№ 115

1734 г. не позднее июня 5 *. — Журнал донесений пограничного командира И. Д. Бухгольца в Сибирскую канцелярию о ходе джунгаро-цинской войны в 1732-1733 гг.

(* Датируется по дню получения журнала в Сибирской губернской канцелярии 5 июня 1734 г. (АВПР, ф. 62/1. Сношения России с Китаем, 1734, № 5, л. 24))

С початия войны у китайцов с контайшею до прошлого 1732 году никакой баталии знатной не бывало, но токмо в 1731 году контайшины люди набегом воровски из китайского войска, с урочиша с Баркуля отогнали конного табуна с 35 тысячь, да верблюдов с дватцать с пять тысячь, за которыми контайшиными людми из китайского войска были погонщики и поймали двух человек, которыя из-за мучения показали, что контайшина войска тогда было толко тритцать тысяч, также кроме того набегами брали в полон с отъезжих караулов людей неболшим числом.

А прошлого 1732 году сентября в первых числех калмыцкой владелец Церен Дондук, брат Галдан Цырина, вступил с войским своим китайского владения в Мунгалскую землицу чрез Хангайской хребет. А войска было с ним, например, дватцать пять тысяч, и дошел до Оркону ¹ реки, которая река от границы российской, например, верстах /л. 25 об./ в пятнатцати и тут остановился, понеже наступили на него войска мунгалские, и особливо китайские ж подданные народ, называемой солоны ² , которого войска мунгалского было пятнатцать тысяч, а солонов дватцать тысяч, под командою генерала мунгалского Джунвана (которой и пограничные дела в Урге в правлении имеет) и учинилась между калмыками и мунгалцами баталия, и на той баталии мунгалцы и солоны калмыков побили тысячь с восемь да в Орконе реке на переправах за неослабным мунгалских войск наступлением потонуло калмыков немалое число, да побит вышеозначенного Цырин Дундука сын ево Ган Цырин и от того урочища Церен Дундук с оставшим войским своим возвратился в свою землю. А как оной Церен Дундук тракт еще впред в Мунгалскую землицу имел и тогда нечаянным нападением побил войска китайского немалое число и тако прошел в Мунгалскую землицу и тогда ж мунгалцов, называемых барон /л. 26/ хошуновшины, которые кочевали около Ханганского хрепта, в полон побрал немалое число юрт и розбил улус Цыцынванов, генерала мунгалского, и жену ево в полон взял, которая нынешнему хану китайскому сестра родная, и ныне имеется она у Цырин Дундука.

А прошлого 1733 году между китайцами и контайшею [292] никакоии баталии не бывало, токмо слышно, что контайша с войским своим подлинно перешел чрез трудные места и горы и розбил китайских два караула, и людей в полон побрал и стоит на реке Хобдое ³ , где прежде китайская армия стаивала. А ныне китайская армия стоит на урочищах на Баркуле и Цаган Суле в растоянии от реки Хобдою в одном днище верховой езды.

Из контайшина войска несколко будто послано на казачью орду по притчине, что казачья орда прошлого году нападением своим на контайшины улусы учинили немалую обиду. /л. 26 об./ Однакож китайцы и мунгалцы, видя что контайша уже трудные места перешел, и стоит от их армии не подалеку, имеют не малую опасность и страх и приказано в войске каждому служилому иметь по четыре лошади, которым на корм дано из ханской казны по дватцати по восми лан на человека, и никого из войска в домы свои (как прежде бывало) не разпускают. А правианту ис Пекина в армию китайскую непрестанно возят, и заготовляют немалое число, и обносится известие чрез мунгалцов, что имеется точной ханской указ, дабы предбудущаго лета армие китайской и мунгалскому войску конечно иттить на контайшу и чинить воинские промыслы.

А которые мунгалцы прежде сего кочевья свои имели близ границы контайшиной и хрепта Ханганского, ныне оные кочуют к востоку, и прикочевали на реку Кару, и на реку Шару, и на Оркон, где прежде кочевье имела урга кутухтина ⁴ , а ныне оная урга с тех урочищ откочевала /л. 27/ к востоку на Курулюн реку, и потому ясно видно, что китайцы и мунгалцы контайши зело опасны. И ныне в Мунгалской землице главных владелцов Тушету хана и Джунвана не имеется, взяты в армию для правления войск.

А кутухта ныне живет близ Халганской стены ⁵ на семи озерах, и слышно, имеет себе великую нужду и просится на прежнее свое жилище. Но токмо хан китайской не отпускает за притчину, что в нынешную состоящую между китайцы и контайшею войну мунгалцы стали быть подозрительны, ибо начали перебегать в российскую империю в подданстве, и в таком случае, ежели де кутухта увидит тесноту от контайши, то и он уйдет в российские границы. А когда он уйдет, то мунгалцы, не токмо подлой народ, но и владелцы китайцам не надежны, и могут за ним, кутухтою уйтить, понеже оной народ по своему закону и обычаю имеют ево, кутухту, в великом почтении /л. 27 об./ и об нем все и содержатся. И он, кутухта, имеет на хана китайского злобу за то, что его на прежнее жилище не отпущает, да и затем, что хан китайской мунгалцов зело раззоряет, почасту берет безденежно лошадей, зверей и скот, от чего в последнюю нищету приходят, и от такого раззорения мунгалцы зело желателны перебежать в Россию в подданство, токмо того опасны, что за учиненным [293] трактатом в Россию их в подданство не примут и возвратно отдадут.

А из владелцов мунгалских толко в милости ханской один Цыцынван, зять ханской (которой был на границе з графом Владиславичем в конгресах при заключении трактата), а протчие все, а имянно Цыцын хан, которой кочует в восточной стороне около Курулюни реки, и Джун ван и Цымцык Белей все под гневом, и чины у них отобраны, и по той притчине весма намерены быть мунгалцы под державою российскою.

На подлинном пишет тако: брегадир и камендант Бухольц.

Канцелярист Григорей Суворов.

С подлинным читал подканцелярист Алексей Соколов.

АВПР, ф. 62/1. Сношения России с Китаем, 1734, № 5, л. 25 — 27об. Копия.

Комментарии

1. Речь идет о р. Орхон.

2. Солоны — одна из племенных групп эвенков, частично ассимилированных маньчжурами и монголами. Ныне проживает на территории Внутренней Монголии и Синьцзян-уйгурского автономного района КНР.

3. Т. е. р. Кобдо в Западной Монголии.

4. Имеется в виду кочевой стан высшего иерарха ламаистской церкви.

5. Речь, по-видимому, идет об участке Великой китайской стены близ г. Калгана.