№ 41

1884 г. мая 22. — Протокол о демаркации русско-китайской границы от перевала Бедель (хребет Кокшал-тау) до перевала Узбель (Северный Памир, Сары-кольский хребет) 1

Протокол.

/Л. 3/ Великаго Российскаго государства по высочайшему повелению командированный поломочный коммисар для проведения границы и постановки граничных знаков между владениями России и принадлежащею Китаю Кашгарскою областью — помощник военнаго губенатора Ферганской области и председатель Ферганскаго областнаго правления генерал-майор Виктор Мединский 2 и великаго Дайцинскаго государства по высочайшему повелению назначенный для проведения границы и постановки граничных знаков на том же участке баркульский меэнь амбань, имеющий шарик первой степени, командир корпуса 2 класса, наследственный дворянин, имеющий титул батуру, Ша. [161]

Во исполнение договора, заключеннаго между Россией и Китаем 12(24) февраля 1881 года в С.-Петербурге * /Л. 3об./ определяющаго между другими условиями также и установление границы между российскими владениями и северо-западною частью Кашгарской области, принадлежащей Китаю, составили настоящий Протокол с описанием пунктов, по которым установлена и проведена в нынешнем году государственная граница, во-первых, между принадлежащею России Семиреченскою и Китаю — Кашгарскою областями, начиная от перевала Бедель на юго-западе, по главному Тянынаньскому хребту до перевала Туюн-Суек, и во-вторых, от этого перевала на юг до перевала Узьбель **, между принадлежащею России областью Ферганскою и западною частью принадлежащей Китаю Кашгарской области. В настоящем Протоколе поименованы все горные перевалы, реки и урочища, лежащие на граничной меже как те, на которых /Л. 4/ поставлены граничные знаки, так равно и такие, на которых по трудной доступности их, знаков не могло быть постановлено, что и изложили в следующих статьях:

1) Начиная от перевала Бедель, на котором в прошлом году коммисарами обоих государств постановлены граничные знаки, граничная межа направляется на запад по хребту Кокшал, не имеющему в себе никаких горных проходов, затем поворачивает по главному Тяньшаньскому хребту на юг, через перевалы Когарт, Чон-Чичар, Чон-Уру, Бутманак, Кара-Джилга, Курумдук, а отсюда идет в западном направлении с изгибами к югу или северу, смотря по направлению главнаго хребта, как обозначено на карте красной чертой, и проходит через перевалы Буз-айгыр, Курпе- бель, Кипчак, Терек, Урта-Су, Казыл-Кур, /Л. 4об./ Туругарт и Туюн, называемый китайцами Суёк. На всех вышепоименованных 14 перевалах поставлены граничные знаки, за исключением перевала Кара-Джилга, по крайне трудному к нему доступу. Все северные склоны этого хребта, начиная от обозначенной на карте красной черты, с протекающими там реками, составляют владения Российскаго государства, а южные склоны и протекающия по ним реки — владения Дайцинскаго государства.

2) От перевала Туюн-Суёк граничная линия идет на юг между Ферганскою и Кашгарскою областями по хребту гор, через перевалы Бургуй, Джитым-ашу и Когарт, а отсюда в юго-западном направлении по тому же хребту, через перевалы Туз-ашу, Калмак-ашу, Талгый, Сийдам, Саваярдын, Тарт-куль, Кыз-Дар и Карачал, от котораго опять поворачивает на юг через /Л. 5/ перевалы Иттык, Кара-бель, а оттуда по хребту, не доходя перевала Караванкуль, направляется по отрогу на юго-восток, через реку Кызыл-Су на урочище Иркештам. На всех поименованных 14 пунктах поставлены граничные знаки. Все западные склоны этих гор, в которых поименованы вышеозначенные перевалы и все земли, с протекающими на них реками, лежащия к западу от вышеупомянутых [162] пунктов, соединенных между собою общею граничною чертою составляют владения Российскаго государства, а восточные склоны и земли с реками, лежащия к востоку от этих пунктов, составляют владения Дайцинскаго государства.

