НЕВЕЛЬСКОЙ Г. И.

ЗАПИСКИ

ГЛАВА XXV.

Меры, принятые мною для обеспечения Константиновского поста. — Известие о разрыве с Турцией и о возможном разрыве с западными державами. — Постройка парохода "Аргунь". — Мои действия одобрены Государем Императором. — Уведомление г. Кашеварова. — Донесение г. Буссе из Муравьевского поста, 9 января 1854 года. — Выписка из журнала г. Рудановского об исследования реки Сосуя. — Северо-восточный и восточный берег залива Анива, по описи Рудановского. — Бухты: Иноскомонай и Тебесани. — Река Кархпуне и озеро Тообучи. — Юрта Тоитзе. — Пути в Найбу. — Восточный и западный берег Сахалина до мысов Тубу и Нотора. — Заключение Н. В. Рудановского о заливе капитана Невельского (Идунки) и сведения, собранные им о поселении на Сахалине тунгусов.

Положение Бошняка было ужасное; надо было во что бы то ни стало выручить его от голодной смерти. Я узнал, что ближайшие к Петровскому кочевья тунгусов с оленями были на озерах Чая и Орел, и что между рекою Амур и лиманом и рекою Тумджин и морен находятся кормовища для оленей, а потому вызвал с озера Чая тунгуса Афанасия с оленями. Этот тунгус с своим товарищем и с 8-ю оленями согласился отправиться в Мариинский пост и оттуда, взяв часть запасов, следовать с оными возможно поспешнее в Императорскую гавань. Независимо от этого, 15-го января 1854 года я послал на 2-х нартах в Мариинский пост мичмана Разградского и приказал ему, по прибытии в этот пост, уговорить тунгусов, кочеваваших на озере Кизи, отправиться с оленями в Императорскую гавань. После того Разградский должен был следовать вверх по реке Амур, в селение Хунгари, где стараться нанять туземцев, чтобы доставить в Константиновский пост запасы. Вместе с тем, начальнику Мариинского и Александровского постов, А. И. Петрову, мною приказано было наблюдать за скорым отправлением тунгусов с запасами, и, если возможно, настоять, чтобы они [281] на собаках отвезли эти запасы по тому пути, по которому ехал Д. И. Орлов, т. е. по реке Тумджин.

Сделав эти распоряжения, я надеялся, что тем или другим путем, около половины февраля, команды в Императорской гавани, а в особенности больные, будут снабжены необходимыми запасами и будут иметь оленье мясо, которое, по мнению нашего доктора, особенно полезно при скорбутных болезнях. Тунгусы, согласно условию, по прибытии в Императорскую гавань, должны были состоять в непосредственном распоряжении начальника Константиновского поста, Н. Б. Бошняка, а приведенные ими олени употреблены в пищу командам. Тунгусы, кроме этого, обязаны были охотиться за сохатыми и доставлять их мясо в Константиновский пост для продовольствия команд.

Вот все, что возможно было тогда предпринять, чтобы облегчить положение и здоровье людей, столь неожиданно собравшихся в пустыне в самое позднее время года и при самых неблагоприятных обстоятельствах. Все это произошло от несвоевременных распоряжений из С.-Петербурга и оттого, что там не обращали должного внимания на мои представления.

17-го февраля мы получили в Петровском почту из Аяна; с нею генерал-губернатор уведомлял меня, что экспедиция полковника Ахте, направленная им в Удский край, по тщательном исследовании северного склона Яблонового хребта, около верховьев реки Уди, подтверждает точными данными мои донесения, т. е. что согласно нерчинскому трактату только верхнюю часть реки Амура от Усть-стрелки до реки Буреи можно считать принадлежащею Битаю, что же касается до страны, лежащей к востоку от этой реки, то она должна по всем правам принадлежать России. Затем, Николай Николаевич уведомлял меня, что объявлена война с Турциею и ожидается разрыв с западными европейскими державами; что в Забайкальской области строится для реки Амур пароход "Аргунь", и наконец, что предварительными распоряжениями моими, т. е. занятием залива де-Кастри, острова Сахалина и исследованиями и открытием Императорской гавани, Государь Император остался весьма доволен. Он писал, что ожидает моих дальнейших действий по исполнению весьма важного, возложенного на меня Высочайшего повеления, т. е. по окончательному утверждению нашему на острове Сахалине, в заливе де-Кастри, в селении Кизи, и в Императорской гавани. [282]

Начальник Аянского порта г. Кашеваров сообщил, что бриг "Константин" не приходил в Аян, и что главное правление компании уже сделало распоряжение о снабжении на 1854 г. сахалинской экспедиции.

В то же время, 18-го февраля прибыл в Петровское, с почтою из Муравьевского поста, прикащик р.-а. компании Самарин с донесениями Н. В. Буссе и Рудановского. Последиий писал с западного берега Сахалина, из селения Найборо, от 8-го января 1854 года,

Буссе, донося мне о благополучии поста и команды и препровождая журнал описи реки Сусуя и северо-восточного и западного берегов залива Анива, произведенной г. Рудановским, пишет, что японцы, ушедшие вначале из селения Тамари, вскоре возвратились и в настоящее время спокойно живут на своих местах. Сношения его с ними, а равно и с аинами, вообще дружественны и миролюбивы. Отправленному на западный берег острова Сахалина лейтенанту Рудановскому он приказал сообщить мне о результатах своих исследований, и наконец, пишет, что он признал нужным оградить пост забором с башнею и редутом.

Г. Рудановский писал мне о своих работах следующее:

"6-го октября, на туземной лодке с 4 человеками гребцов и проводником, я отправился из Муравьевского поста вдоль берега по R NNW; пройдя что этому направлению 6 верст, я достиг возвышенного мыса Эндо-Тамари, от которого начинается бухта того же имени, составляющая лиман реки Сусуя. Обогнув мыс, я пошел по бару реки, глубина на котором в малую воду 1 фут; пройдя на N 4 1/2 версты, я вошел в устье реки Сусуя. Эта река самая большая из всех, впадающих в залив Анива. Устье ее по двум наблюдениям меридиональной высоты солнца определилось в широте 46° 43' N. Отсюда я поднялся по реке на лодке, сначала на гребле и бечевою, а потом на шестах и пешком.

"Пройдя по извилинам реки около 45 верст, а по генеральному направлению около 26 не R NW 13°, я достиг селения Кой, расположенного при устье речки того же имени, впадающей в реку Сусуя с левой стороны. Отсюда до пешей дороги и ручья, впадающего в реку с правой стороны, по извилинам реки, я проплыл около 24 верст, а по генеральному направлению на [283] NO 11 около 9 верст. Потом, до другой пешей дороги, идущей с левого берега к N, где река Сусуя принимает в себя приток Такой, я прошел по извилинам реки до 16 верст, а по генеральному направлению на NO 9° 13 верст. При впадении этого притока расположено селение Экураки, из которого идет путь на восточный берег острова, в селение Найбу. Широта этого пункта по меридиональной высоте солнца определилась 47° 9' N, а счислимая долгота около 142° 86' О. Отсюда, с огромными усилиями, большею частию пешком в продолжении 2 суток, я поднимался по Сусуе на N до 15 верст; здесь река разделяется на несколько ручьев, а потому это место и надобно принять за ее исток. Один из этих ручьев направлялся к W, а другие три к NW, NNW и N; вдали видны были горы, покрытые дремучим лесом. Широта этого пункта по меридиональной высоте солнца 47° 13' 35" N. Затем, тем же путем, 21 октября, я пошел обратно и 25 числа прибыть в Муравьевский пост".

О состоянии реки Сусуя Н. В. Рудановский пишет:

"1) Ширина реки от устья до впадения в нее речки Кой около 20 саж., глубина около 4 фут. и течение до 3 узлов. На этом пространстве плавание по реке на легких лодках, сидящих в воде около 3 футов, удобно.

"2) Выше реки Кой, Сусуя засорена кокорами и карчами. Та?, до селения Экураки, она имеет ширину около 15 сажен, глубину до 2 1/2 футов я течение до 5 узлов. Поднимаясь вверх на этом пространстве, во многих местах приходилось лодку перетаскивать волоком, но если очистить реку от карчей, то и здесь плавание на легких лодках, сидящих в воде до 2 футов, было бы удобно.

"От селения Экураки ширина реки не более 5 саж., а глубина до 1 ф.; река буквально завалена лесом, так что плавать на лодке невозможно. Если ее очистить в этом месте, то по ней было бы весьма удобно в большую воду сплавлять прекрасные леса (кедр, лиственица и ель), которые здесь особенно замечательны по своим громадным размерам (до 15 саж. высоты и до 2 футов в диаметре).

"3) Берега реки удобны для устройства бечевника.

"4) Плавание по реке от Кой весьма удобно: японцы от этого пункта спускаются по ней, следуя с западного берега [284] острова из бухт Такмака и Моуна. Сухопутные пути выходят на реку Сусуя в трех местах: из Найбу, у Экураки, в 90 верстах, из Мауна и Такмака в 70 верстах и у Кой в 45 верстах от устья. Туземцы и японцы, следуя из Кой вниз по течению, плывут до устья на лодках в один день; далее же от Экураки до Кой они идут пешком по торной и ровной тропинке. Этот путь, всего около 40 верст, они делают пешком в одни сутки, почему селение Кой и называется у них циь станью. Здесь они имеют постоянно готовые лодки, на которых и производится сообщение между устьем и пристанью Кой.

"5) Берега реки Сусуя на SO верст от устья покрыты строевыми лесами лиственницы, кедра и ели, между которыми находятся поляны с превосходною травою; далее же растет по реке преимущественно рощами: вяз, береза, тополь, осина и ольха. От устья реки Такой растут огромные корабельные леса кедра, ели и лиственицы.

"и 6) По качеству почвы, большею частию чернозему, по изобилию леса, превосходных лугов и обилию в реке всякого рода рыбы, долина реки Сусуя весьма удобна для основания земледельческих поселений, в особенности между Кой и Экураки, где берега реки ровные, возвышенные и, по словам жителей, никогда незатопляющиеся, и где толщина черноземного слоя на глиинстой и песчаной подпочве доходит от 2 1/2 до 3 1/2 аршин.

"Таким образом, все течение реки Сусуя можно определить между параллелями 46° 43' N и 47° 15' N на расстоянии 100 верст. Долина ее защищена с севера, запада и востока горами; общее направление ее будет от NtW к StO".

Для описи северо-восточного и восточного берегов залива Анива, Н. В. Рудановский отправился из Муравьевского поста 29-го октября, в 11 часов утра, на туземной лодке с тремя матросами, двумя казаками и одним проводником аином, взяв с собою провизии на 15 дней. Пред выходом из поста он определил по нескольким меридиональным высотам солнца широту Муравьевского поста (46° 38' 55" N). Расстояние от этого пункта до крайней оконечности мыса Тамари 3/4 версты на SW 50°, а от оконечности мыса Тамари до следующего за ним мыса 2 3/4 версты по меридиану. Между этими мысами лежит бухта Перуентамари, имеющая ширину до одной версты, а длину до 1/2 версты. Оба вышепоименованные мыса высокие и утесистые и покрыты [285] травою и мелким лесом; около них идет побережье в 5 саж. ширины, по которому вьется тропинка. По берегам бухты Перуентамари расположены сараи и сельдеварные печи японцев, а около них юрты аинов, вмещающие в себе до 20 душ мужского и женского пола. В северную часть бухты впадает речка, глубина которой к самом устье доходит до 1/2 фута, а на 3 версты выше до 2-х футов; ширина же до 5 сажен. В южную часть бухты течет ручей, у которого удобно приставать шлюпкам. От обоих мысов и против бухты, на расстоянии около 3/4 версты, идет отмель, на которой при южных ветрах ходит большой бурун. Мыс Эндум-Тамари представляет полукруг и составляет крайний южный мыс бухты Тамари-Анива.

