№ 235

1805 г. не позднее декабря 16 *. — План переговоров посла Ю. Л. Головкина с цинским правительством с анализом дипломатических методов в достижении главных задач, поставленных перед миссией

(* — Датируется на основании док. №  234, к которому данный план приложен)

/л. 249/ Секретно.

План переговоров с китайским правительством в соответствии с данной послу графу Головкину инструкцией от 8 июля 1805 г.

(Датируется на основании док. №  234, к которому данный план приложен).

В преамбуле инструкции, коей его императорское величество соизволил удостоить графа Головкина при назначении его своим послом при дворе в Пекине, сказано:

Отдаленность Китайской империи, разница в обычаях и полное отсутствие сведений о нуждах сего государства, о намерениях и видах правительства не позволяют указать послу предварительно план переговоров, но, вместе с находящимися в разных департаментах документами, даваемая ему инструкция ограничится изложением основных положений, кои по важности своей представляются заслуживающими /л. 249об./ быть предметом его переговоров в Пекине.

Ежели столь мудрые соображения не позволяли указать графу Головкину путь, коему он должен следовать в доверенных ему переговорах, то его первым чувством было признать недостаток своих собственных способностей; однако вскоре, воодушевленный постоянным стремлением заслужить доверие, коим его соизволил почтить его августейший государь, он вменил себе в обязанность внимательно изучить свою инструкцию, непрестанно добавляя к ней все предоставляемые ему выводы и собранные им за время его пребывания в Сибири и на границе сведения о предыдущих сношениях между обеими империями, и составить себе по сей методе план переговоров /л. 250/ и поведения. Плод сей работы и есть сей мемуар, который он имеет честь представить министерству. Разумеется, граф Головкин не будет заранее утверждать, что китайское [360] министерство согласится на сии доводы или примет все оные предложения; возможны и вероятны изменения, препятствия и даже злоключения. Нижеследующий мемуар должно, однако, рассматривать лишь как план кампании, составленный генералом по точной карте и сведениям разведки. Сею картою и сими сведениями явилась вышеупомянутая инструкция.

Сия предварительная работа была тем важнее, что возможности получить сведения в самом Китае весьма ограничены и ненадежны. План, уже установленный и расчисленный с точки зрения интересов /л. 250об./ Российской империи, может, как кажется, наиболее надежно предохранить от незнания или неожиданностей, коими китайское правительство не преминет воспользоваться.

Остается заметить, что сей труд не мог быть представлен ранее, поскольку граф Головкин, получив инструкцию в день отъезда из С[анкт]-Петербурга, должен был отдавать все время своей поездки инспектированию губерний, и только во время пребывания в Троицкосавском форте он смог собрать все сведения, необходимые для исполнения оного. /л. 251/

Переговоры, кои должно вести с Китаем, могут быть разделены на четыре особливых пункта, каждый из коих требует отдельного рассмотрения, и согласие коих одно может обещать некоторый успех.

1. Сведения о внутриполитическом состоянии Китая и, в частности, планах и намерениях правительства, характере государя, влиянии министров и т.д.

2. Исследование предметов, о коих должно вести переговоры, соответственно их важности для России.

3. Исследование равноценных уступок китайцам.

4. Способы, кои можно употребить в переговорах ради обеспечения успеха.

I. Сведения о внутриполитическом состоянии Китая (Здесь и далее заголовки помещены на левом поле листа).

В этом отношении надобно представить себе посольство, отправившееся в страну /л. 251об./ доныне неизвестную и лишенное всех необходимых сведений о местных обстоятельствах и лицах. Надобно постараться забыть прежние сведения, рассеять всевозможные предрассудки, и самому наблюдать все, что может иметь отношение к предмету переговоров.

Ничто не может быть менее надежным, нежели возможная помощь иезуитов и других миссионеров. Вне сомнения, было бы удачей, ежели б они могли или хотели оказать какие-либо услуги, но как по последним сведениям о них на сие почти не приходится расчитывать, следует пытаться обойтись без них. Чем менее полагаться в расчетах на удачное стечение обстоятельств, тем более можно быть уверенным за себя. Так, отправляясь в страну, коя предполагается /л. 252/ полностью неизвестною, и не имея никаких дружеских и доверительных связей, надобно сначала завести там друзей. Сими первыми друзьями должны стать лица, посланные из Пекина для сопровождения посольства: ван или амбань Урги, ежели им будет сие поручено, и их служащие по степени их значения и влияния. Характер и намерения сих людей определят поведение, коего нужно будет с ними держаться.

Достоинство без надменности, любезность без слабости, откровенность без нескромности и особливо осведомленность без видимого любопытства кажутся наиболее подходящим поведением до знакомства с людьми.

Не привязываясь излишне /л. 252об./ к главному лицу, дабы не возбуждать подозрений, надобно постараться заслужить его дружбу и, ежели он в том заинтересован, намекнуть ему на соразмерное с его услугами вознаграждение. Рекомендательное письмо к первому министру до прибытия в Пекин не повредило бы, ежели обычаи и обстоятельства сие позволят.

Должность первого министра явно указывает на некоторое [361] благорасположение; именно с ним следует постараться познакомиться и расположить его к себе (нынешний алехада, или первый министр, есть тесть царствующего императора и, как говорят, в величайшем фаворе) (Скобки в тексте). Желание ему понравиться — разумная причина, чтоб начать с его окружения и идти далее, смотря по обстоятельствам /л. 253/ и по возможности.

Хотя никакого дела нельзя начать, не узнав людей, с коими его должно вести, но в поисках их нельзя выказывать излишнего нетерпения. Посольство не должно обнаруживать, что оно имеет в виду переговоры, прежде, нежели известное доверие не выявит общих интересов и не вызовет желания их обсудить.

