе в Красном городе у хановых палат перед вороты хановы ближние люди колай да 2 человека алихамбы, трое человек асханейахамбы. И, приняв великих государей грамоту, понесли к хану. А в палату де их, Никифора и Ивана, при них, Ивашке и Пашке, не имыли, и розговоров де в то время никаких не слыхали. Только де принесли письмо, написано красною краскою, что в Албазине Алексей Толбузин убит ис пушки, а Албазин от войска китайских людей в осаде.

И ноября в 3 числе приходили де хановы вышеписанные Посольского приказу дьяки на посольской двор и Микифору Венюкову и Ивану Фаворову при них, Ивашке и Пашке, сказали: царского де /л. 107/109об./ величества послов для прекращения ссор хан их и ближние люди желают, и велел де хан послать под Албазин в китайские свои войска к полковым воеводам ближних людей, чтоб китайские ратные люди от Албазина отступили и албазинским осадным сидельцом тесноты никакой не чинили; а они де, Микифор и Иван, послали от себя в Албазин служилых людей, чтоб албазинские служилые люди про то ведали и из города задоров никаких не чинили. И Никифор де Венюков и Иван Фаворов послал их, Ивашку и Пашку, в Албазин, и о том с ними к Алексею Толбузину писали. И для де той их посылки дано им, Ивашке и Пашке, он хана подарков: по азяму теплому, по сапогам, по лисье шапке, и подводы де, и корм до Албазина. /л. 108/110/ А Микифора де Венюкова и Ивана Фаворова после их хотели отпустить вскоре через кутухтины кочевья на Селенгу.

И ис Китай де поехали они, Ивашко и Пашко, ноября в 5 числе, а в Албазин пришли в китайские полки ноября в 30 числе. А ис Китай де вели их, Ивашку и Пашку, мимо китайских городов и сел на Наун, которою дорогою шел Николай Спофарий. А как де тем городкам и селам имяна, того де они, Ивашко и Пашко, не упомнят.

А в китайские де полки вместе с ними послан был по ханову веленью стольник, имянем Ечегер, да Ратного приказу ⁷⁶ 2 дьяка, да сын боярской.

А в розговорех де те посланные с ними, Ивашком и Пашком, говорили, что де хан и ближние люди миру желают, и войны б не было. И слыша [118] де то китайские воеводы про приход великих и полномочных /л. 108/110об./ послов и великих государей ратных людей сумневаютца, и туры, и рогатки, и щиты, и пушечной снаряд от города прочь отнести велели, и сами с войски уступили, и стали в прежних своих местех, где построены им кочевья зимовные.

И им, Ивашку и Пашке, говорили: ради б де они от Албазина итти в Китайское государство, только итти им никоторыми делы невозможно, потому что у них бусы на Амуре замерзли, также и пушечной снаряд и всякие воинские припасы вести и самим им ехать не на чем. И чтоб они, Ивашко и Пашко, сходили в Албазин с отпискою в осаду, которая с ними послана великих государей от посланных Микифора Венюкова и Ивана Фаворова, и сказали б в Албазине начальным и всем служилым людем, что им, китайским полковым /л. 109/111/ воеводам, хан их к Албазину приступать не велел до коих мест с великими и полномочными послы договор будет, и они де, полковые воеводы, по ханову указу к Албазину приступать не станут, и чтоб в Албазине служилые люди сидели от них не опасаясь, и на Амур ходили и воду брали. А в лес де для дров и на рыбные ловли и на звериные ходить им из Албазина не велели, потому что де ис полков китайские люди, сойдяся у промыслов с русскими людьми, учинят спону, а им де за всяким усмотреть будет невозможно. А только де чем в осаде будет скудно, и они б, осадные сидельцы, им, воеводам, говорили, и они де в том помочь учинить велят.

А от Албазина де прочь китайские воеводы с полками при них, Ивашке и Пашке, не отступили, /л. 109/111об./ и стоят за валом на прежних осадных местех с караулы, а щиты де и рогатки отнесли прочь. И говорили им, Ивашке и Пашке, полковые воеводы и присланной от хана стольник, что бусы замерзли, а по ханому де указу отнюдь приступать к Албазину не будут, только бы де из Албазина задору какова не чинили. А на письме ль от хана к полковым воеводам с тем посланным указы присланы или на словах приказано, того они, Ивашко и Пашко, не ведают.

И с отпискою в Албазин они, Ивашко и Пашко, ходили, и Афонасью Байдону и осадным сидельцом про то про все сказали, и отписку, которая писана была к Алексею Толбузину, Афонасью Байдону подали. И осадным людем из города ходить на Амур повольно. И говорили де Ивашко и Пашко, чтоб они, осадные сидельцы, /л. 110/112/ в Албазине жили неоплошно, себя и город опасали, чтоб китайские люди, исплоша, какова дурна над городом и над ними не учинили. И Афонасий де Байтон посылал из осады с ними, Ивашком и Пашком, в китайские полки к полковым воеводам албазинского казака Мишка Чаплина, Якушку Болтевского о переговоре, чтобы они, китайские воеводы, из Албазина в Нерчинск служилых людей с отписками пропущали, также де и из Нерчинска в Албазин. И китайские де воеводы им, Ивашку с товарыщи, говорили: из Албазина де в Нерчинск пропускать станут, также и из Нерчинска в Албазин со скотом и с харчевыми запасы небольших людей пропускать станут же, а больших людей и со вьюки на верблюдах пропускать не будут. И для посылки из Албазина в Нерчинск дали им, Ивашку и Пашку /л. 110/112об./ китайские воеводы 3 подводы, да албазинскому казаку Мишке Чаплину 2 подводы и на дорогу корм, ис табар отпустили декабря против 5 числа вночи. А отъезжих де караулов и никаких крепостей вверх Амура-реки у китайских людей нет.

И в Нерчинск приехали декабря в 19 день. И из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов, дав им отписку, отпустил их в полк к окольничему и воеводе Федору Алексеевичю Головину декабря в 29 день.

А с албазинским казаком Мишкою Чаплиным писал из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов к великому и полномочному послу, [119] окольничему и намеснику брянскому Федору Алексеевичю Головину отписку такову: /л. 111/113/

Господину Федору Алексеевичю Иван Власов челом бьет.

В нынешнем во 195 году писал ты, господине, ко мне в Нерчинск с нерчинским казачьим десятником с Карпушкою Юдиным и послал де преж своего подъему из Енисейска подполковника Сидора Богатырева, а ратных людей велено де взять в-Ылимском остроге 200 человек.

И в нынешнем во 195 году декабря в 12 числе писал я к тебе, господине, с албазинским казаком с Якушкою Мартыновым, что теми илимскими людьми Албазина выручить неким. А что под Албазиным с китайскими людьми октября по 11 число чинилось, и сколько в осаде людей и ружья и пороху и свинцу, о том к тебе, господине, писал я с албазинским казаком с-Ывашком Бузуновым ноября в 9 числе. А октября с 11 числа декабря по 19 число в Албазине /л. 111/113об./ у осадных людей что чинитца, того мне ведать было не по чему.

И в нынешнем ж во 195 году декабря в 19 день писал ко мне в Нерчинск из Албазина из осады Афонасей Байтон с селенгинскими казаки с-Ывашком Шарыповым, с Пашком Бушковым да с албазинским с Мишкою Чаплиным, а в отписке ево написано:

В нынешнем де во 195 году писали к ним в Албазин ис Китай Никифор Венюков да Иван Фаворов:

В прошлом де во 194 году по указу великих государей посланы оне, Никифор и Иван, великих государей з грамотою к китайскому хану. И в Китай де оне пришли октября в 31 день нынешняго 195 году, и великих государей грамота у них принята. А по приятии царского величества грамоты приезжали де к ним хановы ближние люди и говорили: в грамоте де царского величества /л. 112/114/ написано, что де великие государи с ханом желают быти в дружелюбии и чтоб война успокоить, и для того шлют своих царского величества великих послов. И слышав де о том мирном поставлении, хан их и ближние люди радуются, чтоб кровопролитие престало, да и для того, что у хана их ни с которым пограничным государем войны не бывало, и ныне де с царским величеством войны не желают. И для объявления мирного постановления китайской хан велел де своему войску от города отступить, чтоб в осаде голодною смертью не поморить. И для того де хан прислал под Албазин в свою силу нарочных посыльщиков, чтоб осадным сидельцом дать свобода. И китайское де войско вдаль не отступило, и живут вкруг города /л. 112/114об./ по своим городкам, и от города пушки и щиты и всякие заводы приступные прочь оттаскали, и с роскатов пушки сняли, и в Албазине де осадным людем учинилась легость. А о свободе де у них з богдойскими бояры переговор был, и они де дали свободы только на Амур-реку ходить для воды, а для рыбные ловли вдаль и в лес для дров и для сосны не пущают, для того что де китайские люди найдут руских людей в лесу, убьют, а за всяким де человеком им не уходить, а после де спона учинитца. А в Албазинском де то и великая нужда, что дрова да сосна, а которые небольшие люди в городе и ходят, и те де все оцынжали. И он де, Афонасей, скорбен. А китайские де воеводы на переговорех сказали: только де из Нерчинска пойдут в Албазин /л. 113/115/ со скотом человек по 20-ти и по 30-ти и больши, и из Албазина в Нерчинск, и тех людей пропускать учнут, а будет де простые люди в Албазин пойдут или верблюды вьючные, и тех людей в Албазин пропускать не хотели.

А посланные, господине, селенгинские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков передо мною допрашиваны: которого числа подьячие Никифор Венюков, Иван Фаворов из Селенгинска в Китайское царство великих [120] государей з грамотою поехали, и на каких подводах, и сколько человек им ис Селенгинска служилых людей в провожатых дано, и через какие земли до китайских крайних городков или острошков шли, и перед кутухтою и перед мунгальскими владельцы они, Никифор и Иван, бывали или нет, и мунгальские владельцы и их улусные люди /л. 113/115об./ подводы и корм давали ль, в подводах и в кормах скудости им, Микифору и Ивану, и служилым безчестья какова не было ль; и буде перед кутухтою или перед которыми мунгальскими они, Никифор и Иван с служилыми людьми, были и что у кутухты или у которых владельцов с ними розговоров было; и в котором городе или остроге китайские люди их, Никифора и Ивана, с служилыми людьми к себе приняли, и держанья и в подводах мешкоты и в кормах скудости от китайских людей им не было ль; и в Китайском царстве встреча им, Никифору и Ивану, была ль, и великих государей грамота у них, Никифора и Ивана, с приезду в которой день принята, и перед ханом ли принята, и хто ту грамоту принял; и много ли дней /л. 114/116/ в Китаех они, Ивашко и Пашко, были; и Никифор Венюков и Иван Фаворов хана видели ль; и будет видели, и розговоры какие перед ханом были ль; и царского пресветлого величества хан послов к себе для прекращения ссор желает ли; и для какова дела и с ведома ли ханова оне, Ивашко и Пашко, от них, Никифора и Ивана, посланы, и на отпуск им, Ивашку и Пашку, от хана подарков и на дорогу кормов дано ль что; и Никифору Венюкову и Ивану Фаворову ис Китай отпуску после себя вскоре ль чают, и задержанья им какова в Китаех не будет ли; и ис Китай до Албазина сколько недель оне, Ивашко и Пашко, ехали, и через которые китайские городки или острошки их вели, и хто с ними ис Китай до Албазина был /л. 114/116об./ в провожатых; и, едучи дорогою, в розговорех те посланные с ними, Ивашком и Пашком, что говорили, и у иных людей что слыхали; и в Албазине у Афонасья Байтона и под Албазиным в китайских полках перед полковыми воеводы оне, Ивашко и Пашко, были ль; и будет были, и что с ними китайские полковые воеводы говорили, и в полках китайских людей многолюдно ль, и как у них караулы в обозех и отъезжие и какие крепости в полках учинены; и посланные с ними ис Китай к полковым воеводам от богдыхана на письме какие указы подали или на словах с ними было приказано, и им, Ивашку и Пашку, про то подлинно ль ведомо; и что против указов полковые воеводы им, Ивашку и Пашку, говорили; и в полках /л. 115/117/ их ратные люди по-прежнему ль круг Албазина ратным обычаем поступают, или каким иным поведением учало у них быть, и из Албазина служилым людем для каких потреб выходить повольно ль, и будет доведетца из Нерчинска в Албазин для какова дела послать служилых людей, также и из Албазина в Нерчинск пропускать меж полки учнут ли?

