№ 400

1806 г. июля 21 *. — Лист Лифанъюаня в Сенат о позиции цинского правительства по вопросу о возвращении посольства Ю. А. Головкина и по поводу прихода русских кораблей в Гуанчжоу

(* — Цзяцин 11г. 6 луна 18 день. Редукция даты на юлианский календарь была ошибочно указана переводчиком: июня 15 (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 538 об.). В ВПР. Т. 3, коммент. 125 на с. 682 лист также датирован 21 июля (2 августа) 1806 г.)

/л. 524/ I. Текст на русском языке.

Великого Таицин государства из Трибунала внешныя провинции управляющаго лист в российской Сенат послан для ведения.

Мы получили из Сената присланнаго два листа (См. док. № 367.369), из которых первое: ваш посол Коловкин с товарыщи по прибытии в Урге честной пирь ему жалован, но Коловкин на милости пресвятлейщаго государя колено не клоняет, отчего опредающимися в Урге ваном и министрами возвращался назад в Россию. Второй: вы изясняли о таких причинах, которые Россииския-амрикския дорговающия корабли в Кунтун места (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни гувандун ни Оомяэн и бадэ, то есть: в места нашего гуандунского Оомэня (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529-а. – И. М.)) ездя, дорговали. Об оном из нашего Трибунала нашему пресвятлейщему государю докладывано, на то наш великой государь указ состоил, что:

Прежде о сих делах от меня к Трибуналу указывано, чтоб вы неоднократно с изъяснением писали в Сенат (В подлиннике на маньчжурском яз.: орос садэ мудань мудань и улхибумэ ябубурангэ, умэси гэтукэнь, то есть: совершенно очевидно, что русским неоднократно посылали разъяснения (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529-а — И. М.)), но из Сената присланных листов смотриватся: Россия нашего государственнаго обряти ничего не знают (В подлиннике на маньчжурском яз.: умай мэни дулимбай гурунь и кооли гянь бэ улхираку, то есть: совершенно ничего не смыслят в законах нашего Срединного государства (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 а. — И. М.)), все защиванием говорили. На оное из Трибунала по правде и надлежносги в российской Сенат точном лист посылай (В подлиннике на маньчжурском яз.: гэтукэлэмэ улхибумэ битхэ ябубу, то есть: отправить ясный и вразумительный лист (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529-а. — И. М.)).

