№ 92

1717 г., июнь. — Послание императора Канси хунтайджи Цэван-Рабдану с требованием подчиниться Цинской империи ¹

Указ хуамдия к элэтскому Цевану Раптаню.

Соизволением неба я всемилостивейше управляя всею вселенною, не престаю пещись о благосостоянии и самых отдаленнейших народов. Всех последующих моему благонамерению содержу в особенной высочайшей любви и милости, а противящихся оному, и мерное состояние своего, ограничение преходящих, кольми же паче всеобщий покой нарушающих со всякою строгостию наказываю.

Ты, Цеван Раптан, по делам дяди твоего Галданя, в доказательство верности твоей ко мне, много оказал услуг, почему и я во изъявление высочайшаго благоволения, оставив в прежних владениях /л. 153 об./ для бедности твоей позволил открыть торговлю и безпрестанно с доставлением высочайших милостей посылал к тебе мои посольства.

В то время все джасаки, мунгальские ваны, калкаские ханы, ваны, бэйлы, бэйдзы, и гуны и генералы, единодушно не доверяя тебе, настоятельно просили меня начать против тебя войну. Единый я, помня прежнюю твою преданность и службу, противостал всеобщему их желанию, и отвратил [242] устремленные уже против тебя удары. Сия мною оказанная милость требовала усугубления твоей преданности, но ты вопреки должности твоей, чрез одержанные над тургутами победы, почувствовав некое сил твоих приращение, в отношениях ко мне совсем переменился, надменно говорю вздумал еще просить меня о делах совсем до тебя некасающихся. Твое ли дело было просить меня о калкасцах и трех элэтских домах ² , дабы оные оставлены были на прежних их прародительских правах? Вот причины, за которыя с /л. 154/ тобой пресечено всякое, чрез купечество и посольства, сообщение. При всем том ты, не сознав своей вины к вящшему оной усугублению, легкомысленно, в двух тысячах войска, тайным образом напал на земли, высочайшему моему владычеству подлежащия, на земли говорю, хамиския и калкаския. Сия дерзость твоя всех генералов моих привела в сильное движение. Войски мои окружают уже Алтай и Баркул. Но я как государь всея вселенныя, нетерпящий пролития крови, остановил быстрое их стремление. Для испытания кротких мер, посылал я к тебе двумя дорогами моих посланников Кэштуя и Бооджуя, единственно для узнания причин, побудивших тебя к толь дерзостному, на владения мои нападению. Справедливость от тебя требовала сознать свою вину и просить у меня прощения, по ты вопреки сего посланников не признал посланниками, а указов указами, и без всякой основательности говорил: /л. 154 об./ Пусть вы господа Кэшту и Бооджу присланы от Трибунала, но я ответ пошлю чрез вас к великому государю. А вы со своей стороны доставите оной или нет, от вашей зависит води... (Отточия сделаны в тексте документа) Ты чрез оный доклад, просишь только, чтоб калкасцы и три элэтские домы, оставлены были на прежних своих правах; касательно же до дела на халмиской границе открывшегося, то ты ухищряясь пишет, что твои люди ходили туда не для нападения, а для нужнаго извещения ³ . И будто хамиские жители ⁴ , не внемля гласу прибывших, напали на них, и гнались до калкаских фарпостов будто встретились и сразились с твоими звериными промышленниками, и будто мои люди убив одного из твоих, другаго взяли б плен, и будто наконец, один из калкасцов упав с лошади, сам собою остался /л. 155/ в твоей земле. Сей доклад твой достаточно доказывает, что ты уже не прежний Цеван Раптан. Он более походит на бредни горячкой страждущаго человека, и я с основательностию заключаю, что ты очаровательными наущениями подлых людей обманувшись, совсем ошалел. Всякому известно, что калкасцы и элэты прежде жили спокойно. Спокойствие сие разрушено вами, джунгарами ⁵ . Они, доведены будучи до крайности признали меня своим государем и просили принять в подданство. Я по высочайшему милосердию жаловал их достоинствами хана, [243] вана, бэйли, бэйдзи, гуна и джасака. При особенных милостях положил им хорошее годоьое жалованье, питаю их, сохраняю, обогощаю. И так утвердив прочное их благоденствие со всех сторон ограждаю безопасностию. /л. 155 об./ Хухунорские элэты ⁶ созерцая высокия мои добродетели, сами собою пришли под высочайшее мое покровительство. Я, разумея их наследниками Гуши хана ⁷ из особеннаго моего к ним благоволения жаловал их такими же достоинствами хана, вана, н пр. с положением жалованья и других высочайших милостей.