От оконечности мыса Эндум-Тамари Рудановский пошел вдоль берега на NO 86° 1/2, и чрез 5 1/2 верст достиг мыса Понге-Эндум. Около этого утесистого берега идет на 1/2 версты отмель. За мысом Понге-Эйдум лежит бухта Хакуй-Ботан, ширина которой от мыса Понге-Эйдум до следующего за ним мыса Понге-Индига, лежащего от первого на О — 3/4 версты. Бухта эта углубляется в берет до 1/4 версты, глубина в ней до одного фута. В нее впадает ручей, берущий свое начало из маленького озера. Здесь тоже находится сельдеварная печь и сарай, и около них три аинских юрты, к которых живут до 12 душ обоего пола.

В Хакуй-Котан г. Рудановский ночевал у аина Амеске, у которого был тогда праздник по случаю убитого им медведя. Шкура этого медведя была выставлена перед юртою и обставлена деревянными палками, у которых концы были заструганы и висели в роде кистей. Подобную палку туземцы называют иннау; она означает у них праздник, веселость, приветствие.

Медведь здесь, как и у амурских инородцев, считается каким-то божеством. Перед ним стоял ящик, в который было вставлено еще два ящика; в последнем из них лежала чашка, вилочка, лопатка, кусок юколы и немного риса; все это — угощение для убитого медведя.

По причине проливного дождя и свежого SW ветра, г. Рудановский оставался здесь до 10 часов утра; к этому времени погода прояснилась, ветер стих и дал ему возможность следовать бечевою вдоль возвышенного берега, в ущельях которого текут ручьи. Пройдя 3 1/2 версты на NO 75°, Рудановский взял [286] меридиональную высоту солнца и по ней определил широту своего пришедшего пункта (46° 36' 32" N). С этого пункта видимый мыс Одединга был на SO 80°, в антретном расстоянии около 12 верст. Отсюда берег из возвышенного и утесистого сменяется на низменный и идет верст на шесть, образуя бухту. На этом берегу, в 1/2 версте от моря, находится озеро, ширина которого по меридиану 1 1/2 версты, а длина по параллели около 2 1/2 верст. Из озера идет протока, которая также мелка (до 4-х футов), как и само озеро. Глубина бухты в одной версте от берега не более 3-х сажен.

Озеро, протока и бухта называются Отосим. От возвышенного берега до протоки Отосим 5 верст по R NO 75°, а от протоки до другого восточного возвышенного берега 4 версты по К SO 74°.

Здесь, по случаю засвежевшего ветра со снегом, г. Рудановский остановился ночевать.

На другой день утром, 31-го октября, он пошел на SO вдоль утесистого берега, и чрез 3 версты достиг мыса Одедннга, от которого берег круто поворачивает к NO. Мыс этот окружен отмелью и составляет западный предел бухты Иноскомонай. На O от него, в расстоянии 4 1/2 верст, лежит мыс и гора Иноскомонай. Между мысами Одединга и Иноскомонай находится бухта Иноскомонай. Она вдается в берег на 1/2 версты. Берега ее частию утесистые, а частию увалистые, высоки и приглубы, так что в 10 саженях от берега глубина 5 сажен. От мыса Иноскомонай идет к SW на 1 1/2 версты риф. Бухта эта открыта от W чрез S до O. От мыса Иноскомонай идет на ON утесистый берег, а в двух верстах от него находится гора и мыс Сая. От последнего на O идет берег такого же характера на пространстве 5 верст и оканчивается утесистым мысом Тебесани. Вообще вдоль всего этого берега находятся подводные каменья, на пространстве от берега около 1/2 версты.

От мыса Тебесани на версту берег имеет направление на NO, а потом на такое же расстояние на NNO, и составляет таким образом западный предел бухты Тебесани, восточный берег которой низмен и имеет направление SO 60°.

Ширина бухты Тебесани до 7 верст, а длина до 2 1/2. В ней при речке на низменном берегу расположено аинское селение Корах-Пуна, и около него вдоль берега сараи и сельдеварные печи. [287] Селение состоит из 3-х юрт, в которых живет 25 душ. Берега бухты на пространстве одной версты от берега отмелы, а затем глубина в ней от 3 до 4 саж.; бухта открыта от SWW и WNW ветров, которые в заливе Анива можно считать господствующими. Широта селения Корах-Пуна по меридиональной высоте солнца оказалась 46° 38' 54" N. Склонение компаса 3° W. Селение это расположено при речке того же имени, которая течет к О вдоль низменного берега. Ветер засвежел и Н. В. Рудановский остановился ночевать в Курох-Пуна, у старшины.

Этот старшина (Джангин), старик около 80 лет, сидел у очага при входе в дверь; по левую его руку сидели жена и дети. Рудановского, как гостя, усадили по правую руку хозяина на цыновках и угощали атури — (икра с нерпичьим жиром и различными кореньями). Один из матросов партии заболел и аины показали больному большое участие: принесли лекарство — какую-то траву, положили ее в горячую воду и потом этим растирали ему живот. Матрос, благодаря Бога, выздоровел; аины приписывали его болезнь тому, что они не встретили гостей, как следовало с иннау, и потому, для очищения себя, сейчас-же начали следующую церемонию: поставили перед огнем три иннау; знахарь аин начал говорить пред ними какие-то заклинания, а все прочие с выражением благоговения вторили ему в тон; потом знахарь бросил все иннау в огонь, и когда они совершенно сгорели, все присутствовавшие аины начали кланяться Рудановскому и объявили ему, что теперь все будет благополучно.

1-го ноября ветер засвежель от WNW и вдоль берега ходили огромные буруны и прибой, почему Н. В. Рудановский, чтобы не терять времени, перетащил с помощию аинов свою лодку с берега в речку Корахпуна и начал спускаться по оной. Проплыв около 3-х верст, в 11 часов он прибыл в селение Найтук, а чрез 1 1/2 версты пришел в селение Нучкай; оттуда, чрез 4 1/2 версты, он прибыл в селение Екуса, расположенное при устье речки Корахпуна, впадающей в большое озеро Тообучи. Речка эта извилиста и течет вдоль низменного берега, имеющего общее направление SO 54°; но этому румбу длина ее и берега от селения Корахпуна около 5 1/2 верст; ширина в этом месте от 5 до 10 саж., а глубина до 4-х фут.; глубина на баре, в устье, всего 1/2 фута.

Из Экуса, продолжая плыть но озеру по тому же румбу, [288] (SO 54°), чрез 4 версты в 2 3/4 часа Рудановский пристал к селению Тообучи. В 3 1/2 часа он поплыл далее по озеру, вдоль берега, и на пути производил опись и промер; озеро это Н. В. Рудановский назвал озером Буссе.

От селения Тообучи г. Рудановский поплыл на О вдоль увалисто-возвышенного берега и, пройдя по этому румбу 2 версты, взял курс NOtO1/2O к мысу, речке и селению Найнуру. Прибыв туда чрез 5 верст пути, он остановился там ночевать.

2-го ноября, следуя из селения Найнуру по озеру к N, чрез две версты он приплыл к речке, селению и мысу Найнуру. Отсюда поплыл вдоль берега озера на NW1/2W и, пройдя этим путем 6 верст, достиг северо-западного угла озера. С этого места он пошел вдоль восточного берега, на S, и чрез 9 верст, в 11 1/2 часов утра, пришел обратно к мысу и селению Тообучи. По меридиональной высоте солнца широта этого пункта определилась 46° 30' 10" N, а счислимая долгота 143° 17' O. Озеро это имеет сообщение с морем посредством пролива, лежащего между двумя мысами, из коих западный называется Тообучи. Г. Рудановский промерил и описал также и проливы. По его наследованию, озеро Тообучи, или Буссе, имеет следующее положение:

"Залив Буссе (Тообучи) находится в широте 46° 30' 10" N и счислимой долготе 143° 170; ширина его по меридиану 13 верст; вход в залив идет от SW на NO, сначала между отмелями, простирающимися на две версты от берега, а потом на 1 версту между берегами. Ширина входа до 30 саж., а глубина от 3 до 5. Приметными местами при входе в залив служат две горы хребта Поронутури; первая — Оскаги остроконечная и лежит против самого входа на NO; вторая — Иноусне, плоская и с моря видна на ONO. При входе в залив править следует на первую. Средина залива мелководна (от 5 до 10 футов), вдоль же южного, восточного и северного берега залива идет канал, шириною от 3/4 до 1 1/2 верст и глубиною от 12 до 18 футов, при малой воде прибыль воды в заливе около 5 футов. Самое лучшее место для зимовки судна — у селения Тообучи, где глубина в 10 саженях от берега, при малой воде, 18 футов. Озеро, а равно и река Корахпуна изобилуют рыбой. Берега реки по грунту земли и по положению удобны для земледельческого населения. Южный берег залива к морю низменный и безлесный, остальные [289] же берега возвышенны и покрыты строевыми лесами, как то: елью, лиственницею и березой.

"В заливе находятся следующие аинские селения: 1) Тообучи, — лежит при входе в залив, при маленькой речке того же имени и состоит из трех юрт, в которых живет до 30 душ обоего пола. 2) Нойкуру, при речке того же имени, имеющей до 5 саж. ширины и весьма удобной для сплава леса, которым изобилуют ее берега. Здесь 3 юрты, в которых живет до 26 душ. 3) Найтуру-Катан, при речке того же имени, имеющей ширины до 7 сажен. По ней туземцы ходят к Охотскому морю, до которого, по их словам, должно быть, не далее 20 верст, и 4) селение Екуса, при устье реки Кархпуна, состоит из 4 юрт, в которыть живет до 10 семейств. Таким образом все население аинов в заливе Буссе состоит из 100 душ обоего цола.

"По словам туземцев, раннею весною сюда приходят до 20 джонок (пензай) с острова Мацмай, ловить сельдей, которые заходят в залив в огромном количестве. Японцы солят и вялять эту рыбу, топят из нее жир и все это отправляют на Мацмай. Для складов этих продуктов, в селении Тообучи, есть несколько японских сараев и сельдеварных печей".

После полдня, 3-го ноября, Н. В. Рудановский, с двумя проводниками, на туземной лодке, отправился из залива Буссе вдоль берега на SOtS. Берег этот средней высоты. Чрез 6 верст Рудановский прибыл в селение Качесоне, расположенное при ручье, на весьма красивом месте. Оно состоит из 3-х юрт, в которых жителей обоего пола 18 душ. В 15 саж. от берега селеиия, глубина моря две сажени. От него начинаются горы, и берег идет на S. Следуя по этому направлению, Рудановский чрез 4 версты приплыл к селению и речке Кусунай. Селение состояло из 5 юрт с населением 22 душ. На SW от этого селения, в 1 1/2 верстах от него, находится возвышенный и гористый мыс Искотайкай, который защищает от южных ветров суда, стоящие у селения Кусунай. Там протекает речка, шириною до 5 саж., а при устье ее находится японский сарай для рыбы. От Кусуная крутой берег идет на SW, на две версты, до мыса Иноскотонай, а в 50 саженях от этого мыса тянется каменный подводный риф. Эта местность составляет лежбище сивучей и урилов. По рассказам жителей, сюда приходит большое количество туземцев на [290] промыслы. аины едять сивучье мясо, а из шкуры его делают обувь и халаты.

Берет от мыса Иноскотонай поворачивает на S1/2W и, пройдя по этому направлению 2 1/2 версты, образует бухту с отвесными высокими берегами. В этой бухте, при речке, находятся селение того же имени. Оно состоит из одной юрты с 9-ю человеками жителей.

Отсюда берег идет 3 1/2 версты на StO3/4O и так же возвышен и утесист. В 3-х верстах от селения Иноскотонай, в ложбине, при речке, находится селение Яаанби, состоящее из 2-х юрт, с 15 жителями. В 2-х верстах от него, на SO 35°, при речке Насокутуро, находится селение того же имени.

