О СЕКТЕ ДАОСОВ

ЦВЕТКОВ П., (ИЕРОМОНАХ)

О СЕКТЕ ДАОСОВ

Основатель секты. Основателем сваты даосов был Лао-цзюнь ила Лао-цзы. Этот философ родился за 603 г. до нашей эры - при династии Чжоу. Его отец был бедный крестьянин, который от самого детства служил работником в одном богатом доме. До 60-тилетнего возраста он жаль холостяком; наконец соединился с одной 40-летней крестьянкой. Чрезвычайное назначение философа ознаменовали чудесные обстоятельства про самом его рождении. Говорят, что его мать, находясь однажды в скрытном месте, вдруг зачала по одному наитию животворной силы неба и земли; она носила [452] плод свой 24 года. В продолжении этого времени муж ее, который ей прислуживал, соскучившись от столь продолжительной беременности, выгнал ее из своего дома и заставил ее долго блуждать в поле. Наконец она разрешилась от бремени под одним деревом мальчиком, которого волосы на голове и бровях были белые; она его назвала было именем того дерева, под сению которого он родился; потом рассмотревши его, заметила, что у новорожденного уши чрезвычайно длинны и походят на сливу, и по этому назвала его Ли-эр - сливные уши; но народ, удивившись его белым волосам, переименовал его в Лао-цзы - т. е. старик-дитя.

Ничего не повествуют о днях его детства; известно только, что когда он достиг зрелого возраста, то управлял библиотекою императора из династии Чжоу, который впоследствии наградил его званием меньшего мандарина. Его главные занятия среди книг вдохнули в него живейшую любознательность; он много читал и приобрел глубокие познания в исторических и древних обрядовых книгах; он умер в У - в глубокой старости; главные его сочинения, которые он оставил своим ученикам, заключаются в книге под названием Дао-дэ. Эта книга есть ничто иное, как собрание 5000 его мудрых нравственных изречений. [453]

Нравственное учение и система Лао-цзы. Нравственное учение Лао-цзы имеет большое согласие с учением Эпикура. Оно предписывает удалять все сильные желания, обуздывать живые страсти, могущие нарушить мир и спокойствие души. По этому, заботы каждого благоразумного человека должны ограничиваться тем, чтобы существовать без печали и несчастий и тихо в беспечности проводить свои дни; а чтобы достигнуть этого блаженного спокойствия, он предписывает отнюдь не думать о прошедшем и не заниматься пустыми и бесполезными заботами о будущем, делать обширные предприятия, колебаться над успешным выполнением разных попечений, предаваться заботам честолюбия, искать богатства в сделаться скупым, т. е. как объясняли философы, трудиться меньше для себя, нежели для своих потомков; не безумно ли жертвовать собственным спокойствием, личным счастием для того, чтобы доставить благо другим, чтобы обогатить сына или следующее за нами потомство? Что касается. до нашего собственного счастия, Лао-цзы советует умеренность не только в желаниях, но даже и в действиях - как средство к достижению счастия: он не видит истинного счастия в том, что сопровождается трудами, омерзением, беспокойством. [454]

Ученики этого философа впоследствии испортили оставленное им учение. Так как совершенное спокойствие души, которого они хотела достигнуть, как состояние страдательное, было постоянно возмущаемо страхом смерти, то они обнародовали, что можно найти состав одного питья, которое сделает человека бессмертным. Эта нелепая идея повела их тотчас к изучению алхимии, потом к отысканию философского камня, и наконец они предались всевозможным сумасбродствам магии.

Успехи этой секты. Желание и надежда взбежать смерти чрез открытие вожделенного питья привлекла целые толпы сообщников новой секты; частные богаче, в особенности женщины, как более любопытные и привязанные к жизни, употребляли все усердие к изучению этой науки учеников Лао-цзы. Практика колдовства, призывание духов, наука предсказывать будущее, относительно участи человека, имели сильный успех во всех провинциях. Даже самые императоры доверяли этому заблуждению по своему легковерию, и скоро двор был наполнен бесчисленными толпами этих ложных учителей, которые были украшены почтенным титулом тянь-сы - учителей небесных.

Император Цинь-ши-Хуаньди, известный истреблением книг и своею ненавистию к ученым, [455] дозволил себя убедить что существовало когда-то такое питье, которое делали человека бессмертным, и заставал долго искать эту амвросию на многих островах. У-ди, пятый император Ханьской династии, совершенно предался учению даосов и с живейшею ревностию изучал их магические книги. Один из вельмож государства, опечаленный таким чрезвычайным предубеждением государя, находясь однажды во дворце в то время, когда императору принесли таинственный напиток, схватил чашу и выпил все. Монарх, оскорбленный такой смелостию, приказал его тотчас арестовать и издал повеление предать его смерти. «Это повеление бесполезно, отвечает спокойно придворный, не в вашей воле умертвить меня, потому что я сделался бессмертным. Но если смерть и теперь имеет право надо мной, то ваше величество обязаны мне награждением за открытие, - что это питье не имеет того свойства, которое ему приписывают, и что льстецы вас обманывают». Этот ответ спас ему жизнь, но нисколько не исправил монарха. Хотя он много раз употреблял напиток бессмертия, однакож расстройство его здоровья дало ему наконец знать, что и он смертен. Он умер, оплакивая свое легковерие.

