ХРОНИКА ПРАВЛЕНИЙ ВСЕХ ГОСУДАРЕЙ

ВЕЛИКОЙ ДИНАСТИИ ЦИН

ДАЙ ЦИН ЛИЧАО ШИЛУ

Глава 691

Цяньлун 28 год, 1763, 7 луна.

/24б/ Императорский указ министрам Государственного совета.

Как доложил Тулэбиньа, буруты пригнали лошадей и баранов в Уш на продажу. Среди них три человека — казахи сказали, что прежде кочевали в Силасу (? Сарысу), а теперь передвинулись в Чуму-нор.

/25а/ Как видим, казахи вместе с бурутами приехали в Уш (Уч-Турфан) торговать. Опасаюсь, что они проникнут в кочевья на Иссык-Куле (Темурту-нор).

Недавно приказали Минжую послать людей на запад от Или в Чу, Талас и др. места произвести проверку. Если казахи и буруты украдкой перекочевывают, то немедленно изгнать. Ныне также следует полностью произвести инспекцию Тэмурту-нор. Земли, куда перешли эти казахи, приехавшие торговать, не в ойратских ли пределах? Также все разузнать и доложить. [166]

Глава 692

Цяньлун 28 год (1763), 8 луна.

// Императорский указ министрам Государственного совета.

Как доложил Юн Гуй, казахский Аблай прислал посланника и в дар лошадей. Он сам привел с собой 90 с лишним лошадей, разрешили [ему] продать. Казахи прежде приезжали на Или и в Урумчи, но еще не прибывали торговать в уйгурские земли. Также они прибыли в Кашгар через [земли] бурутов и др. племен и по дороге, конечно, разбойничали. Если бы жадно не стремились к выгоде, как же можно согласиться ездить туда и обратно? Сейчас на Или и в других местах на рынке лучшая лошадь стоит 3-4 лана серебром, а в уйгурских землях вдвое и более дороже, т. к. путь туда и обратно много дней. Не только на Или, но и в других местах большое сокращение торговли может породить конфликты.

// Однако, Аблай давно выразил покорность, на этот раз разрешили ему (т. е. посланному. — Г. С.) торговать. Впоследствии, если они еще раз приедут, непременно запретить уйгурам частный торг. Однако, казенные закупки в сравнении с Или и другими местами по цене значительно дешевле, нельзя извлечь выгоду. Если они захотят увести обратно, то как им будет угодно. Затем указать приехавшим, что они прежде не приезжали в уйгурские земли для торговли, причем там много покупают лошадей. Все виды скота покупаются из Бадахшана, Андижана, у бурутов, им не обязательно впредь приезжать. Таким образом, торговля будет выгодной и они сами не согласятся ехать далеко. Этот приказ // передать также на Или, в Урумчи расквартированным там цзянцзюню дачэню для ознакомления.

Глава 710

Цяньлун 29 год (1764), 5 луна.

// Илийский цзяньцзюнь Минжуй докладывает: в начале 4-й луны 10 числа по сообщению Нашитуна дошло известие, что 8 человек илийских офицеров и солдат потерпели урон от бурутов чонбагыш. Проверили, действительно, офицеры и солдаты пострадали. Сами должны были послать солдат и наказать, но сейчас вовсе нет таких случаев.

Только в прошлом году Илэту совершил инспекционную поездку на границу и вернулся в лагерь. На чуйские земли посылали шивэя 3-го ранга Пинтуку. Во главе 10 человек солдат выехал и встретил бурутов несколько человек. [Они] хотели убить чахарских солдат, но Пинтуку перехватил [их]. Буруты, увидев шарики перо [на его шляпе], сошли с коней и, низко кланяясь, сказали: "Действительно, ошиблись, приняли за казахов. Умоляем освободить от наказания".

Тогда, поскольку чахарские солдаты не пострадали, /10а/ отпустили [их] (т. е. бурутов) обратно. Я посчитал это дело не очень важным, поэтому еще не доложил. [167]

/15б/ Кашгарский цаньцзань дачэнь Нашитун докладывает. Я прежде послал уйгура Акбека разузнать у кокандского Ирданы, который задержал и арестовал Хаджи-бия и лично собрал в Оше налог. Ирдана направил Нурмат-бия сообщить, что почтительно получили присланное письмо, по смыслу строгое, умоляют не верить опрометчивым словам бурутов.

Кроме того, в полученном письме говорится: "Поскольку Хаджи-бий с ошскими людьми не в мирных отношениях, то ради примирения (я, т. е. Ирдана. — Г. С.) отправился к ошским бурутам. К тому же у них нет старейшины и, опасаясь, что они разбредутся временно отправил 50 семей к ним на жительство. Даже одного пула не осмелился лично взять". В рапорте Хаджи-бия сказано примерно так же.

/16а/ К тому же сообщаем, что Ирдана оставил [киргизам] возделанные рисовые поля, а посланные 50 семей также уже вернулись обратно. Я покорно полагаю, что Ирдана заключил союз с (афганским) Ахмет-шахом, но обстоятельства в принципе невозможно угадать. Ныне, согласно сведениям Акбека Ахмет-шах осажден ["кызылбашским"] Дайиньшахом и не имеет достаточной опоры, кроме того, боится нашей военной мощи. Действительно, в чувствах и словах (Ирдана) вернул ошские заливные поля и увел обратно переселившиеся семьи, по-видимому, можно избежать временно просьб. Доводим до сведения.

Глава 712

6 луна

// Еще императорский указ.

Как докладывает Янсана, бий сарыбагышей Черикчи прежде приезжал и признал вину, что прежде буруты опрометчиво сообщили о том, что офицеры и солдаты пострадали. Поэтому указом сообщили о правилах наказания за ложное сообщение, выразили порицание и отправили обратно.

Янсана поступил неверно. Люди из внешних племен, если что узнают, то доносят, довольно послушны. Если осуждать по поступкам, то впоследствии, хотя и будут факты, обязательно будут бояться и не осмелятся сообщить.

// Что касается этого дела, то в основном названный дачэнь прежде опрометчиво отыскал и арестовал. Ныне снова, осуждая Черикчи, поступает нерадиво, а передавая слова осуждения, также не обладает тактом.

Передать приказ Янсана. При удобном случае довести приказ до сведения Черикчи и Авалэ-бия. Прежде об их донесениях всегда докладывали и передавали указания. А в данном случае наш дачэнь не сделал внимательной проверки. То, что они сообщают, хотя и пустое, все же не без пользы. Отныне, если будут сообщения, независимо от того пустые или реальные, пусть докладывают. Таким образом, поймут ясно приказ И все это поможет рассеять их сомнения. [168]

Глава 719

9 луна.

/13б/ <...> прибывшие в Кашгар из окрестностей Коканда буруты доставили письмо Нашитуну, узнали новости и информировали.

Глава 724

12 луна

/22а/ Императорский указ.

Нашитун сообщает, что получил отношение Минжуя по поводу ограбления казахского населения бурутами багыш и богорстан. Сразу проверил документы о переходе на нашу сторону каждого бурутского племени, к тому же не прислали отношения с именным списком, вероятно, передали устно.

Недавно, поскольку Минжуй доложил, уже передали указ Нашитуну, приказали ему особенно внимательно разведать. Хотя [он] заявил, что именной список бурутов неточен, однако, в письме Абулфеиза говорится о том, что буруты грабят. Возможно, Ирдана обманом устроил на границе грабеж, и тайно поддерживает отношения с казахами. Все это очень важно. Как обычно, придерживайтесь прежних указаний, тайно разузнайте истинные обстоятельства, не допускайте равнодушия в завершении дела. Кроме того, 47 [человек] отправились в Маргелан и обнаружили солдата Лю Вэй из зеленого знамени (т. е. китайского войска), который следовал за Чжао Хоем в Яркенд и был схвачен подданными Ирданы. Неоднократно пытался бежать, но всегда был задерживаем их постами и попадал под стражу. Маргеланцы давно уже подчинились, если случайно оказываются офицеры и солдаты из внутренних районов, то по закону должны отправить обратно. Как смеют держать под арестом! Передать приказ Нашитуну направить посланника к Ирдане, передать императорский указ и выразить порицание. В дальнейшем, если будут подобные случаи, то серьезно расследовать. Лю Вэю разрешается вернуться в свой лагерь.

Глава 731

Цяньлун 30 год (1765), 2 луна.

/18б/ Кашгарский цаньцзань дачэнь Нашитун сообщает. Прежде докладывали, что послали илина Лян Фу во главе армии

/19а/ преградить путь бандитам. Поскольку еще не прибыл, лично повел солдат на врага. В ожидании прибытия армии Лян Фу, приказал принять меры в районе Башьяхма. Я в первые 7 дней занял горы к западу от города, уничтожил 30 с лишним бандитов. Бандиты, чувствуя тяжесть своей вины, укрепились в неприступном месте и защищались до смерти. Ныне илийская армия постепенно прибывает. Ко дню приезда Гуань Инь-бао выберем солдат для обороны стратегических пунктов. [169]

Кроме того, саньши дачэнь Ациму, из кипчак бурутов, и Авалэ-бий, из чонбагыш бурутов, прибыли во главе бурутских воинов. Племянник Нар-бату из племени кушчи также пожелал сопровождать армию (в походе на Уч-Турфан) и помогать. Следует увеличить поощрение и приказать выдать дорожный провиант наравне с нашими солдатами. Доводим до сведения.

Глава 732

3 луна.

// Императорский указ.

Как доложил Нашитун, бурут Ациму привел воинов на помощь, что очень похвально. Передать Минжую приказ о награждении. Если беки каждого уйгурского города подобным же образом покажут усердие и приложат усилия, // доложить по порядку, в зависимости от заслуг. Ко дню подчинения щедро наградим.