А в допросе селенгинские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков сказали:

В прошлом де во 194 году подьячие Никифор Венюков и Иван Фаворов великих государей з грамотою в Китайское царство из Селенгинска поехали августа в 17 и в 18 числех. А в Селенгинском де по указу великих государей даны им в провожатые служилых людей 31 человек, /л. 115/117об./ в том числе они, Ивашко и Пашко. А по посылке де Никифора Венюкова и Ивана Фаворова присланы были от Ачироя Саин-хана и от кутухты и от Батура-контайши в Селенгинск гичюл, а с ним де людей 6 человек. И подводы под них, Никифора и Ивана, и корм дали, потому что де великих государей грамота послана была с Никифором и Иваном к Очирой Саин-хану; а в прибавку де к тем подводам взяты были с селингинских братцких ясачных людей. А как де у Никифора Венюкова великих государей грамоту Очирой Саин-хан принял и какие разговоры были, того де они, [121] Ивашко и Пашко, не ведают, потому что де у Очирой Саин-хана с ним, Никифором, они, Ивашко и Пашко, не были, а были в обозе с-Ываном /л. 116/118/ Фаворовым. А как де у Ачирой Саин-хана Микифор Венюков — был, и в то де время тут же были и кутухта. И на Толе-реке стояли де оне, Никифор и Иван, за провожатыми и за подводами Очирой Саин-хана недель с 5. И провожатых де Ачирой Саин-хан и Батур-контайша прислали, а в подводах де и в кормах отказали. А опричь де Очирой Саин-хана, у мунгальских владельцов Никифор Венюков и Иван Фаворов не бывали, потому что де мунгальские владельцы стоят от дороги в дальних местех. А безчестия де в проезде от мунгальских людей никакова не было.

И по ведомости де от кутухты встретили их, Никифора и Ивана, китайские люди Посольского приказу подьячей, имянем Гуачир, с ним де двое человек служилых людей на речке Улан Оботту, /л. 116/118об./ и взяв ведомость подлинную, что де оне, Никифор и Иван, посланы великих государей з грамотою об объявлении послов, и с тем побежали наперед в Китай.

И по заказу де того подьячего китайские люди провожали их, Никифора и Ивана, от улуса до улуса человека по 2 и по 3, а подвод де и кормов не было. И Микифор де Венюков и Иван Фаворов и они, служилые люди, от Толы-реки ехали на своих подводах, покупаючи лошади и верблюды и корм дорогою ценою.

И, не доехав де до Калгана за 3 дни, встретили их китайские люди Посольского же их приказу 2 дьяка, именем Иркитту-адахада, а другому де имя они, Ивашко и Пашко, пропамятовали. А с ними де служилых людей на встрече было человек з 20. И Никифору Венюкову и Ивану Фаворову и служилым людем подводы /л. 117/119/ и корм дали, и в кормах де скудости и в подводах мешкоты не было.

А сколько дней от Селенгинска до Толы-реки, и с Толы до речки Улан Оботту, и от речки Улан Оботту до Калгана, и от Калгана до Китайского царства ехали, того де они, Ивашко и Пашко, не упомнят.

А в Китаи де приехали октября в 31 числе нынешняго 195 году. И те де дьяки поставили их на постоялый двор, где наперед сего стоял Николай Спафарий. А грамоту великих государей приняли у них, Никифора и Ивана, ноября в 2 числе в Красном городе у хановых полат перед ворот хановы ближние люди колай да 2 человека алихамбы, трое человек асханейохамбы. И, приняв великих государей грамоту, понесли к хану. А в полаты де их, /л. 117/119об./ Никифора и Ивана, при них, Ивашке и Пашке, не имали, и розговоров де в то время никаких не слыхали. Только де принесли письмо, написано красною краскою, что в Албазине Алексей Толбузин убит ис пушки, а Албазин от китайских людей войска в осаде.

И ноября в 3 числе приходили де хановы вышеписанные Посольского приказу дьяки на посольской двор и Никифору Венюкову и Ивану Фаворову при них, Ивашке, сказали: царского де величества послов для прекращения ссор хан их и ближние люди желают; и велел де хан послать под Албазин в китайские свои полки к полковым воеводам ближних людей, чтоб китайские ратные люди к Албазину не приступали и в осаде руским людем тесноты никакой не чинили; а они б де, Никифор /л. 118/120/ и Иван, послали от себя в Албазин служилых людей, чтоб албазинские служилые люди про то ведали и из города задоров никаких не чинили и Никифор де Венюков и Иван Фаворов послал их, Ивашка и Пашка, в Албазин, и о том с ними к Алексею Толбузину писал. И для де той посылки дано им, Ивашку и Пашку, от хана подарков: по азяму теплому, по сапогам, по лисье шапке, и подводы и корм до Албазина. А Никифора де Венюкова и Ивана Фаворова после их хотели отпустить вскоре через кутухтино кочевье на Селенгу. [122]

Ис Китай де поехали оне, Ивашко и Пашко, ноября в 5 числе, а в Албазин пришли в китайские полки ноября в 30 числе. А ис Китай де вели их, Ивашка и Пашка, мимо китайских городков /л. 118/120об./ и сел на Наун, которою дорогою шел Николай Спофарий. А как тем городкам и селам имяна, того де оне, Ивашко и Пашко, не упомнят.

А в китайские де полки вместе с ними послан был по ханову веленью стольник, имянем Эчгер, да Ратного приказу 2 дьяка, да сын боярской. А в разговорех де те посланные с ними, Ивашком и Пашком, говорили, что де хан их и ближние все люди миру желают, а войны б не было. А китайские де полковые воеводы, имянем чанжун и анбань с товарыщи, в полках им, Ивашку и Пашку, говорили, чтоб они с отпискою в Албазин в осаду сходили и сказали б в Албазине начальным и всем ратным людей, что им, китайским полковым воеводам, хан их к Албазину приступать не велел до коих /л. 119/121/ мест с великими послы договор будет, и они де, полковые воеводы, по ханову указу к Албазину приступать не станут, и чтоб де в Албазине ратные люди сидели от них не опасаясь, и на Амур бы реку по воду ходили. А в лес де для дров и на рыбные ловли ходить им из Албазина не велели, потому что де ис полков китайские люди, сойдяся у промыслов с рускими людьми, учинят спону, а им де полковым воеводам, за всяким не усмотреть. А только де чем в осаде будет скудно, и они б, осадные люди, им, воеводам, говорили, и они де в том помочь учинить велят.

А от Албазина де прочь китайские воеводы с полками при них, Ивашке и Пашке, не отступили, и стоят за валом на прежних осадных местех с караулы, а щиты де и рогатки отнесли /л. 119/121об./ прочь. А говорили де им, Ивашку и Пашку, полковые воеводы и присланной от хана стольник, что де им от города вдаль отойти нельзе, потому что де бусы замерзли, и пушки отвести и им отойти не на чем, а по ханову де приказу отнюдь приступать к Албазину не будут, только бы де из Албазина задору какова не чинили. А на письме ль от хана к полковым воеводам с тем посланным указы посланы или на словах приказано, того де они, Ивашко и Пашко, не ведают.

А с отпискою Никифора Венюкова и Ивана Фаворова они, Ивашко и Пашко, в Албазин ходили, и Афонасью Байтону и осадным людем про то про все сказали, а отписку, которая послана была к Алексею Толбузину, Афонасью Байтону подали. И осадным людем /л. 120/122/ из города ходить на Амур стало повольно. И говорили де они, Ивашко и Пашко, чтоб оне, осадные люди, в Албазине жили неоплошно, себя б и город опосали, чтоб китайские люди, исплоша, какова б дурна над ними не учинили. И Афонасей де Байтон посылал из осады с ними, Ивашком и Пашком, в китайские полки к полковым воеводам албазинского казака Мишку Чаплина, Якушку Болтевского о переговоре, чтоб оне, китайские воеводы, из Албазина в Нерчинск служилых людей с отписками пропущали, также и из Нерчинска в Албазин. И китайские де полковые воеводы им, Ивашку с товарыщи, говорили: из Албазина де в Нерчинск пропущать учнут, также и из Нерчинска в Албазин со скотом и с харчевыми запасы небольших людей пропущать учнут же, а больших де людей и со вьюки на верблюдах пропустить не хотели. /л. 120/122об./ И для де посылки из Албазина в Нерчинск, дав им, Ивашку и Пашку, китайские воеводы 3 подводы, да албазинскому казаку Мишке Чаплину 2 подводы и на дорогу корм, ис табор отпустили декабря против 5 числа в ночи. А отъезжих де караулов и никаких крепостей вверх Амура-реки у китайских людей нет. Только де видели они, Ивашко и Пашко, от китайских табор до Чюркиной речки след, езжено в один конь, а ат Олбазина де до той речки верст з 10, а больши де того и следов никаких не видали. [123]

А олбазинской казак Мишка Чаплин по допросу сказал:

В китайских де таборах у китайских полковых воевод на переговоре с селенгинскими казаки с-Ывашком Шараповым с Пашком Бушковым он, Мишка, был. И китайские де воеводы по их вопросу /л. 121/123/ говорили: из Албазина де в Нерчинск служилых людей пропущать учнут, также и из Нерчинска в Албазин со скотом и с харчевыми запасы небольших людей пропускать учнут же, а больших де людей и со вьюки на верблюдах пропустить не хотели. А от Олбазина де прочь китайские воеводы с полками при нем, Мишке, не отступили, стоят де за валом на прежних осадных местех с караулы, а щиты де и рогатки и туры отнесли. И из засады из Олбазина на Амур-реку служилые люди ходят, а для рыбных промыслов и в лес для всяких потреб из Албазина ходить китайские де полковые воеводы не велели, а только де в осаде чем будет скудно, и они де, китайские воеводы, помочь в том учинить хотели. А отъезжих де караулов и никаких /л. 121/123об./ крепостей вверх Амура-река у китайских людей нет. Только де видел он, Мишка, от китайских табор до Чюркиной речки след, езжено в один конь, и те де следы давные, а от Албазина де до той речки 10 верст. А в осадное де время на выласках и на городе побито и от ран померло человек со 100. А собою де сколько человек в осаде померло, того де он, Мишка, не ведает. А ныне де налицо в Албазинску служилых и всяких чинов людей от ево Мишкина отъезду осталось человек с полтораста, и те де все перецынжали, а иные ранены, а в караулех де только человек с 30 да подросков человек с 15. А верховая де и полковые пушки все в целости, а пороху де пуд з 20, свинцу тож. А хлеба де в Албазине /л. 122/124/ будет тем осадным людем июля до первых чисел. А для де посылки из Албазина в Нерчинск китайские полковые воеводы в своих таборах дали ему, Мишке, 2 подводы, а селенгинским казаком 3 подводы и корм, отпустили де их с честию.

