БАРТОЛОМЕЙ

ОПИСАНИЕ АМУРСКОГО КРАЯ

Часть вторая.

(При первой части «Описания Амурского Края» приложена карта края.)

НАРОДЫ.

Народы, населяющие Амурскую область, принадлежат к тунгузскому племени.

Это племя, прежде густо населявшее, под разными племенными названиями: Дучеров, Натков и проч., левый берег Амура, в XVII столетии отчасти истребленное Русскими, отчасти переведенное китайским правительством на правую сторону Амура, составляет, в настоящее время, весьма слабое население богатых и привольных пространств нынешних областей Амурской и Приморской. Никаких следов истории, народной поэзии, прежнего гражданского устройства нельзя найдти в этих племенах; одно предание, перешедшее от прадедов к правнукам, заставляет нынешнего Гольда или Мангунца спрашивать у русского путешественника: отчего нынешние Русские не притесняют и не убивают их, как поступали когда-то давно с их предками другие Русские?

Когда император Кхан-си, по заключении нерчинского договора, перевел всех инородцев с левого берега Амура на правый, тогда цветущая страна, где жило некогда [4] многочисленное племя Дучеров и Голулов, занимавшихся земледелием, торговлею, даже рудокопством, обратилась в безлюдную и дикую землю.

В то время амурские инородцы, особенно Дучеры (Дауры), стоят на той же, если не высшей, степени образованности, нежели Манджуры, жившие тогда только в одних деревнях и занимавшиеся преимущественно скотоводством, то есть сохраняя пастушеский характер своих предков, завоевателей Китая. Города: Айгун, Цицикар Сян-чин-чен, построены позже. Опустевший и безлюдный Амурский край заселен был снова постепенно перешедшими сюда сибирскими Тунгузами, таковы: Орочане, Манегры, Ниждальцы и Самогеры. Одни Гольды (Голулы), Мангунцы (Натки) и Гиляки, менее страдавшие от набегов казаков, остались на старых местах своего поселения.

Любопытно, в каком неподвижном состоянии находились до настоящего времени народы, населявшие Амурский край. Помещенное Зибольдом, в его сочинении, повествование, заимствованное им из уст Японца Магама-Токнай, посетившего татарское прибрежье в 1785 году; есть совершенно точное описание нынешнего состояния этих народов.

Все эти народы, по общим очертаниям физической своей природы, языку, вере и обычаям, похожи друг на друга, хотя, во всех этих отношениях, между ними встречается большое разнообразие, как в физиономиях отдельных лиц, происходящих от одного родоначальника.

В первоначальном своем быту, человек всегда селится по берегам рек и озер, где он легче может найдти средства для удовлетворения своих необходимых потребностей.

То же встречаем мы и в Амурской области. Главное и самое густое население группируется здесь по берегам Амура и его притоков.

В лесные же пространства между источниками Зеи, Буреи, Амгуни и Томи, на южных склонах Станового хребта, проникает только на время отважный охотник Гиляк, Мангун или Ниждалец.

При исследовании населенности Амурского края, бросается в глаза одна особенность, странная на первый взгляд, но легко объяснимая характером тунгузского племени. Самая лучшая, по климату и растительности, богатая южная плодородная часть [5] между устьем Сунгари и устьем Уссури совершенно пустынна и необитаема; далее — плодородные долины Буреи и Зеи только слабо населены кочующими Бирарами и Манеграми, между тем, как холодные, более суровые и бесприютные области нижнего Амура и Амгуни имеют самое густое население: Гиляков, Мангун и Ниждальцев. Эта особенность есть следствие трех причин:

1) Гиляки, самое многолюдное племя, около 7,000, не есть тунгузское; это не абориген Амурской области, подобно Даурам. Как пришлецы, они не смешивались с тунгузскими племенами, находящимися под влиянием Манджур, и не распространялись вверх по Амуру, от чего удерживали их боязнь подчиниться влиянию Манджур и образ жизни их, обусловливаемый соседством моря.

2) Тунгузские племена Мангунцев, Самогерцев, Ниждальцев, Орочам удерживали, в своих нынешних жилищах, тот характер народа кочевого, исключительно зверолова и рыболова, который и есть достояние тунгузского племени. Какие средства существования могли дать амурскому жителю безлесные и безводные пространства, хотя богатые роскошными лугами и растениями, хотя одаренные благорастворенным климатом, страны, которые простираются против устья Сунгари? Здесь не было ни зверя для охоты, ни соболя для платежа невольной дани Манджуру или невыгодной промены с китайским купцом, средств его существования, которые он находил в речных областях Амгуни, Горына и нижнего Амура.

3) Но, может быть, одна из важнейших причин, препятствовавших доселе к населению и обработыванию южной части Амурского края, это — страх и неприязнь к Манджурам и политика китайского двора. Первая причина действовала на жителей, обитающих в низовьях Амура, вторая — на жителей по сю сторону Хинганского хребта.

Второй китайский император из знаменитой манджурской династии, доблестный Кхан-си, достойный современник и соперник Петра Великого, умел отлично воспользоваться случаем, представлявшимся ему к распространению китайского владычества на Амурский край, до тех пор считавшийся и действительно бывший независимым. Манджуры имели только одни торговые сношения с Даурским царством. Кхан-си [6] начал постепенно укреплять крепостями северную часть Манджурии и приближаться к границам Даурии.

Туземцы, ожесточенные притеснениями и грабительством казаков, охотно передавались Манджуро-Китайцам, которые побуждали инородцев, особенно земледельческих Дауров, переселиться на правый берег Амура. Следуя этой политике и после Кхан-си, китайское правительство успело, в течение XVIII столетия, сделать левый берег Амура вверх от Малого Хингана совершенной пустыней. Только в XIX столетии оно допустило переселение Китайцев на левый берег Амура.

Влияние китайской цивилизации заметно в народах приамурских как в их вере, так и в образе жизни, одежде, нравах и понятиях. Русское влияние действовало только с запада из Забайкальской области.

Здесь Орочане, живущие по обоим берегам Амура до реки Олдоя, или места прежнего Албазина, по левой стороне Амура, переняли, в языке и нравах своих, многое от забайкальских казаков. Из них обитающие на левом берегу Амура признали себя даже русскими подданными и платили изредка ясачную подать.

Напротив того, Гольды уже по языку своему отличаются от прочих племен. Язык их мягче, и в нем встречается много китайских слов. Рыбокожая одежда отчасти заменена китайскою дабой и тиком. Между ними встречаются последователи буддизма, даже магометане. Здесь нет диких обрядов шаманства, — например, выставления покойника до совершенного разложения, как у Мангунцев; нет странного обряда почитания медведя, как у Гиляков.

Все племена амурских инородцев приземисты, с широкими плечами и чрезвычайно неопрятны. У всех многоженство, и женщины в большом унижении: их покупают, смотря по народам, за утварь, собак и пр. У Гиляков жена стоит около 300 р. сер. Гольдские женщины самые красивые. Амурские племена редко вступают в брачные союзы с племенами соседними, но постоянно поддерживают с ними сношения торговые. Между ними нет вражды и войны, нет племени преобладающего, хотя и существовало, в XVI и XVII столетиях, таковое племя и царство Дауров, слабые остатки которых живут на берегах Зеи, разбросанные между живущими там Манджурами и Китайцами. Один Гиляк — племя, бесспорно, с [7] самым воинственным характером — гордится своею независимостию и указывает с презрением на Гольда, как послушного Манджурам, и рассказывает, в своих племенных преданиях, о некогда будто бы существовавшей зависимости Гольдов от Гиляков.

Все эти племена амурские живут в небольших деревнях из пяти до пятнадцати домов, и только между Китайцами и Манджурами по низовьям Зеи и близ Айгунта встречаются большие деревни и отдельные фермы.

Племя тунгузское есть племя по преимуществу пастушеское, и этот характер сохраняется и в самом образованном их поколении — у Манджуров, несмотря на их долговременное столкновение с образованным и земледельческим Китаем. Из этого народного характера развиваются простота нравов и понятий, терпеливость в перенесении препятствий и нужд и неспособность к образованию и к государственной жизни. Свойства эти заметны в племенах: Гольде и Мангуне, живущих первобытною семейною и даже не родовою жизнью, и в покорителях Небесной империи — Манджурах, которые, своею девственною силою, соединенные, в 1580 году, под предводительством одного из природных бейхо (князей из знаменитого Тайцзу), сокрушили, в вековой борьбе, власть природной китайско-монгольской династии, но, по неспособности к государственной жизни, должны были предоставить управление огромными завоеванными землями прежним их владельцам и окружить престол славной доселе царствующей манджурской династии Да-цин — китайскими мандаринами.

Зависимость амурских инородцев от Манджур была следствием торговли и системы сбора податей, принятой китайским правительством в провинциях, пограничных с Сибирью. Во всех этих землях, сбор податей был отдаваем на откуп привиллегированным лицам, которые, платя правительству известную сумму, собирают, по личному произволу, подать и большею частию притеснительною торговлею вводят платящих подать в неоплатные долги. Предметы торговли суть: водка (ханшин), рис, просо, крупа, свинец, порох, железо, медь, табак и пр. Все это ценится Манджурами чрезвычайно дешево: так, за 1 р. 30 к. сер. дают 5 пудов риса; ящик водки (110 бутылок) — 13 р. сер. Но за то и промениваемые на эти товары соболя и другие меха ценятся [8] Манджурами в ничто. Этот образ сбора податей принят китайским правительством весьма дальновидно, ибо все народы, подвластные ему, суть кочующие, сбор подати с которых был бы невозможен обыкновенным образом.

Религия.

Народы При-Амурского края — все последователи шаманской веры, но к большей части из них, исключая Гиляков и Орочан, проникло влияние буддизма.

Шаманство мы встречаем вообще у северных самых диких народов и у некоторых обитателей Средней Африки и Австралии. Шаманство, возникшее уже в древние времена, основано на изустных преданиях и заключается в поклонении духам, имеющим власть над стихиями и всей видимой природой. Внутреннее глубокое сознание в необходимом существовании божества, помраченное в диком, необразованном человеке ужасающими и угнетающими его физическими явлениями, возродило шаманство и превратило идею о благодати и правосудии Божества в идеи зла и мстительности.

Буддийская вера, получив начало в Индии, проникла ко многим народам азиатским. Она есть одна из господствующих в Китае, Сиаме, Тонкине; ее держатся даже в отдаленных окраинах нагорной Азии, в Земле Урянхов и Дархатов и наши Буряты. Из первого своего отечества — Индии, она вытеснена жестокими преследованиями браминов, в V столетии по Р. X.

Причина распространения буддизма в Азии есть двоякое его свойство: удовлетворение физической и духовной стороны человека. Вера в единого Бога, лежащая в основе буддизма, удовлетворяет глубоко вкоренившемуся в человеке понятию о Божестве. Но, с другой стороны, наружное поклонение идолам, как изображениям духовных начал и истин, почитание умерших, великолепие храмов, пение и процессии, иноческая жизнь лам (буддийских священнослужителей) и вообще весь этот хорошо рассчитанный наружный блеск и благолепие в обрядах сильно действуют на воображение впечатлительных сынов Азии. Поэтому буддийская вера, не нарушающая никаких обычаев, никаких привычек, распространилась [9] тихо и без кровопролития по всей Азии и нашла себе границы: на севере в христианской вере — Сибирь, на востоке — в Персии и Туркестане, в фанатической вере мусульман, на юге — в родине своей, Индии, от неверотерпящей религии браминов, и кастовой, веками освященной раздельности индейских народов. На северо-востоке шаманство амурских и уссурийских инородцев, дикость природы и еще более грубость нравов и первобытность понятий противопоставляли долго преграды распространению буддизма; но теперь, за исключением Гиляков, Ниждальцев и Орочан, у всех тамошних народов встречаются более или менее явные и частые следы религии буддийской.

