СТАТЕЙНЫЙ СПИСОК Ф. А. ГОЛОВИНА

ЧАСТЬ 2

На усть Тунгуски-реки ⁵⁵ пришли сентября в 17 день.

Того ж числа пришли на Стрельной порог. И на Стрельном пороге подымались за недостатком снастей, завозов и подчалов 3 дни.

С Стрельного порогу пошел сентября в 20 день. И шли за превеликими заморозы и бурями с немалою трудностию.

Сентября в 22 день, недоходя Рыбного острогу, на парусном погоде дощеник, в чем шел сам великий и полномочный посол, /л. 58/60об./ о камень, тайно в воде лежащий, розбило и, что было в дощенике какие клади, подмочило. И того дни, пристав к берегу, и стояли за починкою дощеника до утра для того, что выгружались и сушились.

Сентября в 23 день пришли в Рыбенской острог. А Московского полку и иных полков служилые люди на старых дощениках, которые задержались на пороге и шиверах, идучи к Рыбному острогу, пришли сентября в 24 день. И пришед к великим послом, били челом великим государем, а великому и полномочному послу, окольничему и наместнику брянскому Федору Алексеевичю Головину с товарыщи говорили словесно розных полков, Московского и сибирских, пятидесятники и десятники и редовые стрельцы, чтоб великие государи пожаловали их, велели им стоять /л. 59/61/ в Рыбенском остроге сентября до 24 числа для того, что многие дощеники, которые даны под них, служилых людей, из Енисейска, также и под хлебные запасы, идучи из Енисейска, о каменья до Рыбного острога на пороге и на шиверах розбило, и без починки итти им невозможно.

И послы велели те дощеники, которые в дороге попортило, служилым людем чинить для походу вскоре. А уже в то время были заморозы великие и на реке закрайны и ход был дощениками с нуждою великою.

Сентября в 25 день прислал к великому и полномочному послу полковник Антон фан Шмалымберх порутчика своего полку Петра Грота. А с ним писал, что которые дощеники даны в ево /л. 59/61об./ полк из Енисейска, и из них многия о каменья, идучи Тунгускою, разбило; а которые старые дощеники даны под ево полк за недостатком дощеников, и ис тех и те и с починкою в ход не годятца; а снастей в ево полк дано малое число, итти ему выше Енисейского уезду деревни Каменки за превеликими заморозы невозможно, и чтоб ему о том указ учинить.

И сентября в 25 день послана с порутчиком Петром Гротом к полковнику Антону фан Шмалымберху указная память, а велено ему итти по прежнему указу, как он отпущен из Енисейска, до Илимского устья вскоре, а с-Ылимского устья, взяв подводы, чтоб итти сухим путем с служилыми людьми по даурским вестям до Иркутцкого /л. 60/62/ острога.

Сентября в 26 день пришли к послом Московского полку и сибирских служилые люди пятидесятники и десятники и рядовые, а били челом великим государем, а послом говорили словесно, что заморозы стали великие и на реке показался лёд, а дощеники многие исперепортило и испроломало о каменья, а снастей судовых, чем подымаютца на порогах, и бечев дано из Енисейска малое число; и естли де оне замерзнут где в [97] пустых местех, хотя и немного отшед от Рыбного острога, и им чтоб не помереть с стужи и голодом; а пороги и шиверы стали впредь до Илимского устья многие.

И послы велели роспросить промышленных людей и енисейских стрельцов, которые были в полку великого и полномочного посла, /л. 60/62об./ что сей осени до Илимского устья, естли будет оттепляя, доитти возможно ль, и как бывают из Енисейска служилым людем в даурские остроги отпуски в дощениках вверх рекою Тунгускою, поскольку даетца судовых снастей для подъему на порогах и на шиверах завозов и потчалов?

И в роспросе перед послами судовые промышленники, енисейские служилые люди Данилко Москвитинов с товарыщи сказали, что всегда ставитца река Тунгуска сентября в последних числех и на Покров Богородицы ⁵⁶. А как бывают им отпуски из Енисейска вверх рекою Тунгускою с хлебными запасы, и им даютца на 3 дощеника по подчалу да по завозу да по 2 новых бечевы. И естли итти в нынешних числех из Рыбного острога, и по нынешним заморозам невозможно дойти /л. 61/63/ и до Мурского порога, которой не доходя Илимского устья за многое время, и около того в трех днищах порога жилых мест никаких нет; а от Рыбного острога, естли не будет пособного погодья, итти до того порога 2 недели. А как пошли из Енисейска всего за недостатком судовых припасов дано на 30 на 8 дощеников 6 завозов, 6 подчалов, 27 бечев, и на иных дощениках пошли старые бечевы, которые даны в Тобольску.

Сентября в 27 день пошел на реке лед великой и итти было невозможно. И того ж числа явился великому и полномочному послу Антонова полку фан Шмалымберха порутчик Петр Грот и подал отписку от полковника, что он за заморозами и за льдом остановился в деревне Каменке Енисейского уезду от Рыбного /л. 61/63об./ острога 3 дни, и итти ему дале того было немочно, а суды, которые у него в полку, многие розбило, а иные за ветхостию на весне и с починкою в ход не годятца.

И сентября в 28 день по тем ведомостям великой и полномочной посол с ратными людьми остановился в Рыбном остроге и, выгрузя из дощеников пороховую казну и иные полковые припасы, поделав земленые погребы, а дощеники постановлены были в затон, чтоб вешним льдом не переломало. А служилым людем велено строить зимовья и избы для того, что всего в Рыбном остроге было жителей дворов с 15.

Сентября в 29 день послан в Енисейск ис посольских дворян жилец Степан /л. 62/64/ Коровин да Московского полку капитан Афонасей Тишенинов да того ж полку 3 человека стрельцов. А с ними писано в Енисейск к стольнику и воеводе Григорью Новосильцову о присылке ратным людем на зимовье хлебных запасов для того, что как пошли из Енисейска, и для поспешения и за недостатком судов взято служилым людем хлебных запасов только на 3 месяца, а в Рыбном остроге в казне великих государей было хлеба малое число. Да с ними же писано в Енисейск о присылке подвод для отпуску по зимнему пути с служилыми людьми по вестям в даурские остроги пороховой казны и полковых припасов, в прибавку к прежней посылке, и о присылке снастей для верхового ходу бечев, завозов и подчалов. Отписка послана такова:

Господину Григорью Володимеровичю Федор Головин /л. 62/64об./ челом бьет.

В прошлом во 194 году по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, как шел я с полком чрез Маковской волок, и за недостатком подвод оставлено в Маковском 10 пушек, к ним 8 станков с колесами, окованы железом, также и иные всякие полковые припасы отданы с роспискою енисейцу сыну боярскому Степану Сурвилову. [98]

И о присылке тех вышеписанных пушек и станков и всяких ко мне на Рыбную припасов учинить по указу великих государей. А что оставлено, и тому послана роспись.

Роспись, что оставлено в Маковском остроге у сына боярского у Степана Сурвилова полкового снаряду и припасов с росписками.

Тобольского приему железа 3 прута /л. 63/65/ целых, весом 10 пуд 3 чети.

Московского приему железа 11 пуд 20 гривенок.

4 ведра смолы.

Полкового снаряду: 10 пищалей медных, 8 станков окованых с ушми железными, 20 колес окованых, 4 якоря.

Кузнечной снасти: наковальна, точило с веретеном, 2 пилы, клещи.

Сентября с 30 числа октября по 5 день шел на реке лед великой и были стужи и бури великие.

Октября в 6 день река Тунгуска от берегов стала, а в середине наломало к мелям и к каменью бугры льду превеликие.

Октября в 13 день приехал в Рыбенской острог /л. 63/65об./ жилец Степан Коровин. А с ним писал к великому и полномочному послу от воеводы Григорья Новосильцова отписку такову:

Господину Федору Алексеевичю с товарыщи Григорей Новосильцов с товарыщи челом бьют.

В нынешнем во 195 году писал ты к нам в Енисейск, а в отписке твоей написано:

В прошлом де во 194 году писал к тебе из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов: июля де в 7 день пришли под Ново-Албазинской острог неприятельские китайские люди с огненным городовым приступным боем на 100-е на 50 бусах и горою коньми многими дорогами во многом числе, и город Албазин осадили, а в Албазине де в осаде людей, и пушек, и пороху, и свинцу малое число, и чтоб тебе о посылке от себя ис полку ратных людей, также и пушек и полкового всякого снаряду /л. 64/66/ на оборону от неприятельских людей и Албазина учинить бы тебе по указу великих государей. И в нынешнем де во 195 году сентября в 9 день по указу великих государей посланы де ратные люди до Илимского острогу в Нерчинск по тем вестям налегке. А пороховой де казны послано тем служилым людем для поспешения пути и заморозов с подполковником московских стрельцов с Сидором Богатыревым малое число. И ныне де по указу великих государей довелось послать в Нерчинской для поспешения 2 пушки полковых, к ним 200 ядер, 100 пуд пороху, 50 пуд свинцу, 100 пищалей. И о присылке б подвод под казны великих государей на Рыбную для посылки в Нерчинской учинить бы нам по указу великих государей. А сколько под ту великих государей казну надобно подвод и того в отписке твоей имянно не написано. И мы /л. 64/66об./ велели в Енисейску в розрядной полате стольника и полковника Федорова полку Скрыпицына у капитана Афонасья Тишенинова взять скаску, сколько под ту великих государей казну подвод надобно. А по скаске перед нами в Енисейску в розрядной полате капитана Афонасья Тишенинова надобно де под ту великих государей казну (под пушки, и под ядра, и под порох, и под свинец, и под пищали) 30 подвод.

