№ 82

1701 г. август. — Наказная память красноярским служилым людям Р. Торгошину, С. Лопаткину и подьячему К- Елисееву, отправленным к ойратскому зайсану Абе и кыргызскому князцу Корчюну с предложением дать шерть и прекратить набеги кыргызов на сибирские города и остроги 1

Лета от сотворения мира 7209-го, а от рождества Христова 1701-го августа в день (День не указан) по указу великого государя [225] царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца память красноярским служилым людем Роману Торгошину, Самку Лопаткину да с ними для писма подьячему Кузьме Елисееву.

Ехать им ис Красноярска в Киргизскую землю х калмыцкому зайсану Абе и х киргизским владельцом х Корчюну с товарищи для того. В нынешнем 1701-м году июля в 1 день писал он, Лба зайсан, ис Киргиз в Красноярской и прислал с посланцом своим Юрукту кашкою лист, а в том листу написано, что крайние де киргизские люди с нашими великого государя людьми воровство и войны чинят. И то де слышав он, Абачи, послал посла, а с ним приказал договариватца, как жили преж сего смирно и ныне бы так же.

И против вышеписанного листа в Красноярску в приказной избе стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин посланцу Юрукте кашке говорил: буде ис Киргиз пришлют аманатов и с киштымов ясак давать по-прежнему станут, и отгонных лошадей и грабленые /л. 2/ животы отдадут, и им тех полонных киргизских людей отдадут и в миру за тем жить ряди.

И посланец Юрукту кашка в Красноярску в приказной избе стольнику и воеводе Петру Савичю Мусину-Пушкину против того сказал. Приказывал де ему контайжин посол Аба зайсан, что у киргиз с красноярцы стоят войны, и меж собой людей побивают, и ныне де те войны покинем, а жить бы смирно и бессорно. А они де, киргизы, аманатов в Красноярск и с киштымов ясак давать станут по-прежнему, а которые отгонные кони красноярские и кузнецкие, и тех коней контайжи указал отдать.

И против ево, Юрукты кашки ответу стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин с товарищи, сказал: буде на том слове устоят, будет мир и в аманаты бы дали Шорлова сына Дету да Бакова сына. И об вышеписанном о всем ис Красноярска в киргизы к Абе зайсану и х киргизским владельцом писано с ним, Юруктою кашкою.

И против того писма августа в 1 день нынешнего ж 1701-го году ис Киргиз пришли посланники: он же, Юрукту кашка с товарыщи. И подал он, Юрукта кашка, от калмыцкого посланца Абачи зайсана, лист, а в том листу написано: буде вовеки хотят миритца, прислать бы ис Красноярска в Киргизы Романа Торгошина с товарыщи. И приехав бы в Киргизы, вам с ними, киргизы, договоритца и шертовать, золото им пить 2 и аманатов на Красной Яр /л. 3/ вам взять и с калмыцким зайсаном договоритца о всем, как бы лутче, а сверх де того приказ есть Юрукту кашке.

И против того вышеписанного письма в Красноярску в приказной избе стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин с товарыщи тех посланцов спрашивал: есть ли сверх того листа с ними какой словесной приказ? И Эрске Кардачи [226] говорил: приказывали де с ним и с товарищи ево киргизские все князьцы, чтоб донести ему, стольнику и воеводе, чтоб обоими стороны руские и киргизские люди ссор и войны не вчинали, для того, что де контайжи великому государю служить верно и договоритца б, чтоб у них аманатов и с киштымов их ясак на Красноярск взять, и они де присланы для того, чтоб утвердиться совершенно и договор бы учинить меж рускими и киргизы постоянной.

Да посланец Юрукта говорил, что то письмо, которое ис Красноярска стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин с товарыщи дал, до киргизских князьцов и до Абы-зайсана довезено и князьцам и Абе объявлено и чтено, и они де для того с ним прислали того Эрке Кардачи и велели объявить ему, стольнику с товарыщи, лист, которой послан с ним, и велели говорить, ково надобно в Красноярск в аманаты. Да он же, Юрукта, говорил, что послали де ево, Юрукту с товарыщи, в Красноярск для того, что он Юрукту в Красноярск был присылай и чрез него договоры были.

/л. 4/ Да он же, Юрукта говорил: приказали де ему говорить, чтоб взять аманатов в Красноярск с тубинцов да с езерцов 3 да с киштымов их ясак, а с алтырцов дадут киргизы в Томской.

А для того де переговору послать бы к ним тебя, Романа, да с тобою ис красноярцов лутчего человека и в их бы земле по их вере князьцов и иных лутчих людей в том привести к шерти и в киргизах бы взял он, Роман, аманатов.