И декабря, господине, в 26 день послал я из Нерчинска в Албазин даурского сына боярского Игнатья Михайлова сына Милованова ⁷⁷, а с ним служилых людей 26 человек. А на корм в Албазин осадным всяких чинов людем за осадное сиденье для потешения послал с ним ясачного збору 20 скотин рогатых. А на лечбу, господине, от мыта и от цынги и от ран албазинским осадным людем послать мне нечево, а пороху и свинцу послать опасно. И в Албазин к Афонасью Байтону приказал /л. 123/125/, чтоб он, Афонасей, с служилыми людьми, будучи в Албазинском, жили с великим опасением, днем и ночью бес крепких караулов отнюдь не было б, и людей бы от города вдаль не роспускал, чтоб китайские люди, исплоша, над городом и над служилыми людьми какой порухи не учинили.

И только, господине, против отписок моих посланы будут от тебя ко мне в Дауры ратных людей немалое число, и как мне с ними до твоего приходу поступать, укажи, господине, по указу великих государей о том ко мне писать.

А с сею отпискою посланы к тебе, господине, декабря в 26 день селенгинские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков, которые присланы ис Китай от Никифора Венюкова, да албазинской Мишка Чаплин, которой прислан /л. 123/125/ ко мне из Албазина от Афонасья Байтона. Об отпуске с отпискою к великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве велел я бить челом ему, Мишке, тебе, господине.

А в роспросе албазинской казак Мишка Чаплин сказал:

В нынешнем де во 195 году декабря в 1 день пришли к ним в Албазин в осаду селенгинские казаки Ивашко Шарапов да Пашко Бушков и сказали в Албазине Афонасью Байтону и всем албазинским осадным [124] сидельцом, что де присланы они ис Китайского государства великих государей от посланников Государственного Посольского приказу от подьячих Микифора Венюкова да Ивана Фаворова к ним в Албазин /л. 123/125об./ с подлинною ведомостью, что де китайской бугдыхан войскам своим, которые стоят под Албазиным, отступить прочь велел для того, что идет с Москвы великих государей великий и полномочный посол для перемирных договоров и успокоения ссор. И Афонасей де Байтон и все осадные сидельцы посылали от себя из города в неприятельские полки к воеводам казаков и ево, Мишку, с селенгинскими казаки с-Ывашком Шараповым да с Пашком Бушковым. И они де в полках у китайских воевод были и говорили им, чтоб они, воеводы, от Албазина отступили, потому что де идет с Москвы от великих государей великий и полномочный посол для перемирных договоров и успокоения ссор. И китайские де воеводы говорили им, что де по приказу бугдыхана их /л. 124/126/ к Албазину оне приступать и тесноты им никакие чинить не будут, и от Албазина де они с войски уступят, и из Албазина де в Нерчинской острог служилых людей пропускать будут, также из Нерчинска в Албазин со скотом и с харчевыми запасы небольших людей пропущать учнут же, а больших де людей со вьюки на верблюдах пропущать не хотели.

А от Албазина де прочь китайские воеводы с полками при нем, Мишке, не отступили, стоят де за валом на прежних осадных местех с караулы, а щиты де и рогатки и туры иные отнесли. И из осады из Албазина на Амур-реку служилые люди по воду ходят. А для рыбных промыслов и в лес для всяких потреб из Албазина китайские полковые воеводы ходить не велели, а только де в осаде /л. 124/126об./ чем будет скудно, и они де, китайские воеводы, в том помочь учинить хотели. А отъезжих де караулов и никаких крепостей вверх Амура-реки у китайских людей нет. Только де видел он, Мишка, от китайских табор до Чюркиной речки след, езжено в один конь, и те де следы давные. А от Албазина де до той речки 10 верст. А в осадное время на выласках и в городе на стене побито и от ран померло человек со 100. А собою де сколько человек померло в осаде, того де он, Мишка, не ведает. А ныне де налицо в Албазинску служилых и всяких чинов людей от ево Мишкина поезду осталось человек с полтораста, и те все перецынжали, а иные ранены. А в караулех де только человек с 30 да подросков робят человек с 15. А верхо/л. 125/127/вая де и полковые пушки все в целости. А пороху де пуд з 20, свинцу тож. А хлеба де в Албазине будет тем осадным сидельцом июля до первых чисел. А для посылки из Албазина в Нерчинск китайские полковые воеводы в своих таборах дали ему, Мишке, 2 подводы, а селенгинским казаком 3 подводы и корм, и отпустили де их с честию.

И в Нерчинск де они пришли декабря в 19 день. И из Нерчинска де отпустил их стольник и воевода Иван Власов с отписками навстречю в полк к окольничему и воеводе Федору Алексеевичю Головину декабря в 29 день. И как де они приехали в Селенгинской уезд в деревню Кабанью, _т и прислал де из Ильинской слободы прикащик Василей Перфирьев енисейского казака Савку Федорова и велел им сказать, что де /л. 125/127об./ из Селенгинского прикащик Семен Карпов присылал нарочно в-Ыльинское к приказщику селенгинского ж казака и велел им сказать, что де Государственного Посольскому приказу подьячие Микифор Венюков да Иван Фаворов ис Китай приехали в Селенгинск в добром здоровье, и ево, Савку, для того ильинской прикащик за ними в догоню и послал, чтоб де они про посланных Посольского приказу подьячих Микифора Венюкова да Ивана Федорова ведали и возвестили в полку окольничему и воеводе Федору Алексеевичю Головину с товарыщи.

Февраля в 21 день отпущены к великим государем гонцы Павлова [125] полку Грабова пятидесятник Мишка (В дальнейшем называется Ивашкой (см. стр. 130, 138, 148 данной публикации)) Клепалов да албазинской казак Мишка Чаплин, /л. 126/128/ а с ними писано к великим государем отписка такова ⁷⁸:

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, холоп ваш Федька Головин с товарыщи челом бьет.

В нынешнем, государи, во 195 году к вам, великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, писал я, холоп ваш, Павлова полку Грабова с пятидесятником с Максимком Поступинским с товарыщи, что генваря в 14 день нынешняго 195 году писал ко мне, холопу вашему, из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов с албазинским казаком Ивашком Бузуновым: писал де к нему, Ивану, из Албазина казачей /л. 126/128об./ голова Афонасей Байтон, что сидит он, Афонасей, в Албазине от неприятельских китайских людей в осаде.

А в роспросе передо мною, холопом вашим, албазинской казак Ивашко Бузунов сказал, что июля в 7 день прошлого 195 (Так в тексте. Следует: 194) году китайские воинские люди город Албазин осадили, и по городу ис пушек бьют непрестанно, и воеводу Алексея Толбузина убили в башне ис пушки. И из Албазина де осадные сидельцы выходили на выласку пятью. И на тех выласках побили китайских людей человек с полтораста, 2-у человек сотников и взяли в языках никанские породы 3 человек, а на выласках осадных сидельцов побито 25 человек, в городе побито 40 человек да собою от цынги померло 50 человек. А китайские неприятельские люди стоят от города саженях в двустах, /л. 127/129/ и учинен у них около города вал да поделаны 4 роската, и на тех роскатах поставлены по 2 пушки. А хлебных запасов будет у осадных сидельцов только апреля по 1 число нынешняго 195 году, а дровами и водою скудость великая.

А сколько, государи, в Албазине в осаде осталось осадных сидельцов числом, и что пороху и свинцу и пушек и пушечных гранатных ядер и сколько числом китайских воинских людей, о том о всем подлинно к вам, великим государем я, холоп ваш, писал наперед сего с теми же вышеписанными гонцы Павлова полку Грабова с пятидесятником с Максимом Поступинским с товарыщи.

И февраля, государи, в 15 день нынешняго 195 году явились передо мною, холопом вашим, селенгинские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков, а в роспросе /л. 127/129об./ сказали:

Посланные ваши великих государей Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков, Иван Фаворов с Селенги поехали августа в 18 числе. А они де, Ивашко и Пашко с товарыщи, 30 (Так в тексте. В других случаях при передаче допросных речей: 31 (см. стр. 116, 120 данной публикации)) человек, даны им для оберегательства ис Селенгинского острогу до китайского рубежа. И по посылке из Селенгинского Микифора Венюкова и Ивана Фаворова прислан от Ачирой Саин-хана и от кутухты и от Батура-контайши в Селенгинск гичюл, а с ним людей 6 человек. И под них, Микифора и Ивана, приветчи подводы, дав им корм, повезли их через кутухтины улусы к Очирой Саин-хану. А в прибавку к тем подводам взяты были подводы у селенгинских братцких ясашных иноземцов. И они, селенгинские казаки, с ним, Микифором, были /л. 128/130/ в улусех мунгальского Очирой Саин-хана. И как вашу великих государей грамоту Очирой Саин-хан у него, Микифора, принял и какие у Очирой Саин-хана [126] с Микифором Венюковым разговоры были, того они, Ивашко и Пашко, не ведают, потому, что на разговорех у Очирой Саин-хана они, Ивашко и Пашко, с Микифором Венюковым не были, а были в обозе с-Ываном Фаворовым. А как у Очирой Саин-хана на розговорех Микифор Венюков был, и в то время у него, Ачирой Саин-хана, был и кутухта. И в ханских улусех на Толе-реке стояли они, Никифор и Иван, за провожатыми и за подводами недель с 5. И провожатых Очирой Саин-хан и Батур-контайша прислали, а подвод и кормов не дали. А опричь Очироя Саин-хана у мунгальских владельцов Никифор Венюков и Иван /л. 128/130об./ Фаворов не были, потому что де мунгальские владельцы стояли от дороги в дальних местех. А бесчестья де в приезде от мунгальских людей никакова не было.

