ЛАДЫЖЕНСКИЙ М. В.

ДНЕВНИК,

веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года.

Действие последнее. Губернатор в присутственном месте продолжает суд над разжалованным, вбегает им отравленный с отчаянием, узнав губернатора, хочет наброситься, воины сторожа удерживают его, — объясняется дело всеми действовавшими, — тем и оканчивается пиеса. Об игре можно сказать, что довольно хорошо играли только старик, девушка и лекарь, прочие же, хрипели, кричали без всякого толку. Костюмы в сей пиесе также прежней династии, и как действие происходило между простыми людьми, то и не слишком хорошие, т. е. не богатые. Игра старика и девушки нравились публике, кричавшей часто хао.

Зрители в продолжение всей пиесы угощаемы были чаем от содержателя, разные же сласти приносили с собою. Так как актеры большею частию кричали, то и тишины между зрителями не наблюдалось, — встают, выходят и приходят, немало не заботясь, что они помешают другим; против сцен в верхнем спуске мы заметили божницу, пред которой поставлены свечи и другие оловянные сосуды, приносимые в жертву богу богатства. С окончанием спектакля все поднялись вдруг. На каждом столике для зрителей мы заметили наклеенную красную бумажку с подписью — кем занят оный. Незадолго до конца сторож наклеил на столбе сцены афишку, или объявление, какие пьесы будут давать на следующий раз. Сим заключим спектакль. Вышед из театральной залы, мы нашли чрезвычайно многих зрителей исправляющих малые свои нужды у забора театрального здания, где нарочно для сего сделан жолоб или корыто, вея приятно собирателем оного, также и при выходе на улицу два больших корыта, отчего у сего места несносный удушающий запах. Тем же путем мы возвратились в свое подворье не ранее 1/2 шестого часа. Всякий может судить, какой эфект произвел на нас спектакль, представленный в пекинском театре.

Проходя по какой-то улице, в переулке с левой стороны, мы видели кучу разных вещей, сделанных из бумаги и разукрашеных, как-то дом, лошадь, экипаж, платье и высеребряные листочки, разных вещей, которые сожигали на улице [24] родственники покойника, дабы и на том свете ему было бы в чем ездить, жить, пить и есть, — странное понятие о будущей жизни.

От А. И. я узнал следующее, — что содержатели театров для женских ролей берут беднейших малолетних детей на юге, покупая оных от родителей и выбирая лучшей наружности, — он не знает — дозволена ли эта продажа от правительства, по крайней мере и не воспрещается; оная бывает большею частию в голодные, случающиеся через 2 и 3, года постоянно. Даже в Пекине, во время их пребывания, продавали по улицам детей родители, лишенные всяких средств пропитания. Один из знакомых китайцев, сказывал нашим миссионерам, что при нем кто-то купил на улице двух, 7 и 8 летних, детей от 500 до 1000 чех за каждого. — продающие кричат — какой товар, что продаются за такую-то цену дети. Покупатель берет от продавца род крепости, в коей и означается цена, за каковую продано дитя и проч.; проданное дитя остается во власти купившего навек, как у нас крепостной человек, — разумеется, что здесь, в случае жестокого обращения, легко избавиться от господина побегом в ближайший город или даже селение, на некоторое время, а потом можно возвратиться и опять в столицу, назваться другим именем и жить в другой части. Видов или паспортов здесь нет, а потому и все сие легко можно произвести. Один мальчик, Власий, находящийся ныне в услужении у о. Аввакума, есть приобретение подобного рода, но не за деньги, — отец последнего, по бедности своей живший в окрестностях Пекина, видя о. В. там, убеждал, чтобы он купил у него сего сына, ибо ему нечем пропитываться и что, чувствуя приближение своей смерти, он видит вперед, какая гибель должна постигнуть его детище. О. В. сделал ему помощь деньгами, взял мальчика без всякой крепости, — отец его действительно чрез несколько месяцев помер.

Содержатели театральных зрелищ, покупая таким образом детей, прилагают все старание к их образованию, т. е. учат грамоте и даже, иногда, до жестокости с ними обращаются при учении: бывают случаи, что засекают до смерти и сие проходит без всякого исследования; сих детей не погребают и не объявляют о смерти, а кладут на прежде упомянутые мною возы, ежедневно вывозящие за город младенцев. Когда такой мальчик уже потеряет женскую наружность и огрубеет голосом, то обращают его на мужскую роль, иногда же и женят и дают на обзаведение, также случается, что и увольняют на родину, т. е. дают ему род как бы откупной, — большая часть таковых отпущенников, [25] развратившись в нравах у содержателя, который торгует их же молодостию и красотою, превращаются, по неимению средств к пропитанию, в нищих или воров, женатые же живут домами и получают жалованье, играя на разных театрах мужские роли, — так как и прочие актеры, представляющие мущин, переходят из театра в другой.

