№ 1
1689 г. августа 27. — Нерчинский договор, заключенный между Россией и Китаем о русско-китайской государственной границе и условиях торговли
/Л. 2/ Список с договору, каков постановил боярин Федор Алексеевич Головин 1 китайского хана с послы Сумгута 2 советником с товарищи на съезде на рубеже близ Нерчинска 7197-го году 3.
Божиею милостию великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичей и дедичей и наследников и государей и обладателей, их царского величества великие и полномочные послы ближней окольничей и наместник брянской Федор Алексеевич Головин, стольник и наместник елатомской Иван Остафьевич Власов 4, дияк Семен Корницкой 5, будучи на посольских съездах близ Нерчинска великих азиацких стран повелителя, монарха самовластнейшаго меж премудрейшими вельможи, богдойскими 6 закона управителя, дел общества народа китайского хранителя и славы, настоящаго богдойского и китайского бугдыханова 7 высочества с великими послы Самгута, надворных войск с начальником и Внутренния полаты с воеводою, царства советником, да с Тумке-Камом 8, Внутренния ж полаты с воеводою, первого чину князем и ханского знамени 9 с господином и ханским дядею Иламтом 10, одного ж знамени господином и протчими, постановили и сими договорными статьями утвердили:
1-е.
Река, имянем Горбица 11, которая впадает, идучи вниз, в реку Шилку, с левые стороны, близ реки /Л. 2об./ Черной, рубеж между обоими государствы постановить.
Такожде от вершены * тоя реки каменными горами 12, которые начинаются от той вершины реки и по самым тех гор вершинам, даже до моря протягненными, обоих государств державу тако разделить, яко всем рекам малым или великим, которые с полудневные стороны сих гор впадают в реку Амур, быти под владением Хинского государства.
Такожде всем рекам, которые с другие стороны тех гор идут, тем быти под державою царского величества Российского государства. Прочие ж реки, которые лежат в средине меж рекою Удью под Российского государства владением 13 и меж ограниченными горами, которые содержатца близ Амура, владения Хинского государства, и впадают в море и всякие земли посреди сущие, меж тою вышепомянутою рекою Удью и меж горами, которые до границы надлежат, не ограничены ныне да пребывают, понеже на оные земли заграничение великие и полномочные послы, не имеюще [28] указу царского величества, отлагают не ограничены до иного благополучного времени, в котором при возвращении с обоих сторон послов царское величество изволит и бугдыханово высочество похочет о том обослатися послы или посланники любительными пересылки, и тогда или чрез грамоты, или чрез послов тые назначенные неограниченные земли покойными и пристойными случаи успокоити и разграничить могут.
2-е.
Такожде река, реченная Аргун, которая в реку Амур впадает, границу постановить тако, яко /Л. 3/ всем землям, которые суть стороны левые, идучи тою рекою до самых вершин, под владением хинского хана да содержитца 14, правая сторона, такожде все земли да содержатца в стороне царского величества Российского государства и все строение с полудневные стороны той реки Аргуни снесть на другую сторону тоя ж реки 15.
3-е.
Город Албазин, которой построен был с стороны царского величества, разорить до основания и тамо пребывающие люди со всеми при них будущими воинскими и иными припасы да изведены будут в сторону царского величества и ни малого убытку или каких малых вещей от них тамо оставлено будет 16.
4-е.
Беглецы, которые до сего мирного постановления как с стороны царского величества, так и с стороны бугдыханова высочества были, и тем перебещикам быть в обоих сторонах безрозменно, а которые после сего постановленного миру перебегати будут и таких беглецов без всякаго умедления отсылати с обоих сторон без замедления к пограничным воеводам 17.
5-е.
Каким-либо ни есть людем с проезжими грамотами из обоих сторон для нынешние начатые дружбы для своих дел в обоих сторонах приезжати и отъезжати до обоих государств добровольно и покупать и продавать, что им надобно, да повелено будет 18.
