ЦЕРЕМОНИАЛ ПО СЛУЧАЮ ПОХОРОН КИТАЙСКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ. Китайская императрица Тун-цзы, супруга ныне царствующего императора Дао-Гуана, умерла 16 июня 1833 года. Пекинская газета того времени, заключает в себе занимательные подробности, относящиеся до этого события. [19]

По существующему обычаю, императорский указ, который издается в подобном случае, всегда начинается следующим образом: «Повеления его величества нижайше были выслушаны. Сегодня, в четыре часа по полудни, последовала кончина и окончательное отправление императрицы». Потом излагая подробно историю Тун-цзы, император объявляет, что, в тринадцатый год царствования его отца, Цзы-Цзина, он получил от него повеление на ней жениться, и что двенадцать лет спустя, мать его передала ему священное свое приказание утвердить за княжною титул императрицы, то есть первой особы в серединном гареме. Далее император прибавляет: «Нет никого во всем гареме или императорском дворце, кто бы не знал, что в продолжении двадцатишестилетнего нашего союза, императрица была образцом нежности, покорности и послушания.

«С недавнего времени ее постигли припадки застарелого расслабляющего недуга, и она преставилась. Я потерял свою семейную опору. Это событие поразило меня такою скорбию, которую я не в силах выразить».

Император предписывает своему брату, царю Мин-хай, и зятю Хин-аню, начальнику императорского дворца, и еще двум другим сановникам: члену императорской палаты исповеданий и члену палаты публичных работ, наблюдать за похоронным церемониялом.

Через неделю появилась в газетах статья, наполненная громкими похвалами добродетелям императрицы Тун-цзы, и многочисленным благодеяниям, излитым ею на землю с того времени как она соединилась с Сыном Неба. Эта статья заключается приказом училищу Хань-линь, заняться рассуждениями о назначении прозвища, которым нарекут императрицу по ее смерти.

Через двенадцать дней после этого явились новые статьи, относящиеся до вопроса о народном трауре. Четверо сановников, о которых мы сейчас говорили, не согласны были с мнением императора насчет разных вопросов, как например о том, сколько времени должно продолжаться запрещение жителям Небесной Империи брить волосы; на сколько времени запрещается им празднование свадеб, увеселения, праздники, музыка, и так далее. Различные доказательства, в подкрепление каждого мнения, излагались подробно и подкреплялись изречениями из классиков и примерами из истории императоров, [20] начиная со времен императора Яо, который царствовал за четыре тысяча лет до Цзы-Цзина.

Царь Мин-хай и его сотоварищи, думая, что траур по императрице должен продолжаться по крайней мере столько же, сколько назначено сыну скорбеть по смерти матери, и полагая период, в продолжении которого запрещено было народу брить головы и предаваться увеселениям, слишком коротким, предложили скорбеть сто дней.

Император передал дело в совет министров, под председательством князя Хань-Линя, с приказанием снестись с предместниками своими, которые бы могли решительно пояснить это недоумение.

Их отзыв утвердил императора в первоначальном его мнении, в силу которого запрещалось народу и войску брить голову целый месяц, а увеселения запрещались в продолжении ста дней.

Мин-хай и Хин-ань, погруженные в глубокую скорбь, узнав об этом разногласии мнений, отправились к императору в сад Юань-Минь-Юань, с просьбою об отменении отданного приказа. Император принял их сурово и отвечал, что уже намеревался наказать их за неуважение к императорской воле; что это преступление могло им стоить жизни; что, из сострадания, он однакож ограничится преданием их суду, и что они должны почитать это милостию, а не наказанием.

— Вот вам мой указ, сказал император: возвестите его повсюду, как вне, так и внутри, то есть во дворце и во всей империи. Уважайте мою волю.

Последующим повелением возбранялось Мин-хаю и Хин-аню являться на глаза к императору. Первый из этих вельмож приговорен был к лишению половины своего жалованья в продолжении двадцати лет: другая часть оставлена ему для удовлетворения нужд. Второй же, которого сестра принадлежала к императорскому гарему, отправлен, в качестве императорского коммиссара, наказать горцев за набеги: это назначение равнялось ссылке.