10-го января 1831-го года. Суббота. В 7 часов утра 4°/ холода. В полдень на точке замерзания. В 6 часов вечера 1°/ холода. В 11 часов 4°/ холода. День пасмурный, сероватые облака задернули небосклон.

Сегодня после обеда с Ал. И., А. А. и Алексеем Ивановичем мы были па ярмарке в кумирне Лун-фу-сы, — находящейся не далеко от четвертых триумфальных ворот Дун-сы-пхай-лоу.

1-й двор оного занят цветами -игрушками и тому подобными мелочными товарами, — на следующем, где находится главная кумирня, посреди двора, у боковых зданий, наставлены столики с каменными вещами, дамскими головными украшениями, сделанными из голубых перышков фэй-гуй в виде цветов, и вообще более ценными предметами, но в особенности разными изделиями из камней, — тут же можно купить из мелочи, как-то: гудки, картинки, трубки с чубуками, цветы поддельные и т. и. Мы приторговывали весьма хорошие чашки, шарики из лазури и сердоликовые табакерки, но цены объявлены были весьма высокие, за большие чашки 50 лан, мал. чашки за 4-12 лан; шарики также не менее 15 лан, и уступки никакой. Обошед почти все столики, мы прошли на небольшой дворик, — с боку оного фигляр представлял, за загородкой, сделанной из дабы, штуки — бросал ножами, шарами, играл палочками, тарелочками довольно искусно. За вход или за выход платится по 6 чохов с человека. В другой каменной загородке показывали девочку с копытцами вместо рук, т. е., что в рукавах платья она держит капытки и сидит на скамейке. Тут же небольшой сурок, которого мальчик держит, — здесь за вход платят по 2 чоха. Вышед из кумирни, мы заходили в оранжерею, находящуюся в улице ведущей к Дун-сы-пхай-лоу, т. е. налево, — чрез несколько лавок от кумирни. Оранжерея, или выставка цветов, врыта в землю, так что стены оной составляет земля, одна же сторона обращена к югу и несколько возвышена в том положении, что крыша имеет скат к противоположной, т. е. к северной стороне, состоит из окон, т. е. сплошной решетки оклееной бумагою. [26]

Цветы уставлены в сей землянке на земляных ступенях, около стены устроенных; из лучших мы приметили здесь чрезвычайной красоты му-дань-хуа, или китайскую розу, затем весьма душистое деревцо, — имеющее цветки белые, как на пашей черемухе, а также крупные, подобные жасминам, цветки, желтого цвета; имеются другие; все сии весьма душисты, особенно второе деревцо. Здешние садовники имеют самое варварское обыкновение — молодые деревья, лимонные и другие, в горшках сгибать елипсисом в несколько раз, сучки с плодами все также усиленно пригибают в симметрическом порядке к средине и привязывают, так чтобы в овале было как можно более листьев и плодов, а от этого самое прекраснейшее деревцо, будучи бесчеловечно изломаное, служит токмо мгновенным украшением гостиных, а по прошествии много месяца начинает сохнуть и выбрасывается или отдается садовнику. В оранжерее мы видели много варварского китайского вкуса, который точно также, как и с молодым цветком, поступает с первой юностию прекрасного своего пола, уродуя им ноги для какой-то красоты, которую токмо варварские разве глаза могут находить в этом. Я купил себе в оранжерее пару горшков прекрасных му-дань-хуа, заплатив за каждый цветок по 200 б. ч., т. е. по 1000 за горшок, на коем находится по 5 цветков и один горшок упомянутых мною весьма душистых больших цветов за 500 ч. У хозяина оранжереи мы отдохнули с 1/4 часа и напились чаю. Отсюда А. И. завел нас в галантерейную, или правильнее сказать фонарную и мебельную лавку, торгующую также и галантерейными вещами. Оная находится не далеко от оранжереи в той же улице. Здесь есть прекрасные, сделанные из камней, две картины, которые мне желалось видеть. Подлинно — отделка из камня цветов весьма искусна, горы сделаны из лазури, корни и стволы деревьев из дорогого дерева с весьма искусною верхушкой, листья же на них из шелку. Хозяин просил за обе 80 лан, я решился дать 50 лан, но хозяин не согласился. Вышед из лавки я приценялся к фонарям, сделанным из хорошего дерева, самая простая оных пара по запросу стоит 16 лан.