6-е.
Прежде будущие какие ни есть ссоры меж порубежными жители до сего постановленного миру были, для каких промыслов обоих государств /Л. 3об./ промышленные люди преходити будут и разбои или убивство учинят, и таких людей поймав, присылати в те стороны, из которых они будут, в порубежные городы к воеводам, а им за то чинить казнь жестокую; будет же соединясь многолюдством и учинят такое вышеписанное воровство, и таких своевольников, переловя, отсылать к порубежным воеводам, а им за то чинить смертная казнь. А войны и кровопролития с обоих сторон для [29] таких притчин и за самые пограничных людей преступки не всчинать, а о таких ссорах писать, из которые стороны то воровство будет, обоих сторон к государем и розрывати те ссоры любительными посольскими пересылки.
Противу сих постановленных о границе посольскими договоры статей, естли похочет бугдыханово высочество поставить от себя при границах для памяти какие признаки, и подписать на них сии статьи, и то отдаем мы на волю бугдыханова высочества 19.
Дан при границах царского величества в Даурской земле, лета 7197-го августа 27-го дня 20.
Таково ж письмо Андрея Белобоцкого 21 написано и на латинском языке 22.
Скрепа по листам секретаря Федора Протопопова.
По листам (ниже текста): С подлинною копиею читал переводчик Фома Розанов.
АВПРИ. Ф. Трактаты. Оп. 1.1689. Д. 22. Л. 2-3 об. Заверенная копия. Опубл.: Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881. Издание Министерства иностранных дел. СПб., 1889. С. 1-6; Русско-китайские отношения. Официальные документы. 1689-1916. М., 1958. С. 9-11; РКО в XVII в. Материалы и документы. Т. 2. М., 1972. С. 656-659 (фотокопия).
Подлинник на латинском яз. — Там же. Л. 6-6 об. ** Опубл.: Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881. С. 1-6; РКО в XVII в. Т. 2. С. 647-648 (фотокопия).
Подлинник на маньчжурском яз. — Там же. Л. 7 (букдари) ***. Опубл.: Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881. С. 7- 10; РКО в XVII в. Т. 2. С. 651-655 (фотокопия).
* Так в документе.
** Скреплен подписями и печатями Ф. А. Головина, И. С. Власова, а также печатью хэйлунцзянского цзянцзюня, стоящей на подписях семи членов цинской делегации (см. комм. № 22 к док.).
*** Скреплен печатью хэйлунцзянского цзянцзюня и подписями семи членов цинской делегации.
Комментарии
1. Головин Федор Алексеевич (1650-1706), государственный и военный деятель, дипломат, сподвижник Петра I. После заключения Нерчинского договора началась его успешная служебная карьера. В конце XVII в. Ф. А. Головин занимал высокие административные посты. В 1699-1706 гг. возглавлял Посольский приказ; граф (1701), генерал-адмирал (1699). За участие в "Великом посольстве" был первым в России награжден вновь учрежденным орденом Андрея Первозванного (Бантыш-Каменский Д. Н. Деяния знаменитых полководцев и министров, служивших в царствование государя императора Петра Великого. Ч. 1. М., 1812. С. 24-28; Русско-китайские отношения в XVII в. Материалы и документы. Т. 2. 1686-1691. М., 1972. С. 762-763).
2. Сонготу, принадлежал к маньчжурскому Желтому знамени (см. далее), родственник императорской семьи, главный воспитатель наследника престола, государственный советник, командующий корпусом императорских телохранителей; утверждал на троне императора Сюань Е (годы правления Канси: 1662-1722). В свое время вел переговоры с русским послом Н. Г. Спафарием. Затем около десяти лет был в опале. В 1688 г. получил от императора ответственное поручение — возглавить посольство для ведения переговоров с русскими. Но посольство вернулось с полдороги, так как не могло продвигаться в Забайкалье по территории Монголии из-за вступления в Халху сил ойратского хана Галдана.
