№ 366

1806 г. мая 14. — Письмо товарища министра иностранных дел А. Л. Чарторыйского послу Ю. Л. Головкину с инструкциями в связи с арестом русских кораблей в Гуанчжоу и возвращением посольства

/л. 290/ Милостивый государь мой граф Юрий Александрович!

Я имел честь уведомить ваше сиятельство с последним курьером, обратно отправленным в Иркутск марта 26 дня текущего года (См. док. № 344), о получении депешей ваших, писанных от 19 февраля с камер-юнкером Байковым (См. док. № 256,313). Вслед за сим получены здесь депеши, отправленныя от вашего сиятельства с камер-юнкером Гурьевым (См. док. № 326,333), а вскоре потом и с фельдъегерем Лосевым (См. док. № 342). И все таковыя представлены были высочайшему воззрению его величества./л. 290об./

Государь император указать соизволил препроводить оныя в Чрезвычайный Министерский комитет на разсмотрение. На сих днях мнение Комитета (См. док. № 358) удостоено высочайшего одобрения его величества и я поспешаю сообщить вашему сиятельству все статьи онаго с некоторыми разпространениями, которыя признаны нужными для лучшаго пояснения.

Приняв во уважение все сведения и разсуждения, помещенный в депешах вашего сиятельства, представляются два предмета к разрешению:

1-ый — спасение российских кораблей, арестованных в Кантоне./л. 291/

Здесь признано за нужное по сему первому предмету отправить немедленно в пекинский Трибунал из Правительствующаго Сената лист, который у сего прилагается под открытою печатью (См. док. № 367) с тем, чтобы по учинении манжурскаго перевода, ваше сиятельство изволили отправить оный [563] обыкновенным путем чрез иркутскаго губернатора, равно как и другой лист в тот же Трибунал, здесь прилагаемый (См. док. № 369), дабы избегнуть противоречий, могущих воспоследовать от китайскаго правительства, которое, как известно, чуждается /л. 291об./ всяких новостей. Иркутскому же губернатору предписано будет сообщать все получаемыя им бумаги вашему сиятельству для отправления оных сюда при ваших депешах.

В случае упорства китайскаго двора на освобождение сих кораблей, хотя оное не кажется быть вероятным, как скоро получится из пекинскаго Трибунала неудовлетворительный ответ, здесь положено приступить к деятельным мерам, то есть произвесть на границах демонстрацию и даже репрезаль, о коей в свое время воспоследует высочайшее разрешение /л. 292/ дабы чрез сие иметь в руках наших достаточный залог, могущий заменить оскорбление, учиненное арестованием российских кораблей, буде сии слухи подтвердятся верными известиями.

2-й предмет есть возвращение российскаго посольства, не достигшаго своей цели. Нужно было разрешить, в каком виде сие призшествие принято должно.

Вникая в нравы азиатских народов вообще, явствует, что неприличные поступки ургинских пограничных начальников, вана и амбаня, не заслуживают такого /л. 292об./ уважения, какое, в равном случае, могло бы иметь между европейскими державами. Известно, что грубые и закоренелые обычаи китайцов в разсуждении посланников, почитаются у них за основание государственной политики. Впрочем, затруднения, встретившияся нашему посольству, основаны были на совершенной взаимности и несогласие вашего сиятельства с ургинским ваном доказало равномерно китайскому правительству, что предмет посольства не столько был важен для России, как может быть они /л. 293/ воображали. И потому заключено, что хотя нет достаточных причин, возвращение посольства нашего почитать за действительную обиду; но не менее нужно стараться возпользоваться сим случаем и прекратить то невыгодное положение, до коего российской двор может быть дошел действительно чрез кроткую систему своего обхождения с китайцами.

Получив право требовать удовлетворения, остается теперь удостовериться, есть ли возможность употребить сей случай с пользою и устроить на приличнейшем основании пограничныя /л. 293об./ дела наши с Китаем.

В записке под титулом: Memoire sur la situation actuelle des relations entre 1’Empire de Russie [de] la Chine (См. док. №  409) ваше сиятельство указываете сию возможность, но не имея по сему предмету еще полных сведений, обещаете собрать оныя и доставить сюда на разсмотрение.

Дабы воспользоваться таковым стечением обстоятельств и приготовиться на всякий случай против коварства и тайных замыслов китайскаго правительства, государь император высочайше соизволил /л. 294/ оставить ваше сиятельство в Сибири в звании полномочнаго и чрезвычайнаго посла до тех пор, пока не приведена будет к окончанию переписка российскаго двора с китайским по предмету возвращения посольства и арестования российских кораблей в Кантоне.

Из прилагаемых здесь высочайшаго рескрипта на имя ваше состоявшегося (См. док. №  368) из листа в пекинской Трибунал отправляемаго (См. док. № 369), в коем требуются объяснения о причинах возвращения нашего посольства, ваше сиятельство изволите усмотреть определительно /л. 294об./ высочайшую волю его величества. Я почитаю [564] за излишнее распространяться о всех тех мерах осторожности, каковыя долженствуют быть следствием правил, высочайше вам предписанных, и которыя зависеть будут с одной стороны от местных обстоятельств, с другой — от известной опытности и благоразумия вашего сиятельства.