Чем просить тебе меня о оставлении их на прежних правах, то лучше б ты сделал, когда б всех находящихся в твоих землях кубун ноиотов и албатуев ⁸ сделал свободными. Тургутов возвратил бы тургутам, дурбэтов дурбэтам, когда б говорю яркянцов, хашхарцов, хасаков и бурутов ⁹ ошастливил свободою. Братьев возвратил бы в объятия братьев, а детей в семейства их родителей. Тогда б говорю, сия твоя прозба имела некоторые виды справедливости. /л. 156/ Когда же ты сего не выполняет, то прозьба твоя ничего не выражает, кроме противническаго против меня намерения. В оном же докладе твоем прибавляеш, что по древним вашим элэтским обычаям слабейшие и младшие всегда жили под защитою сильных и старших, ежели слабые могут жить под твоею защитой, то для чего ж калкасцы и элэты под моей не могут жить защитой? Под защитой говорю, царя всея вселенныя?

Из всех сих несоразмерных твоему состоянию предположений, ничего другаго не предвидится, как единое злоковарное твое намерение оных калкасцов и элэтов подвигнуть к возмущениям. Тебе не безъизвестно, сколько я к тебе с доставлением высочайших моих милостей ни посылал моих посланников, /л. 156 об./ но ты всегда отзываясь непониманием моих требований, вздумал в двух тысячах войска своего послать отряд с нужным извещением на мои границы — неужели думаешь, что и я для лучшаго протолкования моих требований, в виде посольства, не могу отрядить к тебе вана или дзяньдзюнн, с несколькими десятками тысяч войска?

Столько лет пересылаясь между собой посольствами, делам конца совсем не видно. Что же тому причиною? Мои ли посланники пред тобой, или твои предо мной неясно объясняют? Для разрешения сего недоумения, естли не будет составлен личной с обеих сторон конгресс, то сим недоумениям никогда конца не будет. Я тебя впрочем предуведомляю, что мои генералы никак не сделают на тебя нападения. Ты предостереги /л. 157/ своих подданных, чтоб они от тщетнаго страха не пришли в необузданное волнение.

А чтоб ты настояще посылаемых от меня к тебе посланников Кэштуя и Бооджуя, паки не сознал посланниками от Трибунала, а указы не назвал пустыми онаго бумагами, то я для отдаления сего мнимаго твоего недоумения, призвав к [244] себе твоих посланников, посланных от тебя к Кутукте Пандия, Джуннея ¹⁰ и пр. сей посылаемый указ для уверения и свидетельства пред ними вычитал. Оный вручен тебе будет от моих посланников Кэштуя, Бооджуя и прикомандированнаго к ним Буншия.

Я по сему посольству в полной мере надеюсь, что ты, сознав свою вину, в соответствие сего, к трактованию дел из вернейших твоих братьев или детей /л. 157 об./ назначишь, и показав достаточныя всему причины, постоянно означив и место и время, меня докладом уведомишь. Паче же чаяния будешь по прежнему какими либо пустяками отклонять сие требование, то принято будет за явное войны объявление и за сигнал к пролитию крови. Мои войски посланные тремя дорогами, находятся уже в Алтае, в Хобдо, в Улан-куме ¹¹ , в Баркуле и Газе. Они там развели уже хлебопашество и к начатию с тобой переговора, ожидают от меня только сигнала. Мне все тамошния твои обстоятельства известны. Известна народная к тебе холодность. Известны всех четырех сторон сильные твои неприятели. Известны твои во всем недостатки, и даже во многом совершенная бедность. Известны неурожаи в хлебе, известны засухи и глубокие снеги. Известна /л. 158/ худость скота. Известно наконец и то, что повсюду разсеянный народ твой, со всех сторон нуждами теснимый, мало по малу в разныя стороны от тебя разбегается. Сии бедственныя твои обстоятельства, подвигнули меня к состраданию. Вот причина, для которой посылается сие посольство. Как бы ни было, ты человек не из подлаго произхождения, а притом нельзя сказать, чтоб ты совсем был незнающ. Но как все сие сталось, поистине понять трудно. Теперь тебе остается собрать ноиотов ¹² , опытных дзайсанов, и из всего народа старшин, и обстоятельства сии порядочно обдумать. Я сие в пользу твою советую. Пропустив время, будешь раскаеваться да уже не возвратишь. Чего для и сей к тебе указ насылается.