И по ведомостям от кутухты в Китаи о приезде ваших великих государей посланных встретили их, Микифора и Ивана, ис царства Посольского приказу подьячей, имянем Гаучир, а с ним двое человек служилых людей на речке Улан Оботту; и взяв подлинную ведомость, что они, Микифор и Иван, посланы с вашими великих государей грамотами о объявлении нас, холопей ваших, и с тем поехал наскоро наперед в Китаи. И по приказу того подьячего, которой встретился им в дороге, китайские люди провожатых им, Микифору и Ивану, меж своих улусов от улуса до улуса /л. 129/131/ человека по 2 и по 3 давали, а подвод и кормов не давали. И они де, Микифор и Иван, от реки Толы ехали на своих подводах, покупаючи кони, и верблюды, и конской корм, и харчи дорогою ценою. И, не доехав де до китайского города до Калгана за 3 дни, встретили их ис царства Посольского ж приказу дьяков 2 человека, имянем Иркиттуадахада, а другому имя они, Ивашко и Пашко, не упомнят. А с ними служилых людей было человек з 20. И вашим великих государей посланным и служилым людем подводы и корм дали, и в кормах скудости и в подводах мешкоты с того времяни не было. А сколько дней от Селенгинска, до Толы-реки, и с Толы-реки до реки Улан Оботту, и от реки Улан до Калгана и до Китайского государства /л. 129/131об./ они ехали, того они, Ивашко и Пашко, сказать не упомнят.

А в Китайское государство в Пежин приехали они, Микифор и Иван, октября в 31 числе нынешняго 195 году. И те де дьяки поставили их на посольской двор, где наперед сего стоял Николай Спофарий. И вашу великих государей грамоту у ваших великих государей посланных приняли ноября в 2 числе в Красном городе у хановых палат перед вороты хановы ближние люди колай да 2 человека алихамбы, 3 человека асханей. И, приняв вашу великих государей грамоту, понесли к хану, а в полату де посланных не имали. И розговоров де о то время никаких они не слыхали. Только де принесли письмо, писано красною краскою, что в Албазине воевода Алексей Толбузин убит ис пушки /л. 130/132/ и Албазин де от воинских их людей в осаде. И показав им то письмо, отвели их, Микифора и Ивана, по-прежнему на посольской двор.

И ноября в 3 числе приходили вышеписанные Посольского приказу дьяки на посольской двор и им, Микифору и Ивану, говорили, что ваших царского пресветлого величества послов для прекращения ссор хан их и ближние люди желают; и велел де бугдыхан послать от себя под Албазин в китайские свои войска к полковым воеводам ближних своих людей, чтоб они, воинские люди, от Албазина отступили и албазинским осадным сидельцом тесноты никакой не чинили; а они де, Микифор и Иван, послали б от себя в Албазин служилых людей с ведомостью, чтоб они, албазинские осадные сидельцы, про то ведали и ссор и задоров никаких с ними не чинили; и о том бы они, /л. 130/132об./ Микифор и Иван, кого от себя в Албазин о том потому ж писали (Так в тексте. Надо, по-видимому, послали). [127]

И Микифор де Венюков и Иван Фаворов послали их, Ивашку и Пашку, в Албазин к воеводе к Алексею Толбузину по приезде своем в Пежин в 5 день. И с ними в Албазин писали и словесно приказывали, что естли по бугдыханову указу их китайские войска от Албазина и отступят, и албазинские б осадные люди были от них во всякой осторожности, а на любительные слова китайских воевод надежды не имели, и ссор и задоров, естли китайские войска от города отступят, не чинили. И ис Китай вели их, Ивашка и Пашку, мимо китайских городков и сел на Наун по дороге, которою шел Николай Спофарий. А в китайские де полки вместе с ними послан был стольник, именем Эчьхер, да Ратного приказу /л. 131/133/ дьяка.

А как они приехали в китайские войска, и от хана указ о отступлении от города сказали, и полковые де воеводы служилым людем от Албазина уступить велели, и щиты, и туры, и рогатки, и весь пушечной снаряд от города прочь отнести велели ж без замедления, а сами [стоят] (Слово восстановлено на основании записи тех же расспросных речей на стр. 118 данной публикации) в прежних своих местех, где им построены под Албазиным зимние кочевья.

И им, Ивашку и Пашку, китайские полковые воеводы говорили, что прислан к ним, полковым воеводам, от государя их, бугдыханова высочества, указ, что им от города отступить велено для того, что вы, великие государи, изволяете з государем их, бугдыхановым высочеством, в заходящих ссорах удовольствоватися посольскими договоры; и они, воеводы, по указу государя своего радостно то учинили, только ныне им, воеводам, отступить от Албазина /л. 131/133об./ в царство никоторыми делы невозможно, потому что у них бусы, на чем они пришли под Албазин, на Амуре замерзли; и чтоб де они, Ивашко и Пашко, сходили в Албазин с отпискою, которая с ними послана от Микифора Венюкова и Ивана Фаворова, и сказали б в Албазине начальным и всем служилым людем, что им, китайским воеводам, хан их к Албазину приступать не велел до коих мест по вашему великих государей указу в пребытие нас, холопей ваших, на границе у них договор будет, и они де, полковые воеводы, по ханскому указу к Албазину приступать не станут. А от хана де к воеводе с тем посланным указ прислан о том на письме ли или на словах приказано, того они, Ивашко и Пашко, не ведают.

И Ивашко и Пашко с отписками в Албазин ходили, /л. 132/134/ и голове казачью Афонасью Байтону от Микифора Венюкова и Ивана Фаворова отписку, которая с ними была послана, [подали] (Слово восстановлено на основании записи тех же расспросных речей на стр. 118 данной публикации), и говорили, чтоб они, осадные сидельцы, в Албазине жили неоплошно, себя и город опасали, чтоб китайские воинские люди, исплоша, какова дурна над городом и над ними не учинили.

И Афонасей Байтон посылал из осады с ними, Ивашком и Пашком, в китайские полки к полковым воеводам албазинского казака Мишку Чаплина, Якушку Болтевского о переговоре, чтоб они, китайские воеводы, из Албазина в Нерчинск и из Нерчинска в Албазин служилых людей с отписками пропущали. И китайские де полковые воеводы им, Ивашку с товарыщи, говорили: из Албазина де в Нерчинск и из Нерчинска в Албазин со скотом и с харчевыми /л. 132/134об./ припасы небольших людей пропущать будут, а больших людей и со вьюки на верблюдах пропускать не будут. Да китайские ж воеводы отдали в город на розмену албазинского казака Мишку Ахреяна на взятого языка никанской породы. И для посылки из Албазина с ведомостью ко мне, холопу вашему, из своих полков дали тому [128] полоненику 2 подводы, а им, Ивашку и Пашку, 3 подводы и корм. Из обозу отпустили их декабря против 5 числа ночью.

И при нем де, Ивашке и Пашке, богдыхановы полковые воеводы дали осадным сидельцом только ходить свободно на Амур по воду, а в леса для всяких нужд и на рыбные ловли ходить не велели бутто для того, чтоб с китайскими людьми не дошло о чем до ссоры. А говорили /л. 133/135/ ему, Ивашку, что какая тем осадным сидельцом нужда будет, и они вспоможение чинить в том им будут сами.

И в Нерчинск приехали они, Ивашко с товарыщи, декабря в 19 день. И в Нерчинску стольник и воевода Иван Власов, дав им ко мне, холопу вашему, письмо, отпускал их декабря в 29 день.

Да с ним же, Ивашком, прислал ко мне, холопу вашему, ис Китай Микифор Венюков письмо. И с того письма список слово в слово послал я, холоп ваш, к вам, великим государем, под сею отпискою к Москве.

А как они приехали из Нерчинского в Селенгинской уезд в Кабанью деревню, и в то время из Ильинской слободы прислал к ним прикащик Василей Перфирьев енисейского казака Савку Федорова и велел им сказать, /л. 133/135об./ что ваши великих государей посланные Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков и Иван Фаворов ис Китай в Селенгинск приехали в целости.

Да с ними ж де, Ивашком с товарыщи, послал из Албазина казачей голова Афонасей Байтон албазинского казака Мишку Чаплина с отпискою в Нерчинск, и из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов прислал того казака ко мне, холопу вашему. А в роспросе передо мною, холопам вашим, албазинской казак Мишка Чаплин сказал:

В нынешнем де во 195 году декабря в 1 день пришли к ним в Албазин в осаду селенгинские казаки Ивашко Шарапов да Пашко Бушков, а сказали: присланы де они ис Китайского государства от ваших великих государей посланников Государственного Посольского приказу подьячих Микифора Венюкова /л. 134/136/ и Ивана Фаворова к ним в Албазин с ведомостью для того, что де китайской бугдыхан, уверився чрез присланную вашу великих государей грамоту, что для перемирных договоров и успокоения ссор изволяете вы, великие государи, с ним, бугдыханом, учинить договоры посольским обыкновением, послал от себя под Албазин в войска свои ближних своих людей, и велел войскам ис под Албазина уступить, и тесноты никакие им, осадным сидельцом, чинить не велел. И Афонасей де Байтон и все осадные сидельцы, уведомився о том от них, Ивашка и Пашка, посылали от себя из города в китайские войска к воеводам казаков добрых и ево, Мишку, с присланными селенгинскими казаки с-Ывашком Шараповым да /л. 134/136об./ с Пашком Бушковым. И они де в полках у китайских воевод были и говорили им, чтоб они, китайские воеводы, от Албазина отступили. И китайские де воеводы говорили им, что де по указу государя их, бугдыханова высочества, к городу Албазину они приступать и тесноты им чинить не будут, а в Нерчинск и из Нерчинского в Албазин с харчевыми запасы пропускать они небольших людей станут, только б де они, албазинские казаки, жили смирно и задоров никаких с ними не чинили; а отступить им воеводам, вовсе ныне от Албазина за зимним временем невозможно.

Да он же, Мишка, сказал, что в осадное время на выласках и в городе на стене побито албазинских служилых людей и от ран померло, а человек со 100, а сколько человек от цынги померло, того /л. 135/137/ он, Мишка, сказать не упомнит. А ныне в Албазинску в осаде осталось по ево Мишкин отъезд служилых людей человек с полтораста, да промышленных и всяких чинов людей, все оцынжали, а в караулех де только ходят человек с 30 да подростков робят албазинских жителей человек с 15. [129]

А пушки де и верховая пушка остались, как пошел из Албазина, в целости, пороху пуд з 20, свинцу тож. А хлебных запасов будет в Албазине осталым служилым людем июля до первых чисел нынешняго 195 году.

А по отпуску из Албазина казаков Ивашка Бузунова с товарыщи к городу де Албазину приступы от китайских людей были по многие времена, а ис пушек с роскатов по городу били непрестанно.

Да с ними ж /л. 135/137об./ прислал ко мне, холопу вашему, из Нерчинска Иван Власов албазинского казака Мишку Ахреянина, которой был в полону в китайском обозе и отдан по договору на розмену на никанченина. А в роспросе передо мною, холопом вашим, он, Мишка, сказал ⁷⁹:

В прошлом де 194 году по ведомостям про приход китайских войск под Албазинской острог послал ево, Мишку, из Албазина воевода Алексей Толбузин в Албазинской уезд высылать в город в осаду от неприятельских китайских людей пашенных крестьян. И июля де в 7 день пришли под Ново-Албазинской китайские неприятельские люди и город Албазин осадили. И он де, Мишка, в город Албазин в осаду уйти не успел, потому что от города был в дальних местех. И видя он, Мишка, что ему в осаду /л. 136/138/ пройти никоторыми делы невозможно, пошел на речку Урку. И на той де речке нашел албазинских же казаков, которые (Слово которые повторено дважды) не успели уйти в осаду, 7 человек. И Албазинского ж де уезду ясачные иноземцы, подсмотря их, Мишку с товарыщи, сказали про них китайским людем. И китайские де воинские люди приехав к ним на конях человек с 500, и товарыщи де ево, увидя китайцов, в лес розбежались, а он де, Мишка, сам друг уйти в лес не успел. И воинские де люди ево, Мишку, с товарыщем ево в полон взяли и привели к себе в таборы под Албазин.

