ОПИУМ.Курители опиума в Китае. — Мнения двух Китайских сановников о влиянии его на судьбу Небесной империи.

Упоительное, а вместе и убийственное курение опиума, так распространилось в Китае, что правительство Срединного царства, в ограждение 150,000,000, если не вдвое больше, жителей, от услаждения этим ядом, запретило ввоз опиума. Жалко ли стало Англичанам большой половины человечества, которому запретили безмолвное и неподвижное наслаждение, или стало жалко потери огромных мильонов, только опиум был и причиной и предлогом, известных в военных летописях мира сего, недавних событий.

Возделывание опиума составляло значительную монополию Индийской компании. Правительству Бенгальскому опиум доставлял до 25,000,000 руб. ежегодного дохода.

До 1767 года ежегодный ввоз опиума в Китай не простирался более 200 ящиков (В каждом ящике около 134 фунт.), и это вещество употреблялось в то время как средство лекарственное.

Но известно, что все наркотические средства, возбуждающие или усыпляющие душу человечества, в начале всегда прикидывались лекарством. Тоже, что случилось с водкой, табаком, чаем и кофе, тоже случилось и с опиумом.

В 1795 году ввоз опиума в Китай простирался уже до 1,000 ящиков, в 1800 до 2,000 тысяч.

В 1800 году Китайский Император наложил строгое запрещение на опиум; но, не смотря на это, по мере увеличения [46] маковых плантаций в Индии, увеличивались и потребители этого произведения в Китае.

В 1802-3 году Калькутта препроводила в Китай 2033 ящ.

- 1818 ..................................................... слишком 3,500 ящ.

Чрез десять лет пропорция привоза из Калькутты, Бомбея и Дамауна возрасла до 13,132, еще чрез десять до 40,000 или даже до 50,000 ящиков.

Таким образом торговля опиумом, поражаемая несколько раз запрещением, и в заключение бывшая причиной достопамятной войны, процветает теперь как нельзя лучше. — Не смотря на то, что для нее нет открытых портов, контрабанда устроила свои склады в окрестностях этих портов. В этих-то пловучих складочных магазинах или депах опиума, Китайские контрабандисты закупуют его, и без таможенной помехи, развозят по Срединному царству.

В следствие ли запрещения курить опиум, или для ненарушимого ничем наслаждения, Китайцы обыкновенно курят его в укромнейших углах домов своих; окруженные безмолвием и сумраком, они разваливаются на низеньних диванах и упиваются пьяным дымом. Тут перед ними столик, на столике лампадка, банка с опиумом, несколько деревянных трубок и проволочных прутиков. Раскалив их на огне, они намазывают опиумом отверстие трубки, и потом, наложив табаку, курят.

Действие опиума различно, смотря по количеству его употребления, по сложению, силам и возрасту. Часто, начинают к нему привыкать с юных лет: сначала из любопытства, потом из подражания господствующему обычаю, который стал почитаться признаком высшего вкуса; а наконец, втягиваясь, до страстной необходимости постоянного упоения. — Проявление вредных последствий также неопределенно. Иные испытывают бедовое влияние после трех или четырех лет, другие позже. Многие выкуривают от двух даже осьми кандарин, и уверяют, что приятное ощущение опьянения продолжается от шести до осьми часов. Опиум действует подобно крепким напиткам, порождает веселое расположение духа и возбуждает мозг; но восторженное состояние, хмель, бред и сильное раздражение нервов, постигают только предающихся этой страсти запоем. [47]

Покуда длится период наслаждения, доставляемого опиумом, каждый куритель льстит себя надеждою, что избегнет вредных последствий, несмотря на повторяющиеся вокруг него доказательства противного. Скоро однако же зловещие признаки разрушают эту надежду, хотя и не вдруг настают страдания. Сперва чувствуется одно нерасположение и тягость в членах, требующие беспрестанного возбуждения органов, без чего они лишаются способности отправления. То, что составляло наслаждение, обращается в необходимость, и тогда уже становится невозможным отказаться от привычного употребления: слабость, бессонница, головные боли, повсеместная ломота, раздражение пищеварительных органов и тошнота, требуют похмелья.

