№ 236

1781 г. января 27. - Из сказки писаря мещеряка Я. Усманова о взаимоотношениях султана Аблая с киргизами

/л. 75/ 1781 года генваря 27-го дня.

Находящейся Киргис-кайсацкой Средней орды при Аблай-хане писарем Исетской провинции мещеряк Ягуда Усменов о состоянии хана и ординских обстоятельствах в Оренбурге в канцелярии губернаторской при распрашивании сказал:

1-е. Когда Аблай-хана сын Тугум-солтан возвратился из России со всею ево свитою и привез о утверждении ево, Аблая, на ханском достоинстве высочайшие ея и.в. грамоты, и при том позыван был для принятия на сие достоинство высочайших знаков в пограничные крепости; то он, не приступая к сему, зделал положение, чтоб наперед противящейся ему народ диких киргизов, кочующих в горах между Туркестанта и Ташкента, привести в ево подвластное повиновение, на что и просил от российской стороны вспомогательного войска, и как ему зделан в том отказ то он, огорчась на то, уже и вяще ездою в крепости здешние уклонился, а спешил исполнить свое намерение следующим порядком:

2-е. Призвав своих детей, биев и главных старшин, положили совет, чтоб, собрав орды их, киргис-кайсаков, зделать на киргизов нападение, и привести к себе в подданство; куда он, Аблай, тогда ж то есть в 1779 году, весною с немалым /л. 75 об./ числом людства (коего щитают до двенатцати тысячь) отправился. А между тем за три дни своего движения послал к китайскому двору сына своего Сыдык-солтана с двенадцатью человеками служителей для того, что между ими, Аблаем с китайским ханом, отдавна положено, чрез четыре года обсылатся посланниками с извещением о здоровье их. Причем Аблай к китайскому хану писал на китайском диалекте, для чего особенного из колмык писаря при себе содержит, и просил при том о присылке вспомогательного войска на [202] покорение означенных киргизов ¹. Но сен посланной от него в бытность ево, Ягуды, в Орде, то есть по октябрь месяц 1780 году, оттоль не возвращался, и войска от китайцов в присылке не было.

3-е. Он, Ягуда, остался при доме Аблая-хана против Петропавловской крепости построенном, с детьми ханскими и семейством. Нынешним летом в начале октября месяца до отъезду ево сюда дней за пятнатцать возвратились от Аблай-хана в отцовской их дом дети ево, Чингиз да Ишим-солтаны, и старшина Дат-батыр с некоторым числом людей и по испытанию ево, Ягуды, сказывали:

4-е. Аблай-хан, расположась между Туркестаном и границею диких киргизов, согласясь Большей орды с Булат-ханом, в Туркестане живущими, делал на киргизов нападении: сперва посылали детей своих /л. 76/, Чингис-солтана да племянника Абулфеиз-солтана со старшинами, но как по двум опытам те посыланные возвращались безплодно, то собрався, сам Аблай-хан с солтанами и немалым числом людей делал сильное и нечаянное на киргизов наступление, причем удалось ему захватить знатных киргизов биевских детей с семейством, пятнатцать кибиток, и разделили их по частям. Пять семей Аблай при себе содержит, три семьи Чингис-солтан привез в орду и поручил в смотрение Барак-хана сыну Букею, да Тяукею-солтану, три семьи отправлены в Туркестан к Булат-хану, да две Абулфеис-солтану отданы; однако не на таком положении, чтоб их сделать ясырями, но содержут до точного всех покорения в аманатах на хорошем трактаменте.

5-е. Из тех диких киргизов большая часть сим захватом аманата в послушание Аблая приведена, а остался только один Садык-бий со всею ево волостью, за чем и Аблай не отступает теперешнего ево места пребывания, старается всячески взять и от сего последняго аманата. Ежели добровольно не согласится, то намерен зделать на него нападение, к чему и покоренные им киргизы помогать обещались.

6-е. Чингис-солтан и старшина Дат-батыр сказывали, что сей народ, киргизы, одного с ними /л. 76 об./ магометанскаго закона и гораздо многолюдны, в воинском действии и во всех поступках против Орды киргис-кайсак острее и проворнее.

7-е. В разеуждении многолюдства и проворства киргизов никак не уповательно было, чтоб Аблай мог их победить и к своему повиновению привести, но помогло ему 1-е: нечаяной наступ, коим воспользовался захватить биевских детей, а притом 2-е: лжевымышленной поступок, из Петропавловской крепости бежавшей во всей аммуниции солдат Яков, чей прозваньем не знает, за год до подъему Аблая в поход находился при нем, и когда Аблай по некотором сражении посылал от себя к киргизам для увещевания своих теленгутов; то с ними отправлен был и означенной беглой солдат одетой в аммуниции с таким устращиванием: якобы он, Аблай, имеет [203] у себя на помощь немалочисленное и сильное российское войско с оружием и доказывал тем самым солдатом. А притом 3-е: к щастию ево, Аблая, на китайской границе расположено китайского войска пятьсот человек для обыкновенной по границе стражи, то Аблай киргизам доказывал, будто и то китайское войско, так же в помощь ему, Аблаю, тут прислано, отчего киргизы и пришли в немалую робость, а Аблай, пользуясь сим случаем, надеится всех их привести под свое началие.

/л. 77/ 8-е. Дети Аблаевы, Вали, Чингис-солтан и старшина Дат-батыр (кои у него первые любимцы и во всех делах верные советники) при разговорах уверяли ево, Ягуду, и протчих киргисцов, что Аблай-хан непременно сего года весною, решась, с киргизами возвратится на прежнее ево место, то есть в построенной при линии дом.

9-е. Старшей сын Аблаев, Вали-солтан, управляющей теперь Ордою, к нему, Аблаю, чрез него, Ягуду, писал, чтоб он поспешал возвращением в дом свой, о чем и протчие ево дети и жены такою ж прозбою ево убеждают и надеются, что он непременно весною к ним возвратится. Сей солтан против протчих гораздо хороших свойств и разумной человек, коего всею ордою почитают, и в случае Аблаевой смерти на ханство ево прочат. Он теперь всею Ордою управляет и к здешней стороне имеет всегдашнее усердие и доброжелательство.

10-е. Аблай-хан к китайской стороне, как он, Ягуда, при всегдашнем примечании видеть мог, никакой преданности не имеет, а всегда пологает за лутче быть зависимым к Российской державе и желание свое не отменяет к принятию присланных от высочайшаго ея и.в. двора на ханское достоинство знаков. /л. 77 об./ Однако получить их чтится не инаково, как в присутствии господина оренбургскаго губернатора по близости ево кочевки на Сибирских линиях в Петропавловской крепости, к чему для великолепнаго ознаменования сего возлагаемого на него достоинства намерен взять с собою Средней и Болшой орды знатных солтанов, биев и лутчих старшин, причем и присяги учинить не отрекается...

АВПР, ф. 122/3. Киргиз-кайсацкие дела (Средняя орда), 1779- 1780, № 1, л. 75-77 об.

Комментарии

1. В ходе вооруженной борьбы за пастбищные угодья Аблай в 1779 г. напал на таласских киргизов, построил на р. Таласе крепость, служившую ставкой для его сына Адиля. Эта междоусобная борьба в Семиречье прекратилась лишь во второй половине 80-х годов XVIII в. Одной из причин примирения между казахскими и киргизскими феодалами явилась угроза нападений со стороны Коканда и набегов цинских войск из Синьцзяна (Плоских В. М. Киргизы и Кокандское ханство, с. 92).