Настоящее положение в Европе, морская война, европейские военные силы, собранные в Индии и в восточных морях, общее или взаимное отношение, которое такой ход вещей может иметь к России и Китаю, — вот предметы, способные выявить /л. 253об./ точки соприкосновения между двумя государствами, и сие явится подходящим временем выдвинуть некоторые предложения, однако, никогда до переговоров и, насколько сие возможно, в ходе их не следует говорить о коммерции. Это запретное слово. Нужды, благосостояние народов будут замещать его. Пусть лучше китайцы считают, что мы более интересуемся политикой, нежели коммерцией. Сие первое мнение может возбудить у них беспокойство и страх, но не презрение, как второе. Не составит трудности заставить их поверить, что взоры России обращены к Азии; ежели ловко привлечь их к тому внимание, /л. 254/ они, вероятно, согласятся скорее пойти на некоторые уступки, дабы укрепить свое положение при порядке вещей, который не может быть им безразличен. При сем случае можно узнать, даже не имея предварительных сведений о нынешнем правительстве, каковы могут быть его намерения относительно России и какие трудности оно может создать, дабы избежать переговоров.

Поведение китайцев на протяжении многих лет позволяет предположить, что у них сейчас не имеется к нам важных претензий, а равно, что они не нуждаются в нашей помощи или в нашем заступничестве в других делах. Исходя из сего, /л. 254об./ должно предположить, что они неохотно пойдут на переговоры, весь интерес и все выгоды коих на нашей стороне. Таковое состояние дел и безразличие, кое оно должно внушать китайцам, требуют применения средств, кои будут указаны ниже. Однако первое затруднение, которое они могут создать, это то, что поскольку посольство не имеет иного назначения кроме поздравления, оно и не может перейти сего назначения. Оное возражение может быть совершенно отражено самим содержанием листа Сената к амбаням от 28 ноября 1803 года (См. док. №  7), принятие коего и ответ на кое суть удовлетворительное свидетельство права посла предъявить /л. 255/ требования и начать переговоры. Он даже обязан это сделать в силу письма его императорского величества и полномочий, коими он снабжен. Из тех же положений можно исходить, дабы потребовать переговоры и предъявить первые предложения.

II. Исследование предметов, о коих должно вести переговоры, соответственно их важности для России.

Было бы естественно, ежели б случай столь редкий, как нынешнее посольство, и полное отсутствие сведений о внутреннем состоянии Китая внушило бы кабинету желание не только приобрести недостающие ему сведения, но и снабдить сие посольство всеми пунктами переговоров, могущих доставить некоторую выгоду для России. В сих целях инструкцию и /л. 255об./ приложения к оной должно рассматривать как общий обзор всего полезного, что можно иметь из сношений с Китаем, но из коего позволительно выбирать то или иное, смотря [362] по обстоятельствам. Отличная с данной точки зрения от всех документов подобного рода, она [инструкция] просто указывала ведущему переговоры цели, к коим он может направляться, ежели обстоятельства сие позволят, но она не располагает эти цели по важности и не указывает ему пути к достижению оных. Излишне говорить, что не должно льстить себя надеждой достичь все сии цели, но всегда необходимо произвести их классификацию, и тот порядок, в коем кажется верным их расположить. /л. 256/

1. Торговый склад в Бухтарме.

По сему вопросу мнения разделились и, как кажется, представляют две крайности.

Будучи рассматриваем сам по себе, торговый склад в Бухтарме имеет ту выгоду, что он узаконит и облегчит нашу торговлю с Китаем, что ныне ведется лишь тайно и при тяжком посредничестве киргизов. Трудно предвидеть, в каких размерах китайцы захотят или смогут ее вести. Говорю захотят (Подчеркнуто в тексте), ибо вся торговля с ними ведется посредством компаний, привилегии и даже капиталы коих строго определены. Что же до того, какими средствами они располагают для торговли с нами, у нас еще слишком мало сведений о сих /л. 256об./ областях, об их богатстве, производстве и нуждах, дабы быть уверенными в выгодности или даже возможности [торговли]. Бухтарма, несомненно, ближе к Москве, нежели Кяхта, но она дальше сей последней от Нанкина, Калгана и иных торговых мест.

Торговля, ведущаяся ныне в Кяхте, во всех отношениях слишком выгодна, чтоб диктовать величайшую осторожность во всем, что может на нее повлиять; но учреждение нового склада в Бухтарме еще не создаст для нее опасного соперничества. Не доказано, чтоб сей новый рынок смог конкурировать /л. 257/ с кяхтинским, но в случае удачи должно предупредить сию конкуренцию глубоко предусмотрительными внутренними установлениями. Сей предмет подробно трактован в Записке от 10 мая 1805 года (См. док. №  93), переданной его сиятельству князю Чарторыйскому.

2. Свободное плавание по Амуру.

Выгоды такого плавания, несомненно, будут заметны, однако нет ничего более неясного и более неверного, нежели возможности оное установить. Вполне возможно, что непредвиденные препятствия не допустят воспользоваться им, даже если китайцы на него согласятся.

Сии соображения не должны, однако, воспрепятствовать тому, чтоб его добиваться, но в случае успеха осторожность велит все время содержать /л. 257об./ некоторые средства передвижения на нынешнем пути, дабы предупредить печальные последствия, могущие произойти, ежели плавание по Амуру внезапно будет прервано. Записка от 10 мая 1805 года, равно переданная его сиятельству князю Чарторыйскому, также поддержит сии соображения.

3. Свободный вход для российских судов в Кантон.

Разумеется, конкуренция, кою англичане и американцы противопоставляют нашей торговле мехами, должна вызвать желание разделить с ними сию торговлю в Кантоне; она могла бы обернуться к нашей выгоде, ежели б сие зависело от близости плавания; но позволительно думать, что их преимущество в морских науках, /л. 258/ их опыт, обилие капиталов, кои можно употребить в подобных экспедициях, и особенно преимущества, кои они имеют по возвращении, составляют нам большие препятствия. Что могут наши суда взять взамен мехов? Куда они отвезут сии товары? Сей вопрос должно исследовать прежде всего. Еще более важное препятствие — превосходство английских и [363] американских мехов над нашими по выделке. Несколько китайских негоциантов из Кяхты, побуждаемые нашими торговцами купить выдровые и бобровые шкуры, кои те не могли сбыть, вместо ответа сказали, что привезут им в будущем году шкуры из Кантона, коих /л. 258об./ цена на 40% ниже наших, качество же выделки и сохранность бесконечно выше.

