№ 248

1806 г. января 11 *. — Письмо ургинских пограничных правителей Юндендоржа и Фухая послу Ю. Л. Головкину с требованием возвратиться в Россию в случае неисполнения им церемонии ”коутоу” в Урге

(* — Цзяцин 10 г. 12 луна 4 день)

/л. 210/ Когда ваш Сенат (Переводчиком пропущена начальная фраза подлинника на маньчжурском яз.: Письмо вана и амбаня, управляющих делами в Урге и главноуправляющих пограничными делами Дайцинского государства, главе посольства Российского государства, графу и сенатору Головкину посланное. Сообщаем относительно следующего. (См. легенду, л. 214. — И. М.).) Щастливаго таланта 8 года зимою подавал в наш Трибунал письмо (См. док. №  7) о всегдашнем желании вашего хана российскаго, тогда наш Трибунал представил о сем нашему великому государю, которой из милосердия (В подлиннике на манчжурском яз.: чжаканьчжамэ кэси, то есть из исключительного милосердия (см. легенду, л. 214. – И. М.)) своего позволил послу вашему узреть его.

А что мы толковали вам убавить свиты вашей, то сие для того было, что вы, россияне, не можете перенести здешних морозов и что повозки ваши весьма велики и нет упряжных лошадей и извощиков. Мы, ван и амбань, в силу высочайшаго указа, размышляя о вас обстоятельно, велели приуготовить все и едва доставили вас в Ургу. Вы, не приехав к нам, вану и амбаню, прежде спорили из ненужнаго, что кто кого должен прежде посетить. Мы не только ни мало не утесняли, почитая вас людьми иностраннаго владения, но ниже думали о сем.

Как 26-го (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком на полях: Генв[аря] 3 ч[исла]. Подчеркнуто в тексте) посол Головкин приехал к нам, то был он еще откровенной и честной человек. Мы, ван и амбань, при личном свидании сказывали ему, что великий святейший государь при сем случае повелел наградить тебя пиром, выдав сумму на сие из казны. Когда на другой день был послан от нас секретарь Токтобу уведомить вас о пире, о коем сказал он чрез переводчика, а как донес переводчик тебе, Головкину, мы не знаем того. /л. 210об./ Когда же секретарь по возвращении сказал нам, что вы церемонию исполните по надлежащему, то мы, сообразно нашему великому обряду, поставив стол и курительныя свечи, ожидали. И как мы сказали Головкину о сем обряде, то он в ответ сказал:

Мы тогда поклонимся по вашему обряду, когда узрим самаго святейшаго государя, а чтоб здесь так поклониться, мы того не знаем и ежели зделаем поклонение, то учиним сие по нашему обряду, сверх же того наши послы за высочайшия милости кланялись стоя.

На сие мы, ван и амбань, говорили ему:

Сей пир непримерной прежним вовсе. Здесь прежде ван и амбань не были главнокомандующими над всеми пограничными делами, тогда только жил здешний урожденец тусету хан с товарищи. Тогда же не было обряда давать таковой пир и сверх сего не было сего, чтоб особенно великие вельможи, как-то министр ван и дивизионный шеф (В подлиннике на манчжурском язгусай амбань, то есть корпусной календар в восьмизнаменнsх войсках (см. легенду, л. 214. – И. М.)), назначаемы были для оберегательства, и джасаки, бейле, бейсе и чиновники Трибунала — для приуготовления и наблюдения. Неужели вы не знаете сего, естьли говорите, что у вас есть журналы? Разве у нас нет их? Вы только напоминаете, по пустому старые действия и приводите ненужныя законы. Когда в законах написано давать пир и в каком пункте находится о сем? Вы с намерением притворяетеся [389] неразумеющими, /л. 211/ высочайшей милости великаго святлейшаго государя не исполняете, и вы умышленно, не помышляя высокой милости великаго государя, не кланяетеся за милости. Может быть вы хочете назад возвратиться? А как вы теперь не поклоняетесь со благоговением трижды по трижды, то мы никоим образом не можем вам позволить узреть великаго государя. Не мы разстроили хорошое дело, но вы, рассияне, с умыслом так зделали. Теперь возвратитесь из Урги. Мы же представим нашему великому государю и отрепортуем в великой Трибунал.