Глава 732

/13б/ Кроме того, как доложил Дэ Фу, за 10 дней до мятежа в Уше (Уч-Турфане), случилось, что буруты воспользовались моментом, угнали пасущихся баранов Абдуллы и ограбили семьи 15 пастухов. Эти буруты, хотя случай произошел прежде, находятся недалеко. Как знать, что это не бандиты? Уже тайно договариваются и, пользуясь раздорами, грабят. Минжуй отправился к ним выяснять /14а/ обстоятельства этого дела, провел расследование и подал мысль, что они — разбойники, достойные по закону казни на показ народу. Дэ Фу еще доложил: пушка, потерянная Нашитуном, вовсе не является дальнобойной, прежде он по ошибке сообщил. Недавно, поскольку Нашитун и Сятахай по поводу потерянной пушки доложили и просили присудить ко взысканию, уже передали Минжую расследовать и принять меры. Причем, после завершения дела, расследовав и обсудив, доложить.

Императорский указ также гласит.

Как доложил Нашитун Кайдамат направил к [племенам] адигине и сарыбагыш для тайной разведки уйгура Айтмата. По дороге встретились ушские уйгуры и разгласили бурутам, все уже в сомнении. Он прежде ездил к Черикчи в кочевье с объявлением. Черикчи сразу послал своего младшего брата Хайландара, который приехал просить об /14б/ аудиенции. Еще просил указаний в ожидании перемещения. Что касается Черикчи, то его почтительность общеизвестна. Ныне снова узнали [об его] усердии, настоятельно просим отблагодарить, вполне заслужил награду. Особой милостью пожаловали 4 куска, его младшему брату пожаловали 2 куска шелка. Айтмату оказали милость и пожаловали шарик и пояс 7 класса. Если случайно окажется вакансия малого бека, то предоставить и пожаловать 20 ланов серебра. [170]

Глава 737

5 луна, 1765 г.

// Императорский указ, направленный казахскому Аблаю.

Прежде тобою направленный с почтительной просьбой о нашем утешении Оторци, прибыл в столицу и имел аудиенцию у нас лично. Мы читали твое послание и узнали из устного сообщения Оторци, что буруты с воинами вторглись в твои казахские кочевья, погубили много людей и награбили скота бесчисленное количество. Надеешься на наше мудрое рассмотрение, прежде пребывавший у твоих казахов Олому-бий докладывал, что Абулфеиз собрал много народу и с 2000 с лишним воинов награбил у бурутов скот без счета. Те и другие уладили все мирным путем.

Казахи и буруты всегда обращаются почтительно к императору за наставлением.

Мы относимся ко всем одинаково хорошо, без малейшей разницы. // Ныне ты сообщаешь, что буруты посягнули на спокойствие твоих казахов, а твой Абдулфеиз с 2000 с лишним воинов ограбил бурутов и ушел обратно, по пути встретился с нашим дачэнем. А если буруты, подобно тебе, вторгаются в ваши кочевья и грабят скот, то приезжайте жаловаться. Кого же нам считать правыми? Видно, что ваши два племени постоянно грабят друг друга. Ваши кочевья находятся по соседству и следует быть в мирных отношениях друг с другом, заниматься своими делами и жить спокойно. Взаимный грабеж — самая дурная привычка, никому нет пользы.

Что касается случая ограбления тебя бурутами, то после того, как ты прислал человека, твои казахи также ограбили бурутов и отомстили. Уже уладили дело мирным путем. После этого ты должен добиться нашей милости, строго следуя указаниям, изменить привычку грабить и мирно жить, довольствуясь своей участью. Бросьте привычку жадно стремиться к ничтожной выгоде и надолго сохраните нашу милость, каждый будет наслаждаться мирным благополучием. Приложите усилия.

Что касается этого случая, то буруты не приезжали с докладом, он (т. е. посланник Аблая. — Г. С.) приехал и доложил. Согласно этому ясно указываем: к кому бы то ни было мы не будем снисходительны...

Глава 746

10 луна.

/9б-10а/ Императорский указ министрам Государственного совета.

Как доложил Минжуй и Агуй, хаким-беки Яркенда, Кашгара, Аксу, Хотана недовольны большими толками. Среди них только Одуй более или менее пригодный человек, Ашэмот также может вести дела. Что касается Кайдамата, Сатыбалды, то их слава по сравнению с прежней только уменьшилась. За исключением Одуя, который пребывает в Яркенде, просим послать Кайдамата в Аксу, Сатыбалды в Хотан, Агуасы-бека занять вакансию хаким-бека в Кашгаре. Возможно, есть и ошибки. Одуй и др. [171] давно подчинившиеся люди, в случае возникновения военных задач смогут проявить усердие и отслужить. На этот раз, если полностью /10б/ осуществим перемещение, то уйгуры, буруты и др., не зная обстоятельств, вдруг начнут сомневаться. Скажут, что государство (т. е. Китай) пользуется силой в результате захвата Уч-Турфана, чтобы еще более их потеснить. Если сказать, что они стремятся к ничтожной выгоде, также у уйгуров часто инциденты, то как можно обеспечить, чтобы их не было. Только при правильном руководстве дачэня, строго различая награды и наказания, местность естественно придет к спокойствию. Не следует делать многочисленные перемещения, распространяя еще более страх и нерешительность, именно как докладывали. В местах, куда они должны быть переселены, также нет достоверных следов, только доходят толки, как можно им полностью доверять? К тому же Минжуй еще прежде хотел в каждом городе снять с должности дачэней. Если удовлетворить просьбу, то снова кто-то должен будет вникать, достоин ли будущий бек или нет. Можно сказать, что самим придется исправлять свои ошибки.

/11а/ Вовсе не обязательно ехать туда, где перемещают хаким-беков, только они особо представят трону докладную записку о делах по наведению порядка и будет вполне достаточно. Обо всем доложить Государственному совету.

Глава 763

Цяньлун 31 год (1766), 6 луна.

/11а/ Императорский указ министрам Государственного совета.

Как доложил Чокто, в племени саяк подчиненный буруту Хутуш Гэрчжа элют Кубань, украв лошадей, приехал с подчинением. Послали человека расспросить Хутуш. Хутуш сказал, что охотно отдает элюта, но просит вознаграждение за украденных лошадей. Просим пожаловать Хутуш шелк и вернуть обратно приведенных Кубэнь лошадей. Чокто поступил неверно. Если элют приехал подчиниться, следует только отправить на Или, зачем непременно посылать человека справляться у бурутов. Если буруты приедут спрашивать, то сказать: общее положение дел поднебесной династии таково, что, если кто приезжает, то принимаем. Сейчас уже устроили на Или, дали ему средства к существованию и таким образом завершили это дело.

Известно, что на этот раз элют сам захотел приехать и подчиниться, а вовсе не буруты добровольно передали. Зачем же чрезмерно давать награды? Что касается приведенных элютом лошадей, то велеть бурутам забрать обратно. Это весьма сумасбродно.

Сейчас на Или и в Яре очень много приходят от казахов с подчинением. Они берут с собой вещи, лошадей и не возвращают обратно. У казахов и бурутов дела одинаковые, как можно беспорядочно вести? Это значит быть невежественным и неопытным, на что указываем. Отныне с приезжающими подчиниться элютами поступать так же, как и с приезжающими подчиниться от казахов. [172]

Глава 787

Цяньлун 32 год (1767), 6 луна.

/11б/ Доклад министров Государственного совета, после обсуждения.

Илийский цзянцзюнь Агуй сообщил: уйгуры прежде во времена джунгаров обычно с казахами не производили торговли, только вели обмен [товаров] на скот с бурутами и андижанцами. Затем, поскольку в Или и Яре расквартировали великую армию, от внутренних земель сравнительно далеко и, чтобы доставить лошадей в нужное время, приказали вести с казахами обмен. Также приняли во внимание, что уйгуры искренне подчинились, условия [их] жизни несколько тяжелы, поэтому разрешили им торговать. Ныне справлялись, они с казахами не /12а/ ведут торговлю, торгуют только с бурутами и Андижаном. В лошадях не испытывают недостатка, в занятиях также нет препятствий. Просим впоследствии каждому [торговцу] выделить место для [торга]. Уйгуры ведут торговлю у бурутов, в Андижане, Коканде. На Или, в Яре торгуют с казахами, обеим сторонам удобно. Прежде посылали ясный приказ бурутам, в Андижан, чтобы во время торговли соответственно посылали главу (акалакчи) для порядка, не допускали беспорядков. Уйгуры прежде приезжали, выдали им свидетельство (лицензию). Если не будут приезжать в первоначально назначенное место, а осмелятся переходить границу ради выгоды, то половина скота поступит в казну как предупреждение. Необходимо следовать просьбе.

Глава 953

Цяньлун 39 год (1774), 2 луна.

Императорский приказ министрам Государственного совета.

Как докладывает Илэту, по словам бежавшего от казахов элюта Дава, казахи действительно были ограблены бурутами, что согласуется со словами, прежде сообщенными Тулу-баем о Наване. Если Аблай и Абулфеиз пришлют человека с просьбой о содействии, я строго велю им придерживаться указаний.

Как докладывает Илэту, действительно казахи и буруты грабят друг друга. На границе невозможно спокойствие и крайне трудно вмешиваться. Между тем на Или и в других местах цзянцзюнь и дачэнь не оказывают им содействия. Сейчас казахи // ограблены и просят помощи. Если соответственно поступить, то буруты также по поводу ограбления казахами попросят вмешательства, когда же можно будет отдохнуть?

Передать приказ Илэту, если Аблай и Абдулфеиз пришлют человека, то следует сообщить указ: "Поскольку вы грабите друг друга и это поступок не только одних бурутов, поэтому возникла вражда. Сил не удержишь. Поскольку прежде буруты часто грабили кашгарских уйгуров, ныне в Кашгаре и Уше поставлены дачэни, чтобы держать (всех) в строгости. [173] Не велено грабить бурутов, также и буруты не допускают случаев грабежа уйгуров. Ныне, если на вашей земле поставить дачэня, то понадобятся офицеры и солдаты, всех выделите вы сами. В хозяйственном отношении совершенно невыгодно. Если можете усмирить подданных и еще создадите в караулах серьезную оборону, буруты сами не осмелятся опрометчиво подстрекать. Вы все — слуги (рабы) великого императора, прежде преданно следовали приказу. Вы должны знать и принять к исполнению: если наперебой будете просить о заступничестве, то у нас совершенно не будет резона покровительствовать одной стороне". Когда приедут буруты, то в соответствии с этим отклонить прошение. Также довести приказ до сведения Цин Гуя.

