№ 172

1757 г. октября 27. - Рапорт сибирского губернатора В. А. Мятлева в Сенат о приеме в подданство России новых групп алтайцев

/л. 17/ В высокоправительствующий Сенат генерал-лейтенанта, ковалера и сибирского губернатора Мятлева всепокорнейший репорт.

25-го сего октября генерал-майор Крофт присланными ко мне двумя репортами представлял, а имянно:

1-м. 29 де сентября х крепости Усть-Каменогорской приехали сверху реки Иртыша уранхайския зайсаны Кулчюхай и Бобой да два демечи и несколко лутчих людей в дватцати человеках и объявили: хотя де они пред сим и находились в подданстве зенгорском точию де та Зенгорская землица вся мунгалцами раззорена, а им де уже жить более нигде невозможно, как толко в подданстве ея императорскаго величества и находитца около тамошних крепостей, а в залог [74] своего постоянства в аманаты сколко повелено будет беспрепятственно с самым желанием дать имеют, а с ними де имеет быть кибиток 250 в них людей мужска и женска полу кроме малолетных 500 человек и желают платить ясак, какой от ея императорского величества определен будет. Также куда зайсану Онбе повелено будет следовать или жить, то они, Кулчухай и Бобой с своими уранхайцами туда ж ехать и находитца имеют и просили чтоб их в близости тамошних крепостей кочевьем допустить; 2-м. 7-го де и 8-го октября приезжало ж х крепости Усть-Каменогорской зайсанов телеуцких четыре киргиской демеча один и при них демечей телеуцких дватцать которыя в присутствии капитана Фон Трауберха писмянно объявили /л. 17 об./ что они по раззорении зенгорцов пришли в Россию и просят о принятии в подданство ея императорского величества, а при них зайсангах имеетца ныне действително девет сот шездесят три кибитки, в них людей мужска и женска полу, болшых и малых шесть тысяч двести пятдесят и остановились подле малой реки Улбы разстоянием от Усть-Каменогорской по примеру в верст с пятнатцать. Между тем на ласкателной вопрос они, зайсанги з Демечи объявили, что к переходу на Волгу к торгоуцким калмыкам желания не имеют, а просят, дабы приказано им жить на прежнем жилище, ибо де ныне от раззорения мунгалцами весьма пришли в скудность и наготу, також и есть нечего, а имеют пропитание травою называемою марьиным кореньем, от чего претерпевают нужду и голод и иттить далея не могут. А как де хотя мало поправятца, то куда от ея императорского величества приказано будет, и исполнять повинны. И нато де посланными от него генерал-майора Крофта к майору Долгову Сабурову предложениями велено как уранхайских, так телеуцких и киргиского зайсангов и демечен елико возможно к переходу на Волгу к торгоуцким калмыкам склонять. И в залог постоянства в аманаты самих их зайсангов, а ежели будут несклонны, то уже из их из старшинских и других знатных людей детей по одному человеку принять и содержать в крепости под крепким присмотром и производить кормовыя деньги самим или детям по десяти, а протчим по пяти копеек на день. А будущим при них во услугах кормовых и не производить.

И взяв от всех тех зайсангов и лутчих людей письмянное к вечному подданству обязательство привесть х курану /л. 18/ и в подданство ея императорского величества принял и содержал вблизость крепости. И сколько всех действительно принято будет, учиня по имяном спискам прислать. А для лутчаго содержания в их кош при обер-афицере определить достаточную команду з дачею наставления. И на оныя представлении учинено мною следующее. К генерал-майору Крофту писано, и велено для принятия тех, ныне желающих российского подданства зайсангов и демечей и уговорить их [75] к переходу на Волгу отправить в Усть-Каменогорскую крепость из штап-офицеров армейских или гарнизонных полков выбрав по своему усмотрению к тому благосклоннаго. И чтоб им во всем том поступано было на основании ея императорского величества из государственной Коллегии иностранных дел указов. А в сходственость того с полным и доволным истолкованием многократно посланных от меня предложениев об оном ему, генерал-майору, того отправленного штап-офицера снабдить достаточным наставлением. А между тем, в принятии желающих российского подданства и в дозволении им иметь кочевые вблизость Усть-Каменогорской крепости во взятье от них аманатов и в содержании на казенном довольствии, в приводе всех их х курану не меньше де во употреблении от них к защищенью крепости и живущих в ней верноподданных народов всегда строго неоплошной предосторожности поступать неинаково как но на основании много имеющихся о том моих подтвержденей неотменно. А в кош их, яко то в кочевье определить при пристойной команде обер-афицера человека весьма благонадежного, которой бы отнюдь их ни до каких своевольств и никуда до побегов всемерно не допускал и что хотя мало недоброжелательное за ними усмотрит /л. 18 об./, от того б пристойными представлениями отвращал. А сам противу их в предосторожности не ослабевал. А много ли их всех мужеска и женска полу по переписи явитца и что при них какого скота, тому учимя справедливую и обстоятельную опись прислать к находящимся ж в Бийской крепости присланным от наместника ханства калмыцкого зайсангу и попу ныне от меня писано. И велено им оттуда, получа от полковника Дегариги (х которому о том особо писано) отпуск в скором времени в Усть-Каменогорскую крепость ехать. И по приезде в склонения к переходу на Волгу ныне просящих российского подданства уранхайских, теленгутских и киргиского зайсангов и демечей с подвластными их людьми поступать на основании государственной Коллегии иностранных дел указа, и данного им от наместника ханства калмыцкого наставления без упущения. И что в том будет происходить, прислать ко мне известие, о чем высокоправительствующему Сенату чрез сие за известие всепокорнейше репортую, а о том же от меня в государственныя Иностранных дел и Военную коллегии репортовано, а к господину действительному тайному советнику, ковалеру и оренбургскому губернатору Неплюеву сообщено.

Василей Мятлев.

Канцелярист Федор Неерлов.

Протоколист Иван Борисов.

Октября 27 дня 1756 году.

Слушано ноября 29 дня 1756 году.

ЦГАДА, ф. 248. Сенат, оп. 113, кн. 1221, л. 17-18 об. Подлинник.