-

ЛАДЫЖЕНСКИЙ М. В.

ДНЕВНИК,

веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года.

23 го января 1881-го года. Пятница. Поутру в 8 часов 11° холода, — впрочем день ясный и тихо, к десятому часу стало разогревать, ртуть остановилась на 7° мороза. С полудня подул изрядно юго-восточный ветер при 5° на солнце холода. В 7 3/4 час повечеру до 8° холода и при довольно изрядном ветре в 10 часов вечера до 10° холода.

Утром я занимался чтением разных описаний Китая. После обеда посетил меня о. А. Петр. Он принес мне бывшего здесь архимандритом Софрония журнал, довольно забавный, в оном почти также, как и у иеромонаха Сморжевского описывается ссоры с студентами и вообще всеми членами Миссии. О. П. был при нем в звании студента и также попадал в немилость чудака Софрония. А анекдоты о нем вспоминаемые о. Петром крайне смешны.

Бывши у Зах Ф. я видел несколько довольно интересных книг купленных им для Барона Шилинга; в том числе и Географию Китая в 2 томах (10 тетрадей), в коей провинции Китая сделаны под градусами широты и долготы, а также и небольшой отдельный атлас Китая. Книги сии я поручил приобрести и для меня. Сегодня же и послал письменное отношение к А. И. о приискании для меня, восьми книг, маршрутных, адрес-календари и топографических планов.

Вечером З. Ф. обрадовал меня принесши две книги, купленные им для меня, именно: в малом формате, небольшую книжку в 1-м томе (4 тетради), содержащую в себе все маршруты по Китаю с подробным описанием дорог, и другую упомянутую мною географию Китая, обе за весьма сходную пену.

Маршруты я поручил З. Ф. перевести на российский язык, с намерением весною проехать по важнейшим дорогам и снять оные на план. Если удастся, то это будет знатный подарок для географии и топографии Китая. В 10 час. З. Ф. приходил ко мне и сказывал, что в маленькой маршрутной книжке, помещены даже описания таможен и пошлинных сборов в Китае.

Сейчас раздаются громы от ракет, но очень далеко.

24-го января 1831-го года. Суббота. Поутру в 7 часов около [16] 13° мороза, но тихо. В 9 час. утра 10° холода, но ясно и тихо. В полдень (на солнце) 7° холода, в половине 7-го часу - таже степень холода.

Поутру послано от меня к о. В. отношение, в коем я поручил доставить мне подробное сведение о Манчжурско-Российском училище находящемся в Пекине.

От Хутухты капища Хуан-сы был лама, присланный к И. П. и ко мне с апельсинами, яблоками, сладкими хлебцами и другим каким то печеньем.

Сейчас был у меня (в 5 час. пополудни) Зах. Ф. и доставил мне надпись находящуюся в средней комнате Ли-фань-юань с русским переводом; оригинал смотри на обороте.

О. А. также принес мне довольно любопытный журнал, бывшего его начальника Архимандрита Софрония.

В 4 часа после обеда я ходил в баню по возвращении оттуда, был у меня Разгальдеев и сказывал что в Н. И., крещеный китаец знакомый сему последнему водил их смотреть привезенных из Манчжурии на сих днях барсов и бобров живых для царского зверинца. Они предназначаются для облавы. Звери сии весьма дики, Манчжуры привезшии их непонимают почти здешнего манчжурского языка, а говорят чистым тунгуским и кое как по китайски. Барсы и бобры рассажены в отдельные деревянные клетки, завтрешний день их отвезут в зверинец, где я надеюсь их увидеть.

В половине шестого часу началась всенощная послучаю завтрашнего воскресного дня.

Со вчерашнего дня наш Сретенский монастырь находится как будто в осаде, и в особенности сегодня, днем еще мало, а к вечеру поднялась страшная трескотня кругом, — так что непрерывается стрельба или хлопанье ракет фонтанов и подобных штук; как будто бы батальный огонь в шанцах во время вылазки из крепости. Военного человека дух радуется при такой музыке. Мне это напомнило живо нашу Силистрийскую двух месячную жизнь, со всеми ее приключениями, веселием и печалями. Я теперь пишу под беспрерывными переливами фейерверочных штук, и в дали и в близи раздающимися. Но это еще говорят наши сторожилы только еще цветики, по наступлении же настоящего нового китайского года будут ягодки. — Увидим. — Бросаю писать, кровь волнуется от воспоминаний, при столь знакомых звуках, потрясающих душу (смотри 25-е число).