И в нынешнем во 195 году по указу великих государей послана в Рыбенской острожек к прикащику память, велено ему под ту великих государей казну, под пушки, и под ядра, и под порох, и под свинец, и под [99] пищали, по скаске капитана Афонасья Тишенинова нарядить 30 подвод тотчас с саньми и с проводники от Рыбного острошку, меж деревень переменяючись, до Иркутцкого острогу. /л. 65/67/

Ноября в 7 день приехал в Рыбенской острог из Нерчинского конной казак Агапитко Плотников. А с ним писал из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов к великому и полномочному послу отписку такову:

Господину Федору Алексеевичю Иван Власов челом бьет.

В прошлом, господине, во 194 году июля в 15 день прислана ко мне в Дауры великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, грамота из Сибирского приказу за приписью дьяка Тимофея Протопопова с московскими стрельцами с Сидорком Чюлошниковым, с Мишком Лучинниковым. А в той великих государей грамоте написано: ныне в Даурах с китайскими воинскими людьми что у меня чинятца, и о том мне велено писать к великим государем к Москве с теми ж московскими стрельцы. И о всяких даурских ведомостях к великим государем к Москве писал я, господине, с московскими стрельцами с Сидорком /л. 65/67об./ Чюлошниковым, с Мишком Лучинниковым. А в разговорех они, Сидорко и Мишка, передо мною сказали: по указу великих государей велено де быть в Даурской земле с полком со многими ратными людьми воеводою тебе, господине, а приход де твой в Енисейск в августе месяце.

Да в прошлом же, господине, во 194 году июля в 25 день писал ко мне в Нерчинск из Албазина Алексей Толбузин. А в отписке ево написано: июля де в 7 день пришли под Ново-Албазин китайские люди на бусах с огненным городовым приступным боем и горою коньми многими дорогами, и он де, Алексей, с служилыми людьми в Албазинску от неприятельских китайских людей в осаде.

И о том и о всяких даурских ведомостях к тебе, господине, писал я с нарочным посыльщиком нерчинских конных казаков з десятником с Карпушкою Юдиным во 194 году июля в 26 день. А в Албазин к Алексею Толбузину о твоем с ратными людьми приходе я писал же и послал нарочно охочего промышленного человека Ивашка Бибикова. И для той /л. 66/68/ посылки дано ему в Нерчинску государева жалованья для проходу с отписки в осаду в Албазин 5 рублев денег для того, чтоб он, Ивашко, пришед в Албазин, Алексея Толбузина с ратными людьми твоим, господине, приходом обнадежил, и сидели б в Албазине мужественно и на выручку ратных людей к себе ожидали б.

Да июля ж в 30 день 194 году писал ко мне из Албазина он, Алексей. А в отписке ево написано: китайские де люди Албазинской обошли бусами вверх по заречной стороне протокою, и стоят выше города, а конница де обошла горою. И стоят круг Албазина и ис пушек де по Албазину бьют непрестанно. А сколько, господине, в Албазине ратных и всяких чинов людей, и пороху, и свинцу, и пушек в отпуску из Нерчинска и во всех даурских острогах, и о том о всем к тебе, господине, писал я подлинно с Карпушкою Юдиным.

Да в прошлом же, господине, во 194 году августа в 19 день посылал я из Нерчинска даурского сына боярского Григорья Иванова сына Лоншакова ⁵⁷ с служилыми людьми в 70 человеках /л. 66/68об./ водою, а велел ему ехать из Нерчинска вниз по Шилке и по Амуру рекам до Ново-Албазинска для проведыванья про Албазин и взятья языков китайских людей подлинных ведомостях о их неприятельских замыслех. А будет ему, Григорью, с которых мест по подсмотру или по каким ведомостям итти будет Амуром опасно, и я велел ему, Григорью, с ратными людьми до Ново-Албазина итти горою крепкими лесными месты. [100]

И сын боярской Григорей Лоншаков с служилыми людьми в Нерчинск пришел в нынешнем во 195 году сентября в 26 день. А передо мною, господине, он, Григорей, с служилыми людьми сказал: посылан де он, Григорей, с служилыми людьми из Нерчинска до Албазина, и по Шилке де и по Амуру рекам ехал судами до нижней реки Олдекона, до Албазина день ходу. А с Олдекона де реки шли горою до Албазихи-реки и до Мельничной речки прикрытыми крепкими месты и не дошли /л. 67/69/ до Албазина с версту. И о всяких ведомостях о китайских замыслех домогаясь, всячески про Албазин проведывал. Ис прикрытых мест от Албазихи и от Мельничной речки город видели: сентября по 1 число стоит в целости. И как в городе по зорям бьют в барабаны, то слышали. А китайские де люди многим собраньем стоят около Албазина в ближних местех, и ис пушек де по городу бьют днем и ночью непрестанно, а пушки де наведены на город сверху и снизу Амура-реки и из-за Амуру с острова. А в языки де китайских людей он, Григорей, за малолюдством добитца не могли, потому — в отъезжих де караулех китайские люди стоят многолюдством в крепких караулистых местех с великим опасеньем, и караулов де их никоими меры скрасть не могли. А бусы де китайских людей стоят выше города по левой стороне Амура-реки. А которой промышленной человек Ивашко /л. 67/69об./ Бибиков послан преж ево, Григорья, из Нерчинска в Албазин с вестовыми отписками о твоем, господине, приходе, и того де промышленного человека нашел он, Григорей, с служилыми людьми на Олдеконе-реке в прикрытых местех, и в Албазин сентября по 1 день пройти не мог. И от него де, Григорья, остался он, Ивашко, с отписками на Олдеконе ж реке и высматривает де крепких мест, как мочно б, исплоша их китайских людей караулы, пройти в город. А которой де хлеб сеян на полях выше Албазина, а иной был прятан по ямам, и тот де хлеб на полях неприятельские люди, пожав дочиста, сожгли и, ямы роскопав, хлеб выбросали и пожгли, а в ближнех де местех около Албазина хлеб цел.

А за малолюдством, господине, на выручку Албазина и для обережи хлеба из Нерчинска послать мне неково. И о присылке, господине, в даурские остроги легких ратных людей и пороху и свинцу для обороны Даурской земли укажи, господине, учинить по указу великих государей. /л. 68/70/

Ноября в 10 день пришли в Рыбенской острог из Енисейского уезду 30 подвод, на которых отпускать казна великих государей с служилыми людьми в Нерчинской, в даурские остроги.

Ноября в 15 день отпущены на вышеписанных подводах пороховой казны 103 пуда, 280 пищалей з замками, 100 ядер гранатных ручных, 6 пуд 3 чети свинцу да служилых людей Антонова полку фан Шмалымберха да Павлова полку Грабова стрельцов нартами на лыжах 150 человек с начальными людьми, с капитаном Иваном Бецальдом да с прапорщиком Лаврентьем Нейтером. А с ними отписка послана в Нерчинской такова:

Господину Ивану Остафьевичю Федор Головин челом бьет.

В нынешнем во 195 году /л. 68/70об./ ноября в 16 день по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, послано в Нерчинск по албазинским вестям к прежней посылке великих государей служилых людей с начальными людьми Антонова полку фан Шмалымберха с капитаном с-Ываном Бецальдом драгун 75 человек, да Павлова полку Грабова с прапорщиком с Лаврентьем Нейтером 74 человека. А с ними великих государей пороховые казны 103 пуда пороху, да на проход 6 пуд 3 чети свинцу, 280 пищалей, 2 пуда фетилю, 100 гранат ручных. А пушек [101] для того не послано, что в роспросе передо мною нерчинской конной казак Агапитко Ларионов сказал, что де встретил он 10 пушек и зелье, которое /л. 69/71/ послано из Енисейска преж моего приходу за Байкаловским морем. А для строю дано начальным людем 3 знамени, 3 барабана.

И как те вышеписанные начальные люди с тою великих государей пороховою и свинцовою казною к тебе в Нерчинск приедут, и тем вышепомянутым начальным и служилым людем велел быть в полку у подполковника Сидора Богатырева и велел им во всем ему быть послушным до моего приходу. А великих государей пороховую и свинцовую казну и ружье и фетиль велел у них принять все налицо с роспискою. И о приходе их в Нерчинск, также и о всяких ведомостях писать ко мне вскоре с нарочным посыльщиком, а служилым людем велел быть, где пристойно.

А больши того не послано служилых людей, для того что по розпросу Рыбенского острогу /л. 69/71об./ жителей путь был до жилых мест пустотою вельми трудной и итти пустыми местами многое время, а хлебных запасов у служилых людей малое число.