Колонизация и торговля.

Из сделанного нами описания амурских инородцев ясно, как мало может ожидать от них новоприобретенный край для своего будущего развития и значения. Стоящий выше всех своих единоплеменников, покоритель Небесной империи, Манджур, принял от побежденного им Китайца те немногие начатки гражданственности и образованности, которыми он гордится ныне перед Гольдом и Гиляком. Следовательно, только чрез сближение с народами образованными, край этот может достигнуть до известной степени цивилизации.

Но не одно будущее превращение инородцев из диких в образованных даст русской колонизации на Амуре первостепенное значение. Вся блестящая будущность, ожидающая При-Амурский край в торговом, промышленном и политическом отношениях, может развиться только под условием заселения его русским народом.

Колонизация новой страны ссыльными (так, как, обыкновенно, делалось и в других странах) есть едва ли не худший способ и, особенно при туземном населении, может иметь самые гибельные последствия. Жестокое обращение с туземцами и вследствие того отчуждение их от нового владычества есть непременное последствие такого рода колонизации. Пример португальских колоний на Мозамбикском берегу и самое заселение Амура — китайским правительством, берегов Зеи и Уссури — ссыльными Китайцами, подтверждает это заключение. [10] Сверх того, географическим своим положением будучи предназначен сделаться проводником русского влияния и значения на дальнем востоке, Амурский край не должен сделаться жилищем ссыльных и отверженных из общества. Здесь, напротив, должна развиться в совершенной чистоте вполне могучая и общительная сила Русского народа. Только в этом случае могут когда нибудь исполниться те надежды, которые Россия возлагает на Амурский край: создание флота и морского могущества на Великом океане, распространение влияния на Японию и Китай, создание торговли и промышленности на этой окраине Азии, распространение христианства и европейской образованности в сердце Азии. Очевидно, что для сего русский элемент народности должен быть здесь преобладающий.

Посему русское правительство вполне сознает все значение колонизации для Амурского края, стремится привлечь всеми способами русских переселенцев на Амур. Наша нынешняя колонизация, как и в XVII столетии, началась военным занятием и военным поселением.

Но Амурский край, благодаря устройству, данному ему 8 декабря 1858 г., разделением на две области, с утверждением в них гражданского управления, не впадет в разряд военных колоний, подобно Алжиру, не приносящих ничего за все издержки и попечения, к нему прилагаемые, хотя, по своему географическому положению и политическому значению, делающими его важным в военном отношении, потребует некоторое военное устройство. До сих пор, русское население группируется на низовьях Амура; но нет сомнения, что основанием города Благовещенска, застроением Албазина и поселением от Усть-Стрелки до Малого Хингана Амурского конного казачьего полка, русская колонизация не замедлит направиться в богатые долины бассейнов Зеи и Буреи.

Первое начало занятия края было положено 29 июня 1850 г., капитаном Невельским, основанием Петровского зимовья. 6 августа того же года, г. Бошняком, положено основание Николаевску; 1 августа 1859 г., был занят залив Императорский, 3 августа — залив де-Кастри. Но эти пункты были заняты только военными постами. Первая же попытка земледельческой колонизации на Амуре была сделана в 1853 г., после того, как первым сплавом вниз по Амуру, в 1854 г., были перевезены [11] забайкальские казаки и № 15 линейный баталион для занятия и защиты устья Амура и залива де-Кастри; вторым сплавом, в 1855 г., были перевезены первые крестьянские семейства из губерний Иркутской и области Забайкальской. Переселенцы эти, первые русские крестьяне на Амуре в XIX столетии, отправились туда добровольно и поселены между городами Мариинским и Николаевским, основав ныне цветущие русские селения: Иркутское, Богородское и Михайловское. Выселенцами из Михайловска были основаны селения Ново-Михайловское и Сергиевское, а выселенцами Иркутского — селение Воскресенское. Этим первым поселенцам были дарованы большие льготы: земля была отдана в полное и вечное владение, и они со своими семьями навсегда освобождены от повинностей рекрутской, земской и подушной. Сверх того, им выдано пособие от казны. Вместе с ними поселена близ Мариинского поста сотня забайкальских казаков. В 1857 году, сплавлены вниз по Амуру в Николаевск и Мариинск 60 женщин из ссыльнокаторжных — единственное применение той системы заселения Амура ссыльными, которыми хотели сначала заменить медленный прилив добровольных переселенцев.

Вслед за сим Высочайше утверждено заселение левого берега Амура; а потому весною этого года были двинуты вниз по Амуру переселенцы вновь сформированного из Забайкальского казачьего войска Амурского конного казачьего полка, которые, под личным распоряжением генерал-губернатора Восточной Сибири, заняли левый берег Амура от Усть-Стрелки до Малого Хингана. В то же время, стали лагерем при устье Зеи 1-и линейный баталион и дивизион легкой батареи, и этим положено основание Усть-Зейскому посту, нынешнему городу Благовещенску. В том же 1857 г., в первый раз производился сплав съестных припасов вниз по Амуру подрядами иркутских купцов. Это снабжение казною Амурского края, провиантом и мукою, прекращенное в 1859 г., едва ли не составляет еще, в настоящее время, необходимость для поселенцев верхних и средних частей Амура. Ибо, приходя на новые места, принужденные строить себе жилища и, вместе с тем, вспахать и засеять на будущий год поля, новые поселенцы еще нуждаются в обеспеченном подвозе продовольствия, ибо даже и на второй год их поселения непредвидимые обстоятельства легко могут лишить их значительной части ожидаемого сбора [12] хлеба. В 1858 г., поселен на левом берегу Амура, от Малого Хингана до устья Уссури, Амурский пеший казачий полк и основано при устье Уссури, сплавленным сюда 13 линейным баталионом, селение Хабаровка, где ныне воздвигается форт, и которому в будущем, вероятно, придется сделаться цветущим городом, важным в военном и торговом отношениях. В 1859 г., поселен на Уссури Уссурийский пеший баталион, и решено, по недостатку добровольных переселенцев из России и Сибири, перевести из России в Забайкальскую область 80,000 штрафованных нижних чинов, в замен того же числа семейных забайкальских казаков, которых предположено переселить на Амур. В этом же году правительство объявило, что, для заселения, назначаются все свободные места в Амурской и При-Амурской областях. Для желающих переселиться из Восточной Сибири назначены правила, по которым только лица свободного состояния, исключая состоящих на первых двух рекрутских очередях и подсудимых, могут, с разрешения своего местного начальства, туда переселяться, и не иначе, как на собственном иждивении, пользуясь, однако, некоторыми льготами во время пути, как-то: бесплатным отведением квартир, продовольствием скота и проч. С прибытием же их, местное амурское начальство определяет начало и последовательный ход заселения, предоставляя на собственный выбор поселенца избрание земли, лугов и прочих угодьев. Переселившиеся на Амур сельские и обыватели пользуются землями безвозмездно, в течение 20 лет; подлежащие рекрутской повинности освобождаются от несения таковой в течение 10 наборов и навсегда от податей и повинностей, коими они обложены были в местах прежнего жительства, а казенные недоимки прежних лет с них слагаются. По истечении же 20-летиего льготного срока, безвозмездного пользования землями, за дальнейшее владение будет установлена правительством особая поземельная плата, в замен подушных и оброчных податей. Избравшие себе местом жительства города в Амурской и При-Амурской областях подчиняются всем правилам и повинностям, которые для сих городов будут поставлены. Все упомянутые выше льготы распространяются и на тех, которые до издания этих правил переселились на Амур. Ныне в Амурском крае существуют уже четыре города: Николаевск, Мариинск, Софийск [13] и Благовещенск. Первый из них, как писал, в 1858 г., очевидец, довольно красиво расположен, на низменном склоне левого берега Амура и окружен не густым лесом; город имеет: до 500 домов, большой рынок, две церкви, библиотеку (4,000 томов) и общественный клуб, куда посылаются многие журналы. Для образования юношества, здесь уже устроены две военные школы. Для гарнизона (до 1,500 человек), выстроены очень удобные и хорошие казармы. По малому количеству удобных мест, для пристающих судов в Николаевске, заложено к существующим двум еще два новых эллинга.

Основанный в 1852 году, город Мариинск разве только в торговом отношении уступает Николаевску, за то живописным местоположением, климатом и удобством для жизни, по рассказам очевидцев, далеко превосходит его. Здесь особенно дешевы овощи, весьма дорого стоющие в Николаевске; здесь более чистоты и порядка, нежели в Николаевске, подчиняющемся уже теперь, в этом отношении, условиям всех на свете портовых городов.

25 июля 1859 г., заложен город Софийск, освященный преосвященным епископом амурским и камчатским Иннокентием. Этот город, которого железная дорога вскоре соединит с заливом де-Кастри, сделается опасным соперником соседственного ему Мариинска и будет играть едва ли не первостепенную роль в торговом отношении на Амуре, тем более, что лежит на главном рукаве Амуре, а не на притоке, как Мариинск, и вследствие этого не затрудняет суда потерею времени и захождением в побочную пристань.

Переименованный, в 1858 году, из Усть-Зейского поста, город Благовещенск, по счастливому своему положению при слиянии Зеи и Амура и в соседстве с Айгуном, с самым населенным Манджурами пространством, несомненно вскоре достигнет большого развития. Утверждение здесь центра гражданского управления Амурской области и перенесение сюда из Камчатки епархиального управления послужат важными причинами к развитию значения и благосостояния города. Уже теперь есть собор в Благовещенске, и ярмарка оживляет, раз в неделю, едва застроивающиеся улицы нового города. Застроение Албазина есть дань благодарности и уважения к памяти сподвижников Хабарова и Бейтона; но, сверх того, счастливое положение Албазина, в богатой долине при Амуре, [14] ручается в развитии нового поселения. О состоянии вообще русских сел и деревень на Амуре можно привести следующие слова г. Романова, писанные в 1857 г.:

«Русские селения — говорит г. Романов — Иркутское, Богородское, Михайловское и Новомихайловское, не могут нахвалиться своим состоянием, богатством земли и некоторыми ее произрастениями». Пашни прибавляются с каждым годом все более и более, так что и скотоводство улучшается и скоро покажется избыток в хлебе собственного произведения. Огородной земли также много; даже посевы табаку выходят очень удачны. Жители этих селений, по собственной охоте, переселились из Нерчинского округа. Между ними весьма много богатых и зажиточных мужиков, с большими семействами, которые не задумались пуститься в далекую сторонку и, поселившись на Амуре, весьма довольны своим положением. У здешнего русского населения еще в памяти добрая слава о богатствах Амура, занесенная их предками, сподвижниками Хабарова, и передающаяся из рода в род, в каждом семействе. Поэтому в Забайкальском крае многие из жителей стремятся на Амур, и охотников селиться всегда найдется довольно. Из здешних поселений село Михайловское особенно отличается благосостоянием своих жителей, хорошею и чистою постройкою домов, обширностию лугов и прекрасной обработкой полей и огородов. Здесь есть церковь, так что на берегах Амура раздается православный благовест в Мариинске, Михайловском и Николаевске и, вместе с тем, восходит новая заря просвещения для дикарей, населяющих здешний край, из которых уже многие, трудами и поучениями наших миссионеров, приняли христианскую веру.