И на другой де день товарыща ево [и] иного взятья казаков 10-ти человек, казнили смертью, а ево де, Мишку, велели, сковав, держать за караулом до розмены. И сидячи за караулом, слышал /л. 136/138об./ он, Мишка, от изменников прежних албазинских казаков, что на приступех де под Албазиным побито китайских и мунгальских людей тысечи с полторы и больши.

А из Нерчинска, государи, с теми вышеписанными казаками Иван Власов ко мне, холопу вашему, писал, что, уведомився он о албазинских вестях от селенгинских и албазинских казаков, послал из Нерчинска в Албазин даурского сына боярского Игнатья Милованова, а с ними служилых людей 26 человек, а на прокорм осадным всяких чинов людем за осадное сиденье для потешения послал ясачного збору 20 скотин рогатых, а пороху де и свинцу послать ему было опасно. И с ним, Игнатьем. в Албазин х казачью голове Афонасью Байтону писал, чтоб он, Афона-сей, жил в Албазинском /л. 137/139/ остроге со всяким опасством, и на караулех велел быть служилым людем опасным.

И февраля, государи, в 18 день писал я, холоп ваш, к нему, Ивану, с албазинским казаком Якушкою Мартыновым, что[б] он, розведав подлинно о албазинских вестях и о отступлении китайских войск от Албазинского острога, албазинским служилым людем в кормех чинил помочь из Нерчинского, сколько возможно. И в Албазин к Афонасью Байтону писал с нарочным посыльщиком, чтоб он жил в Албазине со всяким опасным хранением, и естли от китайских воинских людей утеснения никакова не будет, ссор и задоров с ними служилым людем чинить не велел, чтоб во всякой смирности до моего, холопа вашего, приходу, и на промыслы ходили опаснее в ближние места по-немногу, чтоб китайские /л. 137/139об./ воинские люди, обнадежа их, над острогом дурна какова не учинили. А вашим великих государей служилым людем, которые посланы от меня, холопа вашего, в даурские остроги на выручку Албазина по первым ево [130] Ивановым вестовым отпискам, велел бы быть где пристойно, смотря по тамошнему делу. Также, естли опасности какие от китайцов впредь до посольских договоров чает, розведав подлинно, велел я, холоп ваш, в прибавку в Албазин из Нерчинска послать не присланных служилых людей, сколько будет пристойно, и полковых припасов, которые посланы к нему, Ивану, от меня, холопа вашего. А будет китайские войска от Албазинского острога на весне вскоре не отступят, и он бы послал из Нерчинска к китайским воеводам кого пристойно. /л. 138/140/ И от себя к ним с тем посланным своим писать, чтоб они, китайские воеводы, по указу государя своего, бугдыханова высочества, от Албазина отступили и тесноты великих государей служилым людем никакие не чинили, потому что по принятии вашей великих государей грамоты у ваших великих государей посланных Микифора Венюкова и Ивана Фаворова государь их, бугдыханова высочества, выразумел, что вы, великие государи, по присланным листам его бугдыханова высочества изволяете в заходящих ссорах на границе быти вашим великих государей великим и полномочным послом, и что для того высланы мы, холопи ваши, объявил им, посланным, чрез ближних своих людей, что его, бугдыханова высочества с вами, великими государи, /л. 138/140об./ вашим царским пресветлым величеством, в пребытие нас, холопей ваших, для прекращения заходящих на границе ссор желает, кроме войны, удовольствоватися посольскими договоры и [об] отступлении войск своих от Албазинского острога указ к ним, полковым воеводам, чрез ближняго своего человека вместе с селенгинскими казаки прислати изволил. И в то время они, полковые воеводы, о отступлении [от] Албазина отговаривались за зимним временем, а хотели уступить на весне со всеми войски. А ныне, уже как и водою путь устроился, они, полковые воеводы, от Албазина не уступят. И то знатно, что вновь зачинают они, полковые воеводы, ссоры, кроме повеления государя своего, бугдыханова высочества, и противное чинят посольском договором /л. 139/141/, как о том объявляли от государя их, бугдыханова высочества, вашим великих государей посланным Микифору Венюкову да Ивану Фаворову ближние ево хановы люди. И ныне б они, полковые воеводы, со всеми своими войски, ведая наш холопей ваших, в даурские остроги приход, в скорых числех для посольских договоров с присланными для того послы бугдыханова высочества от Албазина уступили, чтоб в том у них, полковых воевод, не дошло с вашими великих государей служилыми людьми до моего холопа вашего приходу в даурские остроги до большие ссоры. А что у него, Ивана, с ними, полковыми воеводы, впредь учинитца, о том бы ко мне, холопу вашему, писал с нарочными посыльщики наскоро.

Да с селенгинскими ж казаки с-Ывашком Шараповым /л. 139/141об./ да с Пашком Бушковым прислали ко мне, холопу вашему, ис Китайского государства ваши великих государей посланные Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков да Иван Фаворов письмо, и с того письма список слово в слово [послал я, холоп ваш] (Слова, заключенные в квадратные скобки, восстановлены на основании текста на стр. 128 данной публикации) к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, Павлова полку Грабова с пятидесятником Ивашком Клепаловым да с албазинским казаком Мишкою Чаплиным.

А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи. /л. 140/142/ [131]

В том же числе к стольнику и воеводе Ивану Власову послана отписка такова з даурским казаком Якушкою Мартыновым ⁸³:

Господину Ивану Остафьевичю Федор Головин с товарыщи челом бьет.

В нынешнем во 195 году писал ты ко мне и прислал селенгинских казаков Ивашка Шарапова с товарыщи, что декабря в 19 день писал к тебе в Нерчинской острог из Албазина Афонасей Байтон, а в отписке ево написано:

Писали де в Албазин ис Китай великих государей посланные Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков, Иван Фаворов, что октября в 31 день нынешняго 195 году по приезде их в Китайское государство великих государей грамоту, которая с ними послана от великих государей к китайскому бугдыхану, бугды /л. 140/142об./ ханово высочество принять у них велел ближним своим людем. А по приятии великих государей грамоты приезжали к ним на посольском двор хановы ближние люди и говорили: в грамоте де великих государей написано, что великие государи з бугдыханом их желают быть в дружбе и любви и чтоб войны успокоить, и для того шлют великих и полномочных послов; и слыша о том мирном постановлении, хан их и ближние люди, радуются, чтоб кровопролитие престало; и для объявления мирного постановления государь их, бугдыханово высочество, велел им, ближним людем, послать в войско свое под Албазин к полковым воеводам чтоб они, полковые воеводы, с китайскими войски от Албазинского острога отступили и никакие тесноты осадным /л. 141/143/ сидельцом не чинили до коих мест учинен будет посольский договор; и чтоб они, Микифор и Иван, послали от себя кого нарочно, и о том с теми посланными для ведома в Албазинской острог писали. И они де, Микифор и Иван, послали с тою ведомостью в Албазинской острог селенгинских казаков Ивашка Шарапова, Пашка Бушкова.

И китайское де войско вдаль от Албазина не отступили, живут кругом города по зимовьям в ближних местех, а пушки и щиты с приступных мест оттаскали. А полковые де воеводы в розговорех приказали ему, Афонасью, с албазинскими казаки Мишкою Чаплиным с товарыщи, которые посланы от него в китайский обоз для розговоров, что из Албазина в Нерчинск и из Нерчинска в Албазин человек по 20-ти и по 30-ти /л. 141/143об./ со скотом пропускать будут, а простых людей с верблюды пропускать не станут; также и в лес для дров и сосны ходить не велели, будто для того, чтоб де от того не дошло с китайскими людьми до ссоры, а им де за всяким усмотреть невозможно; и жили б в Албазине смирно и ссор и задоров никаких не чинили. А в Албазинском де остроге дровами и сосною скудость великая для того, что многие осадные сидельцы оцынжали.

И естли по первым твоим ко мне вестовым отпискам для выручки Албазина будет от меня в присылки в даурские остроги великих государей многие ратные люди, и как тебе с ними поступать, чтоб по указу великих государей о том к тебе писать.

А в роспросе передо мною селенгинской казак Ивашко /л. 142/144/ Шарапов сказал: как де посланы они, Ивашко с товарыщи, 2 человека, по прошению хановых ближних людей ис Китайского государства в Албазинской острог от посланных великих государей Государственного Посольского приказу подьячих Микифора Венюкова и Ивана Фаворова с ведомостью к воеводе к Алексею Толбузину, что китайский бугдыхан по принятии великих государей грамоты у них, Микифора и Ивана, велел войскам своим от Албазинского острога уступить, и чтоб за утеснением войск китайских албазинским осадным сидельцом какова дурна не учинилось и в том бы не дошло с великими государи, их царским пресветлым [132] величеством, до большие ссоры; а как де они приехали с посланными бугдыханскими людьми под Албазинской острог в китайские /л. 142/144об./ полки, и посланные от бугдыхана указ о том полковым их воеводам сказали. И при них де, Ивашке и Пашке, от Албазина китайские войска з ближних караулов уступили, и пушки и туры от Албазинского острога с приступных мест оттаскали, и осадным сидельцом по воду на Амур ходить дали свободно. А в розговоре говорили ему, Ивашку, полковые китайские воеводы, что де прислан к ним, полковым воеводам, указ государя их, бугдыханова высочества, о отступлении от Албазина, и они б де то по указу государя своего радостно учинили, только де за зимним временем ныне того им учинить невозможно; а спомогать они, китайские воеводы, им, осадным сидельцом, какие им будут нужды, станут, и тесноты никакой чинить не хотели. А в Нерчинской де /л. 143/145/ и из Нерчинска со скотом и с харчевыми запасы пропускать небольших людей хотели. А для де всяких промыслов в лес и на рыбные ловли ходить не велели, будто для того, чтоб в том с китайскими людьми не дошло до какие ссоры.

И о том о всем подлинно писано к великим государем к Москве з гонцы Павлова полку Грабова с пятидесятником с-Ывашком Клепаловым да с албазинским казаком Мишкою Чаплиным.

И по указу великих государей, о отступлении и замыслах китайских воинских людей от Албазина розведывая, тебе подлинно албазинским служилым людем в кормех велеть чинить из Нерчинска всякое споможение и в Албазин к Афонасью Байтону писать с нарочным посыльщиком, что б жил в Албазине со всяким опасным /л. 143/145об./ хранением, и естли от китайских воинских людей, утеснения им никакова не будет, и албазинским бы служилым людем ссор и задоров чинить отнюдь не велел, а жили во всякой осторожности до моего приходу. И естли от Албазинского острога китайские войска и отступят, на промыслы и для рыбных ловель велел бы ходить с великим опасением в ближние места, чтоб китайские воинские люди за обнадеживанием мира над городом какова дурна не учинили. А подполковнику Сидору Багатыреву великих государей с служилыми людьми и которые к нему посланы от меня ис полку в прибавку по отпискам твоим велеть им быть где пристойно, смотря по тамошнему делу. А буде опасности какие от китайских воинских людей впредь до посольских договоров /л. 144/146/ чает, розведав о всем подлинно, послать в прибавку в Албазин из Нерчинска ис присланных служилых людей и воинских всяких припасов, смотря по вестям, сколько будет пристойно.