Множество камней, окружающих мысы Иноскотонай и Яаанби, составляют лежбища сивучей и нерпов и привлекают сюда туземцев из селений Иноскотонай, Яаанби и Насокутуро; туземцы преимущественно занимаются этим промыслом. Около этих мест, не более как в ста саженях от берега, плавают морские коты.

От селения Насокутуро, лежащего за мысом Яаанби, составляющим южную оконечность мыса Инносопотам, берег ядет 9 верст на StO и оканчивается мысом Тасеи. На пространстве 8х верст, в 50 саж. от берега, там находятся подводные камни, а в 50 саж. от мыса Тасеи, — кекур. Горы на этом пространстве отходят от берега.

От мыса Тасеи берег тянется StOVaO, на 5 верст. Здесь незначительный мыс Ямине, по южную сторону которого, при речке, лежит селение того же имени, состоящее из 2-х юрт с 15 жителями и из двух японских сараев. Здесь Н. В. Рудановский остановился ночевать в юрте бывшего с ним проводником аина Серабинус. Эта личность замечательна тем, что ведет торговлю на западном берегу острова с приезжающими гиляками, которых они называют санта.

В ночь с 3-го на 4е число ноября задул свежий ветер от NO и выпал большой снег. Около полудня ветер стих и Н. В. Рудановский поплыл вдоль берега на SO 12°, а чрез 4 3/4 версты достиг незначительного мыса Сиратоку, по южную сторону которого, в ложбине, расположено селение того же имени; эта ложбина идет на 4 версты по тому же направлению. Сиратоку последнее селение на западном берегу залива Анива; оно состоит из двух юрт и 18 душ жителей. В юрте у джангина [291] этого селения развешаны по стенам жалованные ему японцами сабли и деревянные щиты. Этого джангина называют Цацо, а его жену — Пакхо; кроме Пакхи, у него еще три молодые жены, у которых губы вымазаны черною краскою. Губы мажут себе женщины в знак того, что они более не девицы. Рудановский остался здесь ночевать, потому-что засвежел ветер.

5-го ноября, выехав из Сиратоку в 7 часов, при умеренном ветре NW, и пройдя на StO 6 верст, а на S до 5, он достиг утесистого мыса Пеннопусери; между тем ветер снова засвежел и развел огромное волнение, принудившее Рудановского возвратиться. Не доходя 4-х верст до Сиротоку, он вытащил на берег шлюпку и остался там ночевать.

К утру 6-го ноября ветер немного стих; Н. В. Рудановский, спустив шлюпку, отправился в селение Сиротоку; узнав там, что оттуда идет тропа на восточный берег, к Охотскому морю, в селение Аруторо, он решился идти по ней пешком.

Путь от Сиротоку лежал сначала по берегу к югу, потом на О, и в этом направлении вел на хребет. В 10 часов утра Рудановский, пройдя от селения около семи верст, достиг вершины хребта. С вершины открывались и Охотское море, и залив Анива. Он пошел на SO и встретил на горах большой снег. Пройдя 5 верст, в 11 1/2 часов, он вышел на берег Охотского моря, на низменный мыс Сирирахчива, на котором было расположено селение Аруторо, состоящее из 3-х юрт с 20 жителями. Широта его по полуденной высоте солнца определилась: 46° 10' 12" N. С этого пункта г. Рудановский взял следующие пеленги: мыс Тосней на NOtN, в расстоянии от 5 до 8 миль и утесистый мыс Сиратоку-Нахсуф на StW, в антретном расстоянии от 5 до 6 миль. Берег, как до мыса Тосней, так и до Сиратоку-Нахсуф, утесистый.

Вокруг мыса Сирирахчива и далее от него к N и S, находятся камни, составляющие лежбище сивучей и нерпов. Для этого промысла собираются туда в большом числе аины из залива Анива. Выражение Аротуруна — значить по аински: за горой, по ту сторону.

Из селения Аротуру, Рудановский, в 1 час, пошел обратно и, около 5 часов, пришел ночевать в селение Сиротоку.

На другой день, 7-го ноября, Рудановский ходил к мысу Поннонусари, берег которого утесистый, из черного камня. [292] Мыс Эйнаутиспо, составляющий северную оконечность мыса Анива, лежит на SW 7° в расстоянии 3-х миль от Поннонусари.

Широта селения Сиротоку, по меридиональной высоте солнца, определилась 46° 13' 28" N, а счислимая долгота 143° 25' О.

Наступившие по ночам морозы от 4° до 5° и свежий ветер от W и N, задерживали и затрудняли обратное плавание Н. В. Рудановского, так что он только к вечеру 10-го ноября мог достигнуть селения Тобосани, лежащего при входе в залив Буссе.

11-го числа, при ветре О со снегом, он, по случаю поднявшейся пурги и засвежевшего ветра, вынужден был возвратиться обратно.

12-го ноября, при штиле, в 7 часов утра, он снова отправился и дошел до селения Порутошеро. Мороз, между тем, к вечеру сделался — 8° R, так что продолжать плавание Рудановский не мог; он вытащил на берег шлюпку и пришел пешком в Муравьевский пост.

1-го декабря Рудановский приступил к описи залива Тамари-Анива, до устья реки Сосуя. В 3 часа по полудни этого дня он с двумя проводниками отправился пешком из Муравьевского поста к N и описал 4 бухты, лежащие между Муравьевским постом и устьем реки Сосуя. Результаты его описи следующие:

1) Бухта Тамари лежит между мысами Тамари, на котором Муравьевский пост, и мысом Хоко-Тамари; она имеет положение на NW и SO 20°. В средине бухты, ближе к лесу, в нее впадает речка Котун-Котан, в долине которой расположено селение, состоящее из 25 юрт с 100 жителями. Здесь до 10 японских сараев, два дома, храм и сельдеварные печи. Это главный пункт острова Сахалина. На южной возвышенности мыса, на равнине, в 200 саженях от селения, лежит Муравьевский пост и командует как этим селением, так равно и всеми японскими строениями. В нашем посту протекает ручей с прекрасною водою. Мыс Хоко-Тамари тянется от бухты до устья речки Унда на 2 версты на NNW, берега его возвышенны и утесисты.

2) Бухта Унда лежит между мысами Унда и Эндомари; она состоит из двух отделений или бухт: собственно Унды и Уска. Первая составляет южную часть всей бухты, а вторая — северную. Последняя отделяется от первой мысом Ускунай. Направление северных оконечностей мысов Хоко-Тамари и Ускунай NW и SO 7°, а расстояние между ними 400 саж. Бухта вдается в берег на [293] 150 саж.; в вершину ее впадает речка Ускунай, при устье которой находится аинское селение, состоящее из 4-х юрт, с 25 жителями и из двух японских сараев для рыбы; оно расположено на возвышенном скате. Бухта Унда лежит между мысами Ускунай и Эндомари; взаимное положение этих мысов SO и NW 20°, расстояние же между ними, или ширина бухты — 350 саж.; бухта эта вдается в берег на 175 саж. В нее впадает речка Уска, при устье которой находится селение аинов того же имени, состоящее из трех юрт с 20 жителями. При нем два японских сарая и дом. От устья речки Унда до устья Уска около 200 сажен.

От устья речки Уска до средины мыса Эндомари, на котором находится селение того же имени, Рудановский шел одну версту на NW. Это селение состоит из 3-х юрт с 15 жителями.

3) Бухта Тамарионай находится между мысами Эндомари и Чинайну, взаимное направление которых NW и SO 12°, а расстояние между ними или ширина бухты 450 сажен. Эта бухта вдается в берег на 200 саж. к О. В южной ее части течет речка, по левому берегу которой расположено селение Тамарионай, состоящее из 4-х юрт с 23 жителями аинов и из 3-х японских сараев. Между аинами есть ороко — наши удские тунгусы, вышедшие на Сахалин в XVI столетии.

От речки и селения Тамарионай до селения Сосуя, расположенного в бухте, при устье речки того же имени, 1 3/4 версты на N.

4) Бухта Сосуя лежит между мысом Чинайну и устьем реки и мысом Сосуя; взаимное направление мысов NW и SO, а ширина бухты 1 1/2 версты; она вдается в берег на О 1 1/2 версты. Селение это состоит из 9-ти юрт с 70 жителями, между которыми половина орочей.

Там Н. В. Рудановский ночевал и застал в селении праздник: туземцы собирались убивать медведя, для чего их съехалось до 100 человек; они подчивали Рудановского особой скверной водкой, которая приготовляется японцами из риса; водка эта называется еске. Медведь принадлежал одному из хозяев юрты, орочену, но он должен был разделить его со всеми. За неделю до Праздника, все желающие участвовать в нем, приносят владельцу медведя, кто рыбу, кто нерпу, кто сапе (дурного качества рис), а кто и еске. Этот праздник состоит в том, что [294] женщины (магнеку) собираются перед клеткой, где сидит медведь, и пляшут, и поют вокруг нее. Как пляска, так и пение грубы и безжизненны. Магнеку и минока, т. е. женщины и девицы, одетые в собачьи шкуры, составляют круг и ходят таким образом, плавно подплясывая, вокруг клетки медведя до тех пор, пока не устанут; мужчины в этом не участвуют. В продолжение праздника никому не дозволяется работать, так что Рудановский сам должен был принести дров в очаг, чтобы согреться, ибо было до 10° мороза. Когда женщины утомятся, тогда вдруг выскакивают мужчины и, раздразнив медведя, убивают его рогатинами. Медведь ревет, а публика вся поет в один голос, так что составляется несносный гам, рев и крик. Когда медведь убит, с него снимают шкуру и делят мясо; все усаживаются в кружек, но женщины особо от мужчин, а девицы особо от тех и других, и начинается общее угощение сырым мясом, водкой, рисом и нерпою; праздник кончается обыкновенно тем, что все напиваются пьяными.

На другой день Н. В. Рудановский, по меридиональной высоте солнца, определил широту мыса Чанайну (46° 42' 29" N). От этого пункта берег залива Анива, у речки Мотога, был на NW 87°.

После полдня 2-го декабря, г. Рудановский тем же путем отправился в Муравьевский пост, куда и прибыл в 3 1/2 часа. Расстояние от селения Сосуя до поста около 7 1/2 верст.

Таким образом весь северный и западный берег залива Анива был подробно осмотрен и описан Н. В. Рудановским: он был первый из европейцев, давший нам основательное и подробное понятие об этом береге. Залив Тообучи на этом берегу, названный им заливом Буссе, представляет замечательный пункт, как место удобное для зимовки судов, сидящих в воде до 16 футов. Этот пункт составляет единственное место на всем восточном берегу острова Сахалина от 54° до 46° широты, где только, повидимому, могут безопасно зимовать суда, и то небольшие. Для окончательного решения в какой степени безопасна эта зимовка, а равно и вход в залив, предстояло летом в 1854 году сделать точный промер и наблюдения над ветрами и состоянием этого залива во время закрытия и вскрытия его от льда. Это последнее,наблюдение можно бы было произвести и в зиму с 1853 на 1854 год; но, к несчастию, г. Буссе не обратил на это [295] внимания, хотя это обстоятельство, как я ему объяснил, составляло одну из важнейших его обязанностей, более важную его политических утопий.

Всех жителей аинов и орочен на северном и западном берегах залива Анива, от устья реки Сосуя до мыса Анива, по счислению Рудановского, до 470 душ. Здесь важно было то, что между ними жили орочены (тунгусы), перешедшие еще в исходе XVI столетия из нашего удского края, т. е. подданные России. Это обстоятельство представляло один из фактов, составлявших неоспоримые права России на обладание территориею острова, весьма для нас важного по близости его к при-амурскому и при-уссурийскому краям.