В заключение, приведем любопытный расчет, сделанный купцом Белоголовым о том, что будет стоить доставление переселенцев на Амур. Из России идут два пути — сухопутный и морской — вокруг света. Сборным пунктом для сухопутных переселенцев должно назначить Нижний Новгород. Отсюда до Иркутска, стоимость провоза 4 чел. равняется 20 пуд. Полагая по 3 р. за пуд, будет 60 р., т. е. 15 р. сер. каждый. Содержание каждого 35 р. сер. Из Иркутска до Усть-Стрелки, каждый обойдется в 9 р. сер. Следовательно, всего около 60 р. сер. на каждого переселенца. Времени нужно будет 4 месяца. Из Усть-Стрелки до места назначения, провод окупится [15] работою переселенцев. Контракт должен быть заключен с ними на 7-летнее пребывание на Амуре. Морем доставка обойдется дешевле, но из Петербурга до Николаевска потребует 6 месяцев.

Что же касается до торговли, то, благодаря мерам правительства, в При-Амурском крае, она начинает быстро возникать и с развитием своим принесет, на будущее время, богатые плоды.

Уже теперь торговля в Николаевске возрастает ежегодно. В 1856 г., эта торговля находилась единственно в руках одного американского торгового дома, переведенного из Камчатки на Амур Российско-Американскою Компаниею. В настоящее же время, в Николаевске находится 5 иностранных торговых фирм и до 10 русских купцов, кроме Российско-Американской Компании и ново-учрежденной Российско-Амурской Компании.

Оборот иностранных купцов, в 1857 г., простирался до 200,000 р., оборот русских купцов — до 80,000, а Российско-Американской Компании — до 100,000, включая сюда и весь торг мехами. Оборот иностранных торговых домов, в настоящем году, простирается до 300,000, оборот русских — до 100,000, а Российско-Американской Компании — до 63,000, включая также и в эту сумму всю вообще ценность мехов, отправленных в Россию.

Бог что сообщает «Триестская Газета» от 27 ноября 1857 г.: «Из Николаевска, при устье Амура, уведомляют, что, с открытием навигации в прошлом (1856 году), прибыли туда 6 американских кораблей со всевозможными товарами, ценою до 500,000 р., между которыми были не только жизненные припасы, но даже предметы роскоши, и, по дешевой продаже своей, совершенно отняли торг у Русских привозным заграничным товаром. При появлении торгового судна на устье Амура, отправляется пароход, для буксирования этого судна чрез лиман в Николаевск; отряжают людей для выгрузки, и закупленные товары отправляются бесплатно на пароходах правительства до Усть-Стрелки. За исключением некоторых предметов, привоз и вывоз всех товаров дозволен беспошлинно. Николаевск есть вольная гавань (porto-franco), в полном смысле слова. Число торгующих людей на Амуре увеличивается с каждым днем». [16]

В Хонконе уже образовывалось общество для торговли по Амуру.

Вообще цены на привозные, как жизненные, так и другие, потребности, нельзя сказать, чтоб были очень высоки, хотя некоторые предметы, особенно ткани, провизия, свечи, еще довольно дороги, потому что нет конкурренции русских купцов, которые действуют пока осторожно, ощупью, высматривают, что будет далее, и довольствуются своими прежними оборотами. Некоторые из них, не узнав потребностей края, пустились по Амуру с залежавшимся или не требующимся здесь товаром и от этого, разумеется, понесли убытки.

Грузы, купленные у иностранцев русскими купцами, в поощрение начинающейся торговли, доставляются по Амуру до Шилкинского завода на казенных пароходах бесплатно. Поэтому здесь открывается обширное поприще для русской предприимчивости и выгодного обращения капиталов и не делается никакого различия между лицами и нациями. Каждому предоставляется полная свобода действовать как угодно; за исключением некоторых предметов, все допущено к привозу и вывозу. Несмотря, впрочем, на свойственную русскому человеку неподвижность и нерешимость, число местных купцов, пускающихся на Амур, увеличивается с каждым годом. В 1857 г., спустились с товарами по Амуру четверо, а в 1858 г. — десять русских купцов. Доказательством того, как выгодна для Американцев амурская торговля, может служить то, что с каждым годом увеличивается приход их торговых судов к берегам р. Амура.

«Николаевская пристань — говорит г. Романов — вся завалена бочонками, ящиками, тюками и с американскими надписями и с японскими и китайскими иероглифами. Шум, суета, стук топоров в адмиралтействе и городе и крики и песни наших матросов — везде видна жизнь и движение. Непривычное ухо поражается звуками гиляцкого и китайского языков; в общем ходу английский, и все живущие в Николаевске ему скоро выучиваются. Взор с любопытством останавливается на берестяных, в виде зонтиков, шляпах Гиляков, на узкоглазой физиономии Китайца, — Китайца pur-sang, служащего матросом на корабле из Хон-Конга. Как-то странно слышать в здешнем обществе рассказы о новостях в [17] Сан-Франциско, Хон-Конге, Хакодате (в Японии), подобию тому, как в Петербурге говорится о Москве, Варшаве и Казани».

Нет никакого сомнения, что торговля, в продолжение нескольких лет, примет весьма значительные размеры. Всю Сибирь можно будет снабдить, посредством Амура, всеми необходимыми потребностями, и очевидно, что ценность товаров, при возимых сюда непосредственно из Европы, Америки и Индии, значительно понизится во внутренности Сибири, потому что за товары, доставляемые из Петербурга, платилась еще весьма значительная пошлина, тогда как товары, доставляемые из Николаевска, приходят совершенно свободными от платежа пошлины.

Фрахт из Европы и от атлантических (восточных) берегов Соединенных Штатов к устью Амура почти одинаков.

Фрахт корабля в 1,000 тонн из Нью-Йорка в залив де-Кастри стоит 30,000 р., что составит 50 к. с пуда. В такую же цену обходится привоз грузов из Англии к берегам Китая, кругом Мыса Доброй Надежды.

С открытием коммерческого порта на устье Амура, в навигацию 1855 и 1856 года, во время военных действий, было в приходе по 2 иностранных корабля ежегодно. По заключении мира, в навигацию 1857 г., вошло в Амур 7 иностранных коммерческих судов и первый русский купеческий корабль — «Кондратий Савин», из Кронштадта, зафрахтованный правительством, с грузом морского ведомства. Общее количество привезенных ими грузов превышает 2,000 тонн.

Водяной сплав на 3,000-верстном протяжении от Шилкинского завода до устья Амура, в навигацию 1858 г., обходился для частных торговцев около 50 к. с пуда, что составит, средним числом, по 1 2/3 к. на каждые 100 верст пути.

Главное препятствие для развития торговли на Амуре было недостаток водяного сообщения. Первоначальная перевозка на баржах затрудняла торговые обороты, и посему первое прибытие в Усть-Стрелочный караул из Николаевска парохода «Лена» было приветствовано в «Иркутских Ведомостях» восторженными возгласами. Действительно, с открытием плавания по р. Амуру, ценность припасов значительно понизилась, хотя овощи и некоторые свежие припасы довольно дороги, по [18] малому привозу их из окружающих деревень. В замен того, рыба, по обилию своему в р. Амуре, чрезвычайно дешева.

В настоящее время, на Амуре находятся несколько пароходов, которые занимаются транспортированием кладей и буксированием приходящих судов.

До этого времени, пароходы на Амуре встречали некоторую остановку при снабжении себя дровами, в тех местах, где на большом протяжении не было русских постов или поселений. В таких местах пароходы останавливались и спускали свою команду на берег рубить подсохший или нанесенный течением на берег лес. В гиляцких и русских деревнях, дрова всегда выставлены были на берегу. Ныне же, с заселением казаков по Амуру, эти препятствия вполне устранены. Основанием Благовещенска, Албазина и Софийска, при существовании уже Николаевска и Мариинска, и заселением берегов Амура, торговля примет еще большее развитие. Уже в 1858 г. вывезено 3,000 соболей амурских, появившихся на нижегородской ярмарке.

Открытие правильного сообщения по р. Амур и более подробное ознакомление с лиманом ее, по которому проходят суда в реку с Тихого океана и Охотского моря, быстро и совсем изменит торговлю на Амуре. Хлеб, чай, рогатый скот и другие предметы доставляются по реке из Сибири; бумажные, шерстяные и шелковые материи и многие вещи — из Америки, и в таком количестве, что, в нынешнем году, от избытка некоторых завезенных в Николаевский пост предметов торговли, уже сделан первый опыт обмена товаров между нашими, русскими купцами и Американцами.

До сих пор производят торговлю на Амуре две компании: американская и амурская, и несколько сибирских купцов, число которых непрестанно увеличивается; иностранная вывозная и привозная торговля находится вся в руках Американцев и некоторых Англичан и Немцев.

Было даже сделано предложение о дозволении иностранным купцам, вопреки айгунскому договору, подыматься для торговли вверх по Амуру.

Но подобное допущение осудило бы русских купцов на второстепенную, жалкую роль.

Сибирское купечество до настоящего времени боролось, при производстве торговли, с большими трудностями — дальностию [19] дорог, климатическими и физическими препятствиями сибирской природы и т. д. В настоящее время, Амур даст русским купцам способ дешево и быстро торговать. Допустив же на Амур Англичан и Американцев, они сначала удалят с рынка всех соперников, торгуя себе даже в убыток, и в два года уничтожат конкурс. Так поступали они везде, так поступили бы и на Амуре и в Сибири. Проникнув чрез Амур до Иркутска, иностранцы наводнят Сибирь своими товарами, беспошлинно привозимыми. Русская мануфактура зачахнет. Иностранцы завладеют нижегородской ярмаркой, ибо товары, на ней продающиеся, как-то: бумажные, кожевенные и др., будут стоить дешевле обложенных пошлиною русских товаров.

Но правительство, приняв в соображение эти последствия, разрешило иностранным кораблям подыматься вверх по р. Амуру только до г. Софийска. Итак, юный край имеет все данные развить русскую торговлю, и не только внутреннюю — на Амуре, но и внешнюю — на водах Великого океана. Усилия компаний американской и амурской и частных сибирских купцов стремятся к этой важной цели.

Теперь разберем выгоды, которые может предоставить торговле При-Амурский край. Обилие удобных и прекрасных гаваней придает важное значение манджурскому берегу Японского моря. Устье Амура бывает открыто для судоходства, средним числом, не более пяти с половиной месяцев в году; следовательно, при развитии производительных сил благословенной полосы среднего Амура и южной Манджурии, при усилении промышленного движения в Забайкальской и в южных областях Восточной Сибири, торговля не может удовольствоваться одним естественным водяным путем чрез устье Амура и пробьет себе другие искуственные пути к морю, чрез заливы манджурского берега.

Удобные сообщения судоходных частей Уссури и низовья Амура, с различными заливами манджурского берега, послужат сокращенными и удобнейшими путями для торговых сношений Сибири с морем.

Сухопутное сообщение заливов, смотря по их относительно северному положению, может быть выведено или прямо к главному руслу Амура, или на берег судоходной части одного из его притоков. К первой категории принадлежат только залив де-Кастри и Императорская гавань, ко второй — все [20] остальные заливы: Св. Владимира, Св. Ольги, и все большие и малые бухты залива Виктории, от которого кратчайшая сухопутная связь будет выходить к верховьям реки Уссури, и наконец залив Посьета, весьма удобно сообщающийся с рекой Хурхой — одним из судоходных притоков реки Сунгари.