Тем не менее сей пункт должен быть выдвинут; в коммерческом деле невозможно все предвидеть.

4. Порт на Желтом море.

Если мы добьемся Кантона, то невероятно, чтоб свободный вход в один из портов Желтого моря представил какие-либо преимущества. Уверяют, что китайцы столь ревниво охраняют сию навигацию, что она воспрещена даже собственным крупным джонкам. Открывая таким образом повсеместно рынки, не должны ли мы опасаться, что они будут помехой один другому, и уверены ли мы, что у нас довольно товаров, /л. 259/ чтоб снабдить сии рынки? Позволительно вначале задать сии вопросы; по крайней мере возможно, что ежели мы согласуем три первые пункта, будет не столь важно добиваться сего последнего.

5. Разрешение посылать караваны в торговые города Китая.

История наших караванов представляет поразительные примеры политических и торговых неприятностей, всегда из них проистекавших. С того времени и особливо на протяжении последних лет торговля с китайцами приняла такие размеры и настолько изменилась по природе, что можно принять за правило необходимость выбора между караванами и всеми сущими либо имеющими быть учрежденными торговыми складами. Здесь опыт ясно говорит в /л. 259об./ пользу последних. Доброе политическое единомыслие меж обоими государствами и расширение торговли начались с того времени, когда посылка караванов была прекращена, и они заменены складом в Кяхте. Предлагаемый мемуар представляет верную картину сего приращения.

6. Дипломатические и торговые агентства в Пекине, Нанкине и Кантоне.

Здесь следует исходить из того основного положения, что все наши отношения с Китаем суть коммерческие и что они принимают политический характер лишь тогда, когда возникают какие-либо споры на границах. Таким образом, дипломатическое представительство будет полезно только в том случае, ежели оно будет сообщать новости, из коих можно будет с трудом извлечь какую-то реальную выгоду. Пекинский кабинет /л. 260/ не похож ни на какой другой; он вовсе не интересуется тем, что происходит за пределами его страны, но также не желает, чтоб кто-либо знал, что его занимает. Дипломатический агент будет его раздражать, возбудит у него недоверие и опасения, и ежели он и будет продолжать терпеть, что невероятно, то у него [агента] отнимут все возможности выполнять свое назначение. Прибавьте к сему, что ныне все наши споры с китайцами на границе заканчиваются посредничеством незначительных чиновников, кои могут быть смещены, удалены либо лишены доверия, как скоро сие будет необходимо. Другое дело дипломатический представитель, коего надобно будет, смотря по обстоятельствам, поддерживать или отзывать, что /л. 260об./ гораздо важнее.

Но Россия, как никакое другое государство, имеет вернейшие и легчайшие средства при всех выгодах подобного агентства не испытывать никаких его неудобств. Пребывание нашей Духовной миссии в Пекине доставляет нам такие средства, однако мы до сей поры не желали ими воспользоваться. Главная тому причина — выбор посылаемых туда лиц; и покуда сие затруднение не будет устранено, мы не получим никакой выгоды из преимущества, из коего иные нации не преминули бы извлечь всю возможную пользу. Примерной нравственностью, благоразумным и осторожным поведением, /л. 261/ искусно [364] поддерживаемыми связями глава Духовной миссии может быть несколько полезен в делах. Освещение, в коем представят оное духовное лицо, рекомендации, коими будут стараться его поддержать, окажутся менее действенны для достижения указанной цели, нежели его собственное поведение и способности.

Что же до торговых агентов при различных постоянных рынках (исключая Кантон, где есть агентства всех наций) (Скобки в тексте), о них можно сказать то же, что и об агенте дипломатическом. Возбуждение страха и недоверия китайцев станет неизбежным следствием их пребывания, тем более бесполезного, что поскольку русские купцы не имеют в сих местах ни заведений, ни /л. 261об./ факторий, то подобные чиновники могут быть заменены в торговых операциях приставами, комиссионерами или суперкарго.

6. Сотрудничество с Китаем противу Персии в Кабуле и Кандагаре. Оборонительный союз против Бухары и кочевых народов.

Письмо его сиятельства князя Чарторыйского от 8 июля 1805 года (См. док. №  131) предписывает графу Головкину ”выведать намерения китайцев относительно совместных действий с нами противу персидского шаха Бабахана, что могло б тем легче осуществиться, что они граничат с персидским государством через Кабул и Кандагар.

Сведения, имевшиеся до сих пор о Кабуле и Кандагаре, мало достоверны и основаны на ненадежных донесениях” (Цитата неточная (см. док. №  131, л. 116 об.-117)). Исходя из сего, сделать подобное предложение /л. 262/ китайскому Министерству возможно лишь получив точные сведения об оных странах, а получить их в Китае можно будет лишь с большими трудностями — как вследствие непроницаемой тайны, окутывающей все сведения подобного рода, так и вследствие препятствий, доставляемых бесконечными пустынями и дикими областями, отделяющими их от вышеупомянутых мест, ибо чтоб преодолеть сие пространство, китайцам надобно пересечь страну кукунорских элеутов, высокий Тибет с его неизведанными частями, перейти Инд и Кашмир, что составляет расстояние в сорок пять градусов долготы (Примеч. На полях: Смотрите карты Єрроусмита, Ренелла и Пинкертона)

Итак, надобно, чтоб вспомогательная китайская армия вначале подчинила Кабул и Кандагар, а предположив, что сие им /л. 262об./ удастся, нужно еще решить — выгоднее ли для нас такое соседство сих маленьких народов. Столь же трудно согласовать наступательные меры против Кабула, к коим граф Головкин должен пригласить китайцев с тем, что ему приказано заботиться об укреплении ”уз дружбы между Россией и государем сей страны”, и даже с просьбой ”проезда для некоторых служащих посольства”.

