№ 357

1806 г. апреля 30. — Письмо министра коммерции Н. П. Румянцева директору Кяхтинской таможни П. Д. Ванифантьеву с поручением начать переговоры с цинской стороной о разрешении России торговать в Гуанчжоу

/л. 22/ Ванифантьеву письмо.

Получив письмо ваше от 19-го февраля сего года (См. док. №  294) о возвращении российскаго посольства из Китая, я должен признательно отозваться, что ожидал от вас онаго, будучи в том уверении, что о подобных предметах не оставите вы уведомлять начальство.

Небезизвестно вам, конечно, что причины сего произшествия возникли от пребывающаго в Урге китайскаго начальника, затруднившего нашего посла [обычною] и [особою] этикетою (Первоначально написано: потребовавшию от нашего посла такого повиновения к их этикете. Дальнейшая правка не ясна, чтение предположительно), какая не совместна с достоинством возложеннаго на него сана. А потому мне тем приятнее было получить твердое уверение ваше, что слухи о перемене нашего торга с китайцами не имеют основания и что они не поколебляют оный. Следовательно, и произшествие сие на важнейший предмет наш влияние не имело и потому больше, что самая мена на Кяхте в 1805 году производилась деятельнее противу прежняго.

При сем случае я должен уведомить вас, что по сведениям, сюда дошедшим, Кяхтинский дзаргучей будет [переведен] в Ургу амбанем, и кроме общей министерской печати поручится ему особенная ванова печать, по которой ван назывался амбань ван. Судя по тому времяни, в продолжении которого вы служите на границе китайской, убеждаясь похвальными /л. 22об./ на щет ваш отзывами от торгующих на Кяхте, я полагаю, что вы находитесь в дружественных отношениях с помянутым заргучием, сие событие может послужить на пользу настоящих политических обстоятельств, особенно когда оно употреблено будет [551] в пристойном и искусном виде, и потому, открывая вам собственно путь к заслуге милости монаршей, на вас же возлагаю употребить надлежащие средства уверять с вашей стороны заргучея в непоколебимой наклонности российского двора к сохранению мирных расположений к двору китайскому. А как небезизвестно, может быть, вам также, что наши 2 корабля, отправленный вокруг света, зашли в Кантон для торгу, но правительством китайским остановлены под тем предлогом, что китайский двор о том предварен не был, то и сие новое обстоятельство можете вы объяснить заргучею и его же употребить ходатайство у пекинского двора, чтобы они дозволили торговать нам в Кантоне или, по прежней мере, у берегов корейских или иных, китайцам принадлежащих, внушив ему, что таковое соглашение китайского правительства послужит нам доказательством желания их сохранить ту старинную и дружественную связь, какая существует между взаимными государствами, и которая как будто бы при настоящих обстоятельствах поколеб[ляет]. Что буде за всем сим не позволят /л. 23/ китайцы променять товары в Кантоне и торга в других местах не допустят, то и тогда российский двор останется в твердом уверении, что китайское правительство нашим двум кораблям отплыть не возбранит, в противном же случае вынужден будет принять в оскорбление своего достоинства.

Вверяя вам м[илостивый] г[осударь] мой сии поручении, вы уже имеете опыт моей к вам доверенности и потому прошу вас переписку мою по сему предмету иметь при себе лично и не открывая оной, все переговоры производить от себя и нигде меня в виду не ставить. Я уверяю вас, что все движения ваши на пользу службы не оставлю я доводить до сведения государя императора.

С истинным почтением.

Нал. 22 слева: Апре[ля] 30-го 1806-го.

Там же: №  934.

Там же, над текстом: По №  2598-му посередине:

Ванифантьеву письмо (Подчеркнуто в тексте).

РГАДА, ф. Государственный архив, разряд XV, 1806 г., д. №  30 доп., л. 22-23. Отпуск.