Сегодня после обеда И. П. с художником нашим Ан. М. [17] Легашевым были на заимке или подворье Хутухты Головастика (Оное находится в самом Пекине.) (т. е. капища Хуан-сы), — для последнего объекта, портрет его сделан весьма удачно, работа хорошая. Гоген приказал мне кланятся и просит к себе, когда у них будет подобная устроенной церемония. Весьма сожалел, что не может завтрашний день угостить, ибо де чужая кумирня, когда же Да жень (т. е. я) пожалует ко мне, — то постараюсь доставить им удовольствие, — и прошу, чтобы и подчиненных своих привез и казаков, в каком платье угодно.

25-го января 1831-го года. Воскресенье. Поутру в 6 часов 10° холода, при небольшом ветре, к полудню гораздо разогрело, в 6 час. по полудни 5° холода, день хотя был свежий, но постепенно ясный и тихий. В 11 часов вечера 6° холода, тихо.

Кожевников представил мне список лавок, домов и проч. находящихся на улице Си-сы-пхай-лоу, от ворот до самой северной стены города. (Смотри в конце сего месяца) по оному оказалось всего лавок и домов — 780.

Сегодня И. П. пояснил мне отчего вчерашнего дня особенная была тревога в целом городе, от ракет и фейерверков, а сегодня тишина. Вчерашнего числа провожали духа-огня на небо с донесениями верховному существу, что делается на земле (смотри 16 января), а потому всякий из китайцев и салютовала, отбытие его хлопаньем множества ракета, — грохота, слышен была, гораздо за полночь.

Сегодня по предварительному приглашению Хутухты капища Юнхо-гун, мы встали часом ранее обыкновенного, дабы изготовиться к выезду на имеющую быть в оном церемонию; по несмотря, что поднялись еще до свету, выехали но прежде как в исходе 9-го часа, причиною сему были неисправные здешние извощики, которые едва собрались к означенному времени в наше посольское подворье, хотя и с вечера были наняты. Отправились я, И. П., А. Ив., А. А., П. С., З. Ф., От. Пол. (поехавший вперед за о. Ав. в северный храм), Е. И., Г. Никол. и Разгильдеев. И. П. пригласил нас заехать к племяннику фое, дабы вместе с ним уже пуститься в Юнхо-гунь, — посему предложению мы и предприняли наше путешествие на заимку Фое; дорога к оной лежит чрез ту улицу коей мы въезжали в Пекин, и потом несколько в сторону, - ворота подворья сего находятся в переулке, смотри литеру. На сем пути нас обогнал какой то генерал ехавший, [18] как мы полагали, туда же, (что подтвердилось и на самом деле) в зеленой карете, с большою свитой впереди и сзади, с голубыми и белыми прозрачными шариками и перьями сзади у шапок.

