ФРАНЦУЗСКИЕ КАТОЛИЧЕСКИЕ МИССИИ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ.

(Перевод с французского — Ю. Васильева).

ГЛАВА III.

ОТЦЫ ЛАЗАРИСТЫ В КИТАЕ.

(Продолжение, см. вып. 46-47).

«Нам необходимо, чтобы Бог сжалился над нами и послал нам наших заместителей», писал в 1780 году отец Дайер, один из немногих иезуитов, оставшихся при дворе Цянь-луна, после уничтожения их ордена, «невозможно поддерживать миссию в том положении, в какое ее привели наши злоключения». Он советовал обратиться к каким либо обществам, где царила бы любовь к науке и особенно любовь к обращению душ на путь истины. Король Людовик XVI обратился к Обществу Иностранных Миссий, но оно отказалось, не будучи в состоянии восстановить наследство иезуитов в Китае. Тогда он обратился к лазаристам, начальник которых, Жакье, глухой ко всем мольбам, подчинился только формальному приказу: здесь, как и везде, не хватало людей. Декретом Пропаганды, помеченным 7 декабря 1783 года и зарегистрованным несколькими неделями позже парижским парламентом, лазаристы признавались заместителями иезуитов во владении миссий, резиденций и церквей в Пекине.

20 Марта следующего года три священника конгрегации Миссии сели в Бресте на корабль, чтобы плыть в Китай. Это были: Ро, известный астроном, получивший воспитание в Лаланде, Гислен, образованный и очень ученый человек, и брат Пари, часовщик по ремеслу, познания которого в механике равнялись почти познаниям Вокансона. Они прибыли в Пекин 29 Апреля 1785 года. Здесь они были благосклонно приняты императором, который сделал им обычные подарки, и преосвященным Гувеа (Gouuea), португальцем, ордена Св. Франциска, который 8-го Мая, в день Вознесения, торжественно опубликовал в соборе декрет Пропаганды, которым вместо угасшего ордена иезуитов вводились во владение лазаристы. [6]

В тот же день Ро, настоятель, принял управление миссией, во главе которой впродолжении 93 лет стояли иезуиты: оставшиеся в живых иезуиты приняли его с самой трогательной сердечностью. Они остались в резиденции рядом со своими заместителями, представили их мандаринам и христианам, написали Жакье благодарность за то, что он прислал им не заместителей, а братьев. «Нельзя сказать», писал один из них, о. Буржуа, в одном из своих писем, «они ли живут с нами, как иезуиты, или мы с ними, как лазаристы». О. Амио, ослабевший от старости, передал Ро свои обязанности переводчика императора в сношениях с иностранными дворами. Он ему облегчил вступление в члены трибунала математики. Будучи вначале простым членом этого трибунала, Ро вскоре сделался президентом его. Этой чести до него не достигал ни один француз. Чтобы быть на высоте своего положения он предался самым усердным занятиям. Он изучил монголо-манчьжурский язык, который был оффициальным при дворе; составил для него грамматику и вскоре после этого словарь, рукопись которого, по счастливой случайности попала частью в королевскую библиотеку в Лондоне, частью в парижскую в руки Авеля Ремюза, профессора китайского языка во Французской коллегии.

Это однако были его второстепенные занятия; он более всего заботился об освобождении миссионеров, арестованных в царствование императора Юн-чжэна, которые до сих пор изнывали в Пекинских тюрьмах. Его отношения к мандаринам, просьбы, с которыми он обращался к императору, сумма более чем в 20000 франков, розданная в нужных случаях, доставили свободу тем, которые еще были живы: их было ровно двенадцать. Останки умерших были благоговейно собраны и похоронены на французском кладбище. Затем Ро позаботился о христианах, преследуемых в провинции. Расходы, сделанные для них, в соединении с теми, что были произведены в Пекине на восстановление Миссии, быстро истощили все его рессурсы. Английский Агент воспользовался случаем, чтобы предложить ему поддержку. Но, не желая, чтобы какая-либо иностранная держава вмешивалась в дела миссии, Ро, патриотизм которого равнялся религиозному рвению, продал часть земли, принадлежащей миссии, чтобы покрыть нужные расходы; он не хотел, чтобы говорили, будто английские деньги прошли через его руки.