27 дня (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком на полях: Генв[аря] 4 ч[исла]. Подчеркнуто в тексте) посылали мы бейлея с прочими спросить вас:

Хочете ли вы узреть великаго государя или нет и за жалуемой пир поклонитесь ли (Переводчиком пропущено слово: убадэ, то есть здесь (см. легенду, л. 214. – И. М.)) по обряду нашему или нет?

28-го (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком на полях: Генв[аря] 3 ч[исла]. Подчеркнуто в тексте) так же мы посылали бейле, бейсе и трибунальских чиновников спросить вас о сем же, но Головкин по гордости не допустил их до себя. Благопристойной ли сей поступок? Когда же ты прислал после сего камеров (Имеется в виду камер-юнкер Л. С. Байков), тогда мы, как писали доклад к святейшему государю, то за несвободностию не допустили мы их до себя. Слышно, что вы еще пребываете как бы незнающими. Говорили мы Головкину лично, ясно и вразумительно, после же спрашивали мы его чрез бейле, бейсе с прочими и когда приезжал камер, то мы равномерно приказывали ему сказать /л. 211об./ обстоятельно:

Какая причина вам притворяться незнающими? Вы толкуете старыя действия и трактаты, мы же кроме законов знаем только особенно при сем случае оказанную милость великаго государя, жалуя пиром, и за сие приказать по великому церемониалу с нами, ван и амбань, вместе поклониться. Согласны ли вы на сие или нет? Естьли вы вовсе не согласны, то скажите нам решительно и ясно о возвращении вашем, и мы с одной стороны представим государю, а с другой — велим возвратить вас. И как все сие чинится по необходимости и не имея средств, то (Переводчиком пропущено слово: дасамэ, то есть вторично (см. легенду, л. 214. — И. М.)) посылали мы бейлея с прочими сказать вам о сем.

12 месяца 2 дня (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком на полях: Генв[аря] 9 ч[исла]. Подчеркнуто в тексте) мы, ван и амбань, свидевшись с тобою еще вразумляли обстоятельно и подробно, но ты сказал напротив:

Чтоб за сию оказываемую мне высочайшую милость кланяться с коленопреклонением есть новой закон, я полномочной и великой посол, приехавши в столицу, поговорю с Трибуналом, чтоб сие постановить в негоциацию.

Сим вящше говорите пустое. Великий святейший государь, усмотрев усердие вашего хана к нему, повелел пожаловать тебе сей пир встречной, чтоб внести его в негоциацию, весьма ошибся ты. Мы устно говорили тебе: /л. 212/

Естьли вы хочете сие зделать негоциацею, то по возвращении в ваш Сенат довольно послать письмо в великой Трибунал. Мы теперь кроме отправления письма сего за печатью (Так в тексте).

Вы третьяго числа, свидивщись с нашими бейле Намджалдорзи, бейсе Нинобоудорзием с прочими сказали:

Мы не возвратимся, тогда поедем назад, когда воспоследует указ великаго государя о сем. Вам не должно входить, что есть ли указ великаго государя или нет. Остается в вашей воле теперь по возвращении как рапортовать в ваш Сенат о всем. Мы теперь не удерживаем и не держим вас, россиян, в нашей Урге, и когда вы уже не понимаете высочайшей милости великаго [390] святлейшаго государя и с коленоприклонением не кланяетесь, то возвратитесь вы в ваше государство. Более говорить нечего.

Еще 3 числа (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком на полях: Генв[аря] 10 ч[исла]. Подчеркнуто в тексте) ты, Головкин, прислал камера сказать, что мы не возвращаемся, возвратимся же тогда, когда сподобимся узреть указ великаго государя.

На северной стороне Урги станции мы сняли, а как теперь для возвращения вашего приказали мы приготовить их, то не может все приуготовлено быть, ежели вы [не] захочете пообождать. Итак до приуготовления сколько можно /л. 212об./ лошадей и верблюдов. Ежели хочете жить, то живите.

Мы, ван и амбань, представим великому государю.

Головкин! Узнав сие, после не жалуйся. Для сего послано.

Щастливаго таланта 10 года 12 луны 4 дня (1806-го генв[аря] 11 дня) (Редукция даты на юлианский календарь указана переводчиком). Переводил коллежской ассесор Антон Владыкин.

На л. 210 над текстом в левом углу: Перевод с манджурскаго. Подчеркнуто в тексте.

Записи в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей: текст на маньчжурском яз. — ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л. 581-594; текст на монгольском яз. — Там же, л. 595-606.