-

ПОЛЕМИЧЕСКАЯ СТАТЬЯ ОДНОГО БУДДИСТА ПРОТИВ ДАОССКОГО УЧЕНИЯ.

О. Самый важный и основный пункт даосского учения есть понятия их о дао. Дао, по их толкованию, есть нечто не материальное, что однакож проникает повсюду; Оно присуще каждому человеку, — так что вне человека собственно нет и дао. Когда употребляют его в дело, оно является, — а когда отвергают — исчезает. Кто вполне постиг и усвоил его, тот избегнет несчастий и будет пользоваться продолжительною жизнию; а кто противится его законам, тот впадает в несчастия и вредит собственной жизни. В этом смысле Лаоцзы сказал, что когда мы небрежем о теле, то тело более и более укрепляется, т. е. когда мы неценим себя слишком высоко, не презираем других, не пристращаемся к чувственным удовольствиям то тем самым укрепляем свою жизнь. Кто же говорит Чжуан-цзы, заботится о жизни, гот поживет, т. е., кто щадит свое тело, презирает ближнего, гордится, пристращается к удовольствиям и заботится только о средствах к устранению всех неприятностей, случающихся в жизни, тот служит предметом ненависти для других, навлекает на себя обиды, стыд и сокращает свою жизнь. Вот первый пункт коренного даосского учения. Этот взгляд прилагается и к государственному управлению. Если государь, по учению Лаоцзы, будет избегать предметов роскоши, жить в скромных палатах, окружать себя небольшой свитой, облагать своих подданных незначительными податями, покровительствовать всем отраслям народной промышленности, то и трон его будет непоколебим, подданные будут наслаждаться благоденствием; ветры и дожди будут являться благовременно, солнце и луна правильно совершат свое течение и счастливые годы будут следовать одни за другими в бесконечные века. Так было в правление государей Яо и Шуня. Но государи расточительные и гордые, утопающие в роскоши, обременяющие народ тяжелыми налогами, учреждающие жестокие законы и не уважающие права невинных производят го, что ветры и дожди являются не во время, светила совращаются с своего пути, подданные волнуются, возникают повсюду грабительства и мятежи, — и династия приходит в упадок. Так было при переменах древних династий. Таким образом главная цель, [7] к которой ведет сообразование с вечною силою (дао), состоит в достижении благоденствии народного вообще и долголетии каждого человека в честности. Правда, что в древних даосских книгах встречается выражение, что человек может не умирать, по это говорится только о благополучном прожитии самого долгого века человеческого, который Лаоцзы определил в 120 лет. Что касается до философской глубины, которой хвалятся даосы, то действительно мы находим у них темные выражения, которые походят на глубину. Так Лаоцзы определил дао скакав, что оно есть из глубочайшего глубочайшее (т. е. таинственнейшее и превосходнейшее). Оба эти термина показывают только напряженное действие ума, желающего дойти до самой сущности вещей; и так как ум сам себе не владыка, то и предмет его исследовании делается темным и непостижимым. Употребив неопределенный термин — из глубочайшего, Лаоцзы еще более затемнил смысл, прибавив слово: глубочайшее. Даосы называют свое дао прямым, истинным, великим; они толкуют, что, шествуя согласно с этим дао, они идут прямо — неуклоняясь, действуют истинно — без всякой лжи, и в этом поставляют свое величие и гордость; но приложимы ли эти качества к дао? Как сила разумения, оно в самом себе не имеет разумного свойства. Человек в свих действиях может уклоняться от него, или шествовать по нему по воле. Название великого нейдет к нему потому, что понятие великого относительно, и есть только действие ограниченного ума. Даосы совмещают все существующее в сферу четырех начал: дао, неба, земли и человека. Но так как дао не имеет определенной субстанции и проявляется только в действиях человека, не выступая из его сферы, то оно в своих размерах сообразуется с небом, землею и человеком, вращаясь в мире перерождений и подчиняясь земным условиям. Следовательно несправедливо ему дают названия прямого, истинного и великого. Дао называется также у даосов основанием верховного блаженства. Но если оно вращается только в сфере человека и не имеет самобытности, то может ли доставить блаженство? Самого выражения — блаженства — прежде не было у даосов; оно заимствовано из буддизма. Святым даосы покланяются из подражания буддистам. У буддистов святыни суть: Будда, его учение и духовенство, а у Лаоцзы святынями называются любовь, умеренность и скромность. Конечно, эти свойства полезны и уважаются даже между мирянами, но в каком смысле даосы чтут их и каждое утро покланяются им? Что посредством упражнения в учении [8] дао можно летать по воздуху на аистах, или возлетать на орлах в млечный путь, — об этом не говорится ни в сочинениях Лао-цзы, ни у Чжуан-цзы. Эти выражения почерпнуты из книги Шень-сянь-чжуань (сказание о духах и святых), в которой несправедливо приписываются эти мысли философу Лаоцзы. Правда, святые достигали такого высокого состояния посредством чудесных трав и чудотворных пилюль (дань), но вовсе не от упражнения в учении дао. Притом же сочинение Шень-сянь-чжуань наполнено подложными сказаниями и баснями, и поэтому не имеет авторитета достоверной и серьезной книги. Например известно, что во времена Ханьской династии князь Хуань-нань за преступления в даосском созерцалище (обитель) был заключен в темницу, где предал себя насильственной смерти; между тем в преданиях о духах и святых сказано, будтобы он, подучивши таинственные средства от святых, среди белого дня возлетел на небо. Таковы-то вообще у даосов духи и святые. По даосским книгам — святые могут управлять стихиями и обтекать в воздушных пространствах повсюду. Эти выражения появились в первый раз в подложной книге Лин-бао, где упоминается о баснословной горе юй-цзин-цай и о том, что Тянь-цзунь по окончании своей проповеди на этой горе, окруженный духами и небожителями, шествовал по облакам, и потом вознесся в выспренние миры — в свое чудное жилище; эта торжественная процессия быта сопровождаема пением гимнов. Правда — есть сказание о том, что философ Ле-цзы мог при помощи ветра летать по воздуху, но то же сказание прибавляет, что он совершал свои воздушные путешествия непрямыми силами природы, но таинственными. При том это есть не более, как аллегорическое изображение людских мечтаний и надежд.