Глава 958

5 луна.

/28а/ Еще императорский приказ.

Как сообщил Илэту, по словам казаха Туйсокэбин, Аблай и Абдулфеиз возглавили много народу, двинулись в Карабалдань и сразились с бурутами, награбили много скота у бурутского населения. Бурут Атаке бежал в Талас. Снова потерпели поражение и погибли в бою тысяча с лишним человек, были ограблены тысяча с лишним, среди них много старейшин. Поскольку буруты были ограблены казахами, обязательно захотят снова отомстить, или пришлют человека с просьбой заступиться за них. 286 Я прежде много раз ясно указывал: снова передаю приказ Илэту; ееяи буруты пришлют человека, то объявить: "Вы грабите друг друга, дело обычное. Прежде вы грабили казахов, я не вмешивался. Ныне, если за вас вступиться и если казахи приедут с просьбой, как быть? Совершенно нет резона покровительствовать одной стороне". Так уведомьте и отправьте обратно. Также довести приказ до сведения Цин Гуя.

Глава 1014

Цяньлун 41 год (1776), 8 луна.

// Кроме того, по обсуждении доносим. Илийский цзянцзюнь Соном-цэрен представил доклад: казахам, бурутам, подчинившимся элютам, если на Или, в Тарбагатае действительно есть их родственники, разрешается у них устроиться. Если же приедут подчиниться из-за того, что земля плодородная, то в общем не разрешается устраивать. Проверили заведенный порядок, всегда из поколения в поколение принимали. Ныне, если вдруг не примем, им негде будет найти приют, тем самым заставим действовать украдкой. Обсудим и прикажем по-прежнему принять // и устроить. Если в указанном месте есть случаи своевольничанья и жестоких действий, а также привлечение посулами сыновей и дочерей казахов и бурутов, хорошо проверить и строго действовать.

По получении указаний, согласно решению быстро исполнить. [174]

Глава 1202

49 год эры правления Цяньлун (1784), 3 луна.

// Императорский указ министрам Военного совета.

Как доложил Бао чэн, допросили пойманного уйгура Токто-сопи, которого Сарымсак отправил с письмом. Сопровождавший его уйгур Молло Назар показал: Сарымсак ныне отправился в Самарканд, его сопровождают только 10 человек мусульман. Просят милостыню, чтобы прожить день. Осман намеревается послать туда надежных мусульман торговать и при удобном случае заманить Сарымсака приехать, возможно, рассчитывает расправиться (с ним).

// Еще тайно доложили. Эмур, младший брат бурутского саньши дачэня Ациму, просит по поводу временной отсрочки решения дела. Положение однако таково: намерения Османа весьма похвальны. Мы очень рады. В избытке оказали и жаловали один большой подвесной кошель, два маленьких подвесных кошеля. Заманить Сарымсака приехать, это еще можно. Что касается плана его ликвидации, то это неприлично достоинству небесной династии и принципам ведения дел пограничного дачэня.

Поскольку Сарымсак является сыном Бурхан ад-Дина, в Кашгаре есть уйгуры, прежде следовавшие за ним, которые возлагают надежды на Сарымсака. Поэтому взаимно в сговоре и постоянно снабжают провизией. Если тайно совершить убийство Сарымсака, то все мусульмане непременно будут в сомнении и страхе. Опасаемся, что Осману также будет много неудобств.

// Осман чувствует наше глубокое расположение. Можно тайно послать человека заманить Сарымсака и доставить (его) в столицу. Впоследствии мы увеличим милости и по примеру Ходжасы пожалуем действительный чин и позаботимся. Гуманностью располагаем к себе далеких (иноземцев) и в то же время допускаем, что мусульмане теряют надежду. Однако, Бао-чэн и Осман в указанном районе ведут дела, что будет способствовать снисканию народного сочувствия. Когда же Осман пошлет в Самарканд человека, который найдет средство вовлечь (Сарымсака), или все-таки составит письмо и направит Сарымсаку, (то должен) сказать: "Я ныне в Кашгаре веду дела. Ты в Самарканде просишь подаяния для существования, не лучше ли приехать в Кашгар, для тебя позаботимся об одежде и еде. И ты еще обретешь благополучие." Вот так заманить Сарымсака и быстро отправить в столицу, что и будет удовлетворительным.

// Осман получил наши указания, постарается в соответствии с обстановкой надлежащим образом выполнить. Если действительно сможет заманить Сарымсака и доставить в столицу, то мы обязательно окажем особую милость.

Что касается Эмура, младшего брата саньши дачэня Ациму, то хотя есть дело об укрывательстве Токто-сопи и Фархат-сопи, если выясним и закончим дело, то обязательно сразу займемся его братом.

Буруты по характеру очень невежественны, нельзя заставлять их [175] тревожиться и возбуждать сомнение. Может случиться, что снова скроются далеко и пока не будем принимать меры, но нельзя обнаруживать. Если действительно сможем взять Сарымсака, то и другие дела легко будет решить.

Прежде был направлен приказ, повелевающий Баочэну послать на Или Молло Сэпара. Сейчас, если уже отправился, то // естественно, не следует возвращать обратно. Если еще не выехал, то не нужно посылать, можно оставить на месте и подготовить к даче показаний. Это дело следует обсудить вместе с Османом и обо всем доложить. Передаем императорский указ Баочэну и Осману. Также довести до сведения Илэту, копию этих указаний направить для ознакомления Агую.

Глава 1203

1784 г., 3 луна.

// Императорский указ министрам Военного совета.

Как доложил Баочэн, произвели дознание у янги-шаарского хаким-бека Алима и бурутского саньши дачэня Ациму, которые послали письмо Осману с обвинением Сарымсака. Все это ложь. Ациму все же нельзя доверять, снова заставляет своего младшего брата Эмура жаловаться Чокто. Просим пока успокоить и решить дело.

Дело ведется весьма ошибочно. Эта жалоба Алима и Ациму особо вызывает опасение, что Сарымсак с ними связан. Население хорошо осведомлено и (они) обдумывают предлог, причем хотят навлечь неприятности на Османа.

// Расследование Баочэна совершенно пустое. Необходимо схватить троих: Алима, Ациму, Эмура и отправить в столицу. Выполнить будет легко, так как к счастью, они были у Чокто с жалобой. Чокто может это дело обдумать, схватить их и отправить в столицу, и все будет хорошо. Однако, возможно, нет необходимости доводить до этого и нужно по-прежнему отправить обратно Ациму и Эмура. Если еще не проходили через Кашгар, Баочэн тогда прикажет Осману возглавить маньчжурских солдат, преградить им обратный путь и захватить. Всех вместе с Алимом в сопровождении способного человека отправить в столицу. Если же ушли далеко и невозможно захватить, то не следует разглашать. Алима также пока не нужно волновать. Срочно довести до сведения Илэту, пусть осуществит свои намерения: отправится в Кашгар и объявит императорский указ Алиму, Ациму, Эмуру. С этим делом, вероятно, кашгарский дачэнь не может справиться, поэтому (Илэту) лично приедет и решит. Прежде чем доводить (указ) до сведения Ациму и Эмура, Илэту предварительно в общих чертах допросить (их). Посылать императорский приказ по этому важному делу я тоже затрудняюсь. Если посылать их в столицу в ожидании справедливого решения великого императора, то пусть с Алимом отправляется дельный чиновник и быстро доставит в столицу. Не допускать побега. Если в это время Ациму по-прежнему будет в Уч-Турфане, то пусть Чокто [176] схватит и отправит Ациму и Эмура. Пусть одновременно пошлет письмо Баочэну, чтобы (тот) захватил и отправил в столицу Алима. В пути усиленно охранять, ни в коем случае не допускать их побега. За 600 ли // неотложно передать императорский указ для сведения Илэту, Чокто, Баочэну, Дуньфу, Осману.

/6а-6б/ Императорский указ.

Как недавно сообщил Баочэн, рассматривали дело о ложном доносе Алима на Османа. Уже издан императорский указ, последовательно по пунктам указали и направили. Баочэн много лет был секретарем в Военном совете, как же так не разобраться в деле? Поскольку не взяли Ациму и не отправили в столицу, следует временно оставить его в Кашгаре, подождать наших указаний для решения дела и принять меры. Если все-таки его отпустить, то где справедливость?

Баочэну строго указать. В настоящее время Ациму вместе со своим младшим братом Эмуром отправился в Уч-Турфан с жалобой. Если Чокто действительно может захватить [их] и отправить в столицу, то очень хорошо. В противном случае, может быть, задержит [их] и доложит, подождет наших указаний, тоже хорошо. Если Чокто не имеет [собственного] твердого, убеждения и

// по-прежнему отправит [их] обратно, Осман в соответствии с указанием возьмет солдат, преградит им обратный путь и захватит. Также будет вполне удовлетворительно. Если же Ациму давно уже прошел через Кашгар и далеко умчался к местам кочевий, то Баочэн срочно отправит письмо и уведомит Илэту о делах. Довести императорский приказ до сведения Илэту и принять это указание: не обязательно ждать известий от Баочэна, можно под предлогом инспекции границы тут же воспользоваться ситуацией и с армией выступить на Кашгар. В соответствии прежде изданными указаниями притворно побранить Османа за его намерения, чтобы не сомневался, а пользовался бы случаем, чтобы захватить [их] и вместе с Алимом отправить в столицу. Еще спрашивали подписавшихся под жалобой Алима хаким-бека Суньдула-ходжу, Хотулук-досы, Саби-ходжу. Хотя и заявляют, что не слушали подстрекательств Алима, однако, они только от страха перед силой признались. Ныне, опасаясь, что обстоятельства изменились, снова не сознаются. Все факты налицо, если допрос не даст никаких других деталей, естественно, не обязательно отправлять в столицу. Если же они действительно поставили подписи, то необходима очная ставка и всех вместе с Алимом отправить в столицу.