Потеря этого покровителя не ослабила успехов секты. Храмы, посвященные духам, воздвигалась [456] во всех концах империя и двое из знаменитейших даосов были уполномочены для утверждения публичного служения. В это же время были делаемы и продаваемы народу весьма дорого маленькие картины, на которых были изображаемы эти толпы людей и духов, населявших небо, которых они называли сянь-жень - бессмертными. Они отдавали им почтение, как частным божествам, нисколько независящим от Существа Верховного. Многие древние государи были также преобразованы в досточтимых богов.

Заблуждение поддерживалось и Танской династиею. Основатель этой династии соорудил великолепные храм и посвятил его самому Лао-цзы; а другой император этой же династии приказал поставить великолепную статую этого философа в своем дворце.

Учители даосов умножались и были сильны также при Сунской династии. Даже употреблялись всякого рода хитрости для того, чтобы доставить больший кредит учению и пленить в эту секту самих государей. Однажды эти льстецы, в одну темную ночь, повесили на воротах царского города книгу, содержащую в себе характер и формулы магические. С рассветом они дали звать императору о внезапном появлении этой книги и обнародовали, что эта книга упала с неба. Легковерный государь, сопутствуемый многочисленной свитой, тотчас поспешил на это [457] место для того, чтобы пронять это драгоценное издание, в, взявши с благоговением в руки, торжественно отнес его в свои чертоги и заключил в золотом ящике. 8-й император Сунской династии покровительствовал этому суеверному поклонению из-за одного знаменитого даоса даже до того, что публично украсил его именем Шан-ди, - тогда как в эту эпоху самые соучастники Лао-цзы величали этим именем только одного Верховного Бога, с которым не сравнивали новых, меньших божеств. Это нечестие взволновало всех мудрецов народных, и они возвещали близкое падение этой династии, как заслуженное наказание.

Время, которое обыкновенно рассеевает обман и клевету, только утвердило эту секту. Из века в век она больше и больше возрастала: покровительство государей, снисхождение вельмож, удивительные или страшные сцены, которых ослепительное искусство и ловкость поражали дух народа, - все это способствовало к ее распространению и умножению, не смотря на постоянные возгласы мудрецов и смелые увещания, которые они позволяли себе делать императорам.

Настоящие даосы приносят жертву духу, которого они призывают тремя родами жертв: свиньей, птицей и рыбой. Церемонии, которые употребляются при их чернокнижном искусстве разнообразны, смотря [458] по вымыслу и ловкости того обманщика, который совершает это дело. Одни вбивают кол в земно и изображают на бумаге странные буквы и каждую черту своей вести сопровождают гримасами в страшным кряком; иные в это время производят ужасный шум, ударяя в котлы и небольшие барабаны; - чем с большею энергиею они совершают свой обряд, тем он становится бестолковее, - и ничего не выходит из всего этого шуму.

Многие из даосов в Китае отправляют ремесло гадателей. Того, кто приходят в ним советываться, хотя гадатели видят его в первый раз, они называют по имени, рассказывают подробно о всем его семействе, сколько у него детей, как их зовут, в каком они возрасте, и несколько других частностей, которые они имеют ловкость узнать подробно. Некоторые из этих прорицателей, хитрые в искусстве ослеплять народ и во всех тонкостях, умеют показывать в воздухе, среди своих призываний, фигуру основателя их секты или других божеств. Другие приказывают кистью писать о самом себе, и кисть тотчас чертит сама собою на бумаге ответы на сделанные вопросы. Они такаю показывают преемственно, на поверхности бассейна, наполненного водой, как на магической картине, будущие достоинства тех, которые примут эту секту. [459]

Начальник даосов всегда украшен достоинством великого сановника и имеет пребывание в Цзяньсийской губернии, где у него богатый дворец. Суеверие народа привлекает сюда великое число поклонников из всех провинции. Одни приходят сюда для того, чтобы найти средство от всех зол, другие для того, чтобы проникнуть в будущее и посоветоваться о своей судьбе. Тянь-сы (начальник даосов) раздает всем билеты, исписанные магическими буквами, - и они возвращаются домой довольные, нисколько не сожалея ни об усталости, ни об вздержках, с которыми соединено это благочестивое путешествие.

Текст воспроизведен по изданию: О секте даосов // Труды членов Российской духовной миссии в Пекине, Том 3. 1857