Согласно данным мною приказаниям и наставлениям г. Рудановскому и распоряжениям маиору Буссе, 20-го декабря 1853 г. Н. В. Рудановский, с казаком Березкиным и с проводником-аином, на двух нартах выехал в 10 часов утра из Муравьевского поста и направился к устью реки Сосуя, в селение Нойбу на восточном берегу Сахалина.

По случаю дурной погоды, пурги и выступившей воды в верховьях реки Сосуя, Николай Васильевич едва только к вечеру 24-го числа мог добраться до селения Экуроко, — устья реки Такой, от которого дорога в Нойбу идет между хребтами. По наблюдению полуденной высоты солнца, широта Экуроко определилась 47° 10' N.

После полудня 25-го числа Рудановский из Экуроко поехал на N, и чрез 25 верст, по речке Такой прибыл в селение того же имени. Речка эта, впадающая при Экуроко в реку Сосуя, извилиста и мелководна, но изобилует рыбою; она течет между гористыми берегами, покрытыми строевым лесом ели, кедра, частью лиственницы и березы. Селение Такой находится по обоим берегам речки; оно состоит из 6-ти юрт с 30 человеками жителей, ороков. Здесь догнал Рудановского аин Омау, который от Сосуя ехал всего одни сутки. Это случилось потому, что он ехал уже по проторенной Рудановским дороге. Дорога, в особенности от селения Кой, очень затруднительна, по причине глубокого снега в лесу, и аины, проводники Рудановского, выпрягали собак из нарты и, привязав к ней оглобли, тащили ее сами, на лыжах. Так обыкновенно прокладывались там дороги по первому пути. Дорога устанавливается и проторяется только около [296] половины января, и тогда, на хороших собаках, из Сосуя до Нину (около 120 верст) ездят в полтора дня.

В селении Такой, Рудановский остановился ночевать в юрте-землянке, по туземному названию — тойтзе. Такая юрта делается следующим образом: роют в земле, на сажень глубины, от 2 1/2 до 3-х сажен ширины квадратную яму, сверх ее ставят стропила, на которые кладут берестовые и еловые сучья, а потом заваливают землею. В юрте проделывается два отверстия: одно для входа, другое для света и воздуха. Пред входом проделывают небольшие сени из еловых сучьев. Внутри юрты, по стенам, ставят брусья, которые обтягивают рогожами. У той стены, где дверь, ставят глиняную печь; труба от печи выходит в сени и торчит на 1/2 аршина над ними. Печь эта топится хорошо и дым тянет сильно. Кроме печи, у каждой из остальных стен стоит по очагу, на которые кладут из печи, горячие угли, для раскуривания трубок. Туземцы любят сидеть вокруг огня и смотреть на него, и обыкновенно садятся вокруг этих очагов. В такой юрте, когда топится печь, тепло, сухо и хорошо; но ночью, когда печь потухает, воздух спирается. В юрте могут поместиться до 20-ти человек. В селении Такой, на 30 душ, две юрты.

По рассказам туземцев, из залива Анива в селение Найну или Найбу ездят еще другим путем, именно: из Тамари едут в селение Карах-Пуна, а оттуда, по речке того же имени, до озера Туйначи, из которого выходит эта речка, потом по озеру и речке Маникер, которая впадает в озеро, и, поднявшись по ней, переваливают на реку Иноноскай, по которой и достигают восточного берега острова, — селения Иноноскай, лежащего при устье того же имени и находящегося в широте 47° 10' N. Оттуда до сел. Найну, вдоль моря, около 35 верст. Этим путем в хорошую дорогу доезжают из Карах-Пуна и из залива Буссе до Найну, в полтора дня, а в худую — до трех дней.

После полдня 26-го декабря г. Рудановский из Такой отправился чрез долину на NOtN и, проехав этим путем 12 верст, выехал на речку Сианси, текущую на О и впадающую в реку Найну или Найбу. Проехав по этой реке на О до 15-ти верст, он прибыл на ее устье, при котором стоит селение Сианди, состоящее из 2-х юрт с 15 жителями. Из Сианди отправился по тому же направлению, по реке Найну, и, проехав селение Тиокая, [297] состоящее из 3-х юрт, в 6 часов вечера прибыл в селение Найну или Найбу, где и остановился ночевать.

Отсюда путь Н. В. Рудановского лежал по тому же направлению, по которому шел Д. И. Орлов, т. е. из Найбу он поехал по восточному берегу до Монуе, куда и прибыл вечером, 29-го ноября. Из Монуе он с проводником выехал в 7 часов утра, 30-го декабря, и, перевалив на западный берег, в селение Кусунай, к вечеру того же числа приехал в селение Нейфо, лежащее к югу от Кусуная в 15-ти верстах. Отсюда он отправился по пути следования Д. И. Орлова, чрез селения: Сирироко, Тунайунай, Синакуера и Нотосам, лежащие на западном берегу, и в 3 часа по полудни, 3-го января 1854 года прибыл в селение, бухту и мыс Тубу, до которого доходил Орлов. Там, по причине дурной погоды, он остановился ночевать.

Выехав из Тубу 4-го января в 7 часов утра, перевалив мыс этого имени и мыс Нотора и проехав 10 верст на StW, Рудановский достиг селения и речки Нотора. Это селение расположено при реке того же имени; там одна юрта, в которой живут три гиляка и два орочена; речка Нотора при устье имеет ширину до 8-ми сажень, в ней много рыбы, в особенности зимою.

4-го января, из Нотора г. Рудановский отправился в 1 час пополудни, на SSO и, проехав 10 верст, прибыл в бухту Тукотан, от которой начинается залив Идунка, названный им моим именем: заливом Капитана Невельского; по случаю дурной погоды, снега и пурги он остановился там на ночлег.

5-го января, из бухты Тукотан, Рудановский отправился далее на SSO и чрез версту проехал вторую бухту Идунок, Тамарибо. За нею берег идет на S. Следуя по этому направлению и проехав еще две бухты, он прибыл в бухту Токмака. Отсюда мыс Нотора виден по направлению NW 14°, а мыс Ассаной SW 14°.

Бухта Токмака лежит между мысами и имеет ширину 3/4 версты. Она была свободна от льда, а потому Рудановский мог сделать ее промер на шлюпке; оказалось, что ширина входа в бухту между каменными подводными грядами, которые тянутся вдоль всего берега залива Идунок — 20 сажен, а глубина 4 1/2 сажени; такая глубина в бухте на 1/2 версты от входа и затем, около 1/2 версты, от 4-х до 3-х сажен, а далее в 100 [298] саженях от берега — отмель. Туземцы говорили ему, что бухта эта весьма редко замерзает, и то на весьма короткое время. Вход в бухту от NNW на SSO, а самая бухта по параллели имеет протяжение одну версту. В нее впадают две речки: на одной из них, северной, селение Такмаки, состоящее из 5-ти юрт с 20 жителями аинов и орочен; около селения два японских сарая. Бухта закрыта от N чрез W до S каменною возвышенною грядою, в роде дамбы, а от N чрез О до S — матерым берегом. Мысы, ограничивающие ее, увалисты и невысоки, не выше 5-ти сажень. Берега, окружающие бухту, возвышенны. В пол версте от берега, вдоль него, идут горы вышиною от 3-х до 5-ти сажен, а отступя от них на 1/2 версты, тянется хребет, на склоне которого прекрасный строевой лес. Широта бухты Такмака 47° 15' N.

Через четверть часа в (1 ч. 10 м) он выехал из Такмака и прибыл в бухту Хигно-Песуни, а в 1 ч. 40 м. — в бухту Паро-Тамари. В эту бухту впадает речка, при которой находится селение из 2-х юрт и японский сарай; жителей в нем 15 душ. В 2 1/2 часа он выехал из этой бухты и в 3 1/2 часа прибыл в бухту Мауки, которая от бухты Такмака лежит на S в 5 1/2 верстах.

Маука или Идунка имеет между возвышенными мысами ширину до 2 1/2 верст; взаимное положение мысов NO и SW 8°. В средине бухта вдается в берет на 1 1/2 версты и от N через W до S ограждена каменною грядою, а от N чрез О до S — матерым берегом. Вход в нее с моря от NW на SO имеет ширину до 120-ти сажен, а глубину до 6-ти. Глубокая часть бухты находится под северо-восточным берегом и представляет вид элипсиса, в котором, в северной части, глубина от 3 до 4 сажен, а далее под северо-восточным берегом, на расстоянии от 50 до 100 сажен от берега — от 10 до 2 футов. В средине бухты, против входа, глубина 5 саж., а в южной части ее до 4 сажень; отсюда к западному берегу, на расстоянии от 50 до 70 сажен, глубина от 2 до 8 футов, а к южному мысу и юго-западному берегу, на расстоянии от 1/2 до 1 версты, идет отмель, на которой от 2 до 3 футов. Эта бухта гораздо обширнее Такмака, но и открытее оной. В южной части ее, по направлению входа в бухту, стоит знак, который служит маяком для входа в нее. По всему видно, что эта бухта составляла главное пристанище японских джонок на западном берегу острова и вообще на всем [299] острове. Кроме этого, селение Мауки есть самое большое селение на острове: оно состоит из 40 юрт с 700 жителями. Здесь находилось много японских сараев и храм. Селение это расположено на двух смежных между собою речках, впадающих в бухту и текущих от О, между горами, по равнине. Но рассказам туземцев, здесь господствуют очень свежие северо-восточные ветры, которые туземцы называют "поскамбо"; противоположный им SW ветер они зовут "горобину". Этим ветром нагоняет в бухту воду. N, NW и NNW ветра у них называются "скера". Здесь туземцы приняли Н. В. Рудановского весьма ласково и добродушно, угощали его и убрали собак. Они говорили ему, что японцы распускают слух, что будто бы весною они нас прогонят с острова; они очень этому удивлялись и, повидимому, не желали, ибо вообще не любили японцев, потому что последние не добросовестно с ними расплачивались за работу и часто вовсе не платили и обманывали. Н. В. Рудановский объяснил им, что японцы на острове — пришельцы, что остров всегда был русский, ибо задолго еще до японцев здесь поселились русские — орока. Все туземцы подтвердили это и сказали, что у них есть предание, что орочены или ороки, которых много и в Мауке, — пришли от лоча (русских), когда еще и не слыхали о японцах, и живут здесь очень долго. После того Рудановский объяснил им, что где единожды встали русские, то оттуда они никому себя прогнать не позволят. Он сказал им, чтобы они не верили ни японцам, ни кому другому, кто бы ни вздумал распускать подобные слухи. Туземцы, повидимому, были очень рады словам Рудановского. Залив Маука изобилует рыбой, в особенности туда в большом количестве заходят сельди.

Из Маука Николай Васильевич отправился далее вдоль берега по R. StW, и чрез 5 верст достиг залива Пероци, а затем бухты и селения Хауснайбу, миновав на этом пути 6 бухт.

7-го января, следуя по тому же направлению (StW), на пространстве 40 верст, Рудановский проехал заливы Готонора, в 8 1/2 верстах от Хоуснайбу, чрез 4 1/2 версты — Тарактамора, чрез 4 1/2 версты — Ассакай, чрез 6 1/2 верст — Око, чрез 6 верст — Тообучи, чрез две версты — Турусунай, чрез 3 версты — Тохомбо и чрез 10 верст мыс и селение Найбуру — южный предел залива Идунок (Невельского). Широта этого пункта по полуденной [300] высоте солнца, взятой 8-го января, оказалась 46° 45' 20" N, а счислимая долгота 142° О.

