№ 12
1858 г. мая 16. — Айгунский договор о возвращении России левобережья Амура, установлении русско-китайского кондоминиума в Уссурийском крае и торговле по рекам Амур, Сунгари и Уссури
/Л. 4/ Великаго Российскаго государства главноначальствующий над всеми губерниями Восточной Сибири, его императорскаго величества государя императора Александра Николаевича генерал-адьютант, генерал-лейтенант Николай Муравьев 1 и великаго Дайцинскаго государства генерал-адьютант, придворный вельможа, амурский главнокомандующий князь И-Шань, по общему согласию, ради большей вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и для охранения от иностранцев 2 постановили:
1.
Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морскаго устья р. Амура, да будет владением Российскаго государства, а правый берег, считая вниз по /Л. 4об./ течению, до р. Усури, владением Дайцинскаго государства; от р. Усури далее до моря находящияся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении 3 Дайцинскаго и Российскаго государств. По рекам Амуру 4, Сунгари и Усури могут плавать только суда Дайцинскаго и Российскаго государств; всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно. Находящихся по левому берегу р. Амура от р. Зеи на юг, до деревни Хормолдзинь, маньчжурских жителей 5 оставить вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурскаго правительства, с тем, чтобы русские жители обид и притеснений им не делали 6.
2.
Для взаимной дружбы подданных /Л. 5/ двух государств дозволяется взаимная торговля проживающим по рекам Усури, Амуру 7 и [63] Сунгари подданным обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств.
3.
Что уполномоченный Российскаго государства генерал-губернатор Муравьев и уполномоченный Дайцинскаго государства амурский главнокомандующий И-Шань по общему согласию постановили — да будет исполняемо в точности и ненарушимо на вечныя времена; для чего Российскаго государства генерал-губернатор Муравьев, написавши на русском и маньчжурском языках, передал Дайцинскаго государства главнокомандующему И-Шань, а Дайцинскаго государства главнокомандующий И-Шань, написавши на маньчжурском и монгольском /Л. 5об./ языках, передал Российскаго государства генерал-губернатору Муравьеву. Все здесь написанное распубликовать во известие пограничным людям двух государств 8. Город Айхунь 9, мая 16-го дня, 1858 года 10.
Всемилостивейшаго государя моего императора и самодержца всея России генерал-адъютант, генерал-губернатор Восточной Сибири, генерал-лейтенант и разных орденов кавалер Николай Муравьев 11.
Службы его императорскаго величества, государя и самодержца всея России, по Министерству иностранных дел статский советник Петр Перовский.
Состоящий при генерал-губернаторе Восточной Сибири переводчик, губернский секретарь Яков Шишмарев 12.
Ниже по маньчжурски: Сахалянь улай цзянгюнь И Шань, то есть: Сахаляньулаский (амурский) цзянцзюнь И Шань (далее его подпись) И Шань; мэйрэнь и чжангинь Чжираминга, то есть: помощник корпусного командира Чжираминга (далее его подпись) Чжираминга; нируй чжангинь Айсиньтай, то есть: ротный командир Айсиньтай (далее его подпись) Айсиньтай.
АВПРИ. Ф. Трактаты. Оп. 3.1858. Д. 878/156. Л. 4-5 об. Подлинник. Опубл.: Сборник договоров России с Китаем. 1689- 1881. С. 110-112; Русско-китайские отношения. 1689-1916. С. 29-30.
Подлинник на маньчжурском яз. (вручен Китаю российской стороной) — Там же. Л. 6-7 об * Опубл.: Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881. С. 113-115.
Подлинник на маньчжурском яз. (вручен Китаем российской стороне). — Там же. Л. 8 (букдари) **. Опубл.: Там же. С. 116- 118.
Подлинник на монгольском яз. — Там же. Л. 8 (букдари) ***. Опубл.: Там же. С. 119-121. [64]
* Скреплен теми же подписями, что и подлинник на русском яз. В конце текста договора указана дата по русскому счислению: 1858 год мая 16.