Со своей стороны Гислен с самого начала занялся образованием молодежи. Он основал начальную школу и семинарию, [7] которые через непродолжительный промежуток времени должны были дать хороших священников. Он открыл по всей миссии многочисленные школы, которые тотчас же выказали большую деятельность: одна Пекинская насчитывала более ста учеников. Его познания в химии и физике много способствовали увеличению престижа миссионеров. Никто не мог сравняться с ним в механике: когда лорд Мак-Картней хотел преподнести императору инструменты и разного рода машины от лица английского правительства, то он должен был обратиться к Гислен, чтобы собрать их. Брат Пари также выказал свои удивительные способности: он делал часы, куранты, органы и, что произвело наибольшее впечатление, — автомат, который восхвалял императора на четырех языках.

В это время в Пекине было четыре церкви: южная (Нань-тан), где жил архиерей города; западная (Си-тан), которую занимали миссионеры Пропаганды; восточная (Дунь-тан), прежде занимаемая португальскими иезуитами, и Северная (Бэй-тан) — местопребывание французской миссии. Эта то церковь и перешла, как бы по праву, Ро и его сотрудникам. Они, кроме того, должны были заботиться о христианских общинах в провинциях Ху-гуан, Цзян-си Цзян-нань, Хэ-нань и Монголии. Всех христиан, для которых они должны были исполнять требы, было более 4000 человек, а помощниками у них были только два священника-китайца-иезуита во всем достойных их призвания. Этот недостаток работников по распространению Евангелия не помешал им однако в 1788 году окрестить 105 взрослых и 148 детей язычников.

Им прислали подкрепление из Франции. Первыми были Обин и Ганна. Первый из них был тотчас же отправлен в Ху-гуан, где много христиан, благодаря недостатку присмотра за ними, погрязли в неведении и суеверии. Нужно было удивляться его рвению и практической сметливости. Эта провинция обязана ему знакомством с употреблением картофеля, который он роздал своим ученикам и популяризировал его культуру. Призванный в Шэнси преосвященным Маделло, викарием этой провинции, который думал посвятить его в епископы, он попал в руки преследователей христианства, был заключен в тюрьму, подвергнут пыткам и умер мучеником 4-го Июля 1795 года.

Карьера Ганны, назначенного императором Цзян-луном в трибунал математики, была также непродолжительна: он умер в 1797 году. Кле, Ламио и Песнэ, отправившиеся из Франции в 1790 году, прибыли в Китай в разное время, будучи арестованы [8] португальскими властями в Макао. Первый из них но приезде был отправлен в Цзян-си, куда не проникал ни один миссионер за последние сорок лет. Он прожил там один три года. Второй был причислен ко двору Цянь-луна и на этом месте службы оказал такие услуги науке, что г. Дасье, управляющий национальной библиотекой написал ему от имени министра внутренних дел, выражая свою благодарность. Он прислал в Париж редкие и драгоценнейшие работы. Г. Песнэ умер, вскоре по приезде, 28 Июня 1795 года.

Между тем император Цянь-лун отказался от престола. Его преемник Цзя-цин хотел, казалось, подавить остатки гонений и обеспечить мир церкви. Этот мир обещал утешение и успех. С другой стороны образовывалось туземное духовенство под мудрым управлением Гислен. Это позволило Ро отправить в 1798 году в Монголию двух хороших китайских священников, чтобы позаботиться об эмигрантах, начинающих проникать по сю сторону Великой стены. Он сам в течении этого года окрестил 248 взрослых.

