№ 210

1805 г. ноября 14 *. — Письмо ургинских пограничных правителей Юндендоржа и Фухая послу Ю. Л. Головкину с вопросами по приему посольства из России, обсуждавшимися во время переговоров в Урге с первым секретарем посольства Л. С. Байковым

(* — Цзяцин 10 г. 10 луна 6 день)

/л. 182/ I. Перевод с маньчжурского языка.

Великаго Дайцинскаго государства управляющих пограничными делами и пребывающих в Урге вана и амбаня письмо Российскаго государства первенствующему послу графу и сенатору Головкину, посланное для вторичнаго исполнения.

Мы, ван и амбань, письмо твое, состоящее в трех пунктах (См. док. № 201) щастливаго таланта 10 года 9 луны 15 дня (1805 г. октября 24), получив от тебя, присланнаго камер-юнкера Байкова с прочими, разсмотрели обстоятельно. Ты по письму нашему не писал ни о грамоте и какия суть подарки, но напротив написал, что в трактате не упомянуто о сем и великих послов не удерживают (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 1. Важнейшее содержание грамоты включено в письме посла от [...] (дата не указана, см. док. №  159 — сост.), о чем они тогда извещены были, и о подарках писано им тогда же и главнейшия означенны, а о прочих объявлено им было словесно г[осподи]ном Байковым, как ниже они сами пишут — чтоб не удерживать послов на границе, хотя б я имел право о сем упомянуть, однако никогда не писано было, но в 4 пункте трактата точно постановлено (Здесь и далее номер примечания указан в скобках над строкой текста)). Естьли воспоминать трактаты, то в годы Элхе тайфинь (при хане Канси) (Здесь и далее скобки в тексте) /л. 182об./ и Хуалясунь топ (при хане Юнджын) были присылаемы послы от вашего хана, для чего же при Алкай вехехе (при хане Цяньлун) не посылались они? И как не знать тебе, что в трактате вовсе не сказано, сколько сот человек посылать (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 2. Почему к Цянлуне (так в тексте — сост.) посольство не посылалось, о том бог ведает, и о том никогда речи и не было. В трактате не сказано сколько сот человек быть при свите, но здесь прежныя примеры заменяют трактаты, как посол объяснил им в письме своем от 20 октября (см. док. №  201 — сост.)). Мы не [307] удерживаем вас, сами же позволивши вам приехать на границу (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 3. Посему китайцы правилом поставляют, что рускии чиновники и подданные не могут приезжать на границу без их на то соизволения), но так поступаем посему, что естьли обстоятельно не объяснить некоторых дел, то ни под каким видом невозможно исполнить.

Еще в письме твоем сказано: когда вначале из Сената писано было в Трибунал о поднесении дани (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 4. Все сделанныя китайцам с нашей стороны представления и внушения, что всероссийской император посылает по дружбе своей подарков, а не дани, и чтоб они не писали его величеству титул Чаган хан с точкою, означающего ясачной хан (подчеркнуто в тексте — сост.), остались по сию пору тщетными и без уважения), тогда Трибунал в ответном листе (См. док. №  43) не упомянул о /л. 183/ числе посольства, хотя Трибунал в то время и не написал, но 10 года в 5 луне (В июне 1805 г.) о уменьшении свиты посланнаго от нас письма к иркутскому губернатору. Неужели ты, Головкин, не знаешь (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 5. Посол писал им в письме своем от [...] (дата не указана, см. док. №  201 — сост.), что буде существует у них такой закон, чтоб не впущать более 60 человек, то для чего Трибунал о сем не предупредил Сената до приезда посольства на границу? И для чего граф Са[вва] Влад[иславич] в 1726 году принят был со свитою о 120 чел[овек], хотя тогда сей закон уже существовал)? Мы для того единственно желаем уменьшить свиту, что путь весьма дальний и климат вам, руским, противной, а не потому, чтоб наше государство не в состоянии было принять вас несколько сот человек.