Однако, если этот факт станет известен уйгурам Кашгара, то неизбежны будут подозрения, поэтому Баочэн, Дуньфу, Осман приложат усилия и ясно доведут до них императорский указ, чтобы они поняли. Для того, чтобы у бурутов также не возникли сомнения и страх, Илэту следует хорошо продумать и принять надлежащие меры. Кроме того, известно, что Алим является близким родственником Сатыбалды. Сатыбалды живет в Яркенде и вполне снискал к нему милость. Совершенно не следует отправляться далеко, чтобы схватить Алима. Это дело не имеет к нему // отношения. Илэту следует только вести дела внимательно, решать все [177] строго секретно. Осман снова послал человека в Самарканд разузнать новости про Сарымсака. К этому времени должен вернуться. Какова обстановка следует срочно сообщить.

Относительно Сарымсака прежде Баочен секретно докладывал, что Осман намерен послать человека, который при случае ликвидирует [его]. Мы полагаем, что это противоречит идее умиротворения дальних. Остановили приказ о том, чтобы посулами заманить [его] и доставить в столицу. Ныне проверили письмо Сарымсака, слова неразумные и возмутительные. Если [Сарымсака] и доставить в столицу, то не может рассчитывать на нашу милость. В конце концов, следует в соответствии с их прежним докладом обдумать и ликвидировать [Сарымсака], тогда навсегда пресечем несбыточные мечты невежественных уйгуров.

// Об этом сообщить секретным приказом Илэту, Чокэто, Баочэну, Дуньфу, Осману, приказать им проявлять осторожность при исполнении дела. Все четыре ответные записки, посланные Баочэном также выслали на рассмотрение. В них Баочэн доложил, что Осман подал рапорт о том, что Алим является хаким-беком в Янги-шааре и были случаи вымогательства. Сейчас идет проверка.

Если сейчас еще не закончили дело, то временно прекратить. Если уже пришли к надлежащему решению, то, поскольку Алим виноват причастностью к смуте, не может по-прежнему оставаться на должности хаким-бека в Янги-шааре. Следует заменить [его] и направить в Кашгар под строгий надзор.

О деле Сарымсака, а также ложном доносе на Османа ни в // коем случае не разглашать, чтобы не дошли слухи до Ациму, который от страха наказания скроется далеко. Что касается Османа, то с молодых лет идет по правильному пути. Ныне, наблюдая за этим делом, там мусульмане повсеместно поддерживают [его]. Сообщите о нашем особом доверии и тогда Осман, чувствуя благодарность, проявит усердие и в Кашгаре действительно надолго воцарится спокойствие. Особой милостью посылаем в подарок [ему] яшмовый перстень, почитаемый нами. Наше суждение по его первому рапорту заодно послали ему для прочтения. Осман, получив сделанные нами указания, проявит особое старание, это хорошо. Поскольку, заманивая Сарымсака, посылает [ему] письма и понемногу посылает вещи, — это связано с делами государственными и не нужно препятствовать, если же бояться ложного доноса, расспрашивать и прислушиваться к ответам Сарымсака, то это совершенно недопустимо. Если Осман действительно может заманить Сарымсака, или может // ликвидировать его, то мы непременно окажем в избытке милость. Обо всем передать приказ и довести до сведения Баочэна, Дуньфу, Османа.

/12а/ Императорский указ министрам Государственного совета.

Как докладывает Чокто, бурутский саньши дачэнь Ациму вместе со своим младшим братом Эмуром и племянником Яньци отправились в Уш с письмом, жалуясь, что Осман в сговоре с Сарымсаком. Лично доставил Ациму в Кашгар для допроса.

Кроме того, как доложил Илэту, согласно письму, полученному от [178] Баочэна, опасаемся, что Осман производит смуту и вовлекает народ. Следует только успокоить надлежащим образом и обо всем доложить. Прежде, когда Баочэн доложил, я предполагал, /12б/ что Чокто обязательно вместе с ним отправится в Кашгар и допросит. Ныне мои расчеты не оправдались, Чокто не может быстро выполнить дело. Прежде посланное мною указание, которое приказывало Осману со своими людьми взять Ациму и доставить в столицу, сейчас, я надеюсь, уже получено. Нужно быстро выполнить надлежащим образом.

Что касается доклада Илэту, опасаюсь, что буруты возбуждены, прошу императора подавить этот инцидент. Это совершенно недопустимо. При всяком происшествии нужна решительность, расчет тактики постоянного спокойствия.

Осман в Кашгаре длительное время проявляет усердие, чувствуя благодарность, старается. Ныне Алим и Ациму так [его] оклеветали. Если привести обоих к поражению, то будут скорбеть. Умиротворили [их] окончательно и, хотя временно ликвидированы, /13а/ они друг с другом враждуют. Снова возникнут другие происшествия. Как решать дела Илэту всегда во всех случаях имел собственное мнение. На этот раз почему так же глубоко не продумали. Если, как говорите, взять Ациму и проводить в столицу, опасаетесь, что буруты придут в возбуждение. Я решительно против этого. Прежде Ациму хотел переселить бурутов, но они все не послушались. Если есть какие-либо сомнения, говорят, что Осман произвел конфликт. Тем более не так, не попадает в цель. Осман совершенно не скрывается и полностью проявляет свои чувства, хочет заманить Сарымсака.

Баочэн давно уже тайно докладывал, что Осман вполне надежен. Кроме того, как доложил Чокто, нынешнее кочевье Ациму в Ташмилике. Важно и необходимо, чтобы правление Ациму было по-прежнему умиротворяющим. Однако, не учитывать, что в будущем после смерти Ациму здесь будут неуправляемые кочевники, такое потворство в делах совершенно неправильно. С этой точки зрения Илэту совершенно не обязательно отправляется в Кашгар. Если поедет, то напротив вызовет панику и сомнения у масс уйгуров и бурутов. Чокто ныне приказал Ациму и др. отправится в Кашгар. Если в дороге получит мое указание, то, когда по прибытии в Кашгар устроит очную ставку, а получив мои указания, отправит под конвоем Алима, Ациму, Эмура, Османа.

/14а/ Через 2-3 станции отпустить Османа обратно и снова брать не следует. Чокто, по получении в пути предписания Илэту, проводит Ациму в Уш. Затем, по прибытии моих указаний, возьмут всех — Ациму, Эмура и племянника Яньци и отправит в столицу. Исполнить также соответствующим образом, не оказывать им малейшего потворства, только требовать умиротворения. Однако, после того, как возьмете и отправите с конвоем Алима, Ациму, Эмура, Яньци, их семьи необходимо надлежащим образом успокоить, а из сарыкольского кочевья их младшего брата Куньчука и сыновей всех вместе переместить в Кашгар, внимательно успокоить и наблюдать, не позволять возвращаться в кочевье и вызывать конфликт. После того, как Ациму взяли и [179] /14б/ отправили в столицу, в бурутском кочевье также следует выяснить дела и решить, тогда можно будет на длительное время добиться спокойствия.

Я полагаю, если у бурутов выяснить, как обычно, выбрать и послать несколько человек для контроля, распределить по кочевьям и каждому самому управлять, то власть разделится и при необходимости легко будет решить. Передать приказ Илэту, Чокто, Баочэну, Осману для сведения, чтобы за 600 ли спешно его послали.

/16б/ Императорский указ цзюньцзи дачэню. Как докладывал недавно Илэту, по делу Алима-Ациму, которые оклеветали Османа, обвинив Османа в том, что он произвел конфликт. Это совершенно неверно.

Сарымсак послал человека к кашгарским уйгурам с письмом о сговоре, подарил серебряные вещи. Если бы Осман не сообщил Баочэну секретным докладом, то, в конце концов невозможно было бы знать. Если предположить, что Илэту подобно Осману является кашгарским хаким-беком и об этом деле не сообщает дачэню тех мест, то как будто бы боится возбуждения бурутов, а в деле умиротворения, в конце концов, похоже, что боится Ациму. Тем более, это не соответствует [действительности].

Между тем сейчас Ациму взяли и отправили, а возбуждены буруты, или нет, пока неопределенно. Если отпустить обратно в /17б/ кочевье, то он уже оклеветал Османа, опасаемся, что со временем Осман затаит вражду, спровоцирует бурутов и возбудит конфликт. А после поездки не осмелится производить беспорядки, либо в конце-концов, убежит и тогда еще добавится дело. Сейчас Боэркэ бежал и еще не схвачен. А если и Хаким [Ациму] убежит, тогда что снова посылать людей? И как закончить это дело?

Илэту опытный в делах человек, разве не предвидит этого? Подумайте, после завершения этого дела, чтобы Илэту, Чокто могли оберегать Ациму, без взаимной вражды. Если возникнет возбуждение, они оба смогут установить его вину. Это вовсе не значит, что я ищу гибели Ациму. Обязательно хочу так сделать, тогда он сам провинится и придет сюда. Разве не наложим наказания? Если же после того как отправим Ациму в столицу, в результате допроса не будет особой вины, я должен буду оказать благодеяние и назначить его саньши дачэнем. А когда будет жить в столице, чтобы его не обидели. Это же для него большое счастье! Обо всем передать Илэту, чтобы так поступить с этим делом, тогда можно завершить его. Ему не обязательно отправляться в Кашгар, пусть возвращается на Или и ждет письменного сообщения от Чокто и Баочэна. При случае поступайте в соответствии с моими прежними указаниями, не допускайте нерешительности. Это указание срочно направляем за 600 ли.

Глава 1206

Цяньлун 49 год (1784), 5 луна.