В 1689 г. посольство было отправлено снова. Главами делегации император Сюань Е назначил Сонготу и Тун Гогана (см. далее).
После подписания Нерчинского договора Сонготу в течение нескольских последующих лет занимался вопросами, связанными с Россией. Он имел звание великого секретаря (по-кит.: да сюэши) и был одним из главных сановников империи. Позднее принимал участие в походах против Галдана. Год его рождения неизвестен, умер около 1703 г. в заключении, куда попал в результате дворцовых интриг (Eminent Chinese of the Ching Period (1644-1912). Edited by Arthur W. Hummel. Vol. 2. Washington. 1948. P. 663).
Слово "сонготу" по-маньчжурски значит "плакса", "плаксивый".
3. Нерчинский договор, положивший начало разграничению между Россией и Китаем в Приамурье и определивший дипломатические и торговые отношения между ними, был подписан в обстановке военной угрозы для русской делегации со стороны превосходящих сил маньчжуров, поэтому его следует считать насильственным. В сложившейся обстановке русский посол, в нарушение полученной им инструкции, вынужден был уступить Цинской империи территорию по среднему и частью по нижнему течению Амура, по его левым притокам, а также по правому берегу Аргуни, которые к тому времени уже свыше 40 лет принадлежали России.
Это признавалось самим цинским императором и правительством (Стратегические планы усмирения русских (Пиндин лоча фанлюэ) // РКО в XVII в. Т. 2. С. 686; Записки Т. Перейры. Там же. С. 730).
4. Власов Иван Евстафьевич (1628-1710), начал службу арзамасским служилым человеком. В 1659 г. участвовал в посольстве в Венецию. В 1671 г. переведен из Арзамаса в Москву в качестве пушкарского головы. Выполнял ряд правительственных поручений. В 1680 г. послан воеводой в Иркутск, а в 1684 г. переведен в Нерчинск. В посольство Ф. А. Головина был назначен как человек, хорошо знающий местные условия и знакомый с посольскими делами (Яковлева П. Т. Первый русско-китайский договор 1689 г. М., 1958. С. 129).
5. Корницкой (Корницкий) Семен, был назначен дьяком в Енисейск и даже выехал туда из Москвы. Но вдогонку ему был выслан царский указ от 19 марта 1686 г. о назначении его в посольство Ф. А. Головина вместо дьяка Юдина, определенного в посольство ранее (ЦГАДА. Сибирский приказ. Стлб. 1589. Л. 201 // РКО в XVII в. Т. 2. С. 766).
6. В России маньчжуров в свое время называли "богдойцами".
7. Бугдыхан (монг.: богдохань; маньчж.: эньдурингэ эчжэнь; кит.: шэньгун), то есть "священный государь" или "мудрейший государь", "премудрый правитель". Этим титулом цинские императоры величали только себя, не удостаивая им никого из других государей.
Как свидетельствовал переводчик иезуит патер Амиот, во время пребывания И. И. Кропотова в Пекине в 1763 г. маньчжурские переводчики, переводившие "листы" Сената в Лифаньюань, опасаясь гнева цинского императора, "по всегдашнему обыкновению" титул "ея императорского величества" оставляли без перевода (Саркисова Г. И. Миссия российского курьера И. И. Кропотова в Пекин в 1762-1763 гг. (Архивные материалы) // Восток-Россия-Запад. Исторические и культурологические исследования. К 70-летию академика Владимира Степановича Мясникова. М., 2001. С. 101-102).
8. Тун Гоган, государственный советник, корпусной командир, имел наследственное звание князя 3-й степени, дядя императора Сюань Е по материнской линии. Один из членов посольства 1688 г., направленного для переговоров с русским послом Ф. А. Головиным. В 1689 г. назначен вместе с Сонготу главой посольства в Нерчинск. В 1680 г участвовал в операции против Галдана как командир артиллерийского корпуса. Убит в сражении при Улан-Бутуне (Eminent Chinise... Vol.2. P. 794).