Из селения Найбуру Николай Васильевич, вследствие приказания Буссе, 9-го января 1854 года отправил мне донесение, из которого я и выписываю все вышеупомянутые сведения. О заливе Идунок (Невельского) он писал мне следующее:

"Залив капитана Невельского (Идунки) лежит на западном берегу острова Сахалина, между широтами 47° 20' N (мысом Нртору) и 46° 45' N (мысом Найбуру). Общее направление его от мыса Нотору на SO 14°, а длина по берегу до 80 верст. Главная и самая примечательная особенность этого берега состоит в том, что вдоль всего его, на расстоянии от 1/4 до 1/2 версты, идет каменная гряда, возвышающаяся над поверхностью моря от 1/2 до 2 1/2 сажен и прорывающаяся в нескольких местах, образуя таким образом входы с моря в естественный канал между этою грядою и берегом. Канал имеет 25 бухт и против каждой из них гряда прорезывается и составляет более или менее широкие проходы с моря, как бы ворота..." По замечанию Николая Васильевича, канал этот между некоторыми бухтами имеет глубину до 1 сажени, при входе же в бухты, в воротах, он доходит от 2 до 6 сажен, а между некоторыми бухтами глубина канала замечена до 2 футов. Это обстоятельство требует впрочем подробного исследования, так как этот канал представляет удобное внутреннее сообщение вдоль всего берега на этом пространстве; произвести же этого исследования, т. е. сделать промер канала, Рудановский зимою не имел возможности.

Залив Невельского разделяется на две части: первая, северная, на пространстве около 28 верст, за заливом Ноторо, имеет 16 бухт; бухты расположены так, что взаимное между ними расстояние от одной до двух верст. Вторая часть залива, на пространстве по берегу около 42 верст, имеет 9 бухт. Ограничивающие залив высокие берега имеют общее направление в SW четверти, так что из бухты Такмака виден берег залива Ассанай на SW 14°. Расстояние между бухтами этой части залива от 4 1/2 до 6 1/2 верст, и в каждую из бухт впадают речки.

В первой части залива находятся гавани Так-мака (графа Гейдена) и Маука (Беллингсгаузена) и замечательные бухты: Пора-Тамари и Пероци.

Во второй части все бухты обширнее и входы в них шире, [301] отчего они и доступны волнению при NW и N ветрах. Все эти бухты и канал требуют тщательного исследования и промеров для выбора гавани для зимовки судов; ныне же, судя по очертанию берега и глубинам подробно обследованных г. Рудановским бухт, замечательны: Маука и Такмака, так как обе они представляют очень хорошие гавани, особливо последняя. Судя по расположению гор, свежие O и NO ветры в бухте Такмака не должны быть так сильны, как в бухте Маука; но во всяком случае прежде чем решиться на выбор которой либо из этих бухт для зимовки судов, необходимо сделать точное исследование залива Невельского (Идунка) и наблюдение за состоянием оного во время его вскрытия и закрытия, т. е. провести зиму в Маука или Такмака, а раннею весною сделать на шлюпке точную опись оного.

По берегу залива Невельского тянется хребет гор, который в первой части (северной) залива идет от берега на SO 10° в 1/2 версте; но у каждой бухты он делает уступы высотою до 6 сажень. Берега бухт этой части залива вообще отлогие, ровные. Во второй части залива (южной) упомянутый хребет подходит к берегу на 1/4 версты и тянется на SW 11°. Берега бухт этой части более высокие и крутые, сравнительно с берегами бухт первой, северной части залива. Кроме того, в бухтах южной части залива между горами есть ущелья и долины, способствующие порывам О ветров.

"Во время пребывания моего", пишет г. Рудановский, "на этом берегу снегу почти не было и все бухты залива Невельского были открыты, что, по словам туземцев, здесь бывает так почти каждую зиму. Если иногда (что весьма редко) бухты замерзают, то не более как на 2 или 5 дней; море же пред ними всегда бывает чисто."

Так как во всех этих бухтах во время зимы и лета очень хорошо ловится рыба, то поэтому они населены довольно густо, сравнительно с прочими частями острова, именно население здесь можно положить более 1,000 душ аинов и ороков.

Из бухты Маука и Такмаки летом ходят пешком, а зимою ездят на собаках на реку Сосуя. Из бухты Такмака до реки Сосуя, сколько можно судить по словам туземцев, не более 35 верст. Эта дорога выходит на реку Сосуя, не доезжая селения Кой около 25 верст; следовательно этим путем, от [302] Такмаки до Муравьевского поста около 110 верст. Из бухты же Маука дорога выходить в селение Кой (от Маука до Кой около 50 верст), а потому, этим путем, между Маука и Муравьевским постом не более 95 верст.

Казак Березкин, сопровождавший Рудановского, очень хорошо понимал орочен, ибо он знал тунгусский язык. Из их рассказов оказалось, что в то время, когда русские подчинили своей власти весь край между рекою Леною и морем (т. е. Якутский и Удский), что было в исходе XVI и в начале XVII столетия, многие тунгусы (ороки) из Удского края перешли на остров Сахалин и заняли среднюю и южную часть оного, перемешавшись с аинами — народом, пришедшим сюда с северных Курильских островов. То же самое, как мы видели, подтвердили г-ну Бошняку и орочены (ороки), обитавшие на реке Тыми и в заливе Ный. В то время ни одного японца сюда не приезжало. Японцы начали ездить на Сахалин, по словам туземцев, недавно: "около 50 зим тому назад", т. е. с 1810 года, уже после высадки на Сахалин 5 человек матросов Хвостовым и Давыдовым.

Эти обстоятельства весьма важны, ибо они показывают неоспоримые права России на обладание территориею острова Сахалина. Наконец туземцы сообщили г. Рудановскому, что по западному берегу, к югу от залива Идунок, нет ни одной бухты и почти весь берег скалистый и прямой. [303]

ГЛАВА XXVI.

Сообщение Самарина о пути из Муравьевского поста. — Путь от селения Гунуп. — Права России на Сахалин. — Сообщение восточного берега с западным. — Путь Самарина из залива Терпепия до селения Аркой. — Письмо мое к Н. В. Буссе от 22-го декабря 1853 г. — Уведомление Петрова 12-го февраля 1854 г. — Опись р. Хунгари и пути в Императорскую гавань. — Донесение Н. К. Бошняка. — Посылка запасов в Императорскую гавань. — Приказание Н. К. Бошняку. — Мое донесение и письмо генерал-губернатору, 25-го февраля 1854 г.

10-го января 1854 года Н. В. Буссе отправил в Петровское, на двух нартах с двумя матросами, прикащика р.-а. комп. Самарина. Последний, по случаю большой тяжести на нартах, не мог следовать далее селения Сосуя и принужден был нанять там еще одну туземную нарту с знакомым ему аином Сетокуреро. 12-го января он отправился вверх по реке Сосуя, в селение Найбу, тем же путем, по которому следовал г. Рудановский. Из с. Найбу до селения Мануе он ехал по восточному берегу Сахалина и но тому же пути, но которому следовали гг. Орлов и Рудановский. В селении Мануе, как туземцы, так равно и проводник Самарина, объяснили, что ехать чрез Кусунай к северу, по западному берегу, опасно, потому что от с. Вендуезе до селения Дуе берег пустынный и скалистый, а море до самого берега не замерзает, и что надобно следовать ему по восточному берегу до реки Сисека и селения Тарайка, откуда он выедет на западный берег Сахалина, около селения Дуэ, с которого к северу начинаются частые селения и море у берега замерзает. Вследствие этих сведений, Самарин из селения Мануе поехал к северу, по восточному берегу. Путешествие свое этим еще никем не посещаемым путем Самарин объясняет так:

"Выехав после полдня 22-го января из селения Мануе и следуя вдоль берега на север, чрез 20 верст довольно трудного [304] пути, у скалистого прямого берега, я прибыл в летники селения Чко-Берухнай, где и остановился ночевать; затем, следуя вдоль такого же скалистого берега, тянувшегося немного северо-восточнее, чрез 25 верст приехал ночевать в селение Гунуп, расположенное в полуверсте от устья значительной реки Най.

"Берег от селения Мануе до селения Гунуп — прямой, отвесный, а потому путь этот по притайкам и торосам, где встречаются большие полыньи, весьма трудный. Приходилось объезжать полыньи далеко в море. В горах много желтого мрамора и горы вообще, особенно между Чко-Берухнаем и Гунуп, меловые.

"Река Най при устье имеет ширину от 40 до 50 сажень; по словам жителей, она течет на пространстве около 45 верст и имеет глубину не менее 4-х футов. Местность эта весьма замечательна тем, что отсюда идет единственное внутреннее водяное сообщение между восточным и западным берегом острова, а именно: туземцы по реке Най из селения Гунуп подымаются на лодках около 35 верст, затем входят в протоку, соединяющую реку Най с озером Тарайко. Этою протокою идут на лодках до 15 верст, затем озером Тарайко на юг до 20 верст и наконец протокою, соединяющею озеро с Татарским заливом у селения Тарайко, до 10 верст. Таким образом это водное внутреннее сообщение, сколько можно судить по словам туземцев, имеет около 80 верст и находится примерно между широтами 48° 17' N (широта Гунуп или устья реки Най) на восточном берегу и широтою 48° 25' N (устье протока Тарайко) на западном берегу острова, — и долготами 142° 40' О и 142° 15' О. На всем этом пути, по словам туземцев, глубина не менее 4 фут, т. е. достаточная для больших речных лодок".

Из селения Гунуп Самарин поехал вдоль берега по тому же направлению на север (N1/2О). Берег, по которому он следовал, состоял из меловых возвышенностей и дорога шла по гладкому льду, потому что берег отмелый. Проехав этим путем около 50 верст, он прибыл в большое селение Ван-Готан.

Это селение расположено было в бухте при устье значительной реки того же имени. Оно состояло из 10 юрт, в которых господствовала чистота, опрятность и даже комфорт. Как мужчины, так и женщины этого селения резко отличались от прочих туземцев видом и цветом: волосы у них темно-русые и русые, тогда как у других большей частью черные, и лица смуглые. [305] Ясно было видно, что это какая либо иная порода туземцев. Самарин обратил на это внимание и начал их подробно расспрашивать. Старики этого селения сообщили ему, что они происходят от русских и тунгусов, орочен, вышедших из Удского края еще при их прапрадедах, когда о японцах здесь и слуху не было; именно около половины XVII века, т. е. тогда, когда весь Якутский и Удский край до Охотского моря были покорены Россиею. Они поэтому и называют себя лоча-орок-айну, т. е. креолы, происходящие от русских и удских тунгусов, женившихся на туземных аинках.

Это обстоятельство было весьма важно, потому что подтверждало имевшиеся уже у нас сведения о том же предмете, собранные от туземцев гг. Бошняком и Орловым, и окончательно подтверждало неоспоримое право России на обладание территориею острова Сахалина.

Река Ван-Гатан имеет ширину при устье до 35 сажен, но устье ее, а равно и довольно значительная бухта, в которую она впадает, мелководны. Бухта эта простирается на восток до мыса Ван-го, около 8 верст.

Берега реки, по словам туземцев, возвышенны и покрыты строевыми лесами: елью, кедром и лиственницею. В долине этой реки водится много соболей, лисиц и выдр, и река изобилует различною рыбою, почему главный промысел туземцев (которых в селении до 80 душ) составляют звериная охота и рыболовство. По этой реке и чрез горы жители зимою ездят на собаках, а летом — частию на лодке и пешком, на западный берег острова, в селение Вандезе. По реке Ван-Гатан они поднимаются на лодке до 35 верст, затем, чрез протоки и озеро Дузе, выходят на реку Най, откуда, оставив лодки, идут пешком чрез прибрежный хребет в селение Вандезе. Озеро Дузе небольшое, около 5 верст, оно лежит между реками Най и Ван-Гатан и соединяется с обеими этими реками протоками. Путь по озеру и по протокам не более 20 верст, а горою с реки Най около 20 верст. Следовательно из Ван-Гатан (восточного берега) до селения Вандезе (западного берега) водным путем до 55 верст, а сухопутно до 20; всего около 75 верст. Туземцы летом из селения Ван-Гатан совершают этот путь в 2 дня, а зимою проезжают иногда в один день.

