№ 119

1911 г. декабря 3-7. — Соглашение в форме обмена сообщениями об утверждении без дальнейших формальностей Договорного акта, подписанного в Цицикаре 7 декабря 1911 г.

I

/Л. 314об./ Копия сообщения Императорской российской миссии в Пекине в Вай-ву-бу от 3 декабря 1911 года.

Я имел честь получить Памятную записку почтеннаго Министерства от 28 ноября сего года по поводу телеграммы хэйлунцзянскаго губернатора о состоявшемся в Цицикаре подписании Соглашения по сухопутной и водной границе, возложенном на комиссаров обоюдных сторон. Подобное же извещение было своевременно получено и от русскаго комиссара.

В тексте актов Соглашения, подписанных в Цицикаре, не предусмотрено никаких дальнейших формальностей по утверждению этих актов. Вследствие сего императорское правительство считает, что вопрос о настоящем Соглашении решен окончательно на месте и остается лишь поставить пограничные знаки порядком, предусмотренным в Соглашении ¹.

Сообщая об этом, покорнейше прошу уведомить, разделяет ли китайское правительство такую точку зрения.

АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. 1911-1916. Д. 1169. Ч. III. Л. 314 об. Опубл.: Известия Министерства иностранных дел. СПб., 1912. Кн. II. С. 75.

II

Копия сообщения управляющего Министерством иностранных дел Ху-Вэй-дэ, 7 декабря 1911 года.

Я имел честь получить сообщение Ваше, господин поверенный в делах, в коем значилось: [383]

"Я имел честь получить Памятную записку почтеннаго Министерства по поводу телеграммы хэйлунцзянскаго губернатора о совершившемся в Цицикаре подписании Соглашения о сухопутной и водной границе. Подобное же извещение было своевременно получено и от русскаго комиссара. В тексте актов Соглашения, подписаннаго в Цицикаре, не предусмотрено никаких дальнейших формальностей по утверждению этих актов. Вследствие сего императорское правительство считает, что вопрос о настоящем Соглашении решен окончательно на месте, и остается лишь поставить пограничные знаки порядком, предусмотренным в Соглашении".

Вверенное моему управлению Министерство, вполне разделяя вышеприведенную точку зрения, не преминуло по телеграфу снабдить губернатора Хэйлунцзянской провинции соответствующими инструкциями, о чем и считаю своим долгом довести до Вашего сведения, господин поверенный в делах, в ответ на Ваше сообщение. ²

Публ. по: Известия Министерства иностранных дел. 1912. Кн. II. С. 110-111.

Комментарии

1. 9 декабря 1911 г. поверенный в делах в Пекине М. С. Щекин направил министру иностранных дел С. Д. Сазонову по поводу Соглашения, заключенного в Цицикаре, депешу следующего содержания:

"Во исполнение телеграфнаго предписания Вашего высокопревосходительства от 1 сего декабря, я не преминул сделать Вай-ву-бу сообщение по поводу состоявшагося в Цицикаре Соглашения о разграничении, предупредив, что императорское правительство считает вопрос окончательно решенным на месте. Из ответнаго сообщения от 7-го декабря усматривается, что китайское правительство разделяет эту точку зрения и снабдило соответствующей телеграфной инструкцией хэйлунцзянскаго губернатора, являвшагося комиссаром по разграничению с китайской стороны. Уведомляя в свою очередь генерала Путилова о состоявшемся обмене нот, я сообщил нашему комиссару, согласно телеграмм императорскаго министерства, что подписанные в Цицикаре документы, до постановки будущей весной постоянных пограничных знаков, могли бы храниться в Иркутске или Чите.

Переписка с Вай-ву-бу представляется у сего в копиях на благоусмотрение Вашего высокопревосходительства". (Известия Министерства иностранных дел. СПб., 1912. Кн. II. С. 109-110).

После получения нот, в которых вопрос о Цицикарском акте был признан окончательно решенным, министр юстиции предложил 1 марта 1913 г. "означенные акты на русском языке Правительствующему сенату для распубликования" (Известия Министерства иностранных дел. 1913. Кн. III. С. 65).