Что до статьи 10 инструкции, повелевающей ”выведать намерения китайского министерства относительно соединения с нами ради усмирения кочевых народов и Бухары”, должно заметить, что ежели мы хотим подчинить сии народы в согласии с /л. 263/ Китаем, то подобная коалиция, всегда затруднительная, должна быть особливо затруднительной с Китаем, и мы будем вовлечены в весьма дорогостоящие военные действия, и китайцы очень могут воспользоваться подобными предложениями, дабы, посеяв у сих народов тревогу относительно наших честолюбивых планов, заманить их и полностью присоединить к себе под предлогом покровительства. Кроме того, остается решить, не предпочтительнее ли соседство сих народов, нежели соседство китайцев? Не требует ли политика поддержать существование сих народов из тех же соображений, по каковым торговые державы Средиземного моря поддерживают [365] существование держав варварских? Наконец, не будет ли иметь /л. 263об./ находящееся ныне в России бухарское посольство последствий, велящих нам заботиться о сем народе?

7. Испросить разрешение отправить калмыцких паломников к далай-ламе в сопровождении русского чиновника.

Тибет находится под господством Китая и обозначен в сем качестве в китайском альманахе.

Такое позволение может быть испрошено и, вероятно, будет отклонено, но даже ежели воспоследует согласие, возможно, что за русским чиновником там будут следить как в Китае, так и далее. Нельзя ли вместо чиновника послать в числе паломников верного и смышленого калмыка, который, менее возбуждая недоверие китайцев, мог бы тем легче выполнить возложенное на него поручение. /л. 264/

8. Торговля с Индией через Тибет.

Сия статья требует подробностей, кои явятся предметом особого мемуара, составление коего поручено графу Потоцкому.

9. Замечания о способах установления политического равновесия в Азии между Россией и Китаем.

Дабы знать положение, силу и интересы всех азиатских держав, надобны годы и много походов в сию часть света. Сомнительно, чтоб нынешнее посольство могло найти случай добавить что-либо к существующим данным и невероятно, чтоб китайцы добровольно согласились на столь большую политическую меру, которая вовлекла бы их в отдаленные и обширные предприятия. Когда мы вспомним, сколько они испытали несчастий в войне с элеутами, будет позволительно думать, что они /л. 264об./ не станут счастливее против народов, искуснейших в военном деле. Кроме того, не заставит ли их естественное недоверие полагать, что мы стремимся занять их войска в другом месте, дабы легче на них напасть, и не будем ли мы в любом случае обязаны употребить большие силы для их поддержки, ибо для установления политического равновесия надобно иметь какой-либо груз, который можно положить на весы, чтоб возвысить слабейших и принизить сильнейших.

III. Исследование пунктов, по которым могли бы быть сделаны китайцам равноценные уступки.

Трудно предвидеть, что могут потребовать у нас китайцы, по своему ли собственному побуждению или взамен уступок, кои мы хотим у них получить. Насколько можно /л. 265/ теперь судить, им нечего от нас желать, и они слишком боятся наших просьб, чтоб вызывать их какими-либо значительными требованиями. Что же до их видов на другие страны, то должно предполагать, что они не предложат нам сотрудничества и не примут оного. Единственный предмет, на коем они могут настаивать, будет окончательная демаркация северо-восточных границ до Охотского моря (Примеч. на полях: Смотрите мемуар и карту, посланные ко двору за №  6; см. док. №  192).

Мы можем еще предложить им:

1. Посреднические услуги России между ними и англичанами, ежели сие им будет нужно, а также между ними и другими державами, торгующими в Кантоне; но там они разбираются и сами.

2. Отмену некоторых запретов на вывоз наших /л. 265об./ товаров; но почти доказано, что они им вовсе не нужны (Примеч. на полях: Смотрите доклад е[го] в[еличеству] имератору за №  [...] о кантонской торговле; №   не проставлен; см. док. № 1,2,3). [366]

3. Уменьшение наших пошлин на некоторые товары.

Сие было б чистой потерею, ибо они не уменьшат пошлин со своей стороны. Недавно они повысили на десять процентов пошлину на все товары, идущие через Кяхту.

4. Наконец, огнестрельное и прочее оружие, ежели они на то согласятся.

IV. Средства, кои употребить надлежит, или план переговоров.

Не будем повторять уже известное о недоверчивости китайцев и их отвращении к каким бы то ни было сношениям с иностранцами. Все вышесказанное явно доказывает, что у нас к ним имеется много просьб и почти нечего предложить взамен. Такие переговоры, /л. 266/ трудные везде, должны быть еще труднее в Пекине.

Лишенный всяких предварительных возможностей подготовить, внушить, наконец, вызвать желание вести переговоры, посланник должен добиться нескольких встреч и на них откровенно изложить свои просьбы.

Китайцы весьма хорошо знают, что к ним приезжают лишь для того, чтоб что-либо испросить, и, следовательно, должно с самого начала честно в сем признаться, уверив, однако, что справедливость и умеренность оных просьб позволяет безотлагательно и неукоснительно их изложить. Вот, примерно, способ начать переговоры. Разумеется, о совещаниях будет договорено заранее, на основе писем Сената и его величества императора. /л. 266об./

80 лет, прошедшие со времени последнего посольства ¹, позволяют представить обзор главных событий, затрагивавших Европу и в особенности Россию. Зависть и тщеславие создали ей врагов. Она их победила и покорила — не для собственного усиления, но для обеспечения мира. Французская революция имеет быть представлена во всем свете и со всеми опасностями, коими она угрожала политическому благополучию государств во всех отношениях. Коалиция, предложенная Россиею главным европейским государствам и возглавленная ею, сумела остановить сей поток Люневильским ² и Амьенским мирными договорами ³. /л. 267/

Ненасытное честолюбие человека, ставшего властителем Франции, и торговое владычество, кое приписала себе Англия, возвестили новые грозы, не замедлившие разразиться.