Ты, не зная сего, еще написал: как я более чином против прежде посыланнаго посла [С. Л. Владиславича — Рагузинского], то свита моя должна быть многолюдна и по необходимости еду с ними (На левом поле листа примечания Ю. Л. Головкина: 6. Г[осподину] Байкову препоручено было объяснить им естественную необходимость в показанных служителях не ради пышности, [а] по крайней нужде по столь трудному пути и в самой жестокой погоде, о чем отзывались они ему уверенными и довольными). Сие только пустой спор. Мы, уменьшая свиту твою, нимало не унижаем тебя, а только /л. 183об./ размышляем: чем более убавить ненужных людей, то тем скорее и удобнее продолжать путь.

Итак, ты, разсудив о сем подробно, и еще уменьшив их, пришли ответ.

Посыланной от тебя и по тебе управляющий делами камер-юнкер Байков отвечал на все наши вопросы и на один сказал, что грамоту к святейшему государю имеешь при себе, отдашь ее в столице приближенным министрам, дабы чрез них поднесть его величеству. Хотя не можешь теперь ее показать нам, но можешь ли показать ее при личном свидании или нет (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 7. О грамоте выше сказано, да сверх того посол предуведомил их в письме своем от [...] (дата не указана, см. док. №   181 — сост.), что он грамоту покажет назначенным для себя ближным министрам)?

Пункт: Когда мы спросили Байкова, о церемонияле поклонский, которой как ты, так и все прочие по приезде в столицу /л. 184/ при представлении его величеству должны исполнить, тогда он сказал:

Мы по-старому станем трижды на колени и 9 раз поклонимся обряду. О сем напиши в ответе (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 8. По данному наставлению г[осподи]ну Байкову сказано имянно о церемонияле следующее... (многоточие в тексте — сост.), что и подтверждено в письме от 19 ноября (см. док. №   213сост.), следовательно обязывается он единственно следовать примеру предместников своих с тем, чтоб он воспользовался не токмо прежными преимуществами российских послаников, но более еще в соразмерности превосходству настоящаго его звания).

Пункт: Подарки состоят из 15 зеркал стекляных длиною 10 аршин (Подчеркнуто в тексте. На левом поле листа между строчками примечания Ю. Л. Головкина и переводчика А. Г. Владыкина: 10 аршин китайских составляет 5 аршин руских) с лишком, шириною 5 аршин, еще из различной стекляной посуды и из [308] различных мехов. Пускай вы не можете вдруг пересказать обстоятельно всех их, но справедливо ли сказанное Байковым? Также и о сем напиши в ответе (На левом поле листа примечание Ю. Л. Головкина: 9. Посол, уведомив их о качестве важнейших подарков, и сам Байков объяснив им оныя на словах еще подробнее, пограничные отзывались тем довольными в письме своем от [...] (дата не указана, см. док. №  203 — сост.). Но теперь требуют они не токмо название, но число и мерки вещей).

Когда ты, Головкин, узнав сие, пришлешь на все ответ ясной, тогда мы, ван и амбань, усмотрев сие, с радостию можем представить о исходатайствовании /л. 184об./ тебе милостиваго указа.

Впрочем, когда вы, имея усердное желание узреть и поклониться великому святейшему государю, естьли на сии показанные нами пункты не пришлите обстоятельнаго ответа, то мы без нарушения закона нашего великаго государства никак не осмелимся представить о исходатайствовании тебе высочайшей милости.

Что несколько крат от нас обратно возвращается, но сие делается по закону Небеснаго государства, а не для того, чтоб единственно угнетать и уничижать ваше Российское государство.

Ты, Головкин, великой посол, размысли хорошенько. /л. 185/

Ты, Головкин, именуешься великим послом, для чего же затрудняешься в малейшем пункте? Чем ближае (Так в тексте) будет в правилам мира и дружбы, тем ты будешь отвечать на письмо наше обстоятельнее и яснее (В тексте на маньчжурском яз.: мэни ябубуха сонкой илгамэ факсаламэ кару бэньчжибуци, элэ хувалясунь доро дэ хаминаци омби, то есть: если на наше письмо пришлешь ясный ответ [по всем] пунктам, то сможешь еще более приблизиться к миру и закону (см. легенду, л. 188. — сост.)).