Мы всепокоренще по высочаищему указу нашего государя сим вам посылаем. Понеже ваше Российское государство многия годы ничего дань не приносят./л. 524об./ Теперь ваш хань болно посолства Коловкин прислать и нашего государя высочаишаго персона смотрить хочет. О том из нашего Трибунала нашему великому государю докладывано. На то он, государь, примного похвалялся для того от ево повелено, чтоб всяких ему, послу, надлежаще готовляющих покоиств (В подлиннике на маньчжурском яз.: татара боо, гямунь ула, то есть: помещение для жилья, почтовых лошадей (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)) и кушающих вещь добрым приготовляли (В подлиннике на маньчжурском яз.: саринь улэбукини, то есть: [император] повелел приготовить пир (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 — И. М.)). К тому ж Коловкин по прибытии в Урге с пирем ему доставили. В том ваши посолства (В подлиннике на маньчжурском яз.: элчиса, то есть: послы (см. легенду к переводу с маньчжурского яз. — И. М.)) по прибытии в Урге наш ван и министры по сердечному указу пира готовляли. Нечаянно Коловкин на милость нашего государя колено не клоняет. Наш ван и министры велили на колено клонение, ничего бы на граница твердить обряда нарочно для жалования [604] честнаго пира, чтоб он, посол, клонялся, в обряде нашего великаго государства (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни дулимбай гурунь и кооли дэ, то есть: по законам нашего Срединного государства (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)) великои государь всякими ван кун и министрам (В подлиннике на маньчжурском яз.: гэрэнь ван, гун, амбаса, то есть: всем ванам, гунам, амбаням (еле. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)) или же из всяких государств приезжающим посолствам всяких вещей жаловать соизволяет, то конечно колено клоняя приимать будет. Напред сего Аньнань государства ван Жонькунпин (В подлиннике на маньчжурском яз.: Жуван Гуван Пин (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)) он сам для смотривания нашего государеваго персона он сам прибыл. По прибытии в границе Кунеи места (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни гуванси и чжэчэнь дэ исиньчжифи, то есть: прибыв на границу нашей [провинции] Гуанси (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)) от нашего государя также ему пира кормило было в то время он по нашему обряду /л. 525/ трех колено приклоняя и 9 поклонял. Тем наипаче же такия пира есть нарочная милость (В подлиннике на маньчжурском яз.: тэрэ ангала саринь шаннарангэ, чохотой кэси, то есть: к тому же, пожалование пира — это особая милость императора (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 529 об. — И. М.)). Жонькунпин в своем государстве ваном был, для того ему пира кормило, а из другая государств отправленным посолствам никогда бы на границе оного жаловано не было. С товарищим нарочно их с честию милостию смотрили. Теперь Коловкин не клонять. Можно ли? Притом же в вашем письме писано, что Коловкин на Кяхте пребывающим времени чем не сказали ему в Урге клонять и что наш ван и министры, чтоб он, Коловкин, при нем людей умаляли. Между собою на Кяхте разговорение, все по трактату следовающее дело, а такой пирь есть истинно верх трактата, доставленное нарочное милость. А оной по прибытии в Урге жалован был для кленоклонения на милость. Заблаговременно на Кяхте вашему послу сказать пристойно ли? Наш ван и министры в исправление сего дела все по благоповедению и должности нашего государства (В подлиннике на маньчжурском яз.: амба гурунь, то есть: великого государства (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 531 об. — И. М.)) поступали. Ваш посол на милость честную не клонять будет, тем существующего обряда потерялся (В подлиннике на маньчжурском яз.: доро бэ уфараха, то есть: нарушил закон (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 531 об. — И. М.)). Наш ван и министры, необходимости докладывая, чтоб они возврадились в Россию. Нашим ван и министрам ни малого погрешения не было. Напред сего от нас велено было умалять ваших послов /л. 525об./ не для инного, но как для того, что из вашего государства до Пекина нашего разстояние далеко. Когда вступя в нашу Калкан рубеж, великой гора много есть, которая путь не равна въезжание очен трудно, опят [в] очен зимное время встречено, тем опасно, чтоб ваш посол утрудился. Затем наш ван и министры, сходствуя нашего государя сердечном намерением, чтобы ваши приезжающия люди (В подлиннике на маньчжурском яз.: улэрги аймань и уреэ, то есть: люди внешнего (иностранного) государства (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 532. — И. М.)) умалены были. Мы не ради того, что ваш человек много препровождать не можем, тем паче же, когда до Пекина добудет, тогда только главной посол прествялейищаго персона смотрить может, другая люди даром при нем езжают. Ваши приезжающия люди когда уже один сот дватцать четыре имели (В подлиннике на маньчжурском яз.: сувэни дахалара уреэ эмгэри эму тангу оринь дуйнь охо, то есть: у вас в свите было 124 человека (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 532. — И. М.)). Из всяких государств приезжающия при посольстве люди етаким многим людям не имели. После Коловкин с [605] товарыщи ничего не знают великаго обряда, затем повелено, чтоб оной возврадилися в Россию. Хотя етак в отправляющим их из Урги в Россию времени еще же обределя мунгалскои родной князь Намжалдорги, чтоб он добрым на Кяхте доставил. Сие нашего великого государя безмерная милость будет.