** Скреплен теми же подписями, что и подлинник на русском яз.; на последнем листе дата по-маньчжурски: Правления Губчи элгенгэ 8-й год 4-я луна 16 день.
*** Подписей под текстом договора нет.
Комментарии
1. Муравьев-Амурский Николай Николаевич (1847 г., Петербург, — 1881 г., Париж), граф, крупный государственный деятель и дипломат, генерал от инфантерии (1858). Окончил Пажеский корпус (1827). В отечественной истории Н. Н. Муравьев-Амурский фигура яркая и во многом замечательная. Муравьев-Амурский участвовал в русско-турецкой войне 1808-1829 годов и походе в Польшу в 1831 г. В 1846 г. — тульский военный и гражданский губернатор; В 1847-1861 гг. енисейский губернатор, генерал-губернатор Восточной Сибири. Став генерал-губернатором Восточной Сибири, освободил горнозаводских крестьян, каторжных Нерчинского округа и создал из них Забайкальское, а затем Амурское казачье войско. Способствовал активному изучению и освоению края, расширению торговли на Дальнем Востоке. Содействовал Г. И. Невельскому в его исследованиях, в 1854-1855 гг. руководил экспедициями (сплавами) по Амуру. Благодаря ему были значительно преобразованы обширные территории Приамурья, Приморья и Сахалина, построены такие города как Хабаровск, Благовещенск, Владивосток, Николаевск. (См.: Барсуков И. П. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский по его письмам официальным документам, рассказам современников и печатным источникам (Материалы для биографии). Кн. I-II. М., 1891; репринтное изд. Хабаровск, 1999.
2. Слова "для охранения от иностранцев" были вставлены в текст Айгунского договора по просьбе цинских уполномоченных. Во время переговоров они неоднократно упоминали о том, что не знают, как для них это дело окончится в Пекине и очевидно намеревались "представить в свое оправдание какое-либо хитрое пояснение этой статьи" (Шумахер П. В. К истории приобретения Амура. Наши сношения с Китаем. 1848-1860 (По неизданным источникам) // Русский архив. 1878. № 11. С. 273).
По поскольку Айгунский договор, который заменил 1-ю и 3-ю статьи Нерчинского трактата, "являлся двусторонним соглашением, направленным в первую очередь против посягательств на район Амура третьих держав, поэтому в дипломатических целях эта сторона договора тщательно скрывалась обоими правительствами". (Мясников В. С. Договорными статьями утвердили. С. 278). При подготовке к печати Айгунского договора министр иностранных дел А. М. Горчаков вычеркнул эти слова из текста. В дореволюционное время полностью текст договора был опубликован лишь в книге И. Барсукова (Барсуков И. П. Граф Николай Николаевич Муравьев- Амурский... T. II. С. 168.). В 1958 г. текст Айгунского договора без купюр напечатан в сборнике "Русско-китайские отношения. 1689-1916", с. 29-30.
В китайских изданиях Преамбула к Айгунскому договору также не публиковалась целиком. (Мясников B. C. Договорными статьями утвердили. С. 278).
3. Формула "в общем владении" обоих государств была внесена в текст Айгунского договора находившимся при Муравьеве дипломатическим чиновником Перовским и "была более определенной, чем выражения трактата 1689 г." (Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. 1. С. 96). Таким образом, согласно ст. 1-й Айгунского договора в Уссурийском крае был установлен русско-китайский кондоминиум. Срок его действия в трактате не оговаривался. Кондоминиум или совместное владение в международном праве — осуществление верховной власти над одной и той же территорией двумя или несколькими государствами (Дипломатический словарь. М., 1961. Т. 2. С. 75). Совместное владение является исключением из того правила, что в пределах какой-либо одной территории может действовать только одна суверенная власть.