В 1801 году два лазариста-португальца Рибейра и Ферейра прибыли к нему на помощь. Он тотчас же назначил их настоятелями церкви Дун-тан (восточной церкви), к которой были причислены иезуиты их нации. Это было одно из его последних деяний. Сраженный апоплексическим ударом он умер 16 Ноября того же года. Ему было всего 48 лет, из которых 16 он провел в Китае. Его заместил Гислен. Миссия насчитывала тогда 20000 христиан: она крестила от двух до трех сот человек в год.

Когда французский консул в Кантоне, г. Перрон, доложил рапортом в 1805 году императору Наполеону I о влиянии, какое может оказать французская миссия на Дальнем Востоке, тот был поражен и приказал написать главному начальнику лазаристов просьбу о высылке новых миссионеров, с назначением на расходы по их путешествию 25000 франков. Были избраны — ученый доктор Вигье и два астронома: Рюби и Шаброль де Мармоль; но война с Австрией и затем с Англией помешала их отъезду. Король Георг даже написал китайскому императору, чтобы показать ему, что французы народ нахальный и властолюбивый, а потому держать их при дворе опасно.

Это было только небольшое недоразумение, испытание гораздо более жестокое ожидало миссию. Был схвачен один курьер с письмами и топографическими съемками, которые он вез в Европу, и это возбудило национальные чувства китайцев против [9] иностранцев, послужив сигналом к страшному преследованию последних. Отставив всех миссионеров, служивших при дворе, Цзя-цин запретил принимать на службу других миссионеров. Отец Адеода (Adeodat), несмотря на то, что был членом трибунала математики, был ввергнут в темницу и отправлен в изгнание в Монголию. Множество христиан были подвергнуты пытке и сосланы в Или, на северо-западную границу империи. Принцы Михаил и Рафаил Сурмиа разделили их участь; церкви были опустошены; книги сожжены. После затишья, которое продолжалось недолго, появился радикальный декрет, требовавший уничтожения христианской религии во всей империи и высылке всех миссионеров из провинций. Пекинским миссионерам было приказано самим уехать обратно в Европу. 4 миссионера, не принадлежавшие к обществу Св. Лазаря, Г. г. Конфорти, Феррати, Адеода и Ансельмер решились на это, продали свое имущество и покинули церковь Си-тан, которая была разрушена.

Португальские же и французские лазаристы боролись храбро, обращаясь к своим покровителям-принцам, увеличивая заботливость об устройстве своих общин и твердо оставаясь на своем посту. Но новые испытания постигли их в 1812 году. Утомленный моральными и физическими страданиями отец Гислен умер, утешаясь тем, что видит около себя Г. Ламио и своих любимых учеников семинаристов. Лазаристы португальцы восточной церкви, наскучив визитами мандаринов и боясь, чтобы их не изгнали из их резиденции Дун-тан, хотели по крайней мере спасти все, что у них было поценнее. Они занялись перенесением этих вещей зимней ночью, когда возникнул пожар в библиотеке. Все сгорело, кроме церкви. Но пощаженная огнем, она была срыта до основания по приказу императора вместе с другими остатками зданий: потеря страшная, ибо это была самая красивая церковь в Пекине. Мы любовались великолепными остатками ее, колоннами, карнизами, капителями из красного полированного мрамора, когда в 1874 году мы строили на ее месте новую церковь. Раззоренные таким образом португальские монахи получили приказ переселиться в Нань-тан. В другое время, предшественники Цзя-цина и сам Цзя-цин, вместо такого сурового обращения с миссионерами, помогли бы им. Но теперь на каком основании заботиться о них? Их просвещение не нужно было более: календарь был составлен на 200 лет, начиная с 1735 года; залы дворца были переполнены стенными часами, картинами, художественными произведениями всех родов и выученные в миссионерских школах [10] туземные ремесленники, почти равнялись своим учителям в знании ремесла часовщика и других механических ремесл.