Того ж числа отпущен жилец Степан Яковлев сын Коровин в Селенгинской острог. А велено ему, приехав, розведать о мунгальских вестях подлинно, также и о китайских воинских людех, которые под Албазин пришли, в которых ныне стоят местех и от Албазина отступили ль. А розведав о всем подлинно, велено послать, выбрав из детей боярских или из селенгинских служилых людей, кого человека доброго и бывалого, и послать ево с листом к мунгальскому геген-кутухте ⁵⁸, которой с ним послан от великого и полномочного посла к нему, кутухте. И, быв в мунгальских улусех, розведывать о всем подлинно, и про гонцов /л. 70/72/ царского пресветлого величества Микифора Венюкова и Ивана Фаворова ⁵⁹ — в которых они местех ныне обретаются, и приняты ли в Китайское государство, и с какою честию, или задержаны где в мунгальских улусех, и от кутухты они давно ль отпущены? Также и о китайских войсках розведывать потому ж велено накрепко: какое у них есть в посольстве намерение, или хотят поступать воинским поведением, и чает ли быть миру, и нет ли в прибавку китайских войск на границу, также и союзу какова мунгальской хан и кутухта и тайши не взяли ль между собою с китайским ханом?

А буде в пребытие того посланного в мунгальских улусех или приехав к нему, Степану, в Селенгинской, мунгальские посланцы станут спрашивать, что для каких дел идут царского пресветлого величества великие /л. 70/72об./ и полномочные послы в Даурскую землю, и для чего с ними идут многие их царского пресветлого величества ратные люди, и им велено говорить, что высланы царского пресветлого величества великие и полномочные послы, окольничей и намесник брянской Федор Алексеевич Головин с товарыщи, для вечного умирения и покою обоими государствы с присланными на границу для того послы бугдыханова высочества китайского; а которые и есть при великих и полномочных послех ратные люди, и те идут не для воинского промыслу, токмо для оберегательства их посольских особ, как обычай тому в Московском и в-ыных окрестных государствах тому быти.

А лист послан от великого и полномочного /л. 71/73/ посла к мунгальскому геген-кутухте з жильцом Степаном Коровиным, которой велено послать в Мунгалы с кем пригож, таков:

Божиею милостию великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, и многих государств и земель восточных и западных и [102] северных отчичей и дедичей и наследников и государей и обладателей, их царского пресветлого величества, великой и полномочной посол, окольничей и наместник брянской Федор Алексеевич Головин мунгальскому геген-кутухте с любовию поздравляю.

Как слышал есьм ото многих живущих /л. 71/73об./ в Селенгинском остроге в стороне их царского пресветлого величества, милостивейших моих государей, яко любовь ваша всякое приятство тамо суще живущим обыкл есть творити. За что со благодарением нашим сей лист, содержал в себе во откровение заимно приятства нашего к тебе, предпосылаю. И когда ж за божиею помощию в пребытие наше в скорых часех на границу для умирения и покою между обоими государствы, как по указу мне милостивейших моих государей, их царского пресветлого величества, с присланными для того послы бугдыханова высочества пребудем, тогда не обленимся обослати ради належащих дел нарочно на то посланными к любви вашей. Ныне ж совершеннаго уверения ради нашего умыслих послати к любви вашей сей мой лист с малыми /л. 72/74/ некоторыми подарки, сие же приняв любовь ваша, тако ж де взаимно листом своим здрава тя, суща пребывающаго, нас да обвестити изволит.

О сем предаю тя самого и содержащими тобою в сохранение всемогущему богу всегда есмь пребывая верным приятелем любви вашей.

Дан в пути шествия нашего 1686 ⁶⁰ году месяца ноября 13 дня.

Да ис казны великих государей послано к нему, кутухте, по ведомости даурских служилых людей (что всякие споможения чинит в сторону царского пресветлого величества из давных лет, и частые имеет ныне с китайским ханом пересылки, а мунгалы его вельми в почтении имеют и убого /л. 72/74об./ творят, и никогда ханского повеления тако не исполняют, что ево, кутухты) лисица чернобурая в 10 рублев, сукно кармазинное алое в 8 аршин, по 2 рубли аршин, да посольских 3 лисицы черных в 40 в 5 рублев, 3 выдры.

Да при отпуске ж вышеписанного прапорщика Лаврентья Нейтера по ведомости нерчинских служилых людей дана ему, Лаврентью, наказная память особо, что есть где присмотрит или обыщет рудоплавные места серебряных, медяных и свинцовых и оловянных руд, и учиня ему опыт малое число и осмотря подлинных жил, о том писать к великому и полномочному послу, а буде старая какая руда в нерчинских острогах сыщетца /л. 73/75/, и ему потому ж учинить опыт и писать.

А в роспросе перед великими и полномочными послы присланные служилые люди Нерчинского и иных даурских острогов сказывали, что прежде сего посыланы они из Нерчинского на Аргуню и на Витим реки для прииску серебряной и иных руд, и они де, приискав, привезли тое руды немалое число в Нерчинской в прошлых годех, и ис тое де руды опыт чинен ли или нет, того они подлинно не ведают ⁶¹. А в розговорех прапорщик Лаврентей Нейтерт перед великим и полномочным послом говорил, что он у многих рудоплавных дел бывал, а признаки, естьли будет какая руда, знает.

Ноября в 28 день присылки из Енисейска для кормовых дач ратным людем хлебных запасов не было. /л. 73/75об./

Того ж числа писано к великим государем з гонцы Павлова полку Грабова с стрельцы с пятидесятником Микишкою Шипицыным (В одной из отписок Ф. А. Головина в Посольский приказ (см. ЦГАДА. ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. №2, ч. 2, л.429) назван Мишкой) да с рядовым Ивашком Абрамовым отписки таковы ⁶²: [103]

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Федька Головин челом бьет ⁶³.

В нынешнем, государи, во 195 году сентября в 15 (В подлинной отписке: 30 (ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, л. 352)) день писал из Селенгинска приказной человек Иван Поршенников, а мне, холопу вашему, подал отписку енисейской казак Митька (В подлинной отписке: годовальщик Микитка (там же)) Внифантьев с товарыщи. А в отписке ево написано:

В прошлом во 194 году августа в 1 день ваши великих государей посланные в Китайское государство Государственного Посольского приказу подьячие Никифор Венюков и Иван Фавров /л. 74/76/ в Селенгинск приехали. Августа в [1] день (Число восстановлено на основании подлинной отписки (там же)) он де, Иван, посылал от себя в Мунгалы х кутухте нарочных посыльщиков служилых людей толмача Тараска Афонасьева с товарыщи, 3 человек, для означения тех посланных и говорить о пропуске их. И те де служилые люди и толмач Тараско Афонасьев, от кутухты приехав, сказали, что де кутухта тех ваших великих государей посланных Никифора Венюкова и Ивана Фаворова в Китаи от себя отпустить и подводы хотел дать безо всякого задержания с провожатыми. И он де, Иван, дав тем вышепомянутым посланным подводы, да провожатых 30 человек казаков из Селенгинского острогу до китайской границы, да толмача Тараска Афонасьева, отпустил из Селенгинска августа в 18 день.

А в роспросе передо мною, холопом вашим, селенгинской казак /л. 74/76об./ Митька (В подлинной отписке: Микитка (там же)) Внифантьев сказал: как де приехал из мунгальских улусов, сказал толмач Тараско Афонасьев — говорил вашим великих государей посланным, что приказывал де с ним, Тараскою, к ним кутухта, чтоб они, Микифор и Иван, ехали к нему без мешкання для того, что де положено у него ныне, с мунгальскими тайшами съехався, думать о великих делех, и чтоб ево, кутухту, застать в своих улусех. А как де он, Тараско, был в мунгальских улусех, и в то де время у кутухты был ис Китай богдойского государя посланник ⁶⁴; и уведав де кутухта приход в Китайское государство ваших великих государей гонцов, отпустил того посланника с ведомостию в Китайское государство, а иных оставил при себе. А подвод де и провожатых до китайского рубежа кутухта из своих улусов вашим великих государей /л. 75/77/ гонцом дать хотел. А какая де у тех мунгальских тайшей будет дума, и того он, Митька (В подлинной отписке: Микитка (там же)), от него, Тараска, не слыхал. И при нем де, Митьке (В подлинной отписке: Микитка (там же)), ваши великих государей посланные ис Селенгинского острогу поехали августа в [18] (Число восстановлено на основании подлинной отписки, где оно проставлено другими чернилами после написания основного текста (см. там же). В статейном списке Н. Венюкова и И. Фаворова: 15 августа (там же, оп. 1, кн. 8, л. 20)) день в кутухтины улусы, а вьюки свои и провожатых отпустили прямо на китайскую границу с провожатыми, которых взяли до китайского рубежа ис Селенгинского острогу.