В листе вашем бутто, что Амрик называемое дорговающих людей корабли, вы так разсудили /л. 526/ оной корабль предоставления в Кунтун, как ваш посол вступил в Пекен нашего государства, по случаю оного он, посол, может просить позволения нашего государя. Сие мнение погрешено было (В подлиннике на маньчжурском яз.: чжай сувэни орос америка сэрэ худай урсэй чжахудай гувандун дэ исиньчжирэ онголо, голофукин сэ гэмэнь хэчэнь дэ исинара бэ бодомэ эньдурингэ эчжэнь и хэсэ бэ байра дэ акдамби сэхэнгэ, умэси ташарахаку, то есть: Затем, ваше заявление о том, что Головкин и другие рассчитывали прибыть в Пекин до того, как ваши, так называемые, российско-американские купеческие корабли прибудут в Гуандун и надеялись испросить указ великого и премудрого императора, было весьма ошибочно. (См. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 533 – И. М.)). Наше великое Таицин государство с Российским государством торговлю от творения доныне толко бы на Кяхте торговали (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни амба Дайцин гурунь и ичжисхунь дасань и форгонь чи сувэни орос гурунь и исхуньдэ худа маймань бэ хофумбуха чи эбси худашара чжака бэ даму Кякту и бадэ ябубумби, то есть: Со времен Ичжисхунь дасань нашего великого государства, когда была установлена взаимная торговля с вашим Российским государством, и до настоящего времени торговля производится только в Кяхте. (См. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 533. — И. М.)). В морским заставе (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэдэри анга бадэ, то есть: в морских портах (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 533. — И. М.)) никогда бы не торговали. А после на обе стороне постановленному 11 пункту также ясно писано было. Вы о том не знаете ли? Для того, что за вашим два кораблем от государя в Кунтун о пошлине збирающеи афицер Янфон наказание учинен. Великои пресвятлеищеи государь никогда бы ваших людей наказание не учинен (В подлиннике на маньчжурском яз.: сувэни худай нялмай чихай худай чжака бэ эбубухэнгэ, гэму кооли бэ чжурчэхэби. Нэргиньдэ амба эньдурингэ эчжэнь сувэни орос сабэ наранги тулэрги аймань и нялма сэмэ чжаканьчжамэ гунимэ кэси исибумэ умай чэмбэ вэйлэ арахаку, то есть: Все ваши купцы самовольно сгрузили товары, чем нарушили закон. Но великий и премудрый император, принимая во внимание то, что ваши русские, в самом деле, являются людьми из иностранного государства, оказал безграничную милость и совершенно не наказал их за это (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 533-534. — И. М.)). О сем деле когда уже нашим Кунтун губернатором публикованием поручено, чтоб они впредь етаких протчих кораблях жестоко запрещили. Наше Таицин государство во всяких делах толко по чине поступает и правде содержит. Ежели вы для корабли по вашему разсуждению ваш посол, хотя бы в Пекин прибытие, как предоставления оной корабль в Кунтун был, о милости нашего государя прошан был, но наш государь также никоею мерою по прошению ево поступать не позволяет. Вы, ежели обоих государств мирного согласия содержить хочете, то об оном вашему хану донося, только постановленному /л. 526об./ трактату на Кяхте торговаите. Вам по воле своих подчиненных людей в другое место торговать и нашего государства права дерзнуть нельзя (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни дулимбай гурунь и фафунь кэмунь бэ нэчибучи очжораку, то есть: нельзя нарушать [оскорблять] государственные законы нашего Срединного государства (см. легенду к переводу с маньчжурского яз., л. 534. — И. М.)). Для того послан (Текст скреплен двумя оттисками красной квадратной печати Лифаньюаня).

Похвалного и щастливаго 11 года 6 месяца 18 дня (1806 г. июля 21).

На л. 524 над текстом: Получен 25 сентября 1806-го.

На л. 526 об. дата скреплена оттиском красной квадратной печати Лифаньюаня. [606]

На л. 522-523 (конверт) адрес: Великого Таицин государства из Трибунала внешныя провинции управляющаго лист в Российский Сенат послан (л. 522) и дата: Похвалного и щастливаго 11 года 6 месяца 18 дня (л. 523). Адрес и дата (Адрес и дата на русском, маньчжурском и латинском яз.) скреплены двумя оттисками красной квадратной печати Лифанъюаня.

II. Перевод с маньчжурского языка.

/л. 536/ Лист великаго Дайцинскаго государства Трибунала, управляющаго внешними провинциями в Российской Сенат посланной для известия.

Когда ныне наш Трибунал по получении присланных от вас листов, из коих в первом пишете вы, что как ваш первенствующий посол Головкин с прочими по приезде в Ургу за пир не учинил поклонения, то ургинские ван и амбани возвратили его с прочими обратно, во втором обстоятельно представлены причины прибытия ваших российско-американских купеческих кораблей Гуандунской губернии в Оумынь торговать, представил великому святейшему государю их, тогда воспоследовал указ:

Пред сим по данным указам нашему Трибуналу касательно сих двух дел было писано ясно и вразумительно к россиянам. Теперь же из листа российскаго Сената, присланнаго в Трибунал, видно, что они вовсе не понимают законов и обрядов Срединнаго государства, и все сказанное ими есть запутанное. Повелеваю нашему Трибуналу послать лист в Россию /л. 536об./ ясной и вразумительной, основываясь на сущей истине.

Всеподданнейше исполняя, пишем.