Да Эрске Кардачи стольнику и воеводе Петру Савичю Мусину-Пушкину с товарыщи подал лист, а говорил: тот де лист прислал с ним князец Корчюн к нему, стольнику и воеводе Петру Савичю. И в том листу написано: у зенде тайжи для ясачных людей с томскими ссорно живет, а вправду де сказать, езерцы с красноярцы ссорно живут, и воровство есть. А ныне де по указу великого государя и контайжи приказал жить бы смирно и дружно меж собою и с нынешними бы послами выпустил мать ево и сестру, а сверх де того на словах сказано послу. И в то же время Юрукта кашка говорил: которой де ясырь и лошади под Томским, под Красноярским и под Кузнецким взято, и то де князьцы киргизские хотят отдать. А контайжи приказал, которые заворовали и под Томской, и под Красноярской, и под Кузнецкой войною приходили, и посланцов томских обругали, и людей побивали, и скот отгоняли, и тех де в Томской ли головою послать и им там /л. 5/ указ учинить, о том велели ис тех городов ведомость взять.

И против их вышеписанных слов стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин с товарыщи сказал: великого государя указ, что он, Юрукта Кашка, наперед сего приезжал в Красноярск послом от контайжи и от Абы-зайсана об мирном постановлении, и чтоб послать в Киргизы к Абе-зайсану [227] государевых послов лутчих людей, и в то время не послано, и ныне послать нельзя для того, что в прошлых годех при воеводе Даниле Загрязском для такова ж мирнаго постановления выпрошали послов ис Красноярска к езерцам и к тубинцам лутчих людей, красноярцов осмнатцать человек, и тех послов голодом морили, и всячески ругали, и держали больше полугода. Також при Алексее Башковском выпросили послов ис Красноярска Ивана Сиротинина, Романа с товарищи для такова ж мирнаго постановления, и на той правде не устояли ж, мир не учинили, а тех послов обругали, и бесчестили, и голодом морили, и держали больше полугода, и ограбили их без остатку 4 . Також и ныне буде по прежнему учинят, и для того послов послать к ним нельзя.

И они, Юрукту с товарищи, великому государю били челом, а стольнику и воеводе Петру Савичю Мусину-Пушкину с товарищи говорили, чтоб их великий государь пожаловал, указал бы послать к ним, Абе-зайсану и х киргизским князьцам послать послов своих для подлинного договору и утверждения миру и приведения к шерти их, киргизских князьцов Корчюна и Шерла с товарищи. И стольник и воевода Петр Савич Мусин-Пушкин с товарыщи им, посланцам, сказал: /л. 6/ буде они, посланцы, хотят учинить прямую совершенную правду, и они б, Эрке Кардачи и Бирюсманко Ичаев и Техторко, вместо красноярских послов остались в Красноярску, а ис Красноярска к ним пошлют послов четырех человек для подлинного договору и для свидетельства шерти и по их слову для взятья аманатов и ясаку с киштымов.

А Юрукта б Кашка с посланным с ним и с красноярскими послами поехали в Киргизы к Абе-зайсану с товарыщи, и о чем в их писмах писано, також против их писем, ис Красноярска письмо послано, и то б по тем письмам и по своему договору учинил, а зделав то вышеписанное дело, аманатов взяв, и об ясаке договорясь и их, киргиз, приведчи к шерти на том, чтоб им, киргизским князьцам Шорлу и Корчюну, також и Дайн Эрке служилым и улусным и всему роду их великого государя нашего под городы и уезды вой-кою и воровски тайно татьбою не приходить и ево великого государя, всякого чина людем никакого разорения и побиения не чинить, и что ис-под Красноярска и из-под уезду всякого скота взято, отдать и киштымам ясаку давать не запрещать, и под ево, государевых, посланным к ним людем воже[й] и подводы к тем киштымам давать, и послов государевых не ругать и не бесчестить, и поить, и кормить и с теми вышеписанными государевыми послами и с аманаты и стою отповедью про утвержение правды быть в Красноярске. А в Красноярску ему, Юрукте с товарыщи, великого государя милость и призренье будет и полоненников, Корчюкову мать и иных, отдадут /л. 7/. А которые в Красноярску останутся Эрке Кардачи с товарыщи, и они б, написав писмо, послали к [228] Абе-зайсану с товарищи, что оне остались в Красноярску закладчиками вместо послов красноярских по полюбовному уговору с ним, Юрукту кашкою и с кнегинею Гошкип.

Л ныне для подлинного уверения с ним, Юрукту кашкою, отпустил ис Красноярска прежняго полоненика Кочочи для того, что в Красноярску по указу великого государя красноярские всяких чинов служилые люди хотят и напредки стоять во всякой своей правде по христианскому обещанию. Такожде и они б, киргизцы, и присланные ис Киргиз посланцы по своему вышеписанному договору учинили самую совершенную правду без всякия п[е]ремены, а знаме, и оружье, и збрую, которую взяли на бою, отдали.