И ноября, государи, в 14 (В подлинной отписке: 15 (там же, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, л. 353)) день послал я, холоп ваш, в Селенгинской острог жильца Степана Коровина, а велел ему, Степану, выбрав из селенгинских жителей человека доброго и бывалого, а с ним послал толмача доброго ж с листом к мунгальскому кутухте, которой с ним, Степаном, послан от меня, холопа вашего. Да из вашей великих государей [104] казны послал к нему, кутухте, сукно доброе [в] 8 рублев, да лисицу чернобурую в 10 /л. 75/77об./ рублев, для того, государи, что мунгальские все владетели имеют ево, кутухту, духовного чину в великом почитании и во всяких (В подлинной отписке далее: великих (там же)) делех без ево повеления поступати не смеют.

А в наказе тому посланному велел написать, чтоб он, будучи у кутухты, проведал Государственного Посольского приказу про подьячего Микифора Венюкова, где он ныне обретается и приняли ль ево в Китайское государство, и с какою честию; также и о всяких ведомостях о китайском поведении проведал бы подлинно: какое у них к посольству есть намерение, или хотят поступать воинским способом (В подлинной отписке: поведением (там же)), и о чем у него, кутухты, с мунгальскими владельцы была дума.

А в листе своем я, холоп ваш, х кутухте писал: как он, кутухта, служит вам, великим государем, в давных /л. 76/78/ летех во всякой верности, також де б и ныне он, кутухта, служил вам, великим государем, по прежнему своему обыкновению со всякою верностию, за то получит он, кутухта, вашу великих государей к себе милость.

А как мы, холопи ваши, по вашему великих государей указу пребудем вскоре на границу для вечного умирения и покою междо обоими великими государствы с присланными для того послы его бугдыханова высочества, тогда о настоящех делех к нему, кутухте, с нарочными посланными от себя писать будем. И ныне б он, кутухта, обо всяких ведомостях писал ко мне, холопу вашему.

А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберега/л. 76/78об./телю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Федька Головин челом бьет ⁶⁵.

В нынешнем, государи, во 195 году октября в 28 день в вашей великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, грамоте ⁶⁶ ко мне, холопу вашему, из Государственного Посольского приказу за приписью дьяка Прокофья Возницына написано: указали вы, великие государи, быть на своей великих государей службе в Даурех у ваших великих государей посольских дел со мною, /л. 77/79/ холопом вашим, дьяку Семену Корницкому, а дьяку Ивану Юдину не быть. И я, холоп ваш, о высылке ко мне в полк из Енисейска дьяка Семена Корницкого к стольнику и воеводе Григорью Новосильцову писал, а дьяка Ивана Юдина от себя ис полку в Енисейск выслал по-прежнему.

А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Ноября в 28 день подал дьяк Иван Юдин грамоту великих государей ис Посольского приказу, что ему на китайском посольском съезде быть не велено, а велено быть из Енисейска диаку Семену /л. 77/79об./ Корнитцкому.

Декабря в 24 день приехали в Рыбенской острог иркутцкие дети боярские Евдоким Курдюков да Сидор Шестаков и подали великому и полномочному послу с милостивым словом грамоту ⁶⁷. [105]

Генваря в 4 день послал в Енисейск полковник Павел Грабов, а с ним писано к воеводе Григорью Новосильцову о присылке хлебных запасов и варовых снастей и полковых припасов, чтоб на весне за тем какова замешкания в походе не было.

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Федька Головин челом бьет ⁶⁸.

В ныне/л. 78/80/шнем, государи, во 195 году ноября в 7 день писал ко мне, холопу вашему, из Нерчинска Иван Власов с нерчинским казаком с Агапитком Плотниковым:

В прошлом де во 194 году августа в 19 день по албазинским вестям посылал он, Иван, под Албазин для проведыванья вестей и взятья языка сына боярского Григорья Лоншакова, а с ним нерчинских казаков человек с 70, а велел де ему, Григорью, ехать по Шилке и по Амуру рекам до Ново-Албазинского острогу. И сентября в 26 день явился перед ним в Нерчинском Григорей Лоншаков с служилыми людьми, а сказал:

Посылан де он, Григорей, из Нерчинска в Албазин по Амуру рекам (Так в тексте) и не дошед они до Албазина за день, стали на реке Олдеконе Большом и нашли де в лесах албазинских казаков и пашенных крестьян человек з 20. /л. 78/80об./ А те де люди Албазинского уезду и живут, укрываясь от неприятельских людей для того, что не успели уйти в осаду в Албазин. Да тут же с ними живет промышленной человек, которой отпущен был из Нерчинска в Албазин с ведомостью для обнадеживанья осадных людей, что идут ваши, великих государей, со мною, холопом вашим, ратные люди: а тот де промышленной человек, которой отпущен из Нерчинска с ведомостью в Албазин, приходил сего лета из Албазина с ведомостью ж, как де город Албазин осадили китайские люди. И Григорей де Лоншаков, выбрав из своих казаков и из албазинских осадных людей человек с 15, да к тому ясашных тунгусов 2 человека и того промышленного человека посылал от себя под Албазин, розделя их надвое, по обе стороны реки Амура для /л. 79/81/ осматриванья приступу под город неприятельских китайских людей и о осаде города Албазина. И те де казаки ходили под Албазин 4 дни и, пришед, сказали, что де Албазин от неприятельских китайских людей осажен и кругом города оставлены туры в ближних местех, и из-за туров китайские люди бьют ис пушек с трех сторон по трем башням днем и ночью непрестанно ⁶⁹; а в городе де по зарям бьют в барабаны; и сентября де по 20 число город Албазин стоит в целости. И пришед де они под Албазин, стояли и высматривали с вечера до утра, как бы возможно в город о приходе ваших великих государей ратных людей дать ведомость. И в город де пройти для облежения неприятельских людей было невозможно. И за малолюдством де языка /л. 79/81об./ добитца не могли, потому что на отъезжих и отводных караулех китайские люди стоят множеством, а бусы де у китайских людей стоят выше города по левую сторону Амура-реки. И он де, Григорей Лоншаков, оставя того промышленного человека с отписками, которой послан в Албазинской острог для проведыванья вестей и чтоб, естли будет возможно, пройти, усмотря время, с ведомостью в Албазинской острог, и иных албазинских казаков, пошел в Нерчинской. А выше де Албазина вверх по Амуру с Олдекону Большого до Аргунского устья на заимках хлебы на полях все позжены, а которой хлеб был похоронен по ямам, и неприятельские де люди, выбрав из земли, пожгли ж; а от Олдекона де до Албазина и окола Албазина хлебы стоят в целости. [106]

А в роспросе передо мною, холопом вашим, нерчинской конной казак Агапитко Плотников сказал: /л. 80/82/ послал де ево из Нерчинска стольник Иван Власов ко мне, холопу вашему, с отпискою навстречю. И как де он, Агапитко, приехал в Удинской острожек и в Удинском де острошке слышал, что де в Мунгалах у кутухты будет съезд с-ыными мунгальскими владетели. А о чем де у них совет будет, про то он не слыхал. А ваших великих государей посланных Государственного Посольского приказу подьячих Никифора Венюкова и Ивана Фаворова в Мунгалы приняли и повезли их от кутухты наскоро с честию не з большими людьми, чтоб им, Микифору и Ивану, поспеть х кутухте наперед съезду их. И в Китай де от себя их отпустит ли или нет, того он, Агапитко, не ведает. А около де нерчинских острошков ясачные иноземцы живут смирно и от мунгал де нер/л. 80/82об./чинским служилым обиды никакой не бывало. Да встретил де он, Агапитко, за Байкаловским морем на Селенгереке х[Кабанье] (Слово неразборчиво. Чтение предположительно) заимке 10 пушек да пороховую казну, которая послана наперед меня, холопа вашего, с Москвы. А подполковни[ка] де Сидор[а] Богатырев[а], которой послан от меня, холопа вашего, по первым албазинским вестовым отпискам, встретил он, Агапитко, на Илимском устье; остановился за льдом, что пошел рекою Тунгускою лед великой, а хотел де с-Ылимского устья итти в-Ыркуцкой чрез Илимской острог сухим путем вскоре. А нерчинского казака Карпушку, с которым я, холоп ваш, писал в Нерчинск по первым албазинским вестовым отпискам о посылке в даурские остроги ваших великих государей ратных людей для выручки Албазинского острога, слышел он, Агапитко, что проехал /л. 81/83/ на Иркуцкой сухим путем с-ЬІлимского устья сентября в последних числех.

А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Федька Головин челом бьет ⁷⁰.

Сего, государи, настоящего 195 году к вам, великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, писал я, холоп ваш, /л. 81/83об./ с пятидесятником с-Ывашком Урбановым да з десятником Федькою Скибиным о задержании переходу в подводах и за превеликими грязьми и болоты в перевозе вашей великих государей казны и ратного строю и переходу служилых людей Маковского волоку, и что, собрався я, холоп ваш, в Енисейску с вашими великих государей ратными людьми и взяв суды, пошел из Енисейска сентября в 12 день, и что прежде походу своего отпустил по даурским вестям подполковника Сидора Богатырева с вашими великих государей ратными людьми. И сентября в 19 (В подлинной отписке 19 переправлено на 9 (ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, л. 355)) день прежде походу своего из Енисейска отпустил я, холоп ваш, по даурским вестям в прибавку к прежней посылке полковника Антона фан Шмалым-берха с полком, а велел ему, Антону, итти с великим поспешением. Также и я, холоп ваш, пошел из Енисейска сентября в 12 день со всяким в пути /л. 82/84/ поспешением.