В. Даосы, подобно буддистам, рассуждают о воздаяниях за прежние дела, о разрядах перерождений, об аде и рае, о грехах и добродетелях, у них есть моления об избавлении от несчастий, также строгие посты и правила поведения; по части обрядовой — есть у них моления, называемые сань-лу, и празднества — Сань-юань; наконец они совершают таинственное служение Чжен-цзяо, имеющее чудотворные действия.

О. Основные идеи даосского вероучения заключаются в сочинениях Лаоцзы, Чжуан-цзы и трактате Ле-цзы, по в них вовсе не говорится ни о законе воздаяний, ни о разрядах перерождений, ни о делах, влекущих перерождения, ни об аде и рае, равно как не объяснено ни грехов, ни добродетелей. Все эти предметы [9] вероучения заключаются в подложных книгах, составленных в позднейшее время в подражание буддийскому учению. Обратим внимание на предания даосов. Они уверяют, будто бы Тянь-цзунь проповедывал свое учение до государей Яо и Шуня — во времена древних трех государей (Фу-си, Шень-нуна и Хуандия), что в те отдаленные времена обычаи были просты и нравы людей не были испорчены; тогда люди не знали гордости и обмана — и все текло и порядке без нужды в законах. Но уже Лаоцзы сочинил свою книгу про упадок Чжоуской династии, спустя целый ряд государей этой династии, когда сами они не отличались мудростию и правители областей часто поднимали знамя бунта, когда обряды и музыка учреждались удельными князьями, когда больший притеснял меньшего — сила господствовала над слабостью. Люди этого времени сделались уже коварны и обычаи их далеко уклонились от простоты. Почему же Тянь-цзунь, проповедавший свое учение в лучшие времена, трактует об аде и рае, о воздаяниях, перерождениях и делах, влекущих перерождения, — между тем как Лаоцзы, живший уже в века развращенные, проповедывал о бездействии, бесстрастии, чистоте, мягкосердии и воздержании? Отчего выходит такая несообразность в самых предметах вероучения? Очевидно — от того, что буддийские трактаты о воздаяниях и перерождениях никогда не могут быть в строгой гармонии с учением, вытекающим из основных даосских начал. Обряды Сань-лу (3 лу) и Сань-юань, помещенные в книге Лин-бао, не относятся также к области даосского вероучения. Они изобретены даосами Вэнь-мином и Сю-цзином, и сами по себе нелепы. Под именем трех лу они разумеют нефритовую лу, золотую лу и желтую лу: нефритовая лу есть обряд для государя, золотая — для князей и вельмож, а желтая — для простого народа. В этих обрядах покланяются духам солнца и луны, звезд и планет, духам пяти священных гор, святым и небесным судьям, рекам и водяным духам, умоляют их о счастии, о дарах и способностях и о приобретении богатств; при этом даосы ярко иллюминуют свои капища с мыслию — приобрести больше масла и свечей от своих поклонников. Но непохожи ли молитвы даосов на молитвы гадателей? Когда неправильно просишь о счастии, может ли дух снизойти на молитвы? Под именем Сань-юань (3-х начал) разумеются три периода времени, назначенные для служения. 15-го числа 1-ой луны бывает первое начало, 15-го числа 7-ой луны — среднее начало, 15-го числа 10-й луны — последнее начало. Даосы верят, что в продолжение 3-х сказанных дней три Правителя — неба, земли и [10] вод — поверяют действия людей и разбирают их грехи и добродетели; поэтому, говорят они, в эти дни нужно поститься и приносить покаяние в своих грехах. Таинственное судилище даосское строго, как и мирские законы. Обыкновенно так бывает в мире, что каждый виновный, пока его проступки не сделались гласными, если добровольно сознается в них, получает прощение, — но после обнаружения его поступков другими, хотя бы он и сознался, терпит должное наказание. В подражание этому и у даосов, кто прежде известных трех периодов жертвоприношений принесет жертвы трем духам и раскается во грехах, тот легко получает в них прощение; но если в установленные времена жертвоприношений следы его преступлений обнаружатся, то, хотя бы он и приносил в них раскаяние, прощение решительно невозможно, потому что относятся к разряду скрытых. Если и между мирянами, прибавляют даосы, тяжкие