А буде китайские воеводы с войски от Албазина на весне не отступят, послать из Нерчинска х китайским полковым воеводам, кого пригоже. И от себя к ним с тем посланным своим писать, чтоб они, китайские полковые воеводы, по указу государя своего, бугдыханова высочества, от Албазина отступили, и тесноты великих государей служилым людем китайские войска не чинили, потому что по приятии великих государей грамоты у посланных великих государей, их царского пресветлого величества, Микифора Венюкова и Ивана /л. 144/146об./ Фаворова государь их, бугдыханово высочество, выразумел, что великие государи, их царское пресветлое величество, по присланным листам ево, бугдыханова высочества, изволяют в заходящих ссорах на границе быть великим и полномочным послом, и для того о отступлении от Албазина войск своих указ к ним, полковым воеводам, через ближного своего человека вместе с селенгинскими казаки прислати изволил. И в то время они, полковые воеводы, о отступлении от Албазина отговорились за зимним временем, а хотели отступить на весне со всеми своими войски. А ныне как уж и путь устроился водою они, полковые воеводы, от Албазина не отступят неведомо для чего. /л. 145/147/ И то знатно, что вновь зачинают они, полковые [133] воеводы, ссоры, кроме повеления государя своего, бугдыханова высочества, и противно чинят посольским договором, как о том объявили от государя их, бугдыханова высочества, великих государей посланным Микифору Венюкову и Ивану Фаворову ближние его, хановы, люди. И ныне б они, полковые воеводы, со всеми своими войски, ведая приход наш в даурские остроги, в которых числех для посольских договоров с присланными для того послы бугдыханова высочества от Албазина отступили, чтоб в том у них, полковых воевод, не дошло великих государей с служилыми людьми до нашего приходу до большие ссоры.

И что впредь у тебя с китайскими войски учинитца, о том /л. 145/147об./ велеть ко мне писать с нарочными посыльщики наскоро.

Того ж числа послан в Енисейск подьячей Панкрат Бабаев, а с ним писано к воеводе Григорью Новосильцову отписки о пропуску гонцов к великим государем к Москве из Енисейска без задержания и о даче подвод по подорожной.

Марта в 12 день послан в Енисейск Павлова полку Грабова стрелец Сенька Дворников, а с ним писано о присылке хлебных запасов на дачю месечных кормов стрельцом розных полков.

Марта в 14 день явились на Рыбной великим и полномочным послом окольничему Федору Алексеевичю Головину с товарыщи /л. 146/148/ посланные Государственного Посольского приказу подьячие Никифор Венюков да Иван Фаворов, которые посыланы были великих государей со обвещательною грамотою про великих и полномочных послов х китайскому бугдыхану.

А в розговорех помянутые посланные великим и полномочным послом объявили, что китайский бугдыхан по обвещательной великих государей грамоте с великими государии о разграничении и о постановлении договоров и о успокоении ссор и о пришествии великих и полномочных послов желают, и от Албазина китайским своим войскам уступить велели.

И о том они, Никифор и Иван, писали наперед сего к великим и полномочным послом. И над Албазиным до приходу великих /л. 146/148об./ и полномочных послов промыслу, сказали, что чинить не будут.

Да они ж, посланные, великим и полномочным послом говорили, чтоб писать в Енисейск к воеводе о готовости им к весне судов к походу через камень и через Сопскую заставу для поспешения к Москве.

Того ж числа послан в Енисейск розрядного шатра денщик Тишка Сапожник. А с ним писано к воеводе Григорью Новосильцову о присылке судовых припасов и бечев для верхового ходу и о готовости дощеника в Маковском для отпуску из Енисейска Государственного Посольского приказу подьячих, которые были в Китайском государстве. /л. 147/149/

Марта в разных числех прислано из Енисейска судовых припасов по отпискам: 2 завоза, 5 подчалов (мерою в них 750 сажен) 15 пуд 30 гривенок, пенька.

Марта в 19 день отпущены из Рыбного острога к великим государем к Москве Государственного Посольского приказу подьячие, которые были в Китайском государстве, Микифор Венюков да Иван Фаворов. А с ним писано в Государственной Посольской приказ отписка такова ⁸⁴:

Государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холопи ваши Федька Головин с товарыщи челом бьют. /л. 147/149об./

В нынешнем, государи, во 195 году марта в 14 день приехали к нам, холопям вашим, Государственного Посольского приказу подьячие Никифор Венюков да Иван Фаворов, которые посыланы были с вашею [134] великих государей грамотою к китайскому бугдыхану о объявлении для успокоения ссор, будущих на границе, посольских съездов ваших великих государей, вашего царского пресветлого величества, послов с присланными для того послы его бугдыханова высочества. И объявили нам, холопям вашим, они, Микифор и Иван, к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, от бугдыханова высочества грамоту и что с той грамоты послан с ними список латинским языком. /л. 148/150/ И мы, холопи ваши, с того списка латинского языка для подлинного ведания о китаиских поведениях велели перевесть на словенской язык ⁸⁵. Да они же, Микифор и Иван, для лутчего вырозумения отдал[и] нам, холопем вашим, список с статейного своего списка ⁸⁶.

И мы, холопи ваши, приняв у них список с статейного списка, к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, з грамотою бугдыханова высочества и с списком на латинском языке их, Микифора и Ивана, отпустили к Москве, и велели грамоту бугдыханова высочества и с нее список и розговорное письмо подать и им, Микифору и Ивану, явитца в Государственном Посольском приказе царственные /л. 14/150об./ большие печати и государственных великих посольских дел оберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Марта в 30 день писано к великим государем к Москве з гонцы с тоболенином Матвеем Детковым да Павлова полку Грабова с стре[ль]цы, з десятником с Матюшкою Папиным да с Андрюшкою Кривоносовым, отписки таковы ⁸⁷:

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холопи ваши Федька Головин с товарыщи челом бьют.

В нынешнем, государи, во 195 /л. 149/151/ году марта в 14 день явились нам, холопем вашим, Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков да Иван Фаворов, которые посланы были с вашею великих государей, вашего пресветлого величества, обвещательною грамотою к китайскому бугдыхану о пребытии на границу ваших великих государей, вашего царского пресветлого величества, послов для успокоения ссор и розграничия земель с присланными для того послы его бугдыханова высочества. И в статейном своем списке, каков отдали они, Никифор и Иван, нам, холопям вашим, объявили:

Как они был[и] в проезде своем до Китай чрез улусы мунгальского Ачирой Саин-хана, и был он, Микифор, у него, Очирой Саин-хана, с вашею великих государей, вашего царского пресветлого величества, грамотою, /л. 149/151об./ которая была послана с ними от вас, великих государей, вашего царского пресветлого величества, о пропуске ево, Микифора, с товарыщи чрез Мунгальскую землю к нему, Очирой Саин-хану. И на розговорех де творил ему, Микифору, Очирой Саин-хан, что братцкие ево ясашные люди, перебежав, многие живут под державою вашего царского пресветлого величества в подданстве; и о тех братцких беглых своих людех к вам, великим государем, к вашему царскому пресветлому величеству, он, Очирой Саин-хан, чрез посланных своих преж сего писал, и тем де ево посланным отдачю братцких беглых ево людей обещали ⁸⁸, а как де переехали в сибирские городы посланные ево хановы люди, и в сибирских украинных городех в том ему отказали ⁸⁹; и после де того еще многие братцкие /л. 150/152/ ево владения люди перешли в сторону вашего царского [135] пресветлого величества и живут около Байкала и ясак платят в Селенгинской и в-ыные остроги; и чтоб он, Микифор, и Иван о тех беглых ево братцких людех вам, великим государем, вашему царскому величеству, известно учинили.

Да как он, Микифор, ехал ис Селенгинского острога к кутухте, и в розговорех ему, Микифору, объявил присланной к нему от кутухты в приставы гичюл (В подлинной отписке: шанчюн (ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, л. 397)), что мунгальские де ханы и тайши по присылкам к ним китайского бугдыхана, чтоб войсками своими спомогать китайцом, зело склонны, а послати бы им войска свои под остроги Селенгинской, Иркутцкой, Братцкой, Балаганской, и естли де те остроги оне разорят, то де впредь даурским острогам войскам вашего царского пресветлого величества помочи учинить /л. 150/152об./ будет невозможно. И кутухта де, слыша про тот ево ханов совет, их от того удерживает, и хану велел жить при себе. А ныне де у кутухты, и у Очирой Саин-хана, и у присланного от китайского бугдыхана, и у всех тайшей совет будет о том же, только де кутухта, чтоб всчать войска, мунгальским владельцом конечно не позволяет, а желает, чтоб с вами, великими государи, вашим царским пресветлым величеством, у китайского бугдыхана учинился мир. А Очирой Саин-хан хочет всчать войну для того, что многие ево братцкие люди, бежав, живут в стороне вашего царского пресветлого величества.

И естли, государи, в пребытие нам, холопей ваших, на границе для посольских договоров мунгальской Очирой Саин-хан о беглых своих братцких /л. 151/153/ людех присылать к нам, холопям вашим, станет, а для перемирных договоров и успокоения пограничных ссор по нашим холопей ваших посылкам бугдыханово высочество китайский выслать на границу послов своих и полковым своим воеводам договариватися не позволит (как о том объявили вашим царского пресветлого величества гонцом Микифору Венюкову и Ивану Фаворову его бугдыханова высочества ближние люди), а о вспомогательстве, государи, и о соединении войск к нему, Очирой Саин-хану, и х кутухте вашего царского пресветлого величества войскам на китайского бугдыхана посылать нам, холопям вашим, будет надобно (как о том вспомогательстве, естли китайцы к посольским договором не приступят, и в вашей великих государей грамоте к нему, Очирой /л. 151/153об./ Саин-хану, написано, которая послана со мною, холопом вашим, и велено послать, усмотря время, к нему, хану, с нарочным посыльщиком), и об одданий, естли сыщутца в ваших великих государей, вашего царского пресветлого величества, в украинных острогах беглые ево Очирой Саин-хана братцкие люди, велите, государи, нам, холопям своим, свой великих государей указ учинить.

А с сею, государи, отпискою к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, послали мы, холопи ваши, тоболенина Матвея Деткова да Павлова полку Грабова десятников Матюшку Папина да Андрюшку Кривоносова. А отписку, государи, велели подать и самим явитца в Государственном Посольском приказе /л. 152/154/ царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегателю, ближнему боярину и намеснику новгородцкому, князю Василью Васильевичию Голицыну с товарыщи.

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Федька Головин с товарыщи челом бьют.

