№ 263

1806 г. не ранее января 21 *.Предписание Военного совета ургинским пограничным правителям Юндендоржу и Фухаю с указом императора Юн Яня о возвращении русского посольства в случае неисполнения церемонии ”коутоу” в Урге 1

(* — Датируется по времени указа императора (Цзяцин 10 г. 12 луна 14 день))

Получено 12 луны 22 дня (Январь 29).

Предписание членов Военного совета курэньским правителям — халхаскому цзюньвану и прочим.

Указ императора от 10 года Цзяцин 12 луны 14 дня гласит:

В докладе, представленном Юндендоржем и прочими сказано:

Русский посол Головкин и прочие, несмотря на неоднократные разъяснения, которые давались им после их прибытия в Курэнь, наотрез отказались исполнить церемонию ”коутоу”. К ним с разъяснениями посылали Намжилдоржа и других, но русские по-прежнему продолжали держаться надменно, отказались [исполнить церемонию] и совершили другие противозаконные действия. По этой причине Юндендорж и прочие просят издать указ, повелевающий прогнать обратно Головкина и прочих, /л. 672/ поручить Лифаньюаню составить и отправить в российский Сенат лист, в котором со всей строгостью перечислить допущенные [Головкиным] нарушения, а также повелеть Трибуналу обсудить служебный проступок Юндендоржа и так далее (См.док. № 252).

Русский хан несколько раз обращался с просьбами по поводу своего намерения отправить к нам посольство с данью, и только поэтому я издал указ, в котором повелел исполнить его просьбу. В настоящее время вышеназванный посол Головкин и прочие прибыли в Курэнь, но не согласились исполнить церемонию ”коутоу”. Чтобы дать разъяснения, к ним посылались Намжилдорж и прочие, но русские вновь надменно /л. 673/ не согласились [исполнить церемонию], совершив тем самым поистине незаконный поступок. При этом они сказали, что не станут там исполнять церемонию земных поклонов, а если поклонятся, то только по русскому обычаю — стоя. А их заявление, будто в архивных делах ни разу не упоминается о том, что русские отбивали поклоны, стоя на коленях, и тем более их утверждение, что они стоя принимали из рук императора жалованное им вино, является в высшей степени преступным и мерзким (Между строк текста: Император красной тушью изволил начертать: Совершенно невозможное дело). Кроме этого Головкин сказал, что он ни в коем случае не возвратится обратно, пока не получит повеление великого и премудрого императора.

В связи с этим Юндендоржу и прочим повелеваю:

После получения данного указа приказать /л. 674/ всем тамошним монгольским ванам, гунам, тайджи, чжангиням и прочим надеть на пояс оружие, дабы продемонстрировать наше могущество, построить их в шеренгу, и только после этого пригласить Головкина и прочих, и заставить их преклонить колени. Затем Юндендорж, многократно и почтительнейше преклоняя колени, должен будет огласить Головкину и прочим перевод следующего указа великого премудрого императора:

Русский хан неоднократно обращался к нам с почтительнейшими просьбами, только поэтому великий и премудрый император во имя дружбы и согласия между нашими двумя государствами издал указ, в котором повелел: [416] ”Вышеназванных послов препроводить в столицу ко двору”. В настоящее время Головкин прибыл [в Курэнь], но наотрез отказался исполнить церемонию нашего Небесного государства. К тому же совершенно произвольно его заявление о том, что в ранее заключенном трактате из 11 статей совершенно не говорится о челобитье, стоя на коленях./л. 675/

В старом трактате из 11 статей 2 специально говорится о вопросах, касающихся границы между нашими двумя государствами, но не упомянуто относительно отправления посольств и исполнения церемоний. Что же касается данного случая, то разве в статьях договора записано, чтобы уже в (Между строк текста: Император красной тушью изволил начертать: в одиннадцати) наших пограничных землях для послов устраивался пир? Кроме этого, все послы из всех иностранных государств, которые прибывали в наше Небесное государство для представления дани, непременно исполняли церемонию ”коутоу”. Коль скоро ранее сам король Аннамского государства, прибыв в столицу, на аудиенции у великого и премудрого императора почтительнейше исполнил церемонию ”коутоу”, /л. 676/ то что говорить о ваших послах? Великий и премудрый император повелел непременно в конце года доставить ваших послов в столицу и намеревался было во изъявление своей особой милости одарить их всевозможными подарками. Милость, которой удостоились бы ваши послы, подобна той, которой удостоился бы ваш хан. Теперь вы лишились императорской милости, и если вы не исполните церемонию земных поклонов, вас немедленно отправят обратно, а всю дань возвратят. Разве вы не боитесь, что, узнав об этом, ваш хан покарает вас за совершенное преступление?