3) Затем полномочные коммисары — великаго Российскаго государства генерал-майор Мединский и великаго Дайцинскаго государства меэнь-амбань Ша, /Л. 5об./ принимая во внимание, что на всем протяжении к югу от урочища Иркештама до перевала Уз-Бель. составляюшаго конечный граничный пункт между владениями России и Китая ***, граница проходит по горному хребту очень значительной высоты, к которому, в свою очередь, прилегают горныя местности также большой высоты, и что, таким образом, движение собственно вдоль границы для осмотра ея, за отсутствием всяких дорог, представляется совершенно невозможным, и что, наконец, там нет таких местностей, на которых была бы необходима постановка граничных знаков, определили: на юг от урочища Иркештама установить границу по реке Мальтабар, левый берег которой принадлежит России, а правый — Китаю; далее, от верховьев этой реки граничная черта идет на юг по горному хребту до горы Мальтабар, от /Л. 6/ которой тянется в том же направлении по отрогу этого хребта на перевал Уз-Бель ****, через реку Маркансу, по главному горному хребту, лежащему к востоку от озера Каракуля, через находящийся в этом хребте перевал Кальта-Даван или Кар-арт (большую часть года покрытый снегом), далее по тому же хребту, через недоступный перевал Каразак до перевала Уз-Бель, называемаго также Кызыл-Джиек (большую часть года в снегу), на котором и оканчиваются границы обоих государств, так как граница России поворачивает на юго-запад, а Китая идет на юг. Все земли с протекающими на них реками, лежащия к западу от проведенной таким образом граничной черты, составляют владения Российскаго государства, а земли со всеми реками, лежащия к востоку от /Л. 6/ этой черты — владения Дайцинскаго государства 3.

4) Означенное в этом Протоколе описание государственной границы между российскими и китайскими владениями с описанием поставленных на ней граничных знаков и составленная карта. с обозначением на ней граничных гор. перевалов, рек, урочищ и знаков, признаются, как с российской, так и с китайской стороны утвержденными окончательно.

5) Для ежегоднаго осмотра поставленных на границе знаков по распоряжению местнаго пограничнаго начальства обоих государств командируются особые чиновники в сопровождении воинских команд. Означенные чиновники должны съезжаться на границе в условленное пограничным начальством время, причем на обязанность их возлагается наблюдение, чтобы /Л. 7/ поставленные на границе знаки содержались в исправности. [163]

6) Командированные по высочайшему повелению от Российскаго и Дайцинскаго государств полномочные коммисары, составив этот Протокол с описанием границ на русском и манчжурском языках для каждаго коммисара в четырех экземплярах, засвидетельствовали их подписом и приложением печатей, а равно одновременно с этим каждым коммисаром составлена и карта, с обозначением на ней красной чертой постановленной теперь границы на означенном в Протоколе пространстве и написанием на ней имени всех пограничных пунктов на русском и манчжурском языках, засвидетельствованная также подписом и приложением печати.

При взаимном размене этими документами полномочные Российскаго и Дайцинскаго государств /Л. 7об./ коммисары передают друг другу по четыре экземпляра означенных Протоколов и по одному экземпляру карты, для руководства и исполнения по ним на вечныя времена в точности и ненарушимо.

Для чего и разменялись сим Протоколом в городе Новом Маргелане в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот восемьдесят четвертое, мая двадцать втораго дня, а Дайцинскаго государства, Правления Гуань-Сюй, десятаго года, пятой луны, десятаго числа.

Императорский полномочный коммисар, генерал-майор Виктор Мединский.

Ниже подписи В. Мединского: оттиск сургучной печати — Печать императорскаго полномочнаго коммисара по разграничению с Китаем.

АВПРИ. Ф. Трактаты. Оп. 3. 1884. Д. 903/159. Л. 3-7 об. Подлинник 5*.

Другой подлинник — Там же. Л. 20-24 об. Опубл.: Сборник действующих трактатов... Т. 4. С. 381-383.

Подлинник на маньчжурском яз. — Там же 6*.

Другой подлинник на маньчжурском яз. — Там же. Л. 20-24 об.

* См. док. № 27.

** Так в подлиннике.

*** Здесь и далее подчеркнуто в тексте двойной чертой (красными чернилами).

**** В подлиннике: Уч-бель.

5* Текст Протокола написан в два столбца: слева текст на русском яз., справа — на маньчжурском.

6* На л. 7 об. оттиск красной прямоугольной печати на маньчжурском и китайском яз., скрепляющей дату. 


Комментарии

1. В литературе обычно называется Новомаргеланским протоколом 1884 г.

2. Мединский В. Ю., генерал, помощник военного губернатора Ферганской области. Назначен полномочным комиссаром по разграничению и постановке пограничных знаков между владениями России и принадлежащей Китаю Кашгарской областью в марте 1882 г.

3. Таким образом согласно ст. 3-й Новомаргеланского протокола русско-китайская граница на территории Памира южнее перевала Узбель определена не была. От этого пункта границы России и Китая расходились, но в Протоколе не говорилось до какого пункта или на какое расстояние идет далее та и другая граничная линия. Это положение впоследствии было использовано цинским правительством как повод для притязаний на значительную часть Памира, занятую русскими в 1892 г.