Второй период последствия также длятся несколько лет. Наконец наступает третий, который не так уже продолжителен, как два первых. Совершенное истощение тела поддерживается только одним опиумом. Побуждение к пище совершенно исчезает, желудок варит с трудом, постоянная боль во всех костях, поносы не прекращаются, кровь едва течет, нравственные силы изнемогают, ноги не служат, память теряется, глаза тускнеют, зубы портятся. Бедность и недостатки, как будто по обычаю, не замедляют присоединиться к этим недугам, и страдалец становится в тягость и самому себе и семье, не видит ничего спасительного впереди кроме смерти, и часто, в припадках отчаяния, вызывает ее преждевременно.

Все посещавшие страны, где в обычае курить опиум, удостоверяют единогласно в гибельных последствиях этого курения, разрушающего здоровье, силы, юность и красоту; и нет страсти, которая бы так овладевала человеком и пожирала его. Это, можно сказать, путь чрез временные наслаждения к вечным мукам.

Прежде нежели приняты были крайние меры, бывшие причиною войны Великобритании с Китаем, Китайское правительство делало испытания м тщательно собирало сведения о разрушительном действии опиума. Многие Китайские ученые составили любопытные рассуждения об этом предмете. Читая их, ясно видишь правоту той стороны, которая противилась ввозу.

В 1800 году, Император Кса-Кинг, воспретив ввоз опиума, предложил Индийской компании не отправлять этого продукта для продажи в Китае. В 1809 году, купцу — поверенные в Кантоне [48] обязаны были выдавать судам, выгружающим в Вампу, свидетельство, что в числе товаров нет опиума. Потом предписаны были меры крайней строгости с продающими опиум внутри государства. В 1830 и 1831 годах императорские указы, сравнивая зло, производимое опиумом, с распространяющимся пожаром, узаконили наказание 100 ударами бамбуковой тростию и трехлетнее изгнание каждому, кто покусится не выдать торговца опиумом. Те же указы обязывали всех областных и местных правителей отбирать от подчиненных подписки, которыми они отрекались от употребления опиума. В 1832 году правитель Кантона издал воззвание, из которого представляем здесь некоторые извлечения.

«.... Опиум есть самый тончайший пагубный яд. Ввоз его был строго запрещаем; но, не смотря на это, чужеземцы продолжают торговать им на судах, которые останавливаются близ острова Линь-тинь.

Об этом было представлено Императору, и приняты строгие меры для искоренения зла в корне. Теперь подтверждается вновь всем хонгам (Правительство Китайское, для верного ли таможенного сбора, или для сосредоточения ответственности, не дозволяет Китайским торговцам частного и произвольного сношения с иностранными купцами в Кантоне; ведение иностранной торговли дозволяется только получающим на то право гуртовой торговли. Эти-то торговые люди называются Англичанами хонг, Французами ханистами, по-Китайски же компания их называется Гун-Хан. — Замечательно, что это почти тоже, что называвшиеся у нас в старину гости — купцы, получавшие за царскую службу при таможенных сборах, право торговой личности с иностранцами. При Царе Алексее Михайловиче было их 30 человек, и каждый из них вел торг на капитал до 100,000 рублей. У Китайцев в Кантоне, или Гуан-чжеу-фу, считается до 18 человек хонгов.) сообразоваться с этим постановлением, и предложить неуклонно чужеземцам различных народов, впредь не ввозить опиума, если они хотят торговать в Кантоне. Если они не будут повиноваться, то им запретится продажа, и купля, и в ознаменование наказания они лишатся права торговли. Хонги обязаны всеми мерами стараться о прекращении тайного ввоза опиума. Если же окажут малейшее невнимание к этой обязанности, и если откроется ввоз опиума, то с ними поступлено будет как с преступниками, — без оправданий. Таково повеление». [49]

В 1836 году, член законодательного судилища Гу-му-чжи представил Императору замечательный доклад, которым он, ни более, ни менее, как доказывал необходимость разрешения ввоза опиума, на некоторых условиях.

