№ 53

1679 г. июля 5. — Запись приема в Посольском приказе посла Галдана Бошокту-хана Себедди-ходжи и русско-джунгарских переговоров об урегулировании взаимных претензий и налаживании торговли

187-го июля в 5 день по указу великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя [166] и Белыя Росии самодержца был в Посольском приказе у думного дьяка у Лариона Иванова с товарыщи на розговоре сибирских калмык Галдана контайши посланец Себедди-ходжа.

А как посланец в Посольской приказ вошел, и думной дьяк посланцу говорил: к великому государю к его царскому величеству присылал Галдан контайша ево, посланца. И по милости великого государя его царского величества он, посланец, видел его, царского величества пресветлые очи, и давано ему его, великого государя, жалованье, корм и питье. А ныне указал великий государь ево, посланца, с Москвы отпустить к тайше ево, а о которых делех к великому государю Галдан-контайша в листу своем писал 1 , и он, посланец, будучи наперед сего в государственном Посольском приказе ему, думному дьяку, с товарыщи говорил, и о тех /л. 125/ делех указал великий государь послать в Сибирь к своим царского величества воеводам свой царского величества указ. И он бы, посланец, как будет у Галдана-тайши, великого государя, его царского величества милость, которая была, ему сказал. Да и про то б объявил ж, что великий государь, жалуя ево, Галдана тайшу, и пошлин с товаров ево, которые были с ним в привозе, имать не указал. И Галдан бы тайша, видя такую к себе царского величества премногую милость ему, великому государю, служил и улусным своим людей приказал с ясачными и с служилыми его царского величества людьми жить в совете и ссор бы и грабежей никаких чинить не велел, а которые люди починили царского величества людем обиды, как ему, посланцу, наперед сего объявлено, и тех бы людей велел сыскать и учинить им за то казнь и побраное отдать.

И посланец говорил, что он про милость великого государя его царского /л. 126/ величества, которую он, будучи, получил, скажет, и ведает де он, что Галдан-тайша тое его царского величества себе милость высоко себе почтет и будет ему, великому государю, служить со всеми своими людьми.

А про обиды б указал великий государь розыскать, и послать для того в Томской нарочного человека доброго, а Галдан де-тайша с людьми царского величества ссор никаких не желает, для того и ево, посланца, к великому государю послал бити челом, чтоб про то розыскать, кому от кого обиды чинятца.

И посланцу говорено: говорит он, что Галдан-тайша ссор царского величества с людьми не желает, по розыске прислал к великому государю бити челом ево, посланца своего, и Галдану было тайше надобно, когда уже послал бити челом о учиненных обидах о розыске, тогда было до указу царского величества приказати улусным своим людем жити смирно, и хотя б им показались от кого обиды, однакож бы /л. 127/ доколе розыск был, противного чинить не довелось, а то и после [167] отпуску ево, посланцова, Галдана тайщи улусные люди многое воровство и царского величества ясачным людем обиды починили.

И выговаривано посланцу Сибирского приказу по памяти, какова прислана в Посольской приказ в нынешнем во 187-м году июля в 2 день имянно.

И посланец говорил, что он о том ответу учинить не умеет, потому что то делалось после ево, только б де великий государь пожаловал ево, Галдана-тайшу, велел послать про те про все дела розыскать, а Галдан де тайша с своей стороны для сыску пошлет ж, и виноватым учинит жестокую казнь, потому что Галдан-тайша ему, великому государю, хочет служить паче прежняго и на службу его царского величества куда его государское изволение будет итти готов.

/л. 128/ И посланцу говорено, что великий государь его царское величество за то учнет на него призирать милостиво паче прежняго, а о розыске про обиды его царского величества указ есть, и впредь бы улусные их люди жили смирно и обиды никаких царского величества людем чинить не дерзали, а естли учнут улусные их люди впредь какие царского величества людем обиды и разорения чинить, и великий государь укажет с теми ворами управливатца.

Да посланец ж говорил, что наказал ему Галдан-тайша и то донесть, что наперед де сего присылано к нему ис Тобольска, чтоб тех воров, которые убили бухарского посла Летифа и руских людей побили и животы поймали, сыскать. И Галдан де тайша про то проведал, что то учинили Учюртина-тайши 2 улусные люди, и про то де он ныне сыскивать будет, потому что Учюрты тайши улусные люди ныне под ним ж. Да и про Дундука де, которой служил царскому величеству, и починя многое воровство и грабеж отъехал, сыскивать учнет ж, и что над ним учинит, то все увидит /л. 129/ тот, которой от царского величества прислан будет в Томской для розыску в обидах.