/14а/ Еще императорский указ. За пределами Кашгара самаркандские земли. Мятежник Сарымсак, сын обезглавленного ходжи Борониду, скрывается [180] там. [Он] послал уйгура Токто-сопи к кашгарскому уйгуру Моло Сапару тайно передать письмо и наладить отношения. Брат бурутского саньши дачэня Ациму — Эмур спрятал Токто-сопи. Через кашгарского хаким-бека Османа узнали об обстановке. Ациму, опасаясь, что его младший брат навлечет на себя беду, сообщил, что Осман также в переписке с Сарымсаком и послал ложное обвинение к Чокто и Баочэну. Кроме того, янги-/14б/гиссарский хаким-бек Алим, получив от Сарымсака письмо, также боялся, что это откроется и послал ложное обвинение к Чокто и Баочэну. Токто и Баочэн выяснили, что жалоба пустая, но не гибко решили дело, только примирением потворствовали. Приказали только Алиму и Ациму признать свою вину перед Османом и просить прощения, завершили дело и доложили. Поступив так, надеялись как-нибудь прекратить дело, что является большой ошибкой. Когда Баочэн в первый раз доложил об этом деле, я предполагал, что они не смогут исполнить надлежащим образом и неоднократно наставлял. Приказал отправить Ациму под конвоем в столицу. Баочэн после получения /15а/ указаний, точно следуя им, взял Ациму, Эмура, Алима, а также захватил уйгура с письмом Сарымсака — Моло Сапара и всех по отдельности под конвоем доставил в столицу.

В Синьцзяне уйгуры и буруты получили нашу глубокую милость, спокойно живут уже давно. Взять и отправить Ациму под конвоем в столицу, какие будут сомнения и страхи!

/15б/ Чокто пользуется моей поддержкой, сам является цаньцзань дачэнем, управляет делами Синьцзяна, а столкнувшись с таким делом, как мог проявить глупость и неспособность, только проявил этакую снисходительность. Как только Чокто сообщил Баочэну весть об аресте Ациму, тот взял его родственников — бурутского шивэя Эсена, Асанбая и арестовал обоих, что еще более несерьезно. К счастью, ныне Ациму взят и отправлен в столицу.

/16а/ Чокто еще повезло. Если Ациму в конце концов бежит, безусловно необходимо применить к нему строгие меры по законам государства. Обо всем сообщили Хайлу, а Чокто сместили с должности и отправили в столицу, передали в Уголовное Министерство наказаний определить наказание. Затем приказали Хайлу отпустить бурутов Эсена и Асанбая. Также доводим до сведения об этом деле. Чокто поступил не надлежащим образом, ныне уже его наказали, к вам он не имеет отношения. Лучше всего успокоить и приказать ему по-прежнему быть курьером. Что до Баочэна, то сначала не мог гибко исполнить дела, продолжал помогать и потворствовать в прекращении дела. Вина также не лежит на Чокто. К счастью, получил указание и мог взять Ациму и согласно указанию направить с охраной в столицу, выполнил быстро, так что заслуги вполне уравновешивают.

/16а/ Баочен, избегая получить наказание вместе с Чокто должен был передать надлежащему министерству для наложения наказания.

Что касается хаким-бека Османа, то он признателен за мою милость и совершенно не скрывал дело о тайной переписке Сарымсака с уйгурами. [181] Как только получил известие, сразу же сообщил Баочэну и совместно искренне рассмотрел и поступил сообразно, от начала до конца проявил старание, что очень отрадно. Увеличили милости и пожаловали достоинством бэй-сэ, чтобы выразить поощрение.

Кроме того, Баочэн доложил, что уведомил Аяна отыскать и арестовать младшего брата Ациму Куньчука, живущего в местности Сарыкуль (Сарыкол), относящейся к Яркенду, и препроводить в Кашгар. Также не обязательно. Это дело начинается с того, что Эмур тайно оставил посланного Сарымсаком уйгура Токто-сопи. Ациму боялся только, что его /16б/ брат навлечет на себя беду и в этот раз поступил невежественно, ложно обвинив Османа. Только рассчитывал снять с себя вину, его проступок, однако, легкий. Когда Ациму был доставлен, я вспомнил, что он с самого начала усердный человек, еще возможно уладить и оказать милость. Что касается его младшего брата Куньчука, то, поскольку живет в другом месте, к этому делу не имеет отношения. Неужели, однако, если его брат провинился, обоих вовлекать в тяжбу? Поскольку уже взяли [его], то препроводить либо в Яркенд, либо в Кашгар, а Аяна пусть Баочэн понятно и ласково уговорит и велит ему возвращаться в кочевье и по-прежнему выполнять поручения. По этому делу наказать только одного Эмура. Поскольку Ациму возможно простить, везде объявить его сведения, а подчиненным ему бурутам /17а/ девятнадцати племен приказать спокойно жить и заниматься делом, не допускать сомнений и страха.

Еще передать приказ в резиденции дачэней в районе от Кашгара до Хами к тому времени, когда будет доставлен Ациму, учесть, что я уже оказал ему милости и не наказывать его строго, сначала попробовать понятно объяснить.

Кроме того, Баочэн докладывает: просит повысить в степени бурута Долянь и заменить шарик на шляпе. Согласно просьбе разрешить повысить его в чине и поменять шарик и пояс. Также, согласно просьбам, выполнить все дела бека Ташмилика и др.

После завершения этого дела пусть выберут способного к делам бурута, чтобы он занимался делами 19-ти отоков. За исключением отдельного указания, переданного /17б/ Баочэну, все копии отправлены под расписку. Я выполняю все дела в срок, справедливо, и достигаю соответствующего результата. Если даже Ациму необходимо доставить в столицу, действительная причина и факты налицо и необходимо так и выполнить, только тогда будет длительное благополучие.

Такую продуманность и дальновидность почему не усвоили все чины?

Известно, что суть этого дела начинается после того, как великая армия покорила джунгар. Все уйгуры спокойно жили и занимались хозяйством. Только ходжо Борониду не знал глубокой благодарности за нашу милость, изменил и взбунтовался и был обезглавлен. Его сыну Сарымсаку тогда было 3-4 года и его кормилица бежала с ним тайно за пределы Андижана. Тогда я с уважением сочувствовал. [182]

Добродетель [государя], подобная великому небу и любви к благосостоянию живых существ, не допускает ареста и казни, великодушие простирается до сегодняшнего дня. Сарымсаку сейчас /18а/ уже 30 лет, кормится не имея состояния, подобно бродячему нищему. Если бы он давно был благодарен за нашу милость, пришел с искренним подчинением и просил о прощении, мы непременно бы щедро одарили его, в избытке оказали бы милость и поддержали [снабдили одеждой и едой].

Только что Осман пожелал воспользоваться случаем, уничтожить и изгнать, послал Баочэну тайный доклад. Я все же считаю, что уничтожение Сарымсака — это не метод великодушия небесной династии. Пока следует проявить прощение и сострадание, объявит Сарымсаку, чтобы приехал в столицу на аудиенцию. Соответственно увеличим милости, чтобы наслаждался спокойствием.

Неожиданно Сарымсак проявил безрассудство и невежественность, тайно послал человека с письмом в Кашгар к уйгурскому беку, соблазнив взять серебряные вещи. К счастью, Осман обнаружил и напрямик доложил Баочэну, [чтобы тот] /18б/ расследовал и принял меры. Вместе с тем, благодаря младшему брату Ациму — Эмуру, обнаружилось дело посланного уйгура Токто-сопи. Также кое что узнали по расследовании от Османа. Ациму понял ход дела и испугался, что его младший брат Эмур навлек на себя беду, и в свою очередь оклеветал Османа. Если действительно Ациму и Эмур так поступили, нарочно оклеветали Османа ради спокойствия Ациму, то это не только беспрецедентный случай, но и совершенно не заслуживающий сочувствия. Единственная мысль — то, что Ациму всего лишь бурут, глупый и невежественный, поэтому я хочу поступить исключительно снисходительно.

Это дело началось по замыслу одного человека — Эмура. После того, как арестовали и доставили в столицу, был наказан один человек — Эмур. Ациму увеличили милости и простили, также пожаловали жильем и содержанием. Взяли его родственников и велели вместе спокойно жить и заниматься делом. Также дали указание: по сообщению Баочэна, уже отыскали и арестовали отдельно живущего брата Ациму — Куньчука, а по сообщению Чокто отыскали и арестовали родственников Ациму — бурутов Эсена и Асанбая, — всех приказано освободить и отпустить. Пусть по-прежнему исполняют обязанности. Разве это не исключительная гуманность, не допускающая мысли завлечь в тяжбу.

В этом деле Чокто от начала до конца не мог принять на себя исполнение. Баочэн также только следовал указаниям, арестовал и препроводил Ациму в столицу. Даже если они имели в виду потворством прекратить дело, то непременно бы в будущем возникла смута. Поскольку не стоит предупреждать, то, если в будущем у дачэней, имеющих резиденции в различных местах в /19б/ Синьцзяне возникнет дело и вопрос, как его решить, Чокто является назначенным мною цаньцзань даяэнем. Если будет точно так же дурно управлять, если не будет арестовывать, допрашивать и наказывать, как же [183] можно будет выставлять для публичного наказания?

Как доложил Баочэн, это дело с самого начала я внимательно рассчитал. Непременно нужно было взять Ациму и проводить в столицу, неустанно наставлять и вразумлять, и днем и ночью изыскивать средства. Сейчас уже дело закончено, боюсь, что чины внутри и за пределами страны и смогут исчерпывающе ознакомиться. Необходимо ход этого дела от начала до конца подробно и ясно представить и дать указания. Повсюду внутри и вне объявить для сведения.

Глава 1207

5 луна.

/11б/ Еще императорский указ. В нынешнем году (1784 г.) 12-го числа 3-й луны, согласно сообщению кашгарского баньши дачэня Баочэна, из самаркандских земель за пределами Кашгара Сарымсак, сын великого ходжи Борониду, который прежде

/12а/ взбунтовался и был обезглавлен, тайно послал из своего личного окружения уйгура Токто-сопи тайно встретиться с кашгарским уйгуром Моло Сапаром, тайно передать письмо и известие и соблазнить взять серебряные вещи. Я в то время принял во внимание, что Сарымсак скрылся в отдаленных землях, кормится, не имея состояния, подобно бродячему нищему. Его письмо к кашгарским уйгурам только предполагало соблазнить взять серебряные вещи. Однако, [я] арестовал и наказал принявшего письмо человека и Токто-сопи, которого Сарымсак послал с письмом, что является достаточным предостережением. Однако, Эмур, младший брат бурутского саньши дачэня Ациму, самовольно тайно оставил у себя Токто-сопи. Кашгарский /12б/ хаким-бек Осман узнал и объявил напрямик. Ациму, не зная благодарности за нашу милость, только выгораживал младшего брата, опасаясь, что тот навлечет на себя беду.