Уже несколько лет (В подлиннике на маньчжурском яз.: утала аня, можно перевести и как много лет (см. легенду., л. 529-а. — И. М.)) прошло, как ваше Российское государство не привозило дани. Когда же ныне от нашего Трибунала было представлено, что ваш хан посылает посла Головкина для узрения светлости великаго святейшаго государя, тогда он весьма похвалил и повелел все приличное, как-то: домы, станции, подводы и провизию изготовить и было все в точности изготовлено, и сверх сего был дан указ:

Когда Головкин прибудет в Ургу, то дать ему пир (В подлиннике на маньчжурском яз.: хэсэй эйтэнь бэлхэтэци ачара татань боо, гямунь ула, чжэтэрэ чжака и чжэрги хачинь бэ нэ чжэ бэлхэбухэ бимэ, голофукин са курэнь дэ исиньчжиха манги, шли саринь улэбукини сэмэ хэсэ васимбуха, то есть: Император издал указ, гласящий: Заблаговременно приготовить все что требуется: жилье, станционных лошадей, провизию, а когда Головкин прибудет в Ургу, то еще устроить пир. (См. легенду, л. 530. — И. М.)).

Наши ван и амбани в силу сего милостиваго указа по приезде вашего посла в Ургу, представив пожалованной пир, требовали, чтоб посол с прочими учинил по обряду коленопреклонение. Но сверх чаяния, Головкин с прочими никак не согласился на сие. Что наши ургинские ван и амбани приказывали ему зделать коленопреклонение и поклонение, то сие не есть чинить на границе обряд примернаго поклонения, а единственно в знак благодарения поклониться за пожалованной пир.

По законам нашего Срединнаго государства,/л. 537/ когда великий святейший государь жалует вану, гуну, министру и всякому приехавшему из иной державы послу какую-либо вещь, то они непременно, учинив коленопреклонение и поклонения, приемлют.

Когда прежде сего Аньнаньскому королю Жуань Гуан Пину (Здесь и далее подчеркнуто в тексте) по [607] вступлении его в пределы губернии Гуанси был дан по указу пир, тогда он в возблагодарение учинил три коленопреклонения и девять поклонов. Есть знак особенной милости жаловать пир. Как Жуань Гуан Пин был король, то и был пожалован ему пир. А чтоб жаловать других государств послам пиры на границе, то никогда сего не бывало. Что же ныне вашему послу Головкину был пожалован пир, то сим оказана была ему особенная милость.

Итак, благопристойно ли Головкину не зделать поклонение?

Еще в листе вашем сказано: для чего не было объявлено вашему послу во время бытности его на Кяхте о требуемом в Урге поклонении; и еще там же: наши ургинские ван и амбани уменшили посольство.

Что ван и амбани имели с послом ваши разныя переговоры, то сие есть дело порядочное. Пир же есть удивительная /л. 537об./ милость, изъявленная сверх положений. Пир пожалуется в Урге по прибытии туды, а чтобы в благодарность кланяться, нет порядка заблаговременно предуведомлять вашего посла на Кяхте. Наши ван и амбани в исполнении сего дела следовали законам нашей империи. Ваш же посол, не учинив поклонения за милость, потерял порядок. Наши ван и амбани, по необходимости представив великому государю в подробности о всем, возвратили ваше посольство и ни малейше в чем-либо погрешили.

Посольство ваше уменшено единственно из опасения, чтоб оно не изнурилось, ибо от Урги до столицы разстояние дальнее, от Калгана гор множество, дорога претрудная, и притом тогда были самые морозы. При сем же наши ван и амбани убавили пристойное число из посольства, сообразуяся любви и милосердию великаго государя ко всем иностранным людям, а не потому, что их много и мы не в состоянии принять и призреть.

Сверх того, по приезде посольства в столицу только первенствующий посол удостоевается узреть светлость великаго святейшаго государя, прочие же только следуют за ним. Сих же было у вас 124 человека и никогда у приезжавших /л. 358/ от разных государств послов не было столь великой свиты. Когда Головкин, не зная порядка и обрядов, не зделал поклонения и после был отправлен обратно, тогда еще пожаловали ему станции и подводы и, отрядив мунгальскаго бейле Намдзилдордзия, благополучно препроводили его обратно на Кяхту.

Поистине благосклоннейшая и чрезвычайная великаго государя к вам, россиянам, милость!

Вы говорите: Мы уверяем вас, что мы, предполагая Головкину до пришествия российско-американских купеческих кораблей быть в Пекине, препоручили ему исходатайствовать великаго государя указ.

Как вы много ошиблись!

