№ 165

1757 г. января 24. - Из письма селенгинского коменданта бригадира В. В. Якоби цинским пограничным управителям с протестом по поводу нападений на российских подданных алтайцев

/л. 157/ Ея императорскаго величества всероссийский брегадира и селенгинского каменданта Якоби.

Его богдыханова величества китайского мунгальских левых полкой управителю советнику и жанжуну хошой чинвану ¹ Эппыю Санжеи Доржию и советнику ж гуну лемпыль Доржию письмо:

Минувшаго 1756 году в июне месяце в границе российской в Колыванском месте и в Бийской крепости приняты в подданство ея императорскаго величества всемилостивейшей мое и государыни зенгорцы зайсанг Гендюшка, зайсанга Онбы брат сотник Кочай, сын его ж, Онбы Болот, зайсанга Кутука брат Мамут, сотник Амугу Чирипяков (Чириняков? - OCR), зайсанги ж Бук-туш, Бурут, Черепь, Нумыкай, зайсанга Боокола старшина Менкош Цегреков с некоторым числом улусных их людей, по прозбе их. И по переходе оных зенгорцов в российскую сторону в самое то ж время к тутошному при Белой реке российскому пограничному отъезжему караулу следовало мунгалского войска более двух тысячь человек, точию посланною с того караула встречю им командою оное войско остановлено у самого того караула /л. 157 об./ и расположилось в лагерь. И как назавтрее того посылай был в то войско х командирам афицер спрашивать, какие они люди и зачем пришли, и объявить им, чтоб от того российскаго караула отошли прочь, и помянутым зенгорцам никакого озлобления и разорения не чинили, то те командиры, имянно ж Хебе Анбань Биля и Илгеда тому афицеру сказали, что они следовали по следу за сыском зенгорских урянхацов, а потом ис тех того войска командиров Жанчеч Хошойочн и Даши Мергень с двумя при них чиновными людьми виделись с командиром оного российского пограничного места подполковником Семеном Колобовам, и притом требовали, чтоб вышеписанных примятых в российской подданство зенгорцов неотменно отдать им мунгальцам, упоминая, «1е», чтоб чрез неотдачю не входить ни в какия к несогласию непорядки; «2е». когда де оных урянханцов российские командиры им мунгалцам в войско добровольно не отдадут, тогда де они призвав ко оной двутысяшной команде во умножение войска еще оружейных три тысячи человек, и имеют тех урянханцов взыскивать со учинением оружейною рукою.

Напоследок же по неотступной их /л. 158/ прозбе дал им, жанчюгу с товарищи, оной подполковник Колобоваго, что те [57] зенгорцы таким образом приняты, писмо и по оной притчине, что те ваши мунгалского войска командиры оное писмо получили, уповаю я, что о том от них х вам или в мунгалской приказ прямо, либо чрез вас уведомление учинено... (Опущена часть текста о получении листов от мунгальцев и пересылке их в Тобольск (нераспечатанных))

А понеже ис тех предписанных их мунгалских /л. 158 об./ командиров поступку и слов показана российской стороне такая противность, о которой неможно оставить без протестации, а имянно, что то мунгалское войско внутрь здешних границ необыкновенным образом вступало и выдачи принятых в подданство ея императорского величества зенгорцов требовало с угрозами в противность доброй соседственной дружбы, а наипаче, что тот зенгорцам прием в российскую сторону чинен, потому что зенгорской народ китайской стороне неподданной, да и ни в чьем подданстве напреж сего не был, а состоял сам собою и под особливым владельцев своих правлением, /л. 159/ и как китайской стороне в нынешном произведении над ними, зенгорцами, военных поисков с российской стороны не препядствуетца, так и китайской стороне равным образом в то, что некоторыя из зенгорцов приниманы будут в российскую сторону, вступатца не должно. Толь наипаче ж, что бывшей в Санкт-Питербурхе у российскаго императорскаго двора в 1731-м году китайской посол Асхани Амба Тоши с товарыщи по указу своего богдыхана по случаю вашей китайской, бившей тогда з зенгорцами ж войны имянно и такое представление чинил, что ежели которыя зенгорския улусы от наступления китайских войск будут уходить в Россию, то оных принимать, обещая при том из зенгорских земель, которыя бы потребны были в российскую ж сторону уступить. А при том еще и для того, что в 1701-м году при сыне здешняго подданного Аюки хана Санжипе и здешнего ж торгоуцкого народа в зенгорской народ приняты многия нойоны з двадцатью тысячами кибиток улусных калмык, которые и поныне там остаютца, чего ради в том взаимным образом и поступлено.