Впрочем народу на улицах еще было немного в сравнении с прежними временами, по причине холодной погоды и раннего еще утра. Племянник Фое нас уже ожидал, ибо лишь только мы подъехали к его воротам, как и он явился и не допустил нас выдти из экипажей, чтобы по здешнему тягостному обычаю поздороваться стоя на ногах, а тогда же поместился с И. П. на его повозке и мы пустились к Юнхо-гуну. Мы миновали Главный подъезд № (смотри план приложенный к описанию 6 Декабря), (вероятно для того, чтобы не встретится с чиновником назначаемым от императора кит. для присутствия при имеющей быть церемонии), и остановились у маленьких ворот П., тут ожидал нас о. Ф приехавший прямо и вместе с знакомцем ламою. Двориками нас провели в одну из комнат Да-ламы в недальнем расстоянии от покоев самого Гегена, где были в Декабре, т. е, в одном из домиков означенных литерою I. Здесь племянник фоев и лама стали заботится об угощении, первый привез с собою в бумажке Байхового чаю, которую и отдал ламе зля приготовления, такую же захватил и заботливый наш И. П. и в одно время вынул из за пазухи с любезным племянником фоевым. что всех рассмешило, нам объявили, что еще процессия не скоро начнется, делаются приготовления, и пока мы можем здесь посидеть и побеседовать. И действительно мы провели время нескучно ибо племянник Фое весьма любезный и образованный человек, — разговор начался с того, что он спрашивал об некоторых местах нашего Священного писания; именно в одном, что те кои не творят ни зла, ни добра, то для таковых будет на том свете особенное место, но оные неудостоются попасть в рай, ему казалось это странным; смеясь он сказал, по вашей вере мы все азиатцы не попадем в рай, а прямо в ад, ибо вовсе не занимаемся духовным, но думаем и привязаны более к плотскому. Интересовался знать о греках, о Иерусалиме, - сохранилось ли то изображение Иисуса Христа, которое Ему угодно было произвесть обтершись полотенцем. От нашей религии мы нечувствительно перешли к их фоевской, к началу оной. Он сказывал, что ныне в Индии тридцать различных сект, но более 2/3 исповедуют христианскую веру, будучи захвачены англичанами, кои все более и более расширяют там свои владения, и что только 1/3 индийцев (западных) находится под покровительством [19] здешнего правительства и независимою, коему присылают дань. Фое, его дядя, говорит по Индийски и только он и мог объяснятся с паломником на природном его языке, сей же незнает китайского, для переводов же при свиданиях и на пути находятся здесь в Пекине для обучения китайского языка двое молодых людей из Сычуанской губернии смежной с Индией, кои говорят поиндийски, а здесь учатся китайскому языку. О нынешнем разделении фоевской веры на три главные секты, также о различии фоевской с хэшанами и даосами племянник фоевский дал полное понятие, которое я сообщу в последствии, ибо я поручил З. Ф. расспрашивать а мне после перевести. Наконец он пояснил нам, что сегодняшняя церемония установлена учениками Первоначального Фое, и есть празднество дня его рождения, в которое всякая тварь: люди и животные и даже бесплотные радуются; китайцы же перетолковали это на то что будтобы в этот день фоевцы гоняют чертей. Он сказывал также что у них Ганжур тоже, что у нас ветхий завет. Что фое сам ничего не писал, все же священное писание сочиняли его ученики и что в Тибет перенесены из Индии все вещи, принадлежавшие сему богочеловеку. Он сказывал также между прочим, что Геген дядя его переводит одну из христианских книг, данных ему нашими миссионерами с китайского на тибетский язык, и что ему весьма нравится содержание оной. Племянник занимается у него по письменным делам. Спустя несколько времени впродолжении наших разговоров пришли отец Аввакум с отцом Даниилом, Алек. Ив. и Григ. Мих. их уже о. Поликарп незастал в Сретенском храме. Они приехали сюда ранее и сидели у ключаря, который их водил по кумирням. После сего приводил один из здешних лам двух малолетних детей первого здешнего вельможи по имени Си-энь (*), которого называют стоячим государем, но он не на коленях, но просто на ногах находится всегда при Хуандии и есть его первый и сильнейший любимец. Дети же его 12 и 13 летнего возраста весьма благовидной наружности. Оба имеют на шапках розовые генеральские шишки и перья сзади, но это не заслугами жалованные шишки, а просто позволяют им носить по детству, так у нас одевают детей в гусарские платьица. Они одеты были в длинные меховые наверх собольих курмах, и имели на себе четки, старший курил трубку. Посмотрев немного на нас их увели. Затем вскоре объявили нам, что в большом капище началось отправление молитв, куда нас и повел племянник Фое.

