ВЭЙ ЮАНЬ

ЗАПИСКИ О ВОЙНАХ СВЯЩЕННОМУДРЫХ

[ИМПЕРАТОРОВ]

ШЭН У ЦЗИ

Извлечения из китайской книги: Шен-ву-цзи.

(1848 г. Иеромонах Палладий)

(Продолжение, см. вып. 54-55.)

Между тем. Туркестанцы охладели к Чжегангиру. Андечжанцы, с помощию которых он действовал, не только захватывали казенные имущества в четырех туркестанских городах, но грабили и самих жителей; при том, Чжегангир часто казнил смертию без причин; наконец народ видел, что все его честолюбивые замыслы рушились; поэтому и перестал на него надеяться.

Для преследования Чжегангира, Чан-лин отправил Ян-юй-чуня и Ян-фан, с 8000 солдат, оставив в Кашгаре только 9000 войска. Сначала пронесся слух, что Чжегангир бежал, через Муги, в Лакэша, но потом в Августе, получили известие, что он скрылся в Дарвас. Несмотря на то, что дорога в эту страну идет горами весьма опасна, отправлен был туда отряд солдат, по следам Чжегангира; вместе с тем, послали в это владение требование схватить и представить мятежника. Ян-юй-чунь и Ян-фан, разделивши порученный им корпус на два отряда, углубились за границу, двумя дорогами. Ян-юй-чунь остановился в Сэрэкуле, а Ян-фан, на расстоянии от него десяти переездов, в Алае, или вершине Лукового хребта, там, где проходит дорого из Кашгара в Коканд. Впрочем, эти распоряжения мало имели успеха; Кокандцы и Буруты обещались схватить и выдать Чжегангира, а между тем, он спокойно удалялся и укрывался; при том, отряды Ян-фан, в Алае и Ян-юй-чунь, в Сэрэкуле, приведены были в критическое положение, отдаленностию места и чрезвычайно трудною доставкой провианта; к тому же, Ян-фан встретился с 2000 Кокандцев, которые, заманив его в засаду, напали на отряд его; Ян-фан сражался целые сутки, потерял много солдат и, отступая шаг за шагом, едва [16] выбрался из этой опасности. Император, узнав о том, прислал начальникам армий строгий выговор за то, что позволили отдельному отряду углубиться в дикую страну, без провианта; за тем, приказал оставить в Кашгаре 8000 солдат, а остальным 9000 возвратиться в столицу. Вслед за тем, Император секретно поручил Чан-лин и Кашгарскому наместнику придумать меры, для управление 4 западными городами Туркестана, и решить, хорошо ли будет отдать их в управление местным бекам. Чан-лин подал следующее мнение. «Туркестанцы чтят хочжей с таким же благоговением, как Тибетцы Далай лам. С другой стороны, если мы и поймаем Чжегангира, то у него останутся еще племянники, проживающие в Коканде, которые могут произвести новые смуты. Притом, 8000-м гарнизонного войска трудно будем справиться с сотнями тысяч Туркестанцев. По моему мнению, не благоразумно поручать управление городами Бекам, потому что они не будут пользоваться доверием жителей; пример тому Исаак и Юсуп помогавшие нашим войскам. Лучше всего, отдать западные города в управление Абдули, сыну прежнего хочжи Бонадуня, находящемуся в Пекинских темницах, со времен Цянь-луна. Этим средством мы удержим в повиновении внутренних инородцев и предотвратим беспокойства, со стороны внешних». — Императору крайне не понравилось мнение Чан-лина и, в гневе, он написал ему: «ты совершенно обезумел, что хочет поставить сына мятежника главою родового его владения». — В Октябре, на смену Чан-лина, назначен был На-янь-чэн, Чжилийский Г. губернатор; ему велено было придумать более благоразумные меры.

Между тем Татарские владения, в которых жил Чжегангир, начали тяготиться его присутствием и чувствовали затруднение в содержании его, так что он доходил уже до крайности. Китайское Правительство, с своей стороны, объявило, что кто поймает и представит ему Чжегангира, тому пожаловано будет достоинство Цзюнь-вана и, кроме того, награды 100.000 лан (200.000 р. с.). В Генваре 1828-го г., Чан-лин тайно послал несколько черношапочных Туркестанцев за границу, приказав им распустить слух, что китайские войска оставили Кашгар. При этом известии, белошапочные ожили, и Чжегангир вдруг явился с 500 всадников и пеших, надеясь, что по случаю наступления нового года, китайские войска не приготовлены, и ему легко будет справиться с ними; снова поджигая Туркестанцев, он пошел к Кашгару, где ожидали его Чан-лин и Ян-фан, с 6000 солдат. [17] 31-го Генваря, неприятели пробрались старой дорогой, через Кай-цзи-шань, в город Амугу; в это время, черношапочные начали ловить и преследовать сообщников Чжегангира. Чжегангир, видя, что он обманут, обратился назад за караулы; но Ян-фан, разделив солдат на три отряда, погнался по следам его тремя дорогами и настиг у горы Картегай; Чжегангир лишился почти всех своих спутников, у него оставалось не более 30 человек; бросив лошадь, он начал подниматься на гору, но в это самое время был схвачен.