И по сим обстоятельствам означенного приему зенгорцов в российское подданство /л. 159 об./ китайской стороне в неудовольствие причитать неможно, а вышеписанному ж мунгалскому войску не толко таким с непристойностию и противностию доброй соседственной дружбе, но и никаким образом нисколко выдачи тех принятых зенгорцов требовать весма не надлежало б.

Того ради я по одному токмо определению вышереченного господина генерала лейтенанта ковалера и сибирского губернатора чрез сие вам пограничным управителем протестую: что помянутое ваше мунгалское войско внутрь российской границы необыкновенным образом вступало, и выдачи принятых в подданство ея и.в. зеигорцов требовало с [58] угрожением в противность доброй соседственной дружбы и предупомянутому имеющему российской стороне в том приеме зенгорцев праву, ибо настоящая дружба у ея и.в. с его величеством китайским богдыханом необходимо требует, дабы мунгалским началникам накрепко подтверждено было предь ни под каким видом в российскыя границы с войсками не вступать, и что по оному вами учинено будет, о том имею ожидать от вас уведомления.

И для того сие писмо послано во уверение же рукою моею подписую и печатию утверждаю, генваря 24 дня 1757 году ².

АВПР, ф. 113/1. Зюнгорские дела, 1757, № 2, л. 157-159 об. Копия.

Комментарии

1. Правильно: хэшо циньван.

2. Направить протест цинским властям русское правительство побудили следующие обстоятельства: летом 1756 г. цинские войска совершили новое вторжение в Южный Алтай. Коллегия иностранных дел поручила сибирскому губернатору В. А. Мятлеву заявить по этому поводу протест. 21 марта 1757 г. товарищ сибирского губернатора И. Грабленов доносил правительству, что «по указу е. и. в. из государственной Коллегии иностранных дел от 16 ноября, а в Тобольске господином генерал-лейтенантом кавалером и бывшим в Сибири губернатором Мятлевым, полученному 9 декабря прошлого, 1756 году, между протчим велено о бывшей за вступившими в подданство е. и. в. зенгорцами китайской стороны посылкою мунгальского войска погоне и до вступления оного в самые российские границы и требования выдачи оных в китайскую сторону с некоторыми притом и угрозами немедленно приказать господину бригадиру и селенгинскому коменданту Якоби в мунгальскую сторону пограничному командиру для переду учинить протестацию в том, что помянутое мунгальское войско внутрь здешних границ необыкновенным образом вступало и выдачи принятых в подданство е. и. в. зюнгорцов требовало с угрозами в противность доброй соседственной дружбы.

И прочее о чем от 20 минувшаго декабря 756 году к господину бригадиру и селенгинскому коменданту Якоби от реченного господина генерал-лейтенанта и кавалера Мятлева писано: велено повеленную в мунгальскую сторону пограничному командиру протестацию пристойным образом учинить. А 19 сего марта он, господин бригадир Якобий, на имя того господина генерал-лейтенанта и кавалера прислал рапорт, которым объявляет, что та повеленная в мунгальскую сторону пограничным командиром протестация им, господином бригадиром, учинена, посланным от 24 генваря 1757 году с нарочным письмом» (АВПР, ф. Зюнгорские дела. 113/1, 1757, № 2, л. 156-156 об.).