Ламио, единственный миссионер-француз, оставшийся в Пекине, не потерял еще надежды. Он взял миссию под свое управление и с помощью нескольких лазаристов-португальцев и китайцев отдался на служение христианам, в то время, как семинария продолжала готовить, под управлением преосвящ. Пире, молодых и очень хороших священников. Будучи епископом Нанкинским, он не мог проехать к месту своего служения и сделался епископом Пекинским после смерти епископа Суза Сарайва, последовавшей 1818 году. Он переселился в Нань-тан, который не переставал считаться собором и местопребыванием епископа.

В провинциях, не смотря на ужасы долгого преследования, Кле, во главе нескольких лазаристов-китайцев, не оставлял никого без христианской помощи. Но арестованный в Хэ-нане в 1819 г. и несмотря на свои семьдесят два года преданный пыткам, вопреки всем китайским законам, он был задушен за веру 18 февраля 1820 года. Церковь объявила его Преподобным и затем Блаженным.

Ламио ничего не жалел, чтобы спасти такого дорогого для христиан человека. Кроме своих ходатайств он истратил громадные суммы денег. Но он достиг только того, что его самого арестовали в Июне месяце 1819 года. Закованный в цепи сначала в трибунале преступлений в Пекине, отправленный затем в Учан-фу, где разбиралось дело Кле, он был поставлен с ним на очную ставку и, хотя невинность его была доказана, осужден на ссылку. Он принужден был уехать в Кантон и оттуда в Макао. Здесь он и умер через одиннадцать лет, шестидесяти четырех лет он роду. Во французской миссии в Пекине не осталось более ни одного француза.

Серра, лазарист-португалец, и Сюэ, китайский священник замечательной добродетели, одни остались в Бэй-тане. Первый, испросив разрешение отправиться в Европу к своей престарелой матери, получил его очень легко. Но ему строжайше запретили прислать на свое место заместителя. Таким образом в настоящее время приходилось отказаться от каких-либо надежд. Бэйтан был конфискован, продан и снесен в 1827 году; императорские надписи, украшавшие его, были сняты и отнесены в казну. Разжалованный Сюэ должен был бежать в Монголию с несколькими реликвиями Бэйтана и учениками семинарии. Он поселился в большой [11] христианской деревне Си-ван-цзы, которая и по настоящее время служит центром монгольских миссий. Бог не оставил его паствы в этом испытании. Вышедшие из семинарии лазаристов в Макао 33 священника китайца не переставали, несмотря на все преследования, приходить на помощь христианам, рассеянным по всем провинциям. Затем из Европы приехали новые миссионеры. В 1830 году о. Людовик Пербойр (Perboyre) умер во время морского путешествия. Но в 1832 году Рамо и Ларриб высадились в Макао. Первый отправился в Ху-бэй, второй в Цзян-си. В 1830 г. приехал из Португалии Иоанн де Кастро, которого преосв. Пире назначил своим главным викарием.

Наконец француз, г. Мули, высадившийся в Макао 14 Июня 1834 года, мог достигнуть Пекина после утомительного и опасного путешествия. Здесь он сделал только маленькую передышку и отправился далее в Монголию, где стал во главе миссии. Почти в это же время Бальдюс (Baldns) присоединился к Рамо в Ху-бэй. Затем в 1835 году Габе, Фери и Габриель Пербойр отправились в Китай, за ними в 1837 году Генрикез (Henriquez), Фэвр и Гилле и в 1838 году Лавессиер и Симиан. Миссия возраждалась из пепла более многочисленной и деятельной. Она насчитывала тогда в Пекине и Тартарии (Монголии) более 20000 христиан, в Ху-бэй 10000, в Хэнане 500, в Цзян-си 6000, в Чжэ-цзян 2500 и в Цзян-нане 1100.