Россия сделала все, чтоб предупредить их, дабы водворить мир и спокойствие, однако ее благотворные усилия сблизить две могущественные нации, из коих одна желает владычества на суше, а другая — на море, были бесплодны.

Торговля и есть предлог сей борьбы, но истинная ее цель есть подчинение слабых.

Россия, показав сим державам в последней войне, что ей стоит лишь захотеть, чтоб направить /л. 267об./ свои армии и флот на их территорию, не боящаяся нападения как по своему положению, так и по своей силе, предпочла предоставить воюющие государства их собственному безумию, ограничившись покровительством некоторым другим державам, кои под ее попечением наслаждаются миром. Мудрый и великодушный государь, ею управляющий, видит свою страну процветающей в довольстве. Среди сих благородных обязанностей одна из важнейших есть обеспечение жизненных потребностей и нужд народа. На своих обширных просторах Россия производит все предметы первой необходимости в таком изобилии, что излишка хватает для прокормления миллионов жителей самых удаленных стран. Золотые и серебряные рудники достаточно обеспечивают /л. 268/ ее нужды, а взамен сих металлов она получает из-за границы товары, в коих ей отказала природа.

Сии товары суть шелк, хлопок, сахар, кофе и рис. Вне сомнения, любая нация может совершенно обойтись без сих предметов, но ежели она однажды сделала к ним привычку, они становятся потребностию и потребностию неодолимою. [367]

Французская революция, происшедшая из нее война между всеми почти европейскими государствами и только что разгоревшаяся с новою яростию, и разрушение колоний, поставлявших вышеупомянутые предметы, сначала создала много препятствий к их получению, а ныне сделала оное почти невозможным.

Решившись предоставить /л. 268об./ воюющие государства их ослеплению, их увлекающему, российский император желает сохранить блага мира своему народу.

В то время как наибольшая часть мира являет зрелище войн, опустошения и бедствий, Китайская империя представляет высокое зрелище могущественного и мудрого монарха, который есть в то же время отец и благодетель миллионов своих подданных, кои суть его дети.

Сей-то великий, сей редкостный пример побудил его величество императора всероссийского отправить к е[го] в[еличеству] императору китайскому нынешнее посольство, дабы поздравить его со вступлением на престол, выразить ему искренние пожелания процветания его царствованию и желание во всем соединиться /л. 269/ с ним всяческими узами дружбы и доверия ради обоюдного благополучия обоих государств. Посол снабжен необходимыми полномочиями, дабы предложить китайскому Министерству способы, наиболее способствующие осуществлению сих новых тесных отношений.

Все вышесказанное есть лишь порядок мыслей или, скорее, логика первой ноты, кою следует представить. Расположение китайского Министерства укажет, надобно ли будет дожидаться действия оной ноты либо следует немедля приложить к ней следующие требования.

I. Торговый склад в Бухтарме.

Изо всех вышеуказанных требований наиболее сообразно с договорами и, следовательно, наименее способно вызвать недоверие или отказ /л. 269об./ китайских министров требование [учредить] торговый склад в Бухтарме. Договор устанавливает два склада такого рода: Кяхту и Цурухутай. Поскольку бесполезность сего последнего признана, следовательно, надобно сначала предложить им упразднить оный и заменить его Бухтармой. При сем-то случае и возможно объявить им имеющуюся у нас потребность в произведениях и товарах западных и восточных колений, препятствия для таковой торговли от политических обстоятельств и, наконец, предметы, кои Китай может предложить взамен. Россия воспретила себе употребление своих собственных кораблей для такой торговли по причине морской войны, угрожающей нейтральным судам так же, как и неприятельским. Она /л. 270/ несколько раз пыталась открыть новый путь через Персию, но гражданская война, разоряющая сию страну, и торговое соперничество англичан, имеющих здесь наибольшее влияние, воздвигли совершенно неодолимые для сего препятствия. Россия вела также переговоры с государем Кандагара Шеман-шахом о разрешении [использовать] торговый путь в Индию через его владения, превосходно для того расположенные, но специально посланное к Бабахану в Персию английское посольство помешало и сему прожекту. Переворот, организованный в Кандагаре, разрушил могущество и престол Шеман-шаха. /л. 270об./

Быстрый рост кятхинской торговли за последние несколько лет доказывает, что спрос на китайские товары и пользование ими возрасли соразмерно с трудностями, испытываемыми европейскою торговлею.

Российский двор желает поддержать сию торговлю во всем ее объеме и покровительствовать всем ее успехам, однако удаленность, путь через Байкал, трудности, испытываемые торговцами ввиду протяженности путей, необходимость использовать бесчестных или неумных комиссионеров должны вызвать желание добавить к сему складу еще и новый, и по многим причинам Бухтарма представляется наивыгоднейшим местом. /л. 271/

Сие предложение могло бы быть отклонено из боязни создать опасное соперничество для кяхтинской торговли, однако тут следует заметить, что [368] ежели Бухтарма ближе к центру Российской империи, она более удалена от торговых провинций и ярмарок Китайской империи. В любом случае для предупреждения сего затруднения, не менее важного для России, нежели для Китая, можно ограничить торговый обмен определенной суммой и даже запретить торговлю некоторыми предметами, оставив торговлю ими исключительной привилегией Кяхты.

В компетенцию посла не входит излагать китайскому Министерству выгоды, кои его страна /л. 271об./ извлечет из сего нового места торговли, но в общем виде можно заметить, что поскольку прочность и возрастание нынешней торговли суть неизбежное следствие производимой ею прибыли, они должны возрасти с расширением оной.

В том возможном случае, что вышеуказанные доводы не возымеют никакого действия, следует выдвинуть дальнейшие прожекты и решения, кои будут неприемлемы для китайцев и заставят их возвратиться к первому предложению. Сии прожекты суть:

1. Россия, лишенная возможностей, ожидавшихся ею от Китая, окажется вынужденной сблизиться с Персией через посредство англичан, разрешив им торговлю с Персией через свои владения, /л. 272/ а также согласиться на некоторые планы приобретений, к коим сия держава стремится в Азии и о коих китайцы уже имеют представление из посольства в Бутан и Тибет, а также из посольства Фицпатрика в Непал.

