-

ЛАДЫЖЕНСКИЙ М. В.

ДНЕВНИК,

веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года.

19-го января 1831-го года, понедельник. В 7 часов 5° холода — тихо. Выпал снег в 1/2 вершка. В 10 3/4 час. при 4° холода пошел мокрый, хлопьями снег, целый день перепархивал, к 4 часам перестал. В 5 1/2 часов 3° холода. В 11 часов вечера 4° холода — тихо.

Ненастье причиною, что я и сегодня никуда невыходил, да к тому же письма было много.

После обеда был у студентов новой миссии А. И. и II. Стенп., где находился и И. П. Между разговорами я желал знать, — основательно ли сказано у Е. Ф. Тимковского о корейцах, что они платят дань и японцам. И. П. не мог мне решительно на сие отвечать, но однако же полагал сей отзыв ближе к справедливости, ибо действительно, как я прежде упоминал, они имеют частые сношения с сим государством и сами ездят, и посылают послов, то вероятно уже не с пустыми руками.

Вскоре после сего пришел сюда же молодой лама Юнхо-гун’ска.го капища, привозивший мне от гегена подарки. Он был запросто одет, то есть не в желтой шелковой исурме, но в красном довольно толстом и запачканом кафтане и в такого же цвета без рукавной суконной куртке в роде панцыря. Лама разговорившись с нами сказывал, что в Пекине и окрестностях всего шесть хутухт; порядка их по старшинству он не знает. Из числа сих 2-е несовершеннолетних. Первый, самый старший, 15-ти летний, живущий во дворцовом городе, находится под руководством хутухты капища Хуан-сы; а второй 16-ти летний, живущий в капище Юнхо-гун, под надзором нашего знакомца. Оба сии несовершеннолетних фое должны отправиться в Тибет, дабы получить благословение Далай-ламы и тогда уже вступить в настоящее отправление своей должности и в права им [20] предоставленные, а дотоле они и жалованья не получают. 24-го они все будут присутствовать при церемонии. (Головастик Геген 39 лет; а Юнхо-гунский 47). Хутухты все родом тибетцы и почти из одного места. Они по очереди ездят в Тибет, на родину и для поклонения своему верховному повелителю. Через год не более отправится туда хутухта Юнхо-гунского капища. Смеясь я предлагал ламе, чтобы они взяли с собой нашего Епифана Ивановича, хорошо говорящего по-монгольски, а до того времени он научится и по-тибетски, — на что лама и принял за шутку, говоря, что можно. Предмет его посещения состоял в том; что один из знакомых хутухте Юнхо-гун’ского капища ванов, по прозванию Курцинь Ван, молодой человек 27 лет, зять бохдохана, давно одержим глухотою. Он просил гегена порекомедовать ему медика, а сей последний, зная о славе и искусстве наших, предложил ему отнестись именно к И. П., который и отозвался, что так как сам уже не остается здесь, то и не может взят на себя пользование, но рекомендует своего преемника. Но чтобы пользовать вана, необходимо видеть его, посему и предлагает назначить место и время. Лама, получив сей приятный для него ответ, распрощался с нами, извиняясь, что может быт наскучивает нам частыми своими посещениями.

Сегодня я предложил З. Ф. вопрос: с какого времени в Китае правительство установило продажу чинов. Ответ его был нерешительный: с царствования Дзяцина и, кажется, лет за семь до прибытия миссии отца Петра, — следовательно 17 лет тому назад.

Впоследствии я узнал о сем обстоятельнее. И. М. возвратился перед вечером от епископа Перета, который прислал мне с ним перевод с китайского на французский язык о. Амиотом, изданное Дененем в Париже.

Епископ, между прочим, сказывал и. М., что духовные и доселе еще приезжают из Европы в Китай, приставая в Фуцзянской провинции, — и оттуда чрез китайских христиан препровождаются во внутренние провинции. Он сказывал также, что 2 года тому назад приехал для свидания с ним один из живущих внутри государства епископ, и останавливался в предместиях Пекина. [21]

20-го января 1831-го года, Вторник. В 6 часов по утру около 5° холода, тихо. Ночью шел снег, и сколько вчера растаяло, столько сегодня прибавилось, т. е. прикрыло землю на нашем дворе. В полдень одинаковая степень холода. День ясный - тихо. В 9 час. 7° мороза. Тихо.

Сегодня дано от меня поручение С. Кожевникову и ур. Хилковскому узнать число лавок монгольских в Пекине; а также на улице Дун-сы-пхай-лоу, число лавок чайных и прочих, отдельных и вообще, — равно трактиров, ломбардов и проч.