преступления не прощаются, то Таинственное судилище может ли прощать? Напрасно даосы, по своему ослеплению, установили подобные строгости. Все у них — обман и подлог: у них нет никакого основания ни для поста, ни для покаяния, — нет и прощения во грехах. Все эти суеверия придуманы Сю-цзином и нисколько не относятся к коренной даосской вере. Чжен-цзяо есть особый род жертвоприношения, или жертвенного служения: этот обряд существует с древних времен и описан в книге об обрядах. В последнее время Даос Даолин устроил, в подражание древним, свой обряд, по которому приносят в жертву вино. Даосы заимствовали этот обряд для своей пользы, — и он отнюдь не вытекает из начал даосского учения. Приемы его относятся к науке чародействий и походят на приемы гадателей, знахарей, жертвоприносителей и заклинателей. Даоские кабалистические знаки, употребляемые при заклинаниях (Фу-линь), относятся к науке чародейства, которая имеет дело с демонами и духами: поэтому неудивительно, что они имеют иногда удачные действия, или, по выражению даосов, чудотворную силу.

В. Даосы хвалятся древностию своего названия — Дао-ши и костюмов, ими употребляемых, равно как великолепием храмов и обрядов, в них совершаемых.

О. Слово — Даос (Дао-ши) действительно получило свое начало в древние времена. Оно известно было далеко ранее, чем появились даосские шапки с отворотами (бань-гу), желтые плащи, кумиры Тянь-цзуня и книги Лин-бао, — но прилагалось вообще к мудрецам. Так знаменитые мужи древности Гуан-чэн, У-гуан, Чао-ю и Цзю-синь-цзи, которые держали себя гордо и даже [11] в обращении с государями и князьями, не смешивались с толпой и постоянно были заняты размышлением о высоких предметах, — назывались даосами. Потом носил это название И-жун, которому государь жаловал увеселительные места, где он проводил жизнь в уединении, воспевая природу. В позднейшее время явилось общество, которое исключительно посвятило себя искуству добывать дары бессмертия и занялось волшебством алхимии. Все члены этого общества назвались также даосами; одежду они носили одинаковую с мирянами и отличались от последних только своими занятиями. Когда буддийское учение вошло в Китай, алхимик Гэ-сюань обратился с докладом к государю У-дюань, которым просил содействия к распространению даосского учения и о даровании даосам некоторых преимуществ пред буддистами. Вследствие этого по повелению Государя, впервые учреждено для даосов подворье и воздвигнута великолепная башня. Здесь Гэ-сюань написал подложные св. книги. После него Сун-вэнь-мин и другие даосы прибавили число подложных книг и учредили способы содержания поста, обряды, известные под именем лу, составили молитвы для утренних поклонений и возжигания благовоний, образец служебных жертвенников, форму платья, шапок и обуви, коленопреклонения, земные поклоны и круговые обходы; по их правилам даосу впервые воспрещено вступать в брак и употреблять скоромную пищу. В последствии Лу-сю-цзин установил названия костюмов даосских. С этого времени явились лунные плащи (юэ-пэй), звездные шапки (син-цзинь), радужные одежды (ни-шан), одежды с изображением облаков на рукавах (ся-сю), устроены 9-ти цветные драгоценные балдахины и 10-ть чудесных хоругвей. Этот обрядовый состав даосский нравился современникам и даже увлек многих государей. Из них государь У-ди — Лянской династии оказывал знаки особенного внимания и уважения к учению даосскому, — но впоследствии, узнавши недостатки этого учения, сам писал против него полемические сочинения. Впрочем не все даосы увлеклись страстью к подлогам. Так знаменитый даос Та-хун-цзин — человек с высоким умом и образованием, устроивший особенной формы одежды и шапки и переменивший название даоских общежитий из подворьев в созерцалища (То и Другое по китайски называется Гуань, но соответствующие этому выговору буквы или знаки пишутся не одинаково.), до того презирал вновь составленную книгу Лин-бао, что написал против нее множество опровержений. Итак [12] название — Даос существует от лет древних, но древностию своих храмов, обрядов и св. одежд даосы похвалиться не могут.