Из домика, где нас потчивали чаем и сладкими закусками, [20] мы вышли на известный длинный усаженый деревьями двор (2), и потом большими воротам вступили на выстланный камнем двор (3); по обеим сторонам сих ворот тройных, поставлены огромные шесты (М) на коих вывешиваются флаги. На сем дворе есть кумирня (а), пред входом в оную, в некотором отдалении от ступеней, поставлены на мраморных больших паралелограмах пара громимых бронзовых статуй львов, весьма искусно сделанных, только с разными вымышленными прибавлениями в рисунке сих животных (р), — по правую сторону таковой статуи раскинут был небольшой шатер желтого полинялого цвета, шелковой материи, для императора, закрытый токмо с 3 сторон, 4-я же обращенная к югу, т. е. ко входу на двор, открытая. В сем шатре поставлено было кресло для Хуандия, обтянутое желтою узорчатой шелковой материей с такими же подушками и подсиденье и спинкою. По левую сторону сего шатра смотри план, поставлены были перпендикулярно к оному 6 табуреток обтянутых материею и порытых желтым мехом наружу подушками. Места сии предназначены для 6 Гегенов. Подле табуретов в таком же направлении положено было на полу несколько подушек для Да-лам. С сего двора мы прошли далее 4-й, — на оном есть также капище д; от сего капища к капищу а, сделана возвышенная из камня площадка со сходами с боков, по средине оного возвышается род часовни 8 угольный или балдахин, под коим поставлен высокий камень белого мрамора (ь) с надписями на трех языках содержащими в себе объяснение сооружения сего капища. Двор сей также выстлан камнем, равно и следующий. По углам оного возвышаются четыре в виде беседок круглые строения, где помещаются: большой бубен, металлическая доска, курда и другие подобные вещи. В сем то дворе, ходили разряженные ламы, в страшных масках, богатых костюмах, о коих будет упомянуто ниже. Место сие служило им вместо гардеробной. Далее мы прошли на 5 двор где находится большая кумирня или молельная (Е) на оном собралось довольно монголов и китайских чиновников. Племянник подвел нас на ступени крыльца к самым дверям капища. У входа находилось много народа и чиновников, которых без всякого уважения двое приставленых тут лам, толкали в грудь, расчищая свободное место против дверей. Подле оных стояли два мальчика, сына упомянутого вельможи и с ними дядька. В капище никого из посторонних не пускали. Я уже описал сие капище, а потому и не стану здесь повторять, скажу только, что на возвышении, где стоят изображения бурханов в [21] средине на возвышенных креслах сидел наш знакомец Фое, — с правого же его боку, в столике изображение Шакьямуни, литое, и пред оными зажжены свечи и различные жертвы. По обоим сторонам возвышенного престола Фое, сидели на табуретах или креслах, покрытых подушками, имеющих спинной преспион также с подушками. На коих помещались другие по порядку Фое. По правую сторону престола I. маленький Фое капища Джань-тхань-сы, 2, маленький Фое капища Ю.-Г., З, Фое также капища Ю.-Г., а с левой я не мог рассмотреть. Далее от них рядами на низких скамейках сидели ламы по старшинству, все в желтых мантиях, с открытыми головами, ближе к фоям имели в руках колокольчики и род маленьких скипетров, пред ними поставлены были маленьк. столики на коих положены были их шапки, совершенно подобные виденным нами на фоях прежде, с таковыми сидели и во вторых рядах, только без колокольцев. В прочих рядах помещались гялуны всего до 500 человек. Ламы все в голос читали под такт басами молитвы, при ударении иногда тарелок и барабанов. Не далеко от входа против Гегена сидящего на креслах поставлено было на железном треножнике сделанное из муки изображение в виде пирамиды огня, на вершине оного, человеческий череп - вероятно первоначального Фое, впереди оного поставлены были на небольшом столике, покрытом желтою пеленою, четыре тарелки металлические а с боку чугунный на ножках треугольный ящик. Лама, подле оного стоящий по временам, вынимал из сего ящика, сделанные же из муки и окрашенные красной краскою треугольники и клал оные на блюдца и окроплял водою в чашке на столе поставленной, и потом сняв с тарелок хлебцы наливал в оные воду освященную, и сливая из одной тарелки в другую наконец выливал оную под изображение огня. Наконец церемония сия кончилась; треножник понесли ламы вонь, пред оным шли двое с кадильницами, потом литавры несли ламы с пением, за оными окруженный множеством духовенства шел наш знакомец Фое в желтом халате и мантии, на голове у него была Далай-ламская шапка, суконная, как мне показалось желтого цвета. Увидев нас в стороне стоявших он легко сделал движение головой и улыбнулся, вероятно думая, что и нам смешно видеть его в таком странном наряде. Прочий фои вышли без церемонии, — Юнхо-гунский знакомый нам, тотчас отошел и поздоровался с нами весьма дружелюбно. Тут же подходили и здоровались с И. П. и З. Ф., знакомые им да-ламы из других [22] первейших здесь капищ, где живут хутухты. Процессия направилась на 3-и двор, где каждый из участвующих занял приличное место. Покамест ламы рассаживались, племянник фое, повел нас чрез 6-й двор, в боковой дом, где приглашал отдохнуть, но мы предпочли идти и посмотреть самое начало церемонии, и таким образом отправились на 3-ий двор, где уже застали всех по местам в следующем порядке: — а хутухты сидели таким образом на приготовленных местах (V) 1-й к палатке царской (д) капища Сунь-чжу-сы (смотри описание Пекина стр. 28), пожилой но нестарый человек, — 2-й капища Хуан-сы в облачении, кроме коего колени прикрыли ему пестрою материею, сшитою из белых и красных лоскутов. 3-й, капища Джань-тхан-сы близь, дворца (в описании я не нашел сего названии капища) молоденький и хорошенький Фое, лет 13-и 4-й капища Юнхо-гун лет 14, весьма черный и дурной собою) первый в сем капище, а 5-й наш знакомый хутухта капища Ю-Г., и наконец 6-й капища Хей-сы (и сего названия я ненашел в описании Пекина), оное находится на Запад от Ху-сы; последний хутухта молодой еще человек, весьма хорошей больше европейской наружности и во всех движениях более подходящий к европейцу. Рядом с ними на полусидели Да-ламы на подушках (s), далее несколько отступя сидели служащие ламы с инструментами тарелками и колокольцами в несколько рядов, подле них (x) на полу помещались в несколько рядов в шапках ламы с бубнами; в главных воротах поставлены были упомянутая огненная пирамида (z), в некотором от оной расстоянии на посланом ковре поставлена была треугольная чугунная коробка или ящик на ножках. В царской палатке (д) сидел, генерал, присланный присутствовать при церемонии и стояли маленькие дети вельможи, служители же и чиновники вне при пашне. Зрители же, коих было неболее 200, ибо не пускали никого во внутренность, помещались но правой стороне начиная от бронзового льва (Р) к воротам (vv), в том числе и мы. лама очистил нам впереди места. Наконец началась процессия следующим образом. (З за хутухтами стояли неучаствовавшие в служении ламы.)