И в нынешнем, государи, во 195 году сентября в 21 (В подлинной отписке: 23 (см. там же)) день пришел я, холоп ваш, с вашими великих государей ратными людьми в Рыбной [107] острог с великою трудиостию потому, государи, что стала стужа великая и морозы, и встретил лёд, и многие дощеники на порогах и на шиверах о каменье, идучи к Рыбному острогу рекою Тунгускою, розбило, и итти никоими было делы невозможно. А которые, государи, судовые припасы на дощеники взяты из Енисейска, бечевы, и завозы, и подчалы для подъему дощеников на порогах и шиверах, для верхового ходу, и те все изорвало. А запасных, государи, судовых припасов из Енисейска ничего не взято, потому что в вашей великих государей казне и у торговых не сыскано. И в походе, государи, от Енисейска к Рыбному острогу за недостатком судовых припасов на порогах /л. 82/84об./ и шиверах одержание было великое. И о готовости, государи, судовых припасов и о присылке ко мне, холопу вашему, также, государи, и о присылке хлебных запасов на зимовье вашим великих государей ратным людем по зимнему пути в Енисейск к воеводе Григорью Новосильцову я, холоп, ваш, писал.

И октября, государи, в 6 день писал ко мне, холопу вашему, полковник Антон фан Шмалымберх, которой отпущен был от меня, холопа вашего, с полком преж походу моего из Енисейска по даурским вестям в прибавку к прежней посылке, что пришел он на Каменку, от Рыбного острогу в трех днищах, с великою трудностию для того, государи, что стали заморозы великие, и многие дощеники в ево полку о каменье розбило, и итти де дале того ему было невозможно.

А как, государи, стала /л. 83/85/ река Тунгуска, и розпрося я, холоп ваш, Рыбного острогу жителей о пути, чтоб возможно было отпустить к даурским острогам ваших великих государей служилых людей, для того, государи, что свободного зимнего пути от Рыбного острогу за великою пустотою и снегами к-Ыркутцкому бывает мало. И, собрав с нуждею у пашенных крестьян 30 подвод, отпустил в прибавку к прежней посылке 100 пуд пороху да 280 пищалей, 100 гранат ручных с капитаном Антонова полку фан Шмалымберха Иваном Бецальдом да Павлова полку Грабова с прапорщиком с Лаврентьем Нейтером, да ваших великих государей служилых людей на нартах разных полков 170 человек, да в-Ыркутцком велел взять 40 человек, которые выбраны в даурскую службу ис промышленных людей. А больши, государи, того /л. 83/85об./ по нынешнему зимнему пути ваших великих государей служилых людей послать было невозможно: опасно, государи, чтоб, дорогою идучи многолюдством, не оголодали, что вело путь трудной и пустыми местами итти до Илимского устья многое время.

А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Генваря в 10 день приехал с вестовыми отписки из Даур албазинской казак Ивашко Бузунов ⁷¹, а с ним писал из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов отписку такову: /л. 84/86/

Господину Федору Алексеевичю Иван Власов челом бьет.

В нынешнем во 195 году ноября в 9 день явились передо мною в Нерчинску в приказной избе албазинские казаки Ивашко Бузунов, Васька Бакшеев, Якушко Мартынов и подали, господине, мне отписку из Албазина за албазинскою великих государей печатью от казачья головы Афонасья Бейтона. А в той ево отписке написано: сидит де он, Афонасей, с служилыми и всяких чинов людьми в Албазинску от неприятельских китайских людей в осаде. А сколько с ним в осаде в Албазинску служилых и всяких чинов людей, и пушек, и пороху, и свинцу, и что побито [108] или переранено и собою померло, и воевода Алексей Толбузин жив ли, того в отписке ево не написано.

И я, господине, тех албазинских служилых людей, которые присланы ко мне с отпискою, Ивашку Бузунова, Ваську Бакшеева, /л. 84/86об./ Якушку Мартынова велел перед собою допросить: подали мне отписку за албазинскою великих государей печатью, а писана от Афонасья Байтона, для чего та отписка писана не от албазинского воеводы Алексея Толбузина, и в котором году и месяце и числе из Албазина в Нерчинск он, Ивашко с товарыщи, посланы, и что в Албазине с неприятельскими китайскими воинскими людьми чинитца, и воевода Алексей Толбузин жив ли или убит или собою умер (и будет в городе ль или за городом, и в котором месяце и числе), и поиск над китайскими воинскими людьми из Албазина был ль, и на выласку выходили ль, и в языки китайских людей что взято ль, и будет что языков взято, и в роспросех те взятые языки в Албазине о их неприятельских замыслех что сказывали; и много ль /л. 85/87/ тысяч китайского войска под Албазиным стоит, и что у них пушек и пороху и свинцу, и какой у них ручной бой, и бусы, на чем оне пришли под Албазин, где ныне стоят; и служилых и всяких чинов людей сколько в Албазинску в осаде, и пушки и верховая пушка и люди все в целости ль, и не было ль какой утраты служилым людем; и будет было, и у какова дела, и сколько человек побито, и переранено, и собою померло, и хто имяны; и что в осаде налицо служилых и всяких чинов людей, и пороху, и свинцу, и до которых чисел в осаде хлеба будет, и водою и дровами большой скудости не будет ли?

А в допросе, господине, они, Ивашко и Васька и Якушко, сказали:

В прошлом да во 194 году июля в 7 день китайские воинские люди Албазинской осадили, и осадя, ис пушек по городу бьют, /л. 85/87об./ и к городу приступают. И с приходу де их, китайских людей, в 5 день воеводу Алексея Толбузина оне, китайские люди, ис пушки ранили, перешибло правую ногу по колену, и от той де раны он, Алексей, в 4 день умре. А пришло де то пушечное ядро в башню в бойницу, а он де, Алексей, в то число в той башне был для досмотру. И непрестанно китайские люди к Албазину приступают днем и ночью, ис пушек стреляют. А из Албазина де ратные люди над неприятельскими китайскими людьми поиск чинили, для взятья языков на выласки из Албазина пятью ходили, и в языки китайских людей взяли 3 человек, а побили де на выласках китайских людей человек с полтораста, в том числе 2-у человек сотников. А служилых де китайские неприятельские /л. 86/88/ люди на выласках побили 21 человека да в городе человек с 40, а собою померло человек с 50. А хто имяны служилых и всяких чинов людей побиты и собою померли, того де он, Ивашко с товарыщи, не упомнит. А стоят де китайские воинские люди от Албазина осадою саженях в 200-х. И от Албазина завален вал со всех сторон, и пушки де у них, неприятельских людей, поставлены по валу за турами, да во шестидесят саженях от города зделан роскат земляной, а вышиною сажен в 6, а на том же роскате поставлены 2 пушки, да возле роскату ломовых 15 пушек. А в Албазинску де служилых и всяких чинов людей осталось сот с 8, наряду 8 пушек, 3 пищали затинных железных, а пороху де пуд с 60, свинцу тож, /л. 86/88об./ пушка верховая, 5 ядер духовых, 23 ядра (На стр. 110 данной публикации указана цифра 33) гранатных пудовых ручных, 70 гранатов, а хлеба де в осаде будет апреля до первых чисел нынешняго 195 году, а дровами и водою скудость великая, потому что де скудость — колодезя нет и хоромного строенья малое число. А бусы де, на которых пришли неприятельские [109] люди, и те де бусы заведены вверх Амура выше их неприятельских людей табар версты з 2 и поставлены в курье. А с отпискою послал де их,

Ивашка с товарыщи, из Албазина казачей голова Афонасей Байтон в нынешнем во 195 году октября в 11 числе, потому де что после воеводы Алексея Толбузина город и людей ведает он, Афонасей. А из города де отпустили ево, Ивашка с товарыщи, по Амуру вниз в лотке во льду, и лоткою де во льду /л. 87/89/ они, Ивашко с товарыщи, отплыли на низ от Албазина версты с 4 и шли де к Нерчинску горою.

А взятые де китайские языки в роспросех своих в Албазине сказывали: китайских де людей под Албазиным стоит 5000, в том числе никан-работных людей 2500 человек, а наряд де 40 пушек, а пороху де и ядер привезено на шти бусах, а ручной де бой у них лучной, а стрел де боевых привезено 2 бусы, а пищалей де с 50, а вскоре де от Албазина отступить не хотели: будет де в осень города не возьмут, хотели и зимовать. А те де взятые китайские языки говорят однем никанским языком, а инова де языка никакова не знают, а в Албазине де никанского языка нихто не умеет и подлинно де их обо всем роспросить невозможно. /л. 87/89об./ А в Нерчинск де тех языков выслать нельзя, потому что де они, Ивашко с товарыщи, во льду насилу проплыли.

И приказали де им, Ивашку с товарыщи, Афонасей Байтон и все албазинские ратные люди бить челом великим государем да в Нерчинску мне, господине, о выручке, чтоб послать наспех служилых людей. А как де он, Ивашко с товарыщи, из Албазина горою шел и смотрел де ис прикрытых мест, и около де их китайских людей табар с верхную сторону Амура-реки никакой окрепы нет и живут безопасно.