От мыса Ванде горы удаляются от берега моря к западу [306] и северу, и образуют огромнейший залив, который туземцы называют Туркай (этот залив Крузенштерн назвал заливом Терпения); берег у моря идет увалистый, ровный; сначала он направляется на север, а потом постепенно склоняется к востоку и затем до мыса Туркай — на юг. От селения Ван-Гатан до этого мыса туземцы на прямую, по льду, считают более 100 верст.

Из селения Ван-Гатан Самарин поехал на N немного к востоку (около NtO), берегом и чрез 10 верст достиг упомянутого залива, вдоль берега которого, до 30 верст, ехал на север немного к западу (около N1/2W), а затем вдоль берега же на северо-восток ближе к востоку (NOtO), около 16 верст. Он таким образом достиг устья большой реки, которая по аински называется Сисека, а лоча-орок-айну называют ее — Тый. Отсюда берег идет прямо на восток; следуя по этому направлению, Самарин, чрез 2 версты, проехал устье реки Тиранюка, а чрез 8 верст прибыл на устье реки Тарайку, при котором расположено селение того же имени. Оно и составляло предел, до которого Самарин доезжал по восточному берегу. Отсюда до мыса Тернай, у которого оканчивается бухта того же имени, туземцы считают около 75 верст; следовательно, все эти три реки находятся в северо-западной стороне бухты (залива Терпения). Дорога вдоль берега по льду и частию по берегу шла хорошая, торная и гладкая. Проводники Самарина и туземцы селения Тарайку рассказывали ему, что в залив Тернай часто заходят суда, бьют китов и выменивают от туземцев соболей и лисиц на ром (арака) и табак. В селении Тарайку Самарин, по случаю неблагоприятной погоды, остановился ночевать. Ему нужен был отдых и, кроме того, хотелось исследовать окрестности, а потому он провел там двое суток.

Тарайку состояло из 30 юрт; жителей в нем, называвшихся лоча-ороченами (т. е. смесь русских с тунгусами) до 300 душ. Оно расположено частию по морскому, возвышенному берегу, а частию по реке Тарайку. Туземцы приняли его весьма радушно: убрали его собак, накормили их, угощали его свежей рыбой, в роде лососины, олениной и тетерьками. Занятия их состоят из рыбного и звериного промысла. Река Сисека (Тый), Тиранаока и Тарайку, а равно озеро Тарайгота, лежащее недалеко от селения, изобилуют всякого рода рыбою, а долины упомянутых рек и [307] окрестности озера, различного рода дичью и пушными зверями; там преимущественно водится соболь, лисица и выдра.

На другой день Самарин ездил с туземцами к озеру Тарайгота, которое находится в 10 верстах от селения на восток; оно лежит вдоль морского берега от запада к востоку до 25 верст и имеет в окружности около 60 верст; расстояние его от берега моря от 2 до 5 верст. В восточном углу из озера идет небольшая протока в море; эта протока, по словам туземцев, имеет глубину при входе не более 5-ти футов, далее же в ней до 2 сажен, а в озере до 6-ти. Южный берег озера отмелый, луговой и большею частию низменный, остальные же берега гористы и покрыты строевым лесом, достигающим значительных размеров. Кедр доходить до 10-ти сажен высоты и 40 1 3/4 фута в диаметре; лиственница и ель тоже подобных размеров. В северо-западный угол озера впадает река Тирийнгота, при устье которой расположено селение того же имени. Чрез него зимою из Тарайка ездят на западный берег озера. С северу от этого озера и по верховьям рек: Тый (Сисека), Тиранюка, Тарайка и Тирийнгота кочуют и живут оседло орочены (тунгусы). У кочующих есть олени. Эти туземцы вообще здесь дики и живут грязно.

Река Сисека (Тый), по словам туземцев, самая большая из рек, орошающих Сахалин; она течет с севера на юг, на пространстве, сколько можно судить по объяснению туземцев, около 250 верст. Ширина ее при устье около 100 сажень. По словам туземцев, в эту реку могут входить с моря суда, сидящие в воде около 2 1/2 маховых сажен, т. е. до 14-ти футов. На расстоянии от устья около 100 верст она имеет глубину от 4 до 1 1/2 маховых сажень (Принимая маховую сажень, которою мерят туземцы, до 5 1/2 футов), т. е. от 8 до 22 футов. На этом пространстве она имеет ширину до 50 и 70 сажен и теченье ровное. Отсюда она уже менее широка, глубока и извилиста, однако туземцы поднимаются по ней на лодках более чем 230 верст, почти до вершины, которая недалеко от истоков реки Тыми, так что, поднявшись на лодках, туземцы переходят пешком на упомянутую реку в один день.

Тиранока имеет ширину в устье около 50 сажен; река эта извилиста и имеет на расстоянии около 50 верст от устья [308] глубину до 3 футов. До этого места туземцы поднимаются по реке на лодках. Длина ее не более 80 верст. Она, как и параллельно текущие ей реки: Тарайку и Тирайнготан, выходит из хребтов, тянущихся вдоль восточного берега острова и реки Тыи (Сисека). Тарайку имеет ширину в устье около 80 сажен и течет с севера к югу до 150 верст. Тирайнготан такая же как и Тиранюка. Глубина реки Тарайку в устье до 6 футов; туземцы поднимаются по ней на лодках до 70 верст до перевала, идущего с реки Тирайнготан на реку Тый. Берега всех этих рек возвышенны и покрыты строевыми лесами; в горах, а равно и по берегам реки Тый много каменного угля.

Из селения Тарайку Самарин выехал 1-го февраля и направился с проводником лоча-ороченом на устье реки Тирайнготан, в селение того же имени. В Тарайку Самарин простился с своим проводником Сетукуреро, который с письмом в Н. В. Буссе отправился в Тамари (Муравьевский пост). Сетукуреро бодрый, пожилой человек, около 60 лет, он считает себя креолом (лоча-орочен-айну). На прощанье он объявил Самарину, что все лоча-орочен-айну (креолы) считают себя русскими, а японцев пришельцами, пришедшими в ним очень недавно (менее 40 лет, как можно было судить по объяснению Сетукуреро, т. е. после Хвостова и Давыдова). "Они пришли", говорил Сетукуреро, "чтобы нас угнетать", и при этом жаловался, что японцы нанимают часто у туземцев и уводят на Мацмай жен и девиц, за работу дают им ничтожную плату и почти всегда обманывают. Все лоча-орочены и лоча-орочен-айну, которые имеют между туземцами влияние, по его словам, одноплеменны русским и считают себя русскими, а отнюдь не принадлежащими японцам, и рады, что русские здесь водворяются и не дозволят японцам и различным иностранцам, приезжающим с китобойных судов, делать бесчинства.

Из селения Тарайку Самарин ехал берегом на север немного к востоку (NtO) до 15 верст и потому же направления около западного берега озера Таран-Гота. Чрез 10 верст он достиг селения Таран-Готан, расположенного при устье реки того же имени, где и остановился ночевать. Это селение состоит из 4 юрт с 80 жителями, называющими себя лоча-ороченами (креолами). Здесь Самарин встретился с гиляками селения Пуль с реки Амур, ехавшими к заливу Анива для торга с [309] туземцами. Один из этих гиляков показал Самарину письмо мое к Н. В. Буссе и расспрашивал его, где он живет в Аниве. Письмо это попало к гиляку следующим образом: не имея долго известия от Буссе, я беспокоился и в декабре месяце подрядил одного из гиляков селения Пуль, отправлявшегося в южную часть Сахалина, доставить к Н. В. Буссе письмо; гиляк взялся непременно исполнить мое поручение и на пути встретился с Самариным. В этом письме я писал Н. В. Буссе следующее:

"С большим нетерпением ожидаю от вас уведомления, — главное об "Иртыше", так как, по соглашению моему с вами, вы хотели с первою же возможностию отправить ко мне почту и этим открыть сообщение с Петровским. Пользуясь ныне случаем, я отправляю вам это письмо с гиляком селения Пуль. Остаюсь уверен, что в случае какой-либо крайней необходимости, по которой транспорт "Иртыш" не мог отправиться в Петропавловск, а должен зимовать в Императорской гавани, — вы, согласно данным мною вам наставлениям и приказаниям, не преминули заменить больных людей из команды транспорта здоровыми и снабдить в изобилии команду транспорта всеми запасами и одеждою (о которых в подробности я вам объяснял), необходимыми при таком позднем времени для зимовки в пустыне, каковою представляется, как вам известно, Императорская гавань, дабы сколь возможно сохранить здоровье людей при этой крайности. Точно также я остаюсь уверенным, что в случае открытия г. Рудановским на юго-западном берегу гавани, вы, согласно данной вам инструкции, непременно пошлете его туда в феврале или начале марта весновать, т. е. поставите Ильинский пост в оной. Имея в виду, как я вам лично объяснял, что это необходимо, во-первых, потому, чтобы определить, в какой мере безопасно может там зимовать судно, а главное, во-вторых, потому, что с самою раннею весною, в то время, когда ни из Камчатки, ни из колонии, судов наших в Татарском заливе быть не может, надобно ожидать здесь американскую эскадру. Иметь пост на юго-западном берегу острова нам поэтому крайне необходимо (Ни того, ни другого Н. В. Буссе не исполнил).

Упомянутый гиляк объявил Самарину, что он торопятся в Тамари и надеется чрез две недели видеть джангина Буссе. [310]

2-го февраля Самарин выехал из селения Тирайнготан и направился к северу по реке того же имени. Следуя большею частью между гористыми берегами этой реки, покрытыми огромным лесом, чрез 50 верст он достиг того пункта, от которого переезжают с этой реки. на реку Сисека (Тый), и остановился там в пустой юрте ночевать.

8-го февраля он начал перевал на реку Тый. Путь этот шел на северо-запад по равнине до реки Тарайка, которая от их ночлега по этому направлению находилась в расстоянии около 5 верст. Переехав чрез реку Тарайку, они но тому же направлению чрез 15 верст достигли левого берега реки Сисека (Тый). От реки Тарайка сначала он ехал до 10 верст между горами по долине, по которой изливается маленькая речка, впадающая в реку Тарайку, а потом около 5 верст по горам, идущим по берегу реки Тый, на NtW 20 верст. Проехав это пространство, он остановился ночевать в юрте, в которой жили три семейства орочен (10 душ). Место это называется Огу, по речке, которая впадает в Тый с левой стороны. Повидимому эта местность удобна для заселения.

4-го февраля Самарин выехал из селения Огу и, следуя по реке Тый, по тому же направлению (NtW), чрез 40 верст достиг большего селения Томо, лежавшего на правом берегу реки Тый, при впадении в нее речки того же имени. Там он остановился ночевать. На этом пути проводник показал Самарину в горах каменный уголь. Самарин осматривал как месторождение каменного угля, так равно и замечательные леса, тянувшиеся по берегам реки, и оказалось, что каменного угля здесь огромное количество, а лиственница, ель и кедр достигают до 15 сажень высоты и до 2 1/3 футов в диаметре (до 16 вершков). Есть также и дуб до 10 вершков толщины. Проводник, а равно и туземцы селения Томо говорили Самаряну, что каменного угля здесь везде много, особливо в горах в селению Дуэ, откуда берут начало реки Тыми и Тый.

Селение Томо расположено в прекрасной долине при речке того же имени и по правому берегу реки Тый (Сисека). Оно состоит из 50 юрт с 300 жителей, гиляков и орочен. Туземцы эти весьма дики и корыстолюбивы: за каждую ничтожную услугу они просили табаку или дабы; за корм для собак они взяли с Самарина большую цену табаком и китайкой. [311]

6-го февраля Самарин выехал из селения Томо и, следуя по тому же направлению вверх по реке Тый (Сисека), чрез 20 верст достиг того пункта, от которого переезжают с этой реки на западный берег Сахалина. Отсюда они начали между густым корабельным лесом подниматься на хребет, идущий от реки (чрез 10 верст) по направлению на северо-запад (NW), достигли вершины хребта и ночевали на ней, в пустой юрте.