«Чем строже было запрещение ввоза опиума, — говорит он, — тем более этот яд распространялся. Это обстоятельство требует особенного внимания, и представитель доклада осмеливается просить о тайной поверке сказанного... В царствование Императора Киэн-лунга, был объявлен тариф, в котором заключался и опиум. В первый год царствования Кэа-кинга, курение опиума объявлено было преступлением и наказываемо было колодкой, заключением, палками, ссылкой и даже смертию; но это не воздержало быстро возростающего числа курителей.

При Имп. Киэн-лунге, опиум по осмотре таможенном выдавали хонгам, как и всякой другой товар, и меняли на чай и прочие произведения земли. Теперь же, после строжайшего запрещения ввоза, торговцы покупают его тайно, на чистые и невозвратимые деньги. Прежде один таёл серебра саици (saici) стоил 1000 качей, ныне он стоит от 1200 до 1300. Продавцы соли, получая за соль медную монету, и выменивая ее на серебро, для уплаты повинностей, подвергаются большой потере, что и имеет влияние на упадок многих отраслей промышленности.

Говорят, что можно уничтожить зло с корнем, запретив торговлю с иностранцами. Без сомнения, что Небесное государство ничего не восчувствует от потери нескольких мильонов дохода, но справедливо ли, чтоб Португальцы и другие чужеземцы, имеющие торговые сношения с Китаем в продолжение уже нескольких веков, потерпели за Англичан?

Иностранные суда приходили к берегам Фо-Киэна, Чже-Кианга, Киангана, Шантунга, с целию продавать там опиум. Они были не допущены начальством, но не менее того достоверно, что в порты этих провинций ввезено тайно значительное количество опиума. Таким образом прекращение торговли в Кантоне не послужит средством к прекращению тайных ввозов.

Чиновникам правительства поручено строго наблюдать за набережными; но их усердие слабо, и тайный ввоз ежегодно увеличивается; подкупность более действует на чиновников нижнего [50] разряда, нежели страх ответственности. Чем строже запрещение, тем более распространяется нарушение их, и тайные промышленники становятся ухищреннее.

Народонаселение нашего обширного государства увеличивалось год от году... но теперь, когда несчастная привычка курить опиум распространяется повсюду, жизнь сокращается, средства жизни уменьшаются, народное богатство исчезает. Необходимо подумать о средствах к прекращению зла; и потому следует дозволить ввоз опиума, и не поддерживать запрещений, которым не повинуются; но, по мнению моему, должно наложить на чужеземных купцов пошлину за ввоз опиума, выдавать его хонгам, как статью меновую, и запретить продажу на серебро. Вывоз этого металла должен быть строжайше воспрещен.

Следует воспретить строжайше курение опиума воинам и всем чинам правительства; кто нарушит это запрещение, строжайше наказывать; народу же дозволить покупать, продавать, и курить по желанию. Все вообще люди знают, что кроме опиума, есть и другие пороки, которые раждают не менее гибельные последствия, и не смотря на это, во все времена предавались им.

Когда будут менять товар на товар, правительство не будет нести убытков; а это главное, это должно соблюдаться с твердою настойчивостию, иначе государство подвергнется беде неисцелимой.

Представляющий доклад сей почтительно просит Ваше величие, подвергнуть его обсуждению государственных совещателей и начальству Кантона».

Это мнение Гу-му-чжи было решительно опровергнуто Чжу-Тзуном, другим членом законодательного судилища.

«- В пользу ввоза опиума подали голос, основываясь на примерах нарушения законных запрещений; но как будто все прочие законные постановления не преступались. Если и постановления на счет опиума были иногда нарушаемы, следует ли из этого необходимость их уничтожить? Если случается временная порча желудка, нужно ли совершенно отказаться от пищи?