2. Отправка кораблей в Ост-Индию; а поскольку отправлять их в обход мыса Доброй Надежды было б слишком долго и дорого, то Россия будет должна усилить свои морские учреждения в Америке и на Камчатке и открыть склад на Охотском море.

Имеется еще один способ, состоящий в закреплении за собою кочевых народов, а именно киргизов, и создание склада в Великой Бухаре, но /л. 272об./ поскольку непостоянство и неверность сих народов могут быть сдержаны лишь силою, Россия окажется вынуждена применить оную всеми имеющимися у нее средствами, о чем и предупреждает китайское Министерство, дабы уверить его в то же время, что Россия уделит величайшее внимание тому, чтоб не причинять вреда народам, подвластным Китаю, и не нарушать его границ. Можно даже предложить заключить предварительное соглашение о сем предмете, на что китайцы, разумеется, не согласятся по причинам, кои легко предвидеть. Не будет некстати упомянуть о бухарском посольстве, находящемся теперь в Петербурге, и /л. 273/ возбудить в них некоторую ревность к благоприятному расположению сего государства для торговли с Индиею. Вообще должно во всем, что относится к Бухтарме, представлять сей склад не как следствие желания России расширить торговлю с Китаем, но как замену торговли с Индией.

Здесь же можно кстати упомянуть об угрожающем росте английского могущества в Ост-Индии, об огромных флотах в сих морях, о разрушении французских заведений в Батавии, слабости испанцев и португальцев вследствие преимуществ, предоставленных Англии уступкою Цейлона и т.д. /л. 273об./

2. Свободное плавание по Амуру.

После неоднократных отказов китайцев разрешить нам оное плавание и причин, по коим они на том настаивали, невозможно надеяться добиться плавания по Амуру путем обычных переговоров. Сие тем менее возможно, что нам нечего предложить китайцам взаимен, а им нечего у нас просить. Таким образом, сей предмет отличен от предмета обычных переговоров, и мне кажется, что его должно держать в запасе и выдвигать лишь смотря по обстоятельствам. Что же до способа его предложить, то следует скорее представить его как ожидаемое нами от китайского государя доказательство благоволения и дружелюбия, а не справедливости или взаимной выгоды. Ноту либо беседу, /л. 274/ смотря по тому, что будет избрано, следовало б начать с заявления, что Россия признает право собственности Китая на Амуре, но что ежели [369] справедливость диктует ему сей долг, то отеческие чувства российского императора заставляют его сочувствовать нуждам и лишениям жителей Камчатки и северо-восточного побережия Сибири, самые необходимые средства существования для коих должны быть доставляемы с берегов Байкала с огромными трудностями и убытками, столь значительными, что они равноценны полной потере всего. Здесь надобно им представить сравнительный счет ценам.

Таким образом, сей шаг вызван не видами честолюбия и расширения [территории], но состраданием, влекущим за собою человечность.

Ясно, по сей канве можно вышить все. Таким образом, скажем мы китайцам, примите ваши меры предосторожности, /л. 274об./ ваши ограничения, но не мешайте нам доставлять хлеб нашим братьям, кои суть и ваши братья, поскольку они люди. Можно даже дать им почувствовать, что отдавая таким путем на их волю существование сих провинций, мы представляем им доказательство доверия, и только от них зависит наказать нас, ежели мы попытаемся злоупотребить им. Можно, сверх того, предложить им гарантии и т.п. Ежели сия попытка не возымеет успеха, нужно будет намекнуть на то, что Россия будет вынуждена искать приобретений на островах Индийского океана и закончить переговоры на сей предмет с некоей, неназываемой, морской державой (Примеч. под строкой: Смотрите мемуар, переданный гр[афом] Головкиным е[го] светлости] князю Чарторыйскому от 10 мая 1805 г[ода] о способах снабжения Камчатки и берегов Охотского моря и открытия нового рынка в оных провинциях; См. док. №  93). Китайцы никогда не будут смотреть /л. 275/ безразлично на то, как русский флаг плавает в их морях. Можно добавить, что Россия будет также видеть себя вынужденной открыть свои порты другим торговым нациям и в частности англичанам, уже несколько раз в прошлые годы посягавшим на Бенгалию. Наконец, можно слегка коснуться острова Сахалина как не принадлежащего Китаю и могущего обещать учреждения колонии державе, на нем укрепившейся. Ко всем сим доводам можно прибавить, что поскольку съестные припасы, доставляемые европейцами в сии порты, могут быть оплачены только мехами, то вся сия торговля попадет в их руки, они получат монополию на нее, что нанесет ущерб Китаю и в частности торговле в Кантоне. /л. 275об./

3. Свободный вход в порт Кантон,

Будет более чем сомнительным предполагать, что китайцы предоставят сие право российским судам по одному тому соображению, что им пользуются суда других наций. О сем предмете трактовать весьма затруднительно, но чем с меньшей настойчивостью и значительностью будет он предлагаться, тем легче будет избежать препятствий и затруднений. Ежели позволят обстоятельства и особенно ежели не будет дано согласия по предыдущим пунктам, о сем пункте будет говориться как о предписанном предмете переговоров. В противном случае нужно будет говорить о наших предприятиях в Америке, представив их как собственность торговой компании, коей правительство уделяет те же внимание и попечение, что и всем вообще своим подданным.