Кроме того, янги-гиссарский хаким-бек Алим также получил от Сарымсака тайное письмо и, опасаясь, что Осман навлечет неприятности, вместе с Ациму задумали передать и указали, что Осман также прежде был в тайной переписке и поочередно направляли к Баочэну клеветнические сообщения. Благодаря Баочэну выяснились обстоятельства ложного обвинения. Ациму, не зная стыда, еще вместе со своим сыном Яньци отправился в Уш к Чокто с клеветнической жалобой. В то время Чокто вовсе не спешил вынести решение, а только примирял и потворствовал.

/13а/ Вместе с Ациму отправился в Кашгар на встречу с Баочэном, велел Ациму и Алиму признать вину перед Османом и просить прощения. Завершил дело и доложил.

Все сделанное крайне ошибочно. Прежде, когда Баочэн с самого начала доложил об этом деле, я внимательно распланировал: если не арестовать и не наказать Ациму, то скоро непременно произведет смуту. Надлежащим образом сделал указание, приказал арестовать Ациму и [184] препроводить в столицу, только тогда урегулировать, неустанно и многократно вразумлять.

Недавно Баочэн, наконец, взял Ациму, Алима и известных по делу уйгуров, — всех арестовал и отрядами под охраной препроводил в столицу. Тогда Чокто, узнав, что Баочэн поступил таким образом, в панике наделал ошибок: совершенно не имеющих /13б/ отношения к этому делу, хорошо успокоить и велеть по-прежнему исполнять дела. А Чокто сместить с должности, арестовать и препроводить в столицу, передать в Уголовное министерство наказаний для определения наказания.

Как сообщил Чокто, прежде, чем было получено это указание, когда уполномоченный забирал Эсена, чувства и слова [его] были весьма преданными, [он] также заявил, что был вовлечен в тяжбу Акимом (Ациму) и испытывает глубокую ненависть. Ныне желает прибыть в столицу на аудиенцию. Также, с другой стороны, ясно объяснить бурутам его племени, что это Ациму вовлек [его в дело]

/14а/ с Османом, даже завлек в тяжбу. Не допускать опрометчиво возникновения сомнений и беспорядочных действий и поступков. Эсен действительно умный и кроткий человек среди бурутов. Прежде уже оказали милость и пожаловали шелком, также повысили в чине и заменили шарик [на шапке], приказали ему вернуться в кочевье.

Уже несколько раз давали указания Хайлу поступать в соответствии с приказом. Я учел доклад Баочэны о том, что арестован Куньчук, младший брат Ациму. Чтобы не вовлекать его в тяжбу, также указал срочно передать приказ об освобождении. В этом деле Осман вовсе не из-за клеветы Ациму немного сохранял боязнь и притворялся. Всегда проявлял усердие, помог Баочэну арестовать Ациму, поэтому оказали милость и пожаловали достоинством бэйлэ. чтобы выразить поощрение.

Что касается Баочэна, то прежде поддерживал Чокто и /14б/ освободил Ациму. Действительно не может отказаться от проступка. Когда получил мои указания, то мог забрать и препроводить Ациму. Выполнил бы достаточно успешно и не пришлось бы передавать в надлежащее министерство для наложения наказания. Чтобы своевременно [соблюдали принцип] награждать за заслуги и наказывать за преступления, -всем воздается соответственно.

Что касается Баочэна, который арестовал и препроводил Ациму, а после этого его сын Яньци, испытывая подозрение, тайно бежал. Тогда в общем то не обязательно было посылать вдогонку человека. А так как Баочэн послал в погоню уйгурского бека Хутулук-мота, который был убит Яньци, то снова хотел послать в Уш офицера и солдат, чтобы догнать, собрался уничтожить Яньци. Все это слишком чрезмерно.

Когда докладывали, я уже сделал указания Хайлу. Баочэн соответственно облегчил пожалованиями участь пострадавшей уйгурской семьи.

В этом случае, если даже один Яньци бежал, то посылать /15а/ солдат, чтобы схватить [его], это совершенно напрасно. Почему Чокто, услышав известие о посылке солдат, допустил легкомысленные и [185] опрометчивые действия, направил письменный приказ в Или, Урумчи, Уш о мобилизации в каждом месте офицеров и солдат. То, что доложили, — крайне абсурдно. Уже отдал приказ ему срочно выехать и остановить. Я поэтому заключаю, что их распоряжения странны, что вызывает досаду и огорчение.

Согласно сообщению кашгарского баньши дачэня Фулу посланные Баочэном торгоутские солдаты, уже остановлены и не отправляются. Доклад очень прекрасный, дачэнь получил мое поручение, может в соответствии с расчетами Фулу добиться должного и вовремя доложить, тогда будет достоен употребления на службе.

Что касается ареста Ациму и препровождения [его] в столицу, то все слуги сохраняют много боязни и никогда не будут хорошо знать и решать дела, только проявляют излишнюю снисходительность, улаживая и примиряя.

Например, Агуй и Илэту с самого начала не пытались и не хотели привести к концу свои дела.

Ныне Яньци бежал, посланный за ним вдогонку уйгурский бек снова пострадал.

Не только Чокто должен был знать причину ареста Ациму, но и Агуй, и Илэту также были наслышаны об этом. Когда возникало это дело, разве предполагали, что арест Ациму повлечет за собой побег Яньци.

С самого начала это было дело моей компетенции, решительно говорю напрямик, это действительно касалось меня.

/28б/ Императорский приказ по делу ареста и допроса бурутского саньши дачэня Ациму.

Дело в том, что его младший брат Эмур вступил тайно в /29а/ отношения с Сарымсаком. Если бы Ациму передал Эмура, то я непременно бы увеличил милости и простил его вину. Однако, покрывая своего брата, сразу же вместе с Алимом наклеветали на Османа, что [он] также в тайных отношениях с Сарымсаком.

По расследовании уже выяснено, что это ложь Ациму, еще не раскаявшись, задумал бежать, поэтому его арестовали и допросили. Его сын Яньци тут же, опасаясь наказания, бежал. Кашгарский дачэнь доложил и просил послать солдат несколько десятков тысяч, чтобы догнать и арестовать, а также оказавших [ему] помощь бурутов, всех уничтожить полностью. Все это чрезмерно.

С тех пор как буруты покорились, давно пользовались [нашим] расположением. Из-за одного человека Яньци уничтожать всех членов семьи, для меня глубоко непереносимо, поэтому приказал остановить отправку солдат к бурутскому бию племени /29б/ адигине Ертебаю. Вместе с его братом Артибаем послали солдат догнать и арестовать Яньци.

Я очень рад, уже пожаловал шелком. Если смогут поймать, то, конечно, увеличу милости. А если не смогут, также не накажу. Если бы не передавались указания, то все буруты откуда бы узнали о моем намерении быть милосердным? [186]

Обо всем передать Хайлу и Баочэну. Это указание записать бурутским письмом и передать всем бурутским биям. Велеть им повсеместно провозгласить всем отокам бурутов внутри и за пределами пограничных караулов, что не нужно опасаться, а как обычно выполнять свое дело, чтобы всегда пользоваться моим расположением.

/39а/ Императорский указ.

Согласно сообщению кашгарского баньши дачэня Баочэна, Ертебай из бурутского племени адигине, руководствуясь приказом, вместе со своим братом Артибаем, младшим братом Шамирчжа, вместе с посланным Баочэном хаким-беком 6-й степени Шабату возглавили три тысячи с лишним бурутских всадников, отважно бросились в погоню и захватили Яньци вместе с людьми (мужчинами, женщинами, детьми) Хочжомуяра, сына Эмура, а также полностью схватили всех сопровождающих Яньци бурутов, его сторонников.

Это я давно предполагал. Раньше, после того, как арестовали /39б/ бурутского саньши дачэня Ациму, его сын Яньци узнал новость и бежал. В общем это не имеет значения, также известно, что он совершенно не может создать конфликт, поэтому отдан приказ не создавать панику и не посылать солдат, само собой поймаем. Уже объявили императорский указ.

Теперь бурут Ертебай из племени адигине глубоко благодарен за нашу милость, почтительно принял указ кашгарского дачэня, вместе со своими братьями возглавил три тысячи всадников и присоединился к хаким-беку Шабату, посланному Баочэном. Проявили отвагу в поимке Яньци, действительно быстро. Буруты отдаленных поколений могут подобным образом проявить искренность и приложить усилие, что весьма отрадно.

Я очень рад увеличить милости Ертебаю: пожаловать шариком и поясом второй степени, присвоить ранг саньши дачэня и пожаловать цветным пером на шляпу. Его старшего брата Артибая, младшего брата Шамирчжа, — всех пожаловать шариком и поясом третьей степени и цветным пером. Затем передать Баочэну выдать деньги из казначейства в дар Ертебаю 5 слитков серебра, Артибаю и Шамирчжа пожаловать 4 слитка серебра. Кроме того, передать Ертебаю 20 слитков серебра для награждения бурутов, проявивших усердие в поимке Яньци, чтобы выразить поощрение. Эти захваченные Яньци, сын Эмура Ходжомуяр и др. несколько опасных преступников, а также другие родственники Ациму и Эмура, когда были доставлены в Кашгар, то отправлялись отрядами. Выбрали способных шивэя, офицеров и солдат и /40б/ поочередно с охраной сопровождали: от трех колодцев по дороге вдоль пограничного района быстро прибыли на лошадях в летнюю резиденцию императоров (в Жэхэ). Остальные жены и дети Яньци, а также сообщники буруты, сопровождавшие Яньци в побеге, вместе со скотом, обнаруженным и захваченным в кочевье Ациму и орудия, ныне взятые как трофеи, — все полностью передано Ертебаю.

Что касается Шабату, хаким-бека шестой степени, посланного на поимку Яньци, то на этот раз проявил большое старание, что отрадно. [187]

Увеличить милости и передать Баочэну, наградить 4 кусками шелка. Впоследствии, при возможности и наличии вакансии бека, выполнить просьбу и повысить в должности, чтобы выразить поощрение.