Но, при будущем гражданском развитии амурской речной области, Манджурии, Кореи, Японии и усилении торгового движения в морях, омывающих эти страны, путь по реке Сунгари и ее притокам Хурхе и Нонни до города Нингута и от Нингута до залива Посьета или хотя до судоходного пункта на реке Тумяни, получит важное значение, как по пролеганию своему чрез южнейшую окраину Манджурии по соседству с Кореей, так и по центральному положению залива Посьета относительно берегов Японии и Японского моря, способствующему сокращению морского пути от берегов Европы, Америки, Китая, Ост-Индии, Австралии и других островов Тихого океана к амурской речной области и к Сибири.

Хотя навигация по тамошним речным системам производится около шести месяцев в году, но со временем, при открытии движения по замерзшим рекам, можно надеяться, что торговля примет еще больший размер.

Чтобы доказать блестящую будущность торговли При-Амурского края, сообщаем здесь предположения о действиях Амурской Компании в 1860 году: операции компании будут разделяться на 1) торговлю, 2) пароходство и судоходство, 3) заводскую обработку и 4) промыслы.

а) Торговля.

Торговля, по предположению компании, будет троякая: 1) в При-Амурском крае для сего назначены, в некоторых местах, конторы, и главные из них будут в Благовещенске, для факторий до Усть-Сунгари включительно, и Николаевске, для факторий вниз но Амуру.

При сем компания хочет обратить внимание: 1) на озеро Боло, против мысов Саргу и Май, важное для склада дров и рыболовства; 2) на остров Сахалин, по случаю каменно-угольной ломки на реках Тне и Тыме. Здесь берег залива Терпенья богат янтарем, а залива Анивы — китобойным и сельдяным промыслами. [21]

Главный торговый путь на Амуре, по предположению компании, будет Усть-Сунгари, где предположено правительством выстроить русскую крепость. Отсюда торговля пойдет в глубь Манджурии, где нет, благодаря айгунскому договору, опасения от соперничества с Европейцами. За Сунгари, в торговом отношении, главную роль будет играть Уссури, где капитан Венюков нашел: обилие рыбы, золотые прииски (принадлежащие пекинским купцам), плантации жень-шеня, значительные пушной и лесной промыслы. Софийск, как пункт, до которого русское правительство разрешило плавание по Амуру иностранным кораблям, приобретет весьма большое значение, особенно для торговли внутренней.

2) В Камчатке, весьма важной по пушным промыслам, компания хочет открыть конторы и, для сообщения с Амуром, содержать постоянную шкуну.

3) В Восточной Сибири, где торговля предполагается оптовая, а не меновая, как на Амуре, и где нужны более иностранные товары, чем русские, компания хочет возить, водным путем Амура, произведения промышленности Англии, Франции и Америки.

4) Торговле с Японией и Китаем Амурская Компания думает дать самые обширные размеры и воспользоваться тиен-цинским договором, чтобы, по примеру Российско-Американской Компании, доставлять морем в Амур шелк, хлопку, сахарный песок и чай, а отпускать в Китай — сукна, меха (как в Кяхте) и продовольственные запасы, в которых всегда бывает недостаток в Китае.

Такое точно торговое отношение будет и с Япониею, со страною, чрезвычайно богатою и промышленною.

б) Пароходство и судоходство.

На Амуре компания предполагает завести первоначально 3 парохода. Из них второй, в 60 сил, и одно морское судно (корабль «Св. Иннокентий» разбился в заливе де-Кастри), шкуну для Камчатки и карбасы для архангелогородской (на Ситхе) промышленности, шесть железных и несколько деревянных барж из амурского кедра.

Для мореходного плавания (для перевозки своих и чужих товаров) назначается винтовой транспорт. Он же будет [22] доставлять грузы вверх по реке до Николаевска, перевозить каменный уголь из Сахалина и буксировать суда и т. п.

Зимою суда, только разве по исключению, назначены зимовать в Амуре, а обыкновенно будут торговать в портах Китая, Японии и проч.

в) Заводская обработка.

Рыбные промыслы особенно обильны на Уссури и в окрестности Магго на Амуре, а также в Охотске, Нижне-Камчатске, Гижиге, Тишле, Большерецке, и потому компания намеревается отправлять в Китай и на Филиппинские острова (где значительный торг рыбою), равно в Перу и Чили икру, клей, везигу, насол рыбы и пр.

В Чите будут устроены заводы для мыловарения и выделки сальных свечей, а в Благовещенске — канатный, кожевенный и сахарный заводы.

г) Промыслы.

Из промыслов, компания хочет обратить внимание на китобойство, битие белуги и пр., а у Гижиги — тигилей. Для сего отправлены туда из Архангельска и Мезенска промышленники.

Из всего сказанного о торговле видно, что собственно При-Амурский край до сих пор почти не участвует в торговом движении, развивающемся на реке Амуре; из произведений юного края только меха и рыба сделались предметами торговли. Пушным товаром платит При-Амурский край за хлеб, мясо, сукна и другие доставляемые ему предметы. Но едва ли не положительно можно сказать, что уже лет через десять в Николаевске появятся в числе отпускных товаров: амурский хлеб и лен, амурский лес, уссурийский табак, уссурийские плоды и жень-шень и даже мясо собственно амурского скота. Когда же труды человека вызовут на свет богатство, скрывающееся в недрах гор, и заставят равнины приносить ему сторицею плоды, тогда богатства Амурского края потекут обильно путем торговым и через Сибирь в Россию, и через Манджурию в Китай, равно как и во все земли, омываемые Великим океаном. [23]

Остров Сахалин.

Сахалин есть продолговатый, узкий остров, лежащий между 54° северной и 46° южной широты. Северный конец его параллелен южному берегу Охотского моря и служит к образованию амурского лимана; к югу же, вследствие значительного расширения Татарского пролива, остров все более отдаляется от континента. Вдоль всего острова тянется значительный хребет, склоняющийся к северу крутыми, утесистыми склонами, покрытыми даже в летнее время снегом, на юге же оканчивается песчаными и состоящими из рухляка (мергеля) покатостями. Западный, противолежащий устью реки Амура и восточный берега острова состоят из плоских, значительно растянутых песчаных дюн. Южный берег разрезывается большим заливом Анива, которого восточная и западная части покрыты горами. Здесь преимущественно растет лиственничный лес и, как говорит Лаперуз, растительность в этой части острова гораздо более носит на себе южного характера, чем под соответствующими широтами манджурского берега. В этом заливе обитает племя, известное у Гиляков под названием Куге, а у Японцев — Айны, ведущее меновую торговлю рыбой и лесом на рис, грубые материи и проч. Еще лучше, по словам Крузенштерна, вид залива Мордвинова, лежащего под 46° и 48°. Этот небольшой залив, по живописному местоположению и обильной растительности, превосходит залив Анива. Подвигаясь на север (под 44)°) к открытому на юге заливу Терпения, при мысе Беллинсгаузен, хотя и встречаем довольно уродливый береговой лес, но горный все так же, как и в заливе Мордвиновом, остается величественным и прекрасным. Между широтами 53° и 51° 50' часть острова, на все видимое пространство (около 20 миль к западу), представляет то низменную, то покатую местность, перерезанную или горами, лежащими на 15 и 25 миль от моря, или многочисленными, почти сплошными озерами, которые отделены от моря голыми песчаными холмами (от 1/4 до 1 мили шириною), так что все это пространство с моря имеет вид шхер, тянущихся по меридиану к северу около 70, а от востока к западу от 5 до 10 миль. В этих шхерах находится гавань, названная, в 1849 году, капитаном (ныне контр-адмиралом) Невельским гаванью Благополучия, которая, по [24] пространству около 1 квадратной мили, имеет глубины от 14 до 20 футов. У туземцев она носит название залива Троерк. Здесь, в горах, живет народ, известный под названием Тазонов, или Орнгор, тунгузского племени, ведущий кочевую жизнь и занимающийся промыслом пушных зверей, торгуя ими в обмен на некоторые домашние потребности.

Берега озер, находящихся вдоль восточного берега Сахалина, возвышенны, покрыты строевым и дровяным лесом (ель, береза и преимущественно лиственница), местами же луговые или низменные, тундристые. Если проникнуть далее во внутрь земли, например, вверх по долине реки Тими, выходящей из северного склона западного берегового горного хребта и в своем с. и с.-в. течении прорезывающей остров почти во всю его ширину, то в долинах, а равно и на возвышенностях, покажется, между различными видами хвойного леса, и лиственничный.

Судя по такого рода удобствам и прекрасному местоположению многих частей этой страны, защищенной с севера и северо-запада, равно и по почве земли в гавани Благополучия (чернозем с песком), можно безошибочно сказать, что страна эта представляет очень много мест, удобных к скотоводству и хлебопашеству, а, следовательно, и к оседлому заселению.

С юга идущая цепь гор, в широте 53° 51', примыкая вплоть к морю и оканчиваясь на севере острова большею частию скалистыми берегами острова, не представляет мест, удобных к заселению. Залив между мысами Марии и Елисаветы и залив Надежда, по своей глубине (от 4 до 10 сажен) и обильному количеству пресной воды, представляют очень удобные и защищенные от ветров рейды. Закрытая от всех ветров часть залива в окрестностях мыса Головачева, гавань Байкал, имея, на пространстве 1 1/2 кв. версты, глубину от 14 до 17 футов, могут служить удобным рейдом для судов, сидящих в воде не более 10 футов.

Берег острова Сахалина к лиману песчаный, низменный и прорезан обсыхающими, при отливе, небольшими заливами; затем остальной берег острова — песчаный, обрывистый и, при реке Тый и в окрестностях мыса Халезова, чрезвычайно глубок. Окрестности мыса Головачева до селения Ныйде, на пространстве около 17 миль, представляют поверхность, [25] покрытую голыми песчаными или поросшими кедровником буграми. Окрестности же леса Погоби представляют тундристую, усеянную озерами и болотами плоскость.

Далее от Погоби до Тык берег острова низменный, потом холмистый, глинистый, с месторождением каменного угля. Впрочем, наибольшее его количество находится между устьем Вияхчу и мысом Уанды.

Западный берег острова (с юга на север) склоняется повсюду к морю на 100-150 футов высокими и крутыми мергелевыми склонами, изредка прерываемыми утесистыми мысами. Значительная отдаленность главной горной цепи производит то, что здесь преобладает южная растительность, и эта страна, по разнообразию своей растительности, представляется прекрасною. На этом пространстве, начиная от селения Мгач, количество каменного угля, по мере приближения к Дуи, в высоких утесистых глинистых слоях берега, местами возвышающихся до 600 футов над морем, постепенно возрастает и, относительно доброты каменного угля, представляет большее различие, так что каменный уголь, полученный из Дуи, нисколько не уступит в своем хорошем качестве ньюкестельскому.

Вдоль западного берега живут Гиляки, отличающиеся от Гиляков материка только большею суровостию и дикостию своего характера. Они прежде занимались морскими разбоями и особенно теснили Орнгоров, а теперь живут мирно в своих юртах на Сахалине, ведут торговлю с Гиляками материка, единственными торговцами, которые снабжают их необходимыми предметами, но сами никогда не ездят на Амур.

С приближением к узкому месту острова и еще южнее 48°, холмы обращаются в горы, берег делается гораздо выше и исключительно покрывается хвойным лесом. В этой его части, расположены местечки Нато-сама и Дуй (50° 53' 49''). При мысе же Уанда (в шир. залива де-Кастри), крутизна внезапно кончается, и он делается плоским и болотистым. Местность здесь болотистая, покрытая уродливым кустарником. К лиману берег делается плоским и песчаным, и тундры далеко вдаются во внутренность острова. [26]

Военное обозрение края.

В военном отношении, При-Амурский край должно рассматривать с двух точек зрения: 1) в отношении его приморского положения и 2) в отношении к Манджурии, то есть Китаю.

