№ 279

1806 г. февраля 8. — Письмо министра коммерции Н. П. Румянцева товарищу министра иностранных дел А. Л. Чарторыйскому с мнением по проекту Ю. Л. Головкина о возможном разграничении с Цинской империей

/л. 380/ Милостивый государь мой, князь Адам Адамович!

Разсмотрев доставленную мне от вашего сиятельства переписку посла графа Головкина, бумага, требующая предпочтительнаго уважения есть по мнению моему та, где он просит разрешения:

1. В разграничении земель, лежащих между левым берегом Амура и Уды, принадлежность которых по трактатам 7197 (1696 г.) и 1728 годов осталась нерешенною, и 2-е: в том отзыве, какой он сделать должен, буде пекинской двор предложит ему отправить посольство в Россию.

Я полагаю, что удобно оба сии предметы, чтобы, держась точных слов данной ему инструкции, дал он приличный пекинскому двору ответ, что не будучи уполномочен в сем деле, не может он и войти в оное, а если то правда, что они намерены отправить посольство в Россию, то когда согласятся они /л. 380об./ на те статьи, какия посол граф Головкин им предложит, тогда в замену могут и они препоручить своему посольству о решительном разграничении домогаться; посол может предсказать им о том благоволении, с каким государь император примет китайское посольство, и предварительно уверить, что правительство их может быть удостоверенно во всяком удовлетворении, основанном на справедливости и добром согласии взаимных держав, поелику государь император не ищет разпространения границ, а утверждения блага подданных и дружества с соседями. Я тем более таковое отклонение полагаю необходимым, что по соображению послом графом Головкиным, сделанному в словах Нерчинскаго трактата с таковым же в переводе на манжурском языке и с толкованиями иезуитов, бывших переводчиками у китайцов при /л. 381/ негоцияциях помянутаго договора, открываются некоторыя неясности. Сам посол упоминает, что судя по описаниям иезуитов сих, россияне подразумевали границею горы, именуемыя Ниугия, а китайцы Становой хребет, но по словам трактата не принято ни того, ни другаго. Видя сверх того и поставляя в истинное достоинство послу графу Головкину, что он, воспользуясь политическими обстоятельствами, отправил на Становой хребет от Нерчинска до Охотска особых людей, могущих всю цепь сию привести в известность, я предоставляю судить вашему сиятельству, что не лучше ли до окончания сей экспедиции удержаться от переговоров по сему предмету.

Посол справедливо замечает в своей записке сими словами: ”S’il sagit de partager aves les Chinois le terrain, qui reste en litige, ou de le leur ceder en entier, il serait sans doute a desirer de mieux connaitre ce qu’on serait dans le cas de ceder ou de vouloir conserver (Ежели речь идет о том, разделить ли эту территорию с китайцами или целиком ее уступить, было бы, конечно, желательно лучше знать то, что собираешься уступить или сохранить (франц. — сост.)). /л. 381об./

Но если бы противу моего чаяния китайское министерство уклонилось от всякой податливости на наши предложения и в горделивом виде вздумало бы употребить некоторую настойчивость в требованиях своих о едином разграничении, то на такой случай, я думаю, можно предписать послу графу Головкину, чтобы он на обыкновенной какой-либо министерской конференции поместил замечанием, что в Нерчинском трактате именно сказано, что всем рекам, с полуденной стороны в реку Амур впадающим, быть во владении китайском, [444] а всем рекам, которыя с другой стороны тех гор идут, быть под державою Российскою! Следовательно, ясно и по точным словам трактата, что все земли, к полудню по Амуру лежащия вплоть до моря, принадлежат китайцам, а по северной стороне /л. 382/ берег вплоть до моря принадлежит России. Буде статья сия в трактате послаблена тою статьею, что земли между Удою и левым берегом Амура оставлены до решительнаго разграничения, то утверждать, что предмет сей почитается здешним министерством в том разуме, что в сих местах живут кочующие народы, в китайском подданстве находящиеся, и таковое постановление сделано на тот конец, чтоб не выживать их из мест, где они кочуют, доколь не сделано разграничения, весь же северный берег реки Амура почитать за свои пределы.

Изобразив вашему сиятельству мысль мою, на основании которой думал бы я сделать нужным предписания графу Головкину, я отдаю полному благоусмотрению /л. 382об./ вашему побудительную к тому причину, состоящую в том, что буде со времен царей Иоанна и Петра Алексеевича доныне статья о нерешенной принадлежности земель между Амуром и Удою осталось в прежнем положении, и в том кажется разуме, чтоб Россия не понесла ущерба достоинства в точной уступке земель сих, то можно ли допустить, чтоб посольство от императора Александра в Китай отправленное, имело в первоначальном предмете своем помянутую уступку?

Возвращая при сем доставленную ко мне переписку посла графа Головкина и высочайше утвержденную ему инструкцию, с истинным и непременным почтением честь имею быть вашего сиятельства покорнейший слуга граф Николай Румянцов.

Февраля 8 дня 1806 года.

На л. 380 под текстом: Его сиятельству князю A. A. Чарторыскому.

Копия. — Там же, л. 331-336.