Наше великое Дайцинское государство во дни Идзисхунь дасань (1727 года) (Год указан переводчиком) от заключения с вашим Российским государством взаимной коммерций, постановило производить торг только на Кяхте и никогда не бывало, чтоб производить его в гаванях морских. При сем еще в постановлении, состоящем в 11 пунктах о сем сказано ясно. Нельзя не знать вам сего.

По сему наш таможенный директор Янь Фын по прибытии ваших кораблей в Оумынь /л. 358об./ преступил закон, что позволил он вашим купцам сгрузить свои товары. Великий же государь из милосердия и благоволения, как вы россияне, люди иностраннаго владения, не предал суду, а только Янь Фына, и дал указ гуандунскому губернатору и всем прочим, чтоб отныне впредь строжайше запретить впускать подобные корабли.

Наше великое Дайцинское государство во всех делах следует законам и твердо сохраняет исполнение их. [608]

Естьли бы Головкин и прежде прибытия ваших кораблей, приехав в Пекин, просил милостиваго указа великаго государя, но и тогда бы он никак не исполнил по прошению его. Ежели вы желаете вечно сохранять согласие и мир (В подлиннике на маньчжурском яз.: чжувэ гурунь и хувалясунь ачара доро бэ, то есть: мир, и согласие между двумя государствами (см. легенду, л. 534. — И. М.)), то доложивши вашему хану о сем подробно, прикажите всему купечеству в силу трактата производить торг на Кяхте и ни под каким видом не позволяйте им своевольно ездить в иныя места и не должны вы допускать их до нарушения законов и прав нашего великаго Дайцинскаго государства.

Для сего единственно послан.

Щастливаго таланта 11 года 6 луны 18 дня (1806-го июля15) (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком ошибочно, следует: июля 21).

На л. 536 над текстом слева: С манджурскаго (Подчеркнуто в тексте).

Подлинник на маньчжурском яз. — Там же, л. 529-а-535 об.

Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз. — ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  651, л. 181-194.

(На л. 181 отметка о получении в Урге: 6 луны 29 дня, то есть августа 1)

III. Перевод с латинского языка.

/л. 539/ Лист управляющаго иностранными делами Трибунала великой империи Таитзинг к Сенату российскому.

Недавно получили мы два от вас листа (См. док. №  367, 369). Один касается до посла вашего Головкина, который, едва приехав на границу нашу, и отличен будучи благодеянием от премудраго нашего императора, обратно отпущен королевичем и вельможами нашими, для того, что не хотел для отблагодарения зделать главопреклонение, а в другом предлагалось о ваших купцах, из Америки пришедших, и кои на корабле приплыли в Макао, что в провинции Кантоне, для произведения торговли. По доносении о сем от Трибунала нашего премудрому нашему императору, сказал /л. 539об./ он сам:

Прежде уже указал я сему Трибуналу, как он представлял о двух сих случаях, чтоб он еще и еще предуведомил российской Сенат о моем намерении а ныне следует из письма Сената, присланнаго к нашему Трибуналу, что россияне не разумеют Китайския империи ни законов ни обыкновений, ни обрядов в поклонах. Да отпишет же ясно наш Трибунал россиянам и да наставит, как поступать умно и справедливо.

Почему со благоговением повинуясь воле нашего императора по разважении дел, и находим мы, что ваша империя со многих лет не удовлетворяла в дани. Незадолго пред сим ваш император отправил Головкина с товарищи поздравить премудраго /л. 540/ нашего императора, и о сем вы известили нас. Мы донесли оное премудрому нашему государю. Он весьма похвалил вас и в резолюции повелел, дабы изготовлены были гостинницы, повозки, лодки (Так в тексте) и все [609] съестное. По устроении же всего и по прибытии Головкина к пограничному нашему начальству в силу государственной резолюции приуготовлен был от наших королевича и вельмож пир для посла и его содругов. И как все обедали, то королевич и вельможи напомнили, чтоб в отблагодарение, а не по простой церемонии, преклонил колено и поверг бы главу. Тогда Головкин и прочие, упорствуя, отозвались, что того быть не может по поведению. В соответствии поведения Китайския империи, когда император /л. 540об./ дарует что не токмо какому-нибудь королевскому сыну, графу, вельможе, но и всех королевств послам, то предварительно творят они колено и главопреклонение и потом уже приемлют. Да и в минувших летах царь Тонкина Зоуэн Коуанг Пинг, пришед поздравить нашего государя, учинил сам тройное коленопреклонение и девятикратное главы повержение ради принесения благодарности, как достиг границ нашей провинции Квангси, и как приуготовлен ему был пир. Прочим же иностранным посланникам никогда не был предложен пир на границе. А что недавно оное оказано было вашему послу, то зделано из особливыя милости и, следовательно, не должен ли был Головкин для возблагодарения выполнить таковую церемонию?/л. 541/