9. При маньчжурском императоре Нурхаци (1559-1626) все население Маньчжурии, независимо от племенного происхождения, было включено в состав крупных военных единиц — "восемь знамен" или корпусов (по-маньчж.: чжакунь гуса, по-кит.: баци), являвшихся опорой маньчжурского господства в Китае. Сначала войска состояли из четырех корпусов, каждому из которых было присвоено знамя определенного цвета: желтое, белое, красное и синее. В 1615 г., когда после военных походов население Маньчжурии увеличилось, было образовано еще четыре знамени, получивших знамена тех же цветов, но с каймой: желтое полотнище знамени с красной каймой, белое полотнище знамени с красной каймой, синее полотнище знамени с красной каймой и красное полотнище знамени с белой каймой. Восьмизнаменные войска делились на две группы: "высшие три знамени", куда входили желтое знамя, желтое знамя с каймой и белое (они составляли личную гвардию цинского императора и находились в его подчинении) и "низшие пять знамен" (находились в подчинении назначаемых императором военачальников).
10. Лантань (1634-1695), принадлежал к маньчжурскому Белому знамени, корпусной командир. После смерти отца наследовал звание князя 1-й степени. Участвовал в осадах русского г. Албазина (см. далее), командовал маньчжурским войском, стоявшим под Нерчинском во время переговоров с русским послом Ф. А. Головиным (см.: Биография Лантаня // РКО в XVII в. Т. 2. С. 689- 701).
11. С правовой точки зрения, договор не отвечает не только современному международному праву, но и межгосударственным договорным актам того времени.
Большим препятствием на переговорах было наличие языкового барьера между договаривающимися сторонами. Русские представители не знали ни маньчжурского, ни китайского языков, цинские представители — русского язык. В конце концов официальным языком на переговорах становится латынь.
Отсутствие в составе русского посольства переводчика маньчжурского языка, а, следовательно, возможности ознакомиться с маньчжурским текстом Нерчинского договора, очень беспокоило русского посла.
Иезуит-португалец Томас Перейра (его имя по-кит.: Сюй Жишэнь) и француз Жан Франсуа Жербийон (его имя по-кит.: Чжан Чэн), прибывшие на переговоры вместе с цинской делегацией в качестве переводчиков латинского языка и советников, уверяли русского посла, что оба текста написаны "слово в слово". Однако сомнения не покидали Ф. А. Головина. В своем "Статейном списке" он написал: "А подлинно ль то письмо (т. е. договор. — Сост.) на манзюцком языке написано равно с письмом латинского языка, и того великим и полномочным послом ведать не по чему, потому что в даурских острогах и толмача манзюцкого языка, не токмо переводчика, не сыскано".
Чтобы окончательно отбросить всякие сомнения, Ф. А. Головин перед самым подписанием Нерчинского договора спросил у китайских послов: "что у них, великих послов, на манзюцком языке договорное письмо противу ли того договорного письма, каково написано на латинском языке". На что цинские послы ответили, "Каково договорное письмо написано у них на латинском языке, таково ж и на манзюцком, и разни нималые в тех письмах не будет" (РКО в XVII в. Т. 2. С. 594-595).
Однако это утверждение не соответствовало действительности. На самом деле языковой барьер, существовавший между российской и цинской делегациями, привел к тому, что между разноязычными текстами договора — латинским (основным), русским и маньчжурским имеется большое количество несоответствий.