К вам, великим государем царем и великим князем Иоанну [136] Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, писали мы, холопи ваши, з гонцы Ивашком Урбановым с товарыщи, что в нынешнем во 195 году сентября в 10 день писал к нам, холопям вашим, из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов с конным казаком /л. 152/154об./ Карпушкою Юдиным о приходе под Албазинской острог неприятельских китайских людей и о посылке с вашими великих государей, вашего царского пресветлого величества, служилыми людьми в даурские остроги наскоро по вестям подполковника московских стрельцов Сидора Богатырева, и что сентября в [9] (Число восстановлено на основании подлинной отписки (ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 1, л. 400)) день писали мы, холопы ваши, к нему, Ивану, с ним же, Карпушкою, чтоб он, Иван, послал от себя из Нерчинска к китайским полковым воеводам кого пригож. И с тем своим посланным к нему писал, что в прошлом во 193 году государь их, бугдыханово высочество, прислал з даурскими казаки к вам, великим государем, к вашему царскому пресветлому величеству, листы свои, в которых содержитца, что его бугдыханово высочество в заходящих ссорах, кроме лишь войны желают для /л. 153/155/ прекращения на границе будущих ссор удовольствоватися посольскими договоры; и для того по вашему великих государей, вашего царского пресветлого величества, указу, а по желанию ево бугдыханова высочества высланы мы, холости ваши, и пребудем на границу вскоре, о котором пребытии нашем не безвестно и государю их бугдыханову высочеству чрез гонцов вашего царского пресветлого величества Микифора Венюкова и Ивана Фаворова, которые посланы с вашею великих государей, вашего царского пресветлого величества, обвещательною грамотою. И им, полковым воеводам, не должно было вступати в границу вашего царского пресветлого величества воинским поведением, до которых мест с обоих сторон в прибытие на границу вашего царского пресветлого /л. 153/155об./ величества послов с присланными для того послы его бугдыханова высочества и удовольствуются посольскими договоры.

И генваря, государи, в [23] (Число восстановлено на основании подлинной отписки, где оно проставлено после написания основного текста другими чернилами (там же, л. 401)) день писал ко мне, холопу вашему, из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов, что писал к нему, Ивану, из Албазинского острога голова Афонасей Байтон о приезде к себе в Албазинской селенгинских казаков. И прислал с селенгинскими казаки Ивашком Шараповым да Пашком Бушковым к нам, холопям вашим, гонцов Микифора Венюкова и Ивана Фаворова письмо. А в роспросе перед нами, холопи вашими, селеншнские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков сказали:

Ноября де в 2 числе ваших великих государей гонцов Микифора Венюкова и Ивана Фаворова бугдыханово высочество в Пежине принять велел /л. 154/156/. И вашу великих государей, вашего царского пресветлого величества, грамоту приняли у них, Микифора и Ивана, бугдыхановы ближние люди. И ноября в 3 день приезжали на посольской двор хановы ближние люди да Посольского приказу дьяки 2 человека и Микифору Венюкову и Ивану Фаворову при них, Ивашке и Пашке, говорили: вашего царского пресветлого величества послов для прекращения ссор хан их и ближние люди желают; и велел де ханово высочество послать от себя под Албазин в китайские свои войска к полковым воеводам ближних своих людей, чтоб их китайские ратные люди от Албазина уступили и албазинским осадным сидельцом тесноты никакой не чинили; и они б де, Микифор и Иван, послали от себя в Албазин служилых людей, чтоб албазинские /л. 154/156об./ служилые люди про то ведали и из города задоров никаких не чинили. И Никифор Венюков и Иван Фаворов послали их, Ивашку и [137] Пашку, в Албазин, и о том к Алексею Тол бузину писали. И в китайские полки приехали они, Ивашко и Пашко, с хановыми ближними людьми, которые посланы с ними были из царства 2 человека, ноября в 30 числе. И китайским полковым воеводам ханские ближние люди указ сказали, чтоб они, китайские полковые воеводы, от Албазина с войски отступили. И китайские де полковые воеводы говорили им, Ивашку и Пашке, что они от города уступить войскам своим велят и пушки и щиты отнесут, а в свои де им порубежные городы ныне итти ни которыми делы невозможно, потому что у них бусы на реке Амуре замерзли, также и пушки /л. 155/157/ и пушечные припасы отвести им не на чем, а отступят со всеми при них будущими войски на весне; и чтоб они, Ивашко и Пашко, сходили в Албазин с отпискою к осадным сидельцом, которая с ними послана от гонцов вашего царского пресветлого величества, Никифора Венюкова и Ивана Фаворова; и сказали б в Албазине начальным и всем служилым людем, что им, китайским полковым воеводам, хан их к Албазину приступать не указал, и чтоб в Албазине служилые люди сидели от них не опасаясь.

И по тем, государи, вестям писали мы, холопи ваши, к нему, Ивану, с нерчинским казаком Якушкою Максимовым, что естли китайские воеводы на весне от Албазинского острога с войски не уступят, и он бы послал от себя из Нерчинского к китайским полковым воеводам кого пристойно.

И от себя /л. 155/157об./ с тем посланным своим к ним писал, чтоб они, китайские воеводы, по указу государя своего бугдыханова высочества от Албазина отступили, и тесноты вашим великих государей служилым людем никакие не чинили, потому что по приятии вашей великих государей, вашего царского пресветлого величества, грамоты у ваших великих государей, вашего царского пресветлого величества, гонцов Государственного Посольского приказу подьячих Микифора Венюкова и Ивана Фаворова государь их, бугдыханово высочество, вырозумел, что вы, великие государи, по присланным листом его бугдыханова высочества изволяете в заходящих ссорах на границе быть своим царского пресветлого величества послом, и удовольствоватися, кроме войны, посольскими договоры, объявити им, Микифору /л. 156/158/ и Ивану, чрез ближних своих людей изволил, что ево бугдыханово высочество с вами, великими государи, с вашим царским пресветлым величеством, в заходящих на границе ссорах, кроме войны, посольским договором быти желает, и для того о отступлении войск своих от Албазинского острога указ к ним, полковым воеводам, прислати изволил. И в то время они, полковые воеводы, о отступлении [от] (Предлог восстановлен на основании подлинной отписки (там же, л. 105)) Албазина отговаривались за зимним временем, а хотели уступить на весне, а ныне уже водяной путь устроился, они, толковые воеводы, от Албазина не отступят неведомо для чего. И то знатно, что вновь зачинают они, полковые воеводы, ссоры, кроме повеления государя своего бугдыханова высочества, и противное чинят посольским /л. 156/158/ договором, как о том объявляли от государя их, бугдыханова высочества, вашего царского пресветлого величества гонцом Микифору Венюкову и Ивану Фаворову ближние ево хановы люди. И ныне б они, полковые воеводы, ведая наш холопей ваших для посольских договоров приход на границу, в скорых числех от Албазина отступили, чтоб в том не дошло с вашими великих государей, вашего царского пресветлого величества, с служилыми людьми до большие ссоры.

А вашим великих государей, вашего царского пресветлого величества, служилым людем, которые посланы к нему, Ивану, по вестовым ево [138] Ивановым отпискам от нас, холопей ваших, из Иркутцка, велел бы быть, где пристойно. И естли какие опасности от китайцов (В подлинной отписке: китайских людей (там же)) к Албазинскому острогу не будет и на весне /л. 157/159/ от города отступят, и албазинским бы осадным бы сидельцом ссор и задоров чинить отнюдь не велел, а жили б во всякой осторожности до нашего холопей ваших приходу, и на промыслы для рыбных ловель ходили в ближние места с великим опасением, чтоб китайские воинские люди за обнадеживаньем мира над городом и над служилыми людьми какова дурна не учинили.

И о посылке ваших великих государей служилых людей с подполковником, и в прибавку к прежней посылке с начальными людьми, и пороховой казны, и воинских припасов в Нерчинской по ево Ивановым вестовым отпискам, и о письме к нам, холопям вашим, Микифора Венюкова и Ивана Фаворова к вам, великим государем, к вашему царскому пресветлому величеству, в Государственной Посольской приказ мы, холопи ваши, я наперед /л. 157/159об./ сего писали Павлова полку Грабова с пятидесятником Ивашкою Клепаловым да с албазинским казаком Мишкою Чаплиным февраля в 22 день.

И в нынешнем, государи, во 195 году марта в 14 день приехали к нам, холопям вашим, Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков и Иван Фаворов, которые посыланы были с вашею великих государей, вашего царского пресветлого величества, со обвещательною грамотою к бугдыханову высочеству, что изволяете вы, великие государи, ваше царское пресветлое величество, для перемирного договору и успокоения ссор быти на границе своим царского пресветлого величества послом. И объявили они, Микифор и Иван, нам, холопям вашим, к вам, великим государем, к вашему царскому пресветлому величеству, бугдыханова /л. 158/160/ высочества китайского грамоту богдойским языком да список с той вышеписанной грамоты на латинском языке. И мы, холопи ваши, с того списка латинского письма для подлинного вырозумения о китайском поведении велели перевесть на словенской язык. Да они ж, Микифор и Иван, подали нам, холопям вашим, список с статейного своего списка, как они были в Китайском государстве.

А в списке, государи, з грамоты, какова послана к вам, великим государем, к вашему царскому пресветлому величеству, с ними, Микифором и Иваном, писано, что бугдыханово высочество ожидает для успокоения ссор и разграничения земель ваших царского пресветлого величества послов к себе в царство, а не на границу, как о том им, Микифору и Ивану, при оддании грамоты объявили его /л. 158/160об./ бугдыханова высочества ближние люди. А в наказе, каков дан нам, холопям вашим, из Государственного Посольского приказу, написано: велено нам, холопям вашим, быть для посольских договоров и успокоения ссор и разграничения земель и договоры чинить с присланными для того послы бугдыханова высочества на границе, а в небытии послов с полковыми воеводами, кто в то время на границе будет. И естли, государи, бугдыханово высочество на границу от себя послов для посольских договоров выслать не позволит, а полковые китайские воеводы по нашим, холопей ваших, к ним посылкам к посольским договорам не приступят (Часть фразы со слов а милостию божию до слое воинские люди отступят в подлинной отписке в подлинной отписке отсутствуют (см. Там же л. 408)), а милостию божиею и вашим великих государей щастием от Албазинского острога воинские люди отступят, а на весне, государи, от Албазина /л. 159/161/ для желательства мира со всеми при них будущими силами в свою границу отступят, и для посольских договоров в Китай кого посылать ли или нет, о том вы, великие [139] государи (В подлинной отписке далее дается полный царский титул (см. там же)), велите нам, холопям вашим, свой, великих государей, указ учинить.

А зачем, государи, из Нерчинска он, Иван, по первым нашим холопей ваших отпискам в китайской обоз про приход наш, холопей ваших, для посольских договоров и о отступлении Албазина к полковым воеводам не писал (В подлинной отписке далее: чтоб выслали на границу послов (см. там же)), о том к нам, холопям вашим, марта по 30 число не писывал.

А с сею, государи, отпискою к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, послали мы, холопи ваши, тоболенина Матвея Деткова да Павлова полку Грабова десятников Матюшку /л. 159/161об./ Папина да Андрюшку Кривоносова. И отписку, государи, велел подать и самим явитца в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

А в переводе с ханской грамоты, какову объявили великим и полномочным послом, окольничему и наместнику брянскому Федору Алексеевичю Головину с товарыщи подьячие Никифор Венюков с товарыщи, написано (В Москве в Посольском приказе был сделан другой перевод этой грамоты и латинского текста (см. ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, лл. 285—296). Разночтения в обоих переводах касаются в основном имен и географических названий):

Намерение воли императора царства Татаро-Синийского (Здесь и далее это слово переведено в Посольском приказе Татаро-китайского (там же, л. 285)), которые Тай (Здесь и далее это слово переведено в Посольском приказе Тайчин (там же)) здревна наречается ⁹⁰, /л. 160/162/ до росийского Ксамга-хана (Здесь и далее это имя переведено в Посольском приказе Чаган-хан (там же)) вниз посылается.