Проводивший разграничение генерал-майор Мединский в своем рапорте от 22 мая 1893 г. на имя военного губернатора Ферганской области (в это время между Россией и Китаем возобновились переговоры о разграничении на территории Восточного Памира) следующим образом описал обстановку, которая сопутствовала разграничению с Китаем в 1884 г., и дал объяснение причинам, побудивших его включить в Протокол такую формулировку (или оговорку) относительно направления русской и китайской границ после перевала Уз-Бель:

"...Прежде чем представить те основания, заключающиеся в самом Протоколе, которыя дают нам возможность настаивать на разграничении с Китаем местностей, лежащих к югу от Узбеля, я считаю необходимым предварительно изложить те условия, при которых проводилась мною граница с Кашгаром. При выполнении возложеннаго на меня высочайшим повелением разграничения Семиреченской и Ферганской областей с принадлежащим Китаю Кашгаром [612] единственным основанием для меня служили данныя, заключающияся в высочайше ратификованном августа 1881 года (С.-Петербургском. — Сост.) договоре России с Китаем. На основании ст. IX этого договора в основание работ по разграничению Ферганы с западной частью Кашгара должна была быть принята существовавшая граница. Граница эта никогда и никем определена не была и руководством для производства фактическаго разграничения могли служить только правительственнаго издания карты Туркестанскаго военного округа и Ферганской области. В виду же того, что китайцы еще до начала разграничения, а затем при самом ведении разграничительных работ границ, обозначенных на наших картах, не признавали, я, за отсутствием каких бы то не было (так в тексте. — Сост.) по этому делу указаний, просил бывшаго туркестанскаго генерал-губернатора рапортом от 14 мая 1883 года за № 77 о снабжении меня соответствующей инструкцией. Ответа на этот рапорт мною не получено. Между тем китайский полномочный комиссар принимал всевозможныя меры не только к тому чтобы отодвинуть на всем протяжении нашу границу на запад и тем овладеть озером Кара-кулем, на которое свои притязания китайцы заявляли еще в 1880 году при появлении там наших отрядов, но стремился охватить владения наши и с юга, настаивая границу Китая от Узбеля протянуть даже до перевала Каинды. Хотя на наших же картах граница наша направляется от Узбеля в общем не только на запад, но даже на северо-запад и таким образом ни один из Памиров в районе наших владений на них не заключался и местности, лежащия к югу от этой границы, еще не были обследованы и, казалось, не представлял для России того важнаго значения, какое им придается в настоящее время, я, тем не менее, насколько понимал наши интересы в то время, желал охранить наши южныя владения от обхвата их китайцами и, преследуя эту цель, настоял, чтобы в Протоколе 22 мая 1884 года было обозначено, что от Узбеля граница Китая направляется на юг, а наша на юго-запад, достигая при этом того условия, что границы эти от Узбеля расходятся, так же как это было показано и на существующих тогда картах.

Такой постановкой дела, как мне казалось, я заграждал путь и дальнейшему движению китайцев на запад в местности, представляющия безспорныя преимущества пред восточными, которыя и тогда считались вообще трудно доступными и, в силу суровости климатических условий, почти совершенно пустынными.

Вот те данныя, которыя послужили для меня основанием к редакции Протокола 1884 года в том именно смысле, в каком он составлен..."

Далее он пишет: "... я убежден в том, что если бы в Протоколе граница оканчивалась на Узбеле, то вслед за разграничением китайцы не преминули бы воспользоваться условием, что Уз- бель представляет собой уже конечный южный предел нашей границы и нет сомнения, что все земли, лежащия дальше, прежде чем мы обратили бы внимание, заняли бы фактически, а при этом условии, смею думать, Памирский вопрос и продолжение разграничения с Китаем от Узбеля представили бы значительно больше осложнений. Между тем, Протокол 1884 года, не смотря на ошибочные, будто бы, с моей стороны допущенные в нем условия о дальнейшем направлении границ от Узбеля, несомненно, сдержал движение китайцев на запад от этого пункта и тем самым оправдал ту задачу, которую я, в силу бывших тогда их посягательств, считал своим долгом преследовать.

В настоящее же время, в виду того, что в Протоколе этом не сказано, чтобы от Узбеля граница Китая шла вообще (здесь и далее подчеркнуто в тексте. — Сост.) на юг до бесконечности и притом, как говорят китайцы, по прямой линии, а России вообще на юго-запад, а также не определено до какого именно пункта, или на какое даже приблизительно разстояние должна идти та и другая граница, является полнейшая возможность поднятия этих важных вопросов..."