3-ей луны 3-го числа представлены мы были для получения высочайших наставлений.

АВПР, ф. Библиотека Азиатского департамента, оп. 505, № 39, л. 153-158.

Копия с перевода XIX в. с маньчжурского языка.

Комментарии

1. Документ взят из дневника цинского дипломата Баочжу, неоднократно бывавшего в Джунгарии и в Тибете. Перевод этого дневника, некогда опубликованного в Китае на маньчжурском языке;: до сих пор не вмененного в научный оборот, был выполнен русским китаеведом П. И. Каменским (1765-1845) и предназначался к сведению направлявшемуся в Китай в 1805 г. посольству Ю. А. Головкина. Из-за противодействия цинских властен это посольство было вынуждено возвратиться из Монголии обратно (см.: Вагин В. И. Посольство графа Головкина в Китай. Т. 3, № 3). Чистовой вариант перевода хранится в АВПР в фонде «Библиотека Азиатского департамента» (оп. 505, д. 39) под названием «Журнал, веденный на разные Пекинского двора посольства, а именно к тибетскому герцогу Дибе, к дзюнгорским царям Галданю, Цепан-Раптаню и др.». Черновые варианты находятся в Ленинграде: один — в Отделе рукописей ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, в фонде П. Каменского, другой — в Государственном историческом архиве Ленинградской области, в фонде СПб. Университета. В настоящем издании использован список, хранящийся в АВПР.

Документ соответствует обнаруженному нами в «Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюэ» (Цяньбянь, цз. 3, л. 14-17) содержанию указа императора Канси, публикуемого под датой 2 апреля 1716 г. Приводимый нами перевод содержит более расширенное толкование источника, однако при сравнении двух текстов обнаруживается незначительное фактическое расхождение. Так, например, в конце документа, говоря о том, что войска императора Канси готовы выступить против Цэван-Рабдана, переводчик пишет о трех направлениях дорог, в то время как в указе упоминаются лишь две дороги и соответственно указывается меньшее число пунктов

2. Вероятно, речь идет о трех крупнейших племенах ойратов — дэрбэтах, хошоутах и торгоутах.

3. Прибывшим в Джунгарию летом 1716 г. цинским послам Баочжу и Кэштую Цэван-Рабдан, излагая ойратскую версию событий, происшедших осенью 1715 г. в районе Хами, говорил: «Когда мои люди, посланные с извещением, подошли только к вашим заставам... ваши хамиские жители, схватив присланных, поступили с ними как с неприятелем. Прочие, увидя столь важную несправедливость, бросились на помощь, а затем с обеих сторон сразились на ружьях. Сие обстоятельство доведено до сведения хами-ского начальства, которое вместо порядочного разобрания сего дела также напало с оружием» (АВПР, ф. Библиотека Азиатского департамента, оп. 505, д. 39, л. 147 об.-148; см. примеч. 2 к док. № 87).

4. Коренное население г. Хами и его округа составляли уйгуры.

5. Между тем ранее в посланиях к далай-ламе Агван-Лобсан-Чжамцо император Канси писал, что «Калка неправедно с ним (Галданом) войну начала. И посему мы к Галдану никакой вины приписать не можем» (см.: ЛО ААН, ф. 21, оп. 5, д. 1, л. 204).

6. Хухунорские элеты — ойраты-хошоуты, проживавшие в районе оз. Кукунор (см.: Успенский В. М. Страна Кукэ-нор; см. также примеч. 3 к док. № 25).

7. См. примеч. 3 к док. № 25.

8. Речь идет о различных группах податного населения Джунгарского ханства, подвергавшихся тяжелой эксплуатации со стороны светских и духовных феодалов (см.: Чернышев А. И. Проблемы общественно-административного устройства; Санчиров В. П. «Илэтхэл Шастир» как источник по истории ойратов).

9. Так в Джунгарии и Китае называли тяньшанских киргизов.

10. Пандей, Жуней — имена ойратских послов, направленных Цэван-Рабданом Джэбдзун-Дамбе-кутухте.

11. Речь идет о г. Уланкоме в северной части Западной Монголии.

12. Т. е. нойонов.