В первом, При-Амурский край имеет безусловно первостепенное значение для России. Если наше отечество сделается сильною морского державою, то есть заведет огромные флоты, военный и купеческий, на водах Великого океана, то в состоянии будет принять участие в решении всемирных вопросов в других частях света, кроме Европы, которые, в настоящее время, принадлежат исключительно Англии и Франции. Замкнутость морей Балтийского и Черного делает весьма ограниченным круг действия наших морских сил. Сверх того, последняя война показала, что никакой укрепленный порт, хотя бы защищенный такими природными и искуственными средствами, как Севастополь, не может служить убежищем и безопасным укрытием военного флота. Морские крепости и береговые укрепления будут играть в морской войне ту же роль, как и крепости в сухопутной войне, то есть будут служить местами убежища, куда военный флот будет укрываться, в случае поражения или неблагоприятных обстоятельств, для возобновления или пополнения своих сил, но не будут и не должны быть местами, где бы наша морская сила скрывалась от лица неприятелей. Совершенная безвыходность Белого моря побуждала Петра Великого, оставив архангельский порт, искать для торговли России другого выхода. Но Петр Великий видел в Балтийском и Черном морях только пути сообщения с Европою, а не создания для России всемирного значения, как морской державы, для осуществления чего, он указал уже тогда на устье Амура. Действительно, история показала, что балтийский и черноморский наши флоты имели значение только тогда, когда первостепенные морские державы Англия и Франция не сопротивлялись выходу их через Зунд или Дарданеллы. Между тем, в случае войны, торговля и купеческий флот могут быть защищены только сильным военным флотом, и эта защита есть едва ли не главнейшая обязанность и собственное назначение всякого военного флота. Сознавая это, Франция, в новейшее время, стремится значительно увеличить свои морские силы. [27]

Воды Великого океана оставались до новейшего времени без большого значения. Пустынный берег Северной Америки с одной и малонаселенный берег Австралии и закрытые для всякого иностранца прибрежья страны Японии и Китая с другой стороны, делали воды Великого океана, предназначенные самою природою быть театром столкновения и общения народов, совершенно почти без всякого значения для всемирной торговли и народных интересов. Но теперь, когда предприимчивый дух Англичан и Американцев создал богатство и промышленность в Калифорнии и в Новом Южном Валлисе, когда острова Великого океана, как, например, Новая Зеландия, Вандименова Земля, Новая Каледония, обработываются трудолюбивою рукою Европейца, а полудикие жители других островов, например, Товарищества и Сандвичевых, делаются доступны европейской культуре, когда Япония и Китай снимают свои вековые преграды против всякого чужеземного влияния, бассейн Великого океана приобретает первостепенное значение. Обладание Амуром и прибрежьем Татарского пролива может дать России великую важность, в этом отношении.

Из краткого описания берегов При-Амурского края, мы видели, какими отличными портами обладает эта страна в здешних заливах. Содержание здесь военного флота, по обилию всех потребных для него материалов, не представит, в будущем, никакого затруднения. Недостаток в людях — вот единственное препятствие, которое должно будет устранить заселением края. Правда, создание флота требует больших предварительных издержек, но достижение важной государственной цели не может и не должно быть остановлено сопряженными с ним издержками и пожертвованиями. Истинно государственные люди Англии не остановились возвысить ее государственный бюджет, чтобы воспротивиться опасному могуществу Наполеона, и теперь Англия не щадит огромных сумм, чтобы оградить свои берега от едва ли возможного вторжения.

Отдаленность При-Амурского края от центра России также не есть причина невозможности создания или содержания там флота. Англия и Франция содержат таковые в самых отдаленных своих колониях. Между тем, При-Амурский край, связанный непосредственно с Россией, имеет уже теперь, не говоря о будущих железных дорогах, удобное сухопутное [28] сообщение с Россией, делающее расстояние между Николаевском и Петербургом не более восьми недель, — расстояние, которое, доведением железной дороги до Нижнего Новгорода и проложением удобного пути вокруг Байкала, значительно сократится. Связанный, таким обрядом, непосредственно с Россией, При-Амурский край имеет все данные для создания и поддержания флота. Но о будущем составе его существуют два различные мнения. По одному, флот наш на водах Тихого океана должен состоять из судов всех рангов, подобно флоту балтийскому; по другому, будущий флот должен состоять исключительно из небольших винтовых судов, подобно посылаемым теперь на Амур корветам. Охранение берегов, как материка, так и острова Сахалина, потребует довольно значительную флотилию канонирских лодок, которые будут иметь первостепенное значение во внутренних водах При-Амурского края, то есть на Амур и его южных притоках. Хотя Николаевск, в настоящее время, есть военный порт При-Амурского края, но никогда не замерзающая и прикрытая с моря островами гавань, с ее превосходными рейдами, вероятно, сделается, в будущем, нашим военным портом на берегах Татарского пролива. Географические и климатические ее условия дают этой местности совершенный перевес над устьем Амура, которое, однакожь, навсегда сохранит свою важность для торгового флота и как место стоянки канонирских лодок.

Развитие пароходства по Амуру и Уссури, заселение Уссурийской долины и Приморской области, общее всестороннее развитие При-Амурского края суть необходимые условия такого перемещения. Из прочих заливов Приморской области будут иметь особенную важность, в торговом отношении, особенно два: залив де-Кастри и Св. Владимира; но, в военном отношении, разве только первый, по близости своей к Амуру (только 60 верст), будет иметь некоторое значение, если не как место стоянки канонирских лодок, то по береговым батареям и укреплениям, которые необходимо будет здесь воздвигнуть, если железная дорога, по проекту г. Романова, свяжет Ново-Александровск с городом Софийском и вследствие сего привлечет в залив де-Кастри торговую деятельность. Мысы Клостер-Калет и д’Асса, острова Гитри, Обсерватории и [29] Базаштовый составят, в таком случае, отличные места для расположения береговых батарей.

Устье Амура, как исходный путь всех речных путей, прорезывающих Манджурию, останется всегда важнейшим пунктом в военном и политическом отношениях и как бы военные ворота для Манджурии, ибо реки, несмотря на железные дороги и шоссе, всегда остаются удобнейшими военными путями сообщения.

Проникнув через устье Амура, неприятель отрезывает всю При морскую область, и флот, находящийся в гавани Посьета, будет отделен и от внутреннего сообщения.

Следовательно, необходимо укрепить устье Амура очень сильно, ибо от него будет зависеть безопасность целой страны в 1,800,000 квадратных верст и сохранение флота.

Основанный в 1851 г., г. Бошняком, Николаевский пост, где русский флаг развевался между 2 пушками, имел, в 1855 году, следующие укрепления: 3 батареи: Николаевскую, Александровскую и Михайловскую, всего 70 орудий, а зимою с 1855 на 1856 год был построен Константиновский форт, на 24 орудия. Эти укрепления, с фрегатом «Аврора» и корветом «Оливуца», поставленными поперег фарватера, составляли оборонительные линии устья Амура, во время последней войны.

В настоящее время, в Николаевске следующие укрепления: 4 батареи: Константиновская, на отмели левого берега, несколько выше Николаевска; Николаевская, на низменном мысе Куэгда, с левого берега; Михайловская, на мысе Мео. с правого берега, и Александровская, на мысе Чныррах, с левого берега. Так как они расположены дальше, чем на картечный выстрел, что противоречит правилам новейшей фортификации, и неприятельский корабль, став в 300 саженях от Николаевской батареи, весьма слабо будет поражаем из Константиновской, даже из трехпудовых бомбовых пушек, то эти батареи должны были бы иметь вид самостоятельных, отдельных укреплений, чего они, в настоящее время, не имеют.

Военные силы наши, сухопутные и морские, в При-Амурском крае следующие: Николаевск составляет военный порт, в котором находится штаб управления сибирскою флотилиею, имеющей переменный состав, смотря по числу судов, посылаемых из России. [30]

Сухопутные наши силы на Амуре состоят из линейных войск и поселенных казаков, взятых из Байкальского казачьего войска. От Усть-Стрелкн до Благовещенска включительно, по левому берегу, девятнадцать деревень (станиц); в них поселены 5 сотен амурской копной бригады. Они исполняют почтовую и курьерскую обязанности. В Благовещенске — одна сотня 2 амурской конной бригады, линейный баталион и пешая легкая батарея. Казаки живут в мазанках, семьями; прочие войска — в казармах. От Благовещенска до Хингана поселены остальные три сотни 2 амурской конной бригады. На 120 верст течения Амура через Малый Хинганский хребет — пять станиц. От входа в Малый Хинган до устья Уссури, по левому берегу — пехотного амурского казачьего войска до 2,000 человек под ружьем. От устья Уссури (селение Хабаровка), где расположен 13 линейный баталион (ныне № 3 баталион), до Софийского поста, нет вовсе русских селений, но есть станции для зимней почтовой гоньбы с 2-3 тройками. В Мариинском посту расположен №15 баталион, в Николаевске — 27 и 28 флотские экипажи; на Уссури поселен Уссурийский казачий баталион, который предположено дополнить до 2,000 человек.

Такое раздробление сил, без того малочисленных, вызвано настоящею необходимостию содержания кордона вдоль Амура и сохранения порядка в новом крае, равно как и необходимостию устройства жилищ для солдат, которые, сверх того, исполняют многие обязанности совершенно не военные, как гоньбу почты, постройку домов и казарм в Благовещенске, Мариинске и Хабаровке. Эти силы совершенно достаточны как для удержания в повиновении жителей края, так и для противодействия всяким проискам со стороны Китайцев. Но, в случае войны, в особенности необходимо будет если не усилить, то, во всяком случае, сосредоточить войска, и, в этом случае, положение Хабаровки получить все свое значение, как центрального пункта, из которого сосредоточенные здесь войска легко могут поспеть, посредством пароходов, на все угрожаемые пункты: устье Амура и верховья Уссури, или предпринять наступательное движение вверх по Сунгари. [31]

Политическое значение края и нынешнее его устройство.

Всякая держава имеет свое историческое предопределение, всякая сильная народность — свою, Провидением определенную, историческую роль.

Россия, занимая, по своему географическому положению, место между Европою и Азиею, должна служить связью между ними, проводником европейской цивилизации в огромное туловище Азии. До Петра Великого, Россия оставалась верна этому своему историческому значению, и, неизвестная для Европы, она несла крест и меч к берегам Охотского моря и к вершинам Казбека. Но Петр видел, что Россия, отделившись от Европы и сделавшись полуазиатскою державою, должна была сама прежде получить от Европы образованность, чтобы нести цивилизацию в Азию, и что, только сблизившись с Европою, она могла стать твердою ногою и в Азии. Но сближение России с Европою отвлекло надолго ее силы и внимание от востока, и только в последнее время Россия снова обратилась к исполнению своей исторической задачи и поняла все политическое значение Кавказа и Амура.

Вот слова г. Семенова, напечатанные в «Вестнике Русского Географического Общества» и которые мы здесь приводим потому, что они выражают вполне нашу собственную мысль:

«С русской стороны, в сердце Азии пять различных путей, из которых на каждом Россия могла бы оказать общечеловеческой цивилизации какие нибудь важные услуги.