Б. У даосов существует обычай монашества, как и у буддистов у них есть не только дао-ши (монахи), но и нюй-гуани (монахини), которые следуют одинаково известным 10-ти правилам и посвящаются в монашество по особому обряду.

О. Обычай монашества возник в западных странах. Так Шакьямони, отказавшись добровольно от престолонаследия и покинув своих жен, презрел все мирские связи и вступил в подвижничество; чрез шесть лет он достигнул святости Будды, — и своим примером обратил в монашеское звание многих. Но в Китае с древних времен нет обычая отказываться от условий семейной жизни; и учение даосское, как возродившееся и образовавшееся под влиянием Китайских понятий, не заключает в себе ни одной мысли о монашестве. Сам Лаоцзы — основатель этого учения, имел жену и исправлял при Чжоуской династии должность Придворного Историка; он был обыкновенный мирянин — без претензий на девственность. Из истории известно, что у него был сын по имени Цзун, и потом внук — Дуань; этот последний был чиновником в Вэйском княжестве, — и в последствии его потомок — Цзяо был наставником у одного наследника престола. Кроме того самые сочинения Лаоцзы не дают никакого намека на безбрачие; напротив он в одном месте книги Дао-дэ-цзин говорит, что потомство будет многочисленно и никогда непрекратится у того, кто станет действовать по его учению. Видно ли из этого воспрещение брачных связей? Итак ясно, что теперешний обычай у даосов вести безбрачную жизнь заимствован у буддистов. Разница только в том, что буддийские монахи принимают 250, а монахини 500 правил, — а дао-ши и нюй-гуани по 10 одинаковых правил. Буддийские монахини ограждены большим числом правил, без сомнения, в предотвращение искушений, которым они, по немощи своей природы, чаще могут быть подвержены, чем мужчины; но даосы, не вникнув в свойства природы человеческой, предписали одинаковые правила для монахов и монахинь, впрочем и эти 10 заповедей заимствованы ими у буддистов. При пострижении в монашество они наблюдают суеверный обряд вручения рисунков, которые бывают трех родов: Чжень-вэнь, шан-цин и фу-лу. Чжень-вэнь и Шан-цин пишутся обыкновенно на кусках материи с присоединением кабалистических начертаний. Чжень-вэнь бывает трех родов. На рисунках первого рода изображаются восемь светил — [13] солнце, луна, звезды и планеты; на рисунках второго рода изображаются пять святых старцев; на рисунках третьего рода пять священных гор. Каждый род этих рисунков имеет особое назначение. На изображениях шан-цин; пишутся в средине степени небесных правителей, обитающих на небе высшей чистоты (шан-цин), а по сторонам кабалистические знаки. После обряда пострижения даосы сначала принимают 10 обетов, потом чжень-вэнь, и наконец уже шан-цин; даос, принявший шан-цин, называется принявшим полное посвящение. Начертания фу-лу разделяются на множество родов. Так например есть лу 1000 полководцев, лу 560 полководцев, лу 5 великих полководцев и пр. Даосы, удостоившиеся принятия этих лу, имеют право совершать заклинания и служение.

Наконец наш автор заключает свое сочинение кратким обозрением религий ученых и даосской, имея в виду показать существенное различие между ними и недостаточность обеих пред буддизмом.