Обычно кондоминиум устанавливается с целью устранения неразрешимых иным путем противоречий и соперничества между государствами, претендующими на одну и ту же территорию. Русско-китайский кондоминиум в Уссурийском крае и был установлен именно по этой причине. Следует отметить, что кондоминиум был установлен не вследствие военных действий (как это бывает чаще всего), а в результате мирных переговоров, приведших к заключению Айгунского договора.
К моменту установления в Уссурийском крае совместного русско-китайского владения там отсутствовали чистые формы вассальной зависимости населения от Цинской империи (см., напр.: Арсеньев В. К. Китайцы в Уссурийском крае. Хабаровск, 1914; Гамов П. А. Из путевых заметок астронома капитана Гамова, определявшего в 1859 г. местность р. Амур и Уссури // Записки ИРГО. I. 1862. С. 106-171. II. С. 30-92; Соловьев Ф. В. Китайские отходники и их географические названия в Приморье. Владивосток, 1973; Он же: Словарь китайских топонимов на территории советского Дальнего Востока. Владивосток, 1975).
Во время кондонимиума на территории Уссурийского края действия обеих сторон не носили согласованного характера и какого-либо совместного органа по управлению краем учреждено не было.
Кондоминиум в Уссурийском крае не решал окончательно территориального размежевания между Россией и Китаем. По существу он являлся лишь промежуточным этапом на пути к окончательному мирному присоединению Уссурийского края к России.
После подписания Пекинского (1860 г.) договора русско-китайский кондоминиум прекратил свое существование.
4. После заключения Нерчинского договора русское правительство неоднократно обращалось к цинскому правительству по вопросу о возможности судоходства по Амуру. Так, в 1753 г. Сенат предписал Коллегии иностранных дел обратиться в китайский Трибунал внешних сношений относительно плавания русских судов по Амуру, а в 1757 г. в Пекин для решения этого вопроса прибыл русский посланник Василий Федорович Братищев. Однако правительство Китая ответило ему, что "пропустить российские суда рекою Амур никак невозможно, так как между подданными обоих государств могут возникнуть ссоры" (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1758-1759. Оп. 62/1. Д. 8. Л. 29). Такое же поручение (наряду с прочими) было дано и графу Ю. А. Головкину, возглавившему русское посольство в Китай (1805-1806 гг.). Однако, как известно, посольство доехало только до Урги и было вынуждено вернуться из-за препятствий, чинимых цинской стороной (см.: РКО в XIX в. Материалы и документы. Т. 1. 1803-1807. М., 1995).
5. Первая деревня "зейских маньчжур" Амба сахалянь находилась в 5 верстах выше устья р. Зеи. Оканчивался район проживания маньчжуров деревней Хормолджинь (всего 64 деревни).
В отчете первого приамурского генерал-губернатора барона А. Н. Корфа указано, что ко времени подписания Айгунского договора в этом районе левого берега Амура "уже жило оседло несколько тысяч китайских подданных маньчжурского происхождения" (РГА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1010. Л. 12 об. // Сорокина Т. М. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX — начало XX вв.) Омск, 1999. С. 27). Жители этих деревень были выселены российскими властями на правый берег Амура в 1900 г. во время Ихэтуаньского восстания в Китае.
6. Положение о "зейских маньчжурах" было включено в текст договора также по просьбе цинских представителей. Однако это вовсе не означало, что тем самым Россия признала право Китая на территорию, где находились поселения маньчжуров. В договоре ясно сказано, что граница между Россией и Китаем проходит по Амуру и что даннная территория считается русской, а цинскому правительству предоставлено только право юрисдикции в отношении своих подданных, проживающих в этом районе на территории России.
Пункт о сохранении юрисдикции Китая над "зейскими маньчжурами" в устье Зеи и Бурей на русском берегу Амура был неравноправным для России. При этом в Айгунском договоре полностью отсутствовали неравноправные по отношению к Китаю статьи о консульской юрисдикции, сеттльментах и односторонних торговых привилегиях для подданных России.