14.JPG (25273 Byte)

Облаченный в одежды Хутухта зазвонил в колокольчик из капища (а) вышли два одетые скелетами, в белые штаны, куртки с перчатками и в масках, при звуках музыки т. е. тарелок [23] и бубнов бивших в такт. На ковре они начали под музыку танцы, — потом сменили их 4 ламы, с огромными головами весьма отвратительного вида, пред ними ламы несли кадила, они были одеты в шелковые разного цвета кафтаны, вышитые шелками, подпоясаные шелковыми кушаками. У кафтанов пришиты в роде наших шинельных коротких воротничков, рукава длинные до пят, к низу имеющие неболее аршина в ширину. В руках они имели в левой по черной шелковой веревке, (подобие человеческих волос) а в правой по жезлу деревянному у коего на конце человеческий череп искуственный в малом виде; и сии подошел к ковру начали свои танцы под музыку, делая на одной ноге и на обоих довольно ловкие обороты и размахивая также соответственно и прилично положению тела руками Сих сменили несколько человек в таких же одеждах, только с масками другого рода, именно как бы род царских позолоченных венцов, а другие в подобных первым масках, и все таким же порядком подойдя к ковру начали около оного танцы. — за сими последовали в одинаковых же одеждах, только с масками представляющими животных, оленей быков, единорогов и других имеющие в одной руке маленький тесак а в другой род копье — на деревянных, — те же танцы, — после сих вышли на сцену 4 скелета и все четверо на ковре подняли согласную пляску, согласуясь по двое в движениях, музыка приделана сходно характеру танцев. За сими вышли 6 мальчиков в длинных юбках пестрых и род кофт, с большими голыми головами (маски), танцы; далее два мальчика с коричневыми масками, в колпаках, в юбках и пестрых кофточках, сии последний представляли, как мне сказал племянник фое, индийцев. Они танцевали на ковре и делали разные па около треугольной коробки согласно один с другом, а потом и на средине двора, — и наконец последовало шествие впереди выступали два ламы с кадильницами, за ними одетый в желтое платье, точно такое же как и прежние, но только без маски, на голове у него была в роде большой тирольской шляпы, к верху коей приделано вызолоченная как бы сквозная корона с высокими маковками, на картине оные удобнее можно видеть и понять, чем из описания, за ним следовали человек с 10 в подобных же костюмах а потом все прочие, исключая скелетов, индийцев и мальчиков с голыми головами. Обошед ковер они начали пляски подражая во всех движениях находящемуся на ковре — первому в желтой одежде; и потом встали по обе стороны в отдалении, как [24] видно на плане под точками, на ковре же остался один желтый; танцы его последовавшие за сим около яцика весьма были ловки, ему следовали и прочие. Потом принесли и поставили на ковер стол или жертвенник, покрытый или обтянутый со всех сторон желтою материею, на оном лежали равные сделанные в малом виде орудия и другие вещи, также вызолоченные бумажные чашки и проч. Оно перебирал каждую и плясал с оными пред треугольной коробкой и показывал вид, что туда бросает оные, — вещи сии означают все бывшее в нынешнем году, которые предназначены на сожжение в жертву Фое, а знаки и движения означали, что он просить Фое дабы уже на будущее время не нужны были сии оружия и проч. — Пляска с ними продолжалась довольно долго, — наконец стол или жертвенник унесли, и вышел на сцепу представляющий козу, он делал тут разные прыжки, скачки, рубил, находившиеся в треугольном ящике бумажные, упомянутые мною выше оружия, давил себе брюхо, и как будто выпускал из себя что то, делая руками приличные сему жесты и потом разбросав бумажки по ковру, начал снова плясать и потом удалился на свое место, всматриваясь я неуспел в это время расспрашивать о значении всех сих, оставляя до удобного для сего времени. Напоследок желтый опять приблизился и сделав изрядную пляску закончил тем обряд.

