ЛАДЫЖЕНСКИЙ М. В.

ДНЕВНИК,

веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года.

Никол. И. доставил 2 картины, рисованные китайским живописцем довольно изрядно; цветы, им же рисованные, очень натурально сделаны.

После ужина я пошел посидеть у о. Архимандрита, — мы говорили о многих предметах. Между прочим коснулись о землях и о плодородии здешней страны, о посевах. Отцы пояснили, что в окрестностях Пекина все земли принадлежат манчжурам 8-ми знамен, но владеют ими китайцы и большею частию не наймом, но уже по приобретению последними покупкою, под видом заклада, ибо закон запрещал манчжурам продавать земли. Те же кои действительно только отдали в наймы, делают великие притеснения наемщикам, т. е. увидев, что землевладелец на его земле хорошо обстроился и обзавелся, владелец объявляет ему, что земля, на коей он выстроил здание ему нужна и чтобы он оную очистил, что значит давай денег, и бедный поселянина, бывает принужден откупаться а потому и нестроят вообще все таковые наемщики прочных, хороших зданий. Земли сии и прежде принадлежали сим же беднякам, но, по завоевании манчжурами Китая, у них оные отобраны в казну за известную сумму и проданы 8-ми дивизионному корпусу, который вдавшись в роскошь почти все оные или многие совершенно продали под видом закладов прежним хозяевам оных. К. Гр. сказывал, что в книге Дайцин-и-тун-жи подробно описано сколько в какой губернии и каком уезде пахатной земли и проч.

Три первых года пребывания старой миссии были неурожайные во многих губерниях, доставляющих хлеб в Пекин, а потому и голодных в сие время чрезвычайно умножилось, так что по улицам производились денные грабежи в Пекине, но только страдали торгующие по мелочам съестными припасами, хлебники и т. п.; правительство, усматривая чрезвычайную нужду голодной черни, не брало никаких мер к прекращению таковых беспорядков в столице. Отцы продавали детей публично, мужья жен, братья сестер и проч. Но буйных насилий скопищами и убийств не было, что надобно приписать миролюбивому духу китайцев. [27]

О. В. самому случилось видеть, как днем на улице двое выбили из рук продавца хлебцы и тотчас расхватав оные скрылись в виду полицейских, которые совершенно не хотели вступаться в это дело. Надобно полагать, что правительство само боялось обуздывать наглость голодающей черни, не имея средств ей помочь, и опасаясь возмущения. Землепашцам же делает значительные пособия деньгами или прощает подати в случае неурожая, или наводнения, но из денежных пособий едва 1/3 только доходит до бедных поселян, что можно видеть из следственных дел но сим случаям, две же трети получаются чиновниками провинциальными. Здесь есть смешное сравнение; что де чиновники в провинции, то хэшаны и вообще нищие в Пекине. И действительно те и другие живут на счет трудящегося класса и насильственно отымают у оного или принуждают с собою делиться. Последние здесь весьма наглы, как я и прежде замечал, а сегодня о. В., о. А. и Кондрат Григорьевич сказывали мне еще довольно забавные про них анекдоты. Например, один поселился близко от Сретенской обители и всему околотку крайне надоедал своими требованиями; почти у соседа с нашею церковью, он прибил щеку свою большим гвоздем к воротам его, старик хозяин довольно богатый вышед из дому и видя окровавленого человека; таким образом себя мучившего умер на 3-ий день от испуга. Хэшан уже прежде просил у него большой суммы, но тот ему отказал, в отмщение сей мерзкий монах и выдумал средство. Бездельник этот три дня таким образом находился при воротах объявляя собравшемуся около него народу, что только за 10,000,000 малых чехов, что даст ему, можно будет вынуть гвоздь, которым он пригвожден, - семейство несчастного старика уже предлагало ему 1,000.000, но он и слышать не хотел, и дождался, что полиция вероятно подкупленая вынула у него даром гвоздь и запретила такие средства для испрошения милостыни, предоставляя, однако же, пользоваться всеми другими. О. В. чрез несколько времени видел этого же бездельника накалачивающего в пустой чурбан, подле одного богатого дома, — впрочем это из самых обыкновенных средств.