А з краю земнаго под небом положено господин всеобщий, между дальними и ближними месты разности ни едины творю, всех царств люди и народ без войны и военства без возбуждения всякому по собственные части в миру и упокоении жить желаю.

Предложенный мои, которые над кожами собольими по ловам предложени суть, уже от давна времяни до меня вверх донесли, иже людие оные, которые ис царства Саха бытися наричют, кругом реки оныя, которые Черныя ⁹¹ наричется, нашим кож собольих ловцом, нареченным хухери, таюр (Здесь и далее это слово переведено в Посольском приказе Татар (там же, л. 286)) и прочим, убыток чинят; свыше того, когда человека, Кентемура нареченнаго, избежати до стороны людей сохай, и оных под обороною быти. До меня вверх принесено /л. 160/162об./ бысть, я слыша, яко людие оны, соха нареченные, належат до владения росийского Ксамга-хана, то самое правда ли или ложное быть, егда до меня вверх ясно отнести повелел. Есмь он, который в Вонипхов (В переводе Посольского приказа: Нипхое (там же)) пребывал росийский предложенный Данило ⁹², вверх ми известил, иже мысль самого Ксанг-хана та есть, дабы обоим царствам, взаемно соглас соблюдающим, взаим дающий, берущий, послов посылающий, торги отправляющий, волею и охотою без споны ходити и возвращатися позволено было, и вечно покоем радовалися ⁹³. После, дани придав, говоря, яко он о деле самого [140] Рейтимура своего Ксанга-хана вверх известно учинил, егда указ о его отдании примет, они никаким образом в замедлении будет, но тотчас пришлет. С стороны ж /л. 161/163/ грабежа и убытка нашим Микапар ⁹⁴ и протчим, которые пребывали во Ксасфе (В переводе Посольского приказа: Якче (там же)), от ваших хухари, таюр и протчих сотвореннаго, 10 оных человек, которые головами или приводцами были, поиманых, прислал вверх; до Ксангъга-хана челобитную подал, императора своего отповеди ожидает.

Егда сия до меня вверх донесена быть, тогда конечно правдиво познав, яко они до росийского вашего владения належат, тебе, Ксанга-хану, воли моея намерения низпослал есмь, сказующи, яко твой посол впредь сюда также пришел ⁹⁵. И аще по твоим словам, которые ко мне вверх подал еси, вечной сот соблюсть желаеши, збеглец наш Кентемур, дабы был выдан, попещися, а впредь на рубежах возмужания /л. 161/163об./ всчинать не допущай. Сие тако постановивши мир и совет можется соблюсть. Тем моея воли грамотам ни единому до меня вверх ответу бы вашему, неже збеглецу нашему Кентемуру отданному и возвращенному, ваши люди грабеж и убыток нашим подданным, которые на рубежах пребывают, делать, яко прежде, не престали после того.

Егда росийский ваш посол Николай Гаврилович и протчие тем, что царства моего грамоты не знатися, сказывали, оные, которые прежде послал есмь грамоты, с собою назад отнесл ⁹⁶. Аз тому же послу Николаю Гавриловичю и протчим, повторяя и в третие, дабы было извещено, повелел есмь, дабы беглеца нашего Кентемура и протчих всех вольных испустил, /л. 162/164об./ объявивши ж вину, для чего опасался есмь, дабы заимно совет не разорвался, оного отпустил есмь тем. Тако ж де ответ ни един до меня вверх принесен, ниже посол какой, сюда посланный, пришел.

Тому, так бывшему, и великое мое царство вашего царства люди прежде не возбуждали, ни же убытку какова оным делало противно ваши людие нашим, во Ксасфе (Здесь и далее это слово переведено в Посольском приказе: Яче (там же, л. 289)) пребывающим и безоружным, чрез гулянье ловитвы время дающим, безо всякие вины пушки, мушкетеры и иные подобные оружия застовляющи убивать и разбивать коснулися, свыше того, беглецов наших вечно приняли и сохранили.

Егда же особственное мое предложенные, которые на лов того роду оленей, которые кандаган наричютца, вышли ⁹⁷ /л. 162/164об./ и, беглецов оных гоня, близ аж до городка Ксасфа прямиком пришли ⁹⁸ тотчас предложенных оных, которые жили в Ксасфе, Алексея и Ивана ⁹⁹ и прочих спросили: «Для чего беглецов наших приняли есте? Вы беглецов наших отдайте». Се тако рекши, Алексей и Иван и прочие отвещали: «Беглецов своим намерением отдать нам не достоит. Людей до нашего Ксангъга-хана спросить пошлем. То аще повелит отдать, отдадим». После того ни один нам посланник о сей вещи послан быть, ни же беглецы наши отданы суть.

Егда же границ предложенные до нас вверх донесли, говоря, яко ваши российские наших безоруженных, ловом ся забавляющих, сиречь килера, солена и иные народы, похищенные и плененные увели; и чрез реку, Черную Уля // наречейную, ступающи сюда, вкруг обегают, и городок Ноинен (В переводе Посольского приказа: Гонквен (там же, л. 291)) и протчие земли смущают, и убытки чинят, тотчас воли моея намерение низпослал есмь, повелевающи, дабы предложенные мои, которые на рубежах живут, оружие готовое наскоре имели и, яко прилучие подастся, так и поступали. После росийским вашим, чрез реку Черную исходящим и всюду кругом и вторицею городок Нонкин (В переводе Посольского приказа: Генка (там же)) и протчие подобные места преходящим, дорогу, которою повратитися б могли, наши, [141] приявши всех плененных, увели, ни единаго ж из них убили, которые все, дабы кормлены и воспитаны были, попеклся есьм. Той же их в смущениях беспрестанно воздвижемых обычай, егды на сии воспрошения ради до городка Ксасфа /л. 163/165об./ блиско приступали, и Алексей и протчии, ни единые воспросивши вины, пушки военные и мушкетеры выпущавши, неприятельми ся объявляли. Тогда предложенные мои, на рубежах пребывающие, краткого часа временем городок Ксасфу, доставающи оружейною рукою ¹⁰⁰, тотчас взяли, никого же убили, а егда всех свобожденных и вольных отпускали. Из них больши 40 человек, возвратитиея нехотящих, волею своею при наших остали. И иным же, освобожденным и вольно отойти допущенным, едино и повторя наменено бысть, говоря: «Вы в стороны ваши итъидите, в мои рубежи не входите. Всякой, в своей границе пребывающий, лову по изволению ухож дайте».

Когда мои предложенные, которые рубежи попечение имеют, возвратились /л. 164/166/ в той же город, россияне ваши 400 и больши человек, в городок Ксасфу приходящих, яко же прежде ловцов моих опять побивающи возмущали рубежей. Предложенных до меня вверх донесли, яко людие росийские без всякого благодарения знамения благодарства не узнавают, и аще оных наказующи не убием, они лукавого постулания обычай не пременят. А так, егда на сии опять выступали и городок Ксасфа вкруг облегали, егда их живность и запас весь издержан был, к последнему приведены были. Но понеже аз на житья человеком соблюдение с природы моей склонен есмь и все посторонних царств людие хоту, дабы всякой по своей части житие успокойно пребывал, оных, которых прежде /л. 164/166об./ в городку Ксасфе поймал есмь людей российских, не убивал, но всех вольных отпустил. После приказал есмь, дабы оных, которые в городок Ксасфу напоследку пришли, людей руских не убивали, но в подданство привели и вольных отпустили.

Людие оные, которые на рубежах твоих пребывают, тебе, Ксангъга-хан, не обвестили воли моей намерение, которые часто крат писанием препосылал есмь, говоря: яко людие росийскии твои, возмужение возбуждающее, прежде обходили рубежи мои смущали, се вся, яко мню, не знал еси. Ныне ж, яко грамоты мои последние тамо пришли, тогда в конце ты, вину узнав, словесы честными, вверх мне поднесенными, просил еси, мо[л]вя ¹⁰¹: он, которого прежде послал есмь, // посол Николай Гаврилович, великого вашего царства обыкновения и поступления обычаю не ¹⁶⁷ знающи, нравом своим вельми грубым и необычно поступил ¹⁰², прошу, в добрую часть почитай; и аще в титлах писании и обыкновения потщения великого императора блуд и вина какая прилучилась (понеже великим мест разстоянием отстали есьмы и Синийского (В переводе Посольского приказа: Китайского (там же, л. 295)) царства ¹⁰³ обыкновения не знаемы), дабы в злую часть не пременил; того ради Никифору Венюкову и протчим поспешным бегом ехать повелел есмь. Ныне же прошу, дабы заставленным военным отойти повелел, от осады и недружбы престал, понеже он, который пришел посол Никифор Венюков, и протчие 3 уст известили, яко великий ваш /л. 165/167об./ посол после прийдет, который ныне в близости есмь, челобитную мне подать имеет, дабы в заем согласившися от обоих сторон мирно поступовано.

Я, послав посланников, повелел есмь, дабы ото облежения городка Ксасфы отступили. Тут же приказал есмь, дабы оружия и войны не возмущались. Но подождан был посол твой, после прийти имеющи на ограничение и советование о рубежах и границах на назначенных обычаю взаимно совету сохранения.

Того ради послу Микифору Венюкову грамоты, волю мою [142] знаменующе, предал есмь и тако отпустих, дабы о таких вещей деле тебе, Ксанга-хан, перво известно учинил.

Лета императора, Камхи нареченнаго, /л. 166/168/ 25-го, месяца 10-го, дня 7-го (12 ноября 1686 г. В переводе Посольского приказа: в 6 день (там же)).

А в списке статейного списка, каков подали те ж вышепомянутые подьячие, в розговоре с хановыми ближними людьми в пребытие их в Китаех ничего о делах не объявили, токмо что писали ис Китай к великому и полномочному послу с селенгинскими казаки Ивашком Шараповым с товарыщи. И с того письма список послан к великим государем к Москве з гонцы наперед сего. А с того ж письма список слово в слово написан в сем статейном списке выше сего.

Марта в 31 день послан в Енисейск диак Семен Корнитцкой, а с ним посланы к воеводе Григорью Новосильцову отписки о присылке по указу великих государей против проезжих грамот гребцов вместо /л. 166/168об./ подвод, о прибавке для верхового ходу бечев для того, что в прежней присылке бечев не прислано.

Апреля в 11 день приехал из Енисейска диак Семен Корнитцкой и, приехав, сказал, что он воеводе Григорью Новосильцову отписки, которые с ним были посланы, отдал, и против тех де отписок хотел он, Григорей, писать с своими посыльщики, а по подорожным гребцы в работу прислать. Апреля в 13 день, как оттает лед от берегу, и, околов суды, велено по полком таскать суды на берет для починки, для того что многие из них гораздо были худы и конопатили все вновь.

Комментарии