Да в нынешнем же во 195 году в октябре месяце в разных числех мунгальские воровские люди, пришед под Нерчинск, и розбили на Урдунге и на Талангуе реках 12 юрт, и в тех юртах нерчинских ясашных людей и жен их и детей /л. 88/90/ побили. А мне, господине, за конечным малолюдством не токмо на выручку Албазина, и от мунгальских людей оборонитца неким. И о присылке наспех для обороны Даурской земли ратных людей, пушек и пороху и свинцу укажи, господине, учинить по указу великих государей.

А с сею отпискою послал я к тебе, господине, для вернаго свидетельства албазинского казака Ивашка Бузунова, которой из осады ко мне прислан ноября 11 числа.

А в роспросе они, Ивашко и Якушко, сказали:

В прошлом де во 194 году июля в 7 день китайские воинские люди Албазинской осадили, и осадя, ис пушек по городу бьют и к городу приступают. И с приходу де их, китайских людей, в 5 день воеводу Алексея Толбузина /л. 88/90об./ они, китайские люди, ис пушек ранили, перешибли правую ногу по колену, и от той де раны он, Алексей, в четвертой день умре.

А пришло де то пушечное ядро в башню в бойницу, а он де, Алексей, в то число в той башне был для досмотру. И непрестанно де китайские люди к Албазину приступают днем и ночью. И из Албазина де осадные сидельцы при Алексее Толбузине и после ево Алексеевы смерти выходили на выласки пятью. И на тех де выласках побили человек с полтораста да гранатными ядры убили китайских сотников дву человек, да на третьей де выласке взяли трех человек в языках никанские породы. И тех де языков роспросить подлинно никто не умеет, потому что никансково языка в Албазине из служилых людей никто не умеет, /л. 89/91/ а те языки китайсково и мунгальсково языков сами не знают. А на выласках албазинских осадных сидельцов побили неприятельские люди 21 человека да в городе побили 40 человек, да померло собою от цынги 40 человек; а хто [110] имяны служилых людей побито и собою померло, того они сказать не упомнят. А китайские неприятельские люди около города стоят саженях в двустах, и кругом Албазина завален вал, по валу устроены бойницы, да в четырех местах построены роскаты, и на тех роскатах поставлено по 2 пушки, да около одного роскату поставлено 15 пушек ломовых, а против города за Амуром зделан вал земляной же. А в Албазине в осаде осталось осадных сидельцов всяких чинов людей сот с 8, 8 пушек медных, 3 пищали железных, /л. 89/91об./ 60 пуд пороху, свинцу тож, пушка верховая, 5 ядер духовых, 33 ядра гранатных пудовых, 70 ядер ручных. А хлебных запасов чает он, Ивашко, что будет апреля до 1 числа нынешняго 195 году. А китайских де воинских людей около города будет с 5000, и в том числе иные ис них есть работные люди, воинских припасов 40 пушек, пороху и ядер привезено на шти бусах, стрел боевых 2 бусы. Да к ним же де в город ис китайского обозу мечют прелесные письма беспрестанно, чтоб они город здали. И в прелесных листах писали, что бытто к ним в полки присланы от бугдыхана 2 человека для того, чтоб де они, осадные сидельцы, город здали и кто де похочет итти великих государей в городы, и тем де /л. 90/92/ людем дадут они для прокормления хлебных запасов и проводят их до даурских острогов в целости, а которые де похотят служить бугдыхану, и тех де примут на имя бугдыханово с честию и дадут им жалованье. Да они ж, неприятельские люди, около Албазина зделали 3 городка, и в тех городках построили многие юрты. А осадные де сидельцы положили меж собою: покамест будет хлебных запасов, в городе сидеть в осаде будут, а как у них хлебных запасов не станет, и они де, собрав, пушки сливать хотели, также и пороховую и гранатную казну зажегши, сами итти с мелким ружьем из города к Нерчинску.

А прошел он, Ивашко, из Албазина водою в лотке ночною порою по реке Амуру меж льдом. И от Албазина /л. 90/92об./ отплыв версты с 4, лотку, в которой они плыли, льдом роздавило, и он, Ивашко с товарыщи своими, жили на острову осьмеры сутки, дожидались покамест река Амур станет. И как река Амур стала, и они, перешед по льду, и шли до Нерчинска лесом 3 недели днем и ночью и кормились брусничною травою, а иное находили зженой хлеб, которой пожгли неприятельские китайские люди по заимкам у албазинских пашенных крестьян. А в Нерчинск они пришли ноября в 10 день.

А как де они шли к Нерчинску, и в то время встретился с ними промышленной человек, которой послан был из Нерчинска для проведыванья албазинских вестей, и того де промышленного человека повернули они с собою в Нерчинск, потому /л. 91/93/ что пройти ему было в Албазин ни которыми делы невозможно. А которые пушки и пороховая казна послана с Москвы в даурские остроги в прошлом во 194 году, и те пушки и пороховую казну встретил он, Ивашко, в Удинском остроге. Да с ним же, Ивашкою, встретился в Удинском остроге нерчинской казак Карпушка Юдин, которой отпущен ис полку окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина с товарыщи в Нерчинской с отписками. Да слышил он, Ивашко, от служилых людей в Удинском остроге Государственного Посольского приказу про подьячих Никифора Венюкова и Ивана Фаворова, что их кутухта принял и, держав у себя, отпустил в Китайское государство с небольшими людьми. А подполковника московских стрельцов /л. 91/93об./ Сидора Богатырева встретил он, Ивашка, до Иркутцкого за 3 дни декабря в 13 день. А пороховую и гранатную казну, которая отпущена ис полку из Рыбного острогу, встретил он, Ивашко, декабря в 24 день к-Ылимскому острогу за день.

Февраля в 1 день писано к великим государем к Москве з гонцы Павлова полку Грабова с пятидесятником Максимком Поступинским [111] о албазинских вестях в Государственной Посольской приказ отписка такова ⁷²:

Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш /л. 92/94/ Федька Головин челом бьет.

В нынешнем, государи, во 195 году генваря в 14 день писал ко мне, холопу вашему, из Нерчинска стольник и воевода Иван Власов: ноября де в 9 день явились перед ним в Нерчинску в приказной избе албазинские казаки Ивашко Бузунов, Васька Бакшеев, Якушко Мартынов и подали де из Албазина за вашею великих государей албазинскою печатью от казачья головы Афонасья Байтона отписку. А в той ево отписке написано: сидит де он, Афонасей, с служилыми и всяких чинов людьми в Албазинску от неприятельских китайских людей в осаде. А сколько с ним в осаде в Албазинску служилых и всяких чинов людей, и пушек, и пороху, и свинцу, и что побито или переранено и собою померло, и воевода Алексей Толбузин жив ли, того в отписке ево не написано. И он, Иван, одного ис тех /л. 92/94об./ служилых людей, которые присланы к нему из Албазина с отпискою, Ивашка Бузунова послал ко мне, холопу вашему, для подлинного ведома. Да в нынешнем же де, государи, во 195 году в октябре и в ноябре месяцах в разных числех приходили под Нерчинск мунгальские воровские люди и розбили на Урдуле и на Талангуе (В подлинной отписке: Налангуе или на Лангуе (см ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 2, 1685 г., д. № 2, ч. 2, л.432) реках 12 юрт нерчинских ясачных людей и жен их и детей побили. А в роспросе передо мною, холопом вашим, албазинской осадной сиделец Ивашка Бузунов сказал:

В прошлом де во 194 году июля в 7 день китайские воинские люди, город Албазин осадя (В подлинной отписке: осадили, и осадя (см. там же, л. 433)), ис пушек по городу бьют беспрестанно. И с приходу де своего китайские люди в пятой день воеводу Алексея Толбузина убили ис пушки, отшибли правую ногу по колено, и от тое де раны он, Алексей, в четвертой день умре. /л. 93/95/ А пришло то пушечное ядро в башне в бойницу, а он де, Алексей, был в то число в той башне. И из Албазина осадные сидельцы при Алексее Толбузине и после ево смерти выходили на выласку пятью. И на тех де выласках побили человек с полтораста; да гранатными ядры убили китайских сотников 2-у человек, да на третьей выласке взяли 3 человек в языках никанские породы. И тех де языков роспросить подлинно нихто не умеет, потому что никансково языка в Албазине из служилых людей нихто не знает, а те языки китайсково и мунгальсково языков сами не знают. А на выласках албазинских осадных сидельцов побили неприятельские люди 21 человека, да в городе побили 40 человек, да померло де собою от цынги 50 человек, а хто имяны служилых /л. 93/95об./ людей побито и собою померло, того он, Ивашко, сказать не упомнит. А китайские неприятельские люди около города стоят саженях в двустах, и кругом Албазина завален вал, по валу устроены бойницы, да в четырех местех построены роскаты и на тех роскатах поставлены по 2 пушки, да около одного роскату поставлено 15 пушек ломовых, а против города за Амуром зделан вал земляной же.