Другим не меньшим затруднением при заключении договора было отсутствие у обеих договаривающихся сторон точных карт района разграничения. Отсюда неточность географических ориентиров, определяющих в разноязычных текстах прохождение русско-китайской границы. Так, в латинском и маньчжурском текстах Нерчинского договора говорится, что р. Горбица впадает в р. Сахаляньула (Амур), а в русском, что эта же река впадает в р. Шилку. При этом ориентиром для определения местонахождения р. Горбицы (в текстах на латинском, русском и маньчжурском яз.) служит р. Черная или Урум, протекающая недалеко от Горбицы. О местонахождении этой реки также требуется специальное исследование, поскольку в этом районе протекает две реки с названием Горбица: в р. Амур (в 20-30 верстах ниже устья Аргуни, недалеко от р. Албазин) впадает Большая Горбица или Амазар, а в р. Шилку, в 250 верстах ниже Нерчинска, впадает Малая Горбица. В этом же районе имеются две реки с названием Черная. Одна из них впадает в р. Шилку неподалеку от р. Малая Горбица, а другая р. Черная (Урум) впадает неподалеку от Большой Горбицы в Амур. В связи с этим обстоятельством Г. В. Миллер пришел к выводу, что "паче Большую, нежели Малую Горбицу за границу причесть должно" (Миллер Г. В. Изъяснение сумнительств, находящихся при постановлении границ между Российским и Китайским государствами 7197 (1689 года) // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие. СПб., 1757. Апрель. С. 308).
Таким образом, если основываться на латинском (основном) и маньчжурском текстах договора, то России по Нерчинскому договору должна была бы принадлежать гораздо большая территория, так как Большая Горбица расположена на 230 верст восточнее Малой Горбицы. Г. В. Миллер утверждает, что первоначально русско-китайская граница и была установлена по Большой Горбице, но затем маньчжуры перенесли пограничные столбы на Малую Горбицу (Там же). Безусловно, это утверждение требует дополнительного исследования, а сейчас лишь можно констатировать, что из разноязычных текстов Нерчинского договора нельзя установить, по какой именно Горбице (Большой или Малой) была установлена русско-китайская граница в Приамурье.
12. В русском и латинском текстах Нерчинского договора направление русско-китайской границы указано по "каменным горам". Но поскольку от р. Горбицы до верховьев р. Уды имеется несколько горных ответвлений (хребты Джугджур, Буреинский, Амалин и др.), то нельзя определить по какому из них согласно договору проходила линия русско-китайской границы в Приамурье.
Однако известно, что русские послы настаивали на том, чтобы граница проходила по горам, которые ближе всего расположены к Амуру (Яковлева П. Т. Первый Русско-китайский договор 1689 г. С. 195). Этими горами мог быть только Становой Хребет, где находятся истоки Большой Горбицы.
В маньчжурском тексте этому пограничному ориентиру дано собственное название — "Большой Хинган". Очевидно цинские представители решили, "что эта цепь является непосредственным продолжением знакомого им хребта в самой Маньчжурии" (Мясников B. C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. М., 1996. С. 129). В таком случае Цинская империя не могла бы претендовать на территорию по левому берегу Амура, Россия же, напротив, — могла претендовать на большую территорию на правом берегу этой реки.
13. Только в русском тексте Нерчинского договора говорится о том, что р. Уда находится "под Российского государства владением".
Вставляя в русский текст договора эту фразу Ф. А. Головин зафиксировал существовавшее к тому времени положение дел в этом районе. Русские землепроходцы еще в конце 30-х годов XVII в. начали обследовать Удскую губу и прилегающий к ней район, а во второй половине XVII в. на левом берегу р. Уда, в 30 верстах от ее устья уже было основано русское зимовье (а позднее Удской острог).
14. Фраза о том, что Китаю принадлежат земли по левому (южному) берегу р. Аргунь, "идучи тою рекою до самых вершин", то есть до ее истоков, имеется только в русском тексте договора.