Кондрату же Григорьевичу случилось в нашу бытность видеть одного нищего который, пришед в лавку с горшком, требовал милостыни, купец не хотел ему дать, оговариваясь, что он уже более ста чехов роздал нищим и неможет удовлетворить всех требующих, а коли не дашь, так я буду курить, купец хладнокровно ему предоставил делать, что он хочет, [28] говоря, что у них на заднем дворе весьма смердит, и они привыкли к этому. После чего нищий положил в свой горшочек какого-то снадобья и бросил туда кусочек, зажженного им прутика в секунду распространилась по всей лавке ужаснейшая вонь так что Кондрат Григорьевич едва мог выскочить из лавки, чуть не задохнулся. Разумеется что купец, дабы не потерять убытка большого ибо, покупщики не пошли бы в его лавку, принужден был бросить бездельнику несколько чехов, чтобы только удалился, выталкать же несмеет, ибо мерзавец нищий, готов погубить себя тут же, чтобы сделать неминуемое зло купцу, который его выгнал, ибо законы обвиняют без всякого милосердия и рассуждения того кто был причиною вольной или невольной смерти, увечья другого, какого бы он состояния не был. Послабление бродягам, дало им смелость неимоверную и увеличило ужасно число их; а особенно в торговом городе, где более богатых лавок, во внутреннем же они не смеют в большом числе показываться, особенно в рубищах или нагие.

Тут же хэшан сидел около двух лет у одной знакомой о. В. лавки, торгующей мукою и назначил большою сумму, хозяин немогши выплатить, принужден был сносить шум, который производил у него эта бестия, напоследок сей так стал шуметь, что отбил покупателей у лавки, которая и принуждена была закрыться.

О. А сказывал многие подобные сему проказы, со стороны хэшанов и нищих, которых правительство вовсе не обуздывает. Однакоже утверждают, что они только дурачутся в столице, в провинциях же их видимо меньше, да и ведут себя скромнее, — сюда же стекаются со всех концов для легкого способа себя прокормить. О. А. сказывал также некоторые смешные случаи и о ворах здешних мелких. Например, перелезши через забор во дворе у Буржуа, вор, приблизившись к его окну, и продравши в оном бумагу, всунул руку и начал шарить не попадется ли ему чего нибудь в лапу; Буржуа не спал в то время и даже имел огонь в этой комнате; видя такую наглость он невытерпел и начал переговоры с вором, вызываясь, что он не спит и потому уже слишком нагло вор изволит распоряжаться, а сей ему отвечает, что у него нет на что утолить голод и потому принужден прибегать к сему средству, — воров здесь не смеют ни ловить, ни преследовать, опасаясь горчайшего от них лишения, ибо они имеют свои шайки, общества и старшин, да и на своей стороне полицию, которая и сама, разумеется беднейшие, будочники, занимается также сим промыслом. [29]

На счет урожая хлеба мне все подтвердили, что здесь бывает в хороший год до 10-ти т. е. одна мера посева родит 10-ть мер. Обработка и удобрение одной Му стоит до 500 малых чехов, — посев делается не так, как у нас; именно, крестьянин, удобрив землю своего участка, делает на нем борозды, и только в бороздах или в ровиках и сеет, оставляя валики оных порожними, дабы пшеница росла свободнее, — оную часто выпалывают, — когда уже пшеница подымется в 1/4 и более, то на ровиках засевают просо, или горох; пшеница поспеет, а сей последний только что несколько подымается. Хлеб здесь не жнут, но вырывают с корнем, и пока возятся с ним, то горох или просо поспевает и таким образом, земледелец опять трудится над тою же землею собирая сей последний продукт. Двойное, разновременное собирание сих двух родов продуктов с одной и той же земли кажется и было принято европейскими путешественниками, что посевы бывают в Китае два раза на одной земле в год.

Возбудив г. г. миссионеров к деятельности, я узнал сегодня от К. Григ., что им приисканы многие весьма важные и любопытные книги, как например: Маршруты с означением станций и почтовых лошадей и проч. по всему Китаю, Монголии и другим местам; некоторые статистические сведения о Китае, и других принадлежащих ему областях и другие. Я поручил ему все сии книги приобрести для меня особенно.

Сегодня представил мне Кожевников список всех лавок, казенных и частных домов находящихся на улице Дун-сы-пхай-лу, довольно хорошо и акуратно сделанный. Я поручил ему сочинить такой же о улице Си-сы-пхай-лоу.

Всего оказалось На улице Дун-сы-пхай-лоу лавок, строений казенных и частных 810.

(Продолжение следует.)

Текст воспроизведен по изданию: Дневник веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года // Китайский благовестник, № 4. 1910

© текст - ??. 1910
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1910