Отсюда мы воротились к кумирням и, наняв повозки, отправились домой. Вечером был у меня Иосиф Павлыч, сказывал, по словам П. Хутухты, что сегодня сей первый был занят у себя отправлением для новоприбывшего в Пекин Цецен-хана молитв. Мы разговорились об странном этикете и политике здешней. Наприм. за пособие, какому-либо знатному [27] господину или князю оказанное, он благодарит присылкою на дом к вам кушанья, но никак не позовет обедать к себе на дом, или угостит в трактире и то не сам, а чрез своих домашних приближенных. Если бы и хотел он, то не может по правилам; не может и выехать за город на прогулки без доклада императору, ни сделать кому-либо посещение; ибо о всяком их выезде из караулки при воротах подается записка, что в таком-то часу выехал; нарушение сего влечет за собою лишение двух, а иногда и более, степеней: даже сам император носит на себе оковы приличия, по коим должен ложиться и вставать в установленный час, выезжать не иначе, как с назначения счастливого дня и часа астрологической палатой и тому подоб.

Нынешний государь имеет одного брата и одного сына, есть, кажется, и дочь, как сказывал о. Даниилу учитель, коего родственница нянею при принцессе.

11-го января 1831. Воскресенье. В 6 1/2 часов поутру С" холода, в полден 4° тепла. В 8 1/2 часов вечера 3° мороза. День прекраснейший, — ночь превосходная, светлая. Я прогуливался после ужина с З. Ф.

Сегодня по случаю воскресного дня отправляема была служба, о. Феофилактом с иеродиаконом, — также служили молебен царский о. А. П., по случаю тезоименитства, бывшего на неделе, В. Кн. Анны Павловны. Вскоре после ужина я ходил прогуливаться с З. Ф. по улицам при лунном свете. Мы пошли сперва на площадь, вымощенную плитняком, находящуюся между Цянь-мынь и Дай-цянь-мынь, народу было немного, ездить по сей площади не дозволяют, пакостить же свободно, что мы и заметили при лунном свете. Отсюда З. Ф. повел меня около восточной стены Хуанчена, здесь было тихо, мы не видали ни одного караульщика на своем месте. Улица, идущая мимо № 96, 95, 94, 93, довольно широка, также как и проч. неровна, с глубокими колеями и пылью, сии присутственные места имеют все одинаковую самую не привлекательную наружность. На улицу выходят одни токмо ворота, самые же здания внутри дворов, ворот трое под большим навесом; вот и все тут; перед некоторыми воротами сих присутственных мест навалена горою земля, вероятно вынута из погребов или подобного.

Мы обошли около стены и поворотили по параллельной улице мимо № 97, 98, 99, 100, 101; об сих ни больше, ни меньше [28] можно сказать, что и о предыдущих; окружающие как те, так и сию, строения самые бедные незначительные, — улица сия неширока, об чистоте говорить излишне. Сию мы обошли на нашу Дун-цзян-ми-сянь и пробрались домой.

Я поручил З. Ф. разведать о путях, ведущих из Пекина на юг, также по коему прибыли сюда солоны и коим отправились в Туркестан, а также в Мукден, в Жехор и другие места. В одной из улиц, как помнится в последней, я видел на шесте довольно высоком в одном доме привязан фонарь бумажный выкрашен красною с зажженою свечою в оном. З. Ф. пояснил мне, что такие фонари выставляются по обету на многие года или навсегда с просьбою, или по условию с богами за сию жертву получить от них богатство и проч., в здешней или будущей жизни.

12-го января 1831 года. Понедельник. По утру в 7 часов 7° холода; в полдень 3°, — а вечером, в 10 1/2 час., 1° холода, — день холодный, погода тихая. Целый день провел дома, оканчивая мои записки. Подарки, назначенные приставу, не отправлены, ибо почли приличнее заказать для чашек футляры. Вчерашний день у обедни были двое албазинцев — Демиан и Николай, последний заходил ко мне с поклоном. Вчерашнего числа З. Ф., взяв кусок слюды, отправился вечером к писарю трибунала по моим поручениям. А. А. с И. П. ездили за город в оранжереи верстах в 12-ти от Пекина. Господа возвратились сего числа (к обеду) т. е. к 11 часам утра. А. А. ничего особенно замечательного не найдено.

Целый день был дома и занимался письменными делами. От отца Архимандрита доставлены, мне после обеда крепостные акты, числом 17 номеров, на земли, лавки, и дома, принадлежащие нашей Миссии здесь в Пекине и вне сей столицы, а равно и обозрение домов и земель, с означением заплаченных за оные сумм или взятых в кредит, также расходов из доходных сумм и проч. От меня препровождены в совет старой Миссии вопросы студентам оной К. А. Войцеховскому и Т. Сов. Леонтьевскому, относительно правления и нравственного образования в Китае.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Дневник веденный в Пекине с 1-го декабря 1830-го года // Китайский благовестник, № 17-18. 1909

© текст - ??. 1909
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1909