Цинские послы поняв, очевидно, что в таком случае к России отошла бы значительная часть Монголии и часть Маньчжурии (р. Аргунь берет начало на границе Маньчжурии и Восточной Монголии) не включили упоминание о "вершинах" р. Аргунь в маньчжурский и латинский тексты Нерчинского договора. Но после заключения трактата, воспользовавшись этой фразой, цинские власти начали заселять верховья Аргуни. Впоследствие это привело к спорам при русско-китайском разграничении в районе Халха-Монголии в 1727 г. Когда русский посол C. Л. Владиславич-Рагузинский потребовал у цинских представителей на переговорах выселить оттуда незаконно поселившихся подданных Китая, цинские чиновники заявили, что "в мирном договоре написаны границы реки Аргунь с их стороны до вершин, а с российской стороны вершин не упомянуто" (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725. Оп. 62/1. Д. 12-а. Л. 213-213 об., 229-229 об.).
15. Только в латинском и в маньчжурском текстах (соответственно ст. 1-я и 2-я) конкретно указан пункт, до которого все русские строения с правого берега р. Аргунь переносились на левый. Этим пунктом названо устье р. Мэйрэлкэ (в латинском тексте Мерерки).
16. В XVII в. г. Албазин (ранее городок-крепость Якса, принадлежал местному князьку Албазе или Албаджум, откуда и происходит название города), занимавший ключевые позиции на подступах к Нерчинску, центру русской колонизации Приамурья, становится главным местом столкновения русских с маньчжурами на Амуре. Впервые он был разрушен маньчжурскими отрядами в 1659 г., но в 1668 г. восстановлен. В июне 1685 г. маньчжурское войско, после длительной и тщательной подготовки, осадило, а затем разрушило город. Некоторые из албазинцев сдались в плен. Остальное население (около 300 человек) было вынуждено покинуть Албазин. Но затем, получив подкрепление в Нерчинске, в августе того же года русские вернулись и восстановили город. Летом 1686 г. маньчжурское войско вновь осадило Албазин, но, несмотря на превосходящие силы, не смогло его взять.
В августе 1687 г. осада была снята в связи с началом переговоров между московским правительством и пекинским двором, закончившихся подписанием Нерчинского договора 20 августа 1689 г.
Исполняя постановление ст. 2-й и 3-й трактата 31 августа 1689 г., то есть через два дня после подписания Нерчинского договора, Ф. А. Головин прислал в Албазинский и Аргунский остроги казаков "с указными памятьми" о разрушении этих русских острогов и выводе населения на русскую территорию (РКО в XVII в. Т. 2. С. 605-607).
17. Поток беженцев в Россию после заключения Нерчинского договора продолжался. Так, 3-го июля 1721 г. чрезвычайный посланник в Китае лейб-гвардии капитан Лев Измайлов доносил из Пекина сибирскому губернатору А. М. Черкасскому, что 2 января он получил письмо из Лифаньюаня, в котором сообщалось, что 700 монголов, подданных цинского императора, "бежали в сторону его императорского величества" и содержалось требование, "чтоб для сыску и отдачи тех беглецов с их заргучеем послать ему, капитану, указ к пограничным его императорского величества управителем, а ежели оного не учинит, то и на ево предложении решения никакова чинить не хотели" (РКО в XVIII в. Т. 1. 1700-1725. М., 1978. Док. 235. С. 379).
12 апреля 1722 г. император Петр I по этому поводу издал указ, в котором говорилось: "которые подданные хана китайского вышли в сторону его императорского величества после договорных пунктов, тех отдать, и впредь которые придут, не принимать, но отдавать: и о том к ним писать; а которые пришли до мирного трактата, тех не отдавать" (там же. С. 380).
Для установления истинного количества перебежчиков из Монголии в декабре 1722 г. сибирский губернатор направил из Тобольска "первостатейного из дворян Степана Фефилова". После установления точного числа перебежчиков, Фефилов должен был "учиня краткую выписку" написать находящемуся в Пекине русскому агенту Лоренцу Лангу, "чтоб он по получении оного Фефилова из розыску выписки хану китайскому представил". (Там же. С. 380-381).