2. Демаркация Аргуньского участка русско-китайской границы по различным причинам затянулась на несколько лет. Иркутский генерал-губернатор сообщал в письме от 20 декабря 1913 г, на имя министра иностранных дел С. Д. Сазонова, что "...вопрос о постановке пограничных знаков по р. Аргуни, к чему предполагалось приступить весной 1912 г., был отложен до возстановления государственнаго порядка в Китае и признания державами новаго правительства. По причине однако неудобств, происходивших от неопределенности границы, от чего страдали интересы мастнаго казачьяго населения и желательности, вследствие сего, скорейшаго введения Забайкальскаго казачьяго войска во владение отошедшею к нам полосою, было решено по соглашению с Вашим высокопревосходительством ныне же приступить к постановке знаков с ведома баргутских властей, причем в телеграмме от 15 июля с.г., Вами было указано, что в случае возстановления китайской власти в Барге, постановленные знаки прийдется пересмотреть совместно с китайцами.

Производство работ между тем задержалось вследствие необходимости исходатайствовать в законодательном порядке необходимыя на это средства, и мною препровождается министру внутренних дел подробная смета расходов на постановку пограничных знаков, причем я указываю на нежелательность приступить к обозначению границы раннею весною.

Вследствие состоявшегося ныне признания Китайской Республики имею честь одновременно просить указаний Вашего высокопревосходительства, должна ли будет работа по постановке пограничных знаков производиться совместно с китайскими уполномоченными, согласно разграничительному протоколу 1911 г., или же, вследствие невозстановления еще фактической власти китайскаго правительства в Барге, будет признано предпочтительным приступить к работе на основаниях, изложенных в Вашей телеграмме от 15 июля с.г., то есть по соглашению лишь с баргутскими властями" (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. 1913-1914. Д. 760. Л. 78-79).

Лишь в 1914 г. Государственный совет и Дума приняли решение об отпуске для этой цели 5.000 рублей (Известия Министерства иностранных дел. 1914. Кн. V. С. 79).

В этом же году начались подготовительные работы по демаркации границы. 2 июля 1914 г. иркутский генерал-губернатор Князев в секретной телеграмме сообщил в МИД: "Баргутския власти обратились к полковнику Жданову, которым начаты подготовительныя работы по [639] постановке пограничных знаков по Аргуни, с просьбою ознакомить их на местности с новой границей. Цицикарский договор они признают.

Не встречает ли Ваше высокопревосходительство препятствий к удовлетворению полковником их просьбы" (АВПРИ. Ф. II-й Департамент. 1-5. Оп. 408. 1914. Д. 1290. Л. 3).

Старший советник МИД в секретной телеграмме от 6 июля 1914 г. ответил: "...Не видим препятствий к допущению представителя баргутских властей при постановке в соответствии с Цицикарским договором пограничных знаков на границе с Варгой. Роль такого представителя должна ограничиться ознакомлением на месте с направлением новой границы и указанием таковой местному населению" (Там же. Л. 5).

Работы по демаркации русско-китайской границы начались лишь в 1915 г. В телеграмме вице-консула в Хайларе Усатого от 5 июня в адрес российского поверенного в делах в Пекине сообщалось: "Для обозначения государственной границы согласно договорному акту, заключенному в Цицикаре 1911 года, назначен прапорщик 716 пешей иркутской дружины Толстов, который приступил к работам. Ему предложено произвести обозначение границы без представителей Китая вопреки Протоколу соглашения № 2 от 25 ноября 1911 года". (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. 1911- 1916. Д. 1169.4. III. Л. 373).

Дикарский протокол вместе со всеми приложениями к нему восстановил и зафиксировал исторически сложившийся, установленный договорами рубеж между Россией и Китаем в этом районе русско-китайской границы. Он являлся международно-правовым документом, определявшим прохождение государственной границы между Россией и Цинской империей на Аргуньском участке вплоть до 1991 г., когда между Российской Федерацией и КНР было подписано соглашение по восточному участку границы (см.: Мясников B. C. Договорными статьями утвердили. С. 324-340).