А в Албазине, государи, в осаде осталось осадных сидельцов всяких чинов людей сот с 8, 8 пушек медных, 3 пищали железных затинных, 60 пуд пороху, свинцу тож, пушка верховая, 5 ядер духовых, 33 ядра гранатных пудовых; 70 ядер ручных. А хлебных запасов чает он, Ивашко, /л. 94/96/ что будет апреля до 1 числа нынешняго 195 году. А китайских де, государи, воинских людей около города будет с 5000, и в том числе иные [112] из них есть работные люди, воинских припасов 40 пушек, пороху и ядер привезено на шти бусах, стрел боевых 2 бусы. Да к ним же де, государи, ис китайского обозу в город перекидывают прелесные письма беспрестанно, чтоб они город здали. И в прелесных листах писали, что будто к ним в полки присланы от бугдыхана 2 человека для того, чтоб де они, осадные сидельцы, город здали, и кто похочет итти в ваши великих государей городы, и тем людем дадут они для прокормления хлебных запасов и проводят их до даурских острогов в целости, а которые похотят служить бугдыхану, и тех /л. 94/96об./ примут на имя бугдыханово с честию и дадут им жалованье. Да они ж, неприятельские люди, около Албазина зделали 3 городка, и в тех городках построили многие юрты. А осадные де сидельцы положили меж собою: покамест будет хлебных запасов, в городе сидеть в осаде будут, а как у них хлебных запасов не станет, и они де, собрав пушки, сливать хотели, также и пороховую и гранатную казну зажегши, сами итти с мелким ружьем из города к Нерчинску.

А прошол он, Ивашко, из Албазина водою в лотке ночною порою по реке Амуру меж льдом. И от Албазина отплыв версты с 4, лотку, в которой они плыли, льдом роздавило, и он, Ивашко, с товарыщи своими жили на острову осьмеры сутки, дожидались покамест река Амур /л. 95/97/ станет. А как река Амур стала, и они, перешед по льду, и шли до Нерчинска лесом 3 недели днем и ночью и кормились брусничною травою, а иное находили зженой хлеб, которой пожгли неприятельские китайские люди по заимкам у албазинских пашенных крестьян. А в Нерчинск они пришли ноября в 10 день.

А как, государи, они шли к Нерчинску, и в то время встретился с ними промышленой человек, которой послан был из Нерчинска для проведыванья албазинских вестей, и того промышленного человека повернули они с собою в Нерчинск потому, государи, что пройти ему было в Албазин ни которыми делы невозможно. А которые, государи, пушки и пороховая казна послана с Москвы в даурские остроги в прошлом во 194 году, и те пушки и пороховую казну встретил он /л. 95/97об./, Ивашко, в Удинском остроге. Да с ним же, Ивашком, встретился в Удинском остроге нерчинской казак Карпушка Юдин, которой отпущен от меня, холопа вашего, наскоро из Енисейска с отписками сентября в 9 день в Нерчинской острог с ведомостью о приходе ваших великих государей служилых людей со мною, холопом вашим, в даурские остроги и о посылке в Албазинской острог для обнадеживанья албазинских осадных сидельцов. Да слышил он, Ивашко, от служилых людей в Удинском остроге Государственного Посольского приказу про подьячих Никифора Венюкова и Ивана Фаворова, что их кутухта принял и, держав у себя, отпустил в Китайское государство с небольшими людьми. А подполковника московских стрельцов Сидора Богатырева, которой /л. 96/98/ послан от меня, холопа вашего, по первым вестовым отпискам с вашими великих государей служилыми людьми и что взяты в-Ылимском остроге встретил он, Ивашко, до Иркутцкого за 3 дни декабря в 13 день. А пороховую, государи, и гранатную казну и служилых людей, которые отпущены от меня, холопа вашего, из Рыбного острогу в прибавку к прежней посылке, встретил он, Ивашко, декабря в 29 (В подлинной отписке: 24 (там же, л. 438)) день к-Ылимскому острогу за день.

А в прибавку, государи, к прежним посылкам ныне послать ваших великих государей служилых людей ни коими делы невозможно, потому, государи, что от Рыбного острогу до Илимского волока зимнего пути за превеликими снегами и пустотою и за дальностию никогда не бывает, также и на нартах ходят по первому зимнему пути, /л. 96/98об./ да в Великой пост [113] по насту (Слова по первому зимнему пути, да в Великий пост по насту в подлинной отписке отсутствуют (см. там же)) малыми людьми, человека по 2 и по 3, до Илиму недель по 5-ти и больши. И за посылками, государи, в остатке ваших великих государей служилых людей в полку у меня, холопа вашего, московских и сибирских стрельцов всего 1140 человек. А с сею отпискою к вам, великим государем, послал я, холоп ваш, Павлова полку Грабова пятидесятника Максимку Поступинского да Микитку Кучюмова да албазинского казака Ивашку Бузунова (Эта фраза в подлинной отписке отсутствует (см. там же)). А отписку, государи, велел подать в Государственном Посольском приказе царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателю, ближнему боярину и наместнику новгородцкому, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи. /л. 97/99/

Февраля в ... (Число в тексте пропущено) день послан в Енисейск капитан Осип Булгаков, а с ним к воеводе Григорью Новосильцову писаны о присылке гребцов отписки такова:

Господину Григорью Володимеровичю с товарыщи Федор Головин с товарыщи челом бьет.

В нынешнем во 195 году по указу великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, и по проезжим великих государей грамотам довелось взять под казну великих государей и под полковые и посольские дела мне и посольским дворяном и подьячим в подводы гребцов вверх воды 188 подвод. И по тем великих государей грамотам дано только в Енисейском для заморозов 76 /л. 97/99об./ человек, а недодано по указу великих государей 112 человек. И за тем в походе великих государей служилым людем было омешкание. И о присылке гребцов ко мне в полк по указу великих государей и по проезжим грамотам под казну великих государей и под полковые и посольские дела мне и посольским дворяном и подьячим учинить по указу великих государей. А сколько гребцов, и о том в Енисейску в приказной избе ведомо для того, что великих государей проезжие грамоты записаны.

Да с ним же, Осипом, послана отписка о присылке пушек и всяких полковых припасов, которые оставлены в Маковском, чтоб затем на весне, также и за неприсылкою гребцов какие остановки не было. Да с ним же, Осипом, писано /л. 98/100/ против прежнего отпуску о присылке варовых снастей и бечев для верхового ходу.

Февраля в 18 день приехал из даурских острогов в Рыбенской острог албазинской казак Мишка Чаплин да селенгинские казаки Ивашко Шарапов, Пашко Бушков, которые были в Китайском государстве з гонцы Государственного Посольского приказу с подьячими Никифором Венюковым да Иваном Фаворовым, и подали те вышеписанные казаки Ивашко Шарыпов с товарыщи от Микифора Венюкова и Ивана Фаворова великим и полномочным послом письмо их руки таково:

Государь наш милостивой Федор Алексеевич, многолетно и благополучно здравствуй на множество лет и буди сохранен десницею /л. 98/100об./ вышняго бога со всяких благ приращением душевно и телесно.

Известно тебе, государю, буди: в нынешнем во 195 году октября в день приехали мы, работники твои, в Китайское государство. И [114] великих государей грамоту приняли у нас хановы ближние люди на ханове дворе в том же месте, где приняли у Николая Спафария ⁷³. А чтоб грамоту принял хан сам, и того никоими мерами домотчися не могли. А по отдании, государь, грамоты, того ж дни на ханове дворе, также и на другой день хановы ближние люди колай да 2 алихамбы, 3 человек аскамбы говорили нам о многих делех. О чем им сказали, что нам от царского величества, ни о каких делех с ними говорить не наказано, а писано о том в грамоте царского величества.

И те вышеписанные /л. 99/101/ говорили нам: хотя де мы и указу о том от царского величества не имеем, однако ж богдыхан послал к нам их, ближних людей, а велел говорить:

Прежде де сего с великими государи росийскими у китайских ханов войны не бывало. А ныне де от албазинских казаков учинилась у хана их с царским величеством война для того, что албазинские казаки по Амуру городы поставили, и ясачных людей на промысле многих побивали, и ясак многой на себя с их ясачных людей брали. А чинили то все без указу великих государей самовольством, также де на те места поселились без указу ж. И о той де их обиде и о побиении ясачных их людей не по одно время к царскому величеству писали, и листы хан их в Нерчинской посылал, а на те их листы подлинной отповеди не бывало. Да по ханову ж де /л. 99/101об./ указу многижды о том и в Албазин к Алексею Толбузину посылали, чтоб он из Албазинского вышел и то место оставил, а пошел бы в свою землю в Нерчинской, и промыслы соболиные и иные чинили в своих местах около Нерчинского, а по Амуру наниз не ходили б, и промыслов не чинил б, и ясачных их людей не побивали, и ясаку не брали. И он де, Алексей, те их приказы преслушал и от такова дурна сам не престал и казаком не заказал, и в свои места не пошел, а учали чинить паче прежняго. И как де о том хану ясачные их люди жалобу на албазинских казаков донесли, что их побивают и ясак с них на себя берут, а иных многих их ясачных приняли к себе и держат их у себя, и к нему, Алексею, о тех своих людех, и что албазинские казаки чинят /л. 100/102/ великое разорение, и городы б не ставили и людей их, которых приняли к себе, отдали, о том о всем писано ж. И он, Алексей, хотел о том о всем к великим государем писать, и о том де он не писывал и удовольства им против того ничего не учинил.