6-го февраля, выехав с ночлега, начали спускаться с хребта по тому же направлению на вершину речки Аркой, и чрез 20 верст, следуя по тому же NW направлению, по упомянутым хребту и речке достигли западного берега Сахалина, селения Аркой, расположенного на берегу моря, при устье упомянутой речки. Селение это лежит в бухте, в 20 верстах к северо-востоку от мыса Дуэ.

Путь с северного берега залива Тернай (Терпения), от селения Тарайка составляет около 200 верст. Он есть главный путь сообщения туземцев западного берега острова Сахалина с восточным его берегом, а потому торный и не представляет никаких затруднений. Летом по этому пути туземцы, перевалив чрез хребет из селения Аркой на реку Сисека (Тый), спускаются затем на лодках в залив Терпения по реке Тый; по их словам, из Аркой можно легко приплыть от хребта в один день.

Из селения Аркой Самарин следовал по тому же пути, по которому проезжал в 1852 году Н. К. Бошняк, и 8-го февраля прибыл в с. Хой, в котором по причине болезни, утомления и наконец дурной погоды, провел 9, 10 и 11 числа. 12-го февраля он поехал далее к северу вдоль того же западного берега Сахалина, 16-го прибыл в Николаевское, а к полдню 18-го числа — в Петровское. Он представил мне образчики каменного угля, взятого им с реки Тый (Сисека). Уголь оказался действительно хорошего качества. Вместе с тем Самарин передал прикащику р.-а. компании в Петровском Боурову 100 штук соболей и 10 лисиц, из которых 5 чернобурых; он поменял все это от туземцев на своем пути. Самарин сказал, что Н. В. Буссе велел ему передать мне, что японцы распускают между туземцами положительные слухи, что будто-бы раннею весною приведут с Мацмая джонки и войско с целию уничтожить наш пост в Тамари; почему Буссе и строить башню, [312] и ограждает пост редутами; команду же будет держать соединенно, и на западный берег в исходе февраля или в начале марта никого не пошлет, чтобы поставить Ильинский пост в бухте, исследованной Рудановским.

20-го февраля возвратился г. Разградский и сообщил, что Петров нашел тунгуса с 4-мя оленями для следования из Мариинского поста в Императорскую гавань с продовольствием, но отправить его туда на нартах этим путем в настоящее время не мог, по случаю рыхлого и глубокого снега на хребтах; а потому надобно было выждать начала марта.

Г. Разградский объяснил, что из Мариинского поста он поехал в Хунгари, где нашел двух туземцев с 3-мя нартами, взявшихся отвезти запасы в Императорскую гавань. Для верности и скорости, он за сутки до выезда нарт послал своих собак с кормом для нанятых нарт на верховье реки Хунгари в летник Холдона, лежащий на половине пути от Хунгари до Императорской гавани, и засим вслед за своей нартой отправился сам с туземцами. Выехав из селения Хунгари 27-го января, они поехали вверх по реке Хунгари, которая здесь течет по направлению SW — NO, и, проехав около 70 верст, ночевали в селении гольдов, состоявшем из 2-х юрть, 28-го января, продолжая путь по реке Хунгари по румбам OSO, O и NO, и проехав до 80 верст, они остановились в юрте ночевать; 29-го января они поехали по той же реке и по тому же направлению, и чрез 70 верст достигли устья Малой-Иодами, где, в селении гольдов, остановились ночевать.

У этого пункта собственно река Хунгари кончается. Следовательно, течение ее около 220 верст. Отсюда идут две реки, составляющие реку Хунгари: Иодама и Уодама или большая Иодама; река Иодама течет от NNO, а большая Иодама, или Уодама от WNW, 30-го января они сделали по этой реке около 70 верст, и по возвышенности, отделяющей ее от истока реки Мули, до 5 верст, и остановились ночевать в селении орочен, где и догнали нарту с кормом. Отсюда до Императорской гавани оставалось не более 200 верст. Нанятые в Хунгари гольды объявили Разградскому, что они надеются чрез 5 дней, т. е. 4 и 5-го числа февраля, явиться с продовольствием к Н. К. Бошняку в Императорскую гавань.

Пробыв здесь 31-е января, чтобы дать отдых собакам, [313] г. Разградский отправил отсюда нагруженные запасами 3 нарты с 2-мя туземцами и казаком в Константиновский пост, а сам 1-го февраля поехал обратно, тем же путем. "Дорога по Хунгари в Императорскую гавань" объясняет г. Разградский, "ровная, не представляет препятствий и может быть совершена скоро, если только на пути, хотя в трех местах, заготовить предварительно корм для собак.

Хунгари течет по довольно широкой низменной долине; довольно извилиста и имеет много островов. ее долина окружена горами, на которых значительные леса ели, лиственницы, березы и ольхи. Она, по словам туземцев, изобилует различного рода рыбою, а ее окрестности — соболями и лисицами; почему зимою туда и приходить много промышленников. Последние имеют по реке весьма частые юрты для ночлегов.

Проезжая Мариинский пост, г. Разградский узнал, что тунгусы с оленями, нанятые в Петровском, еще не приходили; между тем, по сведениям от туземцев, в Императорской гавани терпели большую нужду.

23-го февраля, чрез туземцев я получил весьма грустное донесение от Н. К. Бошняка. Он писал мне от 30-го января, что положение их весьма печальное: запасов нет, а цынга между командою "Иртыша" свирепствует; 5 человек уже умерло. Командир болен, а офицер почти при смерти. "Я и ожидал этого," пишет мне Бошняк, "иначе и быть не могло, потому что сюда, где приготовлено для зимовки только на 6 человек, вдруг собралось 75 человек и половина из них, т. е. команда "Иртыша", буквально без ничего. Уповаю только на Бога и надеюсь, что скоро получим от вас что либо для облегчения нашей участи. Я впрочем удивляюсь, как еще смертность мала, ибо не только в такое позднее время, но и во всякое другое, люди, высаженные в пустыню и принужденные в морозы жить в сырых избах, рубленных с корня, и при полном довольствии неминуемо заболеют. Я очень сожалею, что Н. В. Буссе, отправивший без продовольствия "Иртыш" в пустыню, не видит всех последствий своей эгоистической ошибки. Он разуверился бы тогда в полной несостоятельности своих воззрений: проживать в Тамари-Аниве, где люди прямо помещены в сухия здания и где можно достать продовольствия, не то, что в пустыне. Он задался какими-то неуместными политическими воззрениями, здесь [314] гибельными и к делу не идущими. Не в таком же ли положении была и команда на Сахалине, как здесь, если бы следовать его неуместным воззрениям? Можно наверно сказать, что около половины ее погибло бы от цынги."

"Надежда на Бога и на скорую от вас помощь," заключает Н. К. Бошняк, "нас всех еще одушевляет и поддерживает, хотя я сознаю, что это сопряжено с большими препятствиями."

Получив эти сведения, я, для более положительного подкрепления запасами несчастных тружеников, случайно и неожиданно собравшихся в Императорской гавани, и для одушевления их, отправил 24-го февраля чрез Мариинский пост на 2-х нартах Д. И. Орлова, как офицера опытного и знакомого уже с этим путем, снабдив его всеми возможными запасами и медикаментами. Офицеру этому приказано было сколь возможно поспешнее следовать в Императорскую гавань, нанимая для облегчения своих нарт — нарты у туземцев и иметь в виду, что в двух местах по пути в эту гавань А. И. Петров распорядился уже о заготовлении корма для собак, что весьма ускоряет и облегчает путешествие. По пути следования понуждать тунгусов, чтобы они скорее туда шли с оленями, ибо необходимо доставить туда поспешнее оленьего мяса. На пути следования закупать у манджуров и туземцев водки, сухой черемши, чесноку и крупы для пополнения отправляемых запасов.

По прибытии в Императорскую гавань, передать следующие мои приказания Н. К. Бошняку и командирам судов: транспорта "Иртыш" и корабля р.-а. комп. "Николай":

1) С открытием в гавани навигации, корабль "Николай" должен немедленно выдти из гавани с Н. Б. Бошняком и, следуя вдоль татарского берега к югу, высадить на оный Н. К. Бошняка со шлюпкою и байдаркою, в широте 46° 30' N. Оттуда Н. К. Бошняк, согласно данным ему от меня приказаниям, должен начать исследование берега к югу, имея притом в виду, чтобы к 5-му июня возвратиться в туже широту, потому что около этого времени я на "Байкале" приду к нему в этот пункт с целию поставить военный пост в одной из южных бухт, которая по его исследованиям окажется более закрытою и имеющею внутреннее, более или менее удобное сообщение с рекою Амур или Уссури. [315]

2) Корабль р.-а. компании "Николай", высадив лейтенанта Бошняка, следует в Муравьевский пость, где и состоит в распоряжении начальника оного, маиора Буссе. Если по какому либо случаю в феврале или марте месяцах г. Буссе не поставил Ильинского поста в одной из бухт залива Невельского (Идунки), то корабль, прежде отправления своего в колонии, обязан перевезти в залив Такмака (47° 15' широты) лейтенанта Рудановского с 8 человеками людей и продовольствием на 3 месяца, для содержания в оном Ильинского поста.

3) Если транспорт "Иртыш" до моего прихода на "Байкале" в Императорскую гавань, около 1-го июня, может выдти в море, то из гавани следовать ему в Муравьевский пост, где у г. Буссе потребовать на месяц продовольствия и пополнения убылых из его команды и отправиться немедленно в Петропавловск. В противном же случае, транспорт этот оставить в Императорской гавани до моего прибытия в оную на "Байкале"; исправлять по возможности повреждения и готовиться к плаванию, имея в виду, что экипаж его будет пополнен или с "Байкала" или из Муравьевского поста.

4) Г. Орлову, долженствующему оставаться в Императорской гавани, а равно г. Бошняку и командирам: транспорта "Иртыш" и корабля "Николай" предписывается строго наблюдать за действиями иностранных судов, плавающих в Татарском заливе и действиями, могущей явиться в оный, военной американской эскадры и, в случае встречи с этими судами, действовать согласно данной мною г. Бошняку инструкции, т. е. объявлять от имени нашего правительства, что весь этот край до корейской границы и остров Сахалин составляют российские владения, а потому всякие произвольные распоряжения на его берегах не могут быть терпимы, и

5) Иметь в виду, что вместе с сим же, об этих распоряжениях я доношу генерал-губернатору, сообщаю главному правлению компании и г. Кашеварову, и наконец предписываю Н. В. Буссе действовать согласно оным.

Отправив г. Орлова, я вместе с сим же послал нарочного в Аян с донесением и письмом к генерал-губернатору.