/41а/ Кроме того, Бошихуй из племени чонбагыш, который арестовал Яньци и повел за собой солдат, охраняя такой важный объект, также вместе с Шабату возглавившие солдат, окружившие и арестовавшие Яньци, бурут Хуатэ из племени чонбагыш, акалакчи Якэпу, Мурат, Гэдай из племени адигине, все проявили энергию и старание, — поэтому все передается Баочэну для выяснения. Учитывая их первоначальную степень, повысить в ранге на одну степень, поменять шарик и пояс, каждому пожаловать слиток серебра в знак поощрения.

На этот раз Ертебай благодарен за мою милость, искренне проявил усердие. Я увеличил милости и по отдельности пожаловал подарками, поручил Баочэну объявить всем бурутам, чтобы повсеместно узнали.

Что касается Баочэна, то прежде из-за бегства Яньци поступил опрометчиво, уже сделали указания. Приказали /41б/ цзюньцзи дачэню совместно с названным племенем строго проверить и доложить.

Ныне Яньци и его родственников всех арестовали и приняли меры, весьма надлежащим образом, выполнили достаточно успешно.

Баочэну и Дафу обоим простили и помиловали от наказания. На этот раз Осман помогал принять меры, постоянно проявлял усердие. Баочэну и Осману поднесли большие кошели по одному каждому и малые кошели по два каждому.

Эти указания, а также представленную Баочэном записку передать для ознакомления Агую, Фу Кан-ань, Илэту, Хайлу и др. Довести это до сведения внутри и за пределами.

Глава 1208

Цяньлун 49 год (1784), 6 луна.

// Императорский указ.

Как доложил Чокто, полученное от Баочэна письмо бессовестным образом заявляет, что вдруг там возникнут другие причины и трудно будет послать солдат, тогда сам поведет солдат в Кашгар, чтобы усилить резонанс. Этот доклад весьма абсурден. Ныне Баочэн уже отдал // распоряжение бурутскому Ертебаю взять Яньци, его жен, детей и сообщников и всех арестовать. Ертебай затем препроводил Яньци в Кашгар под охраной и принял все надлежащие меры.

Почему же Чокто снова заявляет, что если сейчас возникнут другие причины, то трудно будет послать солдат, поэтому разглашает об отправке солдат, чтобы усилить влияние. Такие поступки безрассудны, действительно невозможно объяснить.

Дело в том, что прежде он хотел уладить конфликт, но не получил разрешения. А теперь опасается, что арест Ациму и Яньци, быстрое [188] развитие событий, спешка с отправлением солдат в Кашгар породит сомнение у Ертебая и бурутов. Если дело дойдет до того, что Яньци бежит далеко, или дело расстроится, то это ли не ему на радость?

Если он действительно может приложить усилия и повести солдат вперед, собирается расправиться, то, прежде, когда начал дело, почему не арестовал Ациму, а только проявил снисходительность, препроводил Ациму в Кашгар признать свою вину и просить у Османа прощения, уладил конфликт и прекратил дело. Между тем, поскольку дело временно прекращено, в результате расследования получены следующие показания: к восьмой луне, когда лошади зажиреют, Ациму создаст конфликт и посеет смуту в Кашгаре и снова возникнет какое-нибудь дело. В это время, если Ертебай согласится доставить Яньци в Кашгар, то конец. Если из-за слухов Чокто с солдатами двинется вперед, боюсь, что примет меры к ним ко всем и все буруты испугаются и будут в сомнении, или же дойдет до того, что Яньци бежит.

// Я непременно возьму Чокто и там накажу публично. К тому же он снова доложил: направляюсь в Кашгар для встречи с Баочэном и Дафу, обсудим и примем надлежащие меры. Еще более бессовестно.

Все указания и мои резолюции на докладные записки Чокто перевести на китайский и всюду внутри и за пределами объявить чинам. Эти резолюции на оригиналы донесений передать Хайлу и вернуть Чокто для ознакомления. Если ныне Чокто уже прибыл в Кашгар, то Баочэн сместит его с должности. Препроводить в Жэхэ и определить наказание.

Глава 1216

Цяньлун 49 год (1784), 10 луна.

/10а/ Императорский указ.

Как доложил Аяна, Куньчук в связи с тем, что Яньци скрылся в Ния-буша, послал бурута Дарбака в Ниябуша заманить Яньци.

Яньци — неважный человек. Сейчас скрылся в Ниябуша, тоже лишь бы как-нибудь продлить свою жизнь. Ныне, если быстро послать людей завлечь [его] Яньци из страха наказания, возможно, бежит еще дальше, еще труднее будет поймать. Передайте императорский приказ Аяна, Тэтунэ, Сатыбалды, чтобы по этому делу не спешили посылать принимать меры. Когда весной растает снег, Аяна отправит человека к Куньчуку и узнает новости о Яньци. Если Яньци действительно хочет приехать, то /13б/ снова нужно исследовать и соображать, в соответствии с обстоятельствами послать Куньчука заманить [его]. Если же Яньци не хочет приехать, то не обязательно посылать туда для [его] ареста, а только разузнать что он там. Куньчук, если может завлечь Яньци, то я непременно увеличу милость. Сейчас, хотя не смог заманить, не нужно упрекать. Пусть Сатыбалды передаст секретное распоряжение Куньчуку, чтобы он обратил внимание и принял надлежащие меры. [189]

Глава 1217

Цяньлун 49 год (1784), 10 луна.

// Императорский приказ.

Согласно докладу Баочэна, по делу умиротворения бурутов приняты излишние меры.

Буруты не заслуживают внимания. Тем из них, кто приезжает с подчинением, соответственно оказываем милость, жалуем шарик [на шляпу] и пояс, что довольно просто выполнить.

Что касается бурутских биев, которые не приезжают на встречу, незачем приглашать и жаловать шариком и поясом. Они в кочевье перемещаются на 1-2 станции, также слышно, что поступают как хотят. Если передвинутся на внутренние [земли] и // вторгнутся в район пограничных караулов Кашгара, то сами должны изгнать. Если же передвигаются внутри своих собственных кочевий, то тоже необходимо наблюдать. Почему бы не беспокоиться самим об этих многочисленных делах? Если у бурутов в душе возникнет сомнение и страх, снова возникнет какое-нибудь дело. Обо всем сообщить Баочэну. Впоследствии, в случае таких не заслуживающих внимания событий, не следует чрезмерно поднимать панику. Что касается бурутов, то в их кочевьях есть такие, которые перемещаются, вовсе не стоит обращать внимания. Обо всем доводить до сведения Илэту и Хайлу.

Глава 1218

Цяньлун 49 год (1784), 11 луна.

/27б/ Императорский указ.

Как докладывает Аяна, братья Айчжибек Шабэньсур и Шахэргэс, Сикэнань-бек Шаванди грабят /28а/ друг друга и жалуются. Судя по всему, у Шаванди народ сильный, поэтому братья Шабэньсур и Шахэргэс вместе с семьями просили разрешения перекочевать в Сарыкол. Аяна послал мираб-бека Болота (Полатэ) узнать причину. Шаванди и Шахэргэс давно были в дружбе и связаны родственными отношениями. Впоследствии в связи с тем, что Шабаньсур и Шахэргэс убили родственника Шаванди — Элибу-бека и заняли кочевье Шакдала, Шаванди тогда послал воинов, ограбил и захватил их младшую сестру. Каждый затаил вражду и друг на друга клевещут.

Поведение варваров подобно птицам и зверям, совершенно не стоит обращать внимания.

/28б/ Шахэргэс лично приезжал сообщить и просил прислать солдат принять меры.

Уже Аяна прямо выразил порицание, временно согласился на просьбу братьев, разрешил им провести зиму в Сарыколе, а когда весной растает снег, то вернутся на старое место.

Кроме того, младший брат Шаванди — Шахэса также приезжал [190] жаловаться. Разрешили ему там же провести зиму в соответствии с просьбой, а к весне, когда растает снег, следом возвратиться за пределы.

Подобно Шаванди, Шабэньсур и Шахэргэс также приезжали жаловаться. Аяна ясно указал: "Вы все удостоились глубокой милости великого императора, уже давно мирно живете. Если так будете враждовать и грабить друг друга, если при встрече с бурутами будете их попирать, то я также совершенно не могу помочь. Разве вас не предупреждал? Буруты сильны и привыкли /29а/ заниматься грабежом. Только сегодня оказались благодарны за милости Великого императора, боятся законов страны и не осмеливаются грабить. Если вы не будете спокойно жить и под любым предлогом затеете ссору, то буруты обязательно придут и, пользуясь случаем, ограбят. Какая польза? Вы должны сами вникнуть и впоследствии со всеми племенами равно быть в согласии и жить мирно". Обо всем передать Аяна, Тэтунэ, Сатыбалды и принять надлежащиедоеры.

Глава 1238

Цяньлун 50 год (1785), 9 луна.

// Сегодня Баочэн сообщает: как доложил ведущий у бурутов торговлю уйгур Ибраим, в прошлом году говорили, что

// Сарымсак послал письмо буруту Асанкулу и другим семи человекам. Хотел вместе с Борке ограбить Кашгар. Сейчас нет никаких действий, следует пребывать в спокойствии на границе и тайно разузнавать. Вероятно, это событие не имело никакого резонанса. До этого Хайлу пренебрегал слухами, опрометчиво докладывал и чрезмерно был боязливым. Совершенно невозможно покорить сердца бурутов, необходимо приготовиться заранее к умиротворению.

Фу Кан-ань получил это указание, не следует долго ждать в Аксу, а отправляться в Кашгар и привести бурутов к согласию и спокойствию. Затем возвращаться в Ганьсу, заменить Цингуя, велеть ему отправиться в Уш вести дела. Куйлиню также не // обязательно вести войско в Кашгар, а в Или строго секретно принять меры предосторожности. Обо всем всех поставить в известность.

Глава 1245

Цянълун 50 год (1785), 12 луна.

// Императорский указ.