15.JPG (7796 Byte)

После сего Хутухта позвонил и маски в порядке пошли в кумирню (а), все поднялись с своих мест. Предшествуемый музыкою и бубнами в сопровождении множества лам Фое, пошел к изображению огня, поставленному в воротах. Ламы взяли оное и внесли на 2-й двор, где и зажгли оное настоящим огнем, при звуках бубнов и тарелок. После чего Фое торжественно возвратился к царской палатке, где кропил освященной водой всех фои и других тут бывших. Тем церемония и окончилась.

Мы поехали в северный храм а с нами назвался и племянник фоев. Юнхогунский же Хутухта будет прочих своих сотоварищей угощать столом, как нам сказывали. В сем капище сегодня нам объявили, что находится около 2000 лам, из числа коих до 1000 комплектных прочие же сверх положения.

Обедали мы у о. В. — Здесь племянник фоевский был весьма весел и любезен. Сказывал, что наследник престола весьма уважает его дядю, пишет к нему иногда по монгольски, присылает мелкие подарки и называет своим дядюшкою. Наследник получает жалованья всего 600 лан и в тех должен [25] сдавать подробный отчет. Племянник Фоевский смеясь говорил, что его жизнь самая незавидная, ежедневно обязан делать поутру посещения не по желанию, но по должности в определенное время — бабушки, матери и других, а потом приниматься за книги, выездов же по произволу не смеет делать, намекал об нынешнем императоре, что он весьма безобразен, как я и прежде слышал, коричневого цвета лицо, беззубый совершенно, и весь сморщеный, кроме сына у него есть две дочери от 5 до 6 лет возраста; для старшей сего года будет выбирать из князей зятя. Сказывал, что они с Фоем стреляли из пистолета и весьма испугались, когда пуля отлетела назад мимо их.

Я забыл упомянуть, что после церемонии мы заходили в капище (а) — посредине оного поставлен на пьедестале бронзовый истукан Ми-ла-фо, представленный голым, весьма жирным. У стен восточной и западной стояли деревянные лошади и воины в большом виде.

После обеда мы отправились домой, а И. II. к племяннику Фоевскому. Проезжая по Сы-пхай-лоу я заметил, что к новому году построили около торжественных ворот целые ряды рогожных лавок с картинами, дундзами. фонарями, цветами искусственными, такими же раззолоченными, и другими мелочами, а столикам с сими вещами и числа нет, так что едва с трудом и осторожностию можно разъехаться двум телегам. Проезжая же улицами я заметил, что у всякой будки выставлены были военные доспехи и луки со стрелами, копья и род луков; места на коих оные стоят прикрыты желтой дабой, на коей нарисован дракон, герб Китайской Империи, по бокам же воткнуты флажки маленькие треугольные с литерами, белые и друг. цветов по цветам дивизий от коих в сих будках находятся караулы. Далее я заметил, что всякие почти ворота частных и казенных домов украшены новыми картинками, представляющими пузатых, испещренных разными красками, воинов (Мынь-шень.), красными или темнолиловыми дундзами и тому под.

Хлопанье ракет до 1-го дня нового года вовсе прекратилось, разве иногда кой где бывают слышны. Продают же их ныне великое множество по всем большим улицам.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Дневник веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года // Китайский благовестник, № 6. 1910