Объяснив ему об упомянутых распоряжениях и действиях моих, о положении амурской и сахалинской экспедиций, в заключение я писал: [316]

"Из этого Ваше Превосходительство изволите усмотреть, до какой степени было необходимо занятие Тамари-Анива. Только этим, как ныне доказывают факты, мы спасли нашу команду, высаженную на Сахалин, от того грустного положения, в каковом находятся люди, собравшиеся в пустынной Императорской гавани. Точно также Ваше Превосходительство изволите видеть, что главная цель распоряжений моих, отправленных ныне в Императорскую гавань с г. Орловым, состоит в том, чтобы, во-первых, отстранить водворение иностранцев на прибрежьях при-Уссурийского края, а во-вторых, чтобы отыскать на этих прибрежьях такое пристанище для наших судов, в которое они могли бы входить как возможно позднее, а выходить как возможно ранее, т. е. отыскать гавань почти всегда открытую для навигации и, отыскавши оную, водвориться в ней. Подобная гавань, как непосредственно связанная внутренним сообщением с рекою Амур и может только обусловливать важное политическое значение для России при-амурского и при-уссурийского бассейна. Императорская гавань, несмотря на превосходное очертание своих берегов и глубины, как показал уже ныне опыт, не соответствует упомянутой цели. Она, подобно как и залив де-Кастри, значительное время закрыта для навигации, и поэтому может служить только лишь станциею для наших судов, плавающих в Татарском заливе. В виду этих соображений, если люди, назначенные по штату в экспедицию, будут следовать сюда по реке Амур, я прошу Ваше Превосходительство приказать поставить на устье реки Уссури пост из 30 человек. Пункт этот, как ближайший к прибрежью южного при-уссурийского края и как пункт центральный относительно нижне-амурского и уссурийского бассейнов, представляет такую местность, в которой должна сосредоточиваться вся главная наша деятельность в этом крае и управление оным. В настоящее же время этот пункт должен служить исходным нашим пунктом как для сообщения с избранною на юге гаванью, так равно и для исследования уссурийского и средне-амурского бассейнов. За этим необходимо также поставить пост на устье реки Хунгари, по крайней мере из 10 человек, для удобства сообщения между Мариинским постом, устьем реки Уссури и Императорскою гаванью.

"До прибытия из Кронштадта винтового судна, транспорт "Байкал" должен оставаться в моем распоряжении, так как, [317] во-первых, на нем надобно снабдить экспедицию запасами или из Аяна, или с Сахалина, а во-вторых, в виду прибытия в Татарский залив американской военной эскадры, необходимо, чтобы в оном находилось наше военное судно".

"Что касается до Сахалина, то исследования гг. Бошняха, Орлова и в особенности Рудановского, и сведения, доставленные ныне Самариным, показали, что после занятого нами селения Тамари в заливе Анива, замечателен залив или озеро Буссе (Тообучи) и устья рек: Найбу или Найну, Гунуп, Ванготан и Сисека или Тый, на восточном берегу. На западном же: бухты Маука и Такмака, устье протока Тарайку и озеро того же имени, селение Аркой и залив Дуе. В видах политических и коммерческих компании следует обратить на эти места внимание. Чтобы определить же, в коей степени безопасно могут зимовать суда в заливе Тообучи (Буссе) и бухтах: Маука и Такмака, названных мною бухтами: Беллингсгаузена и графа Гейдена, я сделал надлежащее наставление г. Буссе, а именно: приказал ему в заливе его имени, как соседственном с Муравьевским постом, наблюдать за обстоятельствами, сопровождающими закрытие и вскрытие оного; а в бухте Такмака послать в феврале месяце г. Рудановского поставить Ильинский пост, снятый в исходе сентября г. Орловым. Исполнить все кто тем более необходимо, что эти последния бухты весьма важны и в том отношении, что в январе месяце Рудановский их нашел чистыми, а туземцы говорят, что они вообще редко замерзают и что навигация по ним всегда открыта. Рудановскому остается узнать, не заходят ли в эти бухты весною льды и не сопровождаются ли северо-восточные и восточные ветры жестокими порывами с гор; чего, как вы изволите видеть из выписки журнала Рудановского, надобно ожидать, особливо в бухте Маука. Произвести ныне же эти наблюдения тем более необходимо, что с 1854 на 1855 год на Сахалине неминуемо должно зимовать судно компании; следовательно, надобно предварительно определить место, где это судно может зимовать с большею безопасностью.

"Пионерный характер наших действий в при-амурском и при-уссурийском крае, по обширному и пустынному его положению и по разнообразным условиям оного, должен продолжаться еще долго. Топор, заступ и плуг должны иметь здесь первенствующее место. Команды, сюда присылаемые, должны составлять здесь [318] главных работников. Военная и гражданская организации, в том виде, в каком они находятся в России и на Кавказе, здесь решительно неуместны. Реки Амур и Уссури составляют надежные базисы наших действий. Банки лимана и пустынные, бездорожные, лесистые и гористые прибрежья при-усурийского и нижне-амурского края будут надолго составлять самую надежную защиту против всяких неприязненных покушений на этот край с моря, и чрез это обеспечивать наши действия в оном. По этому ныне все средства здесь должны быть употреблены отнюдь не на создание совершенно бесполезной в этом крае организации с армиею военных и гражданских чиновников, или на сооружение каких либо долговременных укреплений и зданий, но они должны быть всецело употреблены на то, чтобы были в этом крае надлежащие суда для внутренних сообщений, чтобы были военно-рабочие и земледельческие силы и лица, могущие разъяснять богатства природы этого края. Устье реки Уссури здесь представляет центр, из которого должны исходить пути, обеспеченные земледельческими поселениями, к главным местностям, как то: к Забайкальской области, устью реки Амур и к гаваням, лежащим на прибрежьях края.

"Вот в чем единственно здесь и состоит правительственная задача, непосредственно истекающая из всех фактов, добытых амурскою экспедициею, как первым пионером, действующим этого края, — пионером, указавшим уже на важное значение оного для России в политическом и экономическом отношении".

Вместе с этим, в письме моем Н. Н. Муравьеву, я просил, чтобы люди, назначенные в экспедицию, были снабжены инструментами и материалами для плотничных и кузнечных работ, а равно и теплою одеждою, и повторил мою убедительную просьбу, чтобы в случае спуска этих людей по реке Амур, непременно было оставлено около 40 человек на устьях рек Уссури и Хунгари. Я писал, что "в начале наступившей навигации, на прибрежье уссурийского края мною заняты будут две более закрытые бухты, дабы к навигации 1855 года определить, которая из них более соответствует главной упомянутой цели, т. е. более продолжительное время открыта для навигации. Из людей, оставленных на устье реки Уссури, я отделю до 15 человек вверх по реке для зимовки в двух пунктах, из которых туземцы ездят в упомянутые бухты, и вообще на прибрежье [319] уссурийского края, в видах ознакомления с этими путями, исследования оных и установления сообщения между постами нашими в этих бухтах и постами на реках Уссури и Амур; так чтобы к навигации 1855 года нам были положительно известны те пункты в крае, на которые наипервее надобно обратить внимание.

"Распорядиться таким образом, когда ожидается, как Вы изволите мне писать, разрыв с европейскими западными державами, становится крайнею необходимостью, ибо наши посты, поставленные на прибрежье Уссурийского края, привлекут неприятеля к блокаде оного, т. е. заставят его фактически признать этот край принадлежащим России. Между тем, при таком распоряжении неприятель не может нам причинить вреда, потому что люди с постов, в случае крайности, могут отступить по пути неизвестному неприятелю, и с его стороны было бы в высшей степени неблагоразумно посылать на поиски по этому дикому, гористому и бездорожному пространству. Для этого последнего нам необходимо только принять меры, чтобы из постов наших, поставленных на реке Уссури, было заранее заготовлено продовольствие для отступающих людей, что весьма просто и легко сделать, когда пути эти нам будут известны".

"Вот те соображения, на основании которых я намерен распорядиться так, как выше изложено. И вот причины, по которым, в случае разрыва с западными державами, нам следует здесь не сосредоточиваться, а напротив, рассредоточиваться малыми отрядами из 8 или 10 человек, и заранее обеспечивать наши сообщения в крае с его прибрежьем, имея при этом в виду привлечь неприятеля к блокаде прибрежья.

"Что касается до вторжения с моря неприятеля во внутрь страны, то этого нам нечего опасаться, ибо, повторяю, банки лимана, опасное, трудное и неизвестное для неприятеля плавание по оному, пустынные, лесистые, гористые и бездорожные прибрежья, удаление края от цивилизованных портов, и наконец неизвестность для неприятеля нашей силы и средств в оном, составляют непреоборимые, можно сказать, преграды для подобных вторжений с моря.

"В настоящее время меня более всего беспокоит то, что мы до сих пор не только не имели средств исследовать лиман, в видах отыскания в нем более глубоких фарватеров, на даже не успели обеспечить безопасность плавания по ранее известным [320] фарватерам, и наконец, что мы не имеем здесь ни одного парохода, который бы мог вводить суда в реку Амур, между тем как она, в случае войны с морскими державами, представляет единственное и надежное во всех отношениях убежище для судов наших на отдаленном востоке.

"Таковой же характер ныне должен быть и наших действий на Сахалине, в случае войны с морскими державами. Посты наши, расположенные в заливах Анива, Такмака, Кусунай, Дуэ и Терпения (по туземному Тернай), привлекут неприятеля к блокаде берегов Сахалина. Отступление наших команд в случае крайности во внутрь острова может быть произведено по известным ныне нам путям, по которым мы легко можем продовольствовать эти команды из Николаевска, независимо от морского пути. Само собою разумеется, что и здесь, подобно как и на прибрежье при-уссурийского края, посты эти, должны состоять не более как из 6 или 4 человек, ибо главная цель их должна состоять единственно в том, чтобы привлечь неприятеля блокировать берега острова".

Вместе с этим донесением генерал-губернатору, я тогда же уведомил главное правление компании и г. Кашеварова о распоряжении моем относительно корабля "Николай" и о результатах исследования, произведенных на Сахалине Н. В. Рудановским, и просил Кашеварова немедленно отправить, сколь возможно поспешнее, донесение мое к генерал-губернатору.

1 марта я послал почту на Сахалин к г. Буссе, уведомляя его о сделанных мною распоряжениях по Императорской гавани и о решении, принятом мною относительно действия на Сахалине в случае разрыва с морскими державами. Вот копия с отрывка моего письма г. Буссе:

"Не получив от вас донесения о распространяемых японцами слухах, переданных мне Самариным, я вижу что вы, как и следует, не обращаете внимания на подобные нелепости, и остаюсь уверенным, что вы, согласно моим приказаниям и личным вам объяснениям, в виду ожидаемой раннею весною в Татарский залив американской эскадры, послали в залив Такмака, или Маука г. Рудановского весновать в оном и вместе с этим наблюдать над обстоятельствами, сопровождающими вскрытие залива и над силою господствующих там ветров с гор. Уверен также, что вы не преминули сделать подобные же [321] наблюдения в соседственном с Муравьевским постом заливе вашего имени (Тообуча). Подобные наблюдения, как я вам лично объяснил, необходимы для определения степени безопасности зимовки судна, которая, как вам известно, неминуемо должна последовать с 1854 на 1855 год... Поставляя вам в известность принятое мною решение (о чем я доносил уже генерал-губернатору) о характере и цели действий наших на Сахалине, в случае разрыва ныне с морскими державами, я предлагаю вам в точности этим руководствоваться при упомянутом обстоятельстве, т. е. иметь в виду, что мы и в случае войны не должны оставлять острова, а только лишь уменьшить численность людей на оном и разместить остальных по постам, от 8 до 6 человек в каждом, а именно: в заливы Анива, Такмака, Кусунай, Дуе и Тернай (Терпения), т. е. в такие места, в которых, пользуясь ныне известными нам путями, мы можем во время войны снабжать их продовольствием, независимо от моря, внутренним путем, на селения Погоби, Аркой и Бусунай"..

Из вышесказанного видно, что главная цель принятого мною решения для действия в навигацию 1854 года, состояла в том, чтобы еще более утвердить за Россиею обладание весьма важным для нее нижне-амурским и уссурийским краем. [322]

Текст воспроизведен по изданию: Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-1855 гг. При-Амурский и При-Уссурийский край. Посмертные записки адмирала Невельского. СПб. 1878

© текст - Вахтин В. 1878
© сетевая версия - Thietmar. 2011
© OCR - Бычков М. Н. 2011
© дизайн - Войтехович А. 2001

Мы приносим свою благодарность
М. Н. Бычкову за предоставление текста.