Посланцу говорено, чтоб Галдан-тайша великому государю послужил и тех воров сыскал и учинил над ними казнь и впредь бы от воровства таких унимал. А великий государь его царское величество, видя ево службу и во всяких делех правду, учнет к нему держать свое государское милостивое призрение и улусных ево людей укажет беречь.

Посланец ж бил челом, чтоб великий государь пожаловал ево, велел ему выдать свое государево жалованье, корм, на которые ему месяцы не дано, а он, живучи те месяцы без государева жалованья, проелся до конца.

И посланцу говорено, что он на Москве жил за своим делом и за продажею товаров и за пошлинами, не хотя их платить, /л. 130/ однакож великий государь его царское величество, жалуя Галдана тайшу, указал ево посланца ныне с [168] Москвы отпустить и с товаров ево пошлин, с которых было довелось взять многое число, не имать.

И посланец говорил, что милость де к нему великого государя его царского величества велика, однако ж в том, что с ним товары были многи[е], оболгал ево гость напрасно, у которого рука отсечена, а у него де товаров не было и на 1000 рублев, а ныне де по тому ево напрасному оглашенью пришел он в конечную скудость и разоренье для того, что он по милости царского величества отпущен еще зимою. А держан до сего времени по тому безрук[ого] гостя оглашенью все в пошлин[ах], а еще де ему здесь ли на Москве или где на городе жить до зимы, потому что в Сибирь летом дороги нет, и от того он житья испроелся и разорился /л. 131/ до конца. И великий государь пожаловал бы ево, указал в том свое государское милостивое разсмотрение учинить и кормовые деньги выдать.

И посланцу говорено, что то он говорит напрасно, что гость товаров написал у него много и лишку ему писал, не мочно, что он — человек поверенной, и лгать ему в том нельзя, а что он говорит, что у него рука отсечена, и того было ему говорить не годилось и в государстве царского величества таких знатных и поверенных людей порочить не довелось, и чтоб он о том и говорить перестал.

И посланец говорил, чтоб великий государь указал всего пожитку ево осмотреть для того, что у него против той оболгатиной гостиной скаски и десятой доли пожитку ево нет, и в том бы во всем указал великий государь его царское величество ему, посланцу, с тем гостем очную ставку, и будет он на того гостя в задержании своем со слезами у великого государя милости просить, а он де написал на него лишнее, хотя с него взяток взять.

Подал подьячей Иван Чередеев.

По склейкам скрепа: дьяк Емельян Украинцов.

На об. л. 131 справа: справил Пронка Возницын.

ЦГАДА, ф. 214. Сибирский приказ, стб. 709, ч. 1, л. 124-131.

Подлинник. Список XVII в.


Комментарии

1. Передавая письмо Галдана, Себедди-ходжа заявил: «Галдан-тайша с людьми царского величества ссор никаких не желает, для того и его, посланца, к великому государю послал бити челом, чтоб про то розыскать, кому от кого обиды чинят» (цит. по: Златкин И. Я. История Джунгарского ханства, с. 164).

В послании Галдана говорилось: «Великой Белой царь на Москве на великом месте здорово ли есть. А мы здоровы здесь. Писмо привезено для приезду смиреного з Белым царем, в смиренье и в совете жить прямою правдою друг другу пособлять станем у меня что надобно прошав емли как говорю просим мы, тово, Кокен Батыр руских послов побил де говорят, для того с Кокеном Батырем з дербетскими тремя тайши четверо ездили, у всех четырех спрашивали естеми послами приедут послы ответ скажут о Дундукове деле. А Дундук от нас из дербеты отъехал и к вам приехал. И у вас делал не дело, имал всячину ложно. И не делом удумал, Дундук наш, став к тебе уехал про то говорят. Отдайте ево назат те ваши речи неладны. Я думаю, у вас, ваш крайной город захочет за нами быть и смеют ли оне так зделать своими головами, а преж того белой царь, которых прощают людей, которые приезжают туды и сюды, и которые люди переезжают туды и сюды. И только станем теми людми владеть, а которые беглые люди и прежь сего отдают так же и ныне жить добро по-прежнему. А крайние наши люди живут э задором, сперва ты ж, говорил, наших крайних людей обидят, а меж тово ваш один доброй человек приехал чью правду сыскать и взятых собрать, а после б дурна не делать, у меня так на думе. А как дело на том зделаем и поставим. И после станем послы пересылать безпрестанно. А те начаются люди и завладели во все, что в руки взяли, а как мы сперва почали жить. И нам бы тово не передумать, да ис прежняго б думаю лутче жить в совете» [ЦГАДА, ф. 196. Собрание ф. Мазурина, оп. 1, № 1542, л. 324-324 об.) (Летопись Черепанова).

2. Речь идет об Очирту-тайджи (см. примеч. 4 к док. № 25).