Как доложил Фу Кан-ань, Долянь возглавил уйгуров и бурутов и вслед за бандитами, укравшими лошадей, погнался до местности Хэсэлатэ, где догнал их. Бандиты сразу же открыли стрельбу из ружей и атаковали. Благодаря уйгуру Маймадихуй убили одного бандита. Бурут Абулик убил из ружья одну лошадь бандита. Сын Доляня — Айлэтуй живым захватил бандита. Все они изо всех сил старались, нужно просить указания о [191] возможности пожалования шариком шестой степени, поясом и черным пером, чтобы выразить поощрение. Бурут // Абулик, сын Доляня — Айлэтуй, уйгур Маймадихуй (Маматкул) вместе с Долянем догнали бандитов, убили из винтовки бандитов. Кроме того, еще захватили живыми, что очень радостно. Всем в избытке оказали милость: бурутам Абулику, сыну Доляня Айлэтую, уйгуру Маймадихуй, — всем пожаловали шарик шестой степени, пояс и черное перо, чтобы выразить поощрение.

Глава 1286

Цяньлун 52 год (1787), 8 луна.

// Императорский указ.

Как доложил Таци, Яньци собрал несколько сот человек бурутов и направился в Сарыкол, захватил скот у населения без числа и бежал из Карасу.

Послали шивэя с солдатами догнать и захватить, одновременно послали известить Минляна, чтобы перехватил дорогу и задержал.

Беглец Яньци за пределами в стесненных обстоятельствах и // дерзнул собрать много бурутов и ограбить племена на Сарыколе. Действительно, преступно.

Послали Лаогэ во главе солуньских солдат, вместе с храбрыми и сильными бурутами и уйгурами догнать и захватить. Таци и Минлян ознакомили с приказом караулы во всех местах, чтобы приняли меры предосторожности. Если осмелятся снова приехать для грабежа, то нужно приложить все усилия к поимке и подвергнуть смертной казни.

Глава 1302

Цяньлун 53 год (1738), 4 луна.

/20а/ Императорский указ.

Как докладывает Шаньань, посланных в Урумчи, Баркуль, Гучен и другие места слугами к /20б/ маньчжурским солдатам элютов, торгоутов, бурутов, уйгуров и пр. бандитов, просит перевести в местности ядовитых испарений. Доклад одобряем. Поскольку Урумчи и др. места являются монгольскими землями и не очень далеко от уйгурских городов на Или и торгоутских кочевий, элюты, торгоуты, буруты, уйгуры и др. преступники, если будут направлены в указанное место слугами к маньчжурским солдатам, то не очень легко им будет бежать. Также, не имея возможности предостерегать, согласно просьбе препровождаем к вице-губернатору Шэньси-Ганьсу. чтобы предполагаемое место заменить на (местность) ядовитых испарений, в дальнейшем поступать согласно этому. [192]

Глава 1324

Цяньлун 54 год (1789), 3 луна.

/19а/ Императорский указ.

Как докладывает Шаньань, получена докладная записка от Исана о том, что из Сучжоу вывезен на продажу ревень в лавки Урумчи, Ваньчан-хао и др. трех мест, также выявлены и арестованы люди, открывшие лавки. Взяли и арестовали Го Сянцинь и препроводили к Лэ Бао.

Кроме того, согласно сообщению Фу Суна, просят предъявить серьезное обвинение андижанским уйгурам Кахмату и другим семи /19б/ человекам и проводить обратно на родину. А уйгуру из района Кашгара Айитэ и уйгуру Маматкулу (Маймадихуй) из Сайрама надеть шейные колодки на два месяца по серьезному обвинению.

Прежде по той причине, что Россия не соблюдала установленных двусторонних правил, запретили торговлю в Кяхте. Что касается ревеня, то в России — это необходимый продукт. Прежде, когда запретили торговлю, Россия не получала ревень и была в страхе. Ныне выясняется, что в Синь-цзяне у торговцев уйгуров и андижанских мусульман неоднократно обнаруживали контрабандного ревеня до 10 млн. цзиней (цзинь = 0,6 кг). Особенно это касается нечестных торговцев, которые хорошо знакомы с андижанцами, бурутами, казахами, и часто в России ведут /20а/ торговлю, в погоне за выгодой из внутренних земель ввозят ревень в Синьцзян. Через андижанских уйгуров переправляют в Россию.

Ныне, хотя в Кяхте запретили торговлю, из Синьцзяна проникает ревень и от запрета ничего не изменилось, поэтому Россия не испытывает затруднений. Если не наказать по всей строгости, не будет возможности выразить предостережение. Этих торговцев, тайно продающих ревень, наказать в соответствии с количеством задержанного контрабандного товара. А что касается расследования по делу торговцев Го Сян-циня и др., все передать ЛэБао. Затем отдать приказ во все районы Синьцзяна цзянц-зюням и дачэням: если впоследствии андижанские уйгуры осмелятся вернуться на родину, то передать их главам — бекам, чтобы /20б/ серьезно обуздали (их). А кашгарских, яркендских, ушских, аксуйских и др. городов уйгуров, вместе с торговцами из внутреннего Китая следует препроводить к Лэ Бао и со всей серьезностью наказать. Ныне в связи с докладом Фу Сунга кашгарского уйгура Айитэ, уйгура из Сайрама Маматкула препроводить к Лэ Бао для наказания.

Глава 1325

Цяньлун 54 год (1789), 3 луна.

/12б/ Императорский указ.

Прежде в связи с тем, что Россия не соблюдала договор, неправильно по-пиратски, не соблюдала исполнения общеустановленного регламента, прекратили /13а/ торговлю в Кяхте. Вместе с тем строго запретили контрабандный вывоз ревеня. Однако, недавно нечестные торговцы уйгуры, преследуя [193] только выгоду, не считаясь с дальностью расстояния, вывозили ревень на продажу в Синьцзян, а через казахов, бурутов, андижанцев перепродавали в России. Через цзянцзюней и дачэней в каждом месте проверили и арестовали, уже строго наказали. Также в морских портах строгим приказом запретили. Этого достаточно, чтобы заставить Россию быть в затруднении.

Ныне необходимый Синьцзяну скот пригоняется на продажу казахами в Или и др. места.

Андижанцы не такие как казахи и буруты. Часто ездят торговать по России, если Россия не получает ревень, или в душе /13б/ потеряла надежду, то тайно велит им не доставлять скот в Или и очень заинтересована (в этом). Казахи и буруты очень простой народ, не нуждаются в поездке в Россию. Но андижанцы народ хитрый, опасаются подозрений со стороны России.

Необходимо внимательно проверить и обо всем сообщить в Или, Кашгар, Яркенд, Уш, Аксу цзянцзюням и дачэням, скрытно расследовать и в соответствии с обстановкой принять меры.

Глава 1346

Цяньлун 55 год (1790), 1 луна.

/29б/ Императорский указ. Как докладывает Минлян, прежде было дело акалакчи Чжанболота (Чжаныполатэ) из чахарского (чоросского) племени сияк (си-я-кэ), когда отобрали тысячу с лишним голов лошадей у кашгарских уйгуров и прибывших для торговли андижанских уйгуров.

/30а/ Ныне Цзинбобинь арестовал Чжанболота и его сына Боркэ, а также акалакчи Юмата (Юй-мо-тэ) сарыбагыш бурутов, к каждому в отдельности принял меры. Сделано надлежащее.

Буруты грабят друг друга и, хотя для них это обычное дело, по-видимому, на этот раз собралось много народу, отобрали у торговцев-уйгуров лошадей более тысячи голов, — тоже редкий случай. Если не наказать, боюсь, что возникнут другие случаи.

Минлян, воспользовавшись тем, что они не готовы, послал солдат, схватил и арестовал Чжанболота. Действительно можно порадоваться.

Минлян, Искандер, — каждый пожалован ниткой кораллов и жемчуга; каждому один большой кошель, четыре малых кошеля. Босину /30б/ пожаловали один большой кошель, четыре малых кошеля. Бобиню пожаловали 2 куска шелка, один большой кошель, два малых кошеля. Сопровождавшие бурутские бии и уйгуры, также каждый проявил усердие.

Бурутского бия Бошхоя из племени чонбагыш пожаловали шариком на шляпу второй степени. Бурутского бия Хутулука из племени черик пожаловали куском шелка. Акалакчи Кучука из племени черик пожаловали шариком на шляпу шестой степени. Сатыбалды, младшего брата бурутского бия Доляня из племени кипчак пожаловали шариком пятой степени и павлиньим пером на шляпу. Сыновей Доляня Турди и Айлэтуй каждого пожаловали куском шелка. [194]

/31а/ Бурута Хуатэ из племени чонбагыш пожаловали шариком и павлиньим пером, Хуньцы пожаловали шариком пятой степени и павлиньим пером. Мамэня, племянника Искандера пожаловали шариком второй степени. Хутулукдусы пожаловали шариком третьей степени. Бурутов Юлдаша, Лепиесы, Толияша, Цюй лу цюй, — всех пожаловали золотым шариком, чтобы выразить поощрение.

Сын Чжанболота Идиркул настоятельно просит разрешения разыскать грабителей, чтобы выкупить отца. Минлян не решил дело Чжанболота, а временно отложил, что верно. Надлежит устроить соответствующий надзор над Чжанболотом. Когда его сын сможет поймать и доставить бандитов, тогда снова примем меры. Возможно, отправим в столицу и устроим. Если потребуется, то надлежащим образом решим. Таким образом можно искоренить их, каждый бурут знает чего бояться. Дело с кражей, естественно, редкое. Басыз-бий (Басыцисы) — каждый послал акалакчи показать дорогу Бобиню.

Всем следует увеличить милость, посылаем императорский указ Минляну для сведения, каждого человека жалуем куском шелка, чтобы выразить поощрение.

(пер. Г. П. Супруненко)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории кыргызов и Кыргызстана (Извлечения из китайских источников II в. до н. э. - XVIII в.), Том 2.  Кыргызско-турецкий университет "Манас". Бишкек. 2003

© текст - Супруненко Г. П. 2003
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
©
OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© КТМУ. 2003