Вы возражаете, кроме сего, в вашем листе, что посол ваш не был предуведомлен на границе относительно до совершения сего обряда, и что наши вельможи требовали убавить свиту посольства. Все сие есть в силу повеления (В тексте: поведения). Но что пир был предложен на границе, то было сверьхобыча и из особливыя милости. Итак, почтож бы надлежало посланника предъизвещать о том на границе?

В трактовании сего дела наш королевич и наши вельможи вели себя сообразно с законами и обыкновениями великой нашей империи. Для того, что ваш посол вопреки церемониалу не согласился учинить должнаго главы повержения, то королевич и вельможи наши, быв необходимостию /л. 541об./ принуждены по зделанном премудрому нашему императору представлении, отослали его с товарищи напоследок в собственное государство. Нашего королевича и наших вельмож нельзя обвинить ни в малейшем. А причина, для чего они хотели умалить число вашей свиты, есть таковая: потому, что от нашей границы до Пекина дорога очень дальняя, там горы, многие удолы, пути опасные и весьма трудные, в то время, как была еще и стужа великая, они боялись, чтобы посольство ваше не претерпело величайших безпокойствий.

Сверьх сего, соображаясь с благоволением, которое наш император оказывает иностранным народам, и видя, что число людей, сопровождающих посла весьма велико,/л. 542/ хотели уменьшить оное для того, дабы они не претерпели безпокойствий и могли быть охранимы в пути. А сверьх сего, когда бы прибыло посольство в Пекин, посол мог бы в послушании императору нашему лично пред ним исполнить обряд коленопреклонения и понижения голов.

Прочие же совершенно безполезно сопровождали посла, ибо сопровождающих посла вашего было 124 человека. Послы же других держав никогда не имели таковаго числа. Хотя Головкин против законов народных и приязни не хотел исполнить должнаго обряда, однако мы, отсылая его обратно, в знак гостепреимства дали ему повозки, избрали /л. 542об./ пейлеев и нантзилторов (Так в тексте. Следует: бэйлэ Намджилдоржи. — (И. М.)) и других с тем, чтобы они, имея о нем попечение, проводили на няхту.

Наш император поступает с вами весьма благосклонно и показывает вам свое благоволение.

Касательно же ваших кораблей, по мнению вашему пришедших прежде в Кантон, нежели посол ваш мог прибыть в Пекин и испрасить позволения о принятии их, вы в сем много ошиблись. [610]

С начала нашея великия империи Таитзинг, в царствовании Кхунь-Тши, которым была открыта торговля с россиянами, даже до сего времени, было производима на Кяхте, но никогда не происходилась в морских /л. 543/ пристанях. Сверьх сего оба государства, учинив по взаимному согласию, постановили 11 статей. Неужели вы не знаете об оных? А по сему-то самому вашим кораблям, прибывшим в Макао, наш мандарин Генфунг, таможенный смотритель, позволив вашим кораблям сложить свои товары, погрешил и поступил вопреки обыкновений. Наш великий и премудрейший император, разсуждая, что они иностранцы, не наказал их, но наказал Генфунга.

Вы строго прикажите, чтоб таковые суда впредь не дерзали приезжать в Кантон, а мы подтвердили /л. 543об./ нашему губернатору и мандаринам того места, чтобы наблюдали законы и постановлении нашея империи.

Впротчем, ежели Головкин, по вашему предположению, прибыв ранее в Пекин, просил бы позволения для оных кораблей, без сомнения не получил бы онаго. Вы же, буде намерены сохранить мир с нами, то наблюдайте поставлення и трактаты, взаимно учиненныя. Представьте вашему государю, что вам позволено торговлю производить токмо на Кяхте, а не в других местах сея империи самопроизвольно в нарушение законов,/л. 544/ обоюдно постановленных.

О чем к вам пишем.

18 числа 6 луны Похвальнаго и щастливаго 11 года.

На л. 539 над текстом слева: Перевод с латынскаго (Подчеркнуто в тексте).

Запись в журнале Посольской канцелярии: текст на латинском яз. — Там же, п. 28, л. 217 об.-220.