Если же Головкин не явится к вам, отправить к нему Намжилдоржа /л. 677/ и других, чтобы они огласили перевод данного указа Головкину. Если Головкин, выслушав настоящий указ, действительно испугается, на его лице появится выражение раскаяния, и он захочет добровольно обучиться в Курэне церемонии ”коутоу” и прибыть в столицу ко двору, в таком случае Юндендорж и прочие должны будут, на какое-то время поселив Головкина и других в Курэне, представить на высочайшее имя срочное донесение, отправленное со скоростью 500 ли в день. Получив повеление императора, доставить посольство ко двору.

В случае если он вместо того, чтобы почтительно повиноваться, будет, не чувствуя страха и сожаления, /л. 678/ по-прежнему вести себя высокомерно, повелеваю Юндендоржу и другим, с одной стороны, представить на высочайшее имя доклад, отправленный с конным нарочным со скоростью 500 ли в день, в котором указать истинное положение дел, а с другой стороны, назначить бэйлэ Намжилдоржа и прочих, под надежной охраной которых выпроводить Головкина и других из наших пограничных пределов, а привезенную русскими грамоту по случаю представления дани и всю дань возвратить.

Однако, поскольку русские будут испытывать чувство стыда и злобы, то невозможно предвидеть, какие необдуманные и вздорные поступки они могут совершить. В связи с этим во время возвращения русских обратно, Юндендорж и прочие должны будут отдать секретные предписания всем караулам, расположенным по пути следования посольства и на границе, о соблюдении ими повышенного внимания и осмотрительности. /л. 679/

Кроме этого, при отправлении Головкина и прочих обратно необходимо обеспечить их всем необходимым и в нужном количестве, так же, как это было сделано, когда их встречали в наших пограничных владениях. Ни в коем случае нельзя дать русским повод для всевозможных пересуд.

Получив от Юндендоржа и прочих очередное донесение, написать в [417] российский Сенат лист с подробным изложением всего дела и послать его в Курэнь для дальнейшего препровождения. Отправив русского посла, повелеваю Юндендоржу, следуя по почтовым станциям, срочно прибыть в столицу и явиться ко двору.

Когда Юндендорж отправится ко двору, /л. 680/ в Курэне останется только Фухай, который там находится недавно. Фэркэнгэ в Курэне жил длительное время и поднаторел в тамошних делах. Поэтому Фэркэнгэ уже послано предписание отправиться в Курэнь для временного исполнения обязанностей /л. 681/ ургинского правителя, и, уезжая оттуда, Юндендорж должен будет временно передать ему дела.

При исполнении данного дела Юндендорж и прочие не совершили ни малейшего упущения. На каком же основании они сами просят, чтобы Трибуналу было дано повеление обсудить их служебный проступок? Что касается данной просьбы: даруя милость, повелеваю великодушно их простить. Настоящий указ отправить с конным нарочным со скоростью 500 ли в день.

Почтительнейше исполнить высочайшее повеление. Для сего послано сие предписание.

ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л. 671-681. Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз. Перевод с маньчжурского яз. И. Т. Мороз.


Комментарии

1. В марте 1809 г. сибирский генерал-губернатор И. Б. Пестель представил в Коллегию иностранных дел (вместе с другими материалами, полученными от архимандрита Софрония после его возвращения из Китая) (см. коммент. 1 к док. №  252) перевод еще двух указов императора Юн Яня в адрес ургинских пограничных правителей от января 1806 г. (датирован нами по времени переговоров с Ю. А. Головкиным в Урге) — по поводу исполнения церемонии ”коутоу” и возвращения русского посольства.

Указ

Когда вы здешния правила политики благовидным образом, ясно и убедительно им внушите, то всячески надеется можно, что они по оному не исполняет (последнее слово в тексте повторяется дважды — Состав.) (АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, IV-4, 1802-1804 гг., д. №  1, л. 552 об. Перевод с маньчж. яз.).

Указ

Понеже они толь непреклонные глупцы и невежды, то и поступить с ними на тот раз, дабы не быть им впущенным, то есть возвратить (там же, л. 553. Перевод с маньчжурского яз.).

2. Речь идет о русско-китайском Кяхтинском договоре, который состоит из 11 статей.