Однако Пекин был оставлен. Епископ, преосв. Пире, умер 2 Ноября 1838 года и единственный католический миссионер принужден был отдать на попечение русского архимандрита, назвав его владельцем Нань-тана, заботу о его могиле. Но Пропаганда основывала новые станы в Китае, как для удобства совершения служб, так и для того, чтобы избегнуть неприятного покровительства Португалии. Таким образом преосв. Рамо был посвящен в викарии соединенных Чжэ-цзян и Цзян-си, пр. Мули — Монголии, пр. Балдюс — Хэнани. Но более славный удел ожидал их сотрудника Гавриила Пербойр. Преданный одним изменником мандарином и подвергнутый страшным пыткам за веру, он получил мученический венец 11 Сентября 1840 года.

Здесь следует поместить по порядку течения событий знаменитое путешествие Гюк (Huc) и Габе в Лхассу, так остроумно рассказанное первым. Они вели впродолжении нескольких лет суровую жизнь миссионеров в Монголии и в 1844 году, когда начали изучение религии буддистов в монастыре лам, им пришла в голову мысль отправиться к источнику суеверий, которые господствуют [12] среди населения Азиатской Возвышенности. Вопрос заключался теперь в достижении столицы Тибета, которую не посещал ни один из западных путешественников ни до них, ни, быть может, и после них. Они нарядились ламами; затем, получив инструкции от их викарного, в сопровождении вновь обращенного молодого ламы и Самдачиемба, их руководителя, который жив и по сейчас, они отправились от Черных вод (Хэй-шуй), пересекли Тартарию, Добрую Гору, откуда берут начало несколько больших рек, прибыли в город Долон-нор или город семи озер, который китайцы называют Лама-мяо, т. е. ламаистский монастырь, посетили несколько монастырей, в которых повсюду им сознавались, что истинное ученье приходит с запада. Отправившись из Долон-нора, 1 Октября они достигли долины Чакара, обширного военного стана, разделенного на 8 знамен; посетили Старый Город, прошли королевство Еф (Efe), Синий Город и Чаган-Курень, перешли в первый раз Желтую реку во время одного из самых замечательных ее разливов и снова переправились через нее во второй раз перед прибытием в маленький город Чэ-туй-цзы. Прошло два месяца, как они оставили Черные Воды. После нескольких дней отдыха, они отправились в город Тан-коу-эр, город очень торговый, находящийся на границе, отделяющей Цзян-су от Ку-ку-нора, и оттуда, несмотря на рассказы об опасностях, угрожающих им на этом пути, раззоряемом разбойниками Коло, они присоединились к каравану, отправляющемуся в Лхассу, куда и прибыли благополучно 29 Января 1846 года после 18-месячного путешествия. Они прожили здесь месяц и несколько раз были приняты в аудиенции Настоятелем, известным под именем Далай-лама, ребенком, который оказывал им большое расположение. Они могли начать проповедь христианства, которое, казалось, многие расположены были принять. Но китайский посланник Ki-chan, боявшийся за свой авторитет, объявил себя их врагом, и помимо Настоятеля, глухой борьбой, заставил их но кинуть Тибета. Их обратное путешествие на счет правительства было почти торжественно. Мандарин и свита провожали их до Макао, куда они прибыли в Октябре 1846 года. Месяц спустя Габе отправился в Европу, чтобы обратиться к благотворительности и сочувствию католиков к населению Тартарии и Тибета. Гюк остался несколько времени в Макао, затем отправился в Пекин. Это уже в третий раз он проезжал провинции Небесной Империи. Но его здоровье не могло уже более примениться к суровому климату Севера. Принужденный болезнью спуститься к южным миссиям, [13] он нашел там очень малое облегчение и болезнь заставила его через Тонкин, Индию и Палестину вернуться в Европу, где он умер через шесть лет, в 1858 году.

(Продолжение следует.)

Текст воспроизведен по изданию: Французские католические миссии в девятнадцатом столетии // Известия братства православной церкви в Китае. № 48-49. 1907

© текст - Васильев Ю. 1907
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Известия братства православной церкви в Китае. 1907