Религии — ученых и даосская, говорит он, во многом отличны одна от другой. Во времена глубокой древности прежде всего составлены восемь триграмм, и при каждом из них но 6-ти пояснений, (яо) — послужившие в последствии основанием письменности и самой религии ученых. Потом явились сочинения Сань-фын (три могилы), наполненные изречениями трех древних государей, и У-дянь (пять условий), касающиеся общественных постановлений при пяти императорах. После того Вэнь-гун составил обряды и установил музыку. В последствии Конфуций, на основании памятников древности, исправил книгу стихотворений (Ши-цзин), истолковал книгу превращений (И-цзин) и установил разграничение между государем и подданными, благородным и низким, отцом и сыном, старшим и младшим, мужем и женой и между друзьями. Общее содержание нравственного учения, предписываемого религиею ученых, слагается из нескольких добродетелей, или правил. Они научают верности и преданности по отношению к государю, почтительности и братской любви по отношению к старшим, скромности и смирению по отношению к самому себе, любви и благосклонности по отношению к другим вообще, верности и справедливости по отношению к связям, умеренности и уступчивости но отношению к своим действиям. Ученою религиею также введена словесность для просвещения народа, учреждено военное искуство для усмирения волнений, установлены жертвы духам для заслужения их благосклонности и [14] поклонения предкам в знак почтения им и положено начало искуствам и ремеслам. Вследствие преступлений, обманов и подлогов составлены уголовные законы и наказания. Но исследуя это учение мы ненаходим никакой мысли ни о будущих воздаяниях, ни о делах и причинах прошедшего времени, ни о делах добрых и злых настоящего времени, — но всякое действие поэтому учению, получает возмездие в настоящем веке. В этом и состоят недостатки религии ученых и ее существенное различие от учения буддийского.

Учение даосов есть видоизменение религии ученых. Сущность этого учения заключается в сочинениях государя Хуандия и философа Лаоцзы. Сохранять плодотворное начало, воспитывать дыхание и беречь в себе свет, сохранять в целости жизнь и удалять все вредное, находиться в бездейственном состоянии, умерять страх, укрощать порывы, пребывать в чистоте душевной, умерять отрасти и искоренять вожделения, — вот главные мысли древнего даосского учения. Исходя из одного начала, оно разделилось в последствии на три рода, или толка. Высший толк даосского учения, основываясь на мнениях Хуандия, стремится к достижению высшей святости, т. е. продолжат вечно жизнь, не нуждаясь в пище и ни в каких материальных пособиях, необходимых для продолжения жизни, летать по воздуху и превращаться. Средний толк, подражая исключительно идеям Лаоцзы и Чжуан-цзы, трактует о хранении мягкосердия и искоренении жестокости, самозабвении и уничтожении познавательных способностей. Последний толк принял аскетический характер. Последователи этого толка презирают условия общественные, изгоняют всякое благолепие и привитают в скалах и ущельях. Говоря вообще, учение даосское, в сравнении его с буддийским, совершенно неодинаково. Относительно коренного начала в том и другом учении совершенно различные правила и раздельные взгляды. Главная мысль Лаоцзы состоит в мягкосердии, а в буддийском учении в законе воздаяний. Существенное направление и цель лаосского учения — кончить жизнь в самозабвении и пощении, — бесчисленные же средства буддийские ведут к погружению в Нирвану (т. е. в состояние — чисто духовное). В даосской св. книге (Дао-дэ-цзин) излагаются трактаты о самоусовершении и законах управления государством, — а у буддистов толкуется об отвержении всего мирского и средствах к достижению святости. Правда, в сочинениях Лаоцзы говорится об изгнании предубеждений, отвержении внешнего мира, прекращении разумных движений и [15] самозабвении, — но в действиях у него нет руководотельного начала. Упражнение его ограничивается кругом людским, и самая высшая цель есть продолжительная жизнь. А учение буддийское изыскивает причины явлений, смотря по родам — разделяет явления, смотря по восприемлемости предписывает правила, от ближайшего восходит к отдаленнейшему, от мелкого к глубокому и приводит к единичному состоянию духа и проявлению истинного тождества (т. е. к отвержению всякой особенности существ и вещей).

Иеромонах Павел Цветков.

Пекин.

1 Марта 1852.

Текст воспроизведен по изданию: Полемическая статья одного буддиста против даосского учения // Китайский благовестник. № 11. 1911