Сегодня после обеда З. Ф. с Е. И. и другими ходили в театр, — пиесы, по рассказам, кажется были хуже тех, кои мы видели и театральное здание меньше. По всеобщему злоупотреблению с них взяли за места целою 1/3 более чем следовало. З. Ф. объяснил мне театральное управление. Здания принадлежат вообще хозяину, актеры разделены на многие труппы из 8, 10 и более человек, имеющие своих особенных содержателей, сих последних нанимают так называемые по нашему директоры театров для представления в нанятой ими зале. Сии то платят хозяину здания, содержатели актеров пользуются положенною от себя платою за вход в спектакль по местам. Для прислуги и собирания с посетителей денег директры имеют служителей, которым поручены части в зале и деньги собираются не при входе, но спустя 1/4 или 1/2 часа, когда вы усядитесь. Служители, нанимаясь к директору, дают ему известную, в заклад или поруку честности своей, сумму, и получает уже ежедневно за услугу по уговору деньги. Директор также после спектакля должен расплачиваться с содержателями трупп актеров наличными деньгами. Упомянутые то мною служители, собирая деньги, всегда требуют лишнего и, в случае, еслибы им отказывали, начинают шуметь, во избежание чего наши и почли лучшим заплатить требуемое. З. Ф. сказывал также, что наибольшее обогащение содержателей актеров, составляет торг с сластолюбцами на мальчиков, занимающих женские роли. Будучи в совершенном рабстве у хозяина, ибо он их покупает почти младенцами, они состоят в самом беспрекословном у них повиновении. Сластолюбцы купцы и даже чиновники издерживают в один [22] вечер для получения желаемого значительные суммы серебра, даже приходят в раззорение; чему недавно был пример.

Купцы трактирщики, принимая в лавку прикащика, также берут у них известную под заклад сумму денег, для обеспечения себя, дабы обокрав не сбежал.

21-го января 1831-го года. Среда. В 8 часов поутру мороз 10°, но тихо. Снег еще лежит у нас на дворе. В половине девятого часа пошел мелкий снежок, чрез полчаса оный перестал и сделалось ясно. В полдень 7° холода, в 11 1/2 час. пошел снег хлопьями, но вскоре перестал, однакоже повременам перепархивал. К вечеру холод несколько усилился.

Поутру в 8 1/2 час. доставлен мне (Кожевниковым) прилагаемый при сем список лавок, в монгольском ряду состоящим. Оный находится в тесной улице, называемой по-китайски Тацзы-гуан, идущей на запад от канала Юй-хэ, между мостами на оном Бей-юй-хэ-цзяо и Чжун-юй-хэ-цзяо, смотри на плане Пекина о. Иакинфа литеру (Е).

Сегодня поутру к З. Ф. приходил кривой Нерба-толмач — спутник наш во время переезда нашего от Кяхты до Пекина. Воспользовавшись сим случаем, Леонтьевский просил его, чтобы сегодня после обеда пришел объявить — когда чиновники трибунальские разъедутся, чтобы можно было посмотреть мне здания сего присутственного места. Нерба обещался. Не дождавшись его до 4 часов пополудни, мы решились отправиться с З. Ф., послав наперед для предуведомления привратного служителя посольского подворья, прикомандированного от оного трибунала.

Я оделся в китайское платье, дабы не привлечь народа собственною одеждою и, таким образом, в наемных двух повозках мы отправились к трибуналу. Видя, что при воротах оного находилось много разного рода людей, монгол и китайцев, мы догадались, что, вероятно, присутствующие еще не разъехались, а потому и кривой неявлялся, однакоже он уже ожидал нас, и, подтверди нашу догадку, просил несколько обождать в кумирне, тут же находящейся. Наружный вид трибунала совершенно подобен мною описанному в прочих присутственным местах. Внутреннее расположение удобнее видеть можно из прилагаемого сего плана: [23] аа — ворота под навесом; «а» парадные половинки оных, выкрашеные облаками, отворяются только для министра, равно как и средний и Ь.

10.JPG (42876 Byte)

I. I. III. — дверь; С — маленькая кумирня хеман. ордена; д — служительские покои; е - канцелярия; е — отделение заведующее монгольскими и российскими делами; е — архив; е, кд — главное строение, где заседает министр и главнейшие чиновники. У первых ворот отворены токмо средние половинки, у оных на 1 дворе толпилось много народа; толмач пояснил, что сегодня получают жалованье, а потому и присутствующие остались дольше обыкновенного. Он просил обождать в одной чистой небольшой комнатке, принадлежащей его брату, старшему трибунальскому служителю. Нас потчивали здесь чаем, а между тем, толмач с калмыцким лицом, его брат, вероятно осведомлялся, — можно ли показать мне строения. Через 1/4 часа, мы пошли в кумирню С, весьма маленькое здание на тесном дворике, но чисто, хотя и небогато убранное. В нем три истукана представлены сидящими. Средний суть Лаое, находящийся от него по левую строну считается божеством богатства. Лаое сделан с седою бородою, 2 другие с черными. Одежды на них атласные, разных ярких цветов, покроя Минской династии, равно как и шапки, из дерева резные и позолоченые. На левом истукане на кафтане пришит придворный знак, изображающий птицу. На вопрос мой, что это значит, мне отвечали, что изображенный в истукане был важный чиновник. Пред сими кумирами поставлены на столиках весьма чисто сделанные из жести подсвечники и чаши для курительных свеч, — других же жертв мы не видали. [24]