И слыша хан их такое разорение, послал войско свое и их велел смирить. И как де войско их Албазин взяли, убить из них ни одного человека не велел, а велел ему, Алексею, и казаком итить в свой край, а которые похотели итить добровольно к хану, и тех де взяли с собою, для того что те люди говорили: естли им итти в свой край, и им от царского величества быть казненым смертью. И те де люди и ныне у хана все живы и жалованье, корм и питье, дают. И естли де царское величество хану их под /л. 100/102об./ данного их Гайтимура ⁷⁴ отдать укажет, то де и хан взятых и которые пошли добровольно отдать укажет же.

А приказано было ему, Алексею, чтоб на то прежнее место не приходили и острогов не ставили. И после де того албазинского разорения и отпуску тот же Алексей, забыв хана их приказ, пришел на то же место, и город по-прежнему поставил, и вновь прибрал 400 человек, и пришед, учал чинить больши прежняго. И чают они, что те албазинские казаки великим государем не послушны. Да и взятые казаки говорят, что оне, албазинские казаки, чинят то все без указу великих государей собою. И слыша про то, хан их послал войска свои большие и город велел осадить, и ныне де тот город стоит со все четыре стороны в осаде. Да к хану ж их /л. 101/103/ от полкового воеводы пришла ведомость, что ево, Алексея, убили ис пушки. А как де ево, Алексея, и казаков по ханову указу [115] из Албазина отпустили, и им было наказано, чтоб они, Алексей с казаки, впред по Амуру не ходили и городов не ставили и людей их не побивали. Да и к царскому величеству хан писал о том подлинно с полоняниками.

А ныне де в грамоте царского величества к хану их, которая с нами прислана, написано, что великие государи желают с ханом их дружбы и любви и чтоб та война успокоить, а виноватых наказать, и для того дела и мирного постановления посылают своих царского величества великих и полномочных послов. И слыша о том мирном постановлении, хан их, также и они, хановы ближние люди, чтоб кровопролитие на обе стороны /л. 101/103об./ перестало, радуяся для того, что у хана их ни с которым пограничным государем войны не бывало, и ныне войны с царским величеством потому ж не желая, прислал их, своих хановых ближних людей, к ним, Никифору и Ивану, и велел сказать, что хан их с великими государи, с их царским величеством, быти в дружбе и любви желает, и жалея тех людей, которые сидят в Албазине, чтоб з голоду не померли, войскам своим от Албазина отступить указал. И чтоб мы о том к тебе, государю, писали и послали от себя к тебе нарочно 2-у человек служилых людей, которым хан даст для зимнего проезду платья и велит их проводить с сим нашим письмом до Албазина с кормами и с подводы, чтоб ты, государь, к тем албазинским казаком послал указы свои с скорыми /л. 102/104/ посыльщики, чтоб они до твоего государя нашего приезду в Албазине жили, и для рыбных ловель и зверовья ходили, и от войска их не опасались для того, что к воинскому воеводе пошлет хан их указы свои жестокие, чтоб никакова задору с албазинскими казаками не чинили, также, государь, и по твоему заказу никакова задору, покамест совершенной мир учинитца, албазинские казаки не чинили б, и на Амур в судах не выходили б, и ясачных их людей не побивали, и ясаку с них не брали б, и естли де от того престанут, и оттого учинитца совершенной мир.

И мы, государь, тем хановым ближним людем говорили, что о том нам к тебе, государю, посылка чинить не для чего, а отпустил бы нас хан их к великим государем без задержания и против грамоты царского величества в своей грамоте писал, и то их ближних /л. 102/104об./ людей, предложение тебе, государю, учиним сами, и на то их желание от тебя, государя, ведомость и в Албазин о заказе, чтобы никакова впредь задору не чинили, посылка чрез наше тебе, государю, доношение учинена будет.

И ближние люди говорили: хан де их указал нам к тебе, государю, писать и 2-у человек послать для того, что, слыша они от нас, что они сидят в городе по указу царского величества, а не самовольством, и чтоб те казаки, сидя в такой осаде, голодною смертию не померли, потому что войско их стоит кругом города многое, и естли мы, работники твои, к тебе, государю, никакой ведомости не учиним, /л. 103/105/ а они войскам своим от Албазина отступить не велят, и то де от такого от войск их утеснения, сидя в Албазине, помрут голодною смертью. А нас де хан указал отпустить потому ж вскоре безо всякого задержания, и против грамоты царского величества писать учнет.

И не могли, государь, о том, чтоб к тебе, государю, тех казаков не послать, отговоритца. Послали к тебе, государю, 2-у человек селенгинских казаков Ивана Шарапова да Павла Бушкова. И о всем тебе, государю, чего в сем письме не доложили и доложити не посмели, и то все учинит извесно Иван Шарапов. А ему, едучи дорогою и будучи в войске китайском, приказали о всем смотрить накрепко. Также и в Албазин (хотя объявили, что Алексей и убит, однако ж тому не верим) писали, чтоб он жил /л. 103/105об./ в Албазине с служилыми людьми с великим опасением, что от тех войск, обнадежа мирным постановлением, над городом какова дурна не учинили; также, естли будет присылка какая о чем к Алексею [116] Толбузину, чтоб он в город к себе не пускал, а виделся за городом, потому что тому их предложению не вовсе верим, чтоб никакими мерами за обнадеживанием мира какова у них вымыслу не было.

Да в нынешнем, государь, во 195 году были у хана из немецких решей послы. И на котором дворе поставлены мы, работники твои, и те послы стояли на том ж дворе. А китайцы называют тех послов сияны или смянгы, а приехали будто с ясаком.

А на двор, государь, к нам никово не пускают, сидим взаперти, и подлинно ни о чем проведать (Слово проведать повторено дважды) /л. 104/106/ не от кого и никоими мерами не можем. А как уж, даст бог, увидим здравие твое, тогда тебе, государю, о всем будет подлинно известно. А однако ж, государь, дорогою едучи, от заргучеев слышали, что хан их зело миру желает, а на каковых статьях, того не говорят. Только ближние люди говорят и дорогою заргучеи говорили, чтоб. Албазину, конечно, за великими государи не быть, а до Нерчинского им и до Селенгинского дела нет. А как де хан из грамоты вырозумел, что великие государи шлют послов своих, тогда де они себе розмышляли, что великие государи от войск китайских имеют опасение, и для де того, чтоб до большой войны не дошло, великих послов и шлют. А естли бы де великие государи послов своих в грамоте /л. 104/106об./ не обещали, то было и хан своих послов послать к великим государем хотел.

Просим, государь, милости, аще в сем от недоумения нашего в письме нашом обрящешь какое поречение, изволь превысоким своим разумом тс исправить. К-Ывану Шарапову и к Павлу Бушкову буди, государь, милостив и за посылку их своею милостию награди. О сем рабски просим. А они люди самые скудные, однако ж службою своею к великим государем никакими отговоры, как иные, при нас будучи, не отпирались.

За сем раб твой и слуга Никишка Венюков рабски челом бьет.

А в роспросе селенгинские казаки Ивашко Шарапов да Пашко Бушков сказали: /л. 105/107/

В прошлом де во 194 году посланные великих государей Государственного Посольского приказу подьячие Микифор Венюков да Иван Фаворов великих государей з грамотою в Китайское государство из Селенгинского острога поехали августа в 18 числе, и они де, Ивашко и Пашко с товарыщи, 31 человек. А по посылке Микифора Венюкова и Ивана Фаворова присланы были от Ачироя Саин-хана и от кутухты и от Батура-контайши в Селенгинск гичюл, а с ним людей 6 человек. И подводы де под них, Микифора и Ивана, и корм давали, потому что де великих государей грамота послана была с ними, Микифором и Иваном, к Очирой Саин-хану; а в прибавку де к тем подводам взяты были с селенгинских братцких ясачных людей. А как де у Микифора Венюкова великих /л. 105/107об./ государей грамоту Очирой Саин-хан принял и какие разговоры были, того де они, Ивашко и Пашко, не ведают, потому что де у Ачирой Саин-хана с ним, Микифором, они, Ивашко и Пашко, не были, а были в обозе с-Ываном Фаворовым. А как де у Ачирой Саин-хана Микифор Венюков был, и в то де время тут же были и кутухта. И на Тале-реке стояли де они, Микифор и Иван, за провожатыми и за подводами Очирой Саин-хана недель с 5. И провожатых де Очирой Саин-хан и Батур-контайша прислали, а подвод де и кормов не дали. А опричь де Очирой Саин-хана, у мунгальских владельцев Микифор Венюков и Иван Фаворов не были, потому что де мунгальские владельцы стоят от дороги в дальних местех безчестья де в приезде от мунгальских людей /л. 106/108/ никакова не было.

Комментарии