В дополнение способов, находящихся уже в руках вашего сиятельства, его величество высочайше указать соизволил министру внутренних дел /л. 295/ дать предписание сибирскому генерал-губернатору Пестелю, дабы по прибытии его на место, он оказывал с своей стороны вашему сиятельству возможныя пособия для успешнейшего выполнения возложенных на вас препоручений, а в теперешнее отсутствие помянутаго генерал-губернатора дать такое же предписание гражданскому иркутскому губернатору Корнилову.

В том же смысле предписано быть имеет от министра сухопутных военных сил сибирскому инспектору генерал-майору Лаврову./л. 295об./ По получении полных сведений, которыя от вашего сиятельства здесь ожидаются, и ответов от пекинскаго Трибунала на посылаемые ныне листы, с вящею точностию и основанием приступить можно будет к разрешению вопроса: в чем долженствует состоять требуемое двором российским удовлетворение?

А между тем ожидать должно, что китайское правительство удостоверится в том, что поведение вашего сиятельства заслужило высочайшее одобрение и что, напротив того, неприличные поступки /л. 296/ ургинскаго вана требуют с их стороны строгаго взыскания. Я разумею, что ежели китайской двор и не будет убежден внутренно в сем последнем заключении касательно вана, то по крайней мере с вероятностию думать можно, что сохранит наружный вид взыскания, дабы прекратить дальнейшия неприятности, каковыя при настоятельном требовании двора нашего, могут показаться для них уважительными. Впрочем, ваше сиятельство по многим правдоподобиям заключать изволите, что китайцы сами опасаются разрыва с Россиею, как и действительно /л. 296об./ явствует из слога и оборота всех их листов, из отзыва и худаго приема в Пекине ургинскаго вана и из других известий, до вас дошедших.

Следовательно остается теперь вашему сиятельству, пользуясь таковым расположением китайскаго правительства к миролюбному пребыванию с Россиею, объяснить во всем пространстве те выгоды, кои можно извлечь из сего положения и способы, вами упоминаемые, дабы улучшить пограничныя я коммерческий сношения двора российскаго с китайским.

Государь император высочайше /л. 297/ соизволяет, чтобы ваше сиятельство, сходно с представлением вашим, давали увольнения в Россию тем из чиновников посольства, кои не могут быть употреблены с пользою в теперешних ваших занятиях и чтобы оставлены при себе токмо самонужнейшее количество чиновников, остальных отправляли бы мало по-малу куда следует обратно.

В заключение сего приятною обязанностию почитаю известить вам, милостивый государь мой, что его величество находится в полном убеждении о успехе возлагаемаго на вас препоручения,/л. 297об./ зная чрезмерную деятельность и отличное усердие вашего сиятельства к службе отечественной. Но при том долгом поставляю сообщить вам, милостивый государь мой, что образ мыслей его величества, довольно известный целой Европе, касательно святости договоров не может и в сем случае получить ни малейшаго изменения, разве бы явное нарушение трактата со стороны китайцов к тому подало повод. В сем последнем предположении и даже в случае, естьли бы китайцы заперли торг на Кяхте и /л. 298/ стали оказывать неприязненное к нам расположение, нужно будет стараться выиграть время и продолжать переговоры до тех пор, пока границы наши не приведутся в почтительное состояние. Безполезно было бы объяснять вашему сиятельству, что предприятие сего рода требует времяни для приготовления всего того, что может обнадежить в успехе.

А первый шаг к помянутым приготовлениям должествует состоять в полных и подробных сведениях, каковыя ожидаются от /л. 298об./ вас с нетерпением. Вследствие [565] чего его величество ожидает от благоразумия вашего сиятельства, что вы приложите неусыпное попечение к тому, чтобы сохранить доброе согласие китайцов, предупредить всякие преждевремянные ложные слухи, могущие распространиться в Сибири и за границею, коих вредное действие уже ощутительно для нашей торговли и что чиновники, от вас употребляемые в разных пунктах и при вас находящиеся, ограничиваясь отправлением возложенных на них препоручений, будут соблюдать /л. 299/ приличную скоромность в сходство предписаний от вашего сиятельства, чаятельно им данных, и которыя при сем случае не безполезно будет повторить им с стражайшим подтверждением.

Государь император соизволяет также, чтобы подарки, назначаемые богдыхану, ваше сиятельство оставили в приличном месте в Иркутске, впредь до высочайшего повеления.

Впрочем, с истинным почитанием и преданностию честь имею быть вашего сиятельства покорнейший слуга к[цязь] Адам Чарторыйский.

С[анкт]-Петербург, майя 14 дня 1806 года.

На л. 290 над текстом слева: [Получено] 25 июня с к[амер]-ю[нкером] Байковым.

Там же справа: №  12.

Там же под текстом: Его сия[тельст]ву гр[афу] Ю.А. Головкину.

Утвержденный проект (он же отпуск). — Там же. л. 272-289

Копия с копии. — РГИАЛ, ф. Общество ревнителей исторического просвещения, on. 1,д.№   203, л. 88-95.

Аннотация. — ВПР, т. 3, с. 173.