Доколе англичане и американцы не пытались перехватить торговлю у сей /л. 276/ компании, она довольствовалась торговлей через Кяхту, но поскольку зависть сих наций нашла способы завязать губительное соперничество, она желает предупредить действия, неизбежным следствием коих явился бы ее крах. Вследствие сего она обратилась к его императорскому величеству с прошением повелеть его послу в Пекине позаботиться о получении права на вход в порт Кантон, каковую милость российский император примет с тою же признательностию, как ежели б она касалась предмета, лично его интересующего. Итак, посол будет трактовать вопрос о входе в порт Кантон как защиту интересов компании, а не как пункт собственно переговоров. Дабы сделать сие более /л. 276об./ правдоподобным, он сможет намекнуть, что компания доверила ему [370] некоторую сумму для раздачи в случае, когда такое разрешение будет дано. Сей предлог облегчает и даже оправдывает денежные подношения, допустимые от торгового общества, приносящего подобную жертву взамен выгод, им ожидаемых, и весьма неприличные, когда их предлагает посланник.

Опираясь на сие предложение, можно было б заявить и об испанской компании, которую послу было приказано поддерживать (См. док. №  145,147,148), и объявить, что он уполномочен употребить с этой целью предложенные ему ею десять процентов премии, от коих он отказался. Возможно, удастся склонить китайское правительство согласиться предоставить испрашиваемое право /л. 277/ за ежегодные вознаграждения.

Ежели компания не умеет решиться на некоторые жертвы в самом начале, она, конечно, никогда не сможет соперничать с нациями, постоянно употребляющими сию методу. Впрочем, ежегодное вознаграждение, выплачиваемое компанией за предоставляемую привилегию, никак не может приниматься за дань, платимую государством, к коему она [компания] принадлежит.

Привилегия сия может еще быть представлена как замена караванов, на кои мы имеем право по договорам и пользование коими без сомнения позволило б нам приблизиться к местам, в которых установлено соперничество других держав, и отказ от которых вызван лишь желанием избегнуть всего, что /л. 277об./ могло б поколебать доброе согласие, существующее меж обеими державами с тех пор, как посылка караванов была прекращена.

В силу статьи X соглашения, заключенного в 1792 году, для восстановления торговли, запрещено торговцам обеих наций предоставлять друг другу кредиты.

Высказывались мнения в пользу отмены сего запрета, причем указывалось, что оная отмена могла бы значительно расширить торговлю. Сии доводы более имеют вид правдоподобия, нежели основательности, и даже ежели сия мера действительно могла бы расширить наши торговые отношения с Китаем, то должно заметить, что наши политические отношения суть лишь следствие сих первых и что малейшее изменение в одних будет иметь прямое влияние на другие; что облегчив /л. 278/ торговлю кредитами, мы призовем в нее всех спекуляторов, калькуляторов и банкрутов, не имеющих в своем распоряжении другого капитала, и создадим конкуренцию, пагубную для подлинных капиталистов, кои одни только и заслуживают кредита, ибо внушают доверие; что сие идет прямо против духа существующего устава кяхтинской торговли, как никакой другой требующего от негоциантов согласия, надежности и умеренности; что, наконец, вообще отношения между обеими нациями будут зависеть от превратностей судьбы какого-либо неудачливого или нечестного спекулятора. Опыт подтверждает необоримое упорство, кое китайское правительство прилагает к поддержанию претензий своих подданных, и десять разрывов /л. 278об./ торговли после 1744 года имели поводами самые пустые причины.

Важно, наконец, заметить, что нации, завидующие российской торговле и ее успехам, сами могут таким способом расставить для нее сети, что привело б к ее совершенному прекращению. Что же до ограничений, якобы налагаемых пекинским Трибуналом на кяхтинскую торговлю, сия статья может быть представлена в переговорах лишь с большой осторожностью, ибо касается, вероятно, политических видов либо частных интересов, о коих министры не захотят и не смогут объясняться.

При изучении сих четырех важных предметов переговоров нельзя поздравить себя с возможностию добиться не только всех их, но /л. 279/ даже одного. [371]

Следующие же, хотя и гораздо менее важные, гораздо менее необходимые, будут, однако, труднейшими для переговоров, ибо они диаметрально противостоят принципам и предрассудкам китайской политики. Итак, следует положить за правило, что ежели переговоры по всем четырем вышеуказанным пунктам окажутся неудачны, надобно выдвигать следующие: во-первых, дабы испытать счастье, и, главное, во-вторых, дабы принудить Министерство взглянуть более благосклонно на первые предложения. Все сие говорится в предположении, что китайцы согласны что-то предоставить, ибо в противном случае какую б малость мы у них ни просили, в ней будет отказано.

Порт на Желтом море.

Препятствия, имеющиеся к получению оного, и ненадежность выгод, кои могут быть из него извлечены в случае /л. 279об./ получения доступа в порт Кантон, были указаны выше. Ежели будет отказано в последнем, то тем больше причин отказать в другом. К тому же, ежели будет принят прожект, представленный в министерство в Петербурге, о снабжении наших северо-восточных владений путем доставления всего необходимого с Явы и Филиппинских островов, сия торговая база окажется излишней. Однако, тем не менее, не должно пренебрегать благоприятными для получения сей привилегии обстоятельствами. Ежели главные требования не будут удовлетворены, возможно будет воспользоваться теми же доводами, какие указаны в статье о порте Кантон.

Разрешение посылать караваны по всей Китайской империи.

Результаты таковой меры изложены в сем мемуаре в статье 5.

Дипломатические и торговые агентства в нескольких городах.

Мы старались выше показать, что разрешение /л. 280/ на пребывание оных будет трудно получить и что они будут более нежели стеснены в выполнении своих обязанностей. Однако, ежели б политические и торговые отношения того требовали, было б желательно, чтоб первая о том просьба исходила от китайцев.

Сотрудничество с китайцами против Персии через Кабул и Кандагар. Оборонительный союз против бухарцев и кочевых народов.

Сей предмет был подробно трактован выше вместе с политическими и физическими затруднениями, кои он представляет.

Паломничество в Тибет.

Добиться его будет, возможно, труднее, нежели плавания по Амуру, но сведения, кои возможно будет получить в Китае, бросят свет на сей предмет. Религия и политика привлекли внимание китайского правительства к сей стране. Сии две движущие причины в соединении с недоверчивостью и подозрительностью этой нации /л. 280об./ почти не оставляют надежды преодолеть их влияние.

