№ 100

1724 г. апреля 11 *. — Послание императора Юн-чжэна хунтайджи Цэван-Рабдану с требованием покорности

(* День синь-сы 3-го месяца 2-го года правления под девизом Юнчжэн)

Джунгарскому послу Халю император сказал во время аудиенции:

В прошлом ты совершал дерзкие набеги на подвластный нам Хами ¹ . Это преступление, которое нельзя было простить, /л. 26 б/ и мой покойный отец, отменив приказ об усиленной охране границы, отправил войска по двум дорогам, не намереваясь, однако, уничтожить джунгар. Джэбдзун-Дамба-хутухта просил за тебя, и, проявляя великодушие, [мой покойный отец] отправил посла Чуянтоиня, передавшего тебе указ. В прошлом году ты прислал Чуйнамуха-бучжая к Джэбдзун-Дамба-хутухте, затем твой [посол] прибыл в военный лагерь к цэунду Нянь Гэняо, откуда был направлен в столицу.

Оценив твои заслуги и [совершенные] на протяжении жизни проступки, я разъяснил [наши] великие цели и распорядился отправить [посла] обратно. Ныне ты, глубоко осознав прежние ошибки и вернувшись к искренности и повиновению, [256] прислал посла Гэньдуня, который прибыл вместе с Чуянтолинем, и заверяешь, что впредь будешь предан нам. Такое поведение достойно одобрения, /л. 27 а/ это соответствует первоначальному намерению [моего] покойного отца, тому, чего хочу и я.

В своем обращении ты прежде всего говоришь об успокоении духа предков, распространении учения и т. д. Если ты, тайджи, являясь правителем всего лишь одного джунгарского народа, хочешь успокоить дух предков и распространить учение, то что же говорить обо мне? Я управляю народами всей земли, вся Поднебесная является моим владением. Разве ее обитатели не являются моими вассалами? Поэтому специально отправляю для оглашения указа бывшего главу [ламаистской церкви] столичного ламу Бань Ди, фуцзасака старшего ламу Даэрханя Чуянтолиня, нэйгэ сюэши Чжун Фобао, фудутуна Чжа Ши, ламу Силабугэчуэра. Если действительно желаешь мира своей стране, честно /л. 27 б/ и открыто согласуешь границы с моими чиновниками, посылаемыми к тебе, будешь решать все дела разумно и проявлять покорность ² , ты не будешь обойден нашими милостями, почестями и заботами, будет, как и раньше, разрешена торговля [с нами] и обмен посольствами. Если ты во всем будешь честен, будешь проявлять выдержку, миролюбие, почтительность, будешь надежным, откровенным, не будешь строить козни, всегда будешь поддерживать дружбу и не нарушишь моего спокойствия, твои кочевья будут в безопасности и там воцарится мир. Об этом, специально извещаю и дарю 27 кусков шелка.

Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюэ. Цяньбянь, цз. 13, л. 26а — 27б.

Перевод с китайского А. Ходжаева

Комментарии

1. Речь идет о владении Хами в Восточном Туркестане, которое наряду с Турфаном в конце XVII-начале XVIII п. было занято цинскими войсками (см.: Кузнецов В. С. Политика империи Цин, с. 213-222).

2. Говоря о джунгаро-цинских переговорах о границе, известный русский монголовед А. М. Позднесв замечал, что «до времени возникновения войн Галдана чжунгары занимали своими кочевьями места вплоть до р. Хобдо и даже далее к востоку, в Улан-коме и урочищах по Кэму и Кэмчику жили смешанно с халхасами; по поражению же Галдана халхаские кочевья раздвинулись далеко на запад, так что заходили на ту сторону Алтая и простирались вплоть до р. Иртыш» (Позднеев А. М. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрнхэ», с. 276). Однако придя к власти, Цэван-Рабдан начал настаивать на том, чтобы халхаские владетели и стоявшие за ними маньчжуры вернули Джунгарскому ханству его земли в Западной Монголии. Цэван-Рабдан считал, что Монгольский Алтай должен быть под контролем Джунгарского ханства в то время, как цинские правители всячески стремились закрепить за собой этот район. Они полагали, что в крайнем случае граница должна проходить по западным склонам Монгольского Алтая. Такое значительное расхождение позиций сторон породило длительные споры, которые продолжались вплоть до 1739 г, (Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюэ, Цяньбянь, цз. 15, л. 20а-21б; цз. 16, л. 20а-20б; цз. 18, л. 12а-12б; цэ. 21, л. 10а-10б; см. также док. № 129).