«Первый из этих путей есть Каспийское море. Здесь, кроме многочисленных местных исследований, кроме географического знакомства с доселе малоизвестным восточным прибрежьем и его интересным Коробогасским или Скифийским заливом, пролившего свет на многие важные вопросы геологии и истории, русские ученые экспедиции решили еще самые интересные и чисто научные вопросы об уровне Каспийского моря и углублении его котловины. Второй путь — Аральское море. Здесь наука обязана России исследованием положения и очертания этого замечательного бассейна, а человечество — уничтожением опустошительных набегов и бесчеловечных разбоев вероломного узбекского племени. [32]

«Третий путь — Семирецкая земля, то есть водоемы озер Балкаша и Иссык-Куля. Интересная внутренность Азии до новейших времен совершенно недоступна (terra incognita), а теперь, уже хорошо исследованная и занесенная на ландкарты, навсегда приобретена и доступна для науки.

«Четвертый путь — караванная дорога из Кяхты в Пекин. Здесь русская ученая экспедиция решила важнейшие спорные вопросы азиатской орографии о возвышении главного азиатского нагорья, а учреждение магнито-метеорологической обсерватории при нашей миссии в Пекине и в различных частях Сибири обусловило в неимоверной степени успехи метеорологии и привело в ясность все климатические отношения Азии.

«Пятый путь — речная область Амура, о которой мы уже говорили с большою подробностию.

«Каждый из этих путей имеет для России свою особенную самостоятельную важность. Один (каспийский) ведет к выгодным торговым и политическим сношениям с Персиею; другой (аральский) — к Гурану, стране, которая, при всех физических своих неудобствах, играла всегда, по положению и переходному характеру от Европы к Азии, такую важную роль в истории, как ключ к влиянию на Азию, как спорное яблоко, в котором сталкивались подвиги и мечты великих завоевателей, начиная от Кира и Александра Македонского до Тимура, Газневица, Махмуда, Бабера, Надир-шаха и Петра Великого. Третий путь, мимо Балхаша и Иссык-Куля, ведет, чрез южные проходы Тян-шана, к малоизвестной и малоподчиненной Китаю Малой Бухарии; четвертый (кяхтинский) — к выходным и необходимым торговым сношениям с Китаем; наконец — пятый (амурский), к открытому Восточному океану.

«Этими путями подвигается Россия для врученной ей самим предопределением общечеловеческого интереса — цивилизации Азии, и всякий новый шаг России в Азии есть новая, но мирная победа человеческого гения над дикими, еще необузданными силами природы, цивилизации над варварством, грозившим некогда сокрушить юную еще культуру запада. Пусть же дети этого запада говорят теперь, что мы стоим еще на низкой степени цивилизации! Если эта низкая степень приносит уже прекрасные плоды для общечеловеческих интересов, то мы вправе ожидать всего лучшего от более высокой, которая не [33] замедлит придти, при быстром ходе, характеризующем историю нашего развития».

Этой превосходно выраженной и глубоко обдуманной мыслью нашего ученого географа мы могли бы окончить политическое наше обозрение; но остается прибавить несколько слов о значении Манджурии для Амура. Г. Коллинс, по возвращении своем с Амура, выразил, в одном из американских журналов, мысль, что приобретение Манджурии необходимо для полного значения Амура. Он говорит, что, как обладание Луизианой необходимо для Северо-Американских Штатов, владеющих верховьями Миссисипи, так для России необходимо владеть течением Сунгари и Шара-Мурени. Действительно, как Франция со временем должна будет владеть Тунисом, где находятся устья рек, имеющих свои истоки в Алжирии, так Россия, чтобы дать полное значение водному бассейну Амура, чтобы открыть своей торговле удобные пути, должна овладеть долинами Сунгари и ее притоков, т. е. покорить Манджурию. Это есть политическая необходимость, как та, которая заставляет Англию основывать колонии и завладевать стратегическими пунктами для обеспечения своего морского могущества и всемирной торговли.

Одно только овладение Манджурией может вполне развить всемирное морское значение России и дать ей возможность стать твердой ногой на берегах Великого океана. Покорение Манджурии может удовлетворить всякому честолюбию и заменить мечтательные виды на Индию.

Итак, обладание Манджурией, придвинув Россию к Пекину, даст ей решительный голос в делах азиатского материка. Открытое для торговли айгунским договором течение Сунгари даст России превосходное средство путем торговым идти постепенно к обладанию, как Англия путем торговли и факторий купеческих дошла до владычества над Индией. Утверждение наших купеческих факторий и назначение консулов в Гиринь, Цицикар и Мукдэнь послужат вернейшими средствами к утверждению нашего политического влияния на Манджурию и к подготовлению будущего нашего обладания ею. Известно, что английские консулы суть вернейшие проводники английского влияния. Прочное же утверждение наше на Сахалине имеет для При-Амурского края едва ли не более значения, чем обладание Кубой для южных Северо-Американских [34] Штатов. Не говоря о минеральном богатстве Сахалина, об его каменно-угольных копях, необходимых для содержания флота, географическое положение острова, против устья Амура и вблизи Японии, дает ему первостепенное политическое значение.

Владея им, амурский лиман делается безопасным убежищем для нашего флота и дает нам передовой пост в Великом океане. Политическое же его значение, в отношении к Японии, огромное. Россия, владея этим пунктом вблизи Иеддо, приобретает первостепенный голос в делах Японии, этой империи, которая, по новейшим известиям, проложением железных дорог и электрических телеграфов и введением пароходов, решительно вступает в круг образованных держав. Владение Сахалином, вероятно, поведет к обладанию Матсмаем, этим почти безлюдным островом, одаренным богатою природою. Не желание распространять свои, без того обширные, владения, но политическая необходимость не допустить другие державы утвердиться вблизи Амура и Бо-Хайского залива принудит Россию распространить свое владычество, вероятно, на Корею и остров Матсмай. Если Англия, Франция или Америка утвердятся, просто, где нибудь на берегах Желтого моря, то политическое значение России на востоке и вся будущность, которую ей открывает Амур, обратятся в ничто перед громадным перевесом, военно-морским и торговым, этих держав. Но для будущего политического влияния нужно впервые прочное утверждение наше на Амуре и внутреннее устройство края. Внутреннее управление нового края есть дело первой важности для его будущего значения. Если совершенное предоставление самоуправства ведет новые колонии, как тому пример Калифорния, к буйству и беспорядкам, то, с другой, железная рука военной власти, как в Алжирии, подавляет все зародыши его развития.

Вот внутреннее устройство, данное правительством При-Амурскому краю: 8 декабря 1858 г., вышел указ о разделении нововозвращенного края на две области: Приморскую область Восточной Сибири и область собственно Амурскую, с назначением областным городом в первой — Николаевска, а во второй — новостроющегося Благовещенска (бывший Усть-Зейский пост). Назначение границ между обеими областями предоставлено ближайшему рассмотрению и распоряжению [35] генерал-губернатора Восточной Сибири, и на картах, составленных генеральным штабом Восточной Сибири, граница показана почти там, где шла линия китайских амбоков, т. е. на 152° долготы от меридиана ферро.

К При-Амурской области приписаны 6 округов: Николаевский, Софийский, Охотский, Петропавловский, Гижигинский и Удский, т. е. все прибрежья Восточного океана и Охотского моря. Курильские острова, с сохранением прав Российско-Американской Компании, и Камчатка отошли к этому управлению. Положение об управлении При-Амурской области издано было еще 14 ноября 1856 г., положение об управлении Амурской области издано 8 декабря 1858 г. Оба положения определяют назначение в обеих областях главным начальником военного губернатора, в ведении которого состоят как гражданские, так и военные дела. При военном губернаторе При-Амурской области состоит, сверх того, штаб, для управления вновь сформированной сибирской флотилии и портами Восточного океана.

В При-Амурской области, в каждом из 6 округов ее, есть земский исправник и его помощник. По управлению туземцами постановлено: сельские учреждения должны быть вводимы постепенно, но мере образования сельских обществ, на основаниях, которые местным начальством будут признаны на первое время удовлетворительными для края и достаточными для управления, советом главного управления Восточной Сибири рассмотрены и законным порядком утверждены. Управление кочевыми и бродячими народами вверено военному губернатору, на основаниях, указанных в положениях о них, но с строгою осмотрительностию в местном применении, которое нужно делать, соображаясь с обычаями разных племен.

* * *

Если сообразить все сказанное выше, то, кажется, вот к какому заключению должно придти насчет будущности При-Амурского края.

Из двух основных элементов могущества и развития всякой страны: территории и народа, первый вполне удовлетворяет всем условиям верного ручательства блестящей будущности юного края.

Замечательно-счастливое разделение водной системы Амура, которого устье впадает в воды Великого океана, доступно для [36] судов всяких размеров и прикрыто островом Сахалином, богатым минеральными и естественными произведениями; главные притоки Амура, большею частию доступные для судоходства, вдавшись глубоко во внутрь, как При-Амурского края, так и Манджурии, представляют легчайшие и лучшие пути для развития колонии и промышленности и для распространения торговли и христианско-европейской образованности.

При рассмотрении рек, было сказано, что ни Амур, ни Зея, ни Сунгари, ни Уссури, ни Амгунь (последние две только до известных пределов) не представляют решительно никаких препятствий, сколько нибудь важных, для судоходства. Что касается до Буреи, то, по крайней мере, низовые ее течения совершенно удобны для плавания; верховья же ее, еще не исследованные, равно как все течение Горыни, удобны, по крайней мере, для сплава лесов, находящихся в изобилии у источников этих рек.

Долины Амура и его главных притоков богато наделены дарами природы: роскошно зеленеющие равнины, удобные для хлебопашества, сменяются девственными лесами всех возможных пород.

Кораблестроительного леса, самого большого размера и лучшей доброты, найдено также в изобилии в долинах рек (Амгуни, Горыни, Уссури, Зеи и проч.) и в разлогах гор (Малого Хингана, Нюкжи и проч.)

Хлебопашество и огородничество примут, в этом крае, обширные размеры. Тому служат неопровержимым доказательством как богатое земледелие Дауров в XVII столетии, так и нынешние пашни и обширные поля и огороды китайских и даурских поселенцев в окрестностях города Айгуна,

Заметные и доселе следы пашень албазинских казаков и богатые урожаи, полученные на полях селений Михайловского и Иркутского, ручаются несомненно за то, что и русский казак и мужичек сумеют извлечь всю пользу из плодородной почвы При-Амурского края. Рожь, овес, просо, гречиха, ячмень — вот семена, уже привившиеся к этой почве и приносящие большой урожай (сам-тридцать и более).

Почти несомненно, что кукуруза, рис, табак и другие южные растения вполне привьются к благодатным равнинам [37] среднего Амура, на которых растут вишня и виноградная лоза.

Из журнала г. Аносова видно, что в огородах китайских деревень, близ Айгуна, сеются просо, кукуруза, редис, лук, чеснок, стручковый перец, бобы и другие овощи. Особенно хорошо произрастают два вида капусты, называемые по манджурски пет-зе и пек-чу. Первая растет высокими продолговатыми кочнями и имеет лист сморщенный, желтого цвета, другая — очень походит на низкий зеленый сафай. С другой стороны, опыты огородничества в русских селениях низовья Амура привели к самому удовлетворительному результату. На сельской выставке, бывшей в Николаевске в 1858 г., различные сельские продукты были представлены весьма больших размеров. Нет сомнения, что разведение фруктовых дерев не встретит никаких препятствий не только в средних частях Амура, где яблони, груши, вишни произрастают в диком состоянии, но и на верховьях и низовьях реки, где потребуют ухода за ними, как в нашем климате. Что касается до животного царства, то При-Амурский край обладает всеми предметами для богатой охоты. Из домашних животных, приводимый Манджурами на ярмарку в Благовещенск рогатый скот — отличной доброты. Разведение его, равно как и пригонного из Забайкалья, не представит, в богатых лугах Амурского бассейна, никаких затруднений. Сподвижники Пояркова и Хабарова хвалили богатство скота в Даурском царстве. Что касается лошадей, то порода их, находящаяся у Манегров, малоросла, но крепка и снослива. То же самое можно сказать о манджурских лошадях, от которых первые, кажется, происходят. Лошади забайкальской и якутской породы отличаются давно известною способностию переносить труды и лишения.