11 декабря 1723 г. Коллегия иностранных дел сообщила в Сенат сведения о джунгарских перебежчиках на русскую территорию, полученные из Сибирской губернской канцелярии (АВПРИ. Сношения России с Китаем. 1723. Д. 1. Л. 48-49 // РКО в XVIII в. Т. 2. 1725-1727. М., 1990. С. 620).
18. Цинское правительство неоднократно нарушало эту договоренность и под любыми предлогами прекращало торговлю в Кяхте, используя это в качестве средства политического нажима на русское правительство. Такими предлогами могли служить споры о порядке разбирательства дел русских подданных по обвинению в убийстве или грабеже на территории Китая, выдаче перебежчиков и пр.
19. Вскоре после заключения договора в ноябре 1689 г. (Правления Канси 28-й год 3-й месяц) по указу цинского императора Лантань и фудутун Чжао Сань были посланы к устью р. Аргунь "для установления [здесь] стелы о пограничном размежевании". 17 июня они прибыли на место и поставили в устье "каменную стелу с выбитой [на ней] надписью на пяти языках: маньчжурском, китайском, русском, монгольском и латинском [о разграничении земель]" (РКО в XVII в. Т. 2. С. 696).
Отметим, что в данном случае цинские представители нарушили ст. 6-ю латинского (основного) текста Нерчинского договора. Согласно этой статье надпись должна была быть высечена на трех языках: китайском, русском и латинском. О надписи на этих же языках говорится и в маньчжурском тексте трактата. В русском тексте договора не указаны языки, на которых "если похочет бугдыханово высочество" будут выгравированы надписи на пограничной стеле.
Помимо этого, пункт о неразграниченном Удском пространстве на стеле был выгравирован урезанным, то есть, по существу, фальсифицированным. Эта часть Нерчинского договора не включалась во многие позднейшие китайские публикации договора.
Китайский текст в переводе Н. Я. Бичурина, выгравированный на стеле см.: Бичурин Н. Я. Статистическое описание Китайской империи. Ч. 2. Спб., 1842. С. 229-230; Мясников B. C. Договорными статьями утвердили. С. 149-150.
20. Дата подписания договора, поставленная под латинским и маньчжурским текстами (28 августа), расходится с датировкой русского текста (27 августа). Очевидно это связано с процедурой изготовления и подписания текстов. Русский текст был написан 27 августа, два экземпляра на латинском и один на маньчжурском — 28 августа, подписаны латинские экземпляры 29 августа (РКО в XVII в. Т. 2. С. 546). В исторической литературе принято датировать Нерчинский договор днем изготовления русского текста трактата, то есть 27 августа.
К сожалению, русский текст Нерчинского договора скорее всего утрачен.
При размене экземплярами договора цинские послы клятвенно подтвердили "по своей вере подняв руки выше головы", что в районе Албазина "никогда ханова высочества никакого поселения имети не будет, и токмо в албазинских местех будут караулы" (РКО в XVII в. Т. 2. С. 597).
21. Белобоцкий Андрей, "кормовой" иноземец, переводчик Разрядного приказа. Обучал латинскому языку детей московской знати, в том числе и детей Ф. А. Головина (Яковлева П. Т. Первый русско-китайский договор 1689 г. С. 130).
22. Русские послы по настоянию цинских послов поставили свои печати "наложа воском бес пришивки" также и на латинский экземпляр договора, который при обмене был вручен цинской делегацией Ф. А. Головину.
Круглая красная печать Ф. А. Головина стоит под текстом договора с правой стороны. В центре ее изображение льва, обращенного вправо, в его поднятой правой лапе меч, над головой корона. Края печати обломаны, надпись сохранилась частично: "Околничей и наместник Брянской Федор Алексеевич Головин". Поскольку печать поставлена непосредственно на бумагу, на ней образовались большие жирные пятна.
Справа от нее расположена печать второго посла И. С. Власова. Она также круглая, из красной мастики, почти полностью разрушена.