В заключение Мединский довел до сведения военного губернатора Ферганской области: "... на других разграничительных с Китаем документах, а именно картах, которыми я и китайский комиссар обменялись одновременно с Протоколами, граница обозначена красной чертой только до Узбеля. Полагаю, что подобный документ имеет весьма большое значение в настоящем деле и совершенно свободно может быть противупоставлен возражениям китайских министров, опирающихся..., главным образом, только на один Протокол, имеющий несомненно тесную связь с разграничительною картою.

Генерал-майор Мединский" (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. 1893. Д. 1172. Л. 113-114.).

В препроводительном письме от 4 июня 1893 г. к этому рапорту в адрес начальника Главного штаба H. H. Обручева туркестанский генерал-губернатор А. Б. Вревский, признавая трудности, которые встретились генерал-майору Мединскому при разграничении с Китаем, вместе с тем подверг критике его объяснения: [613]

"...Приступив к разграничению генерал-майор Мединский должен был руководствоваться высочайшим полномочием и первоначальным предписанием исправлявшего должность генерал-губернатора генерал-лейтенанта Колпаковского от 4 мая 1882 года за № 97 (копия прилагается), но сличив эти два документа с статьею IX договора России с Китаем 12/24-го февраля 1881 года (речь идет о С.-Петербургском трактате. — Сост.), он пришел к заключению, что на проведение границы между Ферганской областью и Кашгарией, на самом деле, ему полномочий не дано, ибо по ст. IX Договора граничные знаки должны быть поставлены между Ферганской областью и западною частью Кашгарской провинции Китая, а на основании высочайшего полномочия и предписания генерал-губернатора знаки эти следовало поставить от Беджин-Тау до крайняго северо-западнаго предела Кашгарии. В виду сего комиссар телеграммою от 11 мая 1882 года (копия прилагается) просил бывшаго тогда при генерал-губернаторе чиновника по западно-китайским делам разъяснить, каким образом высочайшее полномочие должно быть согласовано с IX ст. Договора. Ответная телеграмма (копия прилагается) могла лишь усилить недоразумение генерала Мединского, ибо в ней говорится, что "недоразумение исчезнет, если он заметит, что юго-западный (над словом западный карандашом исправлено на восточный. — Сост.) предел Ферганы соприкасается с северо-западным пределом Кашгарии".

При таких условиях генерал Мединский приступил к разграничению и год спустя, в виду отказа китайскаго комиссара признавать нанесенную на наши карты границу Ферганы и Кашгарии, долженствовавшей на основании IX ст. Договора быть принятой в основание разграничительных работ, просил генерал-губернатора снабдить его инструкциею для дальнейших переговоров (рапорт генерала Мединского от 14 мая 1883 года за № 77, в копии прилагаемый), но ответа на эту просьбу от генерал-лейтенанта Черняева не последовало, так что и на этот раз генерал-майор Мединский должен был продолжать работы без всяких указаний или разъяснений.

Что же касается объяснения генерала Мединского о причинах, побудивших его внести в ст. 3-ю разграничительного Протокола оговорку о дальнейшем направлении нашей и китайской границ от Уз-Беля, то я не могу не заметить, что так как при разграничении он руководствовался существующею на наших картах границей, южный предел которой заканчивался перевалом Уз-Бель, то ему не было решительно никакой надобности входить в обсуждение дальнейшего ея направления и притом в самых неопределенных выражениях, которыя к крайнему сожалению послужили ныне поводом к пограничным недоразумениям. Заявления же его о том, что оговорка, допущенная им в ст. 3-й Протокола сдержала движение китайцев на запад от Уз-Беля, не может быть признано серьезным, ибо несмотря на то, что граница Китая по смыслу Протокола направляется от Уз-Беля к югу, китайцы в прошлом году проникли до Яшиль-Куля, то есть далеко на юго-запад, и принуждены были вернуться лишь потому, что встретили там авганский (так в тексте. — Сост.) отряд. Факт этот убеждает, что китайцы вовсе не намерены строго придерживаться точнаго смысла разграничительнаго Протокола, и если настаивают ныне на выполнении нами огворки в ст. 3-й о дальнейшем направлении границ от Уз-Беля, то единственно потому, что пользуются по разрешению этого вопроса сильною поддержкою Великобритании, всегда стремящейся подорвать и ослабить наше влияние в Средней Азии". (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. 1893. Д. 1172. Л. 111-112. Подлинник).

О подписании Новомаргеланского протокола 1884 г. см.: Шепелева Н. В. Формирование западной части русско-китайской границы. С. 167- 175.