Быстрое размножение этих животных, столь приспособленных к свойствам местности При-Амурского края, совершенно достоверно, по богатству сочных трав и обилию вод.

Снабжение флота, формируемого на водах Тихого океана, и речного — по Амуру и его южным притокам, частных купеческих пароходов и судов, которыми воды Татарского пролива и Амура с его притоками не замедлят покрыться, потребность войск, здесь расположенных, и амурского народонаселения, и в особенности огромная потребность в железном и [38] медном товаре Манджурии несомненно быстро разовьют рудокопство и обработку металлов на фабриках и заводах. Механическое заведение в Николаевске уже теперь не в силах удовлетворять требованиям одного даже военного флота.

В отделе о торговле, были рассмотрены все данные, по которым можно судить об огромном будущем развитии торговых сношений, через которые богатства юного края найдут себе исход как в Сибирь и Россию, так и в Манджурию и в страны, омываемые Великим океаном. Уже теперь на нижегородской ярмарке появились амурские соболи и меха. Известно, что кяхтинские монополисты возбуждали опасения насчет того, что айгунский и тиян-цинский трактаты поведут к ослаблению и будущему уничтожению кяхтинской торговли. Нет никакого сомнения, что опасения эти вполне справедливы, и близкая будущность покажет, что торговля наша с Китаем изберет себе путем водный путь Амура и его притока Сунгари, близко подходящего своими верховьями к столице Китая, преимущественно пред многотрудным и долговременным путем через степь Гоби, где правильное почтовое сообщение устроено только тиян-цинским договором, между тем, как прибрежьи Амура, т. е. города Айгун и Сян-син-чен, связанные еще со времен императора Кхан-си, служат совершенно удобными почтовыми трактами с Мукадэном и Пекином.

Но если такая блестящая будущность ожидают При-Амурский край, когда рассматривать его богато и разнообразно наделенную всеми дарами природы территорию, то на сколько, спрашивается, войдет составным элементом, при достижении этого всестороннего будущего развития, народ, обитающий этот край — это вторая основа могущества и развития всякой страны.

Предоставление айгунским договором китайско-манджурскому населению права оставаться на занимаемых им местах на левом берегу Амура, хотя под властию китайского правительства, принесет, без сомнения, важные последствия в будущем. Кроткое обращение и неоскорбление народных предрассудков привлекут, без сомнения, на левый берег Амура много трудолюбивых земледельцев из Китая, где постоянное притеснение собственного правительства и нынешние государственные смуты будут важными побудительными причинами к переселению большого числа Китайцев на левый берег Амура. Китайцы не привязаны к родине, но крепко держатся своих [39] обычаев и предрассудков, хотя легко обращаются к христианству, как показал успех католических миссий в Китае в XVII веке. Неутомимый и искусный работник и трудолюбивый хлебопашец-Китаец принесет огромную пользу такому краю, который, как богатые равнины Южной Австралии, ожидает для своего процветания трудолюбивой руки человека.

Богатые равнины бассейна Зеи и черноземная полоса от Зеи до Буреи и от устья Сунгари до Уссури — вот, вероятно, будущие места заселения Китайцев и Манджур. Здесь, удаленное от прикосновения с ненавидящими и боящимися его амурскими поселенцами, китайское население будет в состоянии развить вполне всю свою земледельческую деятельность.

Нет сомнения, что трудолюбие и вслед за ним обогащение земледельца-Китайца поведут к сближению его, на берегах Амура, с Русским, более общительным, нежели Англо-Саксонец.

Весьма редко разбросанное тунгузское население различных племен едва ли примет деятельное и значительное участие в развитии юного края. В настоящее время, Дауры (не говоря о Манджурах) стоят выше всех племен, обитающих Амурский бассейн. У них одних замечено хлебопашество и огородничество. Предки их, как известно, составляли благоустроенное государство по берегам Зеи и среднего Амура, и теперь потомки дружин Левкоя, выселенные императором Кхан-си в бассейн Нонни, составляют под именем Солон (людей сверху — по гольдски), крепкое и сильное хлебопашеское и пастушеское племя, из которого нынешнее китайское правительство берет людей для сформирования кордонной линии по правому берегу Амура. Посему на Дауров, не в большем числе обитающих, смешанно с Китайцами, правый берег Зеи, близ Благовещенска, можно рассчитывать, как на хороших хлебопашцев и огородников, преимущественно на левом берегу Амура повыше Уссури. У Гольдов же, хотя и в немногих деревнях (но преимущественно по левому берегу Амура), в настоящее время, начинают проявляться большая восприимчивость и доступность ко всему иноземному, заметные и в постройке их жилищ, сходных с манджурскими, из готовности их входить в торговые меновые сношения даже с первыми, русскими [40] путешественниками. Необеспеченность со стороны грабительства Манджур, отнимавших у Гольда все, что находили в жилищах, было, без сомнения, главнейшею причиною, почему, живя бок об бок с земледельцем-Китайцем, Гольд оставался звероловом или рыболовом. Разве только в этом отношении, т. е. по образу жизни, Гольды оправдывали данное им китайской географиею название Ю-пи-да-це, т. е. рыбокожие инородцы, так как природную одежду их, описанную католическими миссионерами, давно заменила курма из китайской дабы. Без сомнения, общительный казак и русский мужик приучат Гольда к оседлости и хлебопашеству, а если не так, то, будучи самыми искусными строителями лодок на Амуре, Гольды принесут огромную пользу речному пароходству, как искусные и отважные матросы. Уже теперь, и в особенности в первое время пароходства по Амуру, Гольды служили лоцманами для провода наших судов в лабиринте островов, простирающихся между устьями Сунгари и Уссури.

Но если с большою вероятностию можно рассчитывать, что русское влияние сделает Гольда оседлым в плодородных долинах. ими обитаемых, то, с другой стороны, Орочан, имевший, в течение более двух веков, беспрерывные сношения с нашими аргунскими казаками, остался тем же бродячим звероловом, как и витимский Тунгуз, его родоначальник. Суровость обитаемой ими местности, непоощрение со стороны русского правительства и выгода белковой меновой торговли, доставлявшей ему с излишком все нужное, могли служить отчасти причинами тому, что Орочан не сделался оседлым хлебопашцем. Впрочем, природная способность Тунгуза вызывает несомненно к звериному и рыбному промыслу, и потому долго, если не всегда, Орочан найдет в дремучих лесах, покрывающих склоны Станового хребта, выгодный для себя промысел. Если он и поселится оседло бок о бок с Русскими, то все-таки Орочан едва ли сделается огородником и хлебопашцем. Звериные и рыбные промыслы дадут ему средства доставлять себе одежду, хлеб и порох.

Стоя несколько выше Орочана, в своем развитии, Манегр также, с своей стороны, подчинился только внешнему влиянию Китайцев. Одежду, хлеб, табак получал он, в Айгуне, в замен приводимых им лошадей и добытого им пушного товара. Но пример оседлости и хлебопашества трудолюбивого [41] Китайца не мог заставить Манегра сделаться оседлым на привольных равнинах Зеи и Селинджи. Будучи единственное тунгузское племя, обладающее ныне лошадиными стадами, Манегр сохранил некоторую бойкость в характере, которая могла бы сделать его способным к кордонной казачей службе. Из всех племен, обитающих в Амуре, одни только Манегры и Гиляки могли бы, может быть, как забайкальские буряты, быть Сформированными в иррегулярные полки. По крайней мере, некоторая воинственность их характера позволяет это предполагать, хотя, впрочем, защита При-Амурского края, по важности его политического и военного значения, должна быть исключительно вверена Русским.

Китайское правительство, хорошо сознавая пользу, которую могло извлечь от манегрского племени, уже со времен императора Кхан-сп старалось переселить их в бассейн реки Камары, где они, в настоящее время, действительно, промышляют звероловством. Несмотря на статью айгунского договора, китайское правительство, в настоящее время, старается тайно переселить остальных Манегров с берегов Зеи и Селинджи на правый берег Амура. Теперь вполне устроенная казачья линия станиц на верхнем Амуре, вероятно, успеет предупредить совершенное исполнение этого плана. Обладая лошадиными стадами и будучи отличным охотником, Манегр, вероятно, останется тем и другим и тогда, когда русское население займет бассейн Зеи и Селинджи, потому что, как в наших новороссийских губерниях, Манегр всегда найдет довольно простора на роскошных равнинах между Селинджой и Буреей, чтобы пасти стада лошадей, овец и рогатого скота, и довольно добычи в лесах отлогостей Джукдыра, чтобы остаться, по своему природному влечению, пастухом и звероловом.

Тем же звероловом останется долго, несмотря на соседство русских поселенцев, и Мангунец. В лесах его родины водится лучший амурский соболь, и тут же река Амур, и образуемые ею озера изобилуют всякого рода рыбой. Некоторые начатки огородничества, т. е. сеяние картофеля, огурцов и табаку, стали проявляться между Мангунцами, и вероятно, что, научась от русских постройке изб и оставя, вследствие сего, перекочеванья свои на летние и зимние жилища, Мангунец сделается оседлым и потому огородником, если не хлебопашцем. [42]

Но если Мангунец и сделается отчасти или сам хлебопашец, или пойдет в работники к русскому крестьянину, то все-таки лес и река, с их легкой добычей, добывание которой ему сродно, будет всегда манить Мангунца от плуга.

Вообще должно заметить, что рыбный промысел на Амуре едва ли не достигнет более важного значения, чем даже на Волге, где целые десятки тысяч народа исключительно посвящают всю жизнь этому занятию. При некотором необходимом обучении, амурские поселенцы имеют все данные, чтобы сделаться совершенно искусными в этом промысле. То же самое должно сказать и о пушном промысле, который всегда, по важности своей, будет занимать несколько тысяч рук. Сверх того, Мангунцы оказались, на вновь устроенном по Амуру почтовом тракте, отличными ямщиками, так что это занятие также падет на долю этого племени.

Отважный и предприимчивый Гиляк, проводящий, можно сказать, всю жизнь на воде, самой природой видимо назначен, чтобы сделаться отличным матросом. В новейшее время, при занятии нами При-Амурского края, наше первое знакомство с амурскими народами было с Гиляками. Найдя в них сначала частое сопротивление, едва подчинявшееся силе, мало по малу Гиляки стали свыкаться с Русскими и любить их. Быстрый и понятливый их ум облегчал сближение, и всем известно, по множеству описаний, имя Гиляка Пазвеина, верного и смышленого спутника господ Чихачева и Бошняка. Этот Пазвеин едва ли не служит типическим лицом своего племени и выражением его будущности. Сначала недруг и враг Русских, обольщенный выгодами пристать к нашей стороне, Пазвеин, руководясь своим спекулятивным умом, принял св. крещение, одел русское платье и сделался русским мужиком, хитрым и промышленным до того, что, в настоящее время, занялся в Николаевске постройкою, покупкою и перепродажею домов. Эта изворотливость и спекулятивность характера побуждают Гиляка заниматься теперь огородничеством в окрестностях Николаевска и Мариинска, промышлять доставкою дров, служить работником на николаевских эллингах и лоцманом при устье Амура. До прибытия Русских, Гиляк, несмотря на ненависть и боязнь к Манджурам, ходил с соболями для мены с манджурскими купцами не только к соседям своим Мангунцам, к которым заезжали [43] купцы, но и в отдаленный Сян-син-чен. Нет сомнения, что Гиляки переймут от Русских постройку жилищ и тем оставят, наравне с Мангунцами, свои перекочеванья на летники и зимники, переймут одежду, образ жизни и пищу. Морское и речное судоходство, постройка судов, поденная заработка в городе и селениях, мелочная торговля, почтовая гоньба, обширный рыбный промысел, а может быть и работа на будущих заводах и фабриках — вот деятельность, ожидающая гиляцкое население, — деятельность многосторонняя и разнообразная, совершенно приспособленная к его понятливому и быстрому, но непостоянному уму.