Предлагают дозволить ввоз опиума, как статью меновую, наложить пошлину и запретить продажу на серебро, для предупреждения вывоза этого металла. Но возможно ли, не нарушив [51] правительственного достоинства, открыть пристани, после всех мер против тайного ввоза?... Если в наших силах воздержать вывоз серебра, от чего же не можем воздержать ввоз опиума? Достигнув до того и другого, мы прекратим вдруг два зла вместо одного.

...Гибельное влияние опиума на Китайский народ составляет предмет важнейших соображений; потому что народ есть сущность государства. На достоянии основывается благосостояние народа; недостатки могут пополняться; обедневший народ можно возвратить к благосостоянию; но нет средств снасти народ расслабленный роскошью. Ввозя в Китай опиум, Англичане имеют целию ослабить Срединное царство. Если мы не восчувствуем угрожающей нам опасности, то скоро дойдем до окончательной эпохи распадения. Благоговейно читая священные наставления вашего предка, Государь, добродетельного Канги, я встретил в них следующее замечание: "Надо опасаться, чтоб чрез несколько сот или тысячу лет, Китай не подвергнулся бедам от различных западных народов, которые посылают в него свои корабли..." — Не более как через два века после этого предсказания, мы уже видим начало этой беды. Хотя не возможно вдруг прекратить торговли, но по крайней мере необходимо, предвидеть опасность и предупредить ее.

Необходимо учредить строжайшее наблюдение над пристанями разных провинций, и в благотворное предостережение, наказать некоторых.

Со времени восшествия вашего, Государь, на престол, припоминалось правило предков вашего блистательного рода, что кавалерия и стрельцы составляют прочную его опору. Но если привычка к опиуму распространится между воинами, руки их будут дрожать, ноги подгибаться, то каким образом образуется из них сильное и страшное войско?

Предлагают запретить употребление опиума чиновникам, ученым п военным, а дозволить народу: но откуда же исходят чины государства и воины, как не из среды народа? Не пополняются ли отделы войск новобранцами из того же народа?

В настоящее время, по всему пространству царства, дух народа подвержен величайшей опасности. Слабейшие духом, соблазняемые различными учениями, впадают в смуту суеверий, от которых не могут избавиться. Головы умнейших, помраченные [52] употреблением опиума, кружатся как вихрь, и их не приведешь к рассудку. Тщетно искал я целебного средства против этих зол. — Но, если законы царства будут поддержаны, простыл и честным поселянам внушится, чего им должно опасаться, — и они будут отклонены от всего зловредного; если образованные и умные поймут зло, — они воздержатся от него. Если же запрещение снимется, и тот поступок, который правительство признавало преступным, вдруг разрешится, то каким образом простой, неведающий ничего народ поймет, что в самом этом поступке заключается зло?

Опиум будут курить посреди белого дня, без стыда и опасения, привыкнут к нему, как к пище и питью; но когда добродушие и страх исчезнут, последствия, нарушившие благочестие и дух народный, будут ужасны...»

Этот доклад Чжу-тзу имел большое влияние на решительное запрещение торговли опиумом, и на строжайшие меры против виновных. — В 1837 году, императорским указом, повелено неотлагаемо удалиться от берегов Китая всем, иностранным судам, нагруженным опиумом.

Здесь начинается и предлог войны Англичан с Китайцами. Теперь запретительный закон ввоза опиума не уничтожен; но он стал мертвой буквой. Сами мандарины способствуют козням. Теперь употребление опиума не составляет уже и роскоши; это уже просто необходимость. Бедные и нищенствующие также стараются добывать себе этого ядовитого лакомства, чтоб хоть минуту поблаженствовать в упоительном дыму и забыть печальную существенность. Начиная с мандарина с красной запонкой, до полунагого кули, все курят теперь опиум.

Текст воспроизведен по изданию: Опиум // Москвитянин, № 8. 1849

© текст - Погодин М. П. 1849
© сетевая версия - Thietmar. 2016
© OCR - Иванов А. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Москвитянин. 1849