7. В Китае Амуром (по-китайски: Хэйлунцзян, по-маньчжурски: Сахалянь ула) называлось только верхнее течение Амура до впадения в него р. Сунгари. Нижнее течение Амура называлось Сунгари (Шингал), поскольку именно эта река считалась главной рекой района, а Амур — ее притоком. Таким образом из маньчжурского текста следовало, что русские могут производить торговлю только по двум рекам — Амуру и Уссури, а из русского — по трем: Амуру, Сунгари (протекающей по территории Цинской империи) и Уссури. Различное понимание одного и того же текста впоследствии привело к ряду недоразумений. Достаточно сказать, что Китай до конца XIX в. препятствовал плаванию российских судов по р. Сунгари.
8. Министерство иностранных дел России, получив указ цинского императора, не посчитало нужным производить специальный размен ратификационными грамотами, так как в Китае тогда практиковался именно такой способ утверждения международных актов. Указ императора гласил, что "утверждено все, о чем ведены были переговоры [в Айгуне]" и выражалась пожелание, чтобы русские "употребили усилия усовестить англичан и французов и положить предел их несправедливым требованиям" (АВПРИ. Ф. Главный архив. 1-9. 1853-1859. Д. 6. Л. 483-484).
9. Город Айгун расположен на правом берегу Амура, в 30 верстах к югу от Благовещенска. Основан в 1684 г., служил первой резиденцией хэйлунцзянского цзянцзюня (Позднеев Д. М. Описание Маньчжурии. Т. 1. СПб., 1897. С. 300).
10. Тексты Айгунского договора на русском, маньчжурском и монгольском яз. не скреплены печатями уполномоченных, подписавших трактат, поскольку у представителя Китая И Шаня печати не оказалось.
К Айгунскому договору не было приложено карт и демаркация вновь установленной русско- китайской границы не производилась.
11. Вот как описывает торжественную встречу Муравьева-Амурского в августе 1858 г. в Иркутске один из его современников: У городского шлагбаума по Амурскому тракту выстроены были Триумфальныя ворота, изукрашенныя флагами и зеленью, где предполагали встретить Н. Н. Муравьева все высшие чины и граждане Иркутска и отправиться вместе с ним в собор для принесения благодарственного молебна. Но Николай Николаевич, узнав об этом, не пожелал торжественной встречи и с последней станции к Иркутску, стоящей на берегу реки Ангары, отправился в лодке прямо к дому генерал-губернатора, находящемуся там же на берегу Ангары. Между тем преосвященный иркутский Евсевий, по условию с городскими властями, ожидал уже в Кафедральном соборе со всем причтом прибытия Николая Николаевича, а на соборной колокольне шел благовест в большой колокол. Делать нечего, надо было отправиться уже из дома в собор, куда собрались все начальствующие в полной форме, граждане и много публики. Преосвященный Евсевий в полном облачении и со крестом в руках встретил Николая Николаевича при самом входе в церковь, сказал приветственную речь и затем отслужил благодарственный молебен за благополучное окончание Амурскаго дела. Вечером город был иллюминирован, а на площади против штаба выставлены военные музыканты и певчие; на штабе искусно выведены были из горящих плошек буквы, означающий: "Амур наш" (Толстой В. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский в 1848-1861 гг. // Русская старина. СПб., 1890. Т. 65. С. 126- 127).
12. Шишмарев Яков Парфентьевич, окончил русско-монгольскую школу в Кяхте, изучал китайский и маньчжурский языки у преподавателя Кяхтинской школы переводчиков Кондрата Григорьевича Крымского, бывшего студента 10-й Русской Духовной Миссии в Пекине (1821-1830 гг.). В 1857-1858 гг. Шишмарев служил у Муравьева-Амурского; в 1860 г. участвовал в подписании Пекинского договора; затем он — консул в Урге, где также ведал школой переводчиков и толмачей маньчжурского и монгольского языков. Там же всем воспитанникам преподавался и китайский язык.