Известие об этом событии пришло в Пекин в Феврале 1828 г. Император повысил Чан-лина и Ян-фана в достоинствах и пожаловал им титулы: первому Храброго, второму Мужественного, и кроме того на шапки павлиньи перья, с двумя очками; Исаака, Аксусского Бэй-цзы, возвел в достоинство Цзюнь-вана; роздал приличные награды и тем, кто поймал Чжегангира; Ян-юй-чуня назначил Г. губернатором Шань-си и Гань-су; оказал особенные милости чиновникам, управлявшим 4 восточными городами Туркестана; пожаловал траурные деньги на погребение тех, которые пали в 4 западных; приказал приносить жертву, в честь горы Картегай и поднес Императрице-матери титул: Многоученейшей. За тем последовало представление пленника, по государственным законам, и казнь его. Чжегангир был изрезан в куски и портрет его похоронен под воротами ограды одной священной горы, близ Пекина.

Война с Чжегангиром стоила Правительству 10.000.000 лан (20 мил. р. сер.). Вся армия, долженствовавшая действовать на западе, простиралась до 36.000, но, по разным обстоятельствами, была раздроблена на части; потому что оставляли весьма иного солдат везде, где можно было опасаться засады, у рвов, насыпей, и проч., равно и в тех пунктах, где неприятели могли обрати нас с востока и отрезать нам сообщения и доставку провианта. В Кашгар пришло нашего войска не более 20.000. Из Сычуаньских и Шаньсийских солдат, не успевших прибыть ко времени, большая часть возвратилась назад, с половины дороги.

По взятии Чжегангира, Чан-лин послал в Коканд и Бухару требование выдать ему родственников мятежника. Кокандцы прислали посла с дарами и с представлением, что они готовы выдать взятых ими в плен солдат и простых, людей, но, по магометанским законам, не могут выдавать детей и внуков хочжей. Император, полагая, что пока нельзя опасаться новых смут на границе, потому что сын Чжегангира, Бу-су-пу, был [18] только шести лет, ограничился тем, что приказал На-янь-чэну и Ян-фану усилить пограничные караулы и прекратить с Кокандом торговые сношения; он надеялся что Кокандцы, дойдя до крайности без торговли, сами представят родственников Чжегангира, только бы позволено было им вести торговлю в границах Китая. Один На-янь-чэн настоятельно хотел добыть из Коканда сына Чжегангирова и захватить Атань-тал, Тай-лека и других сообщников мятежника; с этою целию, он несколько раз обещал награды тому, кто поймает и представит их, и послал в Бухару, Бадакшан и Дарвал предложение вступить с Кокандом в неприязненные отношения. Однако ж Государь запретил На-янь-чэну заводить новые хлопоты и осенью того же года вызвал его в Пекин.

По прибытии в столицу, На-ян-чэн представил Государю проэкт касательно устройства западной части Туркестана, состоявший из десяти статей. Он предлагал: строжайшим образом исследовать злоупотребления в татарских городах; обязать всех правителей городов, к концу каждого года, представлять отчеты в своем управлении генералам и наместникам, а для избежания фальши, общие отчеты Илийскому главнокомандующему; увеличить служащим в Туркестане столовые деньги; позволить им брать с собой семейства; определить число служителей их; чжангинов посылать из столицы, а не избирать из гарнизонных; при выборе их обращать строгое внимание на поведение и способности их; строго запретить им обогащаться от беков; назначить им награды; справляться с их аттестатами и определить время их возвращения в столицу; с земель, принадлежащих жителям пяти мятежных городов, сбирать в казну годового оброка более 56000 мешков хлеба, т. е. к 38000 мешков, которые собирались прежде и шли на содержание гарнизонного войска в этих городах, прибавить еще 18000 мешков, не считая хлеба, собираемого по Кашгарской и Яркедской рекам; этот добавочный сбор выдавать чиновникам, в виде совестного и столового содержания; если ж будут остатки хлеба; то за известную цену отправить его в Аксу, в тамошние магазины сборного и закупного хлеба; стены городов перестроить; караулы и посты усилить; наконец, занимать пограничных солдат частым ученьем. Что касается до отношения к пограничным с Туркестаном владениям, то особенно надобно чуждаться Кокандцев; им принадлежат только восемь городов и, между другими, Андечжан, отстоящий от Коканда на восток в 380 ли (190 в.), а от [19] Кашгара — в 500 ли (250 в.). Как скоро наши пограничные заставы будут для них заперты и торговля с нами прекратится, они останутся без средств пропитания; окружающие их Буруты закоренелые враги их и, однажды оставив свои логовища, тотчас начнут разбойничать в их землях. Родственников Чжегангира, живущих в Коканде, опасаться нечего; потому что к ним привязаны только белошапочные Туркестанцы. Запретив вывоз чая и ревеню, мы приведем Кокандцев в затруднительное положение; выгнав бродящих в Туркестане инородцев, лишим их шпионов и помощников; привлекши на свою сторону Бурутов, мы обрежем у них крылья; за тем подождем того времени, когда они станут просить нас открыть снова взаимную торговлю; тогда мы можем, оказав им это снисхождение, делать из них, что нам угодно.— Император одобрил все эти меры и приказал привести их в исполнение.