Там же, слева от печатей русских послов стоит красная прямоугольная печать. На ней (слева) надпись по-маньчжурски: "Печать цзянцзюня, охраняющего земли Амура и другие", и (справа) та же надпись стилизованными китайскими иероглифами. Печать скрепляет подписи (на маньчжурском языке) семи членов цинской делегации: Сонготу, Тун Гувэ Ган, Лантань, Баньдарша, Сабсу, Мала, Уньда.
На эту печать нужно обратить особое внимание. Как следует из "Статейного списка" Ф. А. Головина, цинские послы во время переговоров заявляли, что у них "для подкрепления договоров есть печать ханская, и тою печатью те письма (договоры. — Сост.) они, великия послы, подпечатают" (РКО в XVII в. Т. 2. С. 595). В своих "Записках" Т. Перейра также утверждает, что "после того как договор был подписан, послы приложили свои печати в том же порядке, что и подписывали" тексты договора (Там же. С. 726).
Но, как уже сказано, под текстами договора на латинском и маньчжурском языках стоит печать не первых послов цинской делегации, а хэйлунцзянского цзянцзюня Сабсу. Между тем его фамилия указана пятой в преамбуле латинского и маньчжурского текстов и среди подписей под Нерчинским договором. В преамбуле к русскому экземпляру трактата фамилия Сабсу вовсе не упомянута.
С учетом особого значения, придававшегося в Цинском Китае табелю о рангах, печатям и этикету, можно полагать, что это было, скорее всего, стремлением маньчжуров унизить статус русской делегации.
Из-за отсутствия в составе русского посольства переводчиков маньчжурского и китайского языков Ф. А. Головин, естественно, остался в неведении, что за печать была поставлена на латинском и маньчжурском текстах Нерчинского договора.
В отличие от латинского, под маньчжурским текстом печать стоит не на подписях членов цинской делегации, а скрепляет дату (на маньчжурском яз.): Правления Канси 28 год 7-я луна 24 [число].
Перевод маньчжурского текста Нерчинского договора на русский язык впервые был опубликован в сборнике "РКО в XVII в. Т. 2. С. 649-650. Поскольку этот сборник стал к настоящему времени библиографической редкостью договор был вновь напечатан в уже упоминавшейся монографии B. C. Мясникова "Договорными статьями утвердили", с. 146-148.
Отметим также, что все три текста Нерчинского договора имеют разное количество статей. Причем, статьи под одним и тем же номером иногда отличаются по содержанию.
Между разноязычными текстами Нерчинского договора имеются и другие менее существенные разночтения.
Нерчинский договор не был ратифицирован специальными актами, ни в одном из его разноязычных текстов ратификация и не предусматривалось. Ф. А. Головину с большим трудом удалось убедить цинских послов в необходимости обмена уже подписанными и скрепленными печатями текстами договора. На предложение русских послов, "чтоб они, великие китайские послы, изволили письмами (т. е. текстами договора. — Сост.) розменятись: свои отдать им, великим и полномочным послом, а у них принять", цинские послы ответили, "чтоб договорные письма, каковы они постановили и руками своими подписали и печати приложили и, сверх того, подпечатали для крепости печатьми обще, держат их у себя, а размениватца не для чего" (РКО в XVII в. Т. 2. С. 596).
При заключении Нерчинского договора не был осуществлен обмен картами и не была произведена демаркация русско-китайской государственной границы. Несмотря на это обе стороны не нарушали его условий.
Какое большее значение этому трактату придавала центральная администрация России видно хотя бы из следующего факта. В наказных статьях, выданных при назначении новому воеводе Нерчинского уезда, содержался полный текст Нерчинского трактата с требованием его строгого соблюдения (РКО в XVII в. Т.1. С. 585).
Некоторые положения Нерчинского договора (о наказаниях за нарушение границы, о перебежчиках и пр.) применялись на практике и на русско-монгольской приграничной территории еще до заключения Кяхтинского договора 1727 г. (См. док. № 5).