11.JPG (7347 Byte)

Тут стоят большие барабаны в виде боченка, сделанны и повешаны были против среднего болвана лоскутки шелковой материи, прикреплены к потолку, у коих вместо бахромы пришиты гремушки металические. У боковых стен поставлено по нескольку небольших истуканчиков в виде служителей сих, — как сии, так и главные сделаны из дерева и помещены в золоченых резных нишах. При сей кумирне находится другой брат Хешань нашего кривого Нербы. Отсюда нас провели двориками к большим вторым воротам. Женский пол, по свойственному любопытству, пронюхали уже, что сказывается русским духом и, когда мы пробирались двориком, то кой где из калиток выглядывали молоденькие на копытцах девочки. Вторые ворота сделаны не чище, и также проходят в средние двери (боковых не имеют), — наконец, прошед второй двор, также наполненный народом, мы вступили в третьи ворота, гораздо лучше отделанные первых двоих и подкрашеные. Средние половинки затворены и открываются только во время посещения министра. Под навесом сих ворот стояли одноколки чиновников, и выпряженые из оных лоцзы, а также и верховые лошади. Мы обошли сии створчатые двери и вступили на 3-ий двор, отделяющийся от второго довольно изрядною каменною оштукатуреною стеною, как видно на плане. В середине оной, против упомянутых ворот, есть вход или ворота тройные на третий двор (смотри план), с растворчатыми средними дверями, также открывающимися только во время приезда министра. От сих ворот к главному строению сделана широкая из тесаных кирпичей поднятая дорога. Третий двор гораздо менее первых двух. Строение на оном, как видно из плана, следующее: небольшое здание, довольно неопрятное и ветхое, суть отделение заведывающее монгольскими и российскими сношениями; противоположное оному «е» архив, также ветхое строение, окна у оного закрыты деревянными ставнями; оное нам не могли показать, ибо заперто было и ключи находятся у чиновника. В «е» также были еще присутствующие, а потому нас туда и не водили. Главное здание отперли. Наружность и внутреннее расположение оного совершенно подобно нашему посольскому дому. Оно выше и опрятнее других строений, главный вход имеет двойные сплошные деревянные двери, весьма [25] неискусно сделанные, заперты висячим замком.

Мы вошли чрез оные в среднюю довольно обширную комнату, датином называемую, в ней нет никаких украшений и мебели, исключая нескольких небольших квадратных столиков с табуретами, поставленых у противоположной входу стены, подле небольшой ниши или впадины, над коей висят в золотой раме сделанные резною работою драконы; доска дикого цвета, на оной синею краскою написаны довольно искустно следующие четыре буквы: Сюань-хуа-ся-фан). В сей комнате, мне сказали, заседают главные по министре чиновники и сам министр занимается делами летом. Вправо от сей большой комнаты мы вошли в другую, боковую, узкую и длинную, с каном у окна, над коим также висит доска дикого цвета в резной подобно вышеописанной, золотой раме, надпись на оной сделана золотыми буквами пополам на двух языках китайском и маньчжурском, — последняя занимает почетное место, т. е. левую сторону. Я просил З. Ф. перевести мне оную, но он передал мне только общий смысл или основу содержания, т. е., что предписывается наблюдение справедливости присутствующему и проч. Кан покрыт большим войлоком и посредине поставлен на оном маленький, выкрашенный красною краскою с позолоченными ободками, столик, вот вся мебель и украшение сей комнаты, в коем заседает министр, часто посещающий сие присутственное место. Стены оной, как и большой комнаты, голы, давно оштукатурены и довольно нечисты. Окна решетчатые оклеены обыкновенной китайской бумагой, — другая, левая боковая комната заперта; в ней сложены разные старые бумаги и книги, без всякого порядка на полу, как я заметил в дыру, прорванную в оклеенной бумагою двери. Пол как в сем здании, так и во всех прочих кирпичный из тесаных квадратных плиток, имеющих в боку 1 1/2 четверти.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Дневник веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года // Китайский благовестник, № 2. 1910