И по вышеписанкому великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца указу и по письмам контайжи и по договору посланцов Юрукту кашки с товарыщи, об чом они в Красноярску договорились, буде на том в Киргизах киргизские князьцы и лутчие их люди положат, и премены в том не будет. И тебе б, Роману с товарыщи, взять у них, киргиз, с езерцов и с тубинцов аманатов лутчих (Слово повторено дважды) людей и с киштымов их ясак по-прежнему, и отгонной скот, и что на бою взято: знаме, и збрую, и ружье, и по их обыкности привести их к шерти, чтоб они у шерти, обещався по своей вере, пили золото. /л. 8/ А у шерти б они нашему великому государю обещание такое дали на том, что служить им великому государю, и прямити, и добра хотети во всем, вправду по своей шерти до своего живота со всем своим родом, да они ж бы дали шерть свою на детей своих, и на внучат, и на правнучат своих, и на всех сродственников.

А где уведают или услышат в каких людех скоп и заговор или иной какой злой умысел, и измену, и шаткость и приход воинских людей под государевы городы, и под остроги, и на ясачные волости розных земель тайш, и про тех воинских людей, приехав в Красноярской, извещать воеводам, а по [о]строгам извещать приказным людем.

А самим им, киргизским князьцам Шорлу и Корчюну с товарыщи к ызмене и к воровству ни х какому и ни х какой воровской шалости не приставать, и под городы, и под остроги великого государя, и на ясачные волости войною не приходить, и государевых служилых и ясачных людей не побивать, и для воровства в ясачные волости не въезжать, и ясачных людей не грабить и насильством у них ничего не имать. А на которых ясачных людех и долги их есть, и им бы в тех своих долгах з государевыми ясачными людьми собою не управливатца, и в тех своих долгах на ясачных людей бити челом великому государю, а в городех воеводам и в острошках приказным людем о управе, а собою отнюдь не управливатца никоторыми делы. /л. 9/ А буде они, киргизские [229] князьцы Корчюн и Шорло с товарищи, против сей своей шерти великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичи) всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу служить и в правде стоять не учнут или сведают в каких тайшах и землицах, и в каких людех скоп и заговор и измену и приход воинских людей под государевы городы и под остроги и на ясачные золости, а вестно в городех и в острогах воеводам и приказным людем не учинят, или сами войною или для воровства учнут в государевы ясачные волости въезжать и ясачных людей грабить, и в своих долгах великому государю бить челом о управе не учнут, а учнут собою управливатца и долги свои имать сильно, и буде на них божей огненной меч, и сабля великаго государя буди на их шее, и буди де они прокляты, и жены их, и дети, и внучата, и весь род в сий век и в будущий. А как они учнут великого государя хлеб и соль есть и золото пить, и тот хлеб, и соль, и золото не пройди в их горло и испорти в них сердца и весь живот их.

А учиня по вышеписанному великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца ехать в Красноярск, не замотчав, и явитца в Красноярский в приказной избе перед стольниками и воеводами Петром Савичем да Федором Петровичем Мусиным-Пушкиным и учиненное дело, написав статейной список, подать в приказной избе стольником и воеводам Петру Савичю да Федору Петровичю Мусиным-Пушкиным.

Скрепа на обороте листов: стольник и воевода Федор Мусин-Пушкин.

ЦГАДА, ф. 126. Монгольские дела, 1701, д. 2, л. 1-9. Отпуск.


Комментарии

1. После разгрома ойратскими феодалами Алтын-хана Лубсана кыргызские князьцы признали власть джунгарских ханов. Опираясь на их покровительство, они начали собирать дань с ясачного населения Сибири, а затем и нападать на сибирские города и остроги, что привело в конце XVII-первые годы XVIII в. к ряду военных столкновений и ответных походов в кыргызские кочевья отрядов служилых людей из Томска, Красноярска, Кузнецка (см. Памятники сибирской истории XVIII в., кн. 1, док. № 20, с. 92-96). Осложнение военно-политической ситуации в бассейне Верхнего Енисея побудило хунтайджи Цэван-Рабдана направить к кыргызам своего представителя зайсана Абу с требованием урегулировать с сибирскими властями спорные вопросы и удержать их от нападений на сибирские города и ясачные волости.

2. См. примеч. 3 к док. № 26.

3. Езерцы — родо-племенные группы смешанного финно-угорского и тюркского происхождения, прожинавшие в бассейне Верхнего Енисея (Потапов Л. П. Народы Южной Сибири; Долгих Б. О. Родовой и племенном состав).

4. О взаимоотношениях сибирских воевод с кыргызскими князьцами в XVII-XVIII вв. подробно см.: Арзыматов А. Из истории политических отношений.