Торговля с Индией через Тибет.

Сей предмет требует наиточнейших сведений о местности, народах, предметах торговли и средствах сообщения. Они дополнят мемуар графа Потоцкого.

Средства установить политическое равновесие в Азии.

Дабы установить политическое равновесие, долженствует знать величину грузов, кои следует для того употребить. Этим мы совершенно не располагаем относительно могущества, состояния и интересов главных государств Азии; но даже ежели предположить, что сии сведения будут известны, то систему равновесия можно надеяться установить лишь при наличии [372] державы, коей надобно будет употребить данную систему для противодействия либо предупреждения другой честолюбивой державы. Итак, какая же /л. 281/ держава находится с Китаем в отношениях подобного рода? В настоящее время сие трудно определить, и вероятно даже, что будет почти невозможно дать китайцам ясное понятие о подобном предмете, успех переговоров о коем, впрочем, вовлечет их в приготовления, издержки и особенно толкнет к энергическим шагам, кои их ужаснут. Есть, однако, средство, которое, кажется, легче возбудит доверие сего Министерства и покажется им выгодным, а именно: нарисовать им картину современного состояния Европы, видов воюющих держав, и доказать им, что торговля есть /л. 281об./ одна единственная причина сих кровавых столкновений. Новые приобретения и успехи английской державы в Ост-Индии должны им быть известны. Надобно очертить им прожекты, кои сия держава замышляет еще исполнить и кои не могут найти более препятствий с тех пор, как морские силы и самые колонии Франции, Испании и Голландии почти уничтожены. Им одним принадлежит владычество над Ост-Индией и, разумеется, они еще не забыли высылку лорда Макартнея. Поскольку сие средство уже было с успехом применено нашим двором в 1793 году, в настоящем случае им следует пользоваться умеренно, дабы не дать китайцам заподозрить, что мы /л. 282/ черним других из зависти или алчности; [должно] сослаться на Амьенский мир и соглашение о Флориде, и они узнают, что мир между Англией и Францией был заключен лишь за счет Испании и Голландии, кои вынуждены были для удовлетворения честолюбия договаривающихся держав пожертвовать Тринидадом и Цейлоном. Мир, который завершит нынешнюю войну, тоже будет заключен посредством тяжких жертв, что будут предписаны слабейшим. Именно в интересах последних и для предупреждения разрушительных последствий торгового деспотизма Англии Россия желает привлечь внимание китайского правительства. Она предлагает свое посредничество между ним /л. 282об./ и Англией, ежели оно сочтет сие нужным, но она просит его покровительства угрожаемым и слабым державам, ибо Россия не может не иметь высших интересов для их сохранения. Чрезвычайно важно дать китайскому Министерству почувствовать, что бездейственные способы препятствовать английскому превосходству суть вернейшие и даже единственно возможные и что надежнейший изо всех способов есть увеличение и облегчение конкуренции в торговле, и допущение туда России будет, следовательно, достаточно естественным следствием сего принципа, но должно заставить китайцев догадаться о том, а не говорить им сие.

Известные замыслы и попытки действий англичан относительно Молуккских островов и особенно Явы, /л. 283/ убогое состояние Филиппин, владение коими им обеспечено, как только они там появятся, имеющийся у них в Индии многочисленный флот, разгром Хайдер Али и, наконец, Халкара не приведут ли впоследствии к исполнению плана лорда Кита, который просил лишь 10 тысяч человек и шесть военных кораблей, чтоб разорить и разграбить лучшие провинции Китая? Их вражда к новой Бирманской империи заставит их рано или поздно обратить оружие в сию сторону, и тогда они станут граничить с Китаем.

Разумное и умеренное употребление сих замечаний замедлит возбудить внимание китайского Министерства. Однако сие окажется не только /л. 283об./ бесполезно, но и губительно, ежели не будет подано таким образом, чтоб вынудить китайцев сблизиться с Россией и рассматривать ее как необходимый противовес. Речь идет не столько о том, чтоб возбудить в них большее отвращение и недоверие к европейцам, сколько о том, чтоб сообщить им более доверия к России и внушить им истинное понятие о ее могуществе и видах; и нельзя лучше закончить сей набросок [плана] будущих переговоров, как установив за принцип, что ежели они приведут всего лишь к [373] установлению сего понятия у китайского Министерства, то они уже достигнут выгодной цели.

Большие дела обычно совершаются сами собой, главное — их подготовить. Ежели порядок вещей на том останется, /л. 284/ быть может, не будет бесполезно поддерживать их в сем состоянии либо даже воспользоваться этим, дабы предложить в будущем посылку некоторых подарков без состава посольства, установив в то же время необходимые ограничения, чтоб уничтожить мысль о дани.

Граф Головкин.

Троицкосавск.

16 декабря 1805-го.

На л. 249 над текстом слева по-русски: К письму гр[афа] Головкина №  10, [...] 1805-го.

Записи в журнале Посольской канцелярии на французском яз. — Там же, п. 41, л. 326-358; там же, п. 46, л. 113-139.

Комментарии

1. Имеется в виду посольство С. Л. Владиславича-Рагузинского (см. коммент. 1 к док. №   69).

2. Люневильский мирный договор 1801 г. между Францией и Австрией подписан 9 февраля в Люневиле (Франция). Он был заключен после разгрома австрийской армии французами при Маренго (14 июня 1800 г.) и Гогенлиндене (3 декабря 1800 г.). Договор означал конец 2-й антифранцузской коалиции и предшествовал ряду мирных договоров Франции с ее противниками, завершившихся заключением Амьенского мирного договора (Дипломатический словарь, т. 2, с. 168).

3. Амьенский мирный договор между Францией и ее союзниками Испанией и Батавской республикой (позднее — Нидерланды), с одной стороны, и Великобританией — с другой б подписан 27 марта 1802 г.; он завершил распад 2-й антифранцузской коалиции (там же, т. 1, с. 51-52).