1829 года, осенью, началось, по плану На-янь-чэна, гонение на Андечжанцев, бродивших по Туркестану; не смотря на сопротивление, их выгнали далеко за пограничные караулы; раздраженные Андечжанцы, в числе 10.000, вторгнулись в Туркестан, осадили Кашгар и Яркенд, жгли деревни и грабили жителей. Илийский наместник, Юн-ань, сын На-янь-чэна, отправился на помощь туркестанским городам, с отрядом войска, но дошедши до Аксу, не смел итти далее, а своротил на Уш; Андечжанцы, между тем, награбившись досыта, ушли за границу. Юн-ань посажен был в темницу, а отец его отставлен от должности. Чан-лин, отправленный по этому случаю в Туркестан, поспешил послать в Коканд объявление, которым позволялось Кокандцам торговать с Китаем, по прежнему. За тем, Кашгарскому наместнику велено было жить в Яркенде. В 1842 году, прибавляет Вэй-юань, Коканд покорен Бухарой.

В заключение, Вэй-юань представляет следующие соображения. В 1758 году, после покорения Новой Линии, в северной и южной дорогах (Чжунгарии и Туркестане), насчитано было более 280.000 малых десятин (му) пахотной земли; из этого числа едва пятая часть приходится на долю южной дороги. — Чиновники в Чжунгарии не сменны, а в южной дороге переводятся из одного места в другое. Купцы и крестьяне, отъезжающие в Или, берут с собой семейства, а отъезжающие в Туркестан не имеют этого права. Из Туркестанских городов, восточные, по богатству и плодородию земли, в пятеро беднее западных, с которыми не сравняется и Или. Если бы мы покинули эту страну, то местные князьки стали бы [20] ратовать между собою и усиливаться один на счет другого, — чем причинили бы нам, со временем, большие беспокойства, как братья хо-чжи в прошедшем столетии; а если бы и не дошло до этого, то разве было бы лучше, когда напали бы на эту страну хищные Буруты.

Правительство поступило благоразумно, позволив чиновникам, отъезжающим в Туркестан, брать с собой и семейства, по примеру тех, которые отправляются в Или и Урумци; хорошо бы также пограничных солдат в Туркестане обратить в штатных, занести военные поселения и прибавить солдатам жалованья; равно, позволить китайским купцам и крестьянам переселиться с семействами. Земля в Туркестане еще нуждается в руках земледельца. На восток от Кашгара и Яркенда, по берегам двух рек, простираются, на несколько сот верста, низменные и тучные поля, где и теперь еще видны следы каналов и стоков, наделанных Чжунгарами; при каждой реке, будет более 10.000 больших десятин (цин); земледелец утишит стремнины, уравняет стоки, проведет из них воду для орошения своих пашен, будет наблюдать за посевом и засадкой хлеба, и в скором времени богатая жатва вознаградит его труды; а между тем бесплодная страна обратится в цветущую; дела не много, а пользы будет вдвое более трудов; в несколько лет, число солдат и крестьян увеличится. Таким образом и Туркестанцы будут пользоваться мудрым управлением, и избытку народонаселения в Китае доставлены будут средства пропитания. К сожалению; в настоящее время, одним только чиновникам позволено иметь с собой в Туркестане семейства, а на пограничных солдат, купцев, крестьян и военных поселян это правило еще не распространилось. Без семейства и домашнего быта, нет ни довольства, ни нравственной силы и усердия, и земледелие не приносит счастия.

Одним из результатов войны с Чжегангиром было открытие постоянных сообщений между Или и Туркестаном, через Ледяной хребет, из Или в Уш. Из сведений, собранных На-янь-чэном на месте, открывается, что от Гульчжи до Уш всего 17 переездов, или 1200 ли (600 в.); на всех станциях воды и травы довольно; кроме того, по дороге протекает несколько рек; почва большею частию каменистая и удобная для конных и пеших; дорога, вообще, ровнее Ледяногорской. Из 17 станций, семь пролегают по кочевьям Бурутов; по этому, на них еще не устроены станки.

(Конец).

Текст воспроизведен по изданию: Извлечения из китайской книги: Шен-ву-цзи // Китайский благовестник, № 3-4. 1907

© текст - Кафаров П. И. 1907
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1907