В таком государстве, как Китай, где все постановления определяются в малейших своих подробностях с величайшею точностию, довольно странно видеть подобную неопределительность указаний церемоний по случаю кончины императрицы. В Кантоне были обнародованы три различные повеления. Последнее заключало в себе следующие распоряжения: [21]

«В продолжении ста дней никто из высших сановников не должен брить себе голову; вступление в брак в продолжении двадцати семи дней запрещается как им, так и их семействам и все обязаны лишать себя всяких пиров, музыки и театральных представлений в течении целого года; войску и народу запрещается бриться в продолжении одного месяца; браки запрещены на семь дней, а увеселения на сто дней». Всем присутственным местам предписано было, в знак глубокого траура, употреблять синие чернила во всех тех случаях, в которых обыкновенно употребляются красные, и должностные люди обязаны были спороть красную обшивку, украшающую их шляпы. В прибавлении к дневнику императорского двора заключался приказ палаты исповеданий о порядке церемоний, при принятии императорского указа, и повеление об общем оплакивании и о возложении траура по случаю кончины императрицы.

Когда судно, на котором привезли в Кантон императорский указ, написанный на желтой бумаге, вошло в реку, из города немедленно отправился военный чиновник, чтобы принять и хранить указ на императорской пристани. Впереди этого чиновника шел церемониймейстер, который указывал, как должно принять императорский указ на судне. Его должно принять, подняв обе руки над головой, и потом с большою осторожностью класть и развертывать на колесницу дракона, влекомую тридцатью двумя сановниками. Весь поезд, состоящий из чинов гражданских и военных, в парадной одежде, становится рядами на колени и остается в таком почтительном положении до тех пор, пока указ пронесут мимо.

После этого все встают и процессия отправляется к главным воротам Экзаменного двора, проходит в большую публичную палату и опять становится на колени, — гражданские чиновники на восточной стороне, а военные на западной. Они встают не прежде, как по проезде колесницы дракона в палату Созвездия Куай. Там императорский указ кладется на стол, покрытый желтым ковром и уставленный вокруг урнами, в которых жгут благовония. Когда все войдут, церемониймейстер громко провозглашает:

«Стройтесь! падите трижды на колени, бейте в землю челом девять раз! — Вставайте». По требованию церемониймейстера, глашатай берет императорский указ и поднимает над головою, для прочтения.

В эту минуту церемониймейстер провозглашает «Сановники [22] императорские, на колени! внимайте речи его величества». Когда чтение кончено, он говорит: «Вставайте и плачьте!» Как все прочие приказания этого странного церемониала, так и это в точности исполняется.

Когда плач окончен, глашатай кладет указ опять на желтый стол, а церемониймейстер восклицает: «Передайте указ императорский!»

Подходит сановник к желтому столу, поднимает указ над головою и вручает губернатору, становясь перед его превосходительством на колени. Губернатор принимает бумагу также на коленях, потом встает и передает чиновнику, называемому фу-чин-цзы который уже передает его своему главному секретарю. Все эти передачи из рук в руки между чиновниками совершаются на коленях.

Секретарь относит указ в залу Тзы-Вэй, в департамент фу-чин-дзы, где его переписывают и печатают на желтой бумаге.

По окончании церемонии, церемониймейстер приказывает чиновникам итти и облечься в траур. Они уходят, и когда переоденутся, церемониймейстер опять сзывает их и отдает им следующий приказ:

«Стройтесь! — падите на колени три раза! — бейте в землю челом девять раз! — Вставайте и плачьте! — Теперь ступайте кушать!...»

Тогда все выходят из комнаты воздержания и отправляются в другую, где их ожидают уже приготовленные столы и где они едят мало, помещаясь так же как и прежде, — гражданские чиновники на восточной стороне, а военные на западной.

По приказанию церемониймейстера все уходят в общественные палаты. Вечером начинаются опять те же церемонии, только с легкими изменениями. Чиновникам запрещается расходиться по домам и они должны ночевать в публичных палатах. Те же церемонии повторяются утром и вечером в продолжении двух дней, по истечении которых позволяется возвратиться домой и продолжать отправление своих должностей.

Когда императорский указ переписан, одному из чиновников поручается опять положить его на желтый стол в зале Созвездия Куай, а другому хранить и кадить в продолжении двадцати дней. По миновании этого сроку, указ снова передается чиновнику Фу-чин-цзы, который кладет его в палату исповеданий. [23] В двадцать седьмой день чиновники опять собираются и, по совершении тех же обрядов, церемониймейстер приказывает им снять траурное платье, надеть свое обыкновенное, возвратиться домой и объявить, что все обряды траура по императрице кончены.

Текст воспроизведен по изданию: Церемониал по случаю похорон китайской императрицы // Библиотека для чтения, Том 83. 1847