После Дауров, стоящее выше прочих амурских племен, племя Самогерцев, вероятно, еще более подчинится русскому влиянию, мягкому и общежительному, чем оно подчинялось ненавистному влиянию Китайцев, передавших Самогерцу одежду, постройку жилиц и торговый оборотливый ум, хотя не успевших изменить их образ жизни, как звероловов и рыболовов. Это чистое и опрятное племя, наружностию своею более красивое прочих, исключая Гольдов, служило, до нашего утверждения в При-Амурском крае, проводником китайской промышленности и торговли между инородцами низовья Амура и удскими Тунгузами. Этот дух мелочной торговли не только сохранится, но, вероятно, разовьется еще более между Самогерцами, с увеличением русского населения и развитием торговли и промышленности При-Амурского края. Но, с другой стороны, можно надеяться, что восприимчивый и спокойный ум Самогерца заставит его понять пользу хлебопашества и огородничества.

Что касается Ниждальцев, этих оленных Тунгузов, бежавших из Удского края на Амгунь, вследствие насилий наших казаков в XVII столетии, то, потеряв своих оленей, они обратились к рыбному и звериному промыслу. Это малочисленное и слабое племя переймет от русского влияния, наравне с прочими инородцами низовья Амура, постройку жилищ и тем самым оставит свои летники и зимники, переменит одежду, будет знать употребление хлеба и соли. Сплав леса и дров и поденная работа, в русских селениях, изменят несколько его прежние промыслы. Одни только жители деревни Тыр, находящейся на правом берегу Амура, посреди [44] гилякских деревень, без сомнения, переймут, наравне с жителями последних, образ жизни и промыслы от Русских.

Стоящий на низшей степени между амурскими инородцами, Бирар-Тунгуз, живя, наравне с Гольдом, всего ближе к Манджурам, ничего почти не перенял от их влияния. Это чрезвычайно малочисленное племя, обитающее склоны Малого Хингана, которое г. Радде описывает, как добродушное и понятливое, наравне с прочими инородцами, переймет от русских жилища, одежду и пищу; но, вероятно, Бирар останется охотником, хотя и будет жить оседло. Может быть, рудокопство когда нибудь привлечет некоторых из них к другому, нежели к звериному, промыслу. Совершенно то же можно сказать о слабосильном и немногочисленном племени Орачей, обитающих склоны Приморского хребта. Распространение христианства послужит главным образом к распространению русского влияния между инородцами. Принятие ими новой веры едва ли встретит какие либо препятствия. Но прочное утверждение христианства и с ним образованности потребует много времени, так как опыт показал, не только в Сибири, но уже и на Амуре между Гиляками, что получение награды и подарков есть главная причина, побуждающая инородцев принять крещение, к которому они, по недостатку между ними народной переписи, прибегают по нескольку раз. Перенесение епархии из Петропавловска в Благовещенск и устройство гражданского правления, в двух новых областях, Амурской и Приморской, суть лучшие залоги будущего прочного утверждения христианства, а за ним образованности между инородцами.

Итак, если в будущем развитии, ожидающем юный край, примет некоторое участие коренной ее житель — Тунгуз, то разве только под влиянием русского населения, которому, сверх того, предстоит и главная роль в этом развитии.

В отделе о колонизации, было рассмотрено, с теоретической точки зрения, начинающееся в При-Амурском крае русское заселение и показано его нынешнее состояние.

Начавшееся военным занятием и находясь на границе государства, русское население на берегу Амура до устья Уссури и верх по этой реке всегда сохранит, в будущее время, свой военный характер, даже когда между казацкими станицами поселятся русские крестьяне. Население здесь, как на берегах [45] Аргуна, сверх хлебопашества и огородничества, будет заниматься: рыбным промыслом, мелкою торговлею даже, с Китайцами, нести кордонную службу и содержать почту. Но низовья Амура, уже теперь покрывающиеся русскими селениями, бассейны Зеи и Уссури, Горыни, Амгуни заселятся мирным русским мужичком, которого не замедлят привлечь сюда из Иркутской и Енисейской губерний выгоды, дарованные правилами, изданными г. губернатором Восточной Сибири, в 1859 году.

Но При-Амурский край, находясь на окраине Русского царства, предназначенный для распространения его влияния и могущества на дальнем востоке и водах Тихого океана, необходимо должен будет заселиться довольно густо русским народом. Петр Великий, по завоевании Ингерманландии, переводил во вновь завоеванную землю русское население и жаловал здесь своим боярам земли с тем, чтобы они заселили их русским мужиком. Только этим, а не одним завоеванием, Россия прочно утвердилась на Балтийском море и, разрознив финские племена, проложила себе верную дорогу к Европе. Посему нельзя не одобрить образа действий г. губернатора Восточной Сибири, предлагавшего переселить 80,000 крестьян из внутренних губерний России в При-Амурский край. Слабость населения самой России не должна служить причиною к отказу в выселении русских поселенцев на Амур, ибо убыль, от сего происшедшая, незначительна и легко пополнится, между тем, как быстрое заселение При-Амурского края есть предмет первой важности.

Содержание флота и войска, развитие торговли и промышленности, наконец самое политическое значение новоприобретенной страны, — все зависит от заселения ее русским крестьянином. Если воображаемая опасность отторжения может иметь место, то только пока русский мужик не построил своих изб на берегах Амура и его притоках. И, разумеется, более прочными связями с родною Россиею будут и русская вера, и русский язык, чем железная дорога и телеграф, когда они свяжут Николаевск с Петербургом.

Удобство путей обобщит, правда, интересы востока и запада широко раскинувшегося Русского царства; но и без них русский мужик на берегах Амура останется тем же, чем он на берегах Оки и Волги — земледельцем, привязанным [46] к своей земле, сметливым и промышленным, а иногда мелким торговцем и домашним заводчиком.

Известно, что сельское население Сибири сохранило более чистую русскую кровь, чем во многих губерниях России, где смешалось, по необходимости, с финнами, Татарами, Латышами и т. д.

Такого смешения с амурскими инородцами ожидать нельзя, даже тогда, когда преграда религии будет снята распространением христианства между инородцами. В Сибири мешанных браков между русскими крестьянами и сибирскими инородцами никогда не случалось; даже с более образованными и богатыми Бурятами никогда почти не роднился русский мужик, так что невозможно предполагать, что он бы взял к себе в дом неопрятную и некрасивую Орочанку или Гилячку.

Повсеместный закон исчезания слабейшего племени пред сильнейшим будет иметь место и на Амуре. Хотя русская народность и не так удушливо действует, как англо-саксонская, но нет сомнения, что некоторые амурские племена совершенно исчезнут, другие совершенно переродятся, как финны в Новгородской губернии, под влиянием русского элемента. Невозможно, в настоящее время, с достоверностию сказать, какое племя переживет трудную эпоху столкновения с новым началом и какое погибнет. Вероятно, что гилякское племя имеет более всего живности и данных для пересоздания себя из дикарей в русского мужика, веру, язык, пищу, образ жизни которого Гиляк должен будет принять, как и финн и Татарин — в Европейской России.

Пустынная страна, простирающаяся между Уссури и Татарским проливом, изрезанная богатыми долинами правых притоков Уссури, где, в настоящее время, рассеяно едва заметное селение Орачей и беглых Китайцев, должна будет вместить в себе густое русское население.

Населив берега Татарского пролива от устья Амура до Посьета, это приморское население будет служить основою и поддержкою нашего торгового флота. Известно, что только многочисленность и значение берегового населения Англии дает ей решительный перевес над Франциею на морях.

Торговля и частная деятельность компаний, заводчиков и промышленников, с своей стороны, привлекут в бассейн Амура много торгового и промышленного люда из Европейской [47] и Азиатской России. Уже теперь Северо-Американская и Амурская компании и сибирские купцы послали в юный край своих прикащиков; Амурская Компания с берегов Волги выписала опытных рыболовов, так что, как мы уже сказали, в сословии купцов и промышленников, не говоря даже об иностранных, При-Амурский край, по счастливому своему географическому положению и богатству своих средств, недостатка иметь не будет. Но деятельность английского и американского купечества возьмет, без сомнения, верх над русским, если со стороны правительства не будут приняты меры к предупреждению сего. Уже теперь две трети торговли Николаевска в руках иностранных купцов. Хотя, по айгунскому договору, плавание по Амуру открыто только для Русских, но г. губернатор Восточной Сибири, видя малодеятельное участие, принимаемое сибирскими купцами в начинающейся торговле юного края, испрашивал разрешения о допущении в амурский бассейн англо-саксонских купцов и промышленников. Нет сомнения, что если в торговом отношении и выиграл бы этим При-Амурский край, хотя, правда, в ущерб русского купечества, то важное политическое и военное значение Амура никогда не позволит осуществления известного предложения г. Коллинса о допущении, вслед за англо-американской торговлей, соглядатайства их консулов. На водах Амура и его притоков, как и на внутренних водах России, должен развеваться только русский флаг. Внешняя торговля При-Амурского края, как и внешняя торговля России, вероятно, к несчастию, будет в руках иностранцев. Часть при-амурских произведений найдет себе сбыт в Китай морем на иностранных судах, в открытые новейшими договорами порты. Вероятно, незначительно будет число русских кораблей, воспользующихся тиян-цинским договором. Конкуренция с Англичанами и Американцами едва ли когда нибудь будет возможна для русского торгового флота; посему с тем большим тщанием нужно оберегать всякое вмешательство этих народов во внутреннюю торговлю При-Амурская края и в прямое сухопутное и речное сообщение с Китаем.

В политическом и военном обозрениях, сказана была вся громадная будущность, ожидающая, в этом отношении, юный край и посему, если очертить, в немногих словах, блестящую будущность, открывающуюся При-Амурскому краю, кажется, [48] вот какое заключение должны мы будем дать своему сочинению: открыть через свою жизненную артерию, Амур, доступ в Сибирь произведениям торговли и промышленности Англичан и Американцев и дать, через ту же дорогу, исход громадным богатствам девственной и могучей природы этого полусвета, развить на окраине русского царства могучую и общительную силу русского народа, соделать ее развитием населения, промышленности и образованности, оплотом Сибири и Русского царства на дальних пределах востока, ввести, по водным путям Сунгари и Уссури, с их притоками, христианскую истину, с европейским образованием, в Манджурию и через нее проникнуть до Пекина и в глубь окостеневшего веками Китая, быть исходным пунктом русского влияния и славянского значения на востоке, как Балтийское море и европейская граница на западе, как Кавказ на юге, служить посредником торговли и промышленности, а может быть и племенного общения славянско-европейской Сибири и китайско-японского востока Азии с англо-саксонскою и испанскою Америкою — вот назначение и вероятная будущность богатого и огромного бассейна реки Амур.

Ротмистр Бартоломей.

 Текст воспроизведен по изданию: Описание Амурского края // Военный сборник, № 9. 1860

© текст - Бартоломей ?. ?. 1860
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
©
OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1860