По получении сего письма пришли ответ. Естьли по-прежнему не пришлешь яснаго ответа, то не будем смотреть на вас и тогда уже ты, Головкин, не пеняй.

Да будет вразумительно.

Для сего послано.

Щастливаго таланта 10 года 10 луны б дня.

1805-го ноября 14 дня (Редукция даты на юлианский календарь указана в тексте переводчиком).

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, оп. 6,1805 г., д. №  1-а, п. 25, л. 182-185.

Перевод с подлинника на маньчжурском яз. Автограф А. Г. Владыкина.

Подлинник на маньчжурском яз.Там же, л. 187-788

(На л. 187-187 об. (конверт) адрес: Великого Дайцинского государства ургинских пограничных правителей, вана и амбаня, письмо главе посольства Российского государства, князю и сенатору Головкину посланное (л. 187 об.) и дата: Цзяцин 10 г. 10 луна 6 день (л. 187). Адрес и дата на маньчжурском и монгольском яз. Скреплены двумя оттисками красной квадратной печати ургинских пограничных правителей. Там же по-русски: Писано 1805-го ноября 14-го. Пол[учено] н[оября] 17 дня 1805-го. Внутри один документ)

(Письмо написано на букдари. Начало и конец текста скреплены оттисками красной квадратной печати ургинских пограничных правителей. На л. 188 под текстом по-русски: Получено 14 ноября 1805 года).

Копия на маньчжурском яз.Там же, л. 186-186 об., 189-190.

Копия перевода, заверенная Ю. Л. Головкиным.Там же, л. 219-220 об.

Записи в журнале Посольской канцелярии: текст на русском яз. — Там же, ф.

Библиотека Азиатского департамента, оп. 505, 1806 г., д. №  32, л. 18-20 об.; Там же, ф. СПб. Главный архив, 1-7, оп. 6, 1805 г., д. №  1-а, п. 26, л. 151 об. — 153 об.; Там же, п. 28, л. 95-95 об.; текст на маньчжурском яз.Там же, л. 88 об. — 91.

Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз. — ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л. 402-410.

II. Перевод с монгольского языка.

/л. 191/ Перевод с монгольского.

Великаго Тайчинскаго государства письмо от управляющих пограничными делами и пребывающих в Урге вана и начальников, Российскаго государства к первенствующему послу, сенатору графу Головкину послано.

Причина втораго отправления (Первое письмо см. док. № 203) есть следующая: нынешняго Похвально-благословеннаго 10 года осенняго последняго месяца 15 числа (1805 г. октября 24) посланной от вас камер-юнкер Байков с товарищи приезжал, и мы посланныя от вас к нам, вану и начальникам, в трех содержаниях письма все видели.

Вы по образу обсылки нашей, как о подносимой грамоте, так и о сорте вещей, каковыя прямо к поднесению идут, не довольно не описали, но не упомянули и о прежних установленных правилах, а пишете только о неостановлении немалаго посольства. Когда припомнить о прежних положениях, то в лета Искони благополучнаго (В годы правления Канси (1662-1722)) и Согласнаго центра (В годы правления Юнчжэн (1723-1736)) из места вашего государя и был посылан посланник, а напротив того для чего же в лета Небом возведеннаго (В годы правления Цяньлун (1737-1795)) опять не посылано? Неужель вы не знаете, что в прежних установлениях нет слов: сколько сотен людей посылать должно? Мы же, доведя вас до пограничнаго места, никак вас не останавливаем, но только, что без яснаго по делам нескольких статей постановления, никак отправить не можно. Теперь же отправить по следующему: сказывают, что /л. 192/ в прежнем вашем письме относительно поднесения подарков на письмо от Сената в Приказ, управляющей делами внешних монголов, ответе о числе посланцов и сколько их, не упомянуто. При настоящем же времяни как о нескольких недопущениях нашим великим Приказом нынешняго Похвально-благословеннаго 10 года летняго средняго месяца (1805 г. июль), так и о убавлении посольства и об отношении нашем к иркутскому губернатору, неужель вы, Головкин, и еще не знаете? Сначала о убавлении вашего посольства говорено по причине того, что и место дальное, да и воды и воздух вашим руским людям могли бы быть нестерпимы. Но никак не для того, чтобы у нас в государстве не умели поместить несколько сотен ваших людей, и вы етова не знайте!

Но что написано: что я более прежних посланников классом, надо много за мною людей, которых по необходимости возьму с собою — то пустыя сии слова делаются спорными. Мы же убавлением вашего посольства ничуть не доводили вас к унижению. И ежели многия ненужныя люди убавятся, то при проезде дорогою щитаем совместнее и складнее. И вы о сем, тонко разсудя, и еще убавя, доставье ответ.

А притом, когда от посланнаго вашего и по вас управляющаго чиновника камер-юнкера Байкова спрашивали о некоторых пунктах, то сказывал он, что подносимую от вашего государя к великому богдохану грамоту, вы, Головкин, повезете // с собою в столицу и отдав оную внутренним министрам (То есть: придворным) и чрез их внесете к докладу. И ежели при сем сего рода грамоты вы нам показать не можете, то увидевшись с нами лично, неужель не можете показать?

Статья: на спрос Байкову о обряде поклонения тогда, когда вы, Головкин, прибудете со свитой вашей в столицу, при представлении вас к великому [310] богдохану, сказал он, Байков, что мы непременно по старому обычаю, зделав три коленопреклонения, 9 раз поклонимся. О сем также ответ доставьте.

Статья: сказывал же Байков, что из подносимых вещей с лишком в 10 локтей длиною и локтей пять-шесть шириною больших стекляных зеркал 15 и всяких сортов стекляных сосудов и еще их мехов всякаго рода, и хотя вы всему тому иденовремянно точнаго щету показать не можете, однакож правда ли сказанное Байковым, равномерно ответствуйте.

И когда вы, Головкин, о сем ясно и теперь же узнав, уведомите, то мы, ван и начальники, с радостию увидев, тогда за вас можем употребить средства и у великаго богдохана просить донесением.

Но как бы то ни было, ежели вы и имеите прямое и истинное желание поклониться великому богдохану, но буде по показанным от нас оным нескольким статьям, не изъясните и ответа самоскорейше не доставите, в таком случае мы безбоязненно, руководствуясь государства нашего законами, никаким образом за вас у великаго богдохана милости просить не можем. Сколько раз ни делали мы от себя обращений, но законы /л. 192об./ нашего Небеснаго государства ничуть не клонятся к тому, чтобы ваше Российское государство унизить и уничижить.

Вы, Головкин, есть немалой посол, для чего же затрудняетесь в статьях малых? И буде по образу нашего отзыва, различа и разделя статьи, скоро будете отвечать, а при том и весьма можно сближиться к мирному порядку.

Вы же, получа сие письмо, доставьте ответ.

Но буде и еще по-прежнему яснаго ответа не пришлете, тогда и мы также в дело не употребим.

Вы, Головкин, не важничайте и познайте хорошенько.

Для чего сие и послано.

Похвально-благословеннаго 10 года зимняго начальнаго месяца 6 дня (1805 г. ноября 14).

Переводил ноября 17 числа в Троицкосавской крепости 1805 года надворный советник Александр Игумнов.

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, on. 6,1805 г., д. №  1-а, п. 25, л. 191-192 об. Перевод с подлинника на монгольском яз. Автограф.

Подлинник на монгольской яз.Там же, л. 187-188.

Копия на монгольском яз., снятая A. B. Игумновым. — Там же, л. 193-195.

Запись перевода с монгольского яз. в журнале Посольской канцелярии.Там же, п